Фальшивый аккорд

      Юлик почти побежал к их дому, но вовремя одернул себя. Он внимательно посмотрел на Тушенцова, всем нутром надеясь, что он правильно примет его сигнал, и завернул к старым садам с хлипкими калитками и проволокой вместо замков, пошел, осматривая каждую дверь: искал калитку без замка. Руслан, к счастью, понял его без всяких объяснений. Если за ними была слежка, то им надо было запутать того парня, и ему оставалось только поглядывать по сторонам и на неизвестно куда идущего Онешко, в полной готовности защищать парня. Голова начинала кружиться от одной только мысли, что они совершенно одни в этом безлюдном секторе, а жизнь Юлика, увлеченно вертящего головой по сторонам, зависит от него одного, и рядом даже нет гребанного Шмальца, чтобы он подстраховал. Голова Тушенцова непроизвольно дернулась от одного воспоминания про Дениса. — Руслан, мы пришли! Ну ты где там тащишься? — преувеличенно громко сказал Юлик, копаясь с толстой проволокой на одной из калиток, наверное, больно царапая руки, но не подавая виду. — Да задумался что-то… все-таки не надо было, наверное, отправлять всех остальных в город за документами, — сказал Руслан и затащил пакеты в маленький дворик, который Онешко все же смог открыть. — Я думаю, они справятся. У меня дома никто не будет никого искать, орден же прекрасно понимает, что я не стал бы там прятаться, — парень пожимает плечами и незаметно вытирает кровь от порезов о черную ткань толстовки. — Кажется, мы немного переборщили и купили себе еды не на неделю, а на безвылазный месяц, ты так не думаешь? — Ой, Юль, потом разберемся. Успеем мы это съесть, — Тушенцов подошел к Юлику и взял его ладони в свои.       Кровь лилась уже маленькими струйками и скапливалась на тыльной стороне ладони, падая на землю. Руслан поднес его руки к своему лицу и очень осторожно лизнул кровоточащую глубокую царапину. Юлик зашипел, но руку не отобрал: немного сморщившись от боли, он, не отрываясь, наблюдал за Тушенцовым, который то зализывал ранки, то невесомо целовал подушечки пальцев, смешивая для Онешко боль и удовольствие в один гремучий коктейль, который определенно грозился снести парню голову всего одним глотком. Он даже не сразу отреагировал, когда Руслан стал внимательно всматриваться ему за спину, а потом вдруг резко затянул в поцелуй, на этот раз не удерживаясь и прикусывая губы. Юлик вскрикивает, но выходит глухо и совсем неправдоподобно: больше это было похоже на стон удовольствия.       Только потом до Юлика доходит, что это был странный отвлекающий маневр. Он до сих пор не понимает, что хотел показать этим Руслан, но может только догадываться, что он попросту не хотел, чтобы заметили его напряжение. Рядом с их забором прошел незнакомец в желтой куртке, усмехнулся и постучал по ржавой сетке, привлекая внимание парней. — Молодые люди, не подскажете, где здесь магазин? — спрашивает человек за забором, и Юлик весь сжимается: что-то ему подсказывало, что он не ошибся, и это был точно тот, про кого говорили Даша и Никита. Тушенцов замечает напряжение Онешко и гладит его по плечам, беря разговор на себя. — Пройти сейчас до того столба и от него просто вверх, — Руслан показал на бетонный столб в конце улицы. — А что ты раньше-то не спросил? Шел ведь за нами. — Ага, только вот ближе к вам подойти все не получалось, но пакеты я у вас заметил, подумал, что вы поможете, — усмехнулся незнакомец. — Меня, кстати, Эльдаром звать. Приехал сюда на недельку по просьбе бабки починить сломанные вещи и подлатать теплицу, живу тут не так далеко, но пока вообще не ебу, где что находится. Если что, можно к вам обратиться? И кстати, вы-то тут что делаете? Учеба ведь уже началась, а вы ну максимум на двадцать выглядите. — А разве по нам не видно? — Тушенцов демонстративно прижал к себе Юлика. — Устроили себе небольшой отпуск от знакомых и родни. — Ладно, развлекайтесь, — усмехнулся Эльдар и махнул рукой на прощание, быстрым шагом направляясь по указанному Русланом маршруту.       Когда яркая желтая куртка превратилась в размытую точку, Юлик беспокойно оглянулся и отпрянул от парня и осмотрел свои руки. Кровь идти перестала, но раны все равно надо было срочно обработать и забинтовать. Тушенцов недовольно смотрел за забор и, видимо, ждал, пока Юлик что-нибудь скажет, прояснит ситуацию, потому что ему снова ничего не было понятно и его это злило. — Нам надо вернуться домой к остальным и рассказать о нем, — Онешко обратил на себя внимание Руслана шуршанием пакетов, которые он снова поднял с земли и понес к выходу с небольшого дворика. — Я все еще не уверен, но, кажется, это все-таки он. У него не было причин следить за нами до самого дома. Тем более это уточнение, что он еще к нам может зайти… — Блять, Юлик, не нагоняй жути, и без тебя хватает, — Тушенцов сморщился и тоже взял покупки, прикрывая дверь за ними. Возиться с проволокой не хотелось, поэтому он просто закинул ее в траву.       Теперь и Юлик был весь на нервах: постоянно озирался, останавливался и встревоженно смотрел на Руслана, который был взвинчен почти до предела — разве что глаз еще не дергался. Рядом с ним был Онешко, который с его взволнованным щенячьим взглядом, который все время спрашивал, все ли в порядке, с его тонкой, почти бордовой из-за них с Денисом шеей и узкими по сравнению с Тушенцовыми плечами, казался настолько беззащитным, что хоть в пеленки его заматывай и спать укладывай. Руслан просто не воспринимал его по-другому. Этого несуразного, но такого желанного и привлекательного мальчишку хотелось беречь, как самую дорогую и хрупкую куклу. Тушенцов помотал головой: Юлик — не красивая кукла.       Неделю назад он бы посмеялся и подтвердил это. Но этот парень, несмотря на то, что ничего не мог сделать, прекрасно понимал, что происходит. Он не был Кузьмой, который просит поесть после того, как ему удалось сбежать оттуда, откуда живыми не возвращаются. Он не был Дашей, которая просто радовалась, что осталась жива и на свободе, надеясь на лучшее. Все время подмывало спросить Онешко, как же его так помотало, что он не готов к скорому хорошему концу. Он был новой гранью в жизни Руслана, которая меняет положение своих многочисленных углов, как перчатки, и все равно идеально выточенной деталью подходит в разбитый и хаотичный пазл Тушенцова, которым он называл свое существование.       Суматошно Юлик буквально вкатился в их настоящий двор и окликнул всех остальных. Они наводили порядок в саду и на маленькой площадке рядом с домом. Машина уже была загнана на щебень во двор, а возле нее крутился Данила. На крик Юлика стал материться Никита, перетаскивающий какие-то железные балки, но на «пиздуй сюда, блять» от Руслана, бросил свое занятие и с крайне недовольным видом подошел к парням. С разных углов сада подтянулись Даша и Лиза, обе были грязными, раздраженными и уставшими. — Вы где шароебились так долго? — Даня перевел недовольный прищуренный взгляд с Юлика на Руслана. — Или все-таки трахались? — Завались, я еще не ебнулся для этого, — вскипая, процедил сквозь зубы Тушенцов. — Юлик, рассказывай. — Даш, Никит, — неуверенно позвал их Онешко. — Помните, вы рассказывали мне про тех, кто общался с вами, пока вас держали взаперти? — Конечно. Ты же не хочешь сказать, что… — опешила Даша и испуганно посмотрела на друга. — Вы описывали парня со светлыми волосами, небритостью… Он низкий и носит очки в толстой чёрной оправе, - голос Юлика дрогнул одновременно с жалобным всхлипом Даши. Она зажмурилась и закрыла уши. — Он здесь. Пытался выследить нас, но мы завели его в другой сектор, который довольно далеко отсюда. Он назвался Эльдаром, сказал, что приехал сюда ненадолго к бабке…       Повисло молчание. Только рваный вздох Даши потревожил вечернюю свежесть и тишину. Все медленно осознавали, что они под прицелом, в самом центре мишени, куда скоро сбросят ядерную бомбу. Данила прижал к себе Лизу, которая попыталась тут же вырваться, но обмякла и почти повисла у него на руках. С этой трясиной, которая затягивала их всех еще больше, надоело бороться. Легче было расслабить все мышцы и еле слышно дышать, ожидая, когда топь сама сделает свое дело.  — Надо валить, - уверенно сказал Юлик и посмотрел на каждого поочередно. — Мы все еще здесь, вместе, все живые и выбрались из того, из чего, блять, никто может и не вылезал.       Онешко хотелось жить. До такого безумия, что он был готов глотать воздух с перерезанным горлом, заставлять биться разодранное обескровленное сердце. Сдаться для него сейчас было сродни физической смерти, причем он сам в этом случае нажимает на курок, закидывает в себя пачку таблеток, рассекает вены. Он не готов к этому. — И сколько мы будем так бегать? — в голосе Неред слышалась подкатывающая к горлу истерика. — Сколько мы еще будем прятаться, бояться? — Столько, сколько потребуется. Кому что-то не нравится — прошу на выход, думаю, вас заждались, — Руслан резал каждым словом, и Лиза сжалась под его ледяным взглядом. — Раз желающих нет — все быстро в дом, не высовываемся без лишней надобности, не топим печь, не зажигаем свет. Все нужное у нас есть, сейчас даже сможете поесть, кто все еще хочет.       Все безмолвно приняли сторону парней и направились в дом. Выбора у них и правда не было, и не хотелось обсуждать, даже думать о других вариантах развития событий. Дома уже возле печи стоял старый потемневший стол и четыре таких же стула. Даня переставил из угла небольшую лавку, чтобы смогли сесть еще два человека. Он отобрал у Юлика пакеты с едой и поставил их на стол, разгружая продукты по всей его поверхности. Даша, дрожа, как лист на ветру, села на стул и стала тихо стучать ногтями по дереву, нервируя подсевшего к ней Гридина. Лиза подошла к окну и стала нервно вертеть радио, предварительно уменьшив его громкость. — Зачем? — Юлик подошел к ней и скрестил руки, наблюдая за тем, как Неред переключает приемник. — Вдруг хоть что-то в новостях про них появилось? — Лиза ответила не сразу: она была сосредоточена на прослушивании тихого бормотания радио.       Юлик стал вслушиваться вместе с ней. Было немного страшновато, но и отойти сейчас, мучая себя ожиданием, было несуразной идеей. Играли какие-то старые песни, ненужные и неинтересные никому интервью, одна новостная волна рассказывала про международный модный показ, снова песни… Лиза задержалась на еще одной новостной волне. «В Москве была обнаружена тайная организация, члены которой вели экстремистскую и террористическую деятельность. По адресу… в здании найден подвал, предположительно являющийся убежищем для участников группировки. В самом помещении было найдено шесть заключенных, информация о семнадцати людях и два тела» — Лиза сделала громче, чтобы это слышали все. — «Полиция утверждает, что они были членами организации и убиты заключенными, которым удалось сбежать и скрыться в неизвестном направлении. Правоохранительные органы заполучили документы, которые указывают на то, что дело обстоит куда серьезнее, чем предполагалось с самого начала, и найденное убежище — не единственное в нашей столице. В городе объявлено военное положение, выезд за пределы пригорода осуществляется при наличии специального разрешения, паспорта и полном досмотре. А далее к следующим новостям: грузовик въехал прямо в сквер в центре Самары…»       Юлика затрясло. Он надеялся, что не один он понимал, что это значит, и, судя по крупным слезам, скатывающимся по щекам Лизы, он не ошибался. Послышался неприятный звук. Даша сломала ноготь — не рассчитала силы, с которой она сжимала стул. Никита сидел и смотрел перед собой, хотел что-то сказать, да только рот открывал и закрывал. Руслан вскочил с места и стал нервно ходить по комнате, подавляя тики, накатившие новой волной. Блять, как могло стать все настолько хуже? Он метался между холодом, который стал исходить от Каплан, натянутой, как струна, и Даней. Вокруг него плавился воздух, никакой печки не надо было, чтобы стало настолько жарко, что захотелось раздеться до нижнего белья. — Блять, мы в ловушке! Мы в ебанной ловушке! — закричала Лиза и с хрипящим вздохом опустилась на корточки. — Нам пизде-ец! — Тихо, блять! — Руслан стукнул кулаком по стене. — Лиза права, — просипел Онешко. — Мы в сети, которая скоро начнет сужаться кольцом с границ. Ведь понятно, что такой огласке все придали специально. Никто не знает, как опознать членов секты, хотя метки судмедэксперты должны были найти, и я просто уверен, что в ордене дохуя кто военный или они заслали их туда. Они охотятся на нас. — Но почему они рискнули и пустили такое в новости? — Кузьма, кажется, стал на несколько тонов белее. — Хуй знает. Может, они идут «ва-банк» — Руслан поджал губы и наконец остановился. — А может, они контролируют это настолько хорошо, что они убьют нас, вскроют еще две-три своих базы с минимальными потерями и скажут, что вся угроза уничтожена. В любом случае, ничего хорошего это нам не сулит.       Он посмотрел перед собой и кивнул своим мыслям. Юлик пялился на него, готов был заглядывать в рот, чтобы услышать, что делать дальше, а он не знал, что он может сделать, терялся в своих же мыслях и сожалениях. Он проклинал все: начиная от того, что он не попытался ни разу отстраниться от этого дела, и заканчивая ебанным Юликом. Вот именно, что ебанным. Куда он вообще вляпался? — Мы должны переждать здесь несколько дней. Мне кажется, что они сейчас предполагают, что мы с Юликом знаем, что они начали за нами охоту, и попытаемся убежать. Они перехватят нас на глухом участке дороги, или устроят еще какую засаду, лучше пока что дать им понять, что мы их наебали, и или выловить по одному, или просто свалить в какой-нибудь другой день, может, прямо под утро, когда будет сложнее действовать скрытно для них. — Оба варианта — говно ебаное, но раз у тебя больше ничего нет… — Даша стукнула по столу банкой консервов. — Предлагаю жрать и думать еще.