Фальшивый аккорд

      Юлик слепо пошарил руками по кровати, уже спросонья ощущая большую потерю рядом с собой. Холодное солнце уже вовсю било в окна, и спать дальше просто было невозможно — пришлось встать и продрать глаза. Онешко осторожно слез с кровати, ярко ощущая на себе все последствия того, что происходило несколько часов назад. Ныло все тело, начиная от губ и заканчивая внутренней стороной бедер. Юлик обнаружил, что в их комнате стояло мутное, старое зеркало, и подошел к нему.       Его внешний вид одновременно возбуждал и удручал. Руслан, видимо, когда проснулся, пожалел парня, и надел на него свою толстовку. Из-под нее выглядывали бордовые засосы, которых становилось только больше с каждым оголенным сантиметром, на бедрах добавились синяки, а на ребрах — красные царапины. Губы покрылись коркой, трескавшейся почти при каждом движении. Поясница саднила, и двигаться совсем не хотелось, и Юлик лениво подумал, что за все хорошее надо платить. Повертевшись перед зеркалом с поднятой толстовкой, он возмущенно вздохнул, когда почувствовал, как кожу бедер неприятно стягивает от засохшей спермы. Его живот был чистым — Руслан здесь позаботился об этом, а о том, что вчера наделал — не вспомнил.       Дверь тихо открылась, и сзади нарисовался Тушенцов, в удивленном молчании осматривая Юлика. Тот тут же опустил толстовку и повернулся к парню. Руслан где-то раздобыл черную водолазку с высоким воротом и единственное, что выдавало их ночь — это такие же истерзанные губы в кровь. На возмущенный и сердитый взгляд Онешко он закатил глаза и снял с себя верх, оголяя исполосованную царапинами спину и такие же темные, как и у Юлика, следы. Тот довольно облизнулся и подошел к парню, заглядывая в темные глаза. — Доброе утро, — хрипло сказал парень и одними пальцами провел по следам на шее. — Уже почти вечер. Ты как дальше жить вообще собираешься? — Руслан притянул к себе младшего и зарылся носом в его волосы. — Я что ли вчера сам себя почти на части разорвал? — усмехнулся Юлик и подавил приятное тянущее чувство внизу живота, появившееся от одних воспоминаний. — Поговори мне тут, — зарычал Тушенцов и нажал в точности на те места, где вчера от его пальцев остались синяки. — И что же мы наделали? — тихо спросил Онешко, но Руслан все равно его услышал и понимающе посмотрел на парня.       Оба не знали, как быть дальше. Определение «секс по дружбе» им не подходило — какая уж тут дружба. Любовь? Юлик даже помотал головой. Любовь не ощущалась им так: Руслана хотелось до безумства, хотелось, чтобы он был рядом, хотелось не отходить от него ни на один шаг, но что-то было не так, не на своем месте, и парень сам не понимал что. Руслан думал примерно об этом же, но, в отличие от Юлика, прекрасно понимал, что между ними уже мелькало практически все, кроме безграничного и осознанного доверия друг другу. Это остужало ум и заставляло задуматься, правильно ли он вообще поступил с Онешко. — Пока не знаю. Как надумаем — посмотрим, — Тушенцов легкомысленно пожал плечами. — Но больше мы с тобой так не делаем по нескольким причинам: это может здорово ослабить тебя, на это просто нет времени и места и… черт знает, Юль. Нам сейчас просто нельзя быть уязвимыми. — Ты же понимаешь, что фраза «держи себя в руках» работает теперь на две стороны? — Юлик немного отодвинулся от широкой груди парня и огладил его талию. — Ты мне очень наглядно показал, что и сам не святой. — Если я сорвусь, это будет мой проеб, который я, если надо, признаю. Но и ты не расслабляйся. — Тогда другой вопрос. Как мы будем себя вести? — Юлика передернуло от того как Руслан с нажимом провел по его позвоночнику. — Блять, это не способствует моему адекватному поведению! — Я знаю, мне просто нравится тебя доводить. Сейчас ведь можно, — прошипел Тушенцов на ухо Онешко. — Веди себя как всегда, мы ведь не стали от этого влюбленной парой. А сейчас, будь добр, сходи со мной в магазин. Мы все проснулись не так давно, поэтому все сейчас злые, голодные и начали убираться на улице. — А ты та еще сволочь, — раздраженно протянул Юлик и сбросил с себя руки Руслана. — Не удивляйся тогда, если я трахну тебя на следующую ночь.       Онешко нашел в себе силы не только прилично одеться и выглядеть более менее нормально, но и прямо ходить. Когда Тушенцов кивнул на дверь, Юлик, еле заметно прихрамывая, вышел вместе с ним. Для него это было настоящим испытанием: не выдать всех последствий было чертовски трудно, хотелось постоянно ныть от того, как же сильно все болело, но Руслан не давал даже и пискнуть, грозно посматривая на страдальческое лицо парня. Им удалось выйти практически незамеченными. По крайней мере, Юлика никто не увидел: Тушенцов крикнул остальным, что они уходят и тут же выгнал Онешко за железную дверь. — Поцелуй меня, — тихо попросил Юлик и встал прямо перед Русланом. — Нашел время, — как-то смущенно фыркнул парень. — Нам надо купить продуктов на несколько дней, по возможности белья, мыла, вещи для гигиены для Даши и Лизы… — Ты меня даже не целовал после… после всего, — Онешко почти умоляюще посмотрел на Тушенцова. — Ты будто как он. Отшучиваешься, переводишь тему, как будто я шлюха, не достойная п... — Заткнись, Юля, — Руслан притянул к себе парня за толстовку.       Поцелуй вышел смазанным, но донельзя нежным. Может, так получилось из-за того, что и у самого Тушенцова болели губы, а может, ему хотелось просто успокоить Юлика, и он вложил в него всю ласку, на которую был способен. Юлик вздрогнул и улыбнулся. Было до дрожи приятно, и он расплылся в сильных руках, которые удерживали и не давали упасть на землю. — Теперь верю, — Онешко сам разорвал поцелуй и облизнулся. — Прости, как ты заметил, меня иногда переклинивает и мне надо показать, что всё всё еще в порядке. — Да все давно уже не в порядке. И мы с тобой оба это знаем, — как будто говоря о погоде, буднично протянул Руслан и отпустил Юлика, чтобы тот мог пойти за ним к магазину.       Юлик не ответил. Он улыбнулся своим мыслям: что-то подобное и у него на языке вертелось, но сказать как-то он не удосужился. Он просто шел рядом с Тушенцовым, который тоже замолчал и напряженно смотрел по сторонам — все еще ждал угрозы. Ну просто не могло все так гладко пройти и их не могли просто так отпустить, они были слишком опасны для ордена, чтобы оставить их живыми после такого. Юлик же смотрел по сторонам совсем не тревожно: разглядывал чужие, прибранные, но пустые дворики, пинал ногами опавшие листья и срывал красивые листочки с деревьев. Рядом был Руслан, который его в обиду не даст, и в темноволосой голове пока даже не мелькали мысли о том, что за ними все еще могло быть преследование.       Магазин оказался чуть ли не на другом конце сектора и под конец их пути Онешко снова завел шарманку о своей боли. Руслан только одернул его и сказал привыкать, чтобы не выдать себя при остальных. Даже дал два пакета с продуктами на обратном пути, взяв себе остальные три. — Мне кажется, по твоим губам уже все давно догадались, что происходило ночью, если мы не перебудили всех еще когда трахались, — обиженно возмутился Юлик, стараясь идти как можно осторожнее. — Нет. Все думают, что мы ночью просто целовались до полуобморочного состояния. Конечно, твоя шея может вызвать вопросы, — тон Руслана поменялся на более раздраженный, — но я не думаю, что они прямо запомнили, как ты выглядел вчера. — Будем надеяться на это. Не очень хочу, чтобы все вокруг нас знали и думали о том, что мы ебемся, — Онешко некрасиво поморщился и от своих же действий чихнул. Это было по-настоящему больно, и он даже вскрикнул. — Ебемся? Именно в таком времени? — Руслан поднял одну бровь и повернулся к нагнавшему его Юлику. — Только не начинай свое «тебе всего шестнадцать», — Юлик снова испугался, но виду не подал: закатил глаза и пнул один из камней с дороги в сторону Тушенцова. — Хорошо, хорошо, только не заводись и помни, что я говорил тебе дома, — Руслан от неожиданности рассмеялся и увернулся от атаки парня. — Бля, а ведь правда. Тебя не смущает разница в возрасте в аж четыре года? — Когда я встретил Дениса — смущала. Когда вначале приходил к нему — тоже. Сейчас уже все равно, тем более что эта разница ощущается только в силе и сформированности твоего тела. Ну и ответственность ты берешь на себя, — Юлик улыбнулся на немного раздраженный вздох Тушенцова, который явно не был доволен такой оценкой.       Юлик вдруг почувствовал себя неуютно. Конечно, с болью и так было несладко, но к ней прибавилось неприятное ощущение слежки. Дома вокруг них были точно пусты: кто попрется в холодную осень отдыхать в промерзшие домишки? Но это ощущение почти кололо спину и Онешко, незаметно для Руслана, стал оглядываться. Тушенцов и без этого был напряжен и почти не спал все это время из-за напряжения, не хватало еще ему необоснованной паники Юлика.       Юлик бросил взгляд на параллельную той, по которой они идут, улицу через заброшенный участок, и от изумления замер. Ему, наверное, показалось, это из-за нервов, из-за переутомления и постоянного ощущения боли, ну не могло это быть правдой. Он даже пригляделся и почти вошел в высокую жухлую траву от любопытства и желания доказать самому себе, что у него просто начались галлюцинации. Руслан не сразу заметил, что Онешко отстал, но, не услышав рядом с собой шагов, остановился и вернулся к Юлику, который наклонился уже под таким углом, что он противоречил законам физики.       Он мог поклясться, что только что видел парня с высветленными белыми волосами и бородой, в желтой куртке и нелепых очках. Он явно был из города и шел именно за парнями — у него не было ничего, что могло бы относиться к месту, где они находятся. И он до леденящего страха подходил под то описание, которое ему дали Никита и Даша в штабе. — Юль, чего ты? — Руслан тихонько толкнул Онешко пакетом. — Ты не видел там никого? — с замирающим от волнения сердцем спросил парень, с надеждой во взгляде оборачиваясь к старшему. — Или, может, чувствовал слежку? — Нет, ничего из этого, — Руслан нахмурился и стал оглядываться, инстинктивно приблизившись к Юлику. — Ты что-то видел? — Нам нужно срочно возвращаться к остальным. Кажется, еще ничего не закончилось.