Natsukashi

      Телефон разрывался, трещал не переставая, успев надоесть и Яку, и Льву, каждый раз вздрагивавшему от очередной раздражающей трели.       ― Опять родители? ― участливо спросил Лев, прерывая напряжённое молчание. Яку коротко качнул головой, не глядя бросив телефон на заднее сидение.       ― Не обращай внимания, ладно? ― тихо попросил он, отворачиваясь к окну.       Когда Лев подхватил его на руки, бросившись бежать от церкви к тому месту, где специальный десантный отряд по его спасению бросил свою машину ― ужасно маленькую голубую малолитражку, Яку почувствовал небывалый прилив сил. Ему казалось, что он горы готов свернуть, переплыть туда-обратно какой-нибудь бушующий океан и ещё на Эверест силы вскарабкаться останутся, чтобы с верхотуры проорать всему миру о своей свободе. Но как только они двинулись с места, уезжая от высыпавшей на улицу толпы, как только его мобильник стал беспрестанно дрожать от звонков родителей, Чико, её родителей и чёрт знает чьих ещё, эйфория понемногу стала выветриваться. Нет, он всё так же был рад, даже счастлив, словами не описать как, но романтическая сказка, в которую на несколько минут превратилась его жизнь, стала уступать место реальности, окончательно вступившей в свои права с первым сообщением от отца. В нём не было ничего, кроме обвинений его в том, что их семья, благодаря его выходке, опозорена. Во втором, как Мориске и думал, оказался список того, что он должен был немедленно оставить: квартира со всем содержимым, машина и кое-какие не особо ценные мелочи. В третьем сообщении Яку коротко и ёмко дали знать, что на работе его так же больше не ждут. И так, в один момент, он остался ни с чем.       Прежде чем ехать ко Льву, Яку попросил его закинуть домой. Стоило взять хотя бы несколько вещей на первое время, оставить в квартире ключи, может, какую-нибудь записку, но после подобной реакции отказавшейся от него родни, делать этого не хотелось.       Он виноват, спору нет, но и они не святые ― женили его, не оставляя и шанса, что он мог сделать? Слепо следовать чужой указке? Всю жизнь прожить несчастным? Не встреть он Льва, не задумайся о том, что делает и чего хочет, так бы всё и случилось, и кто знает на каком году жизни ему бы это всё надоело?.. Он поступил правильно, принял верное решение, к чёрту все сомнения! Но лучше от этих мыслей почему-то не становилось.       Всю дорогу Лев молчал, бросал многозначительные взгляды, но вмешиваться в чужие переживания и размышление не решался. Вместо этого полностью сосредоточился на дороге, сперва довез до первой точки их маршрута, подождав, пока Яку не управится в своей уже бывшей квартире. Второй раз они остановились у маленького павильончика связи, торгующего телефонами. Оттуда Яку вышел со старенькой раскладушкой, сразу же попросив номер Льва.       ― Я оставил старый телефон в квартире. Всё, что нужно, уже услышал, дальше только хуже, ― пояснил он, записывая цифры и преувеличенно бодро демонстрируя красненький старушечий раскладной мобильник. ― Этот попроще будет, но для звонков и смс хватит, больше мне и не надо.       ― Яку-сан, вы точно в порядке?       Лев волновался за него, практически места себе не находил, нервно барабанил пальцами по рулю, пытаясь найти в этих ритмах хоть что-то успокаивающее для себя, но выходило не очень.       Яку, закончив с телефоном, быстро захлопнул его, сунув в карман свадебного пиджака, который он не стал снимать, побоявшись, что лишняя возня в бывшей квартире может выйти ему боком ― наткнуться на родню хотелось меньше всего.       ― Нет, ни черта не в порядке, Лев, ― глухо ответил Мориске, сам удивившись своей честности. Он тупо пялился на собственные руки, сложенные на коленях, понимая, что растерян и выбит из колеи как никогда раньше, но в то же время рад случившемуся ― странное сочетание ощущений. ― В один момент поменялась вся моя жизнь и, если честно, я пока не знаю, что с этим делать.       Лев рассеянно покивал, бросил быстрый взгляд на Яку.       ― Вы несчастны? Что сейчас чувствуете?       ― Помимо того, что танцор, ты ещё и психолог? ― не удержался от безобидной шпильки Яку. Лев быстро помотал головой.       ― Нет, но… Я хочу вам помочь, ― он немного притормозил, припарковывая маленькую машинку у обочины. Лев заглушил мотор, отстегнул ремень, с трудом поворачиваясь на водительском сидении, коленями больно упираясь в ручник. Он протянул руки, сжимая ладони Мориске в своих. ― Яку-сан, пусть будет трудно и тяжело поначалу, но я уверяю вас, что потрачу все свои силы на то, чтобы вы были счастливы вместе со мной. Ну а если… Если вы всё же не рады, то я могу отвести вас обратно. Скажите, что это была шутка: бабушка рассказывала, что у неё на родине есть традиция ― воровать невесту. Вы, конечно, не невеста, но кому какая разница, когда можно свести всё в шутку и вернуться к началу?       Яку нахмурился. Ему захотелось щёлкнуть Льва по носу, чтобы не нёс подобной ерунды с таким скорбным видом. И в то же время хотелось схватить его за грудки, исполнить какой-нибудь поистине акробатический трюк, забраться на колени, прижаться всем телом и вылизать этот его чёртов чересчур говорливый рот, раз и навсегда дав понять, что на самом деле он чувствует и чего хочет. Мориске строго взглянул на него.       ― Ну и чего ты пытаешься добиться подобным? ― тихо сказал он, с сожалением заметив, как напрягся и погрустнел Лев. Похоже, что они оба, как только спала эйфория, с трудом могли поверить в случившееся. Тех слов, что сказал он в церкви, было достаточно, но не лишним было бы их повторить, сделать акцент кое на чём. Яку пододвинулся на сидении, освободил свои ладони, взял в них лицо Льва, нежно погладив щёку подушечкой большого пальца. Его бирюзовые блестящие глаза наполнились теплом, губы тронула лёгкая улыбка. ― Лев, послушай. Я был честен с тобой ― ты действительно нравишься мне. Сильно. И я рад, что сделал это, что отказал, что разорвал помолвку и выбрался из этого всего. Ради тебя я бы сделал это ещё раз. И теперь мне кажется, что ничего не страшно. Но всё случилось так быстро, поэтому…       ― Вам нужно время, чтобы привыкнуть, правда? ― понимающе улыбнулся Лев, щекой потеревшись о его ладонь.       Яку, тяжело потянув носом, коротко кивнул.       ― Да, именно так.       Лев на секунду отвёл взгляд в сторону, словно это должно было помочь ему собраться с мыслями, и взглянул на него снова, приблизив лицо.       ― Тогда… ― он смотрел на его губы, всё не решаясь поцеловать. ― Тогда скажите, что мне сделать, чтобы вам стало лучше?       Яку мягко улыбнулся, почувствовал, как лицо теплеет, а сердце заходится от одной только его улыбки.       ― Всё, что ты посчитаешь нужным для того, чтобы я мог забыть обо всём, ― шепнул он, придвигаясь ближе, ― чтобы не думал ни о чём и ни о ком, кроме тебя.       Они прикоснулись друг к другу одновременно, осторожно, будто этот поцелуй был первым. Лев прикрыл глаза, придвинулся, языком аккуратно проскальзывая по губам Яку, слегка приоткрывшего рот и немного съехавшего на неудобном сидении назад.       Он целовал неторопливо, заставлял сосредотачиваться на своих ненавязчивых касаниях, языке, нежно скользящем, ласкающем и по крупицам оттесняющем ненужные мысли, которых оказалось пугающе много. Лев чувствовал напряжение Яку слишком сильно, в его руках, пусть и пытался выкинуть всё из головы, он зажимался, придвигаясь ближе ― отстранялся, погружаясь в свои размышления.       ― Не помогает? ― тихо спросил Лев, благоразумно отступая. Он грустно улыбнулся, поймал ладонь Мориске, коротко целуя его пальцы, обещая, что всегда будет рядом и ждать станет столько, сколько потребуется.       Яку до боли закусил губы. В этот момент он готов был себя возненавидеть, и многих сил стоило не пустить позорную слезу: Хайба выглядел так тоскливо и брошено, словно щеночек под дверями комбини ― невозможное зрелище. А эти его глаза? Целые океаны грусти, что б их. Громко шмыгнув, Яку тихо рассмеялся, подавшись вперёд. Он прижался к его лбу своим, ласково потеревшись.       ― Помогло, ― соврал он, для верности, чтобы обман не раскрыли, закрывая глаза. В груди неприятно жгло: от своего вранья, от вида печального Хайбы, от того, что переключиться в настроении по щелчку пальцев он не может, хотя сейчас это умение было бы на вес золота. Яку тяжело вздохнул, открыл глаза и сел ровнее. ― Помогло, Лев. Но всё же будет лучше, если мы переместимся в другое место, машина чертовски маленькая, ты тут разве что чудом помещаешься. Хочу, чтобы ты обнял меня. Поцеловал ещё раз. Хочу, чтобы ты был весь мой.       Яку глухо сглотнул, облизывая горячие губы. Не ожидая сам от себя, а он всё-таки сболтнул кое-что из правды. Наверное, он сумасшедший, но сейчас, после всего, что произошло, он не отказался бы забыться в бешеном секс-марафоне. Умнее и правильнее было бы отоспаться неделю-другую, всласть понежиться в объятиях Льва, посвятить дни друг другу, общаться, узнавать новое, позволять себе всё, что захочется, лишь бы восстановить подорванное здоровье и пошатнувшиеся нервы. Но в то же время в голове Яку зрела опасная мыслишка о том, что как только они доберутся до дома, любого места, где смогут остаться одни, стоит сорвать с этой очаровательной дылды всю одежду, зацеловать его с ног до головы и закусать до кровавых засосов эту охрененную белую шею, а потом позволить оттрахать себя, как выражался Куроо: «Как распоследнюю блядь». Возможно, и не раз. Были сомнения, что это добьёт его окончательно, но хороший секс точно лучше душещипательных разговорчиков ― хватит, наговорились уж.       ― Ну, раз так… ― глухо буркнул Лев в ответ, польщённо раскрасневшись. ― Тогда поехали домой.       Яку против совсем не был, и выгаданное молчание занимал разглядыванием пролетающего мимо голода. Дороги он не узнавал: тот квартал, куда он подбрасывал Льва после урока танцев, они давно проскочили и теперь мчались куда-то на окраину, к чаще высоток спального квартала. Неужто Лев снял квартиру специально для него?...       ― Куда мы едем? ― напрягшись, искренне боясь, что его догадка окажется верной, спросил Яку.       ― Ко мне домой, ― растерянно ответил Лев, секунду спустя догадавшись о причине беспокойства Яку. ― А понял, вы же тогда подвозили меня в другое место. Та квартира на самом деле принадлежит Алисе, временами мы вместе живём, потому что так удобнее: ей не скучно, а мне близко к работе. Но у меня есть своя, совсем маленькая, но я редко там появляюсь. Это проблема? ― он бросил на Мориске быстрый взгляд. ― Я подумал, что будет лучше, если вы остановитесь именно у меня, хотя сестра совсем не против вас. Знаете, как она обрадовалась, когда Бокуто-сан и Куроо-сан заявились к ней и сразу же рассказали, что произошло? Потом уже они меня вызвонили.       Яку удивлённо хмыкнул. Вот уж он без труда представлял, как именно могла «обрадоваться» сестричка Льва. Похоже, что эти двое успели навести шороху и поставить на уши всех.       ― Прости, они иногда бывают… ― Яку тепло усмехнулся, пальцем покрутив у головы. Лев заулыбался, очевидно, успев узнать какова на вкус их любовь и связывающая их троих дружба.       ― Да ну что вы, если бы не они, то сейчас бы мы рядом с вами не сидели, ― немного тоскливо протянул он, выруливая к многоэтажкам. ― Когда я пришёл, Куроо-сан сразу же стал спрашивать разговаривал ли я с вами в последнее время, я рассказал, что вы звонили, что прощались со мной. Тогда Бокуто-сан показал то фото, и мы стали думать, что это могло бы значить… Пришлось немного повозиться, но когда мы поняли что к чему, то сразу стало так легко на душе, Яку-сан, вы не представляете себе! Я ведь успел подумать, что вы просто хотели перед женатой жизнью немного… Ну, вы понимаете? Поразвлечься, ― холодно сказал Лев, плотно сжимая губы. ― Я на самом деле решил, что вам всё равно, пусть и сказали, что влюблены. А когда выяснилось всё, то я так разозлился на вас! Как вы могли так легко ей поверить, Яку-сан! Понимаю, что на вас надавили, что вся эта ситуация была нелёгкой, но почему вы повелись?..       Яку заметно напрягся. Вспоминать о разговоре с Чико, буквально вытряхнувшем из него всю душу, не очень-то хотелось. Но Лев ждал ответов, заслуживал их, потому что и сам остался в неведении, точно так же переживал и терзался, гадая, что сделал не так и почему человек, сперва признавшись, вдруг заявляет, что больше они не будут общаться.       ― Ну а что мне оставалось? ― с горечью произнёс Мориске. На него он не смотрел, с силой вжимался в спинку кресла, единственной надёжной тверди, не дающей ему выйти из себя. ― Она узнала о тебе: имя, дом, родители, место работы ― как я мог допустить, чтобы пострадал ты? Одно дело мне самому отвечать за свои поступки, а другое ― втравливать кого-то ещё. Чико знала, что я не остановлюсь, если под прицелом буду сам, так что она решила зайти с другой стороны и ударить по тому, кто был виновен в том, что её планы расстроились. Я знаю её достаточно хорошо, и уверен, что она в отместку всё равно подсунет твоим родным эту поганую историю и выставит всё в самом худшем свете, ― Яку тяжело вздохнул, запуская дрожащие пальцы в волосы. Он едко хмыкнул, прошептав себе под нос: ― М-да, так хотел защитить тебя, что сделал только хуже… Результат всё равно тот же. Разве что процесс вышел эффектнее.       Какое-то время Лев молчал, будто давал Яку немного отойти, прежде чем потрясти его очередной новостью:       ― Пусть делает что хочет, они всё равно знают. Мои мама и папа, само собой Алиса, они в курсе, что мне нравятся мужчины, ― Лев бросил короткий взгляд на замершего от подобных слов Мориске. ― И уверен, что они только порадуются тому, что я помог человеку, который мне дорог. И что вы им понравитесь. А что до работы… ― он безразлично пожал плечами и широко улыбнулся. ― Ну и пусть. Стоит ли цепляться за то место, где ценят не твои навыки, а то, какого пола тебе нравятся люди? Я уже сказал: я не боюсь, Яку-сан. И вы больше не бойтесь ничего, я не дам вас в обиду.       Яку не знал, что сказать. В своём слепом стремлении защитить, он совсем забыл о второй стороне, о самом Льве. Принимая решение, он даже на секунду не задумался о том, какие могут быть отношения в семье Хайба, даже не предположил, что своего сына они могут принимать таким, какой он есть ― всего одна ошибка человека, не видевшего от собственной семьи ничего хорошего, словно маленький камешек, скатившийся с горы, сумела намотать на себя приличный снежный ком всевозможных последствий.       ― Я сплоховал, ― с трудом выдавил из себя Яку, в очередной раз смаргивая застывшую на глазах колкую злость на самого себя. ― Не думал, что такое…       ― Не берите в голову, ― мягко откликнулся Лев, осторожно прикоснувшись к его колену. ― Всё уже позади. Наверное, вам придётся вынести ещё немного неприятных разговоров, но я уверяю вас, что в одиночку переживать вам это не придётся. Я буду рядом. И Куроо-сан с Бокуто-саном, конечно, тоже.       Яку быстро покивал, стараясь взять себя в руки.       ― Да, конечно, спасибо, ― отозвался он глухо, резко выдыхая. Разговор, наконец, коснулся друзей, и Яку решился спросить о том, что терзало его последний час: ― Не пойму только: зачем бумбокс притащили?       Лев удивлённо вскинул брови, усмехнулся.       ― Это Бокуто-сан с Алисой настояли. Похоже, что они успели сдружиться, ― заулыбался он, но сам, судя по всему, особенно рад этому не был. Яку решил, что взыграли братские чувства, желающие, как обычно, для своих дорогих сестричек только лучшего, а первое впечатление, которое обычно складывалось после знакомства с Бокуто, несколько отличалось от этого самого «лучшего». ― Они оба решили, что так будет романтичнее, так что Бокуто-сан откуда-то притащил эту здоровую штуку и несколько кассет. Вообще, получилось здорово, все так удивились, вы видели их лица?       Яку довольно рассмеялся. Что ж, романтикой там на самом деле и не пахло, но получилось и правда эффектно, ничего не скажешь. Оставалось только надеяться на то, что из-за своей выходки ни Бо, ни Тетсу не придётся потом включать «романтическую» музыку в камере предварительного заключения. К слову, ни тот, ни другой за это время не связались ни с ним, ни со Львом, даже удивительно. Яку думал, что они вообще сядут им на хвост и не дадут опомниться вовсе, закатят вечеринку или что-то вроде того, но похоже какой-то дух благоразумия, или, что хуже, бритоголовые амбалы Чико, напали на друзей, дав возлюбленным время для себя.       ― Да уж, такое все мы не скоро забудем, ― согласился Мориске.       Машина, пропетляв по змеистым проездам между домами, наконец припарковалась возле одного из них, мягко мурлыкнула напоследок и заглохла. Лев отстегнул свой ремень, взглядом указал на нужную высотку, приветливо улыбнувшись:       ― Ну вот и приехали, ― он выбрался из машины, жестом поманив Яку. ― Вылезайте, вещи ваши я возьму.       Его квартирка, маленькая и уютная, резко пахла какими-то чистящими средствами ― похоже, что перед исполнением своего плана, Лев хорошенько всё отдраил. Внутри было приятно тихо и в двух видимых комнатках: гостиной и примыкающей к ней открытой кухне царил приятный полумрак.       ― Не так много места, ― смущённо подал голос Хайба, заметив, что его гость внимательно всё разглядывает, ― но зато вы сможете здесь жить сколько, что бы ни случилось.       Яку, вдоволь насмотревшись, крутанулся на пятках, в один плавный шаг сокращая расстояние между ними.       ― Здесь хорошо. Спасибо тебе, Лев, за всё, ― улыбнулся он, поднимая голову, разглядывая эту очаровательную дылду, наедине с ним почему-то теперь робеющую. Он догадывался о причине, ещё в машине заметил, что Лев сдерживает себя, что держится чуть в стороне, будто бы сомневался в том, что будет правильно заявить свои права на человека, который только что пережил нечто переворачивающее его привычный мир с ног на голову. ― Мне кажется, что сейчас самое время раз и навсегда прояснить отношения. Не знаю, как ты, но я считаю, что всё очевидно ― ты мне нравишься, и я хочу, чтобы мы были вместе, жили здесь вдвоём.       ― И я хочу, ― шепнул Лев, щекой потеревшись о руку Яку, закинутую ему на шею. ― Очень.       ― Тогда не вижу никаких препятствий, чтобы подтвердить наше решение, ― лукаво прищурился Мориске, притягивая к себе его для поцелуя.       Оставшаяся скованность, видимо, навеянная ещё и любопытными автолюбителями, заглядывающими в окна, развеялась с ошеломляющей скоростью, и Яку, привставая на цыпочки, с наслаждением подцеплял край футболки Льва, запуская руки под неё, касаясь его груди, подушечками пальцев прохаживаясь по рельефу пресса, натурально дурея от ощущения его подрагивающего тела под ладонями. Лев, сперва немного удивившийся такому пылу, решительно обнял, крепко прижимая к себе, притягивая, даже ненадолго оторвав Яку от пола. На секунду разорвав поцелуй, за это получив злое урчание Яку, любуясь сердитым изломом пудровых бровей, Лев подхватил его на руки, жадно припадая к губам. Мориске довольно застонал в его рот, обхватывая со спины ногами, руки закидывая на шею, пальцами запутываясь в платине волос.       Страх за своё, их общее будущее отступил; навеянные мыслями проблемы, вопросы оказались где-то далеко, не оставив после себя ничего. Даже квартирка Льва, их убежище, будто бы исчезла, а во всём дурацком мире не осталось никого, кроме них.       В чёртовом костюме было неудобно, ткань врезалась в бёдра ― в штанах и без того тесновато, а тут ещё это. Становилось жарко, душил галстук; Яку зло рычал, вымещая своё раздражение на шее Льва, расцветшей укусами, которыми он малодушно любовался, к очередной отметине добавляя ещё и ещё. Он подставляясь сам, мазохистки позволяя Хайбе кусать, метить себя, сжимать до боли и хрипа, сдавленных стонов, улавливаемых сильным гибким языком Льва, дразнящим, заставляющим желать большего. К чёрту нежные объятия, сейчас Яку нужно было совсем другое.       ― Хочу тебя, Лев, ― кусая мочку его уха, горячо шепнул Яку. ― Давай сделаем это.       Лев шумно втянул носом густой воздух.       ― Хочу тебя, Яку-сан… ― Яку прикрыл глаза от удовольствия, закусывая губы. Его голос, прикосновения, сбитое щекочущее кожу дыхание, ощутимая выпуклость в районе паха, упирающаяся в него, заводили, кружили голову, толкали в бездну, в которой Мориске не против был бы захлебнуться и кануть. ― Только давай…       Что именно он хотел предложить, осталось загадкой. В напряжённой тишине квартиры раздался протяжный жалобный вой пустого желудка.       Секунда тишины, и Лев тихо прыснул. Яку густо покраснел. Такой момент, чёрт бы его побрал!..       ― Не смешно! ― запротестовал Яку, пряча пылающее лицо в плече Льва. ― Боже, как стыдно… Не обращай внимания, давай продолжим, я потерплю.       Хайба ласково потёрся щекой по его волосы, невесомо поцеловав.       ― Ты голодный, Яку-сан? Давай, я что-нибудь приготовлю для тебя, а потом, ― указательный палец Льва подцепил подбородок Мориске, приподнимая его лицо. В бирюзовых потемневших глазах тоже читался голод, только иного толка. ― Мы продолжим. Обязательно. А пока… Можешь принять душ, а ещё разобраться с этим костюмом, иначе я могу его случайно порвать, жалко будет...       Яку сквозь зубы выругался, опуская голову. Чёрт, и вот надо было его тупому брюху вдруг вспомнить, что он не ел толком почти неделю? Расслабился, что ли?! Мориске шумно выдохнул, досчитал до десяти, медленно успокаиваясь. Сердце заходилось в груди, в ушах гудело, а его чёртов член неприятно натягивал и без того узкие брюки, доставляя немало дискомфорта. Момент был безжалостно упущен ― караван уже ушёл, и далее по тексту, но всё же, как бы не хотелось соглашаться, а Лев был прав. Голодный обморок во время секса будет куда как хуже, чем если они немного повременят, ведь так?       ― Да хоть бы и в клочки его порвал на мне, подумаешь… ― обиженно буркнул он, по-кошачьи подставляясь под большую ладонь Льва, ласково погладившую его по голове. ― Ладно. В конце-то концов, душ ― не самая плохая идея. И перекусить было бы неплохо, наверное…       Лев обрадованно закивал, пошлёпав на кухню, за собой за руку утаскивая и Яку. Он всё время оборачивался, задерживал на нём долгие взгляды, словно думал о том, что зря затеял всё это ― сдерживаться было сложно, уж кому как не Яку это понять?..       ― Хорошо. Так что мне приготовить? Что ты любишь, Яку-сан?       Яку закусил лезущую на лицо улыбку и мысленно обругал себя дураком, потому что его так и подмывало ответить: «Тебя», но это уже попахивало дешёвыми подкатами в стиле Тетсу ― хорошо, но уже лишнее.       ― Да хоть просто рис, сейчас вообще без разницы. И вообще, ― он соблазнительно прикусил губу, прищурившись. ― Пока готовится, не присоединишься ко мне в душе?       Лев часто заморгал, раскрасневшись. Его глаза заинтересованно блеснули.       ― Я принесу тебе полотенце, ― пространно пообещал он, подтолкнув Яку к двери в уборную.       Душ и правда оказался отличной идеей, даже разочарование удалось смыть тугим горячим струям, приятно бьющим по макушке. Спасти от каменного стояка разве что не смогли ни контрастные обливания, ни отстранённые мысли, так что пришлось помочь самому себе, как торжественно отметил и надеялся Мориске ― в последний раз. Думая о Льве, он дрочил уже не единожды, но сейчас ощущения казались острее, ярче, может, потому что зудящее предвкушение и воспрявшая в нём, как птица-феникс из пепла, эйфория делали своё дело? А может, виной сам Лев, топчущий пол кухни в каких-то паре метрах от него. Может, всё из-за его вещей, запахов, самих мыслей о том, что это всё ― его. И Яку теперь тоже его. Мориске дрожащей рукой, собирая капли с шеи, провёл по коже, чувствуя припухлость и пощипывание на местах укусов. Губы сами собой сложились в дурацкую улыбку ― как мальчишка, ей-богу, радуется такой мелочи, влюблённый идиот.       Послышались приближающиеся шаги, тихий скрип двери и лёгкий шорох. Яку не стал приглушать воду, слышал и так, и сквозь матовое стекло душевой кабины видел силуэт Льва, подошедшего ближе.       ― Я принёс полотенце, и кое-что из своей одежды, ― вежливо предупредил Лев. ― И включил рисоварку, а ещё…       Яку тихо фыркнул, тряхнул головой разбрасывая капли. Он рывком дёрнул в сторону дверцу кабины; на пол и джинсы Льва посыпались мелкие капельки воды, блестящими прозрачными бусинками оседая на поверхности.       Взгляда он не отвёл, в лице не изменился ― Лев прямо смотрел на Яку, жадно ощупывая его, запоминая каждую родинку на худощавом теле, вытачивая в памяти его образ, соблазнительные изгибы острых ключиц, аккуратные контуры мышц, светлое полотно блестящей от воды кожи.       Яку шагнул вперёд, в кулак сграбастал его футболку, оставляя мокрые некрасивые пятна на груди, потянул на себя. Лев не сопротивлялся, выкинул телефон на стопку одежды, молча, не сводя с него взгляда, шагнул под струи воды, сам закрывая дверцу.       Его одежда вымокла за секунды ― Яку успел пожалеть об этом, стягивать липнущие к коже шмотки тот ещё геморрой. Зато снимается всё и сразу. Мокрый комок футболки, тяжёлые джинсы, трусы ― остаётся только шёлк кожи, идеальный костюм.       Вода заливала лицо, мешая видеть, спина прилипала к стеклу душевой, отлипая с поистине жутким звуком всасывания кораблей в утробу какого-нибудь морского чудища, пупырышки на полу неприятно давили на колени, оставляя яркие отметины на коже.       ― Я люблю тебя, Яку-сан.       Задушено, забывая дышать влажным паром, Лев бормотал признания ему в макушку, носом зарываясь в мокрые, стоящие торчком иголочки волос, входя, как он и просил, сильнее и глубже.       ― И я… И я, Лев.       Не стесняясь стонать в голос, крепко держась за его шею, сжимая его внутри, дурея от ощущений, отвечал Яку, в этот самый момент понимая, что всё, чёрт возьми, от начала до конца, он сделал правильно.

***

      Утро началось не с тёплого поцелуя, пожелания к новому дню и ленивых обнимашек в постели, а с громкого стука в дверь. Яку узнал его сразу же.       ― Вот же… Как они нашли нас? ― сонно пробормотал он, выпутываясь из одеяла и скидывая с себя руки Льва, собственнически облапившие его. Хайба лениво приоткрыл один глаз.       ― Я дал адрес, ― пробормотал он, улыбнувшись краешком губ. ― Прости.       Яку коротко усмехнулся, коленом упёрся в постель, потянулся, целуя его в висок. Лев довольно замурлыкал, прикрывая глаз и сразу же утыкаясь лицом в подушку.       Вчера они оба вымотались, успев потратить немало и моральных, и физических сил, так что благополучно проспали до самого полудня, может, провалялись бы больше, но кое-кому приспичило.       Найти свою одежду оказалось не так-то легко: после раунда в душе, мокрого и горячего во всех отношениях, они со Львом переместились в спальню, увлёкшись друг другом по новой. О несчастной рисоварке так и не вспомнили и сейчас Яку, голодный как стадо гиппопотамов, готовы был закусить, чем чёрт не шутит, прервавшими ему сладкий сон друзьями. Только вот футболку какую найдёт сперва…       Плюнув на всё и выбравшись из постели так как был, голышом, Яку выполз из спальни, по-вампирьи зашипев на слишком яркое послеполуденное солнце. Уже в гостиной с дивана он умыкнул плед и быстро в него закрутился, отправившись спасать дверь, безжалостно насилуемую его дорогими друзьями.       ― Ну надо же, вас всё-таки не упекли за решётку! ― буркнул вместо приветствия, распахивая дверь нараспашку, Яку, охнув, когда Бокуто и Куроо, одновременно шагнув к нему, одновременно обняли с двух сторон, крепко сжимая. Мориске тихо усмехнулся на секунду прикрывая глаза и щекой прижимаясь к плечу Бокуто. ― Спасибо вам. Если бы не вы!..       Его время, щедрые целых две или три секунды тишины, истекли, и квартиру Льва и Яку наполнили отвратительно бодрые голоса:       ― Это было охрененно, бро! Как в голливудском фильме: прерванная церемония, сбежавшая невеста, разъярённые родители!..       ― Все просто с катушек слетели: там орут, тут орут, нас пытаются поймать! Но хрен бы там! Эти придурки глотали пыль, ха…       ― А Тетсу-то! Тетсу просто как ниндзя был! Говорит, давай, через заборы сиганём, а я такой: «Ну, давай» ― и мы сиганули, представляешь!..       ― Я думал, ноги переломаю, но обошлось. А вот бумбокс наш потерялся, жалко его…       Наперебой, они говорили минут десять, к тому времени даже Лев, точно так же замотавшийся в первое, что попалось под руку, выполз из спальни на голоса. Как только Бокуто и Куроо закончили, они без спроса прошли в квартиру, счастливые и выговорившиеся, рухнули на диван, приветливо и ни без смешинок в лукавых глазищах оглядывая одеяльную парочку.       ― Ну что, а у вас как?       ― Жрать хочу, ― честно признался Яку, затопав на кухню. Лев подобрался ближе, присаживаясь на краешек дивана.       ― Очень интересно, ― подленько заулыбался Куроо, разглядывая шею Льва, смущённо натянувшего своё одеяло на голову. ― Судя по всему, прошлой ночью вы времени зря не теряли? Хорошо повеселились, мальчики? Вытрахали друг из друга души?       ― Тебя это не касается, Тетсу, ― сварливо проворчал Яку.       Из кухни он вернулся с рисоваркой подмышкой, хвост-шнур которой тянулся за ним следом, громыхая розеткой по полу. Недолго думая, Яку потеснил друзей, шёлкнул крышкой, из-за уха вытянул ложку ― ну а чего мелочиться? ― и без всяких зазрений совести подцепил рис, отправляя его в рот. В полной тишине раздался стон истинного наслаждения, прервавшийся отборным ржачем.       ― Боги, Яккун, ты реально такой голодный? ― умилился Куроо. Бокуто смотрел на него взглядом любящей бабушки, едва за сердце не хватался от радости. Теперь взгляды, полные уважения и восхищения, обратились ко Льву. ― Ну ты даёшь парень, загонял его от души! Респект!.. Ну а всё-таки, как дела-то?       Яку что-то промычал с набитым ртом, жестом попросив Льва объяснить.       ― Отлично, ― солнечно заулыбавшись, ответил он. ― Мы встречаемся. И будем жить вместе.       Лев бросил на Яку многозначительный взгляд, полный любви и нежности. Куроо и Бокуто, снова переглянувшись, довольно заулыбались. Если уж этот парень так смотрит на завёрнутого в плед Мориске, уплетающего рис с таким остервенением ― это точно любовь. Да и Яку явно выглядит очень счастливым. И дело вовсе не в еде.       ― Ну а что с твоими предками, Яккун? ― осторожно спросил Бокуто. ― Когда мы удирали, твой папаша там так разошёлся, что мы думали, что тебя лучше куда-нибудь депортировать от греха подальше.       Яку, прожевав очередную порцию и передав рисоварку заинтересованно сунувшему к неё нос Куроо, пожал плечами. Удивительно, но то ли ночь со Львом расставила всё по своим местам, сметя сомнения, то ли переспав ― с проблемой, а не тем, о чём подумали! ― стало как-то легче.       ― Я потерял квартиру, машину и работу, ― невероятно расслабленно для нахлебника и голодранца, сказал Мориске. ― Вчера в какой-то момент я думал, что потерял всё, но сейчас понимаю, что плата просто пшик на самом деле. Мои сбережения остались при мне, их хватит на какое-то время, пока не найду работу, но даже если бы не осталось и их, я бы не расстроился. Это… ― он потёр лоб, пытаясь придумать сравнение. ― Как новый слот в игре, которую уже приходил: шанс начать всё заново, попробовать другие ветки, взять других спутников и квесты, уже имея какое-то представление о том, что тебе предстоит.       Куроо уважительно присвистнул. Рисоварка из его рук успела перекочевать к Бо, оценившему кулинарный талант Льва, а потом и к нему самому, тоже оставшемуся голодным.       ― Неплохо сказано, а главное доходчиво, ― он показал большой палец. ― Удивительно только, откуда ты понахватался такого?       Яку махнул рукой, улыбнулся. В пустую миску с грохотом упала ложка, щёлкнула крышка. Теперь неплохо было бы умыться, привести себя в порядок, а ещё украсть у Льва поцелуй ― даже просто сидя в одной комнате, на разных концах дивана, он успел соскучиться.       ― Да не спрашивай, ― ответил он, пожав плечами и довольно зажмурившись. ― Не это важно, а то, что теперь все свои силы я буду тратить только на свои желания. И на желания Льва. И мы… ― Яку улыбнулся, не скрывая нежности, взглянув на друзей, Льва. ― И мы все будем в полном порядке, несмотря ни на что.       В комнате снова повисло молчание, прерванное жалобным шмыганьем Бокуто. Мориске тихо прыснул. Это дурная совятина всегда чересчур была эмоциональна, ну прелесть, да и только.       ― Бо, ну не круто, ― приобняв его за плечи, смешливо фыркнул Куроо.       ― Но это так мило, я не могу, ― растрогался Котаро, утирая свои прекрасные глазища кулаком. ― Люблю вас всех, парни!.. И я так счастлив за вас двоих, просто не представляете себе.       ― Да-да, мы все друг за друга счастливы, ― Куроо достал из кармана платочек с вышитым на краешке котёнком, немного отвлёкшем Бокуто от слёз. ― Женатики, не хотите трусы надеть и прогуляться немного? Жрать всухомятку рис, конечно, дело увлекательное, но как насчёт отметить создание новой ячейки общества? Так и быть, если Яккун у нас теперь нищеброд, оторванный от родительской кормушки, я угощаю!       Яку и Лев, переглянувшись, согласно покивали.       ― Дайте нам минут двадцать на сборы, ― попросил Яку.       ― Или не двадцать, ― тихо добавил Лев, быстро облизнув губы. Мориске смущённо отвёл глаза в сторону. Чёртов провокатор, чего творит!       Куроо и Бокуто понимающе оскалились, к своему счастью, додумавшись промолчать ― надетая на голову рисоварка хоть и выглядит как шлем, но с таким скорее в дурку отправят, чем возьмут в байкеры. Ну, или рыцари.       ― Идите уж, ― щедро даруя вольную парочке, махнул рукой Тетсуро. Как только они оба скрылись в спальне, он весело приобнял Бокуто за плечи, легонько его встряхнув. ― Забавно всё сложилось, правда? Прямо как в фильме или книжке какой, не думал, что так бывает в реальной жизни.       ― Ага, как в фильме, ― согласился Бокуто, прижимаясь к руке Куроо щекой. ― И мы были его частью!..       ― Чертовски шикарной частью, одно наше появление чего стоило! ― поправил его Тетсуро. Бокуто рассмеялся, защекотав его стоящими торчком волосами.       ― Интересно, нам тоже перепадёт что-нибудь такое?       Куроо внимательно уставился на него, заглядывая в золотисто-жёлтые, временами слишком наивные глаза друга. Он весело растормошил его волосы, не удержался и звонко чмокнул в щёку, видимо, от избытка чувств.       ― Перепадёт, Бо, обязательно перепадёт. Только это будет уже другая история.