«Я, сегодня в 12:14» «Мы в порядке, все тихо. Когда станет понятно, что с Даней? И когда ты к нам приедешь»
«Неизвестный номер, сегодня в 12:17» «Как только смогу. Я только что проснулся, сейчас перекушу и отправлюсь в дорогу. Про Даню мне должен сообщить друг, все зависит от него.» «Просто ждите, я вас надолго одних не могу оставить.»«Я, сегодня в 12:18» «Ждем.»
Юлик отдал телефон Лизе обратно и закрыл глаза. Сердце отбивало бешеный ритм и вот-вот остановилось бы сейчас от волнения. Успокоить его было трудно, но он почувствовал огромное облегчение. Теперь он хотя бы знал, что Руслан все еще где-то есть, пусть и за маленьким некачественным экраном, пусть все, что у него было — это пара сухих сообщений от него, но это придавало надежды, что он скоро будет рядом. Его можно будет даже потрогать, ударить и обнять. Пару часов Онешко мог потерпеть. — Сейчас, чтобы мы не сидели и не измывали сами себя ожиданием, предлагаю пойти на второй этаж, — Юлик посмотрел на Лизу, которая все еще мелко вздрагивала в объятиях Каплан и шмыгала носом. — Я не могу, — заикаясь, прошептала Неред. — Идите без меня. — Нет, мы не можем так сделать, — Даша закатила глаза и склонила голову. — Разделяться здесь мы точно не будем, да и кто знает, что здесь может произойти. — Я хочу побыть одна, — дрожащим голосом возразила девушка. — Пожалуйста, хотя бы ненадолго. — Нет, — подключился Юлик. — Даша права, разделяться здесь — безумие, и фонарик у нас только один. Сидеть одному в темноте тоже нельзя, тем более с таким звуковым сопровождением. На самом деле в Онешко проснулся почти забытый червь беспокойства и снова стал изъедать нервы паренька. Поэтому даже мысль о том, чтобы оставить девушку в полной темноте одну, заставляла хмуриться и парень почти замотал головой на предложение Неред. Юлик бы отдал сейчас все, что имел, чтобы его друзья оказались в более комфортном, не таком опасном месте. Бункер в одно мгновение перестал вызывать у Онешко чувство безопасности, оставаться в нем и дальше хотелось все меньше. Он не мог показывать свои эмоции, которых сейчас был целый ворох — страх не должен был перейти к его друзьям. Теперь он прекрасно понимал, как дорого обходится место «главного», и как тяжело было Руслану каждый раз, когда они оказывались в центре очередной бури. Он вспоминал, как Тушенцов загораживал его собой, и как неуловимо, совсем незаметно иногда подрагивали его пальцы и начинали бегать глаза. Когда он был в номере, в заключении с Денисом, Онешко просто не обращал на это внимания — не было времени. А сейчас Юлик не мог ни одной мышцей лица выдать себя, и приходилось внушать самому себе спокойствие. Он знал, что от него зависит настроение остальных, и паника только все испортит, сделает ситуацию еще хуже, чем сейчас. — Ладно. Но я буду идти тогда хотя бы сзади, хорошо? — Лиза была расстроена, но и сама понимала, что так будет правильнее и безопаснее. — Ладно, это можно. Но сильно не отставай, — Онешко кивнул ей и встал. — Если увидите карту второго этажа, то сразу скажите мне об этом. Лестница на второй этаж располагалась от них совсем недалеко. Она, если честно, не вызывала особого доверия: некоторые ступеньки настолько проела ржавчина, что на их месте были только провалы и жалкие остатки металла. Спускаться надо было очень осторожно, Юлик, как самый просветленный из всех — опыт в лазании по заброшенным старым местам у него был просто огромный — предупредил, чтобы даже на самых крепких на вид ступеньках никто не пытался встать на их середину. Куда надежнее было пройти ближе к перилам или стене, к которой и была привинчена эта хлипкая лестница. Приходилось идти по одному, медленно, чтобы не было большого веса на одном участке. Онешко снова шел первым и подсвечивал всем остальным, направлял и помогал успокоиться, если лестница начинала сильно шататься. Металлические ступеньки, ко всем прочим неприятностям, оказались в какой-то слизи и плесени, из-за чего они были скользкими и передвигаться было куда сложнее, чем казалось изначально. Рядом с лестницей, как и на минус первом этаже, обнаружился план эвакуации. Выглядел он куда хуже, чем первый, но на нем и были обозначены те большие помещения, которые представляли наибольший интерес для друзей. Правда, было еще одно неприятное для Юлика отличие: на плане были отмечены некоторые комнаты, проведены стрелки красным маркером, очень свежие, не успевшие даже выцвести. Даша провела по ним пальцем и посмотрела на оставшийся красный след на подушечке. — Может, местные сталкеры шалят? — с напускной расслабленностью спросил Онешко и пожал плечами, хотя сердце снова заходилось в бешеном ритме и хотелось прекратить эту затею, повести всех обратно и запереть до приезда Руслана. Но, судя по горящим глазам Никиты и Даши, у них были другие планы. — Да, кстати, они часто отмечают разные места, где что-то интересное, а куда лучше не соваться, потому что опасно, — Кузьма тоже посмотрел на план и ткнул пальцем в нарисованный крест. — Вот сюда, кажется, лучше не заходить. — Давайте сначала тогда проверим, — Каплан аккуратно вынула карту из рамки, чтобы ее было удобнее носить, и посмотрела на то, как можно пройти к отмеченной комнате. — Сейчас заходим и сразу направо, третья комната. Даже дверь в это помещение вызывала некоторые вопросы. Она выглядела хуже остальных, а по ее краям было что-то черное и пушистое, местами покрытое такой же мерзкой слизью. К этому даже притрагиваться не хотелось, но интерес был слишком велик, чтобы эта плесень кого-то — а тем более парней — смутила. Только Юлику не нравился странный, немного сладковатый и вместе с тем отвратительный запах чего-то гниющего. Вероятно, в этой комнате что-то уже очень долго портится от сырости, но из-за температуры в бункере, этот «аромат» не может распространиться дальше. Никита поднял с пола какой-то старый железный прут и поддел им дверь. Онешко сразу посветил туда фонариком и в следующее мгновение одним мощным толчком отпихнул Гридина от двери, захлопывая ее. Он не хотел больше смотреть на то, что было в комнате — хватило всего секунды, чтобы понять, что остальные не должны это видеть. Им надо было валить, куда угодно, хоть на пустырь, хоть к дороге, но только не оставаться здесь. Выдержка трещала по швам с пугающей скоростью, и все остальные, теперь такие же напуганные, уставились на Юлика, который только переводил охуевший взгляд с одного лица на другое. В белом свете фонарика на миг, показавшийся почему-то чертовой вечностью, мелькнули чьи-то полусгнившие, окровавленные руки с черными трупными пролежнями и голова, разбитая в кровь, которая темной коркой делила впалое серое лицо на две неровные части. На переносице была жуткая вмятина, будто эту часть черепа вколотили в голову ударами чего-то тупого, а глаз уже точно не было — вместо них были черные дыры, направленные прямо на дверь, прямо внутрь того, кто решит заглянуть в комнату. И Юлик был уверен, что он разглядел далеко не все тела, которые там были, потому что голова и руки лежали на горе багрово-черной каши, когда-то тоже бывшей трупами. Значит, те, которые попали в свет фонарика, были не такими уж старыми. Они были не одни в этом бункере. Юлик оцепенел от поистине животного ужаса. Внутри него все замерло, натянулось, когда прямо за спинами девушек, которые стояли дальше всех, сверкнули два фосфоресцирующих глаза огромной человеческой фигуры. Будто тигр встал на задние лапы и медленно подкрадывался к своей добыче, полный уверенности, что она уже никуда не сможет убежать. Онешко даже не смог закричать: скулы настолько напряглись, что он едва ли не раскрошил себе зубы, и все, что он мог сделать — это направить фонарик и посветить за спины Лизы и Даши. Слабый свет, еле достающий на то расстояние, показал лицо мужчины, его глаза были как два прожектора, кошачьими. Фонарик освещал и грязную тюремную робу, почти полностью окрашенную в коричневый цвет засохшей крови, а номер на ней уже был неразличим из-за того, во сколько слоев была запачкана одежда. На его лице расползалась хищная, неестественная улыбка, которая становилась все шире с каждым его шагом. Лиза наконец обернулась — на самом деле, прошло секунды две, но они тянулись так долго, как сама смерть — и отскочила от мужчины, утягивая за собой Каплан, такую же напуганную, как и она сама. Тот ни капли не расстроился; судя по тому, как сумасшедше сверкнули его глаза, он обрадовался их страху. Только сейчас Юлик заметил в его руках грязную биту. Только сейчас он заметил, как сзади него раздавались такие же тихие, немного шаркающие шаги и сверкнули из темноты два круглых зрачка. Позади него был точно такой же мужчина, как две капли воды похожий на первого, и так же пугающе крался к нему. Свистящий звук замаха. Темнота.