Война двух миров

Придерживаясь за локоть Валтора и опираясь на него всем телом, Блум спускалась по скрипящим ступенькам в пахнущую тем странным запахом гостиную. К запаху дома она привыкла, но старик, по всей видимости, зажигал свои травяные палки именно тут, отчего здесь он был выражен намного сильнее. Думан, нужно отдать ему должное, отвлекал старика своими безмятежными разговорами, порой смеша, а порой только зля. Но благодаря ему Балазар действительно забыл о обретённой вчера внучке, а вспомнил только сейчас, когда она появилась под руку с Валтором. Бледная, спасибо чудам женской косметики, с мешками под глазами, спасибо им же, и неэмоциональным выражением лица, спасибо великолепной актёрской игре. Старик сразу встрепенулся и окинул фею вопросами о её самочувствии. В эти моменты Блум лишь бормотала, что чувствует себя очень плохо, а Валтор добавлял жуткие для дедушкиного сердца подробности. В какой-то момент Блум стало жаль старика, но потом она вспоминала, какой путь проделала ради этой цели, и к чему эта цель могла привести в будущем. — Мне так жаль, внученька, — в этот раз Балазар заварил другой, но не менее отвратительный чай. По его словам, после него Блум должна была встать на ноги в считанные минуты. — Я даже не думал, что от батавы будет такой эффект. Прости меня. — Ничего, — совсем тихо пробормотала Блум. По легенде, держать равновесие самой она не могла, поэтому даже сидя опиралась на Валтора. — Я не держу на вас зла, дедушка. Думан, который стоял позади спины старика, бесшумно прыснул. Он закрыл рот рукой и отвернулся к распахнутому окну, чтобы его улыбки точно никто не увидел. — Мы больше не будем вас стеснять. Вчера вы ясно дали понять, — Блум вдруг тяжело вздохнула. Слишком наигранно обеспокоенный Валтор чуть потряс её. — Блум, всё хорошо? Милая? — фея лишь покачала головой и прикрыла глаза. — Блум хотела сказать, что вчера вы ясно дали понять, что ничего нам не скажете. Мы не можем терять время, потому что у Даркара есть возможность напасть на Домино в любой момент, когда планета без защиты. Поэтому мы пойдём, дедушка Балазар. — Сесть! — на удивление всех, раскаявшийся и обречённый самобичеванием старик хлопнул по столу, отчего чай из наполненной пиалы пролился на стол. Блум вздрогнула, но не открыла глаз, Валтор оставался таким же невозмутимым. Фея в который раз поразилась, Думан же снова прыснул. — Я не разрешал вам вставать из-за стола. Сядь, маг. — Наше тут нахождение может стоить жизней простых людей, — процедил Валтор. Блум даже ущипнула его под столом, чтобы тот немного поубавил пыл. — Мы уходим. Спасибо за всё. — А как же ваша цель? Внучка сказала, что вы хотите получить силу Реликса. — Мы не знаем, где находятся оставшиеся два кодекса, поэтому наша цель ничего не значит и не стоит. — Как же вы собираетесь побеждать Даркара? Валтор не ответил, но продолжал уверенно смотреть Балазару в глаза. Никогда в жизни Валтор не признавал своей слабости и никогда не признает, поэтому его взгляд сейчас не поменялся даже на долю секунды. Маг так и светился внутренней силой и стержнем и был готов постоять как за себя, так и за дорогих сердцу людей. В данном случае, за Блум. Смотря на всё это, Балазар вдруг кивнул самому себе и произнёс: — Я предупреждаю, — он пригрозил указательным пальцем, который, ввиду возраста, уже немного дёргался. — Мощь этой силы просто неимоверная, тебя и твою актрису просто разорвёт на части. Услышав обращение к самой себе, Блум едва не зажмурила глаза от досады, но всё равно продолжала чуть подрагивать всем телом, играя свою роль до конца. — Вы недооцениваете наши силы. — Может быть и так, маг, — он кивнул. — Может быть вы действительно очень сильные волшебники, раз храните в себе такую силу, но Реликс намного мощнее. — Не мощнее нас двоих. — Будь по-твоему, я тебя предупредил. Думан! — метаморф вздрогнул от властного голоса и тут же оказался рядом. — Подай мне ту красную книгу с полки. Да-да, с верхней. Внучка, можешь уже оживать, я ни на секунду не поверил в ваш фарс. Балазар рассмеялся, когда смущённая и разозлённая одновременно Блум распахнула глаза и обречённо вздохнула. Валтор тоже не сдержал улыбки, которая потонула в мягких рыжих волосах. — Держите, — Балазар протянул книгу. — Здесь вся информация. Поблагодарив старика, трое волшебников собрались уходить, только теперь по-настоящему. Балазар, конечно, потребовал, чтобы Блум выпила его целебный чай до последней капли, и только потом отпустил их, пожелав удачи. Однако в последний момент он вдруг остановил Валтора, вцепившись в его предплечье тростью. Маг остановился и изогнул бровь, смотря, как Думан и Блум, ничего не заметив, шли дальше. — Я очень любил одну девушку в свои юношеские годы, — тихо начал старик. — Она была очень сильно похожа на Блум, но не внешностью, а характером. Я всегда был мягкотелым, поэтому испугался такой властной, самоуверенной, сильной женщины. Мне хотелось такую же, как я сам. Хотелось ангелочка в белоснежном платье, хотелось ранимую душу, мягкий нрав, покорность и нежность, понимаешь? Та девушка не могла дать мне всего этого, поэтому я бросил её. Но своего ангелочка я так и не нашёл, а спустя столько лет понял, что сам лично его отпустил. — Я пока не понимаю, к чему вы клоните. — Ты очень сильный духом, Валтор, но я всё-таки скажу. Не смей упускать этот шанс. Блум такая же, как ты, ты не должен этого пугаться или, ещё хуже, пытаться изменить в ней это. Но она, в конце концов, девушка, и однажды решит опереться на твоё плечо по-настоящему, а не как сегодня. — Я никогда не собирался менять её. Блум мне нравится именно такой. — Я знаю, просто тебя предупреждаю. Не совершай моих ошибок. — Спасибо, дедушка Балазар, — маг пожал ему руку. — Валтор! — тема их разговора вдруг подала свой громкий голос. — Сам ворчал, что торопимся! Шевелись уже! Двое мужчин у порога дома рассмеялись. Балазар по-отцовски похлопал мага по плечу и снова пожелал удачи. Что-то ему подсказывало, что она им непременно понадобится. — О чём вы говорили? — спросила Блум, когда Валтор нагнал их. — О чудеснейших свойствах батавы. — Не хочешь говорить, не говори, — она закатила глаза, а потом пробурчала, вызвав у Валтора улыбку. — Больно надо. В этом была её специфика, была её индивидуальность, её изюминка, которая так привлекала Валтора. Всю свою жизнь его восхищали сильные духом женщины, и Блум входила в их число, как явный лидер. Пусть он видел её слабость, видел всего раз, на той кухне, когда Блум растеряла бетонное самообладание. Однако хранительница всё равно пробуждала его гордость, доказывая, что он мог ошибаться. Да, в ней явно скрывалась беззащитная девочка, но она не была слабой. Эта девочка не была котёнком с большими глазками, она была грациозной львицей. — Это твоя благодарность? Ты хоть представляешь, какими муками ты меня вчера подвергла? — Тебе должно было быть достаточно моего стыда, к тому же, — она обернулась и блеснула лукавой улыбкой. — Я ни о чём тебя не просила. Твоё благородство само било через край, как бурлящая лава. — Ты права, милая, — Блум для приличия закатила глаза на такое обращение, но вдруг поняла, что уже привыкла. — Твой очаровательный стыд я запомню надолго. — Раз ты так хочешь, пожалуйста. Тем более что больше ты его не увидишь. — Верно, я увижу другие твои эмоции. Похоть уже была, страсть, думаю, тоже, — шепнул он прямо в ухо феи, чтобы метаморф, витающий в своих мыслях, не услышал. — Что дальше? — Гнев, презрение и раздражение. — Гнев, презрение и раздражение на твоём прекрасном личике я вижу практически каждый день, — Валтор тихо рассмеялся. — Действительно, — от скуки – только от скуки! – Блум решила подыграть ему. — И что же ты хочешь увидеть? — М-м-м, радость? — Боюсь, по-настоящему обрадовать меня сможет только твоя полная капитуляция. — Очень жаль, ведь капитулировать я не собирался, — мужчина с наигранной грустью покачал головой. — Как тебе обожание? — Это не эмоция. — «Она взглянула на него с обожанием», — вспомнил Валтор фразу из книги. — Нет, эмоция. — С обожанием я смотрела только на сэндвич с тунцом в два часа ночи. Ты не похож ни на сэндвич, ни на тунца. — Ради тебя я буду хоть подводным плаксиком, — Блум невольно расхохоталась от его интимного шёпота. — У тебя красивый смех. — Фу, нет! — она поморщилась и даже стукнула Валтора кулаком по плечу. — Даже не думай сыпать этими розовыми и сопливыми фразочками, от которых падают все девочки. — В твоём случае, наверно, мне стоит сыпать только сыр и только на сэндвич с тунцом? — Бинго! Ты, на удивление, начал думать головой. — Что ж, — подытожил Валтор. — Тогда по возвращению с меня сэндвич. — Мне сложно угодить, имей в виду. — Не первый год знакомы, милая. Разумеется, я в курсе.

***

Любитель долгих, бесцельных и ненужных разговоров сегодня не стал тратить на это время. Даркар только блеснул своими маленькими красными рубинами, которые наводили ужас на каждого, кто бы ни посмотрел в его глаза, а потом взмахнул рукой, чтобы откинуть правителей на пару метров подальше от его королевского величества. Флора сориентировалась быстрее, встав спереди мага и наколдовав ярко-зелёный плазменный щит. Он не только защитил их, но и отразил атаку феникса. Его собственное волшебство попало на его же армию монстров, которую он прихватил с собой. — Не трать силы, — тихо проговорил Огрон, обдав оголённое плечико жаром. Он не отнимал хмурого и сосредоточенного взгляда от Даркара. Маг мог признаться, что сейчас был именно тот момент, когда постоять за себя и, тем более, за фею природы, было сложнее, чем обычно. Ни он, ни она ещё не успели восстановиться после эффекта грибов. Плюс ко всему, Даркар был явно сильнее их двоих даже в полной их силе, сущность почти бессмертного феникса давала ему много привилегий. — Отдайте водные звёзды. Его разодранный плащ, который развевался по воздуху, и худощавая фигура из бордовых костей, больше походивших на доспехи, хорошо запомнилась Флоре, несмотря на то, что сталкивались они нечасто. Даркар обычно не снисходил до своего важного присутствия на битвах, пользуясь доступной ему всё время армией и даже двумя магами. Но этих пару раз хватило, чтобы навсегда запечатлеть эту устрашающую картину в голове и запомнить никогда не лезть на рожон. — А девственность мою тебе не отдать? — Огрон ухмыльнулся. Что-что, но выводить эту пташку из себя доставляло ему безудержное, неописуемое удовольствие. Даркар странно ухмыльнулся, видимо, оценил шутку. Он, со своей стороны, мог признать, что этого шута с красной головой порой не хватало, но не станет этого делать. Огрон дико раздражал, поэтому его ухмылка предвещала, скорее, беду, нежели хорошую оценку его шутки. Флора чувствовала напряжение, разраставшееся между этими мужчинами. Даркара она знала плохо, поэтому лишь могла догадываться о его мыслях и действиях, но Огрона Флора знала довольно хорошо, чтобы предположить, насколько сильно он взбешён. Ему, вероятно, хотелось поскорее добраться до дома и хорошенько отдохнуть, а не встречаться с ненавистным фениксом и тратить время на очередную бойню. Тем более сейчас, когда их силы были почти на нуле. — Ни водных звёзд, ни чего-либо ещё ты не получишь, — снова начал Огрон. — Убирайся. Пространство наполнилось глухим злобным смехом. Даркар вновь блеснул своими глазами и вдруг посмотрел на Флору. Девушка удержала себя, чтобы не поёжиться, потому что вспомнила: она не простая фея, которая только-только училась магии. Она являлась правительницей целой планеты и хранительницей всего живого, что только могло существовать. Она не должна была бояться Даркара. Сам феникс, будто услышал её мысли, снова коротко рассмеялся, не сводя с лица ехидную ухмылку. Одним своим взглядом он говорил, что отмахнётся, а потом раздавит их, как мелких мошек. — Водные звёзды, фея, — он обращался исключительно к Флоре, будто Огрона здесь не было. — И ни ты, ни маг не пострадаете. — Ты думаешь, у нас не хватит сил постоять за себя? — Разумеется, нет! — Даркар снова рассмеялся, озадачив своим хорошим настроением. Такое было очень и очень редко, Флоре даже показалось, что, в случае чего, он может даже пощадить. Но она быстро отмела эти выводы и прислушалась к собственным словам, хотя сомневалась, что на данный момент сил у них достаточно. Флора не ошиблась, отбиваться от Даркара, который нацелился именно на неё, было очень сложно. Его небольшая армия, которая не могла не ступать за хозяином по пятам, отвлекала Огрона. Для него одного их было слишком много, и рассчитывать на помощь от него было равносильно гарантии его травм. Силы были на нуле, поэтому Флора лишь отбивалась от атак. Она копила силы для единственного, но мощного удара, и выжидала, пока Феникс выдохнется хотя бы на десятую процента. Но Даркар, будто был возбуждён и поглощён самым интересным для него сражением, не уставал и не давал ей отдыха. Флора нашла удобный момент и сосредоточилась. Все крупицы магии, которые она чувствовала сейчас, фея собрала в одной сфере. Своим светом она осветила и без того светлое пространство и заставила феникса на секунду прикрыть глаза от такой непривычной яркости. Удар пришёлся прямо в грудь, и Даркар отлетел на пару метров. Но для того, чтобы подняться после такого удара, ушло удивительно мало усилий. Сил у него, может, и поубавилось, но вот злости как раз наоборот. С ужасным, почти змеиным шипением в его костлявых острых пальцах появились какие-то верёвки. Путы, излучающие алый свет, вмиг обхватили запястья девушки. Флора не успела понять, как это случилось, не успела отойти хотя бы на дюйм, как связанные запястья пробила мгновенная и ужаснейшая боль. Громко крикнув, она не удержалась на на ногах и упала на колени. Флора пыталась выдернуть руки, но от этого путы сжимались только сильнее, буквально сжигая её кожу до кости. Она уже чувствовала отвратительный запах, видела ручьи крови и сукровицы, стекающих к её ногам. Даркар взлетел на небольшое расстояние от земли и резко притянул фею к себе, но когда до столкновения оставались считанные секунды, отлетел в сторону и выпустил верёвку из рук. Боль ослепила, оглушила, заставила онеметь все части тела, кроме запястий, и Флора уже не понимала, куда летела. Её последний вскрик потонул в странном хрусте, когда она приземлилась на землю. Больше Флора не чувствовала и не видела того, что происходило дальше. Послышался громкий рык со стороны монстров, только рычали вовсе не они. Утробное, злобное, яростное рычание издавал человек, красноволосый маг, который отмахнулся от армии монстров вокруг, как от мух. Такой же алый блеск, какой был в глазах Даркара, теперь блеснул в глазах Огрона. Вся сила, которую из него выкачали, пробила брешь внутри и ворвалась неконтролируемым потоком. Кулаки загорелись чернейшим свечением, зубы заскрипели, словно несмазанная веками дверь, а ярость наполнила нутро, будто всю океанскую воду залпом вылили в один крошечный стакан. В ушах по-прежнему звенел её крик. Такой громкий, такой настоящий и истошный, отчего он растерял всякую бдительность и отвлёкся. В ту же секунду Огрон был готов броситься ей на помощь, но удар в висок дубинкой с шипами от очередного монстра ненадолго вывел его из игры. Сквозь пелену перед глазами он видел ручьи крови, приглушённо слышал крики и смотрел, как Флора вдруг взлетает, но делает это не сама. Все его органы чувств вернулись ровно в момент столкновения феи с землёй. Внутри что-то болезненно скрутило, будто на грудь накидали целую груду камней и лишили возможности дышать. Даже сквозь свою ярость Огрон не мог контролировать, не мог понять, почему сейчас что-то сковало все его движения. Он понял только одно: впервые в жизни он испугался так сильно. Впервые в жизни он был готов разорвать кого-то в клочья голыми руками, гнув ногти и ломая собственные кости, лишь бы причинить такую же боль. Нет, не такую же. В сто раз сильнее. Будто забыв, что он маг, Огрон накинулся на Даркара, повалив его на землю. Горящие тёмным волшебством руки сдавили его лицо. Даркар взревел громче Флоры, подарив Огрону маниакальное блаженство. Воздух вокруг заполнил такой же противный запах, в глаза бил пар от жжёной субстанции его тела. Жаль, не было крови. Даркар вцепился острыми пальцами в спину мага, но тот даже не почувствовал боли. Она ничто по сравнению с тем, что испытала Флора. Его хрупкая, нежная, скромная, такая застенчивая и вечно краснеющая Флора. Его гордая, придирчивая, часто недовольная, ревнивая, но такая беззащитная и ранимая. Её нельзя было обижать, на неё нельзя было кричать, потому что этот нежный цветок не только не заслуживал, но и не вынес бы такого отношения. Даркар допустил самую большую в своей жизни ошибку, когда навредил этому цветочку. Схватив феникса за его худощавую шею, едва не досадливо зарычав от того, что его нельзя было просто придушить, Огрон взлетел. На дикой скорости, из-за которой одежда облепила его тело, словно это был мокрый купальный костюм, он прижал Даркара к толстому дубу. Дерево впечатало в себя очертание фигуры феникса, оставило множество трещин вокруг, но даже после этого Огрон не был удовлетворённым. Даркар продолжал рычать от боли, и Огрон бы с радостью, с огромной радостью продолжил всё то, что мелькало в голове сотней картинок. Но он помнил о бессознательной Флоре, которая лежала и терпела боль. Ей была необходима его помощь, а ярость и месть Даркару могли подождать. — Тебе повезло, гнида! — прорычал Огрон не своим голосом. — Молись, Даркар, чтобы с ней ничего не случилось, иначе я разгромлю не только тебя, но и всё Эсперо. Я сравняю тебя с землёй, сучье отродье! Хотя бы одна поломанная косточка, и ты не жилец, мразь! Пока феникс приходил в себя, Огрон уже был около Флоры. Он не позволил себе слабости или капли промедления, когда увидел жуткую картину и лужу крови, в которой лежала его фея. Аккуратно, чтобы не навредить ей ещё больше, Огрон поднял её на руки. Он скрипнул зубами, когда вспомнил, что ближайшие пару километров открыть портал не получится. В который раз за последние дни он проклял их параноидальную безопасность. Казалось, Огрон летел ещё быстрее, чем пару минут назад, ведь сейчас в руках был не Даркар, а лёгкая и такая хрупкая фигура феи природы. Истекающей кровью, с отвратительным ссадинами на запястьях, на которые он старался не смотреть, чтобы снова не поддаться провокациям ярости. Огрон даже не прижимал её к себе, хотя так хотелось, лишь бы не навредить ей ещё сильнее, он знал, что это чревато травмами и похуже. Огрон летел вперёд непозволительно быстро и шептал: — Пожалуйста, потерпи, Куколка. Я обещаю успеть.