Фальшивый аккорд

      К Юлику совсем не шел сон. Перед глазами все еще была темная дорога, освещаемая только фарами машины, скрежет шин, испуганные лица его друзей. От усталости тошнило, но раз за разом, только устроившись удобнее, чтобы заснуть, парня выдергивало из сна тревожное чувство. Поэтому всю ночь он как-то рассеянно поглаживал по спине, шее и голове Руслана. Юлику оставалось только догадываться, насколько было тяжело Тушенцову. Никто из их компании не смог бы взять на себя то, что брал он. А ведь ему тоже всего каких-то двадцать лет, он должен быть сейчас в комфорте, учиться, курить втайне от родителей и прожигать вечера на вписках. Не чувствовать ответственность за еще пять голов, кроме своей. Юлик не представлял, как может помочь он — истеричный шестнадцатилетка, и ему оставалось только успокаивать Руслана, быть готовым просто помолчать наедине и сделать все, чтобы он выдержал.       Онешко безучастно смотрел на светлеющее небо в окне. Он понятия не имел, сколько было времени, когда он попытался выпутаться из рук и ног Тушенцова, но как только он сел на кровати и потер глаза, Руслан рядом с ним зашевелился и приподнялся на локтях. Юлик обернулся к нему и выдавил из себя самую добрую улыбку, на которую только был способен. — Куда ты опять? — шепотом спросил Тушенцов и тоже сел, отпихивая одеяло с себя на пол. — Снова сбегаешь от меня, пока я сплю? — Просто хотел покурить, — Юлик покачал головой и отвел взгляд на окно.       Руслан вздохнул и перебрался на сторону Онешко. Его внимание тут же привлекли руки парня, и он потянулся к ним. Юлик сначала попробовал скрыть их, но убрать их ему просто не дали и он быстро сдался. Тушенцов недовольно цокнул языком: кисти рук были просто в отвратительном состоянии. Порезы от проволоки были теперь какими-то черными — может, в них успела попасть грязь, или они оказались настолько глубокими; содранная тыльная сторона ладони покрылась коркой, которая при каждом натяжении трескалась. Нетронутая кожа была почти серой от всех ран, которые ее сильно оттеняли. — Почему ты меня не позвал тогда? — спросил Руслан голосом настолько расстроенным, что сердце сжималось и хотелось бесконечно извиняться за свой поступок. — Я… я увидел в нашем окне Дениса. Тот тип, которого ты убил, видимо, мог принимать облик других людей и имитировать их голос, — Юлик поджал губы. — Я тогда и не знал, что думать, ведь своими глазами видел, что Денис мертв. Взял пистолет и вышел на улицу к нему. — Ты не хотел, чтобы я видел его? — прямо спросил Тушенцов и немного сжал тонкие пальцы в своих. — И это тоже. Я знаю, ты не поймешь меня, и сделаешь правильно, но… — Онешко перевел дыхание, — я пережил с ним слишком многое, чтобы не переживать о его смерти. — Я ведь тоже потерял друга, — Руслан повел головой и посмотрел в окно. — Мне просто не впервые уже. Пойдем, спустимся к машине. Надо что-то сделать с этим кошмаром, — невесомо гладит одну из царапин и тянет Юлика на себя, поднимая с кровати.       Тушенцов уже совсем спокойно смотрит на то, как Онешко накидывает куртку и на цыпочках выходит из комнаты: их соседи — Даша и Никита, все еще спали, наверное, слишком крепко, чтобы проснуться от каких-то шагов. За пареньком выскочил и Руслан, закрыл дверь и повел Юлика по этажу. Они шли в полном молчании, то ли из-за того, что в гостинице было совсем тихо, то ли из-за того, что говорить о чем-либо было бы сейчас лишним.       Машина была тоже не в самом лучшем состоянии: забор, который они пробили ночью, сильно повредил ее, номер был точно и бесповоротно утерян, от одной фары осталась только большая вмятина, а капот немного согнулся. Им очень повезло, что ограждение было совсем слабеньким, иначе, еще бы чуть-чуть, и они бы не уехали тогда. Руслан стал заметно нервничать — видимо, не только у Юлика с воспоминаниями и ассоциациями проблемы. Он отпер переднюю дверь и достал из-под сидения небольшую сумку, в которой были сложены все медикаменты, которые у них были.       Он подозвал Онешко к багажнику и сказал сесть на него, чтобы ему было удобнее. Оставалось только послушаться, запрыгнуть на гладкую белую поверхность машины и предоставить свои руки Тушенцову. Он молча и почти машинально — Юлик лениво подумал, что ему, судя по отточенности действий, не в первой — обрабатывал каждую ранку и заклеивал пальцы пластырями. Для поврежденной им же ладони он достал бинт и быстро перевязал ладонь, хорошо закрепив повязкой марлю с какой-то холодной мазью. Он отпустил ноющие от манипуляций с ними руки парня и убрал все обратно в сумку. — Спасибо, — Юлик почему-то чувствовал за собой обязанность сказать хоть что-то, пусть и не требовалось никакое «спасибо». — Достань сигарету, раз уж ты меня не послушался и не выкинул их, — Тушенцов убрал аптечку на место и заблокировал двери машины. — Спалят ведь, что курим в неположенном месте, — Онешко вытряхнул из кармана пачку с зажигалкой. — А тебя это ебет? — Руслан вернулся к нему и оперся на багажник рядом с парнем. — Нет. — Вот и меня тоже.       Юлик понимал, что денег на сигареты у них уже точно не будет, поэтому достал всего одну и прикурил. После одной глубокой затяжки протянул сигарету Руслану, который ее тут же перехватил и последовал примеру Онешко.       Они просто курили. После погони, после того, как несколько раз висели на волоске от смерти, вдыхали не самый вкусный дым и молчали. Он разъедал воспоминания в голове, как сжигает тонкую бумагу газет маленький огонек, оставлял после себя только приятный запах сгоревшей бумаги и дурманящее послевкусие. Оно еле ощутимым шлейфом будет тянуться за парнями еще несколько часов и давать иллюзию спокойствия, видимость того, что все позади. Лишаться этого чувства не хотелось — именно тогда оба парня подметили для себя, что подсели: Онешко в первый раз, Руслан — в сотый.       Юлик делает последнюю затяжку и, приблизившись к лицу Тушенцова, выдыхает дым. Хамский жест, от которого несет пошлятиной и дерзостью, но Руслан усмехается и сокращает расстояние между ними. Онешко довольно быстро входит во вкус и проталкивает в рот Тушенцова язык, без всякого смущения забирая весь контроль себе. Он чувствует, как Руслан немного меняет положение и встает прямо перед ним, кладя руки на худые коленки и призывно сжимая их — жестом просит разрешения, не хочет брать силой. И от этого контраста дух перехватывает, так, что Юлик не сдерживается, стонет в поцелуй и прикрывает глаза. Он невольно признает, что это пьянит получше целой пачки сигарет, и раздвигает ноги. — Прямо здесь? — Онешко выдохнул в губы Тушенцова и поерзал, чтобы придвинуться ближе к краю и обхватить Руслана ногами. — Нет, не здесь, не сейчас и не сегодня, но помучить себя и тебя я хочу, — Юлику пришлось запрокинуть голову от напора парня и тихо застонать от ощущения мокрого языка на своей шее.       Онешко на заплетающихся ногах вошел в номер и проводил затуманенным и очень довольным взглядом Руслана. Тушенцов сел на кровати и посмотрел на улицу. По ощущениям сейчас было часов десять, не больше, и сейчас надо было решить, надо ли было будить всех остальных. Юлик закрыл глаза и сильно наклонился: усталость ударила по нему с новой силой и его начало клонить в сон. Видимо, «издевательства» Руслана были для него чересчур выматывающими, и его пришлось затаскивать в постель и раздевать.       Онешко в последний раз с благодарностью посмотрел на Тушенцова, закрыл глаза и не просыпался до самого обеда. То, что он проспал практически половину дня, стало понятно по неприятному холодному солнцу, забравшемуся своими лучами на щеки и глаза Юлика, и полной тишине в номере. Ни Даши, ни Никиты, ни Руслана в нем не было, только их вещи, сваленные некрасивой кучей в углу, говорили, что они не оставили парня одного в гостинице черт знает где.       Легкое возбуждение, которое нагнал Тушенцов, давно отпустило Юлика, и он до хруста костей потянулся на кровати. Было… неплохо, даже руки не болели, и единственное, что по-настоящему тревожило Юлика — это проснувшийся вместе с ним голод. Он пошарился по вещам, но ничего дельного не нашел даже в рюкзаке Руслана. Оставалось только выйти на поиски его друзей из номера. Онешко, конечно, прекрасно знал, где они могли бы находиться, и сразу направился к двери номера Дани и Лизы. За ней и правда слышались спокойные голоса. Юлик постучал несколько раз и немного отошел от двери, чтобы увидеть открывшего ему дверь взъерошенного Кашина и зайти внутрь.       На полу как раз была разложена еда, поставлены кружки, а вокруг импровизированного «стола» сидели все его друзья в полном составе. Только Даня рядом с ним зевал в кулак и с иронией во взгляде рассматривал Онешко. Даша, до этого ведущая беседу с Русланом, улыбнулась и похлопала по пустому месту рядом с собой: позаботилась о нем. Юлик без промедления прошел к ней и сел напротив Никиты, с огромным увлечением разглядывающего свою кружку.       Завтрак был небогатый, но это было лучше, чем совсем ничего. Вареные яйца, хлеб и чай с сахаром были сейчас для Онешко деликатесом, настолько он проголодался. Пока он пережевывал пищу, он успел спросить всех обо всем и узнать, что он пропустил. В принципе, ничего интересного за время его отсутствия не произошло, разве что парни успели сходить в магазин и купить всем по сменному комплекту одежды. Ему тоже приобрели джинсы и бордовый большой свитер, несколько пар носков и боксеров. Юлик нервно посмеялся и возмущенно посмотрел на Руслана, очень старательно показывающего свою непричастность, когда заметил, что все размеры были подобраны идеально. Кроме одежды, парень получил еще и собственный рюкзак. Тушенцов кивнул на него, намекая открыть. Внутри, на самом дне, лежала пачка сигарет. Онешко благодарно улыбнулся Руслану и у парня, всего на мгновение, мелькнула такая же добрая улыбка. — Ладно, Юль, раз уж ты присоединился к нам и мы снова все в сборе, — Лиза подозвала всех обратно в круг и сама села на пол, — мы можем решить, что мы делаем дальше. У нас стоит выбор: уехать подальше от места, где нас могут искать, и засесть где-нибудь подальше, в самой глуши, либо можем остаться здесь и смотреть по ситуации. — Если так подумать, мы сейчас прямо как белки в колесе, — задумчиво протянула Даша. — Мы бежим, а куда — сами не знаем, и чего мы там ждем — тоже. — Мы бежим туда, где будем живы. Никаких соплей, и без них тошно, — отрезал Руслан, и Юлик невольно хмыкнул, вспоминая, как он сам беззвучно плакал ему в толстовку. — Сначала нам нужно привести машину в такой вид, чтобы нас менты не остановили на первом же шоссе. На поиск у нас есть три дня — ровно настолько оплачены наши номера. Можем продлить, конечно, но это всегда успеется. — Кстати, неплохо бы было купить хоть что-то, что показывает время, — подал голос Онешко, — Я чувствую себя ужасно некомфортно, когда не могу посмотреть время. — Хорошо, как-нибудь устроим, — кивнул Тушенцов. — Какие-то еще предложения есть? — А какой у нас вообще бюджет? — Никита, сидевший чуть поодаль от всех, поднял голову и посмотрел прямо на Руслана. — Сейчас у нас осталось около сорока одной тысячи. Было пятьдесят, — Тушенцов недовольно вздохнул и поджал губы. — Я не рассчитывал, что нам придется настолько быстро уехать из дома Дани. — То есть на неопределенный, но точно длительный срок у нас остался всего сорокет? — Гридин почти удивился. — Тогда наши шансы пережить следующий месяц стремятся к нулю. — Месяц — слишком большое время для того, чтобы мы его пережили, — сказала Каплан так, будто это было самим собой разумеющееся. — Ладно, Руслан, не сжигай меня взглядом, это умеет только Даня. Пойдем, докупим, что надо и поищем место, где нам помогут с машиной. Я видела пару вывесок, пока мы гуляли. — Поддерживаю, — Лиза поднялась со своего места и потрепала по голове безучастно пялящегося в одну точку Кашина. — Мы тогда втроем пойдем, а вы останьтесь здесь. Так будет безопаснее, и мы не будем привлекать много внимания. — Хорошо. И купите еще карты, они рублей двадцать стоят, не обломится, — Юлик грустно вздохнул и подпер голову руками. — Слишком скучно, даже домашкой не займешься в таких условиях. — Знаешь, чувак, я бы предпочел скуку, зная, как нам может быть «не скучно», — Кузьма удивленно посмотрел на друга, сложив руки на груди. — Базару ноль, — ухмыльнулся Данила.       Когда за окном занялись сумерки, Юлик стал обеспокоенно метаться по комнате. Кашин с Кузьмой только молча провожали его из одного угла комнаты в другой: были так же напряжены. Никакой связи не было, они даже не могли выйти из номера, потому что их могут потерять. Представлять, что с ними могло случиться, не хотелось, но и сидеть в полной тишине под мерное топанье Онешко было просто невыносимо. — Предлагаю идти искать их, — наконец выпалил Юлик, немного запыхавшийся от своих же перебежек. — Потому что это не нормально, мы сидим уже не один час, и черт знает, что произошло. — Я бы сейчас сказал, насколько это ебаная идея, но сам уже не могу сидеть. — Данила вздохнул и поднялся с кровати. — Далеко от меня никто не отходит, особенно ты, Кузя. — Да знаю я, — раздраженно отмахнулся от него Никита и вышел из номера, забирая к себе ключ, и закрыл дверь на несколько оборотов.       На улице было страшно и холодно. Людей было совсем не видать, зато собак здесь, видимо, было в изобилии, потому что сразу с нескольких сторон слышался протяжный вой, заставляющий ежиться и оглядываться по сторонам. Юлик закутался в куртку, которую он успел захватить из своего номера, и сразу же пошел на парковку: он не мог не проверить это место. — Блять, Дань… машины нет.       Кашин вбежал за ним на парковку и застыл рядом с Юликом. Нет, они не могли их бросить. В номерах остались почти все вещи, слишком нужные для жизни, чтобы просто кинуть их вместе с тремя людьми. В это просто не верилось, но во взвинченном уме Онешко росло недоверие и страх. Даня думал о чем-то похожем: каждая эмоция отражалась на сероватом лице и вгоняла Юлика еще глубже в панику. Никита же, судя по всему, единственный пытался найти рациональное объяснение этому. — Может, они поехали ремонтировать ее? — наконец, сказал он и неуверенно посмотрел на друзей. — Точно, блять, — Юлик хлопнул себя по лбу и издал нервный смешок. — Это объясняет, где они задержались настолько долго. — Не думаю, — Кашин стал заметно спокойнее, но восторга все равно не вызывал своим внешним видом. — Я ходил днем с Русланом, и почти все вывески были рядом с нами, они могли бы прийти к нам уже давно. — Все-таки идем хуй знает куда? — Кузьма поежился от сильного дуновения холодного ветра и по очереди посмотрел на решительные лица друзей. — Ладно, я вас понял. Давайте я хотя бы останусь в номере, чтобы если они вернутся без вас, сказать, что вы не мертвы? Я все равно вам только обузой буду. — Разумно, — хмыкнул Даня. — Тогда, если мы не возвращаемся через час — начинай беспокоиться. Я видел, у ресепшена есть часы, отмеряй по ним. Но и часто слишком не выходи, нахуй.       Юлик первым вышел со стоянки и снова осмотрел улицу. Кашин подтолкнул его в спину и кивнул головой в сторону, указывая нужное направление. Онешко быстро развернулся и пошел за парнем. Он не знал, куда именно они идут, поэтому просто оглядывался по сторонам, запоминал дорогу и время от времени смотрел на сосредоточенное лицо Данилы. — Как у тебя с Русланом? — Кашин решил нарушить тишину и завязать беседу. Эта тема была ему правда интересна: с того момента, как Юлик вплелся в жизнь его друга, он был сам не свой. — А что у меня с ним должно быть? — Онешко, привыкший врать на темы личной жизни, и бровью не повел на провокацию. — Все прекрасно видят, что между вами что-то происходит, или уже произошло, — усмехнулся парень и натянуто улыбнулся. — Особенно это видно по тому, какой размазней стал Рус. — Все с ним нормально, — Юлик сдвинул брови к переносице. — У нас ничего не было и быть не может, а легкий флирт и поцелуи — последствие напряжения. Мы оба жалеем об этом, если тебе это так интересно. — Ты напоминаешь ему Настю, — тон Данилы стал ниже и глуше, словно он говорил о чем-то сокровенном. — Мне тоже. Такая же миловидная, бойкая и неунывающая девчушка, готовая пробиваться сквозь любые преграды раз за разом. Я ее знал немного дольше, чем Руслан, и я знал, что она была удачливой всю свою жизнь. И единственной, фатальной неудачей для нее стало знакомство с Русом. — Ведешь к тому, что я должен находиться от вас подальше, и тогда все будет хорошо? — Онешко скривился: сердце было не на месте из-за этих слов и упоминания бывшей Тушенцова. — Нет. Веду к тому, что ты должен быть аккуратнее, потому что Руслан не выдержит, — Даня не сказал, что именно, но Юлику и не требовалось это. Он прикрыл глаза и шумно выдохнул. — Знаю. — Что бы вы там не скрывали от меня — я чувствую Руслана куда лучше, чем предполагает он сам, и знаю, что в его отношении к тебе что-то не так, — Кашин повел плечами — ему самому было неприятно от своих слов. — Он еще тебя не любит, но ты ему уже не друг. — Тебе не кажется, что это не твоего ума дело? — Онешко понимал, что как-раз-таки его, но почему-то все равно злился. — Думай, как хочешь. Но, честно говоря, Юль, я бы убил тебя, если бы мог, — Даня засмеялся, боковым зрением заметив, как отпрыгнул от него парень и встал в оборонительную позу. — Успокойся, я уже проебал свою возможность. Это надо было делать еще тогда, когда вы стали спать с ним в одной кровати, чтобы он не успел ничего к тебе почувствовать. — Ты охуел такое говорить? — Юлик не двинулся с места. — Ты хоть понимаешь, как выглядишь после Дениса? — В отличие от него я честен, — Кашин остановился и повернулся к Онешко полностью. — Скажи, а убил бы ты того, в кого влюбилась бы, скажем, Даша, и ты прекрасно знал, что он навредит ей и оставит большую душевную травму, которую она бы точно не выдержала?       Даня знал, что Юлику будет нечего сказать. Оба знали, что он бы сделал все, чтобы девушка даже не познакомилась с таким человеком. Онешко обреченно вздохнул и подошел к Кашину. Рыжий поднял руку и растрепал каштановые пряди под возмущенный восклик. — Раз уж случилась такая хуйня, постарайся не умереть или вызвать у него ненависть, — Данила продолжил путь. — Ты мне нравишься, и я совсем не против, если Руслан найдет утешение у тебя. Главное — не заставь его поплатиться за это жизнью. — Как его мама, ей-богу, — Юлик закатил глаза и тоже пошел вперед. — Иногда приходилось ее подменять.       Юлик не успел ответить на эту странную шутку. Периферическим зрением он заметил движение прямо рядом с ними и дернулся в сторону своего спутника, почти сбивая его с ног. К ним из неосвещенной части поселка выпрыгнула целая стая дворняг, больше походивших на волков, чем на безобидных собак, которых когда-то держали дома. Они были большими сгустками темноты, их глаза горели голодом и яростью. Из пастей капала слюна — Юлик видел ее блеск даже с расстояния трех метров, и доносилось гортанное рычание. Теперь парням было понятно, почему на улицах вечером было пусто.       Даня за ним сделал резкое движение, и это стало точкой невозврата. Онешко, прикладывая все силы, толкнул Кашина куда-то в бок и выставил перед собой руку, зажмурился, успевая заметить, как одна из самых больших и лохматых собак сделала два чудовищных прыжка по направлению к нему.       То, что Юлик толкнул Данилу, дало ему небольшую фору, и он воспользовался этим сполна. Его рука вспыхнула почти белым пламенем, и Кашин сделал резкий выпад вперед, прямо к собаке. Он успел: попал животному прямо по носу и раздался такой визг, что ни один из парней не решился бы его описать. Черная длинная шерсть мгновенно вспыхнула от носа, пламя передалось на голову и уши, а потом охватило все тело. Животное визжало, металось по дороге и распугивало остальных собак: они прижали уши к голове и отступали в темноту, подальше от кричащего огненного кома, который теперь только обугленным, но еще живым силуэтом напоминал собаку. Глаза животного лопнули и вытекли, давно припеклись к потрескавшейся и почти почерневшей коже, шерсти уже совсем не осталось, а от пса капала какая-то странная слизь. Душераздирающий визг превратился в хрип, настолько пугающий, что несколько человек, которые высунулись из окна, задвинули шторки и больше не смотрели на то, что происходит за их окнами.       Юлик в ужасе застыл за Данилой. От сладковатого запаха жареного мяса и картины перед глазами начало вести, а к горлу подкатила единственная съеденная за день пища. Онешко не сдержался: его вывернуло прямо на асфальт, рядом с Кашиным, который по-прежнему закрывал его и никак не реагировал — прекрасно понимал, что зрелище перед ними не для слабонервных. Юлик даже не понимал, почему бедное животное горит так долго, не умирает от болевого шока, а Кашин внимательно провожал глазами каждое движение собаки и молчал.       Не так далеко от них послышались звуки приближающейся машины. Онешко думал, что хуже для бедного животного быть уже не может, но на его глазах обгоревшее тело толкает бампер белого автомобиля и оно отлетает на несколько метров. Даня тащит его в машину и закидывает на заднее сидение к девушкам, а сам садится рядом с Русланом, который снова, без тени сожаления, жмет на газ и переезжает собаку. — Что у вас тут происходит, и почему вы не в номере? Мы договаривались по-другому, — Тушенцов спросил спокойно, но в каждой интонации слышалась такая злость, что даже Данила повел плечами от растущего напряжения. — Нехуй так надолго уезжать и не предупреждать, — Кашин раздраженно потер переносицу. — На нас пыталась напасть стая собак, но, как вы видели, им обломалось. А что вы так долго делали? — Ждали, пока нам заменят некоторые детали и изготовят номер.       Юлик дальше не слушал их беседу, пропускал мимо ушей и то, что у него спрашивали Даша с Лизой. Парень нервно сглотнул и закрыл глаза, позволяя себе просто чувствовать неровность дороги и теплое сидение.       Ему просто надо было привыкнуть.