Твоё цветочное имя

       В очередной раз задерживаясь в лесу на ночь, но уже без сестры, Хана била клинком камень. Урокодаки сказал, что его нужно разрубить, потому что шеи демонов куда прочнее. На самом деле, да. Хана немного ощупывала свою шею, когда вспоминала слова учителя. И действительно, на ощупь как очень гладкий, отполированный булыжник. Твёрдая. (А: Да, бедная Хана, повеситься не может…)        На камне уже было настолько много царапин, но не единого раскола. Казалось, что он никогда не расколется. Некоторое время Хана просидела спиной к камню, думая о своём. Казалось, что её живот скрутило напополам. Настолько ей хотелось есть. Как бы она не пыталась сдерживаться, потому что обещала это Фуджи, но не могла стерпеть нахождения рядом с людьми. Если бы не то, как была ей дорога сестра, она бы уже давно накинулась на них, разорвала на части и съела.        Руки уже были искусаны и изрезаны. Сначала Хана просто делала небольшие надрезы и пила свою кровь. Не много, что бы не привыкнуть. После этого брюнетка начала кусать себя, порой даже увлекаясь настолько, что бы откусить от себя кусок. Конечно, регенерация делала своё дело, и уже через пару часов ничего не было. Оставались небольшие царапины и шрамы, но их было не видно за хаори, на котором были изображены цветы типа ромашек.        Пусть дети и ели у Урокодаки, но это не насыщало. Скорее всего, организм демона не усваивает человеческую еду. Для Ханы человеческая еда была безвкусной и абсолютно не питала.        И сейчас, сидя у камня, задумавшись о чём-то своём, Хана машинально грызла свою руку. В таком положении хорошо были видны её клыки, что были достаточно большими. Глаза сверкали, а зрачок походил на кошачий. Охровые глаза при свете луны казались ярко-желтыми, учитывая то, что в демонической форме они были светлее и ярче.        Из темноты леса послышались шаги и шелест листьев. Брюнетка удивилась, кто может находиться тут в такое время, учитывая то, что на горе никого нет, кроме детей и Урокодаки. Либо это кто-то из них, либо какой-нибудь демон. Хана решила перестраховаться, перестала грызть свою руку и уменьшила зрачки, что давалось ей действительно тяжело.        Из леса вышел Томиока. Точнее, о выглянул из-за дерева, а потом уже вышел к самой Хане. — К. Как твои успехи?.. — Тихо спросил мальчик. — Как видишь… — Хана затянула рану так быстро, как смогла. — Никак… Сложно, но домой я не вернусь, пока не смогу его разрубить… — Девочка ударила рукой по камню. Она чувствовала, как взбухли её вены, но, слава богу, их не было видно под цветочным Хаори. Но Гию всё не уходил, а подошёл ближе. — Вот как… — Его запах сводил Хану с ума. — Может, тебе нужна по… — НЕТ! — Перебила мальчика. — Отойди, пожалуйста, Гию!        Девочка напряглась, как только могла, что бы прямо сейчас не разорвать друга, который за всё время стал ей как брат. В глубине души она не хотела убивать людей. Возможно, где-то там же ещё сохранились воспоминания о ранее беззаботной, человеческой жизни. Но сейчас она демон. Да, пусть она не горит на солнце, но всё же… Животные инстинкты, которые очень сложно подавлять, так и рвутся наружу по одной простой причине. Демоны созданы для того, что бы убивать и есть людей. Так зачем она терпит? Почему она не может накинуться на еду прямо сейчас? Зачем вместо этого она предпочитает грызть свои руки до костей, что бы даже не поцарапать этих детей? Кто они ей?..        Если бы её сестра тогда не выжила, и умерла от недостачи крови, возможно, Хана бы и была обычным демоном. Выслеживала свою цель, убивала и ела. Возможно Хана была бы одним из самых сильных демонов или даже одной из лун. Но ведь Фуджи жива! И ради своей сестры, единственного своего оставшегося родственника, она терпит. Терпит этот невыносимый голод, недоумевая, как сама Фуджи справляется с этим.        Вены набухли настолько сильно, что их было видно и на лице. Волосы её были завязаны в высокий хвост, что бы не мешали рубить тот самый камень. Но лучше бы они были распущенны сейчас. Лицо исказилось в злобной гримасе. Зубы Хана сжимала, что бы хоть как-то держать себя на месте. Так она обнажила действительно длинные клыки, прикусывая ими и так уже искусанную губу. Зрачки её снова стали узкими и светились ярко-желтым, подобно кошачьим.        Томиока опешил, отошёл назад и свалился на спину. Приподнимаясь на локтях он смотрел на брюнетку испуганным взглядом синих глаз, в которых так же отражалась луна. Хана смотрела на него настолько голодным взглядом, что очень походила на настоящего, голодного демона. — Х-Хана… — Прошептал мальчик. — Хана-тян… Это я, Гию! Т-твой брат! Гию! — Пытался оправдываться мальчик. Голос его дрожал, и было понятно, что он боится. Он медленно отползал назад, не сводя взгляд с девочки. — П-прости… — Почти не разжимая челюсть говорила демон.        Хана уже поняла, что до Гию дошло, кто она такая, так что не была смысла скрывать ещё что-то. Она убрала руку с камня и сильно закусила её. Острые клыки вонзились в бледную, маленькую ручку девочки, по ней потекла багровая и очень тёмная кровь, иногда большими каплями падая на землю. Томиока задержал дыхание, смотря на эту картину. Не дурак, понял, кто перед ним. Самый настоящий демон! Но он, всё ещё, недоумевал. Почему она не горит на солнце? Почему она всё ещё не разорвала его на части? Почему она сейчас грызёт свою руку? И почему Урокодаки-сан принял их? Фуджи тоже демон? Слишком много вопросов, а ответов нет вообще… — Чего пялишь?! — Прервал мысли мальчика рычащий голос. — Уходи!        Мальчик быстро подорвался и побежал в сторону дома, где находились дети и его учитель. Рядом с домом мальчик споткнулся и упал на колени. Тяжело дыша, он заплакал. В голове была каша, было столько вопросов… Солёные слёзы катились по щекам мальчика. Почему же всё так?..        В то же время Хана упала на колени, всё ещё грызя свою руку. Она тоже плакала. На это было много причин. Почему она такой монстр? Нет… Она — не монстр! Она жертва, очередная жертва того самого монстра, по имени Музан Кибутсуджи. Пусть, она и не знала его имени…        Хана предпочла бы умереть тогда, когда умерли и все, чем быть такой, как эти монстры. Долго ещё Хана винила себя… Винила в том, что чуть не убила Гию, в том, что согласилась жить бок о бок с людьми, о том, что вообще жива… Брюнетка обхватила голову руками и впилась в кожу длинными и острыми когтями. — Сдохни… Сдохни! СДОХНИ! — С нарастающим темпом, сначала шепотом потом кричала Хана. — Сдохни, тварь! — Слёзы так и катились по лицу, и, еле всхлипывая, Хана упала плашмя на землю.        Некоторое время девочка плакала, но после она потянулась за катаной, и попыталась проткнуть себя. Кровь лилась по одежде и немного запачкала края белоснежного, цветочного хаори. Слёзы лились потоком, а раны, пусть и медленно, но затягивались. Раз убить так она себя не может, то может отрубить себе голову. По этому Хана встала на ноги, отряхнулась от грязи, и продолжила бить камень катаной.        Через какое-то время Хана успокоилась. Она ничего не хотела… На самом деле она хотела лишь забрать Фуджи с собой и снова жить как прежде. Хотя вряд ли Фуджи этого захочет. Хана поникла… Что же будет дальше?        Утром она всё-таки смогла разрубить этот чёртов валун. Вернувшись в дом она застала сидящего у входа и, похоже, таки не уснувшего Гию. Он обратил на неё внимание. Было видно, что он ещё боялся, но не убегал. — Разрубила валун? — Тихо спросил мальчик. — Разрубила…        Ханако встала перед Томиокой и молчала некоторое время, смотря в его синие глаза. Тот же, в свою очередь, наблюдал за её глазами, которые были такими же, как и всегда. Охровые, с обычным круглым зрачком. Он уже почти подумал, что всё это было страшным сном, но Хана начала говорить. Её клыки сейчас было видно, хотя никто их до этого не замечал. — Ты это… — Брюнетка смотрела вниз, а после перевела виноватый взгляд на брата — Прости меня за вчерашнее…        Сомнения мальчика полностью развеялись за время, как его сестра сказала эти слова. — Ханако… — Что? — Девочка посмотрела на Гию снова, только теперь взглядом, полным надежды. — У тебя клыки… Красивые…