***
Серый, ничем не примечательный фургон ехал по канализации. В ней, как обычно мокро, темно и воняет. Гоуст сидел за рулём, его руки трясутся, а как иначе, после всего, хочется просто сидеть у камина с кружкой чая. «Прижимая к себя его, да… Чтоб он прижимался ко мне. Черт, когда меня стали посещать такие мысли… Боже, нахуй, я хочу видеть его лицо, когда я сверху. Д… Боже, Гоуст поворот, черт, сосредоточиться на дороге! Вот так… » — когда панк нервничает, он мысленно говорит сам с собой, и это, как ни странно помогает. У каждого из ребят свои способы борьбы со стрессом. Рядом с водителем сидел Дон, указывающий панку дорогу. И в тоже время размышления его касались предпочтений брата и о будущем сложном разговоре. Лео был без сознания, Ребел усадил его на колени, голова ниндзя была на его груди. Панк поддерживал своего любимого. Учитель, Раф и МК. сидели без эмоций. Майки трясло, и да не от тряски фургона. По лицу катились слёзы, горькие и большие. Раф подсел к нему и, приобняв одной рукой за плечи, спросил: — Майки всё нормально? — Ничего, ничего не нормально! Раф, я совершил ошибку, и боюсь, что её уже не исправить. — голос маленькой черепашки прерывался всхлипываниями. — Что же ты сделал? — саяносец посмотрел на лежащего на полу панка. — Я принял поспешное решение, дал неправильный ответ. И всё из-за того, что я не узнал его хорошо, и не дал ему шанса, показать свою душу… Что мне делать? — Ты это сейчас про него? — Раф указал на Свифта. — Да, а что? Раф скривил лицо. — Майки парень с парнем — это гадко. — Хммм. Я тоже так считал, но… Скажи какая разница? Вон Лео встречается с Ребелом и ничего, всё нормально, платья не носит… Хммм. Да и навряд-ли кто-то полюбит меня также сильно, он ведь ради меня жизнью пожертвовал. — Майки разрыдался. Раф откинулся назад и задумался над словами брата. Затем перевел взгляд на водительское сидение. Перегородки там почти не было и водителя было видно хорошо.***
Очень скоро они оказались в гараже логова. Лео и Свифта отнесли в лабораторию, Донни с Гоустом сразу принялись за раны старшего панка. Майки крутился рядом. — Бля. — оружейник смотрел на глубокое ранение на теле брата, кровь всё ещё текла, страшное зрелище, кровь засыхала, густела перемешивалась с новой. — Надо кровь убрать, а там посмотрим. — голос Донни оторвал панка от этой картины. Остальные остались в зале. Они могли сами обработать раны, да среди них есть и глубокие, но не смертельные. Учитель осматривал ребят, особо приглядываясь к панкам. — Ребел. — Да..... — панк впервые задумался, как обращаться к отцу Лео. — Зови меня — учитель Сплинтер. Принеси всем льда. Майки? Что там? — Йоши посмотрел на сына, который вышел из лаборатории. — Плохо… Меня выгнали. Сказали чтобы Раф и Ребел пошли помогать. — Идём. Ребел иди сюда! — панк появился из-за угла с кастрюлей со льдом. Он поставил её на столик и повернулся к ниндзя. — Куда? — Пока в лабораторию, ребятам нужна помощь. Да и Гоуст сам ранен, кто ему поможет рану обработать. Ребята пропали за дверью. — Сын мой. — учитель обратился к Майки. — Да. Папа. — слёз больше не было, ниндзя просто сидел на диване, глаза его смотрели на дверь в лабораторию. — Скажи мне, ты любишь этого панка? — … Я. Я люблю, наверное. Нужно время. — Да ладно, Свифт выкрутится, он же, бллллл. Простите. Он у нас сильный. — МК встрял в разговор. — Как наш Лео? — теперь взгляд маленькой черепашки устремился на панка. — Ну… Наверное, я не знаю на сколько сильный ваш Лео. Мы виделись не так часто, да он и не говорил об этом. — МК, Лео очень сильный, он много раз жертвовал собой ради нас. И когда мы победили кренгов первый раз, и когда нам пришлось бежать в загородный дом, теперь уже два раза! Он всегда нас спасает. Иногда кажется, что всё это из-за меня, я часто совершаю глупости, а теперь из-за меня Свифт в коме. — по щекам потекли слёзы. — Не вини себя! Я тоже безрассудный. Постоянно встреваю в передряги. Лео рассказывал о тебе, ему и Свифту нравится всё, что ты делаешь, но просто они хотят, чтобы ты был осторожнее. — Да… Мы со Свифтом собирались устроить Лео самый лучший день рождения, но что теперь? — Не знаю…***
Ребята вышли из лаборатории, майки соскочил с дивана. — Ну что, как? Всё нормально? — Ну больше ничего мы сделать не можем, но пока он жив, он в коме. Лео пока спит. И не стоит его беспокоить. — оружейник упал на диван, именно упал. Всё таки они провели в лаборатории около четырех часов. — Я могу. — Да иди. — Донни кивнул брату. Майки вошёл в лабораторию. Свифт лежал на спине. К нему были подключены какие-то аппараты и капельницы. Маленькая черепашка и не знал о том, что такое у них есть. Он сел на стул рядом с кушеткой и смотрел на лицо панка минут семь-восемь. Потом погладил Свифта по щеке. — Свифт. Если слышишь, ты должен вернуться! Прости, но как мне измениться если я не услышу ответа. Я хочу узнать тебя. — Легко говорить, когда он тебя не слышит.— голос брата заставил Микки вздрогнуть. — Лео. Ты знал? Знал что так будет? — Нет. Хотя я говорил. Он отдаст жизнь за тебя. — Раз ты так уверен в нём! То почему боишься, что твой Ребел уйдёт от тебя? — маленькая черепашка повысил тон. Лео не ответил на этот вопрос. Майки просидел рядом со Свифтом весь день до вечера. И вот в последний раз зашёл Донни, чтобы поменять капельницы. Он сказал Майки идти спать, Свифт остался один в лаборатории. Лео Ребел уже унёс в спальню. Ребята начали расходиться по комнатам. По комнатам ниндзя, в зале было достаточно холодно, за системой отопления некому было присматривать. — Майки, я сказал спать! — Я буду спать в лаборатории. — с этими словами ниндзя исчез за дверью с подушкой и одеялом. Донни взял к себе МК, положил его на матрас, рядом с кроватью. Внизу остался только Гоуст, он не знал куда идти, а спросить — труд непосильный. Раф спустился по лестнице. — Ты идёшь? — А. Ты мне? — панк осмотрел ниндзя с ног до головы. — Тебе! Повторять не буду. Они зашли в комнату. Саяносец указал на кровать. «Вот блин, как раз перед всей заворушкой я поменял гамак на кровать.» — Раф посмотрел на панка. Тот снял шапку и верхнюю часть одежды. На щеках ниндзя появился лёгкий стыд, в основном от того, что ему нравилось рассматривать панка. Гоуст снял штаны, тут стоит отметить, что как ты не стараешься скрыть свой стояк, навряд-ли это получится. А панк и не старался, поэтому ниндзя просто отвернулся и лёг у стенки. Панк лёг рядом. «Боже, это будет тяжёлая ночь. Он такой красивый, интересно он заметил… Конечно заметил, он же пялился на меня. Что сказать… Может вспомнить уроки пикапа от Свифта. Нет. Надо что-то своё, но что» — панк повернулся. — Раф? Раф? — панк положил руку на плечо ниндзя и провел пару раз от плеча до локтя. — Да, Гоуст? — тело непослушно поддавалось приятным поглаживаниям. — Слушай, я привык говорить честно и чётко. Но сейчас попробую сказать всё детально. Я люблю тебя, Рафаэль. Люблю каждый твой заскок. Люблю твои крики, мне нравиться, как ты говоришь во сне, как закатываешь глаза в знак нежелания слушать. Нравится слушать твои жалобы. Мне нравится почти всё… — А я думал тебе нравится внешность. — ниндзя перебил его. — Да. И это тоже, но любить внешность нельзя, внешность может только нравится. И я не спорю твоя мне нравится. — панк приблизился к уху, — Я хочу твоё тело, и хочу чтобы ты был моим. Поверь никто не посмеет отобрать тебя у меня. — оружейник облизнул шею своего ниндзя. — И что? — Раф повернулся лицом у панку, — И что ты хочешь, ты хочешь сейчас меня девственности решить? Рука Гоуста нежно проводит по лицу. — Если ты тоже меня любишь, если тоже этого хочешь, если готов, и если ты разрешаешь. Ответьте на эти вопросы и скажи мне чего ты хочешь. Раф закрыл глаза, он вспомнил всё время проведенное с панком в темнице, слова Майки. — Я… Я тоже люблю тебя… Я ххххххочу этого. — тело ниндзя горело в местах прикосновения панка. Дышать стало тяжело, — Я не знаю готов ли я. — Тогда просто скажи можно или нет? Подумай… — Ну… Разве так можно? Мы ведь даже не встречались, у нас не было первого поцелуя. — Банальность. Но если тебе это надо. — панк убрал руку и собирался отвернуться. — Нет. Не надо! Давай! — Рафа затрясло. — Хорошо. — панк улыбнулся, черт, Раф мог поспорить, что это лучшая улыбка в его жизни, — Ты смелый или Лео? — Что? — ниндзя его не понял. — Ничего, не волнуйся, я умею всё рассчитывать. Одно движение панка и он уже сверху. Он расстегивает и убирает ремни с саями. Осматривает своего ниндзя. Гоуст раздвигает ноги Рафа, немного поглаживая их. Движения нежные заставляют ниндзя расслабиться. Панк встает на колени, ноги ниндзя оказываются по разные стороны от него. Раф вникает в каждое действие панка, он так и не открыл глаза. Просто слушает дыхание любимого, пытаясь осмыслить то, на что согласился. И сыграла ли в этом небольшая зависть отношениям Лео. Он видел, как Ребел относится к своему ниндзя и хотел, чтоб кто-то так-же любил его. Глаза саяносца распахиваются, и он издает лёгкий стон, когда Гоуст облизывает ключицы и шею. «Какой прекрасный» — Гоуст приближается к губам любимого. Поцелуй нежный, он отстраняется, проводит языком по губам ниндзя. И проникает в рот, поцелуй долгий. Рафу нравится, он двигает язык во рту любимого гораздо быстрее панка. Гоуст отстраняется, давая и себе и ниндзя вдохнуть воздух. Панк опускается вниз и облизывает член любимого, вызывая стоны. Движение вверх вниз по органу ниндзя, панк подключает руки. Раф дышит тяжело, прерывисто. Ему всё нравится. Ниндзя опускает глаза, их взгляды встречаются, щеки ниндзя скоро сольются с красной повязкой. Панк на минуту отрывается и смазывает свои пальцы слюной. Раф закрывает глаза в ожидании продолжения, а Гоуст возвращается к члену парня. Его пальцы входят в саяносца. Стоны становятся громкими иногда переходящими на крик. — А-а-а-а. Гоооуст. — Тебе хорошо, милый? — Д… Аааааа. — ниндзя кончил в рот панку. Гоуст взглотнул и вытащил пальцы из Рафа. Может он ещё и не готов, но ему тесно уже в трусах, гоуст снял их. Он ещё раз смочил пальцы слюной и обмазал ей свой инструмент. Раф поднял глаза на потолок, но почувствовал, как голова панка легла на его грудь. — Гоуст, что слу… Аааааа. — движение и панк входит в него, движения резкие, но нежные. Боль сопровождала каждый толчок. Стоны перерастали в крики, но ему это нравилось. Да, Раф был счастлив, хотя он будет счастливее, когда панк его обнимет, да он мечтал об этом. Панк наслаждался процессом. Вот момент, панк и ниндзя стонут в голос. Оба, вместе и это блаженство. Ещё секунды, панк вытаскивает член и кончает Рафу на живот попадая на простынь. Он ложится рядом. — Так чего ты хочешь? — Обними меня, как мягкую игрушку. — Хорошо, надеюсь завтра всё наладится.