Счастливая жизнь.

The End of The World (Учитель — Ян Ян, актёр, Китай). Прозвенел звонок. Они и не заметили, что в таком чёрно-белом безвременье провели больше полутора часов. Ань Жюле глянул на часы — как скверно! — и обеспокоенно проговорил: — Тебе нужно срочно возвращаться, твоя мать уже заждалась тебя… Ду Яньмо только сейчас подумал, что он так неожиданно «пропал», придётся найти какую-то причину, чтобы оправдаться. — Господин Хризантема. — М-м? — Моя мать… Как она тебе показалась? Ань Жюле растерялся, чувствуя, что этот вопрос несколько запутанный и несвоевременный, но всё-таки ответил: — Превосходная мама, очень похожа на тебя. Ду Яньмо: — Она тебе понравилась? — … Ань Жюле мог бы ответить: «вопрос не в том, понравилась или не понравилась мне она, вопрос в том, что я ей точно вряд ли понравлюсь». Прогрессивные родители безусловно существуют, однако, прогрессивные настолько, что смогут принять сына вместе с человеком на целый цикл старше, похоже находятся на грани вымирания, найти таких так же сложно, как найти среди живущих чистого гермафродита. Ань Жюле вздохнул: — Понравилась, а ещё больше твоя сестрёнка, такая глазастенькая, хорошенькая, как куколка. Мне кажется, когда подрастёт, она тебе, как старшему брату, ещё доставит хлопот. Ань Жюле показалось, что Ду Яньмо несколько напрягся, и он не мог понять, почему: — Что с тобой? Ду Яньмо ответил: — Моя сестра всем нравится. Ань Жюле кивнул: — Да, она красива, очаровательна, её хочется любить, и если бы я не был геем, я прибрал бы её к рукам и осуществил с ней «план Гэндзи». (Гэндзи переводится как «источник света». Первоначальное значение термина «План Гэндзи» или «План источника света», означает, что мужчина воспитывает маленькую девочку и превращает ее в свой идеал женщины, чтобы в будущем стать ее партнером по браку. Намек происходит от японского классического романа «Сказка о Гэндзи». Подробнее в сноске *под главой). Ань Жюле шутил, однако Ду Яньмо, услышав эти слова, вдруг перестал обнимать его и отвёл взгляд. Ань Жюле сначала не понял, что партнёр чем-то недоволен, потом сообразил, в чём дело, и захихикал: — Ну, ты чего? Думаешь, твоя сестра будет недовольна, что мы так долго трахались? Он только хотел посмеяться, но Ду Яньмо упрямо насупился: — Она мне не нравится. — О, — растерянно произнёс Ань Жюле. Не похоже, что подросток шутит или вредничает. Он всегда откровенно и просто объясняет то, что чувствует, и обычно он всегда дружелюбен и спокоен. Чтобы исправить неловкость, Ань Жюле сказал: — Ну, не нравится и не нравится. Раз тебе не нравится, то и мне тоже не нравится. Ду Яньмо вытаращил на него изумлённые глаза, а Ань Жюле с тихим смехом погладил его щёки и сказал: — Если мама будет спрашивать, скажи… Просто скажи… Что я студент-старшекурсник? Нет, я слишком не похож, ну… Скажи, что я учитель, то есть учитель-практикант по математике. Он вспоминал тетрадку Ду Яньмо по математике. Лицо Ду Яньмо вытянулось, он долго молчал, потом твёрдо сказал: — Нельзя. — … Да? — Ты не учитель. Ань Жюле удивило странное упрямство подростка: — Ну, да, я не учитель, но мне ведь нужно придумать какой-то подходящий статус? Ду Яньмо так ничего и не придумал, но всё равно настойчиво повторил: — Только не учитель. — … Ань Жюле, как всегда согласился с ним, и совершенно не желая преждевременного разоблачения, решил назваться просто школьным уборщиком. Он чувствовал, что слово «учитель» для Ду Яньмо священно и неприкосновенно. Ань Жюле не забыл о своей прошлой шутке, когда он хотел сыграть роль учителя, а подросток воспротивился в категоричной и грубой форме. В тот раз он не придал этому значения, грубо говоря, какая разница, лизать или сосать, это прошло, и он не вспоминал об инциденте. Теперь, хорошенько подумав, он смог связать разрозненные нити в единое полотно: человек, которого он любит, человек, который не принимает его ориентацию, человек, старше его… «Учитель. Блядь, конечно, это какой-то учитель». Хорошенько вычистив место свидания, Ду Яньмо вышел первым. Ань Жюле немного отдохнул в медицинском кабинете, потом забрал белый халат и крадучись вышел. Халат они угваздали так, что Ань Жюле подумал, что нужно будет заказать где-нибудь новый, а потом позвонить Ду Яньмо, чтобы он незаметно подложил его обратно в кабинет. Он сделал несколько шагов и пошатнулся. Хотя он вытер сперму снаружи, но условия не позволяли как следует промыться изнутри. Его трахнули и кончили внутрь, от боли в пояснице подгибались ноги, в животе тоже ощущения не самые приятные. Ань Жюле медленно, с остановками брёл, опираясь на стену, и в это время из-за спины донёсся чей-то заботливый голос: — Эй, с Вами всё хорошо? От того, что ему пришлось стащить халат, Ань Жюле чувствовал себя чуть ли не вором, поэтому неожиданный вопрос напугал его до смерти, и он подпрыгнул не хуже кролика. Ань Жюле через силу повернулся и улыбнулся: — Ничего, всё в порядке. Человек был достаточно молод, его ласковое и кроткое лицо выглядело совершенно простым, встретив такого в толпе людей и внимания не обратишь, но Ань Жюле он почему-то казался смутно знакомым. Мужчина тоже смотрел на него так, будто что-то припоминал. — Вы… Ань Жюле прижал к груди скомканный халат, сердце колотилось сумасшедшим барабаном: «Ай-яй, Сяо Цяо, Сяо Цяо, похоже, мне понадобится твоя защита!» Неожиданно мужчина радостно и уверенно провозгласил: — Вы ведь родственник Ду Яньмо! Ань Жюле: — Что?! Лицо молодого мужчины разгладилось, и он очень искренне улыбнулся: — А я замещал учителя Яньмо по математике, но тогда я только стажировался… Я видел, Вы специально пришли посмотреть на соревнования? — … «Какого чёрта события приняли такой оборот?» Ань Жюле копался в памяти, воскрешая события того периода. Тогда он принёс студенческий билет, и кажется именно этот человек смотрел на него с таким подозрением. Благодаря хорошей памяти своего соперника он теперь всё вспомнил. Ань Жюле ответил: — Да. — Яньмо говорил, что Вы его бьяо-гэ… Что за мальчишка, всего-то одни соревнования, сколько же людей он позвал посмотреть? Его рот скептически скривился, но в тоне звучала неприкрытая снисходительность и даже интимность. Ань Жюле на минуту оцепенел… Правда, всего лишь на минуту и сразу улыбнулся: — А Вас он тоже пригласил? В этой фразе слово «тоже» было неверным, Ду Яньмо его не приглашал, он явился без приглашения. И он очень надеялся, что его собеседник ответит «нет» и скажет, что получил приглашение от школы, но молодой мужчина вдруг улыбнулся, и Ань Жюле увидел, как на его щеке появилась ямочка. — Да, этот паренёк говорил, что примет участие во многих соревнованиях, включая большую эстафету и состязания в беге. Честно говоря, он хорошо бегает, я раньше видел, как он бегает на спортивной площадке, он может бегать без остановки… Я просто сказал ему: «Ты можешь бегать в местах поинтереснее». У него талант. Я видел много соревнований по бегу на длинные дистанции, и могу сказать, что выносливость Яньмо нисколько не уступает тем спортсменам. А теперь я вижу у него настоящий прогресс, и очень надеюсь, что он не бросит это занятие… Хороший человек. Только немного нудный, как начнёт трындеть, так конца-края не видно. Голос приятный. Ань Жюле подумал, что подросток очень точно описал его внешность: у этого человека глаза круглые, как каштаны, лицо простое и ласковое. К тому же, судя по тому, как он говорит, он действительно беспокоится о развитии способностей Ду Яньмо — в отличие от него самого. Ань Жюле знал, что Ду Яньмо умеет бегать, но никогда не понимал, насколько «умеет», и когда подросток говорил, что хочет бегать, только мысленно отвечал ему: «мальчик, однажды тебе придётся столкнуться с реальностью и спуститься с небес на землю». А потом подросток как-то перестал упоминать об этом. Видимо, теперь он делится своими планами с другим человеком. С тем, кто его понимает. — Яньмо говорит, что не хочет учиться в университете, — ответил Ань Жюле. Он впервые прямо назвал имя мальчика и неожиданно почувствовал странную скованность перед незнакомцем. На лице учителя тоже отразилась неловкость, словно он вдруг вспомнил, что перед ним так называемый «родственник» Ду Яньмо. Ань Жюле дружелюбно улыбнулся: — Ай, это не важно, у ребёнка есть свои планы, я в этом отношении не настолько подготовлен, чтобы давать ему советы… А Вы как думаете, «учитель»? Мужчина погладил свой нос: — Я пока ещё не учитель. Я только что закончил педагогический факультет и пришёл на стажировку, и даже не знаю, удастся ли мне после окончания стажировки получить эту работу! После окончания… Ань Жюле спросил, резко переходя на «ты»: — Ты выглядишь очень молодо… Сколько тебе лет? — Двадцать один… Уже двадцать два. «Бинго. Ещё один». Его собеседник продолжал: — Я говорил Яньмо, может, ему стоит вступить в соответствующую секцию при старшей школе, подать заявку на соревнования, поставить себе какую-то цель на будущее. Это единственный способ чего-то добиться, будет очень досадно похоронить его дар. Ань Жюле нервно пошарил в кармане, извлёк PINKY и предложил учителю: — Хочешь? — Зачем? — Я недавно бросил курить, это помогает мне бороться с зависимостью. — А-а, — собеседник, не церемонясь, взял сразу две пастилки и положил в рот. Ань Жюле: — Наверно, Яньмо уже давно надоел тебе с этими делами, тебя это не раздражает? — Нет, он прислал мне SMS, очень вежливо пригласил… Он для меня как младший брат, конечно, не раздражает. Было видно, что он искренне так думает, а не говорит просто из вежливости. — Прекрасно, — радостно ответил Ань Жюле. Он не хотел… чтобы этот человек испытывал антипатию к мальчику. На мгновение беседа иссякла, и тут сзади донёсся громкий окрик какого-то ученика: — Эй, Сяо Хаохао, ты чего пришёл? (小浩浩, xiǎo hàohào — сяо — маленький, хаохао — огромный, необъятный; по смыслу что-то типа ‘’малыш-великан»). Услышав это ни на что не похожее обращение, учитель обернулся и возмущённо воскликнул: — Эй ты, гуава, сто раз просил не называть меня так, это невежливо! — Ха-ха, как там поживает матушка-наставница (так говорят о жене учителя)? Ещё не разбежались? — У нас прекрасные отношения! Ну и ну, мало того, что на уроках сто лет не появлялся, да ещё и разговаривать хоть немного повежливее не умеешь, нахал… Отругав школьника, он спохватился, что при этом присутствует ещё один человек и смущённо повернулся к Ань Жюле: — Извините, этот тип такой хам… — Не обращай внимания, — Ань Жюле махнул рукой, — Так у тебя есть девушка? Очень хорошо! — Откуда… Ань Жюле светло посмотрел на него, сохраняя на лице лёгкую улыбку. Жаркий полдень был в разгаре, когда Ань Жюле покинул территорию школы, в глазах немного рябило от яркого света. У него болел живот… Сперма подростка всё ещё находилась в нём и грызла внутренности, словно ядовитая змея, от этой боли он даже не мог твёрдо стоять на ногах. Ань Жюле подошёл к краю тротуара и остановил такси. Сев в него, он почувствовал себя немного лучше. Да, создания, ведущие ночной образ жизни, не выносят яркого солнца. От солнечного света они страдают. Когда он назвал водителю адрес, тот бросил на него взгляд в зеркало заднего вида и нерешительно спросил: — С Вами всё в порядке? Вы очень бледный, может, Вас лучше отвезти в больницу? Ань Жюле улыбнулся: — Спасибо, не надо. После этого он закрыл глаза, показывая, что не хочет, чтобы его беспокоили. Водитель молча поехал, больше не приставая с разговорами. Этот господин был похож на человека, предающегося воспоминаниям под звуки английской песни, льющейся из автомобильного радио. Ань Жюле потрогал пальцем губы и тихонько пробормотал: — The end of the world. (англ. Конец света). Водитель очень удивился: — Вы знаете эту песню? Она очень старая, не так уж много людей слышали её! И он сделал погромче. Пронизанный печалью голос певицы выводил старую мелодию, наполняя салон автомобиля неподдельной болью. Впечатления Ань Жюле от этой песни связаны с Харуки Мураками, когда-то в своей книге «Конец света и холодная экзотика» он процитировал эту песню, всего пару фраз, но забыть их было невозможно. (Харуки Мураками — японский писатель, имеется в виду его роман «Конец света и страна чудес без тормозов» — так он назван в русском переводе — вышедший в 1985 году). Неужели люди не знают, когда наступает конец света? Эти слова не были написаны в книге: «Когда ты перестанешь любить меня». Когда ты любишь человека… И ни при каких обстоятельствах тебе нельзя сказать ему об этом. Мальчик так дорожит тем, другим человеком, мечтает о нём и на самом деле хочет быть именно с ним. Its the end of the world. (англ. Это конец света. *Подробный перевод песни под главой). *** Как только Ань Жюле добрался до дома, он сразу помылся и даже от мытья жутко устал. Он редко вставал так рано в выходные дни, считая, что это вредно для организма. Лёг поспать, опасаясь, что не сможет заснуть, но неожиданно провалился в глубокий сон без сновидений. Когда проснулся, было уже темно. Какое-то время он полежал в темноте, не открывая глаз и перебирая в памяти события минувшего дня. Потом поднялся с постели и пошёл умываться. Голова кружилась, в горле было сухо, похоже, у него поднялась температура. Ань Жюле проглотил таблетку жаропонижающего, потом увидел на прикроватной тумбочке толпу разноцветных, неизвестно, когда принесённых туда чашек, решительно сгрёб их в охапку, отнёс на кухню, чтобы отмыть все сразу. Он пил либо кофе, либо мандариновую «Фанту», оба этих неубиваемых пигмента слились воедино, осели на стенках чашек и особенно сгустились на донышках. Сколько он ни чистил, ничего не отчищалось, он тёр и тёр с яростной силой, и вдруг чашка вылетела из ослабевших рук, подпрыгнула, как живая и со звоном разбилась о керамический пол. Задыхаясь, Ань Жюле посмотрел на свои руки, покрытые мыльной пеной и на усеявшие пол осколки чашки, как будто увидел нечто сверхъестественное. Он прекратил мытьё, взял крепкий бумажный пакет, оставшийся от покупки шмоток в бутике, покидал туда недомытые чашки, собрал туда же осколки и наконец, почувствовал себя немного лучше. «Завтра воскресенье, надо будет сходить и купить новые чашки». …… Он целый день не прикасался к мобильному телефону. LADY GAGA пела несколько раз, но он не поднимал трубку. Уже глубокой ночью он посмотрел: несколько сообщений и три пропущенных вызова. Ань Жюле открыл список сообщений и начал читать. В нескольких первых сообщениях подросток интересовался его самочувствием, а в последнем прислал прямой вопрос: «Ты встретился с учителем?» Да, встретился, и что? У Ань Жюле защемило в сердце от понимания, что следует дать мальчику окончательный ответ, и от этого сразу стало ужасно тоскливо. Он стал просматривать папку входящих SMS, которые приходили ему беспрерывным потоком последние полгода, какие-то он удалял, какие-то сохранял, удалял, сохранял, постепенно папка оказалась забита под завязку. Когда папка заполнялась до такой степени, он просто очищал её за один раз. Последнее время он привык сортировать сообщения на те, что нужно сохранить и те, что подлежали удалению. Удивительно, с каких пор у него образовалась такая привычка? Кажется, она возникла немного раньше, чем он осознал свои чувства, но в то время это была просто регистрация роста этих чувств, а не для того, чтобы перечитывать. Размышляя об этом, он, как и прежде, собрал все эти SMS-ки в одну архивную папку и удалил. И даже не посмотрел, сохранилась ли у него папка с резервными копиями и сколько там накопилось… Как ужасно. Ань Жюле била нервная дрожь, держа телефон между сложенными ладонями, он приложил его ко лбу, как будто молился. Он потратил очень много усилий, чтобы привести в порядок перевёрнутые вверх дном чувства. На самом деле ничего особенного не случилось. Он ведь не первый день знал, что подростку нравится другой человек. Его партнёр может беседовать за жизнь с кем угодно, он свободная личность, и Ань Жюле не вправе ему указывать, а такие люди, как учитель, действительно могут помочь мальчику определиться в жизни. Так что всё хорошо, всё хорошо. Если предположить, что вся жизнь человека состоит из торговой улицы, удовлетворить все потребности в одном магазине просто невозможно. Предположим, у него собственный магазин одежды, и что? Он может одеть юношу, согреть его, но для жизни не достаточно только одежды. Сегодня утром Ань Жюле вполне уяснил своё положение. Дотянув до сегодняшнего дня, теперь он торчит здесь и терзается сомнениями, не зная, как поступить, разве не смешно? Надо смириться с очередной неудачей, и сразу станет намного лучше. И он ответил подростку: «Мы случайно встретились, он прекрасный человек». Он думал, что тот уже спит, оказалось, что нет. «Да». С тех пор, как углубилась их дружба, мальчик редко ограничивался такими лаконичными ответами, поскольку Ань Жюле возражал против излишних трат. Однако, как только речь заходила о том человеке, Ду Яньмо всегда замыкался, и Ань Жюле с огромным трудом удавалось добиться от него скупых ответов на свои многочисленные расспросы. Ань Жюле сел перед компьютером и вызвал свою таблицу побед и поражений. Целый ряд восторженных строк: победа, победа, победа, и что? В конце концов, любят-то всё равно не его. Только за этот час он потерял десять строчек. Ему вдруг захотелось спросить Ду Яньмо: «насколько же тебе нравится этот человек? Так нравится, что ты способен упорно добиваться привязанности другого человека, в котором, кроме ямочки на щеке, нет ни капли сходства с твоим избранником?». Однако, если подумать, этот вопрос не имеет смысла. Перебирая в памяти детали прошлого, Ань Жюле на самом деле ни о чём не сожалел. Не говоря о прочих деталях, тот человек дал понять, что он натурал, что у него есть девушка, и он не собирается рвать с ней отношения, нагнуть его не получится, можно только сломать. В этом мире всегда есть дела, которые не приводят ни к чему хорошему, и множество людей тратят всю свою жизнь на сожаления, прежде, чем осознают свои заблуждения. Хорошо, что Ду Яньмо уже в своём юном возрасте хорошо всё понял и сохранил хорошие отношения, не опускаясь до сожалений. В то время, как он сам, в отличие от него, слепо гнался за химерой и потакал своим прихотям… только изранив себя. Подросток отлично защитил и самого себя, и своего любимого человека. Весьма отрадно, этот ребёнок достоин похвалы. Инцидент исчерпан, всё хорошо. Ань Жюле и раньше умел хорошо держать удар, подумаешь, сейчас только чашку разбил, ну так купит новую. На следующий день он вышел из дома и доехал до центрального вокзала Тайбэя. Здесь всегда торгуют разной мелочёвкой. Но прошвырнувшись вдоль лотков, он не нашёл ничего подходящего, зато дико захотел пить. Он зашёл в Макдональдс и заказал кофе. Говорят, что на железнодорожном вокзале Тайбэя обычно собирается много школьников… Ладно, это ему так сказали. В Макдональдсе по всем признакам они были сплошь и рядом. Ребята брали себе по стакану какого-нибудь напитка и просто сидели, обмениваясь нежностями. Ань Жюле нравилось наблюдать за этими тривиальными брачными играми. Он предпочитал забраться в уголок подальше, пить кофе и «наслаждаться» бесплатным спектаклем. Нынешняя молодёжь… Говорят, что старение начинается с употребления этого выражения. Внешне невозмутимый, внутри Ань Жюле весь кипел праведным негодованием: «靠靠靠, не делай этого, негодник, ты лезешь ей под юбку, а вдруг девочке ещё не исполнилось 16? Гэ-гэ объяснит тебе, если ей ещё нет 16-ти, ни в коем случае нельзя нарушать закон…» Он выглядывал из-за своего стола, пока не заметил одну высокую фигуру. Подпрыгнул в испуге и сразу вздохнул с облегчением: он обознался. В углу напротив сидел ещё один человек, склонившийся над раскрытой книгой, похожей на учебное пособие, а рядом или одноклассник, или учитель с ручкой в руке. Он делал в книге какие-то пометки, что-то обводил кружочком. Выражение лица его визави было очень серьёзным, Ань Жюле не мог судить с уверенностью о его возрасте, но не иначе, как старшеклассник перед выпускным экзаменом. Ань Жюле почувствовал, каким теплом повеяло от этой сцены. В воскресенье редко кто приедет специально, чтобы помочь другому с домашним заданием. Бесспорно, это самый правильный способ общения с несовершеннолетними… Ему вспомнилась оставленная в его доме тетрадка Ду Яньмо с математическими задачками, тоже исчёрканная множеством пометок «учителя». Просто стажёр, через три-четыре месяца он покинет школу. Интересно, как часто они с учителем встречались для подобных консультаций? Ань Жюле оглянулся вокруг и вдруг почувствовал, что выделяется из толпы, как древняя ваза, расписанная драконами, рядом с современными кружками в абстрактных орнаментах. Это мир для молодых и юных. Получается, что кроме пробежек поздними вечерами и случайных походов в супермаркет или магазин, они никуда вдвоём не выходили. Ни в школе, ни здесь у Ань Жюле нет и не будет прочного места. Увы, не это ли всегда шептал ему внутренний голос? Ань Жюле посмеялся над собой, допил остывший кофе и не оглядываясь, вышел из Макдональдс. Так ничего и не купив, он вернулся домой. Дома не осталось ни одной чашки, и ему пришлось пить из тарелки. А через несколько дней он отправил подростку SMS: «В эти выходные приглашаю тебя на прогулку». *** Откровенно говоря, Ань Жюле впервые пригласил на прогулку человека, с которым его связывали чисто плотские отношения. Он всегда чётко определял положение того или иного человека в своей жизни: те, с кем можно только спать и те, с кем спать нельзя, собутыльники, друзья виртуальные, приятели в реале… К какому же виду причислить Ду Яньмо? Понятно, что его по идее нужно причислить к объектам, с которыми спать нельзя, но как назло, он с ним спал и не один раз, а много, едва ли не сотню раз; причислить его к друзьям тем более невозможно, любовник… Тем более невозможно. Тем не менее, ему очень хотелось как-нибудь выйти с мальчиком… Пусть это пока считается «свиданием». Ду Яньмо появился в условленном месте строго в назначенное время, как всегда в белой футболке и в джинсах, похоже выкопанных на лотке с секонд-хендом. Мало того, что волосы не были хоть как-то уложены, их ещё растрепало ветром. Увидев разряженного Ань Жюле, он аж поперхнулся: — Господин Хризантема, ты же сказал, что наряжаться не надо… — Да, тебе не обязательно, — доброжелательно улыбнулся Ань Жюле. Сегодня на нём была рубашка в абстрактную полоску, узкие синие брюки и жёлтые конверсы (разновидность кед, молодёжная обувь). Вид, бесспорно, очень красочный, но глаз не резало. Когда они шли рядом, была очень заметна разница в росте, но Ань Жюле по этому поводу не загонялся. Он повёл Ду Яньмо в торговый центр выбирать чашки. Целые шеренги чашек и бокалов, любого цвета и формы, с самыми невообразимыми узорами перебрал Ань Жюле, но одинаковых нашлось только пять или шесть. Ду Яньмо несколько удивился: — У тебя же дома было полно чашек, разве нет? Ань Жюле даже голову не повернул в его сторону: — Я все выбросил. Ду Яньмо остолбенел. Ань Жюле прищурил глаза: — Они уже не отмывались. Всё имеет свой предел, если грязи накопилось столько, что она уже не отмывается, остаётся только сказать вещи: «Бай-бай». Иначе грязи становится так много, что она затягивает красивый узор сальной плёнкой, вызывая отвращение и как ни странно, жалость. Ань Жюле купил сразу семь чашек, договорившись с продавцом о доставке товара на дом, а затем потащил Ду Яньмо в отдел мужской одежды, где продавцом работал его хороший приятель из «их» круга, с которым он мутил ещё до того, как занял должность арт-директора. Ань Жюле остановился перед прилавком и указывая на Ду Яньмо, обратился к приятелю: — Я хочу подобрать для него несколько вещей. — Мне… Продолжение «не надо» ещё не было сказано, а продавец уже восторженно завопил: — Ва-ау, правда? Я правда могу помочь такому красивому мальчику подобрать одежду? Ду Яньмо: — … Ань Жюле усмехнулся и разжав руку, подтолкнул Ду Яньмо к продавцу: — Do your best. (англ. Сделай всё возможное) Получив задание, продавец сразу начал хватать с вешалок одежду и прикладывать к фигуре Ду Яньмо, продолжая бубнить: — Говорят, в этом сезоне популярно бла-бла-бла, особенно в комбинации с ля-ля и бла-бла, тогда можно ля-ля сочетать с бла-бла, это неплохо, бла-бла, ла-бла-бла… Ну просто как будто мантру читал. У Ду Яньмо голова шла кругом, он почти ни слова не понимал, пока его заваливали одеждой, и только когда продавец с любезной улыбкой пригласил его пройти в примерочную, он вдруг очнулся: — Мне не… — Отправляйся переодеваться! — не терпящим возражений тоном отчеканил продавец, мгновенно сменив нежное, как струящаяся вода, выражение лица на свирепую маску демона. Ду Яньмо невольно вздрогнул и бросил на Ань Жюле взгляд, молящий о помощи, но последний притворился, что не заметил. Пришлось послушно идти в примерочную. Как только он скрылся за занавеской, с продавца вмиг слетела вся его любезность. Он хамовато задел Ань Жюле бедром и показал выставленный вертикально мизинец: — Это и есть твой маленький волчонок? (Поднятый вверх мизинец указывает на то, что китаец хочет унизить собеседника. Так он выражает свое неуважение и считает собеседника не заслуживающим внимания). Ань Жюле недовольно хмыкнул: — Это мой племянник. Вот уж не думал, что сегодня вечером… Нет, прямо сейчас по всем каналам начнёт распространяться известие о его маленьком бойфренде. К сожалению, у продавца был зоркий глаз. Он иронично цыкнул: — Перестань, ты не видишь, с каким выражением он смотрит на тебя? Ещё скажешь, что вы не прелюбодействуете? Кто в это поверит! И действительно, в то время, как продавец накидывал на Ду Яньмо предметы одежды один за другим, тот растерянно смотрел на Ань Жюле, как будто не знал, правильно ли он поступает и спрашивал подтверждения. Ань Жюле щёлкнул пальцами и улыбнулся, прекращая его болтовню. — Э-э, господин Хризантема… — донёсся из примерочной неуверенный голос Ду Яньмо. Услышав это прозвище, продавец покатился со смеху: — Ва-ха-ха-ха, вот это да, он называет тебя Очё́чко? Теперь мы все будем называть тебя мистер Очко, ах-ха-ха, ах-ха-ха… Ань Жюле и ухом не повёл, презрительно фыркнув: — Что вы в этом понимаете, жалкие плебеи. — Ах-ха-ха, ах-ха-ха, — продолжал укатываться продавец. Ань Жюле и сам понимал, что это глупое имя. Поначалу это было просто шуткой, но по мере того, как Ду Яньмо раз за разом называл его так, он привык, как будто это его второе имя, прочно закреплённое за ним. Конечно, глупость, но это его глупость. Ань Жюле заглянул в примерочную и увидел, что Ду Яньмо до сих пор не переоделся, и удивлённо спросил: — Тебе не подошёл размер? Ду Яньмо молча помотал головой и показал ему ценник. — А-а, — Ань Жюле предвидел такую ситуацию, так что она не была для него неожиданностью, — Мы просто одолжим эту одежду ненадолго. Мы так редко гуляем с тобой вместе, я хочу, чтобы ты был одет красиво. Ду Яньмо помолчал, глядя на одежду в своих руках, потом тяжело глянул на Ань Жюле: — Тебе стыдно за мой вид? «Что за ребёнок». Ань Жюле почувствовал болезненный укол в сердце. Что поделать, чрезмерная любовь бередила его: — Ну что ты, как можно, разве ты не видел, как на тебя смотрел тот тип у прилавка, у него аж глаза полыхали зелёным огнём? — … И правда, когда этот продавец прикладывал к нему одежду, так и норовил потереться об него, так и облизывал его глазами… маслеными. — Давай, оденься, а я посмотрю, ладно? — мягко настаивал Ань Жюле, — Я хочу посмотреть. Он так уговаривал, что Ду Яньмо было трудно сопротивляться, пришлось переодеваться. Он уже привык обнажаться перед Ань Жюле и не придавал этому значения. Ань Жюле тоже видел его раздетым не раз, но когда увидел полностью переодетым в новое, просто замер в неподвижности: — Вот это да… Это была прекрасно отработанная дизайнерская марка, итальянцы тонко уловили все изгибы мужской фигуры, при всей видимой простоте в каждой линии угадывался настоящий шик. Ань Жюле немедленно вынул телефон и сделал несколько снимков. Ду Яньмо: — … Сфотографировав, Ань Жюле шагнул к нему и расстегнул на вороте несколько пуговиц, облизнулся, снова застегнул… и опять расстегнул. Ду Яньмо не очень понимал, зачем он это делает. — Господин Хризантема? — Ладно, ладно. Наслаждаться красотой в одиночку не интересно, лучше пусть все завидуют. В конце концов он выбрал вариант с расстёгнутой пуговкой. Линия ворота располагалась над грудью, довольно свободный вырез горловины делал линию ключиц более глубокой, смуглая кожа Ду Яньмо подчёркивала выпуклую, крепкую грудь. Брюки свободного кроя были несколько великоваты, но вполне достаточно обрисовывали круглые ягодицы. Надо признать, что в этой одежде парень выглядел шикарно. Снаружи продавец с кем-то разговаривал на повышенных тонах: — Хорошо… Нет… Эй там, в примерочной, наш магазин не предоставляет интимных услуг, если вы не выйдете, мне придётся драться с покупателями! — Чего разорался! — отозвался Ань Жюле, вытаскивая упирающегося Ду Яньмо из примерочной. В то же мгновение продавец притих: — Мать моя женщина, вот это да… Ань Жюле презрительно усмехнулся: — Что? Небось, впервые видишь такого красавчика? «Вот так-то, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». — Впервые вижу того, кто смог удержать такого красавчика, как ты! Глаза продавца плотоядно засверкали. В их кругу всем было известно, что Ань Жюле всегда оставляет того, с кем переспал однажды, поэтому можно спокойно перехватить объект, которым он попользовался. Ань Жюле не только одобрительно поаплодирует, но ещё и пару презервативов сунет вдогонку. Продавец немедленно притиснулся поближе к Ду Яньмо и зашептал интимно: — Пошли со мной, гарантирую, моя техника не хуже, чем у этой шалавы рядом с тобой, к тому же, я моложе, и в заднице у меня теснее… — Иди ты… — Ань Жюле не успел завершить посыл, когда его вдруг уверенно и крепко обняли сзади. Из-за высокого роста парня, когда Ань Жюле попадал к нему в охапку, его ноги всегда отрывались от земли. Ду Яньмо: — У него всё в порядке. Все присутствующие остолбенели, а Ду Яньмо ещё раз повторил, очень весомо подчёркивая каждое слово: — У него всё отлично. Ань Жюле закрыл лицо ладонями и покраснел до ушей. Продавец довольно долго глупо пялился на них, но потом рассмеялся и очень просто похлопал Ду Яньмо по плечу: — OK, я понял, больше не буду строить иллюзий. На этот раз он прикасался к нему просто как мужчина к мужчине, без всякого сексуального подтекста. Ду Яньмо с любопытством спросил продавца: — Если ты моложе господина Хризантемы, значит, ты только окончил школу и сразу пошёл работать? — Что? — продавец, естественно, знал настоящий возраст Ань Жюле. Он растерянно посмотрел на приятеля и увидел, как тот отчаянно подмигивает ему. Оба мужчины без слов поняли друг друга, словно обменялись информацией по невидимым энергетическим каналам и заключили негласный договор. — Верно. Да… Как говорится, мой отец игрок, мать смертельно больна, а ещё есть вечно голодный младший брат и старая собака… Ань Жюле закатил глаза: «Эко тебя понесло…» Воспользовавшись моментом, когда Ду Яньмо ушёл в туалет, Ань Жюле попросил приятеля: — Сразу перепиши мне артикулы, чтобы я запомнил. — Сейчас. Продавец быстро переписал на листочек артикулы товаров, отдал Ань Жюле и приготовился принять оплату. Поджав губы, он зашептал: — Всё в малолетку играешь, бесстыжий притворщик, смотри, выплывут твои грязные проделки наружу. Ань Жюле фыркнул: — Занимайся своими делами. Продавец снова цыкнул: — Ты покупаешь этого парня, а я всего лишь облизал глазами сладкое мороженое. Хе-хе, человеку большего и не надо. Ань Жюле глянул на него ясными глазами: — А кто тут всё пощупать прилаживался? — О да, на ощупь он тоже неплох, неудивительно, что ты так увлёкся. Продавец похихикал и сразу стал серьёзным: — Держись, Хризантема, мы ведь с тобой ночные бабочки, привыкли жить, легко порхая, без крови, без слёз, без серьёзных привязанностей. Я надеюсь, ты так и продолжишь. Ань Жюле натянуто улыбнулся: — … Я постараюсь. *Главный герой романа Гэндзи приводит маленькую 9-летнюю Руо Цзы во дворец. Когда ей исполнится 10, она станет идеальным объектом воспитания, а повзрослев, станет его женой. Это название известно зрителю/читателю по манге «Городской охотник», а позже оно переродилось в «план Гэндзи», в котором женщина воспитывает мальчика, как будущего компаньона. Позднее эта же идея воспроизводится в BL и GL-новеллах, подразумевая под «планом Гэндзи» план, по которому гомосексуалисты ведут развитие однополых партнеров. Термин «план Гэндзи» относится к процессу «совершенствования», а не к возрасту. Поэтому некоторые возрастные различия не очень велики. В некоторых обществах, где распространены ранние браки, «маленькая девочка-жена» называется «невеста-кукла». **End of the World: Почему солнце продолжает сиять? Почему море омывает берега? Разве они не знают, что настал конец света, Потому что ты больше не любишь меня? Почему птицы продолжают петь? Почему звёзды сияют над головой? Разве они не знают, что настал конец света, Это случилось, когда я потерял твою любовь. Я просыпаюсь утром и задаю себе вопрос: Почему всё так же, как прежде? Я не могу понять, нет, я не могу этого понять: Почему жизнь идёт своим чередом? Почему моё сердце продолжает биться? Почему мои глаза плачут? Разве они не знают, что настал конец света? Это случилось, когда ты сказал: «Прощай!» (перевод Амели из Кишинёва)