Natsukashi

      ― Ну, не шалите тут без меня!       Ойкава, едва сдерживая слёзы, радостно улыбнулся, махнул рукой, напоследок, всё же не удержавшись, бросился обнимать всех по ещё одному кругу.       ― Ойкава-сан, берегите себя, ― хлюпая носом, напутствовал Киндаичи, лично выдавший семпаю маленькую книжицу-путеводитель по лучшим и, что главное, проверенным недорогим ресторанам Сан-Хуан.       ― И не вертитесь во всяких странных компаниях, ― кусая губы, шепнул Куними, крепко прижимаясь к капитану, не желая выпускать его из своих объятий.       ― Да, конечно, за кого вы меня держите? ― рассмеялся Тоору, по очереди потрепав кохаев по макушкам, переключая свой взгляд на нынешних третьегодок, несмотря на занятость, вырвавшихся его проводить. Яхаба и Ватари беззастенчиво лили слёзы, Кьётани мужественно держался, на протянутую Ойкавой руку ответил своей ― крепким рукопожатием. Ойкава потянул его к себе, приблизившись к его уху. ― Ты должен быть сильным, должен поддерживать Шигеру, понял? Я верю в тебя, Кьётани, не подведи.       Кентаро коротко кивнул, стойко удерживая рвущиеся наружу эмоции, повернул голову в сторону, пряча блестящие глаза. Ойкава лукаво улыбнулся, подмигнул, ещё раз обняв всех троих ― плевать, как на них смотрят в аэропорту, долгое-долгое время они теперь не увидятся, и шанс проститься как следует есть только сейчас.       ― Ну вот, засранец, ты улетаешь, поразбивав нам всем сердца, ― хмыкнул Ханамаки, не стесняясь чужих взглядов, практически запрыгивая на друга, жарко расцеловывая его в щёки. Он прижался к нему, пряча лицо в шее. ― Я буду скучать по тебе, чертовски сильно. Ты просто не представляешь как…       ― И я, Маки, и я. Хотел бы я забрать вас всех с собой, ― шепнул Ойкава, украдкой касаясь губами его дурацких розово-персиковых волос, по которым будет скучать как никто другой.       ― Тогда тебя депортируют, дурень, и плакала твоя Аргентина, ― смеясь сквозь слёзы, ответил Ханамаки в истинно своей манере, отталкивая его от себя, в спину подпихивая к Матсукаве.       ― Ну и развели вы тут мокроты, ― вырисовав на лице дрожащую улыбку, с усмешкой протянул Иссей, крепко обнимая Тоору. ― Не подкачай, кэп. Мы все в тебя верим.       ― Как и я в вас. Маттсун… В первое время, пока меня не будет, приглядите за…       ― За всем приглядим, ― пообещал Матсукава, без лишних слов понимая, о ком именно шла речь. ― В конце-то концов, это ведь не навсегда, правда?       Ойкава кисло улыбнулся, бросил короткий взгляд на Матсукаву, быстро кивнув. Хотел бы он сказать, что вернётся совсем скоро, что незачем лить столько слёз, провожая его, но слова никак не шли, не желали срываться с языка. Не теперь, когда осталось проститься только с Ива-чаном.       Иваизуми стоял в стороне, сгорбившись, руки сунув в карманы, на них не смотрел, словно бы в компашку рослых подростков затесался по ошибке. Только когда к нему подошёл Ойкава, Хаджиме поднял голову, взглянув на него. Глаза красные, лицо опухло точно так же, как и у Тоору.       ― Ива-чан, я…       Иваизуми молча качнул головой, словно запрещал ему говорить хоть что-то. Он шагнул вперёд, порывисто обнимая его.       ― Главное ― вернись, Дуракава. Достигни своей цели и пообещай, что вернёшься.       ― Клянусь, ― шепнул Ойкава, зажмуривая болящие от слёз глаза. ― Я обязательно вернусь, Ива-чан.       Над головами пролетел последний звон-предупреждение о посадке. Ойкава нехотя отпустил Иваизуми, напоследок ласково погладив его по щеке.       Он отошёл на шаг, крепко стискивая ручку чемодана, усмехнулся, вытер ладонью лицо, бросив прощальный взгляд на свою команду, лучшую в мире.       ― Так, ну а теперь, ― Ойкава улыбнулся, привычно, как делал это перед каждым выходом на площадку, ― я верю в вас, парни!       ― Мы верим в тебя, капитан!       Гром их голосов, улыбки сквозь слёзы, поддержка и вера толкали вперёд, и Тоору не оставалось ничего другого, кроме как бесстрашно сделать первый шаг ― с такой командой ему ничего не страшно.

***

      ― Маки, кончай реветь! ― нервно теребя прилично замусленный букет, прорычал Иваизуми.       ― Да если б я мог! ― огрызнулся Ханамаки, в очередной раз размазывая по лицу слёзы. Матсукава любезно подал ему вытянутый из кармана пиджака платочек, ласково приобнимая его за плечи. ― Этот засранец Ойкава, вот что он за человек? Что уезжает, что приезжает ― всё одно, целый парад разбитых сердец устраивает! У-у-у! Прибил бы, если б так сильно его не любил!       ― Чёрт, ну куда запропастились наши парни?       Иваизуми нервно взглянул на часы, прикидывая, сколько осталось минут до посадки самолёта и сколько потребуется проспавшим Кьётани и Яхабе, чтобы добраться из дома до аэропорта. Куними, Киндаичи и Ватари уже отписались, что скоро будут ― вся их старая гвардия собиралась как следует поприветствовать вернувшегося домой на небольшой отпуск Ойкаву. Вечером обещал присоединиться Хината, успевший хорошо сдружиться с Тоору, даже Кагеяма и Ушиджима думали заглянуть ― вот это будет настоящая потеха, и не сильно-то Иваизуми верил в то, что всё пройдёт мирно. Вырасти-то они, может, и выросли, старые обиды даже позабыли, но желание заткнуть за пояс давнего соперника никуда не делось даже спустя годы.       ― Да не кипятись ты так, скоро… ― подал голос Матсукава, вытягивая шею и выглядывая в суетливом людском море знакомые лица. ― О, а вот и первая парочка!       К ним на всех парах мчались Киндаичи и Куними, раскрасневшиеся после бега, но оба довольные долгожданной встречей с семпаями.       ― Простите, мы немного опоздали, Акира не мог найти ключи, ― стараясь отдышаться, виновато протянул Киндаичи, взглянув на ни на секунду не поверивших ему семпаев, хитро переглядывающихся и улыбающихся как-то слишком уж странно. Настроение у всех было приподнятое, волнение так и витало в воздухе и, наверное, не стоило подливать масла в огонь, случайно сболтнув нечто подобное, мало ли, что подумают?.. ― Самолёт ещё не сел?       ― Нет, но уже скоро, ― всё так же нервно, высматривая на табло время прилёта и сравнивая его с наручными часами, ответил Иваизуми.       — Значит, я вовремя. Всем привет! ― к ним подошёл Ватари, сразу же попавший под шквал обнимашек от Ханамаки, всё ещё шмыгающего носом и постоянно трущего глаза. ― Ты в порядке, семпай?       ― Вовсе нет, какое там? ― Очередной платочек, теперь преподнесённый Шинджи, ушёл в руки Такахиро, будто тот решил завладеть всеми салфетками и платками в округе. ― Мой дружище возвращается, где тут успокоиться? Не понимаю вообще, как Иваизуми держится!       ― С трудом, ― усмехнулся Матсукава, кивнув в сторону Хаджиме, измучившего несчастный букет настолько, что ещё немного, и цветы в нём перестанут быть похожи сами на себя. Иссей наклонился к старым приятелям, доверительно шепнув: ― Он даже запретил нам звать себя «Ива-чан», сказал, что это исключительное право Ойкавы. Мол, хочет услышать это именно от него.       ― Ага, а когда я попробовал, думал подразнить, то мне вон тем самым букетом по макушке и прилетело, ― пожаловался Ханамаки, наконец развеселившись.       Над их головами вежливо прошелестел электронный голос, оповестивший об успешной посадке интересующего их борта. Напряжение мигом подскочило, заискрив с новой силой между ожидающими. И если бы не подоспевшие вовремя Яхаба и Кьётани, заявившиеся последними, то кто знает, что бы было.       ― Извините, семпай, из-за этого дурня мы… ― Шигеру крепко пожал руку Иваизуми, уступая место Кентаро, коротко кивнувшему и точно так же крепко пожавшему руку.       ― Ладно, главное, что успели, ― быстро улыбнулся Иваизуми, по очереди хлопнув их обоих по плечу. ― Я хотел, чтобы мы встретили его так же, как и провожали, чтобы мы собрались все, как и раньше.       ― Собрались-собрались, ― похлопал его по плечу Матсукава, мягко массируя задеревеневшие от всех этих переживаний плечи Хаджиме. ― Только держи себя в руках, Иваизуми.       Время потянулось мучительно медленно, вновь набрав скорость с первыми потянувшимися мимо них пассажирами, устремившимися за своим багажом. Они не взяли таблички с его именем, не предупреждали заранее, что встретят, решив устроить сюрприз, но стоило только Ойкаве появиться на краю зала ожидания, а его глазам — быстро пробежаться по встречающим и наткнуться на знакомые лица, как стало ясно, что он знал, что так произойдёт, не был в курсе, никто из них проболтался, но будто чувствовал и был к этому готов.       Первым к Ойкаве бросился Ханамаки, забыв напрочь о том, что он теперь вроде как взрослый человек, повиснув у него на шее, беспорядочно голося что-то радостно-плаксивое.       ― Похудел как! А загорел! И постригся, у-у-у!.. ― не зная, то ли ему опять реветь, то ли улыбаться до ушей, причитал Ханамаки, всё тиская и тиская Ойкаву, словно тот был плюшевой игрушкой. ― Скучал по тебе, Ойкава, так скучал!..       ― И я по тебе, Маки, ― счастливо бормотал в его отросшие волосы Тоору, крепко сжимая в объятиях и не став отпускать, когда они двинулись к остальным, нервно топчущимся в ожидании.       Глаза привычно пробежались по его команде, будто бы совсем не изменившейся, но казавшейся такой незнакомой. Акира и Ютаро выросли, ничего в них не осталось от знакомых ему мальчишек; Кьётани и Яхаба на самом деле стали друг для друга опорой ― это видно невооружённым глазом, не зря он их наставлял в своё время; Ватари будто бы всё тот же, разве что немного шевелюры отрастил, почему-то его рассмешившей. Маттсун выглядит старше, но виной всему этот его чёрный строгий костюм, а Маки всё такой же оболтус. Ива-чан… Сердце Ойкавы болезненно сжалось. Пусть они и виделись с ним несколько раз, пока он учился, но теперь всё воспринималось совсем не так ― они были дома, и теперь было видно, что изменился и его Хаджиме.       ― Ну, buenos días, что ли… ― расплываясь в улыбке, протянул Ойкава, расчувствовавшись, шмыгнув носом.       ― Ойкава-сан! Семпай! Мы так рады!..       На него кинулись со всех сторон, едва не сметя с ног. Обнимали, тискали, что-то говорили невпопад, шмыгая носами и украдкой утирая слёзы. Больше всего растрогал Кьётани, крепко обнявший и сжавший, на ухо шепнувший, что рад его возвращению, а добил Иваизуми, смущённо пихнувший ему в руки побитый жизнью букет и порывисто обнявший.       ― Долго ты, Дуракава, ― усмехнулся он, лицо пряча у него в шее, загорелую кожу опаляя горячими слезами. ― Как всегда, заставляешь всех понервничать…       ― Сколько бы лет ни прошло, а ты всё ворчишь на меня, Ива-чан. Я как будто бы и не уезжал никуда, словно ничего не поменялось, ― счастливо улыбнулся Ойкава, обнимая одной рукой подластившегося к нему сбоку Ханамаки, другой прижимая к себе всё ещё растроганно шмыгающего Иваизуми. ― Да… Всё, как всегда, и все мои парни со мной. Такое классное чувство, вы себе не представляете! ― Послышалась вторая волна шмыгания и смущённых смешков, как только Ойкава состроил смешную рожицу и гордо вскинул голову. ― Эй, а ну заканчиваем реветь! Давайте-ка лучше вызволим мои вещи и рванём праздновать наше воссоединение. И предупреждаю сразу: если кто-то из вас додумался пригласить Ушиваку-чана или Тобио ― так и знайте, останетесь без сувениров! И почему вы ржёте? Я не понял? Ива-чан!       ― Добро пожаловать домой, Дуракава, ― улыбнулся Хаджиме, обнимая его поперёк спины. ― Мы все скучали.       Вместо ответа Ойкава улыбнулся, чувствуя, что тот кусочек, выдранный из его груди несколько лет назад, словно бы встал на место и снова всё стало как прежде: его Ива-чан рядом, Маки и Маттсун, Пёсик-чан и Яхаба, Акира, Киндаичи, Ватари, он сам ― теперь точно, он дома.