Natsukashi

      Яку ненавидел телевикторины. Что вообще может быть интересного в том, как какие-то болваны пытаются угадать ответ на допотопный, в общем-то, вопрос? А эти их лица, преисполненные наигранной радостью, когда срываешь джек-пот? Враки это, да и только. Хуже только когда под боком сидит кто-то, знающий ответы на все вопросы, кто-то, кто в разы умнее всех этих великовозрастных дураков, но при этом считающий, что всё происходящее сущая правда.       ― У тебя такой вид, словно заставили пересматривать «Нападение помидоров-убийц» три раза подряд! ― Бокуто пинком открыл дверь в гостиную, таща с собой две огромные миски с чипсами и попкорном, сразу пристраивая одну на коленях Яку. Он плюхнулся на диван, руку уместил на спинке, другую запустил в миску, горстью хватая целую жменю попкорна. ― Ну, как дела, дружище? Вовремя ты заявился, ничего не скажешь! Твои любимые штуки по телеку…       Он кивнул на светящийся в темноте ящик, подленько оскалившись. Яку кисло улыбнулся, скучающе уставился на чипсы, потом снова в экран, где какая-то визгливая дама, повиснув на шее ведущего, радовалась выигранной микроволновке. Бокуто, увлечённо жуя, таращил на него свои жёлтые совячьи глазища, дожидаясь ответки. Яку устало вздохнул, откинулся на спинку дивана.       ― Да всё по-прежнему, ― он сунул руку в миску, ломая на осколки несколько чипсин. Бокуто недовольно загудел. ― Последняя поездка ничего не дала. Та тётка, про которую я недавно рассказывал, похоже конкретно кукухой поехала, зря только промотался туда-сюда. Представляешь, она утверждала, что её покойный муж приходит каждую ночь и… ну, скажем так, исполняет свой супружеский долг. Она мне в красках рассказала, что куда и как, я как лекцию по стариковскому траху выслушал!       Попкорн посыпался мимо рта Бокуто. Он удивлённо охнул и расплылся в развязной улыбке, показав большой палец.       ― Призрачный секс? Кла-а-асс!       Яку раздражённо фыркнул, стряхивая с колен крошки.       ― Ага, если бы. Эта полоумная заставила меня сторожить её сон, якобы, я должен был лично убедиться в происходящем. И что бы ты думал? Эта дамочка обыкновенная лунатичка. И сомнамбулирует она прямиком до своего шкафа, с верхних полок достаёт самодельный член, светящийся в темноте, и развлекается как только может. ― Бокуто, похоже что с самого начала понявший, что услышит нечто подобное, с удовольствием заржал, запрокидывая голову. Яку цокнул языком, устало потерев глаза, для верности ещё и головой тряхнул, выгоняя противные видения со стонущей лунатичкой в ночной сорочке в цветочек. ― Тебе смешно, а мне после такого зрелища глаза с мылом хотелось прополоскать…       ― Да и прополоскал бы, ― всё ещё смеясь и тихо похрюкивая, улыбнулся Бокуто. Он оценивающе оглядел друга, его рука соскользнула со спинки дивана на плечи Яку, обнимая и прижимая к себе в знак утешения и какой-никакой поддержки. ― Да ладно тебе, Яккун, не в первый раз ведь такое. По-моему, ты уже вообще не должен удивляться подобным вещам. Вспомни, как тебя какая-то фанатка «Охотников за приведениями» вызвала, помнишь?       Яку, поморщившись, неохотно кивнул.       ― Попробуй такой забудь! ― усмехнулся он.       Бокуто радостно вскинулся и закивал.       ― Ну и вот! Готов спорить, что и эта престарелая любительница шалостей с призраками для того же вызывала, не знала только как тебя в кровать затащить!       ― Фу, гадости какие говоришь! Ей под шестьдесят было! ― рассмеялся Яку, звонко шлёпнув Бокуто по ноге.       ― Дамы с возрастом становятся только лучше, ― тоном знатока хорошо выдержанных женщин, доверительно сообщил Бокуто, ― да и почему нет? Ты хорош собой, умён, горяч, а когда занят делом, так вообще глаз от тебя не отвести… ― его незанятая рука, облепленная крошками, совершенно недвузначно погладила бедро Яку, скользнув к внутренней стороне. ― Переспи ты хоть с одной такой «дамой в беде», и был бы не искателем призраков, а скорее уж тем, кто на этой почве ищет себе перепихона.       Яку коротко усмехнулся. Он повернул голову, вглядываясь в потемневшие от желания глаза Бокуто, на его губы, по которым в слишком уж интимном и соблазнительном жесте проскальзывал кончик языка. Соскучился, видать. Не удивительно ― как-никак они почти два месяца не виделись, пока он разъезжал по разным местам в надежде отыскать хоть что-то для своей работы.       ― Ты же знаешь, подобное меня не интересует, ― решив немного подыграть, мурлыкнул вдруг Яку, заставляя Бокуто сперва удивлённо вскинуть брови, а потом и заулыбаться. Он снял с чужих колен мешающуюся миску, немедля ни секунды, осёдлывая их. Яку, придвигаясь ближе, не упустив возможности подразнить, потёрся задом о его пах, удобно закинул руки на шею, придвигаясь вплотную. ― Да и зачем мне это, если дома меня ждёшь ты?       Бокуто польщённо заулыбался, но радоваться и заваливать Яку на лопатки не спешил. Он слишком хорошо знал этого парня, как и то, если он так неприкрыто лезет к нему в трусы, значит, что-то ему да нужно. Удобнее всего, конечно, подобное обсудить после секса, но как показывал многолетний опыт, лучше перебдеть, чем потом локти обкусывать, не зная как исполнить чужую прихоть.       ― Яккун, а ты хитрюга, ты знаешь? ― ладони Бокуто скользнули под его футболку, поддевая тонкую ткань, стягивая вверх, через голову, сдирая с тощего тела, больше похожего на мальчишеское, чем принадлежащего взрослому мужчине. ― Я успел раскусить все твои примочки: вот сейчас мы с тобой займёмся чем-нибудь горячим, а потом ты между делом выдашь какую-нибудь просьбу, а я, размазанный по кровати после секса, не смогу тебе отказать. Так ведь нечестно!       Яку хитро оскалился, впрочем, нисколько не расстроившись, что его раскрыли.       ― Ну, тем проще, раз ты уже знаешь мои планы, ― улыбнулся он, беря в свои ладони лицо Бокуто.       ― Чего ты хочешь? ― с каждой секундой распаляясь всё сильнее ― паршивец Яку елозил на нём и бросал такие провокационные взгляды, закусывая свои чёртовы блестящие губы, что сдерживаться становилось всё сложнее.       ― Ну, ничего особенного, ― невинно похлопав ресницами, Яку склонился над Бокуто, припадая к его губам в горячем влажном поцелуе. Он привстал на коленях, глухо застонав в его рот, когда пальцы Бокуто сжали его задницу. ― М-м-м, совсем ничего…       ― Говори уже, ― слегка вибрирующим нетерпеливым тоном приказал Бокуто, начав разбираться с его штанами: стянул ремень, сдёрнул вниз джинсы, подцепил пальцами резинку трусов. ― Ну?       Яку виновато улыбнулся, соблазнительно прикусывая губу.       ― Я хочу, чтобы ты поехал со мной в следующий раз, ― на выдохе быстро оттарабанил он. Бокуто удивлённо моргнул, на лице его появилось крайне озадаченное выражение.       ― В смысле… на поиски? Вместе с тобой? ― Яку быстро кивнул. Бокуто задышал чаще. ― Яккун, я… Я!..       ― Я знаю, знаю, что ты не любишь такие штуки, ― прежде, чем он отказался бы, заговорил Яку, снова ловя его лицо и поднимая вверх. Он состроил жалобную, как ему казалось, мордочку и печально протянул: ― Но мне так одиноко без тебя в этих поездках…       Лицо Бокуто из испуганного вновь стало озадаченным. Он сощурился, фыркнул, рассматривая театрально заломленные брови друга, не выдержал и рассмеялся. Яку оскорблённо зарычал, плюхнувшись на чужие колени. Кажется, с сексом придётся подождать.       ― И незачем так ржать, ― грубо чеканя слова, процедил Яку, укладывая руки на голой груди.       ― Прости-прости, просто у тебя лицо такое было, ― все ещё хихикая, Бокуто утёр невидимые слёзы с глаз, тепло улыбнувшись. ― Хорошая попытка, но похоже тебе просто скучно, а я единственный твой друг, Яккун, так что…       ― Вот только не надо себе цену набивать, ага? ― разозлился сильнее Яку, разочарованно выдыхая. Он натянул обратно джинсы, перекинул через ноги Бокуто колено, плюхнувшись с ним рядом. Бокуто примирительно обнял его, подминая себе под руку, что было очень кстати ― в комнате холодновато, а футболку попробуй найди сейчас на полу лишь при свете телевизора, по которому всё ещё крутили телевикторину. ― Кайф весь обломал. Вот не мог поверить, хотя бы раз?       Бокуто качнул головой, виновато оскалившись.       ― Ты обо мне вспоминаешь раз в три месяца, приятель, приходишь, когда совсем уже трубы горят ― это не укор, не подумай, меня устраивают такие отношения. Потому и не удивительно, что в подобные слова сложно поверить. К тому же, я хорошо знаю кому ты говорил это в последний…       ― Замолчи, ― резко и холодно попросил Яку, низко опуская голову. ― Не будем про него, ладно? Мне правда не помешала бы твоя компания. Да, ты прав, мне скучно одному. Да и таскать всё это оборудование на себе не так-то легко, потому что...       ― Потому что ты маленький? ― не устоял Бокуто, тут же громко сглотнув. Яку практически испепелял его взглядом, но, к счастью, не бросился с кулаками, как в прошлый раз.       ― Самоубийца, что ли? Не боишься за свои яйца, например, что я их откушу в следующий раз?       ― Молчу… ― виновато крякнул Бокуто. Яку тихо усмехнулся.       ― Фиг с тобой, ― он громко выдохнул, откидывая голову, затылком потеревшись о тёплую руку Бокуто. ― Если честно, Бо, я думаю, что пора кончать с этим. Столько лет, а результата почти никакого. Что толку, что про меня известно всем? Я просто объект для насмешек в забавном костюме и с горстью приборчиков.       Бокуто стиснул его покрепче, склонил набок голову, щекой прижимаясь к макушке.       ― Да ну брось, Яккун, никто над тобой не смеётся. Я уверен, что ты найдёшь что-нибудь, не можешь не найти — это ведь ты! Великий Яку Мориске, лучший в мире искатель паранормального! Ты точно отыщешь что-нибудь, уже очень-очень скоро, я верю в тебя. И… ― он задумчиво пожевал губу, всё ещё сомневаясь в наскоро принятом решении. Мужественно стиснув зубы, принимая удар Судьбы и просьбу друга, Бокуто махнул рукой и сказал: ― Ну, так и быть, один раз я с тобой съезжу. Вроде всё равно не занят…       Яку радостно вскинулся, поднял на него глаза, благодарно заулыбавшись.       ― Спасибо, дружище. Спасибо за поддержку, ― шепнул он, приваливаясь к его груди, в которой мерно билось тёплое большое сердце. ― Мне с тобой до конца жизни не расплатиться за всё, что ты делаешь для меня. И сейчас, и тогда… Если бы не ты, я бы не пережил тот день. Да и бросил бы давно всё это. Если бы не ты, я бы…       ― О, у тебя что-то в штанах вибрирует! ― нервно перебил его Бокуто, выпрямляясь. Телефонный звонок оказался очень кстати ― разговоры о прошлом и всякого рода благодарности всегда смущали, особенно если ты на самом деле ничего такого не сделал, просто был хорошим другом. Яку тихо усмехнулся, отодвинулся, запуская руку в карман.       ― А как ты думаешь, что это? ― он поднялся на ноги, нажимая на кнопку вызова.       Бокуто состроил забавную мордочку, пробормотав что-то вроде «кто знает, что может прятать в своих штанах одинокий парень, находясь уже долгое время вдали от своего секс-друга». Яку махнул на него рукой и отошёл подальше ― звонили по работе.       ― Яку Мориске, специалист по паранормальному, слушаю вас.       В трубке висела тишина; викторина, словно насмехаясь над ним, выдала вопрос о том, «как можно назвать человека, который…» ― что именно сделал «человек» и как его стоит назвать, Яку не дослушал, со всех сил прижав трубку к уху, когда услышал тихий голос звонящего.       ― Привет, Яккун, это я.       У него подкосились ноги. Пришлось вцепиться в подоконник, чтобы не свалиться. Яку не поверил своим ушам и первым делом подумал, что всё это шутка, тупой розыгрыш! Он ведь уехал из страны, давно, не связывался не то, что с ним, а даже с Бокуто. И теперь вдруг объявился? Зачем? Почему звонит на его рабочий номер? Какого чёрта ему надо? Почему?.. Яку скрипнул зубами. Молчание затягивалось, стоило что-то ответить.       ― Ну надо же, кто это нам позвонил? ― с трудом владея собой, Яку цедил слова нарочно медленно, надеясь, что каждая капля яда долетит до чёртового Куроо Тетсуро. ― Какого хрена тебе нужно?       Куроо усмехнулся.       ― Узнал, значит.       ― Трудно не узнать, ― хмыкнул Яку. Его голос он и правда помнил так, словно слышал вчера, а не шесть лет назад в последний раз, но знать об этом ублюдку Куроо не стоило. ― Только два человека зовут меня «Яккун» ― ты и Бокуто. Не трудно методом исключения вычислить, знаешь ли.       Куроо, кажется, удивился. С его стороны что-то зашуршало, послышались шаги.       ― Вот как, ты вместе с Бо?       Яку судорожно сглотнул. Что он имел в виду под этим «вместе» ― что они сейчас в одной комнате или спрашивал встречаются ли они? Нет, скорее всего разговор шёл о том в одной ли они комнате, чего он зря выдумывает? Но и о том, что Бокуто, оставшийся при Яку, найдёт способ утешить, даже, может, весьма экстравагантным способом, который они практикуют с переменным успехом вот уже какой год, Куроо, скорее всего, догадывался.       ― Тебя это не касается, ― как можно холоднее, ответил Яку, не решившись давать чёткого ответа. ― Чего ты хотел, Куроо? Ты в курсе, что звонишь на рабочий телефон? Если просто так, не засоряй линию.       Какое-то время со стороны собеседника не было слышно ничего, Яку уж было успел подумать, что Куроо просто повесил трубку, не выдержав холодности в свою сторону, как тот подал голос:       ― В курсе. Я потому и звоню. Мне нужна помощь. Твоя, как специалиста.       Яку нахмурился, сразу же переменившись в лице и настрое.       ― Что-то случилось?       ― Да, кое-что происходит в моём доме, я… Я не смогу так объяснить, было бы хорошо, если ты смог приехать. Сможешь?       Яку медленно опустился на корточки. Его раздирали противоречивые чувства. Работа, у него появилась работа! Новая встреча со сверхъестественным, новая загадка, новая ниточка, но… это ведь Куроо. Куроо Тетсуро, ублюдок, бросивший его шесть лет назад и укативший в другую страну. Чёртов Куроо, с которым они встречались, который стал первым, кого он сумел полюбить, которому безоговорочно доверился и был так по-тупому предан. Яку тряхнул головой. Решить, что важнее, оказалось не так-то просто, но все чувства, прошлое его, их общее ― сейчас просто мусор, ненужная шелуха, которую давно стоит пустить по ветру и забыть. Куда как важнее, что есть возможность найти что-то, только вот…       ― Прежде чем я дам свой ответ, скажи: это ведь не идиотский розыгрыш?       Куроо тихо усмехнулся.       ― Я знал, что ты так скажешь и подумаешь. Нет, это не розыгрыш. Я отправил на твою почту видео с камер, которые несколько раз ставил в доме, так что… Можешь посмотреть на всё сам. А там уже решай стоит оно того или нет. Но, скажу честно, ― он помолчал так, словно решался сказать что-то, что буквально терзало его, рвало на части. ― Мне не справиться самому. Я понимаю, что у нас сложные отношения, мы много лет не виделись, но я не знаю больше никого, кто способен мне помочь. Яккун, тебе может быть всё это чертовски неприятно, но, поверь, я готов на многое, поэтому…       ― Я согласен.       Яку быстро накрыл рот ладонью, беззвучно взвыв. Он сказал это быстрее, чем успел подумать, слова буквально сорвались с языка, но жалеть уже было поздно. Куроо с другой стороны трубки облегчённо вздохнул, судя по звукам, рухнул на пол, прямо как и он, Яку.       ― Спасибо. Правда, огромное тебе спасибо.       ― Я… Я не для тебя это делаю, мне просто важен каждый случай, ― решив, всё-таки отстоять свою честь как профессионала, Яку горделиво выпятил голую грудь и вздёрнул подбородок, будто бы его могли видеть. ― И это будет стоить дорого.       Куроо тихо рассмеялся.       ― Понимаю.       ― И тебе придётся оплатить перелёт! ― добавил Яку. ― Речь ведь о том унаследованном поместье?       ― Да о нём, ― согласился Куроо. ― И это не проблема.       Яку задумчиво пожевал губу, вдруг заулыбавшись. Неудержимо захотелось кольнуть, по-ребячески сделать больно, как тогда было ему, и не воспользоваться своей единственной возможностью он не мог.       ― А ещё, за мной, скорее всего, увяжется Бокуто, так что…       Куроо немного помолчал, понимающе загудев:       ― Ничего, это даже к лучшему ― мы давно не виделись, так что я буду рад вам обоим, ― как-то преувеличенно радостно ― раздражающе ― сказал он. Голос даже не дрогнул. Поразительная выдержка. ― Ну так что, когда вас ждать?       Яку, обиженный, что его шпилька не удалась, глухо буркнул:       ― Я пришлю тебе свой номер счёта, и чем быстрее на нём будут деньги, тем быстрее я приеду. Так что всё зависит от тебя.       ― Хорошо, скидывай, это мой личный номер, имей в виду, если что, ― сказал Куроо. Он помолчал и прежде, чем отключиться, тихо добавил: ― Ты не представляешь, как я счастлив слышать тебя. Я соскучился. И с нетерпением буду ждать возможности увидеться с тобой снова.       Губы Яку позорно задрожали, ладони вспотели, и он не слышал ни телевикторины, которые так любил Куроо, ни вопроса Бокуто, встревоженного поведением друга, только своё сердце, болезненно сжимающееся, но отчаянно выводящее счастливую песнь, радующееся слышать голос этого придурка, к которому так и не смог охладеть.       ― Пока, Куроо, ― только и смог он выдавить из себя, нажимая на сброс звонка. Телефон выкатился из влажных пальцев, шлёпнувшись на пол. Яку невидяще смотрел в экран телевизора, идущего рябью. Он перевёл взгляд на привставшего на месте Бокуто, опасливо пялящегося на него, криво улыбнулся и сдавленно сказал: ― Собирай чемоданы, Бокуто, у меня появилась работёнка.

***

      Маята со сборами, переводами, покупкой билетов и перелётом затянулась на долгую неделю. Всё это время Яку был как на иголках: постоянно нервничал, практически не спал, рычал на окружающих, а Бокуто, попытавшегося приласкать его, вообще отделал декоративной диванной подушкой, да так сильно, что умудрился расцарапать ему физиономию ею же. Пришлось накладывать мазь и просить прощения, впрочем, приятным для них обоих способом.       Бокуто, в отличие от него, от предстоящей поездки был в восторге, как и от грядущей встречи со своим бро. На Куроо, когда тот, получив наследство, укатил заграницу, он тоже дулся, но недолго, так что воссоединение воспринимал как праздник, постоянно напоминая об этом всё сильнее чахнувшему Яку.       ― Да ладно тебе, всё будет отлично, ― уверял его Бокуто, в миллионный раз за неделю произнося эту фразу. ― Вот увидишь, Тетсу нас встретит по первому разряду, посидим, как в старые-добрые, потравим байки, надерёмся до чёртиков, глядишь, вас и отпустит, как расслабите булки и перестанете точить друг на друга зубы. Так что расслабься, Яккун, всё будет шикарно.       Яку, вопреки убеждениям, расслабиться не мог совсем. Его терзало столько вопросов сразу, начиная от банального, где они будут жить: снимут гостиницу или поселятся в доме Куроо? Чем будут заниматься в свободное от работы время, всё-таки они в чужой стране? И заканчивая вопросами о том, что все эти годы делал Тетсуро: чем занимался, есть ли у него кто-нибудь? Последнее тревожило подозрительно сильно, хоть признаваться себе в этом Яку не хотел, немногим позже поросто заверив самого себя, что ему будет противно смотреть на чужие лобызания, и только-то. Всё время ожидания и полёта он успокаивал себя, но за час до посадки не выдержал, изнервничался и напридумывал себе столько, что готов был попросить выпустить его из чёртового самолёта, а если бы не Бокуто, вовремя удержавший его ― вышел бы сам! К счастью, всё обошлось, и долгий многочасовой перелёт завершился мягкой посадкой.       Они заметили Куроо сразу же, шесть лет не изменили его ни на миг ― всё та же дурацкая причёска, плутоватая улыбочка, лукавые цепко осматривающие глаза, его руки, сухие и тёплые, голос, вызывающий мурашки и неудержимое чувство заехать ему в нос или сразу промеж ног. Только аэропорт и куча народа не дали сделать это Яку, а так рукопожатию он бы предпочёл именно такой способ воссоединения со старым «другом».       ― Ну что, как долетели? ― вежливо спросил Куроо, оборачиваясь из-за плеча. Бокуто всё никак не отлипал от него, тискал и лез обниматься каждую секунду, а из его визгливых восторганий человеческой речи пока что толком не вычленишь, так что единственным источником информации был взвинченный дальше некуда Яку.       ― Твоими молитвами, ― буркнул он, плетущийся следом за этой сумасбродной парочкой, перед которыми людской поток расходился в стороны, прямо как море перед Моисеем. ― Если б не они, мои проклятия и желание помереть точно бы оказались сильнее здравого смысла и науки и заглушили бы чёртовы двигатели самолёта.       Куроо в очередной раз улыбнулся, да так, кто проклятые ноги подкашивались. Яку ругал себя, чихвостил как мог, не в силах смириться с тем, что его так безобразно кроет просто от одной улыбки. С момента встречи, Куроо глаз не сводил с него, всё рассматривал, приглядывался, будто бы пытался подсчитать подрос ли он или обзавёлся морщинами. Яку даже порывался ответить, мол, нет и нет ― не подрос и не обзавёлся, но решил сдерживать свою лезущую наружу сучью сущность, желающую мщения здесь и сейчас. Нужно было хотя бы дождаться до момента, как они приедут на место, а потом и в рукопашную пойти можно.       ― Всё такой же ворчливый, если не выспавшийся. ― Яку удивлённо уставился на него. Куроо со знанием дела пожал плечами и сделал пас рукой в его сторону, будто невзначай коснувшись его щеки самыми кончиками пальцев: ― У тебя синяки под глазами, Яккун. Не спалось последнее время? И в самолёте, похоже, не подремал даже. Ты, конечно, всегда прекрасен, но сейчас выглядишь сильно уставшим.       Яку, отшатнувшись, недовольно прищурился. По щекам пробежалась волна тепла. Куроо цепко пялился на него, словно ждал реакции.       ― Стоило тебе переехать сюда, как проснулись какие-то шерлок-холмовские замашки, ― фыркнул Яку, отворачиваясь. Почему-то сейчас невероятно раздражало, что этот болван так легко смог прочесть его.       Куроо приятно рассмеялся.       ― Скорее, многолетний опыт, ― загадочно ответил он. ― Ничего, отоспаться ещё успеешь. Наверное.       Что значило это его «наверное» ни ошалевший от происходящего Бокуто, ни задолбавшийся Яку, так и не поняли, да вдаваться в подробности не захотели ― они вышли из аэропорта, запетляв по стоянке в поисках нужной машины. Погрузившись в небольшую малолитражку, парни медленно выкатили со стоянки, отправившись на коротенькую обзорную экскурсию.       Бокуто, словно собака, вывезенная на прогулку, торчал из окна неспешно ползущей легковушки, Яку, занявший место рядом с водительским сидением, насуплено молчал. Он изредка бросал на Куроо короткие взгляды, думал о чём бы с ним поговорить, но выдавить из себя хоть что-то так и не смог. Его бросало то в жар, то в холод, словно лихорадило рядом с ним, а от одной только мысли, что скоро они останутся наедине ― Бокуто точно не захочет куковать в доме с «призраками» ― сводило желудок и начинало подташнивать. Он нервничал как никогда, злился на сволочь Куроо, так беззаботно ныряющего меж домов и рассказывающего всякие дурацкие истории, и снова нервничал, когда вопросы адресовались ему.       ― Голодный?       Его глаза, яркие, пристально смотрящие, в очередной раз обратились к Яку.       ― Почему спрашиваешь меня?       ― А нельзя? ― усмехнулся он. Куроо вздохнул, взглянул в зеркало заднего вида, заметив, что Бокуто отвлёкся на что-то, прикусил губы и слегка повернул голову, не отрывая взгляда от дороги. ― Яккун, я вижу, как ты нервничаешь, и понимаю, что это из-за меня. Подожди, не перебивай… ― он поднял руку, заметив, как взвился Яку, готовый вывалить на него целую тираду. ― Знаешь, я… Мне жаль, что я поступил так тогда. Правда. И я бы хотел попросить у тебя прощения как полагается, но сделать этого, когда ты едва ли не рычишь на меня, точно не выйдет. Поэтому… Прошу, не нужно так. Ты зол, я раскаиваюсь ― благополучием тут и не пахнет, да, но дай мне шанс, ладно? Хотя бы извиниться как следует.       Яку молча рассматривал свои руки, сцепленные в замок на коленях. От слов Куроо его снова бросило в жар, но в этот раз ему было стыдно. Он ведь взрослый человек, а ведёт себя как сопливый школьник, не способный вместить в себя что-то кроме обиды. Да, злость так просто не пройдёт, такой уж у него характер, но дать возможность всё исправить ― не это ли отличное решение?       ― Прости, я просто сам не свой, ― повинился Яку, с силой потерев лицо ладонью. ― Виной всему недосып, долгий перелёт, да и тот твой звонок… Я…       ― Был удивлён? ― подсказал Куроо, улыбнувшись уголком губ. Яку кивнул. ― Да я и сам удивился, когда узнал, что ты всё ещё этим занимаешься. Но так даже лучше ― обращаться к знакомому человеку приятнее, чем к какому-то непонятному чуваку. Да и тебя все знают, часто пользуются твоими услугами, здорово же. Я читал отзывы о тебе. Теперь вот и на международный уровень, считай, вышел.       ― Да, это точно, ― нехотя усмехнулся Яку, порадовавшись, что разговор плавно перетёк в рабочее русло. ― Так, а что в итоге с твоим домом?       Куроо мельком бросил на него взгляд, и Яку заметил, что в нём оказалось немало тревоги.       ― Ты не смотрел видео?       ― Нет, как-то не представился случай.       Куроо понятливо покивал.       ― Не знаю даже с чего начать…       ― С начала? ― предложил Яку. ― Расскажи, что у тебя за дом: новый, старый? Кто владел им до тебя? Случалось ли что-нибудь подобное ранее? Если да, то что именно? Происходило это в какой-то особый период или постоянно? И что конкретно видел именно ты. Любая мелочь, мне важно абсолютно всё.       Куроо заулыбался, уважительно покивав.       ― Чувствуется рука профессионала, ― искренне похвалил он, задумавшись. ― Так… с чего бы тогда… Хм. Ну, раз важно всё, то с себя и начну. Как тебе известно, этот дом достался мне в наследство по чистой случайности. Я столько лет жил и не знал, что у меня где-то есть богатый дядюшка, но в один не такой уж и прекрасный день, мне сообщили, что я унаследовал огромный дом заграницей. Первое чтение завещания происходило дома, но после него мне пришлось уехать для осмотра владений и, как оказалось, достался мне не только «замок», но и довольно большой участок земли с лесом. Там даже пруд есть, оранжерея, домики для гостей и слуг ― реально замок! Хотя тут принято говорить «мэнор» ― двухэтажная каменная развалюха, плюс чердак. Когда я приехал, дом был в ужасном состоянии, и это несмотря на то, что до самой смерти тот самый дядюшка жил в нём, да ещё и слуг держал. Я долго общался с юристами, ремонтниками, с родителями переговаривался, думал, стоит оно того или нет, прежде чем решиться на ремонт всего здания ― работы предстояло много. И вот когда всё уже было решено, появилась одна загвоздка.       Яку шумно сглотнул, уже чувствуя по настроению Куроо, что деталь была не самая приятная.       ― И какая же?       Пока Куроо молчал, совершая какой-то манёвр и обругивающий помешавшую ему машину на смеси родного и чужого языков, Яку заметил, что они успели выбраться за черту города и теперь неслись по трассе, минуя бесконечную череду маленьких приземистых домиков, увитых плющом. Бокуто, умаявшись от созерцания местных красот, успел задремать и теперь тихо посапывал с совершенно счастливым видом.       ― Вот урод!.. ― отбрехавшись, буркнул Куроо. Он бросил взгляд на Яку, всё ещё ждавшего ответа, громко вздохнул и продолжил: ― Оказалось, что завещание было с подковыркой. Я мог вступить в наследство, но только при условии, что проживу в этой развалюхе не меньше пяти лет, прежде чем продам его. Реставрировать разрешалось, да хоть бордель устраивай ― главное не съезжать с места положенное время, а после хоть что делай.       Яку сдавленно охнул. Его словно оглушили, встревоженного голоса Куроо, шума шин и проскакивающих мимо них машин он не слышал. На свои места сразу же встали кое-какие вещи ― так вот почему он так внезапно уехал… Но без слов? Без предупреждения или прощания? Разорвав все связи? Почему так?       ― Ты ведь мог бы сказать… ― глухо, стараясь держать себя в руках, прошептал Яку.       Куроо виновато опустил голову.       ― Мог бы, но у меня…       ― «Не было времени»? ― не ожидая сам от себя, ядовито прошипел Яку, начиная снова заводиться. Его било крупной дрожью, кулаки сжались и многого стоило сдержаться. ― Сказать своему парню, что ты сваливаешь из страны не потому, что он тебя заебал своими выкрутасами, а потому что ты стал богачом и теперь тебя жизнь простых смертных не беспокоит ― это так сложно? Как по-твоему, Куроо, что я должен был подумать, когда ты перестал отвечать и вообще пропал? А спустя месяц с хреном соизволил написать мне электронку, да ещё и фотку прислать со своей счастливой физиономией? Богатым, бедных, видимо, действительно не понять…       ― Не в деньгах дело, Яку, ― точно так же спокойно, выдержав этот удар, ответил Куроо. Он больше не улыбался, стал серьёзнее, крепче вцепился в руль, на него не смотрел, видимо, бросив все силы, чтобы сохранить равновесие ― хоть кто-то из них должен оставаться в незамутнённом злостью рассудке. ― На это тоже были свои условия…       ― Да клал я на твои условия, ― грубо отрезал Яку, отворачиваясь к окну. ― Можно было просто сказать. Всего одно слово, Куроо. Я бы понял. Даже просто послать меня было бы гуманнее.       ― Прости, ― шепнул Куроо, сильнее сжимая руль. Какое-то время он молчал, прежде чем снова подать голос. ― Могу я продолжить?       Яку безынтересно махнул рукой.       ― Валяй, будто бы у меня есть выбор.       ― В общем, когда стало ясно, что я должен буду приехать и жить здесь какое-то время, у нас с родителями произошли кое-какие трения… Они хотели, чтобы я ехал, я ― нет. И в конечном счёте меня сюда практически сослали, отправили минимальную сумму, чтобы хватало на еду, и я не мог свалить обратно. Какое-то время у меня не было даже телефона, я не мог ни с кем связаться. Яккун… ― Куроо повернулся, уставившись на Яку, всё ещё пялящегося в окно. Он видел его отражение, тусклый призрак в стекле, и этого было достаточно, чтобы разглядеть чужую застаревшую боль, затаившуюся в глазах. ― Я понимаю, что должен был сказать, сделать всё по-другому, но я не мог. В один момент я стал заложником собственной родни, ты хоть понимаешь как это стрёмно?! Я пытался вернуться, но понял, что это бессмысленно: ты уже ненавидел меня, а родня, всё что осталось, возненавидели бы, если вернулся…       ― Мог-не мог ― уже без разницы, что сделано, то сделано, ― сухо огрызнулся Яку, так и не повернувшись. Он со всех сил кусал губы, сгрызая их практически до крови, лишь бы не дрожали, не скривились в бессильном и беспомощном жесте жалости к самому себе. Ему тоже пришлось не сладко ― Куроо не лжёт, правду говорит, по надтреснутому голосу чувствуется, по его взгляду полному сожаления. Видимо, теперь злиться и таить глупые обиды за то, что они оба стали просто жертвами ― обстоятельств, родни, не важно какими именно, уже бессмысленно. ― Давай ближе к делу, Куроо, оставь исповеди для священников. Что за дичь в твоём доме творится?       Куроо долго молчал, смотрел на него, словно надеялся, что Яку повернётся и всё-таки взглянет на него, прочтёт по глазам всё, что следовало бы узнать и понять, но тот так и не обернулся.       ― Дом старый, как я уже и сказал, и за все пять лет, что я прожил в нём, много всякого происходило: то пол в одной из комнат провалится, то штукатурка с потолка посыплется, но думаю, что с этими вопросами лучше к строителям, а не ловцу приведений, так что по твоей части стали происходить вещи в последние пару месяцев. Как раз после того, как я принял решения о продаже дома и участка.       Яку медленно повернул голову.       ― Ты хочешь уехать? Зачем? Ты прожил здесь достаточно, чтобы безбедно…       ― Я хочу всё исправить, ― перебив его, быстро ответил Куроо. Уточнять, что именно он хотел сказать своим «всё», он не стал. ― Ну и лучше дома родного ничего нет. Соскучился я, знаешь ли, по крошечным квартиркам, в которых уютнее, чем в любом чёртовом мэноре. Главное, чтобы нужный человек был рядом.       ― Ну и что, происходить что-то стало после твоего решения о продаже? ― старательно делая вид, что не понимает намёков, слегка разрумянившись, пробормотал Яку.       Куроо согласно закивал.       ― Да. Поначалу я всерьёз считал, что это чудит кто-то из рабочих ― в южном крыле сейчас идёт ремонт, с крышей неполадки. Ну или слуги так протестуют против продажи, но этого просто не могло быть ― они оба старики, сами еле влачат себя, куда им до протестов и прочего. Самое первое, что я заметил ― стали пропадать какие-то вещи, сущие мелочи: мой стакан, пульт, ключи от машины. Я мог обыскать всё в доме, но не найти, а через два-три дня ― всё на своих местах. Конечно, ты можешь сказать, что я кукухой поехал или краски перенюхал, но я не слепой! Серьёзно! Их нет, а потом на местах, снова, там же!       ― Ладно-ладно, я тебе верю, ― успокоил его Яку, улыбнувшись уголком рта. ― Что-то ещё?       ― Ну… По ночам посуда звенит, мебель за ночь перемещаются с одного места на другое, а один раз, когда я ложился спать, отчётливо слышал шаги на чердаке. Я даже поднялся, проверил ― никого. Да и в доме я был один. Проверял после на утро, днём, много раз ― так ничего и не нашёл, а звуки есть. Довольно неприятно, ― поморщился Куроо. Он бросил на Яку быстрый взгляд, словно бы решался говорить или нет. ― И ещё кое-что… За несколько дней до того, как я тебе позвонил, на стенах стала появляться какая-то дрянь… Не проси описать её тебе, но это что-то вроде серой клейкой слизи или ещё что ― я без понятий! Течёт из-под потолка на лестнице, между первым и вторым этажами… И воняет она чем-то, запах знакомый, а понять не могу, что это. В общем, дожидаться явления самого призрака я не решился, это стало последней каплей и толчком к тому, чтобы связаться с кем-то, кто в этом разбирается. Понятно, что какая-то потусторонняя дрянь решила мне кровь пустить и помешать планам, но пока это просто безобидные шалости, хотя и пришлось попотеть, чтобы соскрести ту вонючую дрянь со стены. Ну и… Что думаешь? Это призрак или что?       Яку задумчиво потёр подбородок.       ― Честно говоря, пока сложно что-то сказать. Судя по твоим описаниям, это какой-то полтергейст. Они не слишком-то опасны, на самом деле, но приносят немало неприятностей. А вот та слизь, о которой ты говоришь, это уже посерьёзнее. Физическое воздействие и след оставляют только «сильные» призраки, если можно так сказать.       ― А не может быть так, что это мстительный дух моего дядюшки проснулся? Он в доме умер, ― сказал Куроо, сворачивая с основной дороги на узкую топкую просёлочную, вьющуюся через лесок в пугающую неизвестность. ― Преставился от старости вроде, возраст своё взял.       Яку пожал плечами.       ― Не знаю, всё нужно проверять на месте. Могу сказать наверняка, что твоё решение о продаже стало катализатором, раз до этого всё было в полном порядке, а потом вдруг стали происходить какие-то пугающие вещи. Разберёмся, но я всё-таки склоняюсь к версии с полтергейстом…       Машина подпрыгнула на ухабе, с заднего сидения послышался недовольное ойканье и бубнёж.       ― «Полтергеи»? Где? ― сонно щурясь, поднял голову Бокуто. Куроо приглушённо прыснул.       ― Ну да, а что ещё ты мог услышать? ― пробурчал Яку, оборачиваясь. От вида заспанной мордашки Бокуто стало как-то полегче, что ни говори, а он привык к нему за эти шесть лет, стал практически ручным, позволяя успокаивать себя и приводить в порядок одним лишь жёлто-птичьим взглядом. ― Просыпайся. Вроде как мы подъезжаем?       Он огляделся. Густой тёмный лес обступал машину со всех сторон, дорога всё ещё вилась куда-то, а впереди, наконец, забрезжил свет.       ― Ага, подъезжаем, дом уже видно, ― подтвердил Куроо, кивая на возвышающийся в конце дороги внушительный особняк. ― Что ж, парни, добро пожаловать в «Куроо-мэнор».       Яку загадочно хмыкнул, пряча улыбку от своих увлечённо затрещавших спутников.       Дом и правда был шикарен, старинный образчик фиг знает какого года и стиля ― выглядела эта потрясающая махина круто и ладно! ― не сильны были в архитектурных замутах ни Бокуто, ни Яку, ни сам Куроо, решивший выпендриться и запутавшийся в названиях практически сразу же. Сделанный из тёмного камня, дом не казался таким уж угрюмым, даже несмотря на обступающий его в круг густой лес. Видимо, виной всему была одна из стен, до самого второго этажа увитая какой-то чудесной ползучей штукой, в которой деловито копошились пчёлы и шмели, опыляя невзрачные бледно-жёлтые соцветия. Слева от главного входа, помпезной каменной лестницы на два коротеньких пролёта, между низких кустарников вилась узенькая дорожка, уходящая к стеклянному куполу, охваченному тонким железным кружевом ― оранжерее, как пояснил сам Куроо, когда взялся показывать свои обозримые владения.       ― А вон там пруд, если захотите, завтра приедем пораньше сходим, посмотрим, ― он махнул куда-то вправо, указывая ещё на одну тропинку. ― За домом, на окраине участка, живут слуги, сейчас их там только двое, горничная и садовник, в моё отсутствие они присматривают тут за всем.       ― Так ты тут не живёшь? ― спросил Бокуто, немало обрадовавшись. Осматривался он с удовольствием, постоянно дёргал Куроо за рукав, расспрашивая, что да как, но по его лицу, мрачнеющему одновременно с постепенно сгущающимся сумеркам, было понятно, что ещё немного и сиганёт он своим ходом отсюда до ближайшей гостиницы, только пятки сверкать и будут.       ― Нет, на время ремонта я поселился неподалёку, снял коттедж. Да и как-то стрёмно это, в доме с призраками ночевать, ― нехотя признался Куроо, растормошив волосы на затылке. Яку злорадно усмехнулся.       Дом ему понравился, да и место само ― тихо, спокойно. Наверное, одно удовольствие растянуться на пушистом газоне, вдыхать ароматы цветов, слушать гудение пчёл, наслаждаясь погожим деньком. А вечером, как стемнеет, можно вернуться внутрь, в гостиной разжечь камин ― ну не мог он не быть в таком доме! ― и сидеть около огня, привалившись к груди любимого человека, лениво обмениваться с ним поцелуями, слушать его шёпот на ухо, в ответ говоря: «Да, Тетсу, я тоже тебя…». Яку резко тряхнул головой, немало испугавшись собственных фантазий. И чего это он вообще вытворяет такое? Напридумывал себе, ещё и упивается!.. Чёртов Куроо, достаёт его буквально везде: и в реальности, и в фантазиях проходу не даёт!..       ― Так, раз уж у нас график плотный, то давайте поторопимся, ― сделав вид, что он тёр рукавами лицо и красное оно именно поэтому, а не от представления жаркого секса на шкуре у огня, распорядился Яку. ― Если дома никого нет, то тем лучше, чистоту эксперимента ничто не сорвёт. Поставим сейчас аппаратуру, а завтра с утра проверим, что тут творится. Согласны?       Бокуто и Куроо, переглянувшись, только покивали, взявшись вытаскивать нужные вещи из машины.       До самой темноты они выгружали всевозможные ящички и чемоданчики, за которые пришлось раскошелиться именно Куроо, покупавшему вместе с билетами на самолёт ещё и дополнительное место в багаже для всей этой своры коробок. Яку, впрочем, торжествовал, увлечённо наблюдал, как эти двое, Бокуто и Куроо, пыхтя и толкаясь локтями, тащат его аппаратуру в дом, минуя оставленные рабочими стремянки, банки с краской, рулоны обоев, доски и прочую нужную для ремонта ерунду.       Дом, как он и думал, внутри был ещё лучше. От блестящих в темноте канделябров, старинных портретов в тяжёлых золочёных рамах, портьер на окнах, забавных низеньких стульчиков с львиными лапами и прочих вещей захватывало дух и так и тянуло стариной, и Куроо был большой молодец, что решил оставить дом в первозданном виде, а не переделывать его под современный. Проходя по широкому холлу, Яку мельком заглянул в гостиную, мысленно отбив самому себе «пять» ― треклятый камин всё же был, он вот как знал!.. Особо поразглядывать местные красоты не вышло: света они зажигать не стали, поленившись возиться с генератором в подвале, а потому очень скоро передвигаться в доме стало тяжело, и подробную экскурсию решили оставить до завтра.       Куроо проводил друзей к лестнице, попросив подняться на второй этаж и оставить все вещи там. В одной из пустующих комнат они сгрузили всё необходимое и отошли в сторонку, давая возможность Яку распоряжаться дальше. Он буквально сиял, всё пытался осматриваться, касался кончиками пальцев винтажных перил, разглядывал лампы, затянутые паутинками ― всё вокруг так и кричало, что в доме что-то есть, Яку почти был уверен в этом! И если это не крысы, умеющие мазать стены слизью, то точно что-то сверхъестественное.       ― Ну что, можем уходить? ― опасливо озираясь по сторонам, спросил Бокуто, подбираясь всё ближе и ближе к Куроо, пока, наконец, не забился ему под крылышко. ― Тут так темно, прямо-таки самый настоящий дом с привидениями!..       Яку, недовольно нахмурившись, крутанулся на пятках.       ― Какой ещё «уходить»? А установить? ― недовольно зыркнул он на хнычущего Бокуто, упирая руки в бока. ― Не думал же ты, что мы дотащим всю эту рухлядь сюда, оставим, а она дальше уж как-нибудь сама? Нет уж, приятель. Хватай-ка вот эти и вон ту коробку, и давай, дуй за мной на чердак. Ты же согласился помогать!       ― Ну, Яку-у-у! ― жалобно захныкал Бокуто, крепко обнимая Куроо, даже крякнувшего от несоразмерной силушки своего бро. ― Я обещал только поехать, а не лазить по чердакам!..       ― Ну вот так я и знал, что будет что-то подобное! ― цокнув языком, начал сердиться Яку.       ― Тихо-тихо, не ссорьтесь, ― вклинился между ними Куроо, примирительно поднимая руки, ― давайте сделаем так: ты, если страшно, иди в машину, Бо. Там соль есть, в бардачке где-то в пакетике оставалась, а все призраки, да будет тебе известно, соли боятся, как огня. Клянусь братьями Винчестерами, чтоб мне пусто было! Так что ты её возьми, пакетик в руках держи и ни за что не отпускай. Посидишь в тепле и уюте, нас дождёшься, а мы пока расставим приборы. Ну, что скажешь, Бо?       Бокуто, трезво оценив шансы на выживание на чердаке, тёмном и пыльном, и в машине, запертый на замок да с пакетиком соли в придачу, выбрал последнее, к огромному неудовольствию Яку. Понимал он, к чему всё идёт, и оставаться наедине с Куроо не хотел, но выбора, похоже, не оставалось. Как только Бокуто, вооружившись фонариком, унёсся по лестнице вниз, громко хлопнув входной дверью, Яку недовольно проворчал, берясь сам за нужные коробки:       ― Зря только взял его, знал же, что он что-то такое провернёт, ― сварливо бормотал он себе под нос. Единственный оставшийся помощник топтался позади, ждал распоряжений. ― Чего стоишь? Хватай ещё вот эту сумку и мой рюкзак. И давай, показывай, где тут чердак твой.       Куроо, глупо гоготнув ― наверняка проглотил шутку про «чердак», за что ему огромное спасибо! ― кивнул в сторону прохода, уводя Яку за собой по тёмным коридорам.       В отсутствие света, идти приходилось бок о бок, всматриваться в луч фонарика, лижущий паркет и стены, стараясь не запнуться и не свалиться навзничь вместе с аппаратурой. Яку шёл молча, чуть отставал, имея возможность смотреть на Куроо без утайки, разглядывать его спину, плечи ― они стали ещё шире, или ему кажется? ― вспоминать былые деньки, то как он мог совсем легко касаться его, а теперь рядом идти казалось чем-то физически невозможным.       ― Что у тебя в коробках?       Яку моргнул, вопросительно уставившись на Куроо. Задумавшись, вопрос он прослушал, но решил, что он о работе.       ― Без понятия, поможет это или нет, но давай для начала поставим несколько камер, датчиков движения и тепловизор на чердаке, потом на втором этаже и в кухне, короче говоря, везде, где ты замечал какие-то движения или странности. Хорошо было бы остаться и подежурить самому, но кажется, что я отрублюсь быстрее, чем найду хоть что-то, ― неожиданно честно закончил Яку, прикусывая язык.       Куроо понимающе улыбнулся.       ― Да, будет лучше довериться для начала технике, а тебе как следует отдохнуть. А ты что, часто устраивал «засады»?       Яку покивал.       ― Доводилось. Особенно по началу, когда не было ничего этого, ― он указал взглядом на коробки. ― Так вернее всего, хотя и щекочет нервишки. Да и понять самому, что происходит, гораздо проще, чем оставлять камеры и удивляться почему творится странное с человеком, который абсолютно нормален. Так, например, бывает в случае с плесенью ― ты знал, что от определённых видов можно неплохой приход словить? Ну, то есть, если какая-то разновидность в доме поселится, а ты дурным делом возьмёшь да нанюхаешься. Представляешь, как-то раз я приехал к мужику, который доказывал мне, что видит призрак Тони Старка…       Куроо рассмеялся и вдруг состроил серьёзную рожу.       ― Протестую! Тони жив, жил и будет жить! ― решительно заявил он, обиженно поджимая губы. Яку тихо хихикнул, покачав головой.       ― Да как знаешь, но бывает и так, ― выдохнул он, немного расслабившись. Работа приятно притупляла острые углы, сглаживала неловкость и поднимала настроение. В какой-то момент Яку даже подумал, что было бы здорово, будь так всегда. ― Надеюсь, что у тебя тут ничего подобного, не хочется, знаешь ли, бороться с чужими наваждениями…       Они успели подойти к хлипкой на вид винтовой лесенке, которая оканчивалась под потолком небольшим люком. Куроо сгрузил вещи на пол, передал Яку фонарик.       ― Посвети-ка, я залезу открою, а потом заберёмся оба.       ― Ты в курсе, что призракам замки нипочём? ― не устоял от насмешки Яку, разглядывая как Куроо борется с небольшим навесным замком, ковыряя его ключом.       ― В курсе, ― буркнул он, спрыгивая со второй ступеньки. ― Зато всяким любопытным носам он прохода не даёт туда, куда не надо. Давай за мной, а то пока мы тут возимся, Бокуто засаливает машину, а я взял её напрокат.       Не став спорить, Яку медленно полез следом, аккуратно взбираясь по шаткой лесенке. С каждым новым шагом запах пыли и затхлости становится всё ощутимее, его обдало холодом, в нос полезли пылинки, кружащие в луче фонарика. На краю люка они сгрузили вещи, чтобы немного осмотреться. По всей видимости, чердак выступал в роли ещё одного этажа, но без комнат: тут были и окна и затянутые паутиной светильники на каменных колоннах, всё располагало к обустройству, но похоже, что прежний хозяин, да и Куроо вслед за ним за ненадобностью превратил это место в огромный склад, стащив кучу ненужной старой мебели, хлама и прочей рухляди. Повсюду были видны непонятные вещи, накрытые плёнками или тряпьём, в силуэтах которых с огромным трудом узнавались какие-то знакомые предметы ― так Яку шарахнулся от вешалки, «рога» которой что-то умудрился туго обмотать, а вот ножку обрядил в трепещущееся покрывало, шевелящееся от гуляющих по чердаку сквозняков. Выглядело жутковато даже для не робкого десятка охотника за привидениями.       ― Ну, что скажешь?       Куроо подобрался со спины, нависнув над Яку. От него несло жаром, горячее дыхание щекотало кожу, нагоняя мурашек и заставляя сердце биться быстрее.       ― Ты можешь не подкрадываться ко мне вот так? ― прошипел Яку. Куроо послушно отошёл на шаг назад, подняв в воздух руки. ― Отлично, спасибо. Достань из рюкзака аккумуляторы для камер, расставим их для начала, потом вон там тепловизор, чтобы он был направлен в эту сторону, тут много свободного места.       ― А их хватит? ― с сомнением спросил Куроо, вжикая молнией.       Яку покивал, берясь распаковывать маленькие камеры и необходимые для них штативы.       ― Да, должно. Я зарядил заранее, даже если и аккумуляторы сядут, то под утро. ― Он подошёл к Куроо, передал ему камеры. ― Установи их в четырёх точках, где хочешь. Если помнишь, откуда именно шли звуки, можешь поставить там. Хорошо бы проверить это место с датчиком ЭМП, но лучше оставим это на завтра…       Куроо задумчиво хмыкнул и потёр лицо, измазавшись в пыли.       ― Делай, как считаешь нужным, ты тут босс и главный по паранормальной хрени, ― просто пожал плечами он, негромко окликнув Яку, пытающегося протиснуться между плотно наставленных то ли столов, то ли армии табуретов. ― О, а вон в ту часть ты можешь не ходить ― там всё заставлено, никак не подойти, так что свои примочки ставь рядом с люком и вот тут в углах, думаю, этого хватит.       Яку благодарно кивнул, бросив свои попытки пробраться, отряхнулся от пыли, в очередной раз чихнул и отправился искать более удобные места для своих приборов. Со своей частью он закончил быстро, привычным движением установив в укромных местах датчики и в намеченном тепловизор, вернулся к Куроо, который всё никак не мог разобраться с последней камерой, не желающей стоять ровно. Осторожно отпихнув его в сторону, Яку взялся за работу сам.       ― Осталось только включить, и всё, ― прокомментировал он, нажимая на кнопку записи. Куроо заинтересованно пялился на него, не мешал переходить от камеры к камере, но случаем не воспользоваться не смог ― подобрался поближе и следовал за ним по пятам, на время очередной остановки прижимаясь как-то слишком уж тесно. Яку держался как мог, говорил себе, что он профессионал, а Куроо просто интересующийся процессом наниматель, но где уж тут сохранить спокойствие, когда этот самый наниматель прижимается к тебе со спины, а ты своей задницей чувствуешь, как он бессовестно трётся. ― Ты бы мог?..       ― Нет, ― шепнул Куроо, уже успевший наклониться и губами практически коснуться уха. ― Мне страшно, защити меня.       ― Так иди к Бокуто! ― прорычал Яку, отпихивая его от себя локтем.       ― Зачем? Ты достаточно «salty», чтобы я мог остаться тут и быть при этом в безопасности, ― оскалился Куроо. Яку сощурился.       ― Тебе повезло, что я не расслышал тебя, ― буркнул он, не став признаваться, что на самом деле не понял, что он сказал. За время жизни заграницей, Куроо прилично так натаскался и теперь с лёгкостью вертел заковыристыми словечками, не то, что он, из школьного курса помнивший только как представиться и попросить чего пожевать. ― Я закончил. Теперь можем идти.       Куроо скептически оглядел приспособления, посветил на малютку тепловизор, радостно запиликавший в руках у своего человека.       ― И это всё?       ― Да, всё. А ты ждал чего-то другого? ― Яку усмехнулся, заметив, что Куроо немало удивился отсутствию всяких прибамбасов для поимки призрака. ― Да ладно? Ты думал, что я тут ловушек на призраков наставлю или что?       Куроо пожал плечами и развёл руками, двинувшись в сторону люка.       ― Да нет, просто удивлён, что всё куда как проще, чем я думал. Но тем лучше, ― заключил он, став спускаться по лестнице первым.       Быстро переместившись на второй этаж, не забыв для надёжности запереть вход на чердак, Куроо и Яку двинулись в обратный путь, точно так же подсвечивая себе дорогу фонариками. Теперь торопиться было некуда, оставалось всего ничего ― натыкать пару камер и датчиков внизу, и можно уходить, так что Яку не стеснялся осматриваться внимательнее.       ― Должно быть, это место при дневном свете выглядит просто потрясающе, ― не удержавшись от восторженного покачивания головы, негромко сказал он. ― Ты уже нашёл покупателя?       Куроо, польщённый вниманием и вполне миролюбивым светским вопросом, согласно покивал.       ― Да, нашёл. Кто-то из городской администрации хочет выкупить дом, ― быстро пояснил он, подсвечивая для Яку место, куда тот быстро пристроил крохотную камеру, блеснувшую в свете фонарика выпуклой линзой. ― Говорят, хотят сделать пансионат или что-то вроде того. Места полно, лес, прудик, куча чистого воздуха, оранжерея ― самое то для каких-нибудь бодрых старичков. Назовутся как-нибудь «Благополучие» или «Умиротворение» и будут себе поживать. Я даже не против такого, всё равно мне возвращаться, да и такая махина одному ни к чему…       ― А ты и не один, ― проказливо заулыбался Яку, установив очередную камеру. ― Ты с призраками.       Куроо сощурился, обиженно поджал губы.       ― Смешно, ага. И когда это ты стал таким язвительным? Вот так и уезжай на другой край мира…       ― Я бы тебя попросил!.. ― взвился Яку, резко крутанувшись на пятках. Паршивец довольно скалился, даже и не думая отводить взгляда и отступать.       ― А ты попроси, ― лукаво прищурившись, мурлыкнул он, наклоняясь к Яку, медленно закипавшему от негодования. ― Может, я и… Ты слышал?       Взгляд Куроо изменился. Он повёл головой куда-то в сторону, словно прислушивался к чему-то. Яку тоже напряг слух, но кроме грохота собственного сердца услышать ничего не сумел.       ― Пугать меня вздумал? Не сме…       ― Тш-ш, ― Куроо быстро накрыл его губы ладонью. ― Там кто-то ходит в гостиной.       ― Бокуто? ― сдвинув его лапу, спросил Яку, наконец, расслышав лёгкие шажки, коротко семенящие по паркету. Нет, Бо так красться бы не стал ни за что. Куроо качнул головой, вцепился в его запястье, потащив Яку за собой в темноту. Для верности он успел прихватить с кухни, где они крутились это время, разбираясь с последними датчиками и камерами, внушительного вида мельницу для перца, перехватив её как биту.       Он двигался уверенно, широко шагал, так и не отпустив руки Яку, смело двигался в темноту, потряхивая перечницей, весело звякающей при каждом шаге. На них из темноты гостиной медленно надвигалась серая тень, сгорбленная, шаркающая, кажется, даже немного подволакивающая левую ногу. Куроо остановился, недовольно цокнул, опуская свою перечницу.       ― Что вы здесь делаете? ― холодно спросил он. ― Вы нас напугали, миссис Ро.       ― Молодой господин, я пришла проверить, не забрался ли кто в дом, ― заскрипел чей-то голос и в луч фонарика вошла сморщенная скрюченная женщина в чёрно-белой пингвиньей форме прислуги. ― Я думала, что вы у себя. Что вы здесь делаете?       ― А я и так у себя, ― нахально заявил Куроо, нехорошо прищурившись. ― А вот что вы тут делаете? И как попали в дом?       Старушка растерянно моргнула, но под волной вопросов выстояла. Она потёрла сухопарые ладони друг о друга, Яку на секунду показалось, что они блестели, и спрятала кисти рук под кружевной передник.       ― Дверь была открыта, я услыхала шум, увидела свет в окнах, ― скороговоркой выпалила она, заинтересованно взглянув на Яку, нерешительно топтавшегося у Куроо за спиной и решавшего выходить знакомиться или это будет лишним. За него всё решил Куроо, потянув на себя и вытолкнув вперёд.       ― Да уж, вот что мне поражает, так это то, что вы не слышите меня со второго этажа, зато услышали шум в доме за триста метров от него. Поразительно! ― ехидно откликнулся он. ― Что ж, раз вы всё равно здесь, то познакомьтесь ― это мистер Яку, он мой друг и пришёл, чтобы помочь нам. Он специализируется на призраках, я говорил вам, что он приедет, помните? ― Старушка неоднозначно покивала, цепко осмотрев Яку. ― Мы осмотрели с ним дом, установили приборы и…       Не дав договорить Куроо, женщина вдруг замахала руками, попятилась назад, а на лице её появилось самое настоящее выражение ужаса.       ― Нет-нет-нет, этого нельзя! ― запричитала она, вцепляясь в свой передник. ― Призраки не хотят, чтобы молодой господин приводил друзей.       Яку не выдержал и тихо фыркнул, локтем в бок пихнув Куроо. Женщина неодобрительно покосилась на него.       ― Какие у тебя негостеприимные призраки, ну надо же, ― шепнул он, добавив уже погромче: ― Скажи ей, что волноваться не о чем, и попроси не входить в дом до утра, датчики могут сработать даже от простого хлопка двери или звука шагов. Мне не сложно будет расшифровать такие записи, но лишней возни лучше избежать.       Куроо понятливо кивнул, подошёл к испуганной горничной, наклонился к ней, что-то быстро зашептав на ухо. Старушка выслушала просьбу молча, тихо охнула, схватилась за сердце, но на последний вопрос хозяина поняла ли она, что от неё хотят, ответила согласием.       ― Вот и ладно, ― миролюбиво улыбнулся Куроо. ― А теперь давайте-ка по домам. Миссис Ро, мы с друзьями прибудем завтра. Рабочих на несколько дней я отпустил, так что вы о готовке можете не беспокоиться, а нам ваша помощь не потребуется. Если нужно будет что-то вам или Мистеру Ро, свяжитесь со мной по телефону.       ― Хорошо, молодой господин, ― проскрипела старушка, легко склонив голову.       Куроо жестом велел ей идти вперёд, снова потянув Яку за собой. Ему не нравилось, как на него смотрела эта женщина ― осуждающе, даже с какой-то затаённой неприязнью или, может, это у него так воображение разыгралось? Наверное, и правда разыгралось ― бабулька-то божий одуванчик, ну что такая сможет сделать?       Не забыв вернуть перечницу на место, Куроо и Яку простились с престарелой леди у двери, не забыв пожелав доброй ночи. Как только щёлкнул замок, Куроо отошёл на несколько шагов, задрал голову заглядывая в окна на втором этаже и чердаке, словно бы ожидал, что на него сейчас точно так же смотрит поселившаяся в доме нечисть. Яку, проводивший взглядом скрывшуюся за оранжереей старушку, взглянул на Куроо.       ― «Молодой господин», значит? ― задумчиво протянул он, ехидно улыбнувшись ― не пошутить про это было просто грешно. ― Так вот что тебе теперь нравится?       Куроо заулыбался, пихнув его в плечо.       ― Заткнись уж! И спасибо скажи, что я её и муженька её кланяться отучил. Нет-нет да порываются до сих пор, да ты сам видел. Она так и вовсе непробиваемая старушенция, ей лет уж семьдесят, если не больше, точно не знаю. На покой бы пора, а она, пока я тут жил, всё по утрам приносила мне кувшин с горячей водой, опасную бритву, дескать, «молодому человеку не положено начинать свой день, не умывшись и не выбрившись начисто», будто бы я этим сам не могу заняться. А ещё вечно лазила проверять ночной горшок ― ума не приложу, откуда она их брала, если я постоянно их выкидывал? ― Яку весело гоготнул. ― Ха-ха, давай, смейся! А она расстраивалась, между прочим, когда находила его пустым. Короче говоря, дикая, но симпатичная бабулька.       ― Так тебе это нравится? ― заинтересовался Яку, шаркая ногами, распинывая со ступенек в стороны облетевшие со стены листики. Куроо шёл спиной вперёд, смотрел на него, изредка бросая взгляды на дом.       ― Временами, ― признался он. ― Но в большинстве своём это раздражает.       Яку понятливо покивал.       ― Да уж, удивительно сложились наши судьбы. У тебя теперь целый замок с привидениями, слуги. А каких-то шесть-семь лет назад мы скидывались на одно на двоих пиво и до самого рассвета стаптывали кеды, убегая от полиции по время комендантского часа… ― он тепло улыбнулся, невидяще пялясь куда-то вперёд.       ― Да уж, времечко было отличное, ― согласил Куроо, зябко поёжившись. ― Ты злишься, Яккун?       Яку поднял на него взгляд, пожал плечами.       ― Да, всё это время, злился, ― честно признался он. ― Я думал, что ты распоследняя скотина. В принципе, и сейчас так считаю, но мне уже не хочется проклясть тебя пятнадцатью способами. По крайней мере не каждый день.       Куроо издал смешной звук, вдруг расхохотавшись.       ― Так вот в чём дело! А мы-то с доктором голову ломали, чего это у меня вечно башка раскалывается, а это твоих рук дело, гадёныш ― проклятия слал с другого конца планеты. Ну спасибо, Яккун, удружил, ― весело фыркнул он, кажется, слегка даже расслабившись. Яку нахмурился, подошёл поближе, чтобы видеть его отчётливо в опустившейся на мэнор темноте. ― Не волнуйся, это просто мигрени из-за постоянной нервотрёпки.       ― А я и не волновался, ― уязвлённо буркнул Яку, в очередной раз удивившись тому, насколько он, оказывается, легкосчитываемый. Или, может, это только Куроо умеет так?..       ― Как скажешь, ― согласился Куроо. ― Ладно, раз на сегодня покончено, то погнали домой. Сейчас я хочу добраться до своего любимого дивана, рухнуть на него вместе с тобой и Бо и до самого рассвета проболтать под бутылочку виски.       ― Мне лучше воздержаться, а то я после выпивки припомню тебе все грехи и, чего доброго, придушу, ― предупредил Яку, впрочем, отказываться от возможность расслабиться не стал.       ― Так вот что тебе теперь нравится? ― вернул шпильку Куроо, лукаво подмигнув смущённо раскрасневшемуся Яку. ― Аутоэротическая асфиксия? Интересно.       ― Заткнись, ― пихнул его локтем в бок Яку, огибая сбоку.       В машине суетливо пересаживался с места на место успевший заскучать Бокуто, сразу же жалобно завывший, что про него совсем забыли. Яку и Куроо наперебой стали доказывать обратное, на время забыв о призраках, общих обидах и недосказанности.

***

      Проснулись они не от пожелания «Доброго утра» ― какая-то сволочь, упиваясь их слабостью, беспардонно распахнула шторы, впуская в комнату солнечный свет. Бокуто и Куроо, спящие друг на друге, всё ещё во вчерашней одежде, как по команде жалобно застонали. Та самая сволочь, в лице довольно ухмыляющегося Яку Мориске, оскалилась ещё шире.       ― Эй, вы, дурни, а ну подъём.       Звонкий голос Яку резал по ушам, задевая внутри какие-то струнки, отвечающие, в общем и целом, за благосостояние тела, качавшегося даже в положении «лёжа».       ― Яккун, ты изверг!.. ― простонал Куроо, с силой потирая лицо ладонями. Бокуто согласно захныкал, перевернулся на бок и спрятался от мерзкого жгучего утреннего солнца в дорогом бро. Куроо сразу же его приобнял, прижался к тёплому телу, с трудом разлепил глаза и попытался собрать десять покачивающихся Яку Мориске в одного. ― Который час?       ― Девять уже, вставайте.       Бокуто снова застонал, визгливо, но приглушённо, запричитав:       ― Девять? Какого чёрта, Яку? Дай поспать! Такая рань, имел бы совесть, мы вчера так поздно легли…       ― А кто заставлял вас засиживаться допоздна? ― всё ещё наслаждаясь, но уже чуть меньше, протянул Яку укоризненно. ― Ещё скажи, что это я вливал в тебя выпивку.       Бокуто снова что-то забубнил, потёрся лицом о грудь Куроо, расслабленно выдохнул и, кажется, засопел.       ― Думаю, это «нет», ― фыркнул Куроо, снова потерев лицо. Он практически согнал сонливость, и теперь имел возможность пялиться на ворчащего Яку, жмурящегося от бьющего в глаза солнца. Пользуясь тем, что он практически не видит, Куроо не стеснялся разглядывать его. Вчерашний костюм тоже ничего, но вот слегка растянутая футболка, короткие шорты и его, Куроо, домашние пушистые тапки ― вот где вся эстетика. Он мягко улыбнулся, негромко позвав: ― Хэй, Яккун… Доброго утра. Давно я тебе этого не говорил.       Яку удивлённо вскинул брови, нахмурился, взгляд отвёл в сторону.       ― Доброго… ― он задумчиво покусал губу, развернулся, уже из-за плеча бросив: ― Я серьёзно: вставайте! Нам стоит уже съездить в дом и проверить приборы. Давай, буди этого чудилу, вставайте, умывайтесь и марш на кухню, завтрак уже на столе. Если остынет ― оба получите по шее!..       Решительным кивком окончив свою речь, Яку затопал на выход, стараясь не поднимать ног от пола ― тапки слетали и имелся риск испытать их аэродинамические свойства, а заодно расхлестать к чертям собачьим что-нибудь в уютном коттедже.       ― У меня внутри всё заходится, когда он начинает командовать, ― промурлыкал Куроо, когда они с Бокуто остались одни.       ― А мне иногда становится страшно, ― шёпотом признался он, жмурясь от ласковых поглаживаний. Бокуто щекой потёрся о своего бро, укладываясь повыше. ― После того, как ты свалил, он прямо как те малюсенькие собачки стал ― восемьдесят процентов ненависти и двадцать дрожи. Его правда трясёт, когда он злится. Это вроде бы смешно, но в то же время ты знаешь, что сейчас получишь по яйцам…       Куроо тихо прыснул, с удовольствием запуская пальцы в спутавшиеся волосы Бокуто.       ― Надеюсь, это поправимо, ― улыбнулся он, задумчиво уставившись на друга, словно хотел спросить что-то, но всё не решался. ― Доставалось тебе, да?       ― Бывало, ― пожал плечами Бокуто, лениво приоткрывая один жёлтый глаз. Смотрел он пристально, даже строго, удивительно, что способен на такое с утра. ― Ты правда настроен серьёзно насчёт него?       Куроо молчал. Вчера вечером, как вернулись, они засиделись допоздна, осушив бутылку виски на двоих ― Яку сморило сразу же, после первого круга, и его решили не трогать, дать спокойно отоспаться, а улучённое время разделить на двоих за разговорами и историями, которых за шесть лет скопилось немало. В какой-то момент, прилично захмелевший Бокуто, подполз совсем вплотную к Куроо, повис у него на шее и доверительно сообщил, что всё это время согревал постель Яку.       Новостью для Куроо это не стало, он предполагал, что оставшийся подле Яку друг своего шанса не упустит. Ещё тогда, когда они встречались, только начали, присматриваясь друг к другу, был такой момент, когда бро совсем не по-дружески высказался насчёт будущей пассии своего закадычного друга, коротко и ясно обозначив своё мнение о нём: «Я б его трахнул». Тогда всё свелось к шутке, всплывало изредка предложениями о тройничке, но не более. Зато, как только его «не стало», дорогой дружище сделал всё, чтобы утешить покинутого и брошенного всеми Яку.       Куроо не злился, нет. Ну ладно, почти не злился! Наоборот, в какой-то мере даже был рад, что всё это время с Яку кто-то был рядом, и куда как лучше, что это был он, Бокуто, чем какой-нибудь мутный прощелыга. Другое дело, что сейчас ситуация в корне переменилась: Яку с ним, а он, Куроо, мало того, что не у дел, так ещё и враг номер один.       Вчера на вопрос Бокуто он не ответил, не хотел и сейчас, но понимал, что границы стоит провести, хотя бы пока что между ним и Бо.       ― Да, настроен серьёзно, ― с трудом сглотнув, ответил Куроо. ― Но скажу сразу: если у вас с ним всё серьёзно, любовь-морковь, одна квартира на двоих, парные шмотки и всякое такое, то встревать я не стану. Сам мудак, раз упустил свой шанс, а другим мешать…       Бокуто расплылся в довольной улыбке.       ― Он до сих пор тебя любит, бро, ― шепча, словно открывал самую большую в мире тайну, сказал он, притираясь к Куроо, греясь от его тепла, слушая, как заходится в груди сердце от печальной радости. ― Мы с ним, конечно, не раз трахались, врать не стану, но встречаться ни с кем он так и не захотел. Даже меня отверг, сказал, что «одного идиота ему хватило». Он очень злится, Тетсу, очень, но ничего не забыл, так что если решился, то давай, дерзай. Глядишь, когда всё наладится, можем и на троих сообразить…       ― Дурень, ― рассмеялся Куроо, борясь с желанием сперва придушить это любвеобильное чудовище подушкой, а потом затискать его до совячьих визгов, просто так, от хорошего настроения. ― Так тебе и хочется поглазеть на мой голый зад, да?       Бокуто невинно похлопал ресницами, довольно захохотав. Со стороны кухни послышались грозные шаркающие шаги.       ― О, это по нашу душу, ― спохватился Куроо, тихо застонав. Он с трудом сел, отцепил от себя ручищи Бокуто, спихивая его с односпалки, на которую они каким-то чудом умудрились мало того, что вскарабкаться, так ещё и уместиться. ― Давай, поднимай свою аппетитную задницу, Бо. А не то все восемьдесят процентов ненависти обрушатся на нас, а мы даже не позавтракали.       Куроо весело хлопнул его по заду, радуя слух тихим ойканьем и сочным шлепком, от которого даже ладонь начала гореть ― а что, неплохая мысль этот тройничок… Но для начала стоило разобраться хотя бы с насущным.       После зверского избиения кухонным полотенцем за опоздание и остывшие блинчики, плотного завтрака и неспешных сборов, машинка Куроо неторопливо отъехала от коттеджа, беря направление на мэнор. Бокуто позёвывал, клевал носом, Куроо отчаянно боролся с запотевающими окнами, а Яку едва ли не подпрыгивал на сидении, нервно грызя ноготь на большом пальце. Что его там ждёт? Может, и правда что-то паранормальное? Изменения температуры или спектральный след, захваченный камерой с ультрафиолетовой линзой? Если ему в самом деле удастся найти в доме последствия телекинетической активности, то это будет прорыв! Пусть не в этой области, но его личный, а это дорогого стоит на самом-то деле. И наконец-то его перестанут называть дураком, насмотревшимся «Сверхъестественного», а любимое дело тупой псевдонаукой, все они попляшут, все! Только сперва добраться до доказательств, а там уже и попляшут…       Мэнор пребывал в сонном спокойствии. За ночь ничего не изменилось, разве что туман оставил свои следы в виде подтёков на куполе оранжереи и окнах. Куроо, долго ковыряясь в замках, первым запустил в дом Яку, сразу бросившегося к схронам камер. С минуту всё было тихо, дом отзывчиво скрипел половицами, а потом послышался крик.       Бокуто и Куроо первым делом бросились на кухню, разом согнав с себя всю сонливость. К тому моменту, как они добрались, следом за криком раздался полный негодования вопль, складывающийся в пугающее воображение ругательство.       ― Яккун, ты чего?!       Шумно дыша, Куроо и Бокуто испуганно замерли в паре шагов от Яку, медленно обернувшегося к ним. В его руках, дрожащих и напряжённых, была разбитая в мелкое крошево камера.       ― Какого, блядь, хрена? ― зло роняя слова, шипел он, ругаясь снова и снова. ― Моя аппаратура! Куроо! Какого?!       Он бессильно сжимал пальцы, между которых на пол с тихим хрустом просачивались крошки стекла и пластика, неаккуратной кучкой собираясь на полу. Яку зло зарычал, бухнул на стол ошмётки камеры, бросившись мимо парней к следующей точке. Бокуто и Куроо непонимающе переглянулись, снова услышав сдавленный вой.       На первом этаже, на втором, в коридоре ― камеры и датчики были уничтожены везде под чистую, складывалось такое чувство, что кто-то намеренно несколько десятков раз опустил на них кувалду, пока техника не дошла до кондиции «мелко нашинковать». Оставался чердак, и Яку бросился опрометью к лестнице, в очередной раз выругавшись ― про замок на люке он успел забыть, а ключ был у отставшего Куроо.       ― Давай сюда этот блядский ключ, ― всё ещё злой как тысяча чертей, скомандовал Яку протягивая руку. Он проворно взобрался по лестнице, открыл замок, откинул люк, взлетая на чердак. Послышались торопливые шаги, снова вопль отчаяния и тихий грохот.       Забравшиеся наверх Куроо и Бокуто нашли его сидящим на коленях на полу, усыпанном осколками разбитых камер и датчиков. Яку трясло, мелко колотило дрожью. Первым рискнул подойти Куроо. Он присел на корточки, нерешительно коснулся его плеча, не дождавшись никакой реакции, порывисто обнял, прижимая к себе. Он думал, что Яку оттолкнёт, а то и пропишет ему промеж глаз, но вместо этого он тихо шмыгнул носом, повернулся, беспомощно цепляясь за его свитер, пальцами сгребая тёплую ткань на груди.       ― Мы… Мы найдём того, кто это сделал, ― тихо пообещал Куроо, осторожно погладив Яку по вздрагивающей спине. ― А весь ущерб я…       ― Это ведь не твоих рук дело, так? ― говоря низко, угрожающе, спросил Яку.       Куроо нахмурился, отодвинул его от себя, всмотревшись в посеревшее от гнева и охватывающих переживаний лицо. Он оскорблённо поджал губы.       ― Я, по-твоему, совсем придурок? ― без тени улыбки сухо ответил вопросом на вопрос Куроо. ― За кого ты меня держишь, Яку? Разбить дорогущую технику чтобы, что? Чтобы ты тут подольше оставался? Знаешь, я, конечно, хочу добиться определённых вещей, но уж точно не ещё большей ненависти.       Яку резко выдохнул, смаргивая удивления. Он быстро покивал, снова ткнулся лицом в грудь Куроо, всего на секунду, будто бы в знак извинения.       ― Прости, ― шепнул он так, чтобы слышал только Куроо. ― Я просто голову потерял… Столько лет жизни, работы… На мелкие кусочки…       ― Ничего, ― в тон ему ответил Куроо, помогая подняться. ― Мы всё вернём как было.       Яку кисло улыбнулся, покачав головой.       ― Слушай, бро, а это не могла быть твоя служанка? Ну та странная дамочка, которая топит за призраков? ― с видом сыщика на месте преступления, спросил Бокуто, осторожно поднимая с пола микросхемы и проводки.       Куроо, всё ещё не выпустивший из своих объятий Яку, качнул головой.       ― Нет, это невозможно. Ты бы видел, как она ходит ― еле ноги волочит! Как бы она забралась на чердак, скажи? Ключ только у меня. Да и она старая, но не дурная, зачем ей портить чужую технику? ― он снова осмотрел чердак, захламившийся только сильнее, недовольно цокнул языком. ― М-да… Ситуация.       Яку, выпутавшись из кольца чужих рук, отступил на шаг назад. Судя по его лицу, он о чём-то быстро размышлял, вдруг вскинув голову.       ― Куроо, а вдруг это и правда она? То, как вчера она отреагировала на моё появление…       ― Яку, это не она, ― решительно прервав его, сказал Куроо. ― Я ведь уже дал понять, что не умственно отсталый придурок. Думаешь, я не сменил все замки? У слуг нет ключей ни от дома, ни от чердака тем более, сказал же уже. В дом они получают доступ строго по моему разрешению или в те моменты, когда я сам здесь. Ночью в доме никого нет. Не думаешь же ты, что она побиралась по дымоходу? Сомневаюсь. Но даже если, ― он повысил голос, жестом остановив Яку, вновь решившего вбросить аргумент против, ― даже если здесь есть её вина или чья-то ещё, то я обещаю тебе ― он получит по заслугам.       Яку раздражённо фыркнул, всплеснул руками. От отчаяния он снова вернулся к злости и раздражению.       ― Ну прекрасно! Типичные слова «молодого господина»!       ― Кончай звать меня так, ― поморщился Куроо, вдруг плотоядно облизнувшись. ― Я же завожусь…       Яку смущённо вспыхнул, опять выругался, громко затопав в другую сторону чердака. Бокуто, довольно гогоча, отбил бро «пять».       ― Ха-ха, высший класс, ― улыбнулся он, всё ещё оглядывая обломки техники. ― Слушайте, может, посмотрим не осталось ли чего? Камеры, конечно, не спасти, да и датчики в месиво, но хотя бы карты памяти должны были уцелеть, а? Готов спорить, ни призраки, ни старушенции не в курсе про эти маленькие штучки.       Куроо согласно покивал и, пока Яку осматривал предположительное место гибели тепловизора, они с Бокуто взялись ковыряться в том, что осталось от камер, выискивая крохотные карты памяти. Обнаружить удалось всего одну, а вот оставшиеся куда-то подевались, может, предприимчивый призрак прихватил их с собой, а может, завалились между досок. С дальнего конца чердака послышался радостный возглас.       ― Он жив! Тепловизор живой, представляете? ― Яку шёл к ним, над головой помахивая зажатым в руке прибором. ― Бедолага, у него отвалилась задняя часть, всё висит буквально на волоске, экран треснул, несколько кнопок вылетело, но он работает! Я как знал, что эта штука в случае чего и меня переживёт. Как-то раз вообще с ним в кармане свалился с крыши и хоть бы что…       Бокуто уважительно присвистнул.       ― Ого, да ты Рембо, Яккун!..       ― Ничего себе не сломал в тот раз, Рембо? ― запоздало забеспокоился Куроо, через плечо заглядывая в тусклый экранчик выжившего тепловизора. Яку безразлично передёрнул плечами, завозившись с прибором.       ― Так, показания тоже остались, это хорошо, сейчас попробую выкатить отчёт о последней сессии… ― Яку быстро нажал какие-то кнопки в одной только ему понятной комбинации, и на экране поплыли ряды знаков, плохо различимые из-за паутины трещин. ― Вот, получается, что когда мы его установили и ушли, прибор засёк наше с Куроо тепло, резкий перепад в тридцать шесть или около того градусов, ни черта не вижу из-за этих трещин. После этого температура стабильно опускалась примерно до десяти градусов ― холодные у вас тут ночи. ― Куроо развёл руками. ― Так… Дальше опять около десяти с небольшими колебаниями, и… ― Яку замолчал, проморгался, приглядевшись к экрану.       ― Что там? ― шёпотом спросил Бокуто, заглядывая в экран.       ― Ноль, ― коротко и быстро сказал Яку, поднимая голову. ― Был ноль, когда сессия прекратилась.       На чердаке повисло гнетущее молчание и в то же время серые призраки вещей, затянутых тканью и плёнкой, стали выглядеть как-то зловеще.       ― А температура же не может так резко опуститься, да? ― как бы между прочим, нагоняя в голос как можно больше беззаботности, поинтересовался Куроо. ― Ну и так, просто для справки: что, чёрт возьми, это могло быть?       Яку, зачарованно пялясь в экран, рассеянно качнул головой. У него от волнения потели ладони, голова кружилась, а радость с горечью утраты аппаратуры смешивалась в дикий коктейль, пьяня и сбивая с плохо слушающихся ног.       ― Я не знаю. Не знаю. Но так резко температура опуститься не могла, ещё и в тот момент, когда прибор выключился. Рано говорить подобное, ― он обернулся к спутникам, пристально приглядевшись к Куроо. ― Но похоже, что тут всё же есть что-то. Какая-то сущность…       Куроо сдавленно сглотнул.       ― В виде гномика? ― гоготнул Бокуто, напрочь испортив момент. Яку громко цокнул, не постеснявшись дать ему под зад. ― Ай, Яккун, больно, чёрт тебя дери!       ― Так меньше трепись, чучело! ― рассердился Яку. ― Вообще-то, дело серьёзное. Я впервые сталкиваюсь с таким. Без понятий, что это такое, не имею ни малейшей мысли, кто или что могло расхерачить всю мою аппаратуру, но вот они факты, ― он сунул тепловизор под нос Бокуто. ― Прибор зафиксировал это, но теперь узнать что-то мы не можем, теперь даже камер нет…       ― Ну, вообще-то, ― вперёд выступил Куроо, вытягивая руку. ― Мы тут кое-что нашли. Всего одна правда, но лучше, чем ничего.       Яку обрадованно заулыбался, забирая карту памяти.       ― Вы молодцы, ― похвалил он. ― Если она в порядке, то сможем отсмотреть материал, он сохраняется автоматически до самого момента отключения.       ― Тогда пойдём посмотрим? ― предложил Куроо.       ― Но только не здесь, ― в очередной раз осмотревшись, вжал голову в плечи Бокуто. ― Вроде и день, но всё равно тут как-то холодновато и неприятно.       Возражений против такого ни у кого не нашлось, и парни спустились вниз, в гостиную, разместившись на диване. Из машины достали сумку с захваченным заранее ноутбуком, переходники и кучу проводов. Перед тем, как попробовать оживить карту памяти, Яку основательно помолился, искренне надеясь, что найдёт хоть что-то. На его счастье, всё работало.       ― Она записала почти триста минут, ― уважительно присвистнул Куроо, заметив, какая у видео длительность. ― Нехило. Мы были во сколько? Часу в одиннадцатом?       ― Да, около того, ― быстро кивнул Яку, щёлкая мышкой, конвертируя видео в нужный формат. ― Значит, всё произошло около двух часов ночи.       ― Становится всё интереснее и интереснее. Я думал, что призрачное время ― полночь.       Бокуто расхаживал перед диваном, заедая расшалившиеся нервишки захваченными с собой крекерами, время от времени всовывая в рот то Куроо, то Яку по печенюшине.       ― Не только полночь, ― прожевав очередной крекер и стряхнув с губ крошки, отозвался Яку. ― Они могут в любое время появиться, даже днём, другое дело, что заметить их днём сложнее.       ― А ты видел хоть одно?       Яку быстро кивнул.       ― Да, было дело. В детстве. Я видел призрак дедушки, ― он повернулся к затаившим дыхание Куроо и Бокуто. ― Мне было лет семь, зачем-то нужно было сходить в сарай, кажется, мы что-то чинили с отцом, не помню уже. Я тогда очень удивился, когда увидел дедушку в том самом сарае, он стоял, рассматривал инструменты, обернулся, когда я его окликнул, улыбнулся и исчез. Через несколько часов нам позвонили и сказали, что его нашли мёртвым. Я много кому говорил из родни, что видел его, но мне никто не поверил, а какое-то время считали, что я вообще поехал крышей на фоне всего этого.       ― Как-то не очень здорово звучит, ― поморщился, ёжась, Бокуто. ― Ты мне про это никогда не рассказывал.       ― Я ему рассказывал, ― коротко улыбнулся Яку, взглянув на притихшего Куроо. ― Давно.       ― Да, не лучшая история, я её помню, ― на выдохе согласился Куроо. ― Но благодаря ей ты стал заниматься этим. Так что везде есть свои плюсы. Ладно… Что там с видео? Готово?       Яку быстро кивнул, пряча благодарную улыбку. Куроо, оказывается, помнил. Не только ту историю, когда его на полном серьёзе считали сумасшедшим, но ещё и то, что он не любил о ней говорить и думать, каждый раз грустнея от воспоминаний.       ― Да, можем начинать, садитесь поближе, ― он подвинулся, освобождая место рядом с собой. Бокуто сразу же спикировал на диванные подушки, удобно устраиваясь. Яку не удержался от того, чтобы придвинуться к нему. Куроо обиженно поджал губы. ― Только предупреждаю сразу, зрелище будет не самое интересное, скорее всего, но посмотреть нужно всё.       Дождавшись согласия остальных, Яку включил видео, разворачивая окно на весь экран. Карта памяти оказалась из камеры, стоящей в ближнем к люку углу, захватывая его край и часть свободного пространства ― не самое лучшее место, но тоже ничего, особенно если учесть, что остальные камеры и их полезные внутренности почили с миром.       ― Ну, приятного нам просмотра, ― буркнул Куроо, откидываясь на спинку дивана.       Время тянулось ужасающе медленно. После первого часа просмотра, отвалился Бокуто. В прямом смысле: он умудрился уснуть и так сильно наклонился, что гравитация, воспользовавшись возможностью, тут же бессердечно сделала своё дело. На пару минут наведя шуму, Бокуто, надувшийся на друзей, что даже не помогли ему, пересел на кресло, ноги перекинул через ручку и лёг поглубже, практически сразу отрубаясь. Куроо пересел на освободившееся место, всем своим видом показывая, что очень занят исследованиями, хотя сам понемногу пододвигался, пока наконец не подсел вплотную.       ― Осталось только сделать вид, что ты потягиваешься и уложить руку мне на плечи, ― не отрыва глаз от экрана, усмехнулся Яку.       ― Что? ― наигранно возмутился Куроо, делая вид, что вовсе не собирался применять этот старый как мир способ осторожно и неназойливо приобнять свою «жертву». ― Я и не думал об этом!       ― А зря, ― лукаво улыбнулся Яку. Он резко выдохнул и, немного сдвинулся в сторону, откидываясь на Куроо. Тот был словно каменный, вздохнуть боялся, не шевелился, зато взбрыкнувшее сердце честно заложило своего хозяина. ― Да расслабься ты.       Куроо послушно кивнул. Он медленно обмяк, устроился удобнее, съехал вниз на сидении, с секунду помялся и всё-таки обнял, накидывая руку на чужие плечи. Яку прикусил щёку изнутри, стараясь сохранять каменное выражение лица, устроился удобнее, отгоняя от себя назойливые мысли, что вот именно это, руки Куроо, его объятия ― то самое, чего ему не хватало все эти долгие шесть лет одиночества и глупой ненависти.       Прошёл ещё час, второй, третий. Видео близилось к концу, а единственное, что они видели, это мотылька, бившегося в линзу камеры несколько минут ― получилось неплохое такое хоррор-видео, особенно если учесть, что долбанный мотыль в самый первый раз резался со всей дури, даже умудрившись покачнуть камеру.       Бокуто всё ещё дремал, но Куроо и Яку предполагали, что хитрюга притворяется, специально не спешит «просыпаться» и тревожить чужое умиротворённое уединение. Они сидели молча, не переговариваясь, всё что хотели, говоря взглядами ― виноватыми, быстрыми, слегка смущёнными и тоскливыми; и жестами ― будто бы случайными касаниями к коже, волосам, мочке уха, начерченными на чужой коленке символами, просьбами забыть всё и начать заново. Было тепло и уютно, впервые за многие годы для них обоих, даже несмотря на то, что были другие. Но в том и дело, другие ― не они. Когда оставалось последних десять минут, Куроо, устав сидеть в одной позе, привалился к Яку, щекой устраиваясь на его макушке. Он заворчал, как рассерженный кот, но сопротивляться не стал, позволил оставить всё так, сам наслаждаясь теплом, чужим запахом и руками, бережно обнимающим его плечи.       Идиллия окончилась в тот момент, когда колонки ноутбука взорвались раскатистым треском. Подпрыгнул на месте Бокуто, заозиравшись по сторонам. Куроо и Яку сразу отсели друг от друга, будто их водой разлили.       ― Кажется, это оно! ― забормотал Яку, перематывая на несколько секунд назад. Снова послышался грохот, скрип половиц, какое-то непонятное шуршание.       ― Это призрак? ― опасливо поджимая к груди руки, Бокуто снова подсел на диван, уставившись в экран.       ― Кто бы это ни был, а он аккуратный, ― тихо ответил Куроо, стараясь не упустить ни секунды.       Он был прав: звуки слышались отчётливо, шаги, довольно суетливые и быстрые, какой-то скрежет и очередной грохот ― почила с миром вторая камера.       ― Как? ― Яку нервно грыз ногти. ― Как он умудрился не попасть в поле камеры?       ― Может, знал? ― предположил Куроо.       ― Да даже со знанием можно вляпаться, но тут ничего, как это возможно?       Послышался ещё один грохочущий звук, треск и предсмертный хрип третьей камеры. Оставалась последняя. Звуки шагов стали чётче, можно было разобрать металлическое постукивание, звук чего-то тяжёлого, волочащегося следом. Мгновение тишины, скрип половиц и всё ― видео закончилось. Куроо и Бокуто со вздохом откинулись на спинку дивана, Яку всё так же сидел, смотря на застывший стоп-кадр.       Такого не могло быть. Просто не могло. Неужто появились разумные призраки? Или старушка оказалась не такой простой, как они думали и мало того, что каким-то непостижимым образом забралась на верхотуру, так ещё и с собой кувалду принесла, мастерски с ней лавируя между камерами. Как это объяснить Яку не понимал.       ― Ну и, что теперь? ― скучающе спросил Бокуто. ― Сдадимся? Или у тебя ещё есть камеры?       ― Хрена-с два я позволю сломать хоть одну свою камеру! ― огрызнулся Яку. Он задумался, глаза его бегали, обращаясь то к экрану, то в сторону. Плана чудесным образом всё ещё не возникло. ― Похоже, что другого выбора нет ― придётся остаться и проследить лично. Составишь мне компанию, Бокуто?       ― Э? Я? Почему я? ― живо запротестовал Бокуто, подскакивая на ноги. ― Не-не-не, мы так не договаривались! А если меня призраки сожрут?       ― А вдруг это и не призраки вовсе? ― задумчиво подал голос Куроо. Он снова дулся и выглядел немного расстроенным, видимо, из-за того, что его даже не взяли в расчёт.       ― Ну а кто ещё? Бабайки, что ли? Всё равно нет! ― веско припечатал Бокуто. ― Ты видал, что там с камерами творится? Трах-бах и нету! Вы как хотите, а я ни за что тут на ночь не останусь! Потаскать вещи ― это пожалуйста, но вечером вернусь в коттедж и займусь взрослыми вещами ― обожрусь мороженым и усну обляпанный и даже не переодевшийся!       Он решительно кивнул, сложил руки на груди, сказав всё, что хотел. Бокуто и правда побаивался всякой чертовщины, всё время трясся за Яку, когда он укатывал в очередное сверхъестественное турне, но на предложения составить компанию всегда отказывался, так что не удивительно, что и сейчас дал заднюю, пусть и выглядел взволнованно и на самом деле тревожился за друга.       ― Фиг с тобой, ― махнул рукой Яку. ― Останусь один тогда.       ― Эм… Осмелюсь свою кандидатуру предложить, ― осторожно поднял руку Куроо. Яку скептически выгнул брови. ― Что? Я не так хорош как он, что ли? Вообще-то это мой дом, мне его и охранять от нечисти и… чисти! Не знаю, кто там шарахается по ночи с молотками…       Бокуто сразу же воспрял духом, радостно подскочил на ноги, бросившись к своему спасителю.       ― О-о-о, отличная мысль, бро! С тобой Яккун будет точно в безопасности!..       Пока эти двое обменивались любезностями, Яку решил, что в этот раз выступать и кочевряжиться не станет. Другого выбора у него всё равно не было, а иметь в помощниках хозяина дома, знающего его как пять пальцев, куда как лучше, чем пугливого балбеса, пусть и внушительной комплекции. Он не знал с чем столкнётся к вечеру, боялся даже думать, но наверняка понимал, что из скотины, так легко разделавшейся с его вещами, он вытрясет всю душу, ну или что там у неё вместо души?.. Ну а пока стоило подготовиться к грядущей ночи.

***

      Практически до самого вечера они занимались какой-то ерундой, будто бы самой большой проблемой должен был стать курьер, привёзший пиццу с ананасами, вместо простой куриной.       После пересмотра видео и ещё раз тщательно обдуманного решения, что бдить за призраками в качестве «Охотников за приведениями» остаются всё-таки двое ― Яку в роли брюзжащего по поводу и без Питера, Куроо в роли восторженного Рея, ― остаток дня было предложено потратить на осмотр дома и окрестностей. Первым делом Куроо потащил их в оранжерею. Там, под низенькой косматой пальмой, больше издеваясь, чем реально помогая, они с Бокуто захоронили останки камер и датчиков в жестянке из-под печенья, только отмахиваясь на все заверения Яку, что земле это точно пользы не принесёт.       ― Зато представь, сколько будет вопросов у тех, кто найдёт эту сокровищницу с обломками? Ну или я сам потом выкопаю, что ты так сразу? ― махнул рукой Куроо, сослав Яку собирать на «могилу» цветы, а заодно и подальше от себя, пока он в недобром настроении.       В оранжерее было тепло и душисто пахло чем-то медвяным. От земли тянуло сыростью и прелостью, подгнившими листьями и перезревшей никому не нужной клубникой, кустик которой нашёлся в углу купола. Яку гулял по узеньким дорожкам с удовольствием, касался длинных пальмовых листьев, щупал мягкие кисточки хвойных, выросшие только в этом году, присаживался и нюхал цветы, так и не решившись сорвать хоть один. Он так увлёкся, что совсем не заметил, что за ним наблюдают.       ― Здорово тут, правда? ― Бокуто, покачиваясь, подошёл к нему, присел, взявшись рассматривать маленький прудик, затянутый водными лилиями.       ― Да, славное место, ― честно ответил Яку.       ― Настолько, что ты бы был не против остаться здесь?       ― Чего?       Бокуто виновато улыбнулся, пальцем утопив лист лилии.       ― Ты же вроде не так уж и не рад ему, верно? Я вижу, как ты смотришь украдкой, как смеёшься вместе с ним, пусть и не хочешь или делаешь вид. Не всё кончилось, да, Яккун?       Яку закусил губы, не зная, что и сказать. Вопросы Бокуто застали его врасплох, разбередили сердце, всколыхнули мысли, касаемые правильно ли он поступает и поступал всё это время, в праве ли он думать о будущем, хоть каком-то с одним из них.       ― А тебе разве не всё равно? ― тихо спросил он. ― Мы же с тобой…       ― Я люблю тебя, Яккун, ― Бокуто поднялся на ноги, обернулся к нему, тепло и грустно улыбнувшись. Он нашёл руки Яку, взял в свои, бережно сжимая его пальцы. ― Всем сердцем люблю, но это другое. Не то, что у вас с ним. Я всегда знал, что у нас с тобой ничего не выйдет, ну серьёзного в смысле. Мне нравились наши посиделки, нравилось проводить с тобой время и ночи, но я всегда знал, что достигнуть самого твоего сердца мне не удастся, потому что оно уже занято. Занято Тетсу, да? Можешь ругаться, отрицать всё, даже стукнуть меня, я не против, но не обманывайся и дай шанс.       Яку молчал, смотрел в его глаза, не смея отвести взгляда. Он заслужил это ― терзаться от чужой боли, сдерживаться под гнётом тоски и грусти этого чудесного человека, подарившего ему слишком много себя, а взамен не получившего практически ничего.       ― Зачем? Чтобы всё снова повторилось? ― тихо ответил он, успев выплюнуть прежде, чем прикусил язык: ― Тебе ли не знать в каком состоянии я был! А ты… Ты ещё и этим воспользовался!       Бокуто отшатнулся, но рук не разомкнул, сжал пальцы сильнее.       ― Мне больше нравится слово «утешил». А ты и не был против, Яку, ― посерьёзнев сказал он, отстранённо, холодно. ― Не вали с больной головы на здоровую и жертву из себя не строй. Я ведь по-хорошему прошу.       Разговор стал принимать опасный оборот. Яку резко встряхнул руками, выдирая свои ладони.       ― Чтобы я подставил ему свой зад, простил и мы зажили счастливо в этом доме? Разочарую тебя ― такого не будет.       Бокуто нахмурился, его глаза зло блеснули, губы скривились. Он в один шаг сократил расстояние, вцепился в плечи Яку, сильно его встряхнув.       ― Да нет же, идиот!.. Я прошу тебя перестать быть таким. Хватит. Хватит быть несчастным… ― уже тише сказал он, низко опуская голову, ослабляя хватку и снова бережно, очень нежно, словно в последний раз, притягивая его к себе для объятий. Яку не сопротивлялся, чувствовал себя последней скотиной за то, что наговорил ему. Сейчас бы он снёс многое, обвинения, упрёки, но не самую жестокую из всех возможных правду: ― Даже в лучшее время со мной ты не улыбался так, как когда вы просто сидели рядом, смотря это дурацкое видео. Я был рядом шесть лет, но не смог сделать того, что смог сделать Тетсу с тобой простым прикосновением за несколько часов или даже минут. Я сдаюсь. И теперь хочу только одного ― чтобы у тебя всё было хорошо. И у бро тоже, чтобы вы оба были счастливы. Очень-очень.       Яку тихо шмыгнул. В носу предательски свербело, глаза жгло. Чёрт, и когда он успел стать таким чувствительным?       ― Ну а как же ты? ― выдавил он, обхватывая Бокуто, обнимая его так сильно, как только мог.       ― Я? Ну… Я буду шафером на вашей свадьбе, сразу для обоих, ― преувеличенно весело заявил он, ― два в одном, такого мир точно ещё не видывал, круто же?       Яку тихо рассмеялся, отпуская его. Говорить что-то насчёт этого, опровергать или подтверждать, он не стал, но всё же было кое-что, что сказать следовало.       ― Спасибо, Бо. Я тоже тебя люблю.       На секунду он изменился в лице, удивился, кажется, обрадовался на одно мгновение и тут же расслабленно выдохнул, расплываясь в широкой улыбке.       ― Нет, Яку, не любишь.       ― Ты со мной спорить будешь? ― выгнул брови Яку, щипнув его за руку. Бокуто тихо захихикал, уворачиваясь от ещё одной атаки. Кажется, мир между ними снова был установлен.       ― Никак нет, сэр! ― весело козырнул он, поймав его за руку. ― Ну ладно, а теперь пошли! Тетсу там вроде как закончил, он обещал нам пруд показать, пойдёшь?       Яку вздохнул, улыбнулся и пожал плечами.       ― Ну а как будто у меня есть выбор.       Дорога до пруда заняла немало времени, участок, доставшийся Куроо, и правда потрясал воображение своим размером. Как только Бокуто, всю дорогу державший Яку за руку и поймавший от дорого бро немало косых взглядов, увидел воду, крышу ему снесло окончательно. Он бросился вприпрыжку, затормозив только у берега, едва не свалившись в пруд.       Яку спокойно плёлся позади, радуясь возможности остаться наедине с самим собой и мыслями, которых за последние пару дней стало как-то слишком уж много.       Он думал о том, что сказал Бо, о том, как чутко он смог прочувствовать его, не выдав ни капли лжи. Думал о том, как теперь быть и что делать, так и не найдя хотя бы одного дельного решения. Он думал о предстоящем вечере, о ночи с Куроо один на один и том, что случится после. Он просто уедет? Позволит так просто расковырять своё сердце, запустить в него пальцы, бередя застарелую рану? Всё закончится так? Или ему и правда стоит перестать быть несчастным и взять всё в свои руки? Хотя бы, для начала, себя.       От размышлений Яку оторвал громкий всплеск и вопль намоченного кота ― Бокуто и Куроо, эти два придурка, свалившись прямо в одежде, бултыхались в пруде, стоя в воде по грудь.       ― Какого? ― Яку подлетел к берегу, уставившись на этих великовозрастных болванов, порываясь обоим надрать уши. ― Простудитесь же!       ― Уймись, мамочка, ничего страшного не произошло, ― Куроо ударил ладонью по воде, взвивая брызги, часть которых улетела в сторону Яку. ― Дома высушимся, до вечера времени полно. В конце-то концов, вы у меня в гостях, и пока нет работы, почему бы немного не повеселиться?       ― Айда к нам, Яккун! ― Бокуто, мокрый, но счастливый до безобразия, махнул рукой, с воинственным воплем прыгнув на Куроо, попытавшись его утопить.       Яку, наблюдая за этим безобразием, ворчал что-то себе под нос, но не улыбнуться не смог. Может, и правда немного повеселиться?       ― Хватит быть несчастным, ― шепнул он, скидывая куртку и выкладывая телефон на траву. Яку отошёл назад, оставляя место для разгона, наклонился вперёд и закричал: ― Эй, а ну разойтись!..       Домой они вернулись часа через два, мокрые, еле двигающиеся, беспрестанно хохочущие и сыплющее сальными шуточками и рисковыми пассажами, впрочем, веселящими только сильнее.       Куроо первым делом выдал каждому по огромному мохнатому полотенцу, велел снимать с себя всё и заворачиваться в них. Вещи, скомканные в мокрое нечто, отправились в сушилку, а в гостиной развели огонь.       Бокуто сразу же выстелился на полу, обвязав полотенце на манер тоги, Яку остался на диване, укутавшись полностью. Куроо вернулся одетый в сухое, притащил стопку одежды, предложив друзьям напялить что потеплее.       ― Мне и так хорошо, ― заулыбался Бокуто, жмурясь от тепла огня. ― Я потом сразу в своё оденусь, как домой поеду. Кстати, ты же мне дашь машину? Пешком я запарюсь идти.       ― А ты не разобьёшь её? ― прищурился Куроо, краем глаза наблюдая за Яку, выбирающем не самые большие шмотки.       ― Обижа-а-аешь! Спроси-ка у Яккуна, как я научился водить, он подтвердит, ― Бокуто обернулся, взглянув на Яку, критично осматривающего рубашку, достающую ему до середины бедра. ― Вау, ну и видок… Ты прямо как в той мемной ситуации, когда девушка надевает рубашку своего парня…       Яку залился краской, поспешив содрать с себя чужую вещь.       ― Ну нафиг, подожду тоже пока моя не высохнет, ― буркнул он, снова заворачиваясь в полотенце.       Куроо задумчиво хмыкнул, засунул руку в кучу вещей, вытянув сравнительно небольшой бежевый свитер, кинув его Яку.       ― Этот должен быть как раз. Надевай, и пойдёмте дом покажу, мы же так и не осмотрели тут всё.       Свитер действительно оказался почти впору, вместо полотенца Яку выбрал шорты, завязав их потуже. Так оказалось куда как теплее, хотя и нервничать приходилось сильнее ― запах Куроо чувствовался даже сквозь цветочный кондиционер для белья и это по-своему будоражило и возбуждало.       Отвлечься от ненужных мыслей помогла прогулка по дому, даже более продолжительная, чем к пруду и оранжерее вместе взятым.       В южном крыле, как оказалось, располагалась обширная библиотека, несколько кабинетов, замусоренных и пыльных. Куроо упоминал, что здесь ремонт идёт полным ходом, и правда ― куча строительного мусора, инструментов и прочего валялись и стояли то там, то тут, преграждая дорогу. Лестница на второй этаж находилась в полуразобранном состоянии, и преодолевать её, даже несмотря на страстное желание раздобыть на свою голову ещё приключений, не стал никто из них. А вот в ту самую библиотеку они всё же заглянули, но не увидели ничего интереснее точно такого же пыльного и увядающего зала, требующего внимания и заботы. Куроо с огромным трепетом касался книжных шкафов, накрытых плёнкой, слегка растерянно озирался, как и все звонко чихал от пыли. По всей видимости, даже несмотря на желание вернуться, он успел прикипеть к этому дому и месту, и теперь переживал за него всей душой, беспокоясь за его состояние. По всему выходило, что обжитой была только северная часть мэнора, да и то из-за занятости Куроо, всё свободное время проводившего на работе, как следует расположиться и занять больше двух комнат он так и не смог, поддерживая дом в сравнительной и комфортной для себя чистоте.       Они осмотрели подвал, холоднющую каменную бездну, хранившую кое-какие припасы и заначку выпивки. У одной из стен Куроо остановился и с затаённой гордостью открыл потайной проход, разом впечатлив Бокуто, всё рвавшегося его исследовать.       ― Да он просто ведёт в холл, ― фыркнул Куроо, едва справляясь с хнычущим и лезущем в темноту и пыль Бо. ― Нечего там делать, измажешься же!       ― И много тут потайных проходов? ― задумчиво спросил Яку. Куроо пожал плечами.       ― Вроде ещё парочка. Их делали на тот случай, если враги настигнут, я так толком по ним и не лазал, слишком грязно и, если честно, неприятно ― места ужасно мало.       На время забыв о потайных ходах, они забрели на задний двор и дошли до гостевого домика, по пути встретив миссис Ро, проводившую взглядом «молодого господина» и недовольно фыркнувшую на его гостей. Бокуто, как только увидел старушку, согласился, что она не могла вытворить такое с камерами.       ― Да эти ноги еле себя волочат, ― шепнул он на ухо Куроо, так чтобы не слышал Яку, снова загрустивший по своим погибшим подопечным. ― Куда ей забраться на чердак, да ещё и расколошматить всё?       После этого общим решением, с небольшим колебанием Яку, обвинения со старой леди были сняты.       День неспешно подходил к концу, и с наступлением темноты Бокуто спешно засобирался.       ― Ну, ребятки, желаю вам удачной охоты, ― по очереди обняв сперва Яку, потом Куроо, сказал он, усаживаясь в машину, надёжно приматывая себя ремнём к креслу. ― Завтра утром буду тут, надеюсь, что мне не придётся отскребать ваши останки со стен и потолка!..       ― Какой ты добрый, не могу, ― усмехнулся Яку, на прощание махнув рукой.       ― Не разбей машину и не сожги мой дом! ― крикнул Куроо, рупором прикладывая ладонь ко рту.       Бокуто напоследок громко бибикнул, поддал газа и был таков. Куроо и Яку остались один на один с домом с привидениями и друг другом, и в тот момент они оба затруднялись ответить, что из этого грозило оказаться по-настоящему страшным.

***

      Первым делом Куроо выключил электричество, и дом погрузился в мрачное затишье, полное предвкушения грядущей охоты.       ― Ну, со светом покончено, ― он вытер ладони о штаны, усаживаясь на ковёр возле камина, оставшегося единственным источником света и тепла в доме. Яку благодарно кивнул, не отвлекаясь от настройки какого-то тихо трещащего прибора. Куроо заинтересованно придвинулся ближе. ― Что это у тебя? Какая-то штука для обнаружения?       Яку быстро кивнул, показывая Куроо своё самое большое сокровище.       ― Что-то вроде того. Это детектор ЭМП, он улавливает электромагнитные импульсы, засекает определённые виды энергии и подаёт знак.       ― Пищит? ― предположил Куроо, под подбородок подставляя кулак. Занятый своим делом, сосредоточенный и максимально собранный Яку был чертовски хорош.       ― Да, довольно противно, ― поморщился он, ― но зато мы ничего не упустим. Я хочу обойти ещё раз все места, где стояли мои камеры и датчики, проверить нет ли там следов телекинетической активности, а ещё ты говорил, что видел какую-то слизь на стенах? Можешь показать мне это место?       ― Уверен? Дались тебе эти сопли, ― фыркнул Куроо, тут же замолкая, стоило ему напороться на строгий и полный решимости взгляд. Похоже, Яку собирался отплатить сполна за изничтоженную технику и потрёпанные нервы, а заодно и разобраться, что к чему. ― Но если уж надо, пошли, покажу, это на лестнице было.       Яку медленно пошёл следом за Куроо, осторожно подцепив край его футболки, чтобы не потеряться ― фонарика они не взяли, понадеявшись на свет камина, но его оказалось недостаточно и уже в холле вполне можно было запнуться и растянуться на холодном полу.       ― Ну вот, это здесь. Принести фонарик? Хотя смотреть тут не на что, я всё убрал, как только обнаружил эту гадость, ― Куроо указал на стену, пустое место аккурат между двумя портретами: хмурого мужчины с жабо и глуповатого вида дамы в шляпке с живыми цветами с какой-то мохнатой штукой, то ли собачкой, то ли варежкой, на руках.       ― Нет, не нужно, прибор уловит излучение, если оно есть, ― Яку провёл своей пищалкой вперёд-назад, вверх и вниз, удивлённо хмыкнув. Он повторил, но результат был такой же ― прибор молчал, а стрелка на экране не сдвинулась и на половину деления. ― Ты уверен, что это было здесь?       ― Ну ещё бы! ― воскликнул Куроо. ― Прямо на этом месте, я хорошо запомнил этих ребят, пока тёр стену, соскребая эту дрянь. Понюхай, кстати, может, до сих пор запах остался.       Яку скептически уставился на него, но даже в темноте смог разглядеть его серьёзную мину. От нечего делать, гадина-прибор всё молчал, он наклонился, шумно втянув воздух. В нос ударило чем-то кислым, смутно знакомым. Яку коснулся стены, но ничего кроме шершавых поцарапанных обоев с катышками бумаги не сумел обнаружить. Он снова потянул носом, тряхнул головой, выпрямился, задумчиво хмыкнул и стал медленно спускаться вниз по ступенькам.       ― Не могу понять… ― тихо проговорил он, массируя занывший висок. ― Запах что-то напоминает, но я не могу вспомнить, что именно, откуда я его знаю. Это точно никакая не краска, не извёстка, что-то органическое, но не плесень, этой дряни я успел нанюхаться в своё время… Но что страннее здесь нет никакого электромагнитного поля, точнее говоря, нет ничего, что выходило бы за рамки обычного ― только проводка и всё. Странно. И дом ведь специально обесточили…       ― Получается, тут ничего нет? ― расшифровал его невнятное бормотание Куроо.       Они спустились обратно на первый этаж, дошли до дивана в гостиной, где Яку на время сложил свой прибор обратно в коробку, погрузившись в молчание и раздумья.       ― Не знаю пока, ― наконец отозвался он, подходя ближе к огню и свету.       Куроо хвостиком последовал за ним.       ― Что будем делать? ― продолжал с расспросами он. ― Ты ведь хотел пройтись по местам гибели своих детишек с этой штукой. Если нужно что-то ещё, то ты только скажи, я полностью в твоём распоряжении.       ― Да, хотел… ― Всё ещё слишком задумчивый и отстранённый, Яку вразрез своим словам, опустился на ковёр, устраиваясь слишком близко к пламени. ― Просто меня не покидает чувство, что все это как-то слишком подозрительно… Никакого следа, вообще никакой реакции, а её я получал даже в тех местах, где ничего не удавалось найти. Мои убитые камеры, причём таким образом, что не осталось никаких следов. И если так подумать, то кроме той карты памяти мы не нашли никаких других. И ладно на чердаке бы не нашли, там бедлам, но на кухне? В коридоре? На втором этаже тоже. Такое ощущение, что кто-то забрал их.       Куроо присел рядом, пихнул его коленкой в бедро.       ― Надеюсь, ты не скажешь, что я всё специально подстроил? ― преувеличенно весело спросил он.       Улыбка с губ Куроо сползла мгновенно, как только молчание стало затягиваться, а лицо Яку становилось всё серьёзнее.       ― Я думал об этом, ― признался он наконец. ― Когда ты только мне позвонил, хотя и сказал сразу же, что помогу. Всю ту неделю, что мы собирались, возвращался раз за разом к этой мысли.       ― Ты серьёзно? ― совершенно не веря своим ушам, шепнул Куроо, кажется, всерьёз обидевшись на подобное заявление. Яку кивнул.       ― Ну да. А почему нет? ― нахмурился он, взявшись загибать пальцы. ― У тебя есть свои мотивы, ты достаточно хитрозад и бессовестен, чтобы сделать что-то подобное…       ― Да, но недостаточно туп! ― резко повысил голос Куроо. Он злился, такие слова и отношение, полное недоверие к нему, раздражали и обижали. ― Я, знаешь ли, отдаю себе отчёт в том, что ты, если бы просёк подобный выверт, снёс бы мне голову как нефиг делать!       Яку польщённо оскалился.       ― Ну это-то да, ещё и как. Только потому, что ты в курсе, что я бы сделал, я и не стал озвучивать свои опасения, ― усмехнулся он, вдруг помрачнев. Как нельзя некстати в голову в очередной раз полезли ненужные мысли. ― Хотя твои умственные способности всё-таки под сомнением, иначе бы ты догадался заранее сообщить, что уезжаешь…       Куроо в бессильном жесте всплеснул руками, не выдержал, громко выругался, зло уставившись на удивившегося такой реакции Яку.       ― Опять ты об этом? Неужели, ты и этому не веришь? Что вообще я должен сделать, чтобы ты поверил хоть в одно моё слово, Мориске?       Яку закусил губы. Внезапно стало жарко, и дело даже не в пылающем пламени камина.       ― Не зови меня по имени, ― раздельно по словам процедил он, опуская голову. Ни на один из вопросов ответа у него не нашлось.       ― Почему это? Раньше тебе это нравилось, Мориске, ― прищурился Куроо, явно наслаждаясь реакцией оппонента, с каждым словом напрягающегося всё сильнее, стягивающегося в тугую пружину, готовую сорваться и выстрелить.       ― Потому! Раньше мне и твой член в своей заднице нравился, ― огрызнулся Яку, грозно сверкнув глазами. ― Но ты слышишь, чтобы я об этом твердил слово через слово? Нет. Вот и ты воздержись, будь так любезен!       В гостиной повисло неловкое молчание, похоже, они оба слегка погорячились. Куроо тяжело вздохнул, запустил руку в волосы, по старой привычке, когда нервничал, растормошив косматую чёлку, лезущую на глаз.       ― Нет, ну ты хоть убей, а я не понимаю: ты действительно всё это время только и делал, что злился на меня? Все шесть лет? Да как ты не лопнул-то от такой натуги?       Яку, к большому удивлению, не взорвался, наоборот, заговорил тише, весь словно сжался, снова вспомнив тяжёлые для него, них обоих, времена.       ― А как ты поступил бы на моём месте? Вот ответь, Куроо, ― он поднял глаза, смотрел внимательно, цепко, одним своим взглядом выворачивая внутренности наружу, словно пересказывал, что пережил сам. ― Что бы сделал ты, окажись в такой ситуации?       Куроо нервно передёрнул плечами.       ― Не знаю, мы с тобой разные, по-разному переживаем происходящее, ― бросил он, на секунду всё же задумавшись. ― Я, может, с ума бы сошёл и помер от тоски.       Яку понимающе улыбнулся. Он всё ещё оставался удивительно спокойным, словно бы за какую-то секунду сумел принять решение больше не быть такой языкастой сволочью.       ― Вот и я сходил. Злиться на тебя было проще, чем тосковать. Проще винить тебя во всём, чем жалеть и искать проблему именно в себе. Если бы не Бокуто, я бы в самом деле сошёл с ума, так что за то, что ты говоришь со мной сейчас, стоит сказать «спасибо» именно ему.       Они снова помолчали, давая время болезненному отступить и освободить дорогу для новой темы, точно так же, как предыдущая ― всплывшей невовремя, но тревожащей и требующей ответов.       Куроо замялся, с силой потёр шею, разминая её, нахмурился и всё-таки нерешительно спросил:       ― Кстати о Бо… А вы с ним, ну…       Яку удивлённо вскинул брови. Он смотрел на Куроо во все глаза, не узнавая его ― куда делась вся его уверенность, временами опасно граничащая с самоуверенностью? А его решительность? Что это за тон и дрожь в голосе? Неужели, он в самом деле переживал, что за эти годы Бокуто мало того, что смог заместить его в постели, так ещё и вытеснить в сердце? Подобное как-то даже умиляло, как и плохо скрытая ревность тешила самолюбие, заставляя заходиться сердце в глупой надежде на нечто практически невозможное для них двоих.       ― Да ладно? Ни за что не поверю, что вы вчера не обсудили это с ним, пока я был в отключке. Или, может, ты хочешь услышать от меня лично трахаемся ли мы? ― Яку закусил горящие после таких слов губы, с нетерпением поёрзал, дожидаясь, пока Куроо не кивнёт. Он не стал говорить, что кое-что всё-таки изменилось, что с Бокуто они полюбовно «разошлись», и даже более того ― он благословил их с Куроо «союз» и дал добро на восстановление отношений. Знать об этом ему точно не следовало, и поэтому Яку ответил решительным кивком: ― Да, мы спим. Но не встречаемся. Как это называется? «Друзья с привилегиями»?       Куроо снова кивнул, заметно помрачнел.       ― И тебя подобное устраивает?       ― Вполне. Хотя Бокуто слишком суетливый, как по мне. Толком с ним не расслабишься. Так что не так уж и часто мы с ним пользуемся всякого рода «привилегиями», ― сумбурно закончил Яку. Смотреть на хмурую физиономию Куроо оказалось до странного неприятно, и он уже успел пожалеть, что решил немного поддразнить его и вызвать очередной приступ ревности.       ― Ладно, хорошо… Это хорошо, ― закивал, как собачка-болванчик, Куроо, чему-то улыбаясь. ― Значит, шанс…       ― Понимаю к чему ты клонишь. А потому скажу сразу: я не стану спать с тобой, Куроо, ― сухо сглотнув, быстро выпалил Яку, чувствуя, как горит лицо, а внутри всё сжимается от волнения.       ― Сейчас или вообще?       ― А есть разница?       Куроо довольно оскалился и энергично кивнул.       ― Есть. Сейчас, например, мы пытаемся узнать какая дрянь размазывает сопли по моему дому и почему делает это не оставляя никаких следов, а уже после можно…       Яку нахмурился. Снова разговор стал перетекать в неприятное русло, а от слов так и несло гнилью.       ― Не можно. Ты бросил меня. Просто собрался и уехал, без объяснений. И я напомню тебе, что было это в тот самый момент, когда мы оба стали считать, что всё складывается настолько благополучно, что лучше и желать нельзя. Но нет, ты свалил. И что я получил в качестве объяснения через месяц с хреном? «Соррян, Яккун, мне тут дом завещали, теперь я землевладелец, а ты можешь пойти нахер!» ― очень, конечно, приятно. После такого любой, после шести лет разлуки сразу же вспрыгнет на член своей первой любви и согласиться начать всё заново!       Яку шумно дышал. Он и сам не заметил, как повысил голос и успел перейти на крик, сдавленно на одном выдохе вывалив всё, что скопилось на душе. Может, он сказал бы и ещё, но уже ни сил, ни желания не оставалось. Куроо придавлено молчал. Смотрел на него исподлобья, кусал губы, нерешительно улыбнулся, когда попытался подать голос:       ― Я не писал ничего такого…       Яку громко и зло хохотнул.       ― И тебя волнует только это? ― Куроо молча смотрел на него, не двигаясь. Яку раздражённо фыркнул. ― По крайней мере из твоих слов я понял именно это.       ― Мори…       Куроо потянулся к нему, осторожно коснулся колена, резко одёргивая руку. Яку рывком поднялся на ноги, смотрел на него сверху-вниз, его глаза нехорошо блестели.       ― Я же сказал, не зови меня по имени. Ты просрал это право, Куроо. Как и все другие. Хватит с меня, ― он шумно выдохнул, спрятал лицо за ладонями, потёр его, будто пытался успокоиться, взять себя в руки и вспомнить зачем вообще сюда явился. ― Я чертовски устал. Сделаю своё дело и уеду, больше мы не увидимся.       Куроо внимательно смотрел на него.       ― Ты в самом деле не дашь мне второго шанса?       Он поднялся на ноги, несмотря на опасность получить кулаком в живот, нос или ещё куда, схватил плечи Яку, не давая ему ни удрать, ни возможности отказаться от ответа.       ― Да что вы заладили с этими «шансами»? ― глухо буркнул Яку, отводя взгляд в сторону. ― Для чего? Чтобы всё закончилось тем же? Столько лет прошло, Куроо, ты бы и мог уже найти кого-то. Так бы было даже лучше. Хватит цепляться за прошлое…       Куроо вдруг усмехнулся. Он долго смотрел в лицо Яку, разглядывал его, видел, как трепещут ресницы, как он часто облизывает губы, быстро сохнущие от тепла огня, видел, как он нервничает, и понимал, что вся агрессия из этого и вытекает. Днём всё было совсем иначе, днём он был расслаблен, и Куроо отчётливо чувствовал, знал, что в своих чувствах и ощущениях совсем не одинок. Оставалось теперь рассказать об этом и самому Яку.       ― Думаю, то же самое ты можешь сказать и себе… В конце-то концов, ты приехал сюда. Если бы ты и вправду так сильно ненавидел меня, то послал бы ещё по телефону, но ты здесь, ― мягко парировал Куроо. Яку в его руках вздрогнул, дёрнулся ― он попал в самую цель. ― Мы оба здесь. И оба хороши и стоим друг друга. Не знаю как ты, но я не могу закончить с этим. До сих пор люблю тебя.       Яку медленно поднял голову. В горле встал ком, руки затряслись и стали влажными от волнения. Куроо держал его слишком крепко, не вырваться, не дёрнуться, не по привычке ударить, за всем этим скрывая своё настоящее чувство, свою неподдельную радость услышанному.       ― Ты сам-то себя слышишь? Звучит фальшиво, ― с трудом выдавил он. Куроо рассмеялся, согласно кивнув.       ― Да, похоже на то. Последний раз я говорил это лет шесть назад, помнишь? Время не щадит ничего: ни наши дрябнущие задницы, ни звучание признаний… Ладно, шучу, не брыкайся. Но я действительно хочу всё исправить, ― он наклонился губами касаясь уха Яку. ― Я скучал по тебе, Мориске. Всё это время я думал, что только я один, потому и молчал, не встревал, хотя хотелось до дрожи увидеться с тобой. И теперь, когда шанс предоставился и мы снова рядом, мне кажется, что и ты тоже скучал. Скажи, я не прав?.. Подумай об этом, а ещё о том, действительно ли ты готов уехать вот так, оставив всё как есть, когда нас с тобой снова свело вместе? Только не спеши.       Яку, наконец найдя в себе силы, выпутался из его хватки, отпихнул от себя, быстро отходя на несколько шагов назад. Его тело горело, воздуха не хватало, а поддаться на сладкозвучные речи искусителя Куроо он готов был прямо сейчас, как и броситься в его объятия, прокляв всё на свете, а себя в первую очередь.       Он скучал, тоже скучал, ничего не показалось!.. И он бы рад попробовать, рад вновь почувствовать себя, как прежде, счастливым, дать этот грёбаный шанс, но до чего же страшно. Ещё одного предательства, ещё одной лавины одиночества он не выдержит, сломается и позволит унести своё маленькое тело и погрести его под тоннами холодного льда, в вечной темноте, без единого лучика надежды на возвращение к себе прежнему. Страшно. Одиночества Яку боялся сильнее всего, и рисковать, надеясь на иллюзорное благополучие, на мир и тепло между ними, было боязно.       Яку решительно тряхнул головой, обернулся, зашагав к дивану и забытому датчику ЭМП.       ― Сейчас не подходящее время, ― холодно и строго отрезал он, бросив на Куроо короткий взгляд. ― Нужно работать…       Куроо с готовностью кивнул. Он не был ни расстроен, ни рад случившемуся, но похоже, что кое-что всё-таки для себя прояснил.       ― Ладно, прости, что завёл этот разговор, просто… ― он снова рассеянно растормошил волосы, сооружая на голове сущий бедлам; Яку спрятал за ладонью полную умиления улыбку. ― Просто я с самого аэропорта места себе не нахожу. Не думал, что это вообще возможно. Да что там, даже с того звонка ― у меня мысли только о тебе, и ты не представляешь, как я рад, что эта хрень, чем бы она ни была, поселилась в моём доме.       Яку задрал подбородок, сощурился и хмыкнул, оглядывая этого болвана, широко улыбнувшегося и вздохнувшего будто бы с облегчением. Слова о себе, о ожидании встречи, вновь опалили кожу румянцем.       ― Нашёл чему радоваться, идиот. Фиг знает, что это за ерундовина и что с ней делать, а он радуется.       Куроо развёл руками, рискнув подойти ближе.       ― Ну а что, предлагаешь мне плакать? Нет уж, спасибо, не хочу, ― улыбнулся он. ― К тому же, эта дрянь ничего толком не делает. Ну мажет соплями стены, ну грохочет посудой. Вообще, если б было можно, то я с ним договорился бы, а то и аттракцион организовал, знаешь сколько отваливают денег за дома с приведениями? Другое дело, что сомневаюсь, что этой «сущности» нужна доля или что-то другое. Слушай, а может, спиритический сеанс устроим? Поболтаем с ним, а? Узнаем, что ему нужно? Где-то в доме была доска Уиджа, могу притащить…       Яку брезгливо поморщился. Больше всего его раздражали подобные штуки, хотя и его занятие называли псевдонаукой и считали ничуть не меньшей ерундой, чем хиромантия, гадания или экстрасенсорика.       ― Вот уж что точно не буду делать, так это спиритических сеансов устраивать. Как тебе вообще такое в голову пришло?       ― Ну не хочешь, не надо, ― надулся Куроо, расстроившийся, что не удастся связаться с призраком. ― А что вообще ты планируешь сделать, когда поймёшь, что это? Поймаешь? Выстрелишь из дробовика солью, отпугнёшь железом? Отыщешь кости, посыплешь солью и сожжёшь?       Яку, не выдержав, рассмеялся.       ― Ты фильмов пересмотрел, Куроо, ― покачал головой он. Яку присел на край дивана, вытащил из коробки прибор, укладывая на коленях. Тот снова запищал, включился, но не уловил ни капли подозрительной энергии. Яку вздохнул. Неужели, это опять случится?.. ― Нет я… Я постараюсь выяснить причину возникновения, если это возможно. Практика показывает, девяносто процентов случаев обращений ― это липа. Девять из оставшихся десяти ― всякая растительность, живность, газ, даже наркотики, спрятанные в стенах и слегка дающие под дых при определённых условиях. Проще говоря, галлюцинации. И один процент ― реальные случаи. Приборы фиксируют отклонения от нормы, но обнаружить что-то не так-то легко, а избавиться ещё сложнее. Твой случай сейчас по умолчанию входит в этот процент, раз уж камера смогла записать звуки, а тепловизор отметил непонятное изменения температуры. Но что с этим делать, я понятия не имею.       Куроо медленно подошёл ближе, но рядом не сел, так и стоял перед Яку, задумчиво пялясь куда-то над ним.       ― То есть, я зря отвалил тебе кучу бабок и мог, в принципе, сам тут пылесосом по углам помахать, в надежде, что эту заразу засосёт?       ― Очень грубо говоря ― да, мог, ― тихо согласился Яку.       Послышался разочарованный вздох, а за ним скрип дивана ― Куроо всё-таки рухнул рядом, слепо уставившись перед собой.       ― Ну круто, очень круто. Круто-круто-круто…       ― Успокойся, ― Яку нерешительно коснулся его руки, скользнув по ладони к пальцам, сжимая их в знак поддержки. ― Я без понятий с чем мы имеем дело, но до самого конца, пока не разберусь, я останусь тут. И если нужно, защищу тебя…       Куроо усмехнулся, повернулся к нему, колебался с секунду, прежде чем протянуть руку и коснуться его щеки, ласково погладив костяшками пальцев.       ― Это звучало бы очень мило, если бы мы имели дело с чем-то понятным, ну, например, пауком в ванной или подгорелым тостом, которые портят настроение на целый день, а тут…       ― Ничего, справимся, ― решительно кивнул Яку. Щека горела от прикосновения, губы нет-нет, да ползли в улыбке. ― Знаешь, а твоя паника немного помогла.       ― Чем это? ― сощурился Куроо, ехидно фыркнув. ― Настроение тебе подняла?       Яку повернулся к нему, качнул головой.       ― Не совсем. Она доказала, что ты действительно ни при чём. Ну или то, что тебе стоит номинироваться на «Оскар» ― так офигеть это уметь нужно, ― усмехнулся он, похлопав его по коленке. ― Идём, нам стоит подняться наверх, осмотреться ещё раз с прибором и после уже на чердак.       ― Пора устроить засаду? ― потёр руки Куроо, уже предвкушая, как будет в каком-нибудь укромном уголке сидеть бок о бок с этим ворчуном Мориске, отбиваться от пауков и сторожить призрака, ну или кто там у него завёлся.       ― Да. С него всё началось, им стоит и закончить.       Скидав в рюкзак всё, что им могло потребоваться на время отсидки в засаде, Куроо и Яку, одевшись потеплее и вооружившись фонариками, затушили огонь в камине. Сразу стало мрачнее и старый дом, размеренно дышащий в темноте скрипучими полами и стенами, почудился куда как страшнее, чем был на самом деле. Двигались они медленно, по очереди проверяя каждую точку с датчиком ЭМП и ещё какой-то штукой, которую Яку всучил Куроо, велев давать знать, если стрелка начнёт реагировать на что-то. Оба прибора по-партизански молчали.       ― Ничего не понимаю! ― в очередной раз выругавшись и яростно всплеснув руками, Яку пнул пустую банку из-под краски, сразу же извинившись перед Куроо, укоризненно зыркнувшего на него. ― Чёрт, почему тут нет ничего? Почему проклятый датчик молчит! Его твой холодильник сильнее заинтересовал, чем места, где грохнули мою аппаратуру. Не понимаю…       ― Может, это какой-то новый вид призраков? ― предположил Куроо, прикусывая язык. Яку хмуро уставился на него, неоднозначно качнув головой.       ― Хрен его знает. Но понятно одно ― тут точно ничего нет, так что давай, пошли уже наверх, может, там отыщем хоть что-то полезное.       Куроо против не был и охотно пошёл следом за Яку, решив, что немного поддержки ему не помешает.       ― Знаешь, я читал, что в этой местности вообще-то много призраков и прочей паранормальщины, типа, банши всякие, ведьмы, духи, чупакабры и прочая ерунда, и некоторые считают, что такие штуки со временем учатся и становятся развитее, ― Яку скептически уставился на него. ― Ну а что? Почему мы должны каждый раз разбираться с новыми наворотами в технике или всякими новомодными словечками, а призраки нет? Не люди они, что ли?       Яку фыркнул, но задумался.       ― Кто знает, я уже во всё готов поверить. ― Они поднялись на площадку второго этажа, фонариками подсветив себе путь к люку на чердак. ― Так, осталось ещё проверить здесь и можно наверх. Хочешь сделать ставки?       Куроо прищурился.       ― Ты отчаялся или увлёкся? ― задумчиво спросил он, криво улыбнувшись. ― Эй, не кисни. Попадётся тебе какая-нибудь зверюга, ещё знать не будешь что делать. Давай лучше проверим и…       Яку задумчиво пялился куда-то вперёд, в сторону коридора, ведущего к северному крылу. Не дослушав Куроо и так и не узнав, что им стоит сделать ещё, он выключил фонарик и медленно пошёл в темноту. Звук его шагов раздавался какое-то время, а потом послышался встревоженный голос:       ― Куроо… Скажи-ка, а ты специально здесь граффити сделал?       Куроо непонимающе моргнул, зашагав по коридору. От лестницы он отошёл не больше семи шагов, застыв как вкопанный рядом с Яку, улыбающимся как-то испуганно и восторженно одновременно. Он потянулся к нему, коснулся фонарика, щёлкнул кнопкой, окутывая себя и его темнотой.       ― Заче?.. ― Куроо замолчал на полуслове, сразу поняв, почему именно он выключил сперва свой, а теперь и его фонарики. ― Какого?.. Это что за хрень!       На стене, всего в семи шагах от лестницы, красовалась размашистая надпись, призрачно сияющая бледно-зелёным мертвенным светом. Сразу как-то стало неуютно, холодно и откуда-то потянуло запахом краски. Куроо быстро включил фонарик, посветив на стену ― надпись исчезла.       ― Похоже это фосфор, ― пояснил Яку, всё так же пялясь, но уже на пустое место. ― Что написано?       Куроо сглотнул, снова выключил свет.       ― «Убирайся!», ― послышалось из темноты. Послышался щелчок, один, потом второй. Куроо повернулся к Яку, неловко заулыбавшись, пытаясь хоть как-то сгладить неприятную ситуацию. ― А вот интересно, это недружелюбный приказ или мотивационный посыл ленивому хозяину? У меня тут пыльненько, ничего не скажешь, так что я даже понимаю.       Яку даже не улыбнулся. Он поднёс свой датчик к тому месту, где была надпись, поводил рядом, прислонил к стене, но не добился ничего, кроме сообщения о том, где где-то там, за стеной пробегали вены-провода, унизывающие всё тело огромного старого мэнора.       ― Не думаю, что дело в мотивации, ― вздохнул он, царапнув стену. ― Хм, интересно… Это не краска, а порошок. Я не ошибся, это фосфор, днём свечения не видно, поэтому мы не обратили внимания, хотя везде тут ходили. Да и сейчас я лишь чудом заметил… Становится интереснее. Твой призрак мало того, что поразительно вёрткий и способный орудовать кувалдой, так ещё и умеющий малевать на стенах угрожающие послания. Сдаётся мне, что…       Яку прищурился, вдруг бросив долгий изучающий взгляд на противоположную стену. Он подошёл к ней, загадочно постучав, прислушиваясь к гулкому звуку.       ― Ты думаешь Василиск знает азбуку Морзе? ― нервно отшутился Куроо. Яку зло на него зашипел. ― Молчу… Может, пойдём? Пока не нашли ещё и кровь на стенах и какое-нибудь «Тайная комната снова открыта»? Нам, магглам, такое лучше стороной обходить…       ― Порой ты хуже Бокуто, ― цокнул языком Яку, но от улыбки не удержался.       ― Почту за комплимент, потому что мой бро самый охрененный мужик на свете, так что быть просто охрененным большая честь, знаешь ли, ― решительно заявил Куроо. Яку сощурился, подошёл вплотную, поднимая голову. ― Чего?       ― Тебе страшно? ― Куроо удивлённо скинул брови, отвёл смущённый взгляд в сторону, но головой не помотал. ― Ты пытаешься шутить, когда нервничаешь. И вообще больше болтаешь. Я это давно заметил. А то, если страшно, могу и за ручку взять.       Яку хищно оскалился. Он успел встать на след новой загадки, рухнувшей на них неприятности, вдруг обзаведясь слегка приспущенным с тормозов языком.       ― Зато когда тебе страшно, ты ведёшь себя как язва, ― ответил Куроо, довольно заулыбавшись, когда Яку развёл руки, признавая поражение. ― Но знаешь, даже в этом свои плюсы: с таким началом вечерочек обещает быть до ужаса весёлым.       ― Тут не поспоришь. Ладно, пошли, ― дёрнул его за рукав Яку. ― Попробуем выяснить пытались нас замотивировать на уборку или прогнать, а то всё это стало чертовски мне надоедать.       На чердаке Яку и его приборы постигла очередная неудача. Пищалки отказывались подавать голос, и за ненадобностью они были выброшены в рюкзак, откуда Куроо достал пару пледов, укутав сперва Мориске, а потом и себя, усаживаясь с ним рядом. Они пристроились в большом платяном шкафу, и Яку успел возненавидеть себя за это решение ― у Куроо, нервничающего всё сильнее, шутки про Нарнию, казалось бы, не должны были закончится до самого утра. К счастью, обошлось. Проторчав в замкнутом и пыльном пространстве с полтора часа, они вылезли чтобы размяться и поискать место поудобнее ― всё же в шкафу места было катастрофически мало, а Куроо под боком, его постоянные нечаянные касания, щекочущее кожу дыхание, взгляды в темноте выводили из себя и сбивали с рабочего настроения. Он даже предлагал разойтись по разным углам, но это предложение было встречено тонной возмущения, проще которое было прекратить отозванным предложением, чем попытаться оспорить. Незаметно прошли ещё несколько часов, призраками и не пахло. Единственное, кого они успели с Куроо засечь, стала дохловатая на вид мышь, которую они единодушно окрестили именем Мистер Джинглс и угостили крекером. На кормёжку нового жильца Куроо-мэнора и любование его усатой мордашкой убилось добрых сорок минут, а ничего необычного так и не происходило. Через пару часов должно было рассвести, на чердаке становилось всё холоднее, у Яку слипались глаза, стал позёвывать и Куроо, отчаянно бодрящийся и пытающийся тормошить Яку.       Приборы упрямо молчали.       ― Это бесполезно.       Яку поднялся на ноги, разминая затёкшие после долгого пребывания в одной позе конечности. С плеч он скинул плед, тут же пожалев об этом. Холод и сквозняк едва ли не сбивали с ног, по телу сразу поползли мурашки и захотелось оказаться где-нибудь в тёплом месте, например, под одеялом.       ― Думаешь, наш призрак наделал в штаны от нашего грозного вида? ― зевнув, предположил Куроо, потирая слипающиеся глаза.       Яку пожал плечами. Он был расстроен и растерян. Впервые за всё время, что он имел дела с подобными вещами, случилось что-то подобное. Обычно сразу было ясно в чём проблема, в человеке ли, который просто съехал с катушек, или доме, старом и скрипучем. Куроо точно был нормальным, по крайней мере в понимании психиатрии, галлюцинациями вряд ли страдал. Да и дом, пусть и был старым, но подбросил им на порог неприятных сюрпризов в виде расколошмаченных камер, той надписи ― чьих рук это дело? У Яку, конечно, были подозрения, но оглашать их он боялся, никак не решался, не в то момент, когда вроде бы всё стало налаживаться. И тогда получается, что это очередная липа? Что дело его жизни и правда всего лишь дурацкая псевдонаука, пустая трата времени? Почему-то сейчас ответить на этот вопрос казалось страшнее всего.       ― Не знаю, что думать, ― честно ответил Яку. Он обернулся, взглянув на Куроо. ― Голова болит. Я устал и хочу спать.       ― Тогда, может, закончим на сегодня? ― мягко предложил Куроо. Он поднялся на ноги, точно так же избавился от пледа, поморщившись от холода, подошёл ближе, накидывая руки на плечи Яку. ― Сегодня и так было полно впечатлений. Если ты готов, можем передохнуть.       Яку смотрел в его глаза, согреваясь теплом, обращённым к нему, купаясь в затаённой нежности, окутывающей его вместе с голосом Куроо.       ― Да, давай на сегодня закончим.       Куроо собрал всё сам, видел, что Яку не в состоянии сделать этого, забрал приборы, осторожно взял его за руку, помог спуститься, на этот раз не став заморачиваться закрыванием люка ― если проклятый призрак свалится в него, и поделом!..       Они петляли по коридору недолго, наконец остановились у какой-то двери, заходя в тёмное тёплое помещение. Яку прижался спиной к двери, съехал по ней, усаживаясь на полу. Куроо неглядя ходил по комнате, что-то доставая. Послышался чиркающий звук, потянуло серой и дымком, на кончике спички, спрыгивая на фитиль толстой свечки, заплясал огонёк. Яку растерянно огляделся.       ― Это моя комната, ― пояснил Куроо, став стаскивать с себя тёплые вещи, бросая их на кресло, стоящее у плотно зашторенного окна.       Она была небольшой, устроенной так же, как и всё остальное в доме, каким-то слегка вычурным шиком, особенно заметном в огромной двуспальной кровати, занимавшей почти всё пространство. В углу комнаты на витых ножках основался стол и в пару ему два стула, у окна пара кресел, одно из которых теперь было завалено вещами, книжный шкаф, ещё один стол, на этот раз рабочий, с ноутбуком и какими-то стопками бумаг возле него. На стене рядом фотографии. Яку не стал к ним присматриваться, побоялся прошлого, прекрасно зная, кого увидит там. Он медленно поднялся на ноги, стащил с себя верхнюю одежду, устраивая на незанятом кресле.       ― Здорово, что ты оставил её такой же, как и всё в доме.       ― Нравится? ― каким-то затаённым трепетом спросил Куроо. Яку улыбнулся и согласно кивнул. ― Спасибо. Ты замёрз? Можешь принять душ, я схожу включу генератор, вода нагреется быстро.       Яку снова кивнул, уставившись на дверь, которую сперва не заметил.       ― Хорошо, что не придётся воду разогревать на огне, ― устало фыркнул он.       Куроо не устоял, чтобы ущипнуть его.       ― Лучше загляни сперва, а потом уж шуточки отпускай, ― надулся он, пересекая комнату и подходя к двери. ― Я мигом, потом полотенце занесу. Подглядывать не стану, не волнуйся.       Яку смущённо заалел, радуясь, что в темноте его лица не видно. Дверь за Куроо захлопнулась, а по коридору разнёсся звук быстро удаляющихся шагов.       ― И не то чтобы я был против, ― буркнул он, поспешив зайти в ванну до того, как вернётся Куроо.       Вода появилась через несколько минут, как и свет. Яку, успевший промёрзнуть до костей, сразу же залез в душ, поначалу едва не выскочив оттуда с воплями ― вода была холодной, но постепенно становилась всё теплее. По комнате поплыли клубы горячего пара, сдобренного каким-то цветочным духом. Они оба успели как следует измазаться в пыли, так что Яку не постеснялся использовать немного чужого геля, как следует намылившись и чуть было не поскользнувшись. Усталость и сонливость, объединив силы в один фронт, навалились без предупреждения, и он практически засыпал, стоя под струями воды. С трудом заставив себя закончить с мытьём, Яку вылез из душевой, к своему удовольствию обнаружив полотенце, уже знакомые шорты и чистую футболку, на пару размеров больше, чем нужно. Хорошо, что Куроо не заставил его спать голышом, такого его и без того разбережённое сердце точно не выдержало.       Из ванной он вылезал с опаской, но, как оказалось, бояться было нечего. Почти.       Куроо уже успел забраться под одеяло, укрылся по самый нос, явно наслаждаясь теплом и уютом собственной постели. Света он так и не зажёг, зато ещё несколько свечей запалил, удобно установив их на столике.       ― Только не говори мне, что ты голый под этим одеялом, ― нехорошо прищурился Яку, замечая лукавые смешинки в глазах Куроо.       ― К твоему счастью и моему разочарованию ― я в одежде, ― усмехнулся он, приподнимая край и демонстрируя почти такую же, как у него, футболку и трусы. ― И погляди: никаких супергероев. Только имя какого-то мужика на резинке.       Яку тихо фыркнул, осторожно прошлёпав к кровати. Залезать он не решался, сделал вид, что складывает рядом с ней свои вещи, нет-нет да бросал настороженные взгляды.       ― Ну и… ― откашлявшись, подал голос он. ― Как поделим кровать?       Куроо закатил глаза, тяжело вздохнув.       ― Не пори горячку, Яккун, ляжем вместе.       ― Да я скорее на чердак вернусь… ― буркнул Яку, смущённо отводя взгляд в сторону.       Куроо привстал на локте, откинул край одеяла со свободной стороны кровати, выразительно уставившись на неё.       ― Мори…       ― Я же просил.       ― И я прошу: ложись, не выпендривайся, ― рассердился Куроо. ― Я слишком устал, грязный, так что даже в сторону твою смотреть не стану.       Яку задумчиво потёр ступню о ступню, посмотрел на одеяло, мягкую подушку, потом на Куроо, затаившего дыхание в ожидании, махнул рукой и забрался в постель, укладываясь поудобнее и сразу же укрываясь. Куроо довольно заурчал, откинулся на свою подушку, зажмуриваясь от удовольствия.       ― А ты разве не идёшь в душ?       ― Не хочу, слишком лень, ― отмахнулся Куроо, взявшись ворочаться и укладываться удобнее. ― Да и соблазна меньше будет. Утром нормально вымоюсь.       ― Ладно, ― согласно шепнул Яку. Одеяло стало отдавать тепло, понемногу усыпляя, мешал только скрип кровати, идущий со стороны всё крутящегося Куроо. ― Ты там в порядке, чего вертишься?       ― Да нормально, улечься никак не могу, ― зло проворчал Куроо.       ― Спи давай, до приезда Бокуто, может, удастся немного поспать, ― прикрыв глаза, отозвался Яку.       ― Ага. Если он не заявится к полудню. Проспит этот совень всё на свете, знаю я его… ― шепнул Куроо, вдруг затихнув. Он молчал какое-то время, Яку решил было, что уже отрубился, но тут его голос зазвучал снова, тише, волнительнее, совсем близко. ― Мориске? Да-да, знаю, что ты просил, не шипи так. Как думаешь, мы бы продолжали, если я не уехал?       ― Кто знает, ― быстро бросил Яку, моля всех богов, лишь бы Куроо в этой бархатной тишине спальни не услышал, как сильно грохочет его сердце просто потому, что он назвал его по имени, так тепло, так нежно, так волнующе. ― Если бы я тебя не убил раньше, то продолжали бы.       Куроо снова довольно замурлыкал, кажется, придвинулся чуть ближе.       ― Наверное, и съехались бы, да?       ― Ну, может, ― согласился Яку, искренне не понимая к чему все эти вопросы.       ― Было бы здорово, я думаю. Просыпаться каждый день вместе, завтракать, провожать друг друга на работу, целовать на прощание, днём писать коротенькие смс, просто спрашивать, как добрался, что взял на обед. ― Скрип кровати послышался снова; Яку недовольно загудел, сильнее кусая губы. ― А вечером снова встречаться, собираться на кухне, вместе готовить ужин, танцевать под дурацкие песни по радио, а после сидеть у телевизора, обнявшись и укутавшись в плед, допивать чай, болтать и целоваться…       ― Господи, ты заткнёшься?! ― Яку, вспыхнув и шумно дыша, резко сел, уставился на нагло хихикающего Куроо. Он лежал совсем рядом с ним, глаза озорно блестели, по губам, в убийственно соблазнительном жесте проскальзывал язык. Яку нервно сглотнул. ― Ты же спать собирался, а всё треплешься и треплешься!..       ― Оказалось, я не могу спать в постели рядом с тобой.       ― Ну так иди на пол! ― обессиленно выкрикнул Яку, падая на подушку. Он закрыл пылающее лицо руками, глухо попросив: ― Пожалуйста, очень тебя прошу… Не надо, Тетсу.       Яку отнял ладони от лица, повернул голову, взглянув на Куроо, удивлённо приоткрывшего рот.       ― Как ты меня назвал? ― неверяще шепнул он.       ― А то ты не слышал, ― буркнул Яку. ― Спи.       ― Назови так ещё раз, ― Куроо придвинулся ближе, требовательно потянув его за руку. ― Ну же, Мориске, ещё!..       Яку яростно зарычал, отпихнул от себя его лапищи, зло сверкнул глазами.       ― Боже, да как же ты меня!.. ― он замер, проглотил остатки ругательства. Лицо Куроо было совсем рядом, практически нос к носу.       ― Скажи это ещё раз, ― шепнул Куроо. ― Пожалуйста, Мориске.       Яку облизнулся, придвинулся ближе, под одеялом найдя его холодные руки, переплетая пальцы.       ― Ты достал меня, Тетсу, ― ответил он, закрывая глаза и прикасаясь к губам Куроо.       Они касались друг друга осторожно, боязливо, опасаясь разрушить тот тонкий, хлипкий мостик, протянувшийся между ними на месте разрушенного старого. Куроо высвободил одну руку, его пальцы дрожали, прикасаясь к нему, нерешительно ― нежно ― дотрагиваясь до щеки, скользя к подбородку, чуть смелея, обхватывая его, придерживая и направляя. Яку придвинулся ближе, глаз не открывал, будто боялся, что открыв их, увидит кого-то другого, не Тетсуро, и снова окажется разбит и подавлен. Куроо, словно почувствовал его страх, снова погладил его по щеке, крепче сжал пальцы, будто говоря, что он рядом и не отпустит.       ― А можно ещё раз так же и подольше? ― отодвинувшись, лбом опершись в лоб Яку, горячо дыша и обжигая его губы, попросил Куроо.       Яку медленно открыл глаза, шумно втянув носом воздух. Куроо смотрел на него с мольбой, огромной надеждой, что следующий поцелуй будет ответом, решением всех их проблем и лекарством от давних обид.       Яку с трудом сглотнул вставший в горле ком, криво улыбнулся, чувствуя, как горят и дрожат губы.       ― Могу только дать коленом в пах, хочешь? ― предложил он.       Тетсуро приятно рассмеялся, заметно расстроившись, хоть старался вида не подавать. Он снова погладил его щёку, улыбнулся, немного отодвинувшись. Видимо, ещё слишком рано.       ― Ну теперь ясно, почему в доме нет ничего подозрительного. Та самая сущность просто нашла квартирку поуютнее, и теперь живёт в тебе. В виде гремлина.       Да уж, они и правда друг друга стоят! Яку глухо рассмеялся в подушку, несильно пнув этого болвана. Куроо тихо взвыл, протянул руки, обнял его, притягивая к себе. Яку напрягся.       ― Я же сказал: ничего без твоего согласия не сделаю. И я помню, что у нас очень шаткое перемирие, ― напомнил Куроо, шепнув на ухо. Яку слегка расслабился. ― Лучше спи, просто спи, а я буду согревать тебя, в доме гуляют жуткие сквозняки. Всё остальное завтра.       ― Ты хотел сказать «сегодня»?       Куроо усмехнулся, наклонился, поцеловав его волосы.       ― А есть разница? Спи. Доброй ночи, Мориске.        Яку придвинулся ближе, одну руку накинув на Куроо, пряча лицо у него на груди.       ― Доброй ночи, Тетсу.

***

      Они проснулись от грохота, волной раскатившегося по дому. Яку подскочил на кровати, испуганно огляделся, сперва не поняв, где он, потом увидел Тетсуро, обнимавшего его, словно любимую плюшевую зверюшку, и стал припоминать события вчерашней ночи. Его обдало жаром от воспоминаний о поцелуе, пусть даже это и было затянувшееся касание, ничего больше, но будоражило оно не хуже страстно ласкающего языка. Яку осторожно потормошил Куроо, и пока он окончательно не проснулся, пригладил торчащие в разные стороны волосы.       ― Доброго утра… ― сонно жмурясь, мурлыкнул Куроо, не зная, что выбрать между гримасой и довольной улыбкой ― в доме что-то снова загрохотало, послышался топот; Яку, застуканный с поличным, быстро прижал руки к груди. ― Что там за шум портит моё прекрасное настроение?       ― Без понятий, ― смутился Яку, отцепляя от себя чужие лапы. ― Пусти, нужно сходить посмотреть.       Он опустил ноги на пол, поёжившись от неприятного холода, сразу же цапнувшего ступни. Куроо, шумно потягиваясь и зевая, сел, потёр лицо и нахмурился, заметив в каком виде Яку собрался на разведку.       ― Эй, оделся бы, ― бросил он, разглядывая чужие острые коленки, трясущиеся от холода. ― Хоть одеяло накинь, а то простынешь. Вроде и не осень, но тут реально холодно по утрам. Который час вообще?       ― Восемь уже, ― недовольно цокнул языком Яку, бросив короткий взгляд на часы. ― Проспали всего ничего…       ― Ага, но я давно так хорошо не спал, ― потягиваясь как огромная кошатина, Куроо неспешно поднимался на ноги. На себя он накрутил плед, удовлетворённо кивнул, когда увидел, что Яку тоже утеплился и уже готов ринуться в бой с неизвестным. Шум доносился с холла, и чем ближе Куроо и Яку подходили, тем отчётливее они понимали, что вот он ― конец этой истории.       Прямо у входной двери разворачивалось сущее зверство: Бокуто, громко чертыхаясь, удерживал за спиной руки у лежащей и брыкающейся на полу миссис Ро, шипящей хуже рассерженной змеюки.       ― Да прекрати ты дрыгаться, чёртова карга!       ― Бокуто, какого хрена ты вообще творишь?!       Куроо и Яку, побросав свои одеяльные одеяния, со всех ног бросились по лестнице, замирая в паре шагов от этого кошмара и становясь свидетелями того, как солнышко и чудо во плоти Бокуто Котаро, лучший друг на свете, заламывает семидесятилетнюю бабульку, за спиной руки связывая ей пластиковой кабельной стяжкой.       Управившись со своей жертвой, он утёр со лба испарину, кажется, только сейчас заметив друзей.       ― О, парни, утречка! ― как ни в чём ни бывало, помахал он рукой, смешно выпучивая глаза. ― А вы чего оба в таком виде? У вас что… Что-то было?       ― Да не было ничего! ― рявкнул Яку, пропуская Куроо, который бухнулся на колени перед старой леди, раскрасневшейся от борьбы. Из-под сбитого чепца вылезли волосы, налипнув паутинками к мокрому морщинистому лбу.       ― Какого чёрта, бро? Отвали от неё, что вообще на тебя нашло? ― срываясь на крик, захрипел Куроо, без особой пользы подёргав стяжку на сморщенных запястьях. Женщина всё продолжала шипеть что-то неразборчивое, Куроо виновато запричитал: ― Боже, простите, простите…       ― Ты не хочешь ничего сказать? ― прошлёпав по холодному полу, Яку обнял себя, пытаясь хоть как-то согреться.       Насупленный Бокуто всё продолжал сидеть возле своей «добычи», с таким видом, словно его смертельно оскорбили.       ― Хочу. Но сперва бы вам сказать ― «спасибо» для начала! ― обиженно буркнул он. ― Я им преступника поймал, а они…       Куроо замер, перестав дёргать путы своей горничной в попытке ослабить их. Он медленно повернулся к другу.       ― Какого ещё преступника?       ― Да вот её! ― кивнул на старушку Бокуто. ― У-у-у, наглая бабища! Сам спроси у неё, бро, чем она тут занималась вместе с этой вот баночкой…       Бокуто потянулся, из кучи банок из-под краски неподалёку, все как одна похожие друг на друга, вытянув одну. Он ловко сковырнул чуть придавленную крышку, пихнув банку под нос Куроо. Тот автоматически отшатнулся, но успел принюхаться, и этого хватило, чтобы вспомнить запах.       ― Это же та хрень, ― шепнул он, заглядывая в банку. Внутри, мерзко чавкая и перекатываясь, перетекала какая-то склизкая серая жижа, кисло воняющая привиденческими соплями, которые он слишком хорошо запомнил. Куроо перевёл взгляд на затихшую старушку. ― Миссис Ро?..       ― Молодой господин, я не виновата! Совсем не виновата! Я просто пришла проведать вас, а тут этот чумной, накинулся на меня, повязал, банку эту суёт мне! А это клей, клей обойческий! Ничего не знаю! На пол повалил, стал кричать! У-у-у… ― старуха скривила лицо и сдавленно завыла, впрочем, не проронила ни слезинки.       ― Да что тут происходит?! ― не выдержал Яку, повышая голос. ― Ты можешь по порядку рассказать?       Бокуто приосанился, забрал банку, сел на коленях ровнее, и быстро затараторил:       ― Проснулся я, значится, утром, думаю, чего буду сидеть, поеду к парням пораньше ― страшно за вас было, караул, ну и поехал. Тетсу-то со вчера мне сразу ключ дал, сказал, что дверь запрёт сам, а мне, как приеду, заходить, а то мало ли, вдруг бы вы спали, ― обстоятельно объяснял Бокуто.       ― Бо, ближе к делу, ― одёрнул его Куроо.       ― Ну да, ну да, ― откашлялся Бокуто, грозно взглянув на вновь притихшую служанку. ― В общем, приехал я, запарковался, к двери подхожу, смотрю ― чешет куда-то ваша подружка, и баночку с собой тащит вроде как из-под краски. Я постоял-постоял, подумал, дай прослежу за ней, интересно же, уж больно резво она шлёпала в сторону оранжереи, хотя при нас еле ноги переставляла. Ну и вот, подошёл я, смотрю, а её нет, но я точно видел, что она заходила сюда! Зашёл, побродил между пальм твоих, бро ― бабки как след простыл. Я постоял, как дурак, в затылке почесал, собрался было уже возвращаться, и тут заметил, ― круглые жёлтые глаза скользнули в сторону виновницы происшествия, ― что за пальмами, теми, что у каменной стены, примыкающей к дому, щель какая-то подозрительная. Я с трудом пролез между стволов, пальцами её подцепил и что бы вы думали? Там проход! Тайный ход!       Бокуто торжествующе задрал нос. Яку, подошедший ближе, был белее мела. Похоже, что он уже успел обо всём догадаться.       ― И что дальше? ― едва размыкая губы, спросил Куроо.       ― Ну, что? Полез я по нему. Грязи и пыли там куча, смотри как измазался, ― он показал на свои рукава; Куроо быстро скользнул взглядом по чёрному платью горничной, заметив и на них следы пыли и лоскуты старой паутины на подоле. ― Какое-то время просто наощупь шёл, потом услышал звуки, какие-то шаги, скрипы. Перепугался до чёртиков, но потом понял, что никакое это не приведение, а всё эта мадама, ― Бокуто зло зыркнул в сторону преступной миссис. ― Пока она тут ковырялась в банках, примечалась, где стены мазать, я за ней в дырочку подглядывал, вон оттуда, ― он указал на стену, панель которой немного отошла в сторону, образовав маленькую щель. Куроо сдавленно сглотнул, знал ведь, идиот, что в доме проходы, знал, но даже не удосужился проверить их все, решил, что ничего такого не случится, подумаешь, тайные ходы! Кому вообще может приспичить?.. Но вот нашлось кому. ― Короче, парни, это она. Может, и садовник на подхвате. Даже когда я выскочил, она испугалась, заметалась, довольно шустро, скажу я вам, что даже пришлось, чтобы дёру обратно в тоннель не дала, завалить и связать. К слову, я аккуратненько, даже не ушиб её, а она как заверещит, врунья!.. А тут уж и вы… Можешь, конечно, освободить её, бро, дело твоё, но я бы копов вызвал на твоём месте. Призраки-призраками, но мне кажется, что это поправдоподобнее будет…       Куроо тяжело вздохнул. Он благодарно кивнул Бокуто, обернулся, взглянув на Яку, улыбающегося как-то пугающе странно.       ― Миссис Ро? Это правда? Это вы всё делали? И надпись на втором этаже, вот эта мазня на стенах, мои пропадающие вещи ― ваших рук дело? Камеры моего друга? ― Старушка по-партизански молчала. Куроо нахмурился. ― Отвечайте.       Ещё немного помолчав, женщина подняла глаза на Куроо, жалобно взмолившись:       ― Молодой господин… Не продавайте дом, не продавайте, прошу, я живу в нём столько лет, куда мне идти? Да нас же сразу выгонят, а так, если все думать будут, что тут приведения, так никто его и не возьмёт!.. Мы с муженьком моим не хотели сперва, думали, ну зачем нам это, а как услышали, что всё, продажи не миновать, так и решились…       Яку едко хмыкнул, все устремили свои взгляды к нему.       ― Вот и весь секрет, ― бесцветно произнёс он. ― Всего пара стариков, знающих дом, прогрессирующий маразм и уйма свободного времени ― такие они, призраки «Куроо-мэнора». Ну и что, вы теперь довольны? Вместо дома у вас теперь будет клетка, а то и что похуже. А если бы Куроо не поверил, то что? Вы бы решили, что «призракам» на руку покалечить его или убить?       Горничная снова зашипела.       ― Ничего бы мы молодому господину не сделали! Всё бы у нас получилось, если бы не вы, гадкие детишки, всё получилось бы! Если бы не вы и эти ваши аппаратуры, и камеры, ух!..       Бокуто легонько пихнул дамочку в бок, заставляя заткнуться и со всех сил стараясь не заржать. Сдерживался и Куроо, видимо, сказывались нервы.       ― Официально заявляю, что если сейчас кто-нибудь не скажет: «Скуби-Дуби-Ду!», я откажусь от него как от друга, ― со всей серьёзностью заявил Бо, весело уставившись на всё-таки прыснувшего Куроо и всё ещё хмурого Яку. ― Эй, Яккун, может, ты?.. А? Ну ты чего, обиделся, что ли?..       Заставить себя остаться с ними и уж тем более радоваться, шутить и смеяться, Яку не смог. Он резко крутанулся на пятках, быстро вбежав по лестнице. Наверху хлопнула дверь. Куроо поднялся на ноги, бросив взгляд на площадку второго этажа. Ему стоило пойти за ним, но сперва разобраться здесь.       ― Бо, вызови полицию, будь так добр. И пригляди за этой чересчур ретивой леди до их приезда. Не знаю есть ли смысл идти и ловить её мужа, ― он глянул на по-охотничьи разгоревшиеся глаза Бокуто, коротко усмехнувшись. ― Ладно, это оставлю на твоё усмотрение. Только постарайся не проворонить их, можешь просто замкнуть где-нибудь, главное убедись, что там нет потайных дверей. А я… Думаю, мне стоит переодеться и приглядеть за Яку, похоже, он сильно расстроен.       Бокуто растерянно заулыбался, согласно кивнув.       ― Я тоже так думаю, бро. Иди, а я тут справлюсь. Когда приедут копы позову, а то я по-ихнему не говорю же, понадобится помощь, ― предупредил он, словно бы намекал, что задерживаться не стоит.       ― Понял тебя, ― кивнул Куроо, взбегая по лестнице. ― Спасибо, Бо, я твой должник!       ― Ага, только постарайся в этот раз не облажаться, ― прокричал Бокуто ему вслед.       Перед дверью в собственную спальню Куроо нерешительно мялся несколько секунд, прежде чем приоткрыл её и заглянул внутрь. Яку был тут, сидел на кровати, лицом повернулся к окну, которое решил распахнуть и впустить немного солнечного света.       ― Я могу войти?       ― Это ведь твоя комната, ― не обернувшись, сказал он. ― Незачем спрашивать.       Куроо коротко кивнул, вошёл внутрь, прикрывая за собой дверь и беззвучно поворачивая защёлку. Он подошёл ближе, сел позади Яку, прислонился к нему, чувствуя, как он дрожит.       ― Знаешь, я…       ― Я отдам тебе деньги, ― перебив его, резко сказал Яку, ― за билеты верну позже, когда смогу, но основная сумма на моём счету не тронута. Не могу их принять.       Куроо опешил, удивлённо заморгал.       ― Да… Это не обязательно, ― нерешительно подал голос он.       ― «Не обязательно»? Ты шутишь? ― тёплая спина Яку исчезла. Его голос, вибрируя, опасно срывался. Яку сел на коленях, вскинул голову. Он выглядел болезненно, всё ещё уставшим после долгой ночи и небольшого количества сна. ― Я проебался как никогда, Куроо. Вот по-другому и не скажешь. Чувствовал же, что что-то не так, и ведь даже заподозрил её, но вы меня смогли переубедить. А всё оказалось до смешного просто: не работали датчики, потому что виной всему люди. Куда-то пропали карты памяти, потому что забрали их люди! И чёртовы надписи тоже сделали люди… А знаешь, что было в её банке? Ты так и не понял, что так воняло? Это натто, Куроо, грёбаные ферментированные бобы. Вот почему запах казался тебе таким знакомым ― он просто из дома. Уверен, что и попадать сюда без ключа они могли с самого начала, впрочем, как и на чердак, скорее всего, наверняка ходы есть и там. Всё оказалось так просто, а я, как дурак, повёлся на эту хрень…       Куроо недовольно нахмурился. Ему хотелось поддержать, утешить, но за чувствами Яку скрылось нечто большее, чем просто расстройство из-за того, что его облапошили как сопливого школьника. В очередной раз он, как искатель паранормального, остался ни с чем.       ― Да брось ты, мы оба хороши ― я столько лет жил бок о бок с ними и не заметил ничего такого. Сам дурак, раз оказался так слеп, думал про одно, увлёкся делами и не видел, что творится под самым носом, ― как можно беззаботнее отмахнулся он. ― Главное, что всё разрешилось. А твой гонорар… Да хрен с ним, оставь себе, всё-таки из-за того, что ты приехал, пострадали твои камеры и остальное, на эти деньги купишь новые приборы и примочки к ним…       Яку молча закусил нижнюю губу, опустил голову, но Куроо успел заметить, как оно исказилось от боли. Он едва заметно качнул головой.       ― Я не верю. Не могу поверить, ― он резко вскинулся, его глаза влажно блестели. ― Не могу поверить, что самый умный человек, которого я знаю, так легко повёлся на подобную ерунду. Я знаю, ты бы выиграл миллион телевикторин, но как не смог ответить на простой вопрос: «Что творится в этом грёбаном доме?» ― как, Куроо? Я в последний раз спрошу: ты причастен к этому?       Куроо громко сглотнул. В ушах у него загудело, на лице дрогнули желваки.       ― Ты говоришь очень обидные вещи. Я уже несколько раз говорил тебе, что не причём, но ты, как заведённый, всё твердишь…       Яку криво улыбнулся, протянув руки, касаясь его лица. Он придвинулся ближе, позволяя себя обнять, оказать именно ту поддержку, которой он хотел сейчас больше всего.       ― Разубеди меня, Тетсуро, ― шепнул он, губами касаясь мочки уха, опуская голову, целуя его шею. ― Прошу, Тетсу, в последний раз.       ― Я ничего не подстраивал, клянусь тебе, ― в тон ему ответил Куроо, стискивая пальцами футболку у него на спине. ― Ты ведь сам видел в каком шоке я был, когда увидел миссис Ро на полу, когда увидел, что сделал Бокуто. Всё было правдой. Я действительно звонил тебе с мыслью, что мне нужна помощь. Она мне и требовалась, и до сих пор нужна. Яку… Мориске, не думай так обо мне, ― Куроо поддел плечом его лицо, словно прося взглянуть на него. ― Думаешь, я бы смог сделать такое, если хочу снова быть с тобой? Какие же это к чёрту тогда нормальные отношения, когда они завязаны на подобной лжи? И ещё… Мне очень жаль, что так вышло. Ну, с твоей работой, что ты не нашёл того, что ищешь.       Яку, выслушав его молча, быстро кивнул, прильнув к груди Куроо, слушая как бьётся его сердце.       ― Я думаю покончить с этим, со всем этим, ― негромко сказал он. Его тон и расплывчатость фразы немного пугала ― о чём именно он говорит: о своей работе или, может, о них?.. Яку вздохнул, продолжив: ― Мне надоели бесконечные поиски.       ― И ты вот так всё бросишь? ― подал голос Куроо.       Яку задумался, но размышлял недолго. Медленно кивнул.       ― Да. Пора закончить. И уехать отсюда.       Куроо уронил руки на кровать. Голова шла кругом, слова Яку отдавали льдом, всё так же оставались непонятны ― о чём он, чёрт бы его побрал? Этот взгляд, полный сожаления, вины, его дрожащие холодные пальцы, трясущиеся губы и лицо, бледная маска тонущего, просящего помощи. Если дело в работе, в отчаянии не найти ничего стоящего ― так и шут с ней! Не последний же это старый дом! Сколько ещё не облазано? Сколько таинственных островов, пещер, загадочных лесов и катакомб не проверено? Да если будет нужно, он сам, лично, протащит Яку, лишь бы тот наконец нашёл своих чёртовых призраков. А если в них… То и на это у Куроо нашлось решение.       ― Раз у тебя есть право «последнего раза», то и я воспользуюсь своим, ― кончиками пальцев он коснулся рук Яку, привлекая его внимание, прося взглянуть на него. ― Ты в самом деле этого хочешь? Закончить так? Я не могу позволить себе отпустить тебя снова, но и удержать насильно не смогу, поэтому просто спрошу: можно поцеловать тебя? В последний раз.       Куроо потянул руки вверх, медленно, соблазнительно, в полной тишине, стянув с не ставшего сопротивляться Яку футболку не по размеру. Горячими ладонями, касаясь его плеч, часто вздымающейся груди, поджавшегося живота, Куроо жадно исследовал его тело, словно мальчишка радуясь тому, что ему позволяют эту прихоть, разрешают собирать кончиками пальцев мелкую дрожь и распаляющийся жар чужого ― любимого ― тела. Яку вздрогнул, закусил губы, исподлобья взглянув на Куроо, когда его пальцы, щекоча, пробежались по рёбрам, тёплым напоминанием о потерянных когда-то людьми крыльях останавливаясь на лопатках. Куроо прижал его к себе, склонился, аккуратно касаясь его губ, сминая их в неторопливом поцелуе.       Яку не сопротивлялся, позволял ему всё, может, даже слишком много всего. Он млел от прикосновений, плавился в его руках, чувствуя, что возбуждается и заводится сперва от простых касаний, а уже после от становящихся смелее и решительнее движений языка Куроо, скользнувшего в его рот, ласкающего его нежно, слегка несдержанно. Он хотел большего, много большего, желал его всего, и душой, и телом, с каждой секундой сжимая руки сильнее, целуя напористее, увлекаясь лишь больше, когда Яку стал отвечать.       Он тоже хотел его, нуждался сейчас в этих руках, касающихся его, кажется, всюду, этих губах, выцеловывающих его шею, оставляющих яркими метками уксусов-засосов жестокие следы владения на бледной коже. Он хотел его. До пульсирующей боли в паху, гулкого боя сердца, точно того же, что одолевал Тетсуро.       Куроо не спрашивал, пользовался выбитым правом «последнего раза»: молча стянул свою футболку, прижался грудью к груди, наслаждаясь ошеломительным жаром чужой кожи, биением нетерпеливого сердца, самим Мориске, льнувшим к нему, ласкающимся, касающимся его. Яку задыхался, жадно хватал ртом воздух, когда Куроо отпускал его ненадолго, переключаясь на его шею, терзая её поцелуями или опускался ниже, к соскам, лаская их языком, контрастно дразня, царапая ногтями, и снова целуя, будто в знак извинения. Его руки, слепо шаря по спине Куроо, царапали, оставляя свои отметины, ладони скользили выше, по шее к волосам, запутывались в чёрных лохмах, с удовольствием сжимая пряди между пальцев, контролируя голову Куроо, заставляя запрокинуть её и освободить доступ к шее, чтобы по-вампирьи предаться сладкой мести. Он не церемонился, метил его ― «он мой», ― выжигая кровавые следы на коже, слушая довольное утробное мурчание пополам с тихим шипением, теряя последние капли здравого смысла, растворившегося вместе с тупой злобой. Яку зализывал раны, просил прощения за всё, что успел наговорить и что не сказал за последние шесть лет.       Куроо приподнял Яку, подхватывая под ягодицы, искренне порадовавшись, что он ему достался чрезвычайно умненький ― просить не пришлось, Яку сам стащил с себя шорты, придвинулся ближе, потянув вниз резинку трусов Куроо. Он невольно вздрогнул, напрягся, когда рука Яку коснулась его члена, смазывая с головки выступившую смазку, двинулась вниз, обхватывая горячей влажной ладонью. Куроо протянул руку, коснулся его, точно так же готового к большему, другой придвигая себе ближе, чтобы делать это они могли одновременно. Яку обнял его за шею, ноги завёл за спину, усаживаясь на бёдра, вовлёк Куроо в очередной поцелуй, в его рот шепча что-то неразборчивое, то ли извинения за прошлое, то ли обещания о будущем. Куроо не слушал, предпочтя словам действия, касания и поцелуи, выбивающие землю из-под ног.       В какой-то момент инициативу перехватил Куроо, обхватил свой и Яку член, двигая рукой в размеренном темпе. Они оба были практически на пределе, за забытым наслаждением потеряли счёт времени, забыли о произошедшем и насущном. К реальности с громким стуком вернул Бокуто, забарабанивший по двери. Он кричал что-то о полиции, о садовнике, о миссис Ро и, кажется, спрашивал разрешения уничтожить оставшуюся со вчера пиццу. Куроо не ответил, сильнее сжал Яку, глухо стонущего ему в плечо.       ― Я почти…       Он кончил первый, низко застонал, кусая Тетсуро, горячо излившись ему в ладонь, ещё несколько раз дёрнувшуюся и застывшую, оросившуюся новой порцией спермы.       ― Неплохой «последний раз», ― хрипло откликнулся Куроо, лбом утыкаясь лоб так и не переставшего дрожать Яку, державшегося за его шею.       ― Да, ― согласился он, лениво шевеля языком. ― Похоже, нам пора.       ― Похоже на то, ― согласился Куроо, с трудом заставляя себя выпрямиться, ослабить хватку и отпустить Яку. Он выглядел странно. Глаза блестели, и Куроо, чувствуя, как болезненно сжимается сердце, заметил в уголках глаз дрожащую влагу, сползающую на ресницы. ― Хэй, ну ты чего?.. Если ты плачешь просто от того, что мы вместе подрочили, то что будет, когда займёмся сексом? Мне лучше приготовить заранее коробку бумажных платочков?       Яку глухо икнув, рассмеялся, мстительно щипнув его за сосок. Куроо злодейски хихикнул, снова обнял его, только одной рукой, вторую кощунственно вытерев о постель.       ― Вечно ты так, дурак… ― шмыгая носом и смаргивая слёзы, криво улыбнулся Яку. ― Прости. Прости, что я думал, будто бы это ты. Прости…       Куроо прикрыл глаза, сжал его крепче, губами касаясь его макушки.       ― Хватит извиняться, ― шепнул он. ― Ничего, ничего страшного не произошло. Если так подумать, то это и правда похоже на меня. Будь я помоложе и, если меньше дорожил бы тем, что уже однажды потерял, я бы мог додуматься до подобного. Так что я не удивлён, что ты так считал, даже когда я доказывал обратное.       Яку поднял голову, недоверчиво уставился на него, но после очередного поцелуя, разомлев и начав улыбаться в губы Куроо, наконец выдворил идиотскую мысль из своей головы раз и навсегда. В дверь снова требовательно постучали. Куроо раздражённо утробно зарычал. Яку слегка приподнялся, звонко чмокнул его, выпутываясь из пут объятий, покидать которые не очень уж и хотелось.       ― Нужно идти. Но мы… ― он смутился, нерешительно спросил: ― Мы ведь ещё поговорим? И продолжим?       Куроо удивлённо вскинул брови, закусывая губы. Чёртов пройдоха Мориске, спрашивать о подобном, сидя голышом на нём с каплями спермы на бёдрах ― это нормально вообще?!       ― Конечно. До вашего с Бо отъезда время ещё есть, ― чудом сдержавшись, но не устояв от лукавой улыбки и ещё одного поцелуя, сказал Куроо, с большой неохотой отпуская Яку. ― Но пока придётся разобраться с той парочкой. Похоже, впереди у нас непростой день.

***

      Следующие несколько дней смешались в пугающее нечто, наполненное кучей самых разных событий, начавшихся с момента приезда полиции.       Долго и обстоятельно пришлось доказывать, что они не бандиты, и уложенная на пол старушка не жертва, а на самом деле хитроумная преступница ― везёт старикам, стоит только состроить умильную мордашку, как тут же тебя все начинают жалеть. Примерно то же самое и с детьми ― вот в каких возрастах стоит заниматься криминалом! После того, как копы, почесав свои макушки с нахлобученными на них смешными шляпами, вроде бы поверили Куроо, битый час доказывающему, что в доме орудовала банда прислуги, начались поиски улик и осмотры мест «преступления». Главным аргументом против миссис и мистера Ро оказалась запись с камеры, огромный стаж в качестве прислуги в мэноре, следовательно, и хорошее знание дома и всех его секретов и всё-таки сорвавшаяся старушка, опять начавшая упрашивать «молодого господина» не губить и не продавать дом. Только после её слезливых просьб полиция отнеслась к вопросу серьёзнее, хотя и указала Куроо на ряд проблем, начинающихся с той, что по сути не было причинено никакого вреда ― «Что значит «не было»?! А мои камеры?!» ― Яку насилу удержал Бокуто, ― а значит и не их это дело вовсе, и что сажать стариков в тюрьму, на которой настаивал разошедшийся Бо, за подобное никто не станет.       После этого Яку не видел Куроо двое суток. Он забрал чету Ро, собрал все их вещи, в домике слуг нашёл и фосфор, и целую кастрюлю воняющего забористой ностальгией натто, усадил стариков в машину и куда-то увёз, вернувшись за день до отъезда друзей.       ― Бро! Ну наконец-то, мы уж думали, что ты нас тут бросил!       Бокуто налетел на Куроо с объятьями, практически сбив его с ног, как только за ним закрылась входная дверь.       ― Никто так не думал, ― проворчал Яку, медленно выйдя и гостиной в холл. Он бросил на Куроо тёплый взгляд, поняв, что успел соскучиться по его наглой физиономии. ― Привет, ты в порядке?       Куроо выглядел уставшим, похоже, ему пришлось решить немало дел за время своего отъезда. На вопрос Яку он ответил кивком и слабой улыбкой, тихо закряхтев от чересчур сильной хватки Бокуто.       ― Ну, что там случилось дальше с этими стариканами, давай, рассказывай!..       ― Никакого «рассказывай» пока не поужинаем! ― строго сказал Яку, сложив руки на груди. ― И вообще, отцепись от него, Бо! Не видишь, что ли, что ему тяжело? Дай человеку сперва хотя бы раздеться и поесть нормально, а потом и с вопросами приставай!       Бокуто осторожно опустил руки, приглядевшись сперва к Куроо, слегка оттаявшему после того, как за него вступились, потом взглянул на Яку, смущённо красневшему от одного только взгляда, что бросал на него Тетсуро.       ― Вы переспали?       ― Нет! ― вспыхнув сильнее, громко возмутился Яку.       ― Да, ― с плутоватой улыбкой мурлыкнул Куроо.       Бокуто непонимающе похлопал глазами, разглядывая пилящих друг друга взглядами друзей.       ― Вы бы определились, что ли, ― усмехнулся он тепло.       ― Мы не спали, ― сквозь зубы, всё ещё взвинченный и пунцовый, прошипел Яку, грозно затопав в сторону кухни. ― Живо мыть руки и за стол, нечего обсуждать тут.       Бокуто вопросительно уставился на бро, решив, что от него он точно сможет узнать все пикантные или не очень подробности.       ― По правде говоря, и правда не спали. Просто подрочили. И целовались, ― доверительно шепнул Куроо, как только Яку ушёл в кухню и выразительно взялся громыхать тарелками, делая вид, что не слышит и слышать не хочет сплетни за своей спиной.       Бокуто тихо хихикнул, подошёл ближе.       ― Так, стало быть, у вас всё наладилось? ― он обнял Куроо, сжимая его плечи.       ― Хочется на это надеяться.       Бокуто задумчиво помычал, потёр макушку и решительно кивнул, радостно заулыбавшись.       ― Тогда выясни это сегодня, Тетсу, во что бы то ни стало, выясни. Очень уж хочется мне быть вашим шафером…       ― Чего? ― удивлённо моргнул Куроо. ― Каким ещё шафером?       Бокуто загадочно подмигнул и расплылся в коварной ухмылке.       ― Вам нужно особое приглашение или что? ― заорал из кухни Яку, и заставлять его ждать не захотелось никому из них.       За время отсутствия Куроо, Бокуто и Яку, по какой-то странной причине отказавшись перебираться в коттедж, во всю обживали «Куроо-мэнор», успев наоставлять своих следов присутствия повсюду, но больше всего, конечно же, в кухне. Бокуто натащил каких-то хлопьев, чипсов и прочей гадостной ерунды, перебивающей аппетит, Яку, судя по всему выбиравшийся в магазин за «человеческой» пищей, раздобыл овощей, фруктов и мяса из которых и сотворил ужин.       Он, как и пообещал, перевёл все деньги Куроо, несколько часов, пока истеричный банк не стал названивать, сигнализируя о подозрительных операциях, перекидываясь с ним ими туда-сюда, и теперь их с Куроо ничего не должно было связывать. Завтра они улетали обратно, Куроо оставался один в громадном доме, на этот раз точно один. Но почему-то было от этого так тоскливо, что даже вкусная еда, беззаботная болтовня Бокуто и рассказ Куроо о том, где он был, совсем не радовали.       ― В общем, переговорив с полицией, я решил, что нет смысла выносить сор из мэнора ― правы они были, никакого вреда здоровью не было, да и хулиганством это не назовёшь даже…       ― Но-но, кто знает, что бы они учудили, если бы ты не стал бояться, как следует, ― Бокуто нахмурился, ткнув в сторону Куроо вилкой с нанизанной на неё четвертинкой картошки. ― Вдруг Яккун был прав и в конце концов они бы решились на убийство или, скажем, для начала, на бритвы в хлебе или иголки в подушке?       ― Давайте об этом думать не будем, лучше ешьте, пока не остыло совсем, ― предложил Яку, указывая на салаты. Куроо и Бокуто уставились на него, не узнав этого спокойного, даже отстранённого тона ― он заводился без особого труда, когда речь заходила об обдуривших их стариках, а тут, вдруг, почти никакой реакции, не заболел ли?.. ― Главное, что всё обошлось. Так и куда ты их отвёз? Надеюсь, не в лес и там бросил?       ― Нет, я увёз их в один славный пансионат с полным проживанием. Угадаешь его название? ― проигнорировав шпильку в свой адрес, хитро улыбнулся Куроо.       ― «Благополучие»? ― со смешком предположил Яку, вспоминая их недавний разговор.       ― Точно, придётся придумывать что-то пооригинальнее для своего, ― подмигнул ему Куроо, приступая к распиливанию стейка. ― В общем, я подумал, раз им некуда идти и потери дома они боятся сильнее всего, то проще будет дать им новый дом, который точно никуда не денется. Скорее уж со временем денутся они.       И Бокуто, и Яку уважительно покивали. Наверняка такое решение самому Куроо далось не просто. Эти двое ― очередная привязка к месту, очередной тяжёлый камень, упавший на его плечи дополнительным грузом ответственности. Да и финансовый вопрос никуда не делся, но судя по виду Тетсуро, своим поступком он был доволен и уже всё успел продумать.       ― Ты хорошо поступил, ― искренне сказал Яку, задерживая на Куроо долгий взгляд. ― Мог бы ведь и просто выкинуть на улицу, но нет…       ― Я просто спрошу ещё раз: ты вообще за кого меня держишь? Я ж не изверг какой, ― прищурился Куроо, но не обиделся. Он усмехнулся, довольно потянулся, зажмуриваясь от удовольствия. ― Они сознались, кстати, во всём. Оба. Мистер Ро лазил на чердак, там на самом деле есть потайной проход и ещё одна лестница, за всеми теми вещами, а миссис Ро малевала стены и перепрятывала мои вещи. К слову, и по поводу твоего тепловизора спросил, Яккун: он вырубал твоих детишек топориком для мяса, а тот, похоже, в холодильнике был, отсюда и ноль. Не знаю, правда, как они сами не попались, не старики, а эквилибристы, блин, но если честно, уже и думать не хочется. Теперь с этим покончено. И я рад, что всё закончилось именно так.       ― И что ты теперь будешь делать?       Бокуто стоило бы расцеловать ― он задал самый нужный, но самый страшный вопрос, на который Яку бы точно не решился. Куроо пожал плечами, взглядом обвёл кухню, взглянул в сторону холла, заваленного стройматериалами.       ― Доделывать ремонт для начала. Работы теперь прибавится, придётся ещё и заделать все эти идиотские проходы, чтобы больше ничего подобного не случилось.       — Значит, ты здесь задержишься? ― тихо подал голос Яку.       Куроо молчал какое-то время, словно и сам не знал ответа, но всё же неоднозначно качнул головой.       ― Не знаю, не хотелось бы, если честно. Я постараюсь справиться со всем быстрее, и проведу здесь не больше полугода, а потом вернусь домой. Осточертело мне всё это, хочу обратно.       Бокуто радостно ухнул, подскочив на месте.       ― Правда? Так значит, всё скоро опять будет по-прежнему? Мы втроём, как в старые-добрые. Как же круто, бро!       Куроо взглянул на Яку, успевая заметить тень его смущённой улыбки.       ― Так же или нет ― мне ещё предстоит выяснить.       Остаток ужина протекал уже веселее. Серьёзные разговоры были отложены на далёкое «потом», речь зашла о последней возможности прокатиться по городу и закупить для родни сувениров ― как-никак заграницей побывали, а привезут обратно только по пучку седых волос и доброй жмене истрёпанных нервов? Ну нет? Так не пойдёт! Бокуто громко планировал маршрут на завтра, апеллируя к тому, чтобы побудка началась спозаранку, и плевать, что рейс у них почти к полночи, а после раннего подъёма к вечеру все они будут никакие. Куроо и Яку, миролюбиво приглядываясь к другу как к любимому, но чересчур энергичному и доставучему ребёнку, согласно кивали, переглядывались между собой, словно бы говоря: «Соглашайся пока на всё, а завтра что-нибудь придумаем, отвлечём его игрушкой из Мака накрайняк». Между ними царила идиллия, приятный миг спокойствия, наполнившийся ещё и тёплым уютом, когда Куроо взялся за разжигание камина. Как только огонь запылал, согревая гостиную и освещая её тускловатым рыжим сиянием, Бокуто засобирался.       ― Ты куда это? ― удивился Яку.       ― Да так, пойду прошвырнусь, ― просто пожал плечами он с каким-то чересчур довольным видом. ― Я видел возле коттеджа небольшой паб, думал заглянуть, кого-нибудь подцепить, потусить вместе.       Яку недоверчиво на него уставился, сразу же понимая, что это был за акт самоликвидации. Стало неловко, немного тоскливо, но в то же время он был бесконечно благодарен Бокуто за всё, что он сделал для него лично и что собирался сделать для них с Куроо.       ― Главное на бабулек больше не набрасывайся, ― фыркнул Куроо, отряхивая руки. Он подошёл ближе, нерешительно покачнулся и порывисто обнял его, отпустил, широко улыбнувшись. ― И постарайся не попасть в неприятности.       Бокуто насупился, надулся и загудел что-то недовольное.       ― Сами лучше тут постарайтесь, ― бросил он, задирая нос и подхватывая свой рюкзак с дивана. Внимательно оглядев друзей, Бокуто хотел было что-то сказать, но так и не решился, вместо этого улыбнулся, взглянув на Яку так, что у того сжалось сердце. ― Ну, я пошёл. Тетсу, бро, машину твою возьму? Завтра заеду с утра, так что потрудитесь быть в одежде!..       Куроо тихо прыснул, Яку и тот заулыбался. Что-то всё это ему напоминало ― снова Бокуто оставил их наедине. Но в этот раз страшно уже не было.       ― Он расстроен, ― шепнул Яку, скорее для себя, чем в надежде, что Куроо подхватит нить разговора. С улицы донеслись звуки отъезжающего автомобиля.       Куроо подошёл к нему, осторожно обнял за плечи.       ― Не удивительно, столько лет он привык быть рядом с тобой, а тут появился я и снова всё испортил.       Яку поднял голову, недовольно нахмурившись.       ― Ты не портил. А Бокуто знал, что я до сих пор… ― он замолчал, задумчиво пожевав губу. Куроо польщённо заулыбался.       ― Может, как вернётесь, сведёшь его с каким-нибудь симпатичным пареньком, у которого такие же проблемы с маленькостью, как и у тебя? Похоже у Бо на это дело фетиш.       ― Иди ты, нет у меня никаких проблем, ― Яку раздражённо отпихнул хихикающего Куроо от себя, затопав в сторону камина. Он уселся на пол, поджал под себя ноги, уставился в огонь, лижущий деревяшки, становящиеся всё чернее. Бокуто не шёл из головы, впрочем, как и предложение Куроо. ― Хотя знаешь, если так подумать, идея ведь не самая плохая. Наверное, я мог бы сделать что-то такое. У меня даже кое-кто есть на примете, хотя они разные, как небо и земля.       Яку заулыбался, припомнив своего университетского приятеля, который, как и он, увлекался сверхъестественным, но вместе поиска реальных монстров и призраков, предпочитал выискивать и убивать их в компьютерных игрушках.       ― Тем лучше, ― обрадовался Куроо. Он устроился рядом, облокотился о сидушку кресла, каким-то странным смущающим взглядом уставившись на Яку. ― В Бокуто не дремлет завоеватель, ему бы во времена викингов родиться и жили бы мы с тобой сейчас в каком-нибудь Болэнде, помяни моё слово. Так что давай, займись по приеде, чтобы когда я приехал, мы ходили на свидания парочками ― будем бесить всех окружающих.       Яку рассмеялся. «Бесить окружающих» ― это Бокуто и Куроо умеют просто мастерски, такое зрелище никак нельзя пропустить. А уж если они с Кенмой будут на подхвате, то обещается что-то вообще запредельное. Да и сама мысль о свиданиях, о возвращении Тетсуро домой, о том, что всё и правда может быть как прежде и даже лучше, немало волновали, бросая в жар.       ― Из искателя паранормального в свахи? Не знаю даже понижение это или наоборот, ― пряча улыбку, усмехнулся Яку.       ― Не обязательно менять всё так радикально. Можно же совмещать, ― нерешительно подал голос Куроо. Он сложил ладони вместе, явно нервничая, мял пятерни, не зная куда деть руки. ― Знаешь, я думаю, что не стоит тебе бросать работу. Понимаю, ты устал, долгое время не можешь ничего найти, но ты не думай, что тебя будут преследовать одни лишь неудачи, вовсе нет. Неудачи они… м-м-м… как дождь!       ― Почему как дождь? ― улыбнулся Яку, поджимая под себя колени и подкладывая под голову руку. Он смотрел на Куроо, увлечённого своей мыслью, полностью захваченного желанием помочь, вернуть его к тому пути, с которого он, разочаровавшись, успел сойти, и это приятно согревало.       ― Потому что неизбежны, ― с важным видом заявил Куроо, раскручивая свою метафору дальше. ― Ну, то есть, это я к тому, что они будут всё равно, и поделать ты ничего не сможешь, как ни старайся, как идеально ни выполняй свою работу. Ты можешь только укрыться, переждать их и попытаться снова. Не сдавайся. Попробуй ещё, съезди на ещё один вызов, пошеруди там своими приборами, напугай до чёртиков хозяина дома ― делай то, что тебе нравится. Ведь нравится? ― Яку кивнул. ― Ну и вот. Теперь, если укрыться от дождя ты сам будешь не в силах, это для тебя сделаю я.       Яку сдавленно вздохнул. В горле стоял ком. Вот вроде бы ничего такого он и не сказал, а в носу уже свербело и желание позорно зареветь было таким огромным, что сдерживаться удавалось с трудом. Куроо видел его реакцию и благородно сделал вид, что его заинтересовало состояние камина и прогоревшие дрова.       ― Спасибо, ― спустя какое-то время тихо откликнулся Яку. ― Я не знаю, что будет дальше, брошу или продолжу, но я однозначно подумаю об этом ещё раз, прежде чем приму окончательное решение.       ― Да что там, ― пожал плечами Куроо, орудуя кочергой, пододвигая весело затрещавшие поленья. ― Просто запомни, что если будет совсем невмоготу, ты можешь поделиться со мной чем угодно. Я всегда буду рад выслушать и помочь чем смогу.       Яку задумчиво моргнул. «Невмоготу»? «Чем угодно»? Похоже, что первое обращение случится едва только объявили о возможности оказать помощь. Было кое-что, что не давало покоя, что терзало все те два дня, что Куроо не было, и что стоило решить до их с Бокуто отъезда. Так сказать, расставить все точки, оставалось которых не так уж и много.       Яку быстро облизал сухие губы, бросил на Куроо, стоящего к нему спиной, долгий взгляд, задержавшись ненадолго на его заднице, выставленной случайно, специально ли на показ, нерешительно признавшись:       ― На самом деле, есть кое-что, что тревожит меня.       Куроо обернулся.       ― Да? И что же?       ― Это место, ― Яку обвёл взглядом комнату. ― Камин, гостиная, ковёр, ты ― я уже представлял себе всё это.       ― Чего? А что не так? ― не понял Куроо, так и не сообразив к чему клонил Яку, и чего это он так пристально на него пялится.       ― Нас с тобой, дурень. Здесь. Только вдвоём. Дошло?       Лицо Куроо вытянулось от удивления, губы слегка приоткрылись, а глаза заблестели.       ― А, дошло. ― Яку тихо хихикнул. ― Ну и, что именно тебя тревожит?       Яку шумно сглотнул, набрал в грудь побольше воздуха, решительно произнося:       ― Получится ли у нас с тобой сделать всё так же, как я себе представлял? Не то что бы это была проблема, но я думаю об этом с того самого дня, как мы с тобой…       Куроо отошёл от камина, приблизился к Яку, подал ему руку, помогая подняться на ноги.       ― И много успел нафантазировать? ― мурлыкнул он, проводя пальцами по его щеке. Яку, прикрыв глаза, повёл головой, подставляясь под прикосновения.       ― Достаточно, ― чувствуя растекающееся по телу тепло вперемешку с приятной дрожью, шепнул он. ― Рассказать?       Куроо качнул головой.       ― Лучше покажи, а потом сравним как вышло, ― предложил он. Яку заулыбался, взглянув в его блестящие от желания и предвкушения глаза. ― Конечно, если ты этого действительно хочешь.       ― Хочу. Хочу тебя, Тетсу, ― заверил его Яку, привставая и дотягиваясь до его губ.       Поцелуи с Куроо всегда были чем-то особенным, словно маленькая, но очень яростная битва за право взять верх, за чёртов воздух, которого начинало не хватать почти с самого начала. В отличие от того раза в комнате, не церемонился ни один из них: Яку, отвоевав себе право вести, накинул руки на шею Куроо, плотно прижимаясь к нему, целовал развязно, открыто, не смущаясь чмокающих влажных звуков, скользящего в ответ в его рот языка Куроо, горячо касавшегося его, изучавшего и открывавшего для себя снова; Куроо беззастенчиво лапал его, сжимал, впиваясь пальцами, ягодицы, мял их, с чересчур очевидным намёком подцепляя резинку штанов, подпуская под неё пальцы, добираясь до разгорячившейся кожи, покрытой мурашками нетерпения. Они тёрлись друг об друга, чувствовали нарастающее возбуждение, прошивающее тело волнами вязкого удовольствия, отзывающегося пульсацией в паху.       Яку расцепил хватку, на секунду разорвал поцелуй, любуясь раскрасневшимся лицом Тетсуро, его потемневшими от желания глазами, блестящими от слюны припухшими от его нападок губами. Его ладони, скользнув по шее к плечам, спускались по рукам вниз, цепляя рукава олимпийки, по одной стягивая их. Куроо смешно ворчал, как разозлённый котяра, недовольный тем, что у него отобрали возможность трогать Мориске, будто бы это было единственным, что ему сейчас нужно было. В свою очередь он избавил Яку от свитера, вновь подошёл к нему, между ног вклинивая своё колено. Яку сдавленно охнул, лукаво прищурился, прикусил губу, потеревшись пахом о него. Поцелуи ли, фантазии, но он успел завестись. Яку ластился, тёрся, тянулся к Куроо, ласково мурлыкая какую-то непереводимую ерунду, не словами, жестами, своим телом, просил большего, касался откровеннее, в какой-то момент и вовсе запустив руку под футболку Куроо, с наслаждением урча просто от поглаживания его отвечающего сладкой дрожью тела.       ― Не хочется ставить под сомнения твои фантазии, ― облизнулся Куроо, не в силах прекратить ласкать Яку, дотрагиваясь до его разгорячённых губ, подушечками пальцев касаясь их. Кончик его языка оставил влажный след на пальце Куроо, губы мягко обхватили, намекая на продолжение. Куроо глухо сглотнул, по его телу пробежала волна тепла, в очередной раз отозвавшаяся пульсацией где-то внутри. ― Да и ты, похоже, настроен серьёзно, так что хорошо было бы выбрать место поудобнее. Тут неплохо, но я пока что не обучен доставать смазку и презервативы из шляпы, уха, рукава или диванных подушек ― это магия высшего уровня, у меня всё наверху. Могу сходить, а можем просто перебраться в спальню.       Яку осоловело моргнул, расплылся в хитрющей улыбке. Он в очередной раз потянулся, припал на секунду к губам Куроо, горячо обдавая их своим дыханием.       ― А меня спросить не хочешь, умею ли я показывать фокусы?       С сожалением фыркнув, отпуская Тетсуро, он в один шаг оказался у дивана, поддел крайнюю диванную подушку, сунув под неё руку. Полный гордости, он достал что-то, вернулся к Куроо, всучив ему в подставленные ладони флакон смазки и упаковку презервативов. Куроо от удивления даже рот приоткрыл, ошалело уставившись на случившееся на его глазах восхождение великого чародея Яку Мориске в виде совершенно реальных нужных вещей. Яку, не выдержав, довольно расхохотался.       ― Ты в курсе, что магия за пределами школы запрещена? ― прикусив губу, широко улыбнулся Куроо. Яку развёл руками.       ― Я ведь говорил, что думал об этом. Неужели ты решил, что я не подготовлюсь заранее? И за кого это ты меня принимаешь?.. ― вернул недавнюю шпильку Яку. Куроо ответил довольным смешком и коротким, полным одобрения такой предприимчивостью, поцелуем. ― Ну так что, теперь можем продолжить?       ― Ещё как.       Всучив смазку и упаковку с презервативами Яку в руки, Куроо подхватил его под бёдра, поднимая на руки. Яку, обычно ворчавший на то, что его таскают все кому не лень, быстро обхватил его ногами, одной рукой вцепился в шею, наклоняясь за очередным мучительно долгим, отбирающим весь воздух и желание трезво мыслить поцелуем.       Куроо не сделал и трёх шагов ― отошёл ближе к огню, ногой придвигая к камину пушистый ковёр. Яку, зажмурившись от удовольствия, приятно замурлыкал. И всё же, это было лучше любой чёртовой фантазии…       ― Прости, шкуры льва у меня как-то не завалялось, ― смешливо фыркнул Куроо, опуская Яку на ковёр, стягивая с него футболку, приступая к штанам, нарочито медленно, любуясь своим Мориске, снимая их.       ― Меня всё устраивает, ― тихо шепнув Куроо на ухо, прикусывая мочку, откликнулся Яку, берясь за его одежду.       В этот момент ему казалось, что не было никаких шести лет разлуки, не было того океана боли и одиночества, тщетно заполняемого чужим вниманием и телом. Казалось, словно они не расставались вовсе, просто встретились снова спустя один долгий кошмарный сон, и теперь снова вместе, как и велело разбережённое сердце.       Мэнор в плотное покрывало укутывала ночь, забрасывая непогожим холодом, нагоняя сквозняки, лезущие сквозь щели в стенах с потайными ходами, но у огня было тепло. Пламя, оставшееся единственным источником света в гостиной, бросало отсветы на тела людей, тесно прижавшихся друг к другу, пытающихся наполнить лаской и нежностью разверзнувшуюся было между ними пропасть, воздать за все упущенные годы и попытаться нагнать утёкшее время.       Яку отстранился от Куроо, рукой уперевшись ему в грудь. Голову кружило от запаха Куроо и его рук, гладящих его спину, руки и бёдра; по венам вместо крови, казалось, бегает живой огонь, покалывающий кончики пальцев, заливающий лицо и шею краской, выжигающий из лёгких кислород, которого после поцелуев не оставалось совсем. Нужна была передышка, совсем короткая, чтобы прийти в себя, а не то риск свалиться и кончить от прелюдии окажется слишком велик. Куроо недоумённо уставился на Яку, тихо охнув, когда он, рукой направив его немного назад, слегка отодвинулся, нагнулся, губами коснувшись его груди.       Один поцелуй, второй, Яку не устоял ― цапнул за сосок, злодейски хихикнув, виновато зализал место укуса, спускаясь ниже, дурея от тела Тетсуро, наконец, понявшего, что он затеял. Куроо мягко уложил ладонь на затылок Яку, легко надавил, опуская его голову вниз ― больше терпеть он не хотел.       Яку брал в рот нетерпеливо, не узнавал сам себя, ругал за это, с трудом притормаживая. Он действительно хотел этого: Тетсуро, его тела, всего его ― снова вспомнить, снова почувствовать, прекрасно зная, что никто и ничто не сможет заменить его. Куроо отзывался движениям Яку, напряжённо вздрагивал, подаваясь вперёд не в силах терпеть мучительной пытки, когда немного успокоившийся Мориске, решив подразнить его после быстрых движений, нарочно медленно вбирал в рот его член, скользил по стволу губами и языком, возвращался к побагровевшей блестящей головке, обхватывал её, облизывал, иезуитски скалясь, когда Куроо, нетерпеливо ворча, начинал нервно теребить волосы на его затылке.       ― Потише, Мори, ― глухо прохрипел Куроо, смущённо прикрывая раскрасневшееся лицо ладонью. Яку, жарко дыша на него, широким движением языка, в очередной раз проскользил от основания к головке, кончиком поддевая уздечку, обхватил член губами. Куроо сдавленно застонал, стискивая его волосы, с трудом сдерживаясь, чтобы не надавить на его затылок и не оттрахать его для начала так. ― Если так продолжишь, то тебе ничего не достанется.       Яку довольно усмехнулся.       ― Не сдерживай себя, кончай, если хочется, ― шепнул он, выпуская Куроо лишь на секунду, чтобы вновь, короткими поцелуями, спуститься вниз, вобрать в рот налившиеся яйца, нежно лаская и посасывая. От затылка, приятной пульсацией, нагоняя в глаза искр, прошлась волна лёгкой боли ― Куроо вцепился в него, задышал чаще. Яку по-кошачьи заулыбался, рукой помогая ему.       ― Мори…       Яку бросил на него взгляд из-под ресниц, понимая всё без лишних слов. Куроо был на пределе. Смотреть на него такого, растерявшего всю свою уверенность и обычно холёный вид, двигающегося в такт его движениям, просящего и желающего его, было одно удовольствие. Яку польщённо усмехнулся, выпустил наружу свою томящуюся в клетке скотскую натуру ― иначе как назвать то, как он издевался над жаждущим его Тетсуро? ― и медленно, выцеловывая каждый кусочек пылающей бархатной кожи, стал двигаться вверх. Куроо мужественно держался, шипел, словно бы от боли, когда к нему прикасались губы Яку, ползущие в улыбке. Он вздрагивал и сдавленно постанывал, когда язык Яку, кружил по коже, вырисовывая вены, и в конце концов Тетсуро не выдержал, привстал, вгоняя член в горячий податливый рот Яку. Он крепко удерживал его голову, словно потерял рассудок, двигался быстро, несдержанно, засаживая по самые яйца. Надолго его не хватило, Куроо замер, кончив в рот Яку.       Шумно дыша, с трудом разжав напряжённые пальцы, он отпустил волосы Мориске, растерянно пригладив стоящие торчком пряди. Яку шмыгнул носом, быстро утёр с глаз выступившие слёзы, потёр нос, уставившись на Тетсуро. Он выглядел одновременно виновато и настолько счастливо, что это было даже забавно. Шумно сглотнув, всё ещё хапая ртом воздух, Куроо рывком потянулся, жарко целуя Яку. На языке загорчило от привкуса собственной спермы, но поцелуя это не испортило.       ― Ты в курсе, что самый охрененный мужчина на свете?       Куроо отстранился, лбом ткнулся Яку в плечо, ненадолго прикрывая глаза и давая себе возможность передохнуть. Яку польщённо заулыбался, поднял руку, потянувшись к лицу ― кажется, утёр уголок рта.       ― Этот титул уже забит Бокуто, ― напомнил ему Мориске, погладив расслабленное довольное лицо Куроо.       ― Отныне я дарую его тебе, ― фыркнул он несогласно, поднимая голову. В его глазах, вновь возбуждённо заблестевших, читался вопрос, задать который в другое время он бы точно не решился. ― Слушай… Когда ты научился брать так глубоко? Это охуенно, Мори.       Яку смущённо отвёл глаза. Попробуй-ка тут не научись, когда столько времени проводишь в компании Бокуто, у которого всё горело на минеты и «глубокую глотку». Проводил время, то есть.       ― Ты правда хочешь знать? ― с сомнением протянул он. Куроо понятливо охнул, коротко улыбнулся и качнул головой. Яку благодарно чмокнул его в щёку. — Вот и хорошо.       Куроо мягко заулыбался, бросил взгляд вниз, протянул руку, кончиком пальца коснувшись стоявшего члена Яку, ждущего внимания.       ― Что ж, теперь твоя очередь? Хочешь отсосу?       Яку мечтательно зажмурился, но всё же качнул головой.       ― Нет, в другой раз, ― шепнул он, привставая на коленях, подбираясь ближе. ― Сейчас я хочу тебя. Хочу, чтобы ты взял меня, Тетсуро. И в этот раз тоже можешь не сдерживаться.       Куроо понятливо кивнул, обнял его поперёк спины, прижимая к себе, нежно целуя шею, прикусывая ключицы, грудь, опускаясь к маленьким розовым соскам, прижимаясь губами, посасывая и дразня языком, с удовольствием отмечая, что Яку, всё в его теле отзывается на его прикосновения и ласку. Дотянувшись до флакона со смазкой и упаковки с презервативами, в очередной раз шепнув: «Ты волшебник, Мори!», за что получил болючий укус в шею, плавно перетёкший в засос, обещавший стать на утро ужасающим доказательством принадлежности Яку, Куроо надорвал шуршащую упаковку, собравшись раскатать по пальцам резинку. Яку, вцепившись в его запястье, остановил.       ― Можно не растягивать, ― шепнул он, губами прикасаясь к уху Тетсуро. Куроо сразу же напрягся. Понять, о чём он подумал, особого труда не составило, и Яку выпрямившись, взял в ладони его лицо. ― Можно не растягивать, потому что я сам сделал это. Нечего так напрягаться. К тому же, это не первый мой секс, так что… Ты веришь мне?       В глазах Куроо плескалась тоска и боль пополам со злостью ― на себя ли, на Яку или вообще на Бокуто, кто знает, но всё же кивнуть ему пришлось.       ― Прости, просто…       Яку сдавленно зарычал, сильнее сдавливая ладони на его щеках, превращая Куроо в надувшуюся рыбку.       ― А ну-ка кончай с этим! ― разозлился он, хмуря брови. ― Хватит с нас тупой драмы, хорош уже. Итак просрали столько лет из-за собственной тупости, если и сейчас будем заниматься подобной фигнёй, то я не знаю что сделаю сперва с тобой, потом с собой, но обещаю ― это не понравится нам обоим!       Лицо Куроо удивлённо вытянулось. С секунду он молчал, а потом прыснул, весело рассмеявшись. Рассерженный и голый Яку, раскрасневшийся от возбуждения, со стояком ― да уж, такое удовольствие стоило капельки «драмы»! Куроо заулыбался, ткнулся лицом в грудь Яку, потеревшись щекой о его кожу.       ― В этом весь ты, Мориске, ― закусывая губы, шепнул он, вытягивая из фольги презерватив, раскатывая его по своему члену, используя всё-таки немного смазки. ― Только ты мог наорать на меня как раз в тот момент, когда я хотел сделать всё, как полагается. Обожаю это в тебе. Но… Ты уверен?       Куроо с сомнением взглянул на Яку. Тот решительно хмыкнул, кивнул, сбрасывая с себя раздражение. Яку подобрался ближе, сел на колени, протянул руку, ладонь устраивая на шее Куроо, притягивая его к себе. Уперевшись лбом в лоб, соприкасаясь кончиками носов, они какое-то время смотрели друг на друга, ловя в глазах напротив искорки постепенно затухающего пламени.       ― Уверен, Тетсу. Как никогда.       Куроо поддел его подбородок пальцем, нежно целуя. Он хотел развернуть его, взять сзади, грудью уложить на ковёр и вытрахать из него всю душу, но в последний момент передумал. Хотелось немного другого ― видеть его лицо, не пропустить ни одной эмоции, ни одного вздрагивания ресниц и немого шёпота алых от поцелуев губ. Куроо уложил его руки себе на шею, шире развёл бёдра, обнял, за поясницу подтягивая к себе и вниз.       Яку одобрительно усмехнулся, одну руку завёл себе за спину, слепо находя член Куроо, головку приставляя к анусу. Было сумасбродное желание сесть на него сразу и целиком, подавить которое удалось не сразу, только когда Куроо, осторожно подавшись бёдрами навстречу, надавил на кольцо сжатых мышц. Яку расслабился, в очередной раз нашёл губы Куроо, выдохнув в его приоткрытый рот, медленно стал опускаться. Было узко, может, он и погорячился, отказавшись от предложения Тетсуро, но потерпеть оставалось недолго. Тугие мышцы поддавались с неохотой, через пару медленных коротких фрикций стало заметно легче.       Яку дышал часто, немного морщился, помогал себе одной рукой, поднимался и медленно опускался, с каждым радом садясь всё глубже, чувствуя всё больше, распаляясь сильнее. Забытые ощущения нахлынывали волнами, сердце заходилось как полоумное от ощущения наполненности внутри, от горячего Куроо, от его глаз, жадно глядящих на него, ловящих каждый его вздох и короткий стон, от ласкающих рук, касающихся, казалось бы, везде. Яку отвечал тем же, сжимал его, целовал глубоко и мокро, вылизывал его рот, поддевая языком кромку зубов, закусывая губы, посасывая их, облизывая, будто бы всего этого было чертовски мало. Он его, весь, целиком и полностью, и больше не сбежит.       ― Давай поменяем… ― рвано, шумно выдыхая, попросил Яку, уже плохо фокусируясь. Его накрывало, тряслись руки и ноги, член, налившийся кровью, буквально пылал, но прикасаться к нему Яку не хотел, он хотел кончить именно от Куроо, без какой-то помощи, а в такой позе, пусть и смотреть на Тетсу было приятно, точно невозможно. ― Хочу, чтобы ты сзади…       Куроо понял его без лишних слов. Выскользнул из Яку, повернул к себе спиной, восхищённо охнув, жадно припал к его шее, кусая загривок. Яку вздрогнул. Теперь, когда он не видел его, не знал, что сделает дальше, ощущения слегка обострились. Куроо зализал место укуса, поцелуями прошёлся по позвоночнику, останавливаясь на пояснице. Он стал на колени, жестом велев Яку упереться руками в ковёр, пристроился рядом, несколько раз двинул бёдрами, скользя скользким от смазки членом между сжатых ног Мориске.       ― Потрясающий вид, ― довольно мурлыкнул он, не устояв от того, чтобы шлёпнуть Яку по заднице. На правой ягодице медленно проступил розовый след, контрастно выделяющийся на светлой коже.       ― Какого?.. ― зашипел было Яку, сдавленно застонав, сразу же припадая на локти. Куроо вставил без предупреждения, вошёл сразу наполовину, одной рукой придерживая его за поясницу, второй пошире расставляя его ноги, на секунду сжав в ладони яйца Яку, оттягивая их, массируя, воруя его следующий стон.       Так оказалось гораздо лучше, как он и думал, как он и представлял себе: движения выходили размашистее, стали слышны влажные шлепки тела о тело, проникать было удобнее, и куда как удобнее в такой позе было достать до того самого места, заставляющего Яку дрожать сильнее, сжимать его до одурения горячо, низко стонать и бормотать в горячке удовольствия его имя, прося войти глубже.       Яку двигался в такт ему, стискивал пальцами ворс ковра, сильно прогибался в пояснице, раскрываясь полностью. Он шумно дышал, порой, забывая вдохнуть, часто облизывал губы, бросая из-за плеча короткие помутнённые возбуждением взгляды на Тетсуро, в наслаждении чуть запрокинувшего голову, в который раз отбрасывающего назад влажную чёлку, лезущую на глаза и мешающую наслаждаться видом.       Шлепки стали чаще, пальцы Куроо впивались в ягодицы Яку ― пару раз он ещё раз шлёпнул его, сам выстанывая что-то, наслаждаясь его телом и тем, что ему хорошо, голос Мориске стал громче. Он стал ёрзать, подмахивать и держался, кажется, из последних сил, уже готовый кончить. Громко вскрикнув, запрокидывая голову, Яку на мгновение напрягся, содрогаясь всем телом, тесно сжимая Куроо в себе. Тетсуро быстро двинул бёдрами ещё несколько раз, с силой вдалбливаясь в зад Яку, рукой прижимая его к себе, не давая отстраниться, низко застонал, кончая вслед за Мориске. Всё ещё не выходя из него, он наклонился, грудью ложась на него, губами касаясь влажной солоноватой от пота кожи. Ноги и руки Яку дрожали, хорошо бы его уложить, и Куроо с трудом заставив себя отлипнуть от него, медленно выскользнул из всё ещё горячего, продолжающего сжимать его Яку. Мориске сразу же рухнул на ковёр, сдвинувшись немного в сторону, виновато замычав что-то ― «шкуру льва» придётся сдавать в химчистку, а заодно надеяться, что никто не спросит, откуда на ковре пятна спермы. Куроо, как только разобрался с презервативом и подтащил свою футболку, осторожно вытерев ею живот Яку и его бёдра, устроился рядом, обнял его, прижимая к себе и всё ещё чувствуя гуляющую по его телу дрожь.       Камин успел прогореть, только рыжие уголья остались в его глубине, всё ещё согревающие, лениво потрескивающие. Яку повернулся, укладываясь к Куроо лицом. Он потянулся вперёд, пододвинулся ближе, касаясь губ Куроо, неспешно целуя.       ― Мы правда сделали это? ― глухо спросил Куроо, под пальцами чувствуя отзывчивое тепло Яку, его понемногу обмякающее в его руках тело. Он пододвинулся, ногу вклинивая между ног Куроо, вторую забрасывая на него, притираясь вплотную, голову укладывая на плечо.       ― Из-за твоей старательности я завтра, скорее всего, буду ходить в раскоряку ― ты ещё спрашиваешь после такого? ― фыркнул Яку в его губы, довольно зажмуриваясь. Куроо глухо хохотнул, дотянулся до волос Мориске, весело их растормошив.       ― Да я не про секс, ― ухмыльнулся он. ― Мы действительно снова вместе?       Яку вздрогнул, поёжившись будто бы от холода ― в этом чёртовом доме сквозняки куда как страшнее любого приведения, и плевать им даже на своего злейшего врага в предельной близости!       ― Похоже на то, ― тихо откликнулся он, ненадолго прикрывая глаза.       ― И ты не против?       ― А у меня есть выбор?       ― Есть. Выбор есть всегда, ― серьёзно ответил Куроо. Он нервничал, голос дрожал, и казалось, что он ждёт отказа, ждёт, что ему скажут, что это было удовлетворение потребностей, не более. ― Но всё же?       Яку привстал на локте, подтянулся, нависнув над ним. Он ласково коснулся его щеки, наклонился, невесомо целуя в губы.       ― Я не против, Тетсуро. Правда. Я скучал по тебе, ― признался он. ― Даже сильнее, чем представлял себе. Знаешь, наверное, всё это время я только делал вид, что ненавижу тебя, просто потому что так было легче и проще думать, что это ты мерзавец, бросивший меня, а не что проблема во мне. Но даже так я не смог тебя забыть. Пусть меня и терзают противоречивые чувства, больше касающиеся самого себя, но сейчас я думаю, что счастлив впервые за много лет. Так что давай попробуем ещё раз.       ― Вау… Похоже, что я сейчас расплачусь, ― шмыгнув носом, притворно или по-настоящему, облегчённо рассмеялся Куроо. Глаза его на самом деле влажно блестели, а сложенные в улыбку губы беспрестанно дрожали. Яку накрыл их своими, успокаивая, обещая, что больше не позволит случиться ничему из того, что они уже успели пережить.       ― Вместо слёз лучше давай переберёмся в душ, я не против погреться и вымыться, а то собрал на себя всю пыль с этого ковра, ― поёжился Яку, ледяными ступнями коснувшись ног Куроо, недовольно зашипевшего на эти ледышки. ― Там, может, тоже найдём чем заняться. А ещё… Ну… ― Он покраснел, отвернулся, смущённо забормотав. ― Ночь, знаешь ли, на этом не кончается.       ― И давно ты такой голодный? ― восхищённо присвистнув, довольно оскалился Куроо, предложение о душе принимая и поддерживая. Он осторожно покрепче обнял Яку, напоследок решив продлить приятный миг ещё ненадолго.       Яку хищно оскалился.       ― С того дня, как мы расстались, ― развёл руками он, быстро добавив: ― Придётся тебе за все упущенные годы расплачиваться со мной. Есть, конечно, риск нам обоим остаться с мозолями, так что я предпочту взять на тебя кредит. Лет на пятьдесят для начала.       Куроо довольно рассмеялся. Это первое предложение о кредитовании, которое его реально заинтересовало.       ― С процентами? ― прищурился он, нехотя расцепляя объятия, вставая сам и помогая подняться Яку. Ноги у него тряслись всё ещё как у новорождённого оленёнка, это даже льстило немного, а может, дело в елозении по ковру, кто знает ― Куроо не задумывался, вместо этого обнял Яку, пошлёпав с ним в сторону лестницы.       ― О, ты просто не представляешь себе с какими! ― с коварным видом пообещал Яку, похоже, намереваясь прямо в душе получить первые из них.

***

      Утром Бокуто входил в дом с опаской, даже глаза ладошкой прикрыл, но друзья мало того, что были одеты, так ещё и во всю бодрствовали и пребывали в омерзительно-счастливом настроении. Из кухни доносилась трель какой-то викторины по радио, завывание Куроо невпопад, его быстрые ответы, смех Яку, уютное громыхание посуды. А ещё аппетитно тянуло блинчиками. Бокуто пошёл на запах, замер возле дверного косяка, не решившись заходить сразу, давая этим двоим ещё секунду насладиться своим поцелуем.       ― Хэй-хэй-хэй! Ну как вы тут без меня? Всех призраков распугали своими стонами? ― радостно влетая в кухню, сразу же пикируя на тарелку с блинчиками и сцапывая верхний промасленный, Бокуто уселся на стул, восторженно заблестев глазами. Друзья, заговорщически переглянувшись, не в силах таить довольных улыбок, одновременно пожали плечами.       ― Никого мы не пугали, ― показал язык Яку. Пусть он и нацепил свитер с высоким горлом, но Бокуто всё равно видел отметины на его шее. ― Ты как, собрал вещи?       ― Ага, всё собрал, лови ключи, бро, ― он достал из кармана связку, бросив её Куроо. Двигался он как-то слегка угловато, немного подозрительно. Бокуто удивлённо ухнул, широко распахнул глаза, краем глаза зыркнув на довольного дальше некуда Яку. ― Ого!..       Он уважительно присвистнул. Куроо раздражённо зарычал; Яку, хитро хихикнув, вернулся к разборке с блинчиками.       ― Вот только попробуй что-нибудь сказать, ― предупредил его Куроо. Бокуто послушно поднял руки вверх, проказливо растянув губы в улыбке до самых ушей.       ― А я что? Я ничего! ― покачал головой он. ― Просто радуюсь, что мой бро познал все грани мужицкой любви! Яккун, красава!..       Куроо, яростно взвыв, бросился к Бокуто, набрасываясь на него с щекоткой. Теперь в кухне смеялись все.       ― Ладно вам, давайте-ка позавтракаем, ― миролюбиво позвал их Яку, подходя ближе. Куроо и Бокуто взглянули на него, оба тепло заулыбавшись. Спорить с Яку Мориске? Ищите дураков!       ― А потом в город! За сувенирчиками! ― радостно провозгласил Бокуто, первым улетая к столу.       Куроо и Яку, переглянувшись, отправились следом.       До отлёта оставалось не так уж много времени, всего лишь мгновение, чтобы ещё немного побыть вместе перед долгими шестью месяцами тоски друг по другу, после которых у них будет один на двоих шафер, изгваздавшийся в джеме, как дитятко, ― глаз да глаз за ним! ― и маленькая счастливая вечность.