Кровь, соединяющая два мира

       Он знал, что тогда, в тот вечер, когда увидел красную кровь, сказал, что всё только начинается. Он не ошибся.        С того вечера прошло чуть меньше месяца. За всё это время Хоррор всё больше слышал своё второе «я», которое продолжало либо в красках рассказывать об их первом убийстве, либо намекать на такое же кровавое продолжение. Алоглазый пытался контролировать эти импульсы, но сам осознал, насколько всё плохо, когда посреди ночи очнулся, стоя перед закрытой дверью в комнату своего брата с ножом в руке. Тогда его действительно нехило тряхнуло, да так, что он не спал всю ночь, просто качаясь туда-сюда на краешке своей кровати и, сжимая голову до помутнения в глазах, повторяя: «Я не хочу, я не стану». Если бы его в таком состоянии застукала мать, он бы мигом отправился на приём к психиатру. Но это всё было лишь верхушкой айсберга.        До крайности раздосадованное второе «я», будто видя, что творится внутри Слашера, начало подливать масла в огонь, теперь применяя все свои способности искусителя: «Если ты позволишь мне кого-нибудь убить хотя бы один разочек, так, понарошку, я смогу успокоится с миром. Ты обо мне забудешь, больше не будешь пугаться всего, что связано с полицией. Ну давай, я твой друг, мы в одном теле. Один раз — и вся твоя боль с паранойей прекратится. Да и ты меня знаешь: я спец в том, что скрывать все улики. Ну же…». Хоррор изо всех сил пытался заглушить этот настойчивый голос, однако с каждым днем, с каждым часом — он разгорался всё сильнее. Потому что он точно знал, что теперь его намного легче будет сломить, ведь один раз он уже сдался, второй раз не будет таким уж долгосрочным. И как так погано вышло, что так и случилось.        С самого утра того дня, в последних числах апреля, Слашер проснулся только физически, морально его подчинил себе второй «я». Тому «я», всё-таки, удавалось скрывать свою личину в несколько раз лучше: он мило улыбался, был вежлив, забавно шутил, в общем, смог полностью обнадёжить всю семью в его нормальности и здравомыслии. Хоррор ему даже позавидовал на пару секунд, но потом быстро пришёл в себя и мысленно дал себе же по лбу. Но день только начался.        Другое «я» Алоглазого, которое тот прозвал Мясником, чтобы было легче разбираться, неплохо проводило время днём: читало старые газеты, в основном заметки про похищения и разоблачения преступников, разгадывал кроссворды и всячески развлекался с Папайрусом. Последний пункт заставлял Слашера гневно шипеть, но проблема была в том, что его никто не слышал, а Мясник совсем не обращал на него внимания. Потому что у него на уме было кое-что поинтереснее.        Отпросившись вечером на прогулку в недалеко расположенный парк, второй «я» прихватил с собой школьный рюкзак Хоррора, для вида взяв несколько пакетиков с хлебом и орешками для белок и птиц, но под этими мешочками он надёжно спрятал тот самый чёрный дождевик и новую медицинскую маску.        В парке он, опять же для вида, погулял совсем немного, до первых зажёгшихся фонарей. Стоило тусклому их сиянию озарить дорожки, как Мясник сразу же развернулся и быстрым шагом направился к выходу, потому что его время, всё же, было строго ограниченно. Найдя ту самую канализационную трубу, в которой он скрыл свои вещички в прошлый раз, второй «я» по-быстрому вытащил насквозь пропахшие помоями перчатки и топор, но второй предмет был всё таким же острым, что не могло не радовать. Мясник, без лишних свидетелей, накинул на себя свой привычный прикид, завязывая маску на затылке и пихая рюкзак в трубу, дабы не привлечь им внимание, ведь в парке его видели. Хотя, теперь, даже если его увидят… им придётся платить за это не только глазами.

***

       Она совсем не заметила, в какой именно момент её родители просто взяли и испарились, оставив её одну посреди множества дорожек в парке. Конечно, ей не впервой было ходить здесь, но маленький ребёнок немного напрягся, потому что без сильных рук папы и надежных мамы ей было некомфортно. Припоминались эти слова мамы о том, что нельзя ночью ходить одной, это опасно.        — Мама! Папа! Вы где? — но ей не стоило так громко кричать, ведь в кустах притаился тот, кто слишком остро реагирует на подобные крики.        Девочка и пискнуть не успела, как её рот зажала рука в перчатке, от которой несло гадостной вонью. А дальше она уже просто ничего не увидела, потому что её голову мгновенно отсекло лезвие топора.

***

       Мясник сегодня повеселился на славу. Он так размышлял, пока отмывал руки с очень сильно пахнущим лимонами мылом, чтобы никто не заметил канализационной вони, пока дождевик отмокал в ванной. Расчленять ту девчонку было очень забавно, а особенно второе «я» обхохатывалось с тех лиц её родителей, когда те удосужились вернуться за своей дочкой и увидели, что с ней стало. Хех, её мамашку, которая грохнулась в обморок при виде того шмата мяса с органами, явно прямо сейчас везут вместе с муженьком в психбольницу. Но его это как-то не особо колышет — главное, что он повеселился.

***

       Хоррор, мешая ложкой суп, совсем не участвовал в семейном ужине, потому что был полностью погружён в себя и в свои мысли, в которые подливал новой информации Мясник, только краем «уха» слушая радио, которое к ним в дом притащил отец. По нему он собирался выслушать последние новости, хотя, лично второе «я» Алоглазого догадывалось, какими примерно те могут быть.

«А теперь вечерние новости: сегодня в парке «Роутж Кембелл» произошло нападение на шестилетнюю Раису Ветчер»

       До этого Хоррор, ковырявший в зубах пальцем, был более-мене спокоен, но, стоило ему услышать вот это, как его душа тотчас с бешеной скоростью заколотилась о рёбра, зрачок сузился до песчинки, а зубы непроизвольно сомкнулись на пальце до металлического привкуса во рту. Алоглазый шикнул, собираясь вытереть кровоточащий укус о майку, но мигом затормозил, стоило ему увидеть пару капель уже бордовой крови, от вида которых ему стало в разы хуже.        — Пап, передай мне газету, пожалуйста, — попросил он не своим голосом, вытягивая другую руку. Его отец, оторвавшись от чтения, пожал плечами, но передал сыну газету, прибавив громкость на радио. Алоглазый, начиная посасывать кровоточащий палец, быстро пробежал глазами по заметке насчёт убийства: полиции известно, что он орудовал топором в обоих случаях, ясен его стиль с первоначальным отрубанием головы и последующим расчленением тела, ему даже дали довольно интересную кличку «Чёрный Дождевик», но как…

«А сейчас мы поговорим с Хелен Бонах — девушкой, которая работает в строительно-оружейном магазине «Оружейка», где ранее, судя по её словам, закупался убийца. Хелен, не расскажете для наших слушателей, что случилось в тот вечер? — О, конечно расскажу! Тогда я просто сидела и откровенно скучала на рабочем месте — ранее днём просто никаких клиентов не было. Но ближе к семи вечера ко мне зашёл один тип: в медицинской маске и дождевике. Он вёл себя немного странно, но тогда я не придавала этому значения. Он купил у меня топор и взял пару перчаток, а потом ушёл, я даже не смогла разглядеть его лицо или руки, могу только точно сказать, что он мужчина…»

       А дальше Хоррор просто не слушал, потому что ему в уши понеслись слова Мясника, который, походу, очень сильно сейчас сокрушался: «Чёрт, какой я идиот! Я всё думал, что же мы забыли, а оказывается, мы не убрали главную свидетельницу! Она, блядь, уже успела разболтать всё легавым и журналюгам! Сука… надо было грохнуть её ещё в том магазине, но ты помешал мне! Твой гребанный пацифизм мне помешал! ТЫ мне помешал! Но ничего, мы это исправим…», а дальше Слашер просто не пожелал слушать и быстро покинул стол, сказавшись на усталость и сонливость.        Хотя, даже когда он лёг в кровать и выключил свет, его не могли покинуть мысли о том, что делать дальше. К своему же сожалению, он прекрасно понимал, что Мясник его обманул. Эта жажда никогда не иссякнет, слова его второго «я» были ложью, потому что такое дрянное существо, как Мясник, никогда так просто не утихомирится, особенно получив контроль уже два раза. И, если судить по его словам, он планировал третье преступление, напрямую связанное с той самой Хелен — свидетельницей. Стоило ещё раз пересмотреть все перспективы… и тут Алоглазый вспомнил тот случай, когда он очнулся с ножом в руке перед комнатой брата.        Вот-вот… скоро мы сольёмся в одно целое, с каждым убийством стена между нами разрушается всё быстрее. А так — заметь, я, можно сказать, специально разбудил тебя тогда, потому что ты мог спокойно войти в комнату Папайруса и убить его под покровом ночи, а потом также тихо пройти в комнату твоих родителей и перерезать глотки им. Но я знаю, что после такого наше слияние будет невозможным, поэтому остановился. Однако помни об этом случае… если тебе — или мне, считай как хочешь — дадут полную свободу действий на очень долгий срок — то мы не сможем сдержаться… и тогда утром ты очнёшься, а вокруг будут лежать кишки твоих родителей вперемешку с костями Папса.        Слашер зажал уши и крепко прикрыл глаза, будто прятался так от монстра, но от самого себя нельзя было огородиться таким барьером, потому что… всё, что говорил Мясник, теперь становилось явью. Ещё пару месяцев назад Хоррор, услышав бы от кого-то о том, что ему придётся бороться с жаждой крови и своим вторым «я», просто принял бы это за шутку, но не теперь. Теперь это слишком реально. Угроза от Мясника слишком реальна… Нужно принять решение, которое будет выгодно для всех. И постепенно Алоглазый принял его.

***

       С самого утра ничего не предвещало особой беды — просто Хоррора в кровати не обнаружилось, как и части его одежды, но его мать и брат не придали этому особого значения, ведь посчитали, что он с утра пораньше решил пойти к своему другу пообщаться на день глядя. Но так спокойно всё было только до обеда.        Изначально всё начиналось спокойно: Папайрус домывал посуду, отец слушал радио на предмет каких-нибудь новых новостей, а мать как раз собиралась позвонить старшему сыну, чтобы проверить у друга ли он. Да, она это слишком поздно сделала, но ещё дело было в записке, которая нашлась у Хоррора на столе: «Ушёл к Арни». Но, стоило ей набрать номер, как в их дверь кто-то громко постучал с криком:        — Полиция, откройте! — Её муж немедленно вскочил с кресла и подошёл к двери, пока на пороге кухни появился Папайрус, с крайне непонимающим видом вытирающий руки. Как только полисмены вошли внутрь, — хорошо хоть ноги вытерли — как один из них, по виду больше всего солидный, сразу начал расспрашивать:        — Вашего сына зовут Хоррор Слашер? — женщина замялась, потому что у неё в голове были сомнения и недоверие, но её муж взял ситуацию в свои руки.        — Да, это мой старший сын. А в чём дело?        — Известие для вас всех будет неприятным, мистер Слашер. Но для начала: вы знаете о тех двух убийствах, который произошли относительно недавно?        — Разумеется. — Голос мужчины стал твёрже, а глаза помрачнели. — Но вы же не хотите сказать… что подозреваете именно моего сына в роли того Чёрного Дождевика? — Глаза Папайруса на этих словах расширились, но теперь уже от волнения и страха. Те же эмоции испытала и миссис Слашер, будто в прострации идя в зал и садясь в кресло.        — Нет, пока ещё всё не совсем так, мистер Слашер, — успокаивающе ответил полицейский. — Но, увы, вашего сына придётся объявить в розыск по некоторым другим причинам. Разрешите нам пройти на кухню? Там мы всё обсудим.        — К-конечно же. — ответил за отца Папс, на негнущихся ногах возвращаясь обратно и ставя на плиту чайник. Его мозг отказывался верить в то, что его брата начинают считать практически преступником, это ведь не так! Хоррор внимательный, понимающий и, главное, добрый и заботливый старший брат, он ничего бы не стал делать против закона. Или стал бы?        Как только все копы расселись по местам, их главный, — офицер, если точнее — параллельно прихлёбывая чай, начал весьма недружественный рассказ:        — Итак, вчера вечером по всем каналам и радиостанциям нашего штата было объявлено об убийстве Раисы Ветчер. Её мать — бедная женщина — была доставлена в психбольницу по причине глобального психического расстройства, а отец Раисы до сих пор требует у нас найти убийцу его дочери. Вы не поймите неправильно, мы не видим и не ищем в вашем сыне козла отпущения, которого предоставим правительству, однако… вот он где сейчас, кстати? — поинтересовался офицер.        — Должен быть у своего друга Арни Каннингема… — начала миссис Слашер, но жест полицейского её прервал.        — Увы, вынужден огорчить: у упомянутого вами Арнольда Каннингема его не было ещё с прошлой недели. Это точная информация, потому что ту семью сейчас расспрашивает мой коллега, который не обнаружил там вашего сына. Да и сам Арнольд говорит, что они даже по телефонам не разговаривали прошлым вечером. — после этих слов во всей квартире воцарилась мёртвая тишина. Каждый думал о чём-то своём, явно не слишком радужном, но в основном ни один из семьи Хоррора не мог поверить в то, что всё, что Алоглазый им говорил, было ложью. По крайней мере, в последние дни. — А теперь расскажу то, что удалось узнать буквально несколько часов назад…

***

       — Вы видели этого парня? На какой поезд он сел?        — … Да, я припоминаю его, — пожилой мужчина и так и сяк повертел в мозолистых руках фотографию Хоррора, покусывая губы и время от времени потирая бородку. — Пришёл ко мне за билетами в восьмом часу утра. На стол выложил почти все свои деньги и сказал, что хочет забронировать места сразу на трех поездах.        — А вы не смогли запомнить, на какие именно и куда они направляются?        — Сынок, моя память не настолько хороша, как ты думаешь, — старик скрестил руки на прилавке, усевшись поудобнее. — Единственное, что я помню, так это то, что два из заказанных им поездов идут в другие штаты, а третий объедет наш штат и вернётся обратно. Если тебе так нужна дополнительная информация, обратись к машинистам тех поездов или к работникам на этих же поездах. Но у тебя получится это сделать только по возвращению наших «железных птичек», а «летать» по рельсам они будут ещё много часов.

***

       — Вот вы не находите это странным? — спросил офицер у всей семьи Слашеров после окончания рассказа. — Если ваш сын и вправду не виноват, то почему он решил сбежать практически сразу же после убийства? Это наши следователи нашли очень подозрительным, хоть в этом и нет особых улик или доказательств его вины. Но, в любом случае, — он и его сотрудники встали из-за стола, идя к двери. — Мы попытаемся найти его, чтобы он мог рассказать нам обо всём подробно. Вот, возьмите, — он протянул мистеру Слашеру карточку. — Там номер нашего отделения. Если захотите чем-то помочь в расследовании или просто узнать, как оно продвигается, попросите соединить вас с Риком Мерсером. Хорошего, если он таким у вас будет, дня.

***

       — Сколько раз я должен повторить? Да, Хоррор не был у меня в гостях больше недели. Нет, мы состоим только в дружеских отношениях, вы сами понимаете, насколько туп именно этот вопрос? И да, его не было в моём доме, когда были совершены те два убийства. Но вы ведь и так знаете, что только слов свидетелей мало для того, чтобы раскрыть эти убийства, так ведь? — Арни, который уже откровенно скучал, сидя целый час на одном месте в своей комнате, скептически посмотрел в сторону стоящего у окна полицейского. — Мистер Джанкинс, я понимаю, на что вы намекаете, но, опять же: может, вам стоит более детально рассмотреть места преступления?        — Да, я помню, что говорил, — резковато ответил Рудольф, снова садясь в кресло и вытирая пот со лба. — Что не может убийца в своё первое убийство не оставить улик, да и вести себя так, будто он уже знает, что творит и как творит это… Но, возможно, у твоего приятеля какие-то расстройство имеется?        — Если и имеется, то я не знаю о нём. Повторяю, мы с ним почти не общались в последнее время, даже по телефону, поэтому, даже если бы с ним что-то случилось, то я бы стал последним, кто узнал об этом. Всё, на этом разрешите уйти, у меня машина в гараже, её нужно проверить. — И Арни просто встал, шутливо отдав Джанкинсу от козырька, покинув комнату и оставив полицейского думать над своими проблемами.

***

«Сегодня наш штат потрясло ещё одно убийство. Девушка по имени Хелен Бонах — вы могли её знать по недавним с ней разговорам наших репортёров — была найдена обезглавленной и жестоко зарезанной прямо на пороге своего дома. Некоторые наши читатели даже пошутили о том, что она была на волоске от спасения. Как докладывает один из наших свидетелей, стиль убийства очень напоминает того самого Чёрного Дождевика — этот парень уже начинает становиться знаменитостью, верно? Но в то же время он поднялся по этой лестнице благодаря убийствам, не будем забывать об этом. Соблюдайте все меры предосторожности и, когда заметите блеск топора при свете от фонаря — лучше бегите как можно быстрее.»

***

Ещё стоит разобрать все перспективы.