Война двух миров

Скрестив ноги и отодвинув ненужное сейчас одеяло, Блум накалывала на вилку ягоды голубики, окунала их в мёд, а потом отправляла в рот, блаженно мыча и прикрывая глаза. Также она успевала смазывать тосты сливочным маслом. Себе она полила сверху ещё мёда, а Валтору наложила икры. Облизнув пальцы, она передала магу тарелку, который обращал всё своё внимание только чашке кофе. Блум его удивила. Она отказалась остаться в его спальне на ночь, зато пришла утром с большим круглым подносом и различной едой. Девушка снова его разбудила, а пока маг был в душе, успела всё красиво разложить прямо на постели. Она похлопала на место напротив себя. Валтор, усмехнувшись, сел и оглядел их нескромный завтрак. Блум принесла с собой всё самое возможное, опустошив четверть холодильника. Как он понял, девушка любила вкусно поесть. — Бекона? — спросила она, наколов на вилку мясо. Валтор качнул головой. — Зря. Она отправила его в рот, как длинную макаронину, подняв голову вверх. Маг не смог сдержать смешка, Блум ела очень аппетитно и забавно. Но стоило ей потянуться к сыру и окунуть его в мёд, как мага перекосило. — Солёное и сладкое? Какая гадость. — Ты попробуй! — она ошарашено и, при этом, возбуждённо распахнула глаза. — Сочетание сладкого и солёного это самое лучшее, что могло придумать человечество. — Нет, спасибо, милая, — он снова припал к чашке с горьким кофе. — Избавь меня от этого. — Открывай рот, — Блум с удовольствием наколола квадратик сыра и опустила его в мёд. Она подалась вперёд, но маг положил руки на талию, тем самым держа её от себя подальше. — Открывай ротик. Давай, за любимую Блум. — Не настолько она любимая, — пробормотал маг, стараясь несильно открывать рот. Любимой Блум ничего не стоило запихнуть в него это силой. — Это правда вкусно. Стукнув его по рукам на своей талии, Блум оказалась свободна. Она тут же приблизилась и оказалась в паре сантиметрах от его лица. От Валтора пахло кофе, ментолом и ещё каким-то непонятным, но приятным мужским ароматом. — Просто так я на это не подпишусь, — он поднял вверх указательный палец. — Ладно, — девушка прищурилась. — Чего ты хочешь? В ответ маг постучал пальцем по своим губам. Блум изумлённо вскинула брови. Насколько она понимала, а понимала она очень хорошо, пока они были не в таких близких отношениях. Конечно, она не отрицала такой вероятности, Блум не была наивной девочкой. Но ей нравилось то, как всё было сейчас. Ровно, плавно, словно они с Валтором плывут по течению. Ей не хотелось спешить. Испустив самодовольный смешок, Блум пожала плечами и отодвинулась от мага. Она собралась отправлять кусок сыра в рот, но маг перехватил её руку. Он тоже прищурился, но сдался, постучав пальцем теперь по своей щеке. Теперь фея кивнула, оставила поцелуй на его щеке и поднесла сыр к его губам. Со вздохом, но Валтор попробовал. — Хм. — Что? — Неплохо. Блум улыбнулась, оставила ещё один лёгкий поцелуй на его щеке и вновь вернулась к пище. Она выдавила взбитые сливки на солёный крекер, снова заслужив тихий смех. Валтор вымученно улыбнулся и сразу покачал головой, говоря, что это он точно не попробует. Вчера, после длинного монолога Блум, в котором она по-настоящему ему открылась, Валтор согласился ей помочь. Мало того, что он действительно был таким человеком, не беспокоившимся ни о прошлом, ни о будущем, живущим одним днём, как об этом и мечтала Блум, так он ещё хотел ей помочь. Даже если бы не мог, не умел делать того, что она просит, всё равно бы помог. Он не мог объяснить это и, вероятно, это не было связано только с одной Блум. Валтор бы, не сомневаясь, бросился в жертвы, если бы кто-то из близких нуждался в помощи. А пещера помогла это осознать полноценно. Блум не открылась ему новым человеком. Он знал, что за смелой и задиристой девчонкой скрывается маленький изъян, и это нормально. Страх присущ каждому человеку, стыдиться этого не нужно. Нужно лишь пытаться побороть его, искоренить из себя, чтобы жизнь стала полноценной. Блум на его глазах пошла на самый настоящий подвиг. Она собиралась избавиться от страха, тем самым подвергая риску саму себя, ведь даже он сам не знал, что может случиться завтра. Но этим его жизнь и была хороша. Валтор не знал, не заморачивался и отдавался жизни на данном этапе, получая из неё максимум. К чёрту мысли, переживания, к чёрту страхи. — Что ты хочешь сделать, чего не делала до этого? — спросил маг, съедая дольку банана. — Сначала хочу извиниться перед Стеллой, — маг удивлённо поднял брови. — Мы работаем вместе, и она мне ближе всех остальных. Но порой я вела себя грубо. Даже ужасно. Но это для того, чтобы не подпускать её близко. — Хорошее начало. — У меня, оказывается, не так много вещей, которые я бы хотела сделать, — задумчиво проговорила Блум. — Наверное, мне просто нужно отпустить себя, а как это сделать я не знаю. — На это у тебя есть я, — Блум кивнула и улыбнулась. Прежде, чем приступать к новой жизни, они оба приняли решение сначала навестить старых друзей. Вчера, узнав, что случилось с Флорой во время их миссии в Эпсилоне, Блум стало искренне жаль подругу. Ей хотелось навестить её и помочь с лечением, ведь пламя жизни ей было дано как раз для этого, и Блум упорно развивала в себе эту способность. Но её сил едва хватило бы на заживление неглубокой царапинки. Фея валилась с ног, ей было необходимо поспать и набраться сил и только потом помогать подруге. Блум крайне редко прибегала к магии в домашних целях, но сейчас тащиться с подносом пустой посуды на первый этаж было так лень. Поэтому она избавилась от остатков еды и грязной посуды одним щелчком пальцев, удостоившись недовольным качком головы. Блум была полностью согласна с реакцией мага, она так же, как и он, воспринимала магию как поистине первозданное, чудесное, великое. Пользоваться ею в угоду собственных мелких шалостей было неуважением. Войдя в комнату Флоры, Блум никак не ожидала увидеть такую картину. С округленными глазами и ошарашенной улыбкой она посмотрела на Валтора, который выглядел таким же обескураженным. Действительно, никогда бы в жизни он не подумал, что увидит своего друга стоящим на коленях. И перед кем? Перед девушкой. Просто немыслимо! Огрон повернулся на звук открывшейся двери и с тихим вздохом поднялся на ноги. Ложка с лекарством в его руке опустилась на полку четырехэтажки. Флора так его и не выпила, упрямо вертев головой в разные от его руки стороны. Чтобы было удобнее поймать ложкой её сомкнутый ротик, он даже присел на колени, но фея природы всё равно отказывалась. От сотрясения её жутко тошнило, и она боялась, что после приторного вкуса лекарства её просто вырвет. — Никогда бы не подумала, что застану тебя в такой позе, Огрон, — Блум ухмыльнулась. — Представь себе, дорогая, на коленях могут стоять не только женщины. Ты же понимаешь, что они делают в такой позе? — Нет, не понимаю, — она хмыкнула и подошла к Флоре, отодвинув мага ненависти одним ленивым взмахом руки. Не то чтобы Огрон отшатнулся, просто пропустил её, чтобы не выслушивать очередную порцию яда. — Привет, боец. Девочки начали болтать о своём, им явно было, что рассказать друг другу. Слушая эту какофонию, Огрон закатил глаза и подошёл к другу. Он коротко кивнул Флоре в знак приветствия и пожелал ей скорейшего выздоровления, а после отошёл к окну. Заметив боковым зрением подошедшего друга, Валтор не сдержал ухмылки. Его ситуация тоже позабавила, ведь, сколько он себя помнил, не замечал в Огроне трепетного отношения к женщинам. Это, наверное, было их самым большим отличием друг от друга. Пока один буквально выплёскивал каждым своим движением уважение и галантность, другой пренебрегал всеми высшими манерами как только мог. — Мне кажется, или у тебя румянец на щеках выступил? — лукаво спросил Валтор. — Мне кажется, или не у меня одного? Действительно, шанс увидеть Блум и Валтора… Нет, не так. Шанс увидеть не конфликтующих Блум и Валтора был равен шансу падению звезды. В их жарком дуэте всегда хватало огненной, как во внешности, так и в характере девчонки. А теперь эта рыжая змеюка, как про себя прозвал её Огрон, спокойно стояла рядом с Валтором, улыбалась ему и выглядела при этом мило. Либо её подменили, либо за лицом Валтора скрывается метаморф, либо тогда головой ударилась не Флора, а он. Поэтому, смотря на эту картину, предполагать, что романтичный союз состоялся только у них с Флорой, было наивно. — Даркар не понял цели вашего визита в Эпсилон? — Валтор посерьёзнел. — Нет, он по-прежнему считает, что водные звёзды это единственное, что нас интересует, — хранитель тёмного пламени удовлетворительно кивнул. — Удалось разговорить старика? — С трудом, но да, — Валтор мельком взглянул на Блум, которая уже занималась лечением подруги, и усмехнулся, вспомнив о спектакле, который они устроили. — Держи, — в руках мага ненависти появился тёмно-синий куб, Валтор не сразу понял, что это коробка. Только взяв в руки, он почувствовал неприятную волну, которая прошлась по телу. Нахмуренный взгляд рыжей феи дал понять, что она тоже это почувствовала. — Отвратное ощущение, — Блум поёжилась и подошла к Валтору, взяв коробку. Она взглянула на звёзды, которые с лёгкостью уместились бы в её ладони. — И эти малыши могут нас убить. — В этих малышах хранится огромная сила, — Валтор ткнул пальцев в одну из них, и та, словно морская звезда, зашевелилась. — Трудно было их достать? — Нет, — ответила Флора, улыбнувшись подруге. Она проигнорировала вскинутую бровь мага ненависти. Всё-таки то, что произошло в Красной башне, было её личным, которое она собиралась поскорее забыть. — Флора, я прошу прощения за то, что тебе пришлось так рисковать, — заговорил Валтор. Фея природы даже растерялась, несмотря на то, что знала, как сильно Валтор славится своими манерами. — Я у тебя в долгу. — Мы у тебя в долгу, — улыбчиво поправила Блум, возвращая коробку Валтору. Она села рядом с Флорой и теперь занялась её запястьями. — Не говорите глупостей, мы же друзья. Вы на моём месте поступили бы так же. — Это всё, конечно, хорошо, — начал Огрон. — А меня благодарить никто не собирается? — Тебя-то за что? — хмыкнула рыжая фея. — Рисковала Флора. — Ты хоть знаешь, сколько раз я вытаскивал её красивую задницу из передряг? — Что? — фея природы рассмеялась. — Огрон, я спасла тебя от Амур, почти вывела из грядки мутированных грибов, а после едва не тащила на своём плече. Ты что, не помнишь, как падал почти на каждом шагу? — Не было такого, — его недовольное бурчание говорило совсем о другом. Валтор и Блум не сдержали смешков. Флора сдавленно застонала и нахмурилась, когда Блум коснулась её головы. Тепло мигом разлилось по всему телу, но ощущения были не самыми приятными. Странно, что сотрясение беспокоило больше, чем сломанные рёбра. — Будь аккуратнее! — Успокойся, Огрон, не наврежу я твоей птичке, — Блум вернула своё внимание Флоре. Эти два по-настоящему разных человека так дополняли друг друга, что на милую улыбку пробило даже её. — Какие мы заботливые. — Ты даже не представляешь насколько, — шепнула Флора, чтобы Огрон не услышал. Его забота порой была похожа на паранойю. — Тебе повезло, многие мечтают о таком внимании со стороны мужчины. — Иногда я мечтаю оказаться на месте этих многих, — однако её улыбка и короткий взгляд на мага ненависти сказали совсем о другом.

***

У Гантлоса было пристрастие к холодному оружию. Он испытывал странное возбуждение, когда держал в руке тонкий металл, который мог перерезать глотку очередного монстра. Жаль только, что пользоваться ножами так свободно, как он желал, не мог. Гантлос привык использовать магию, защищать ею себя и Музу, нападать, чтобы выйти из сражения победителем. Поэтому своему пристрастию уделял внимание исключительно в одиночестве и только в отведённой для этого комнате Обливиона. Она, как и спортивный зал, располагалась на цокольном этаже. На столике, застеленном чёрной тканью, лежали ножи для метания. Они были одинаковой формы, но разной длины. У дальней стены висело несколько мишеней. Одна была похожа на круг игры «дартс», другие имели очертания человека, и ещё несколько совсем маленьких мишеней распространились по всей стене. Попасть в них было нелегко, но у Гантлоса, уже опытного стрелка, это получалось. Он взял в руки ножи. Покрутил один из них между пальцами, а потом резко метнул в сторону мишени. Нож попал точно в яблочко. Лицо мага не дрогнуло в секундной гордости. Вот когда он попадёт дюжиной ножей в одно и то же место, вот тогда он может гордиться. Неожиданно виски сдавило невыносимой болью. Ножи выпали из рук, сам маг с тихим рыком согнулся пополам, схватившись за голову. Он зажмурил глаза так сильно, что разноцветные круги заплясали неприятными огоньками. Гантлос покачнулся, тихо застонал, не в силах терпеть муку, словно каждый участок кожи головы просверлили дрелью. Боль закончилась так же неожиданно, как и началась. Гантлос открыл глаза, схватил валяющиеся на полу ножи и поднялся на ноги, посмотрев перед собой. Ни его лицо, ни тело не выдавало того, что секунду назад он сидел скрюченным и стонущим. Выдавали только глаза, светящиеся ярко-алым светом, будто кто-то поковырялся в его зрачках и вместо хрусталика поставил две красные лампочки. Такие лампочки помогали видеть только одному существу. Сейчас же он видел через другое тело. — Гантлос, — в прохладную комнату с не таким ярким освещением вошла Муза. Девушка зевнула и прижалась к нему со спины. — Ты тут уже почти час, пойдём спать. Я соскучилась. Мышцы под её руками напряглись, Муза непонятливо нахмурилась. Не успела она подумать о причине такого поведения, как её супруг развернулся. Фея гармонии тут же отшатнулась, столкнувшись с его глазами. Красные, зверские, безжалостные и такие чужие. Это не её муж. Это не Гантлос. — Что с тобой? — испуганно прошептала девушка. Блондин не ответил. Он лишь злобно рыкнул и оттолкнул от себя фею. Муза упала на пол, но тут же поднялась, чтобы подойти к нему. Она положила руки ему на голову, пытаясь уловить что-нибудь своей магией. И она уловила темнейшую энергию, намного темнее, что была у её мужа. Но псевдо-Гантлос снова оттолкнул её, в этот раз сильнее. Муза отлетела на стол с ножами, разломав деревянную поверхность пополам. Ножи рассыпались шумным лязгом, а сама фея тяжёлым ударом приземлилась на копчик. — Гантлос, что с тобой?! Пожалуйста, приди в себя! Блондин ненадолго замер. Он ничего не делал, не смотрел на неё, не говорил. Гантлос будто вёл внутреннюю борьбу с тёмной сущностью Даркара, которая так легко им овладела. Муза это видела. Ей хотелось подойти, помочь ему, но фея знала, что это борьба только между ним и фениксом. Ей оставалось лишь надеяться и что-то шептать. Гантлос проиграл, это стало понятно по новому злобному рыку. Шесть ножей, которые находились в его руках, нашли путь в сторону Музы. Фея успела поставить щит, и комнату снова разрезал звук падающего на пол металла. После этого Даркар перестал обращать на неё своё внимание. Он вышел из комнаты, заперев дверь заклинанием, и стремительно направился наверх, едва находя лестницу в этом лабиринте. Даркар сдерживал яростное рычание, потому что разобраться в коридорах было неподвластно даже ему, – в обители правителей он никогда не был. Он бы с лёгкостью превратил в руины каждую фреску, плитку и колонну, разбудив при этом каждого жителя, но защищаться этим слабым телом, этой ничтожной магией, которая была у блондина, было бы унижением. Но судьба, или простая удача, улыбнулась ему сама по себе. По коридору шла Блум. — Молодым папочкам не спится? — она хмыкнула и положила руку на его плечо. Гантлос стоял спиной. — Или у Итана снова зубки режутся? В темноте блеснули две алые точки, когда Гантлос развернулся. Так же, как и Муза пару минут назад, Блум отшатнулась. Даркар действовал быстро, схватив фею за шею и прижав к стене. В темноте было отчётливо слышен грохот, поэтому феникс перешёл на змеиное шипение, сдавливая руку вокруг тонкой шеи всё сильнее. Глаза, видящие в темноте, помогли увидеть, как покраснело лицо девушки. Она пыталась судорожно вдохнуть. — У кого водные звёзды?! — Пошёл ты, — прохрипела фея. Она хотела напасть, но, словно почувствовав это, Даркар схватил её запястья и поднял над головой. Теперь она могла вырываться только физической силой, но против феникса в теле Гантлоса у неё было чертовски мало шансов. Их совсем не было. — У тебя мало времени, фея. Пара минут, и ты труп, — он шипел ей в самое ухо. — У кого звёзды?! — У того, у к-кого т-ты их не дост-танешь, — она плотоядно ухмыльнулась. Тогда хватка стала сильней, и Блум почувствовала, как картинка перед глазами начала расплываться. — Значит я убью тебя, а потом найду их сам. Умрёшь смертью жалкой слабачки, даже не постояв за себя. Задохнёшься от моей хватки. Прелестно, — его язык прошёлся по посиневшим губам Блум. Но её состояние не позволило даже дёрнуться. Она чувствовала, как конечности начинали неметь, лёгкие жечь, глаза видеть перед собой только тёмную пелену. Пара секунд. Три. Блум не замечает, но улавливает шорох в стороне. Два. Тело расслабилось, глаза почти закрылись. Один. О голову Гантлоса разбивается вазон с петуниями. Благослови Флору. — Блум! Блум! Блум! — испуганный голос Музы врывается в сознание, лёгкие пощёчины отрезвляют. Блум делает глубокие вдохи и выдохи, стараясь набрать в лёгкие закончившийся кислород. — Дрянь! — Даркар, на их сожаление, быстро пришёл в себя. Муза вздрогнула, услышав такое обращение к себе голосом мужа. Однако стоило посмотреть в его глаза, и она вспоминала, кто находится в его голове. Ей лишь не хотелось причинять вреда его телу, но струя крови на затылке уже потекла к спине, испачкав серую футболку. Сквозь гул в ушах Блум слышала какую-то возню, когда перед глазами отчётливо блеснули светлые волосы. Валтор склонился над ней, но не успел ничего сделать. Помощь Музе была гораздо нужнее, нападать на своего мужа, пусть и зная, что им управляет Даркар, она не могла. Однако фея гармонии быстро сориентировалась, начав отражать атаки блондина. Гантлос вдруг замер. Его глаза на одно мгновение вернули свой прежний оттенок, но потом снова загорелись алым светом. Это повторялось снова и снова, пока маг не осел на пол. Было понятно, что Гантлос снова сопротивляется подчинению. Спустя несколько минут мучений и его криков, после которых Муза рвалась вперёд, но оказывалась в стальной хватке Валтора, маг поднял голову. Его глаза были привычно охровыми. — Гантлос! — Муза подбежала к мужу и упала на колени, крепко его обнимая. — Умоляю, не кричи, — он всё ещё держался за голову. Муза обняла крепче, осыпав его щёки и лоб поцелуями, когда дотронулась до вязкой, уже подсохшей крови на затылке. — Надо обработать! — она тревожно осмотрела рану, повернув его голову вбок. — Пойдём. — Порядок? — спросил Валтор. Блондин только кивнул и поплёлся за супругой, которая не отпускала его руку. Кажется, она сильно испугалась. — Муза, кричи, если что, — усмехнулась Блум. Уже в их комнате Муза усадила Гантлоса на кровать, глянув в кроватку Итана. Тот спал непробудным сном, и она испустила лёгкий вздох. Фея боялась, что звуки в коридоре могли его разбудить, а отсутствие кого-то рядом напугать, но малыш спал. Из ванной комнаты она выудила небольшую коробочку и вытащила оттуда перекись с ватой. Мокрым комком ваты она прикоснулась к его ране. Гантлос не шипел, мужественно терпя щипавшую боль. Он опёрся лбом на плоский живот своей супруги и прикрыл глаза. — Что-нибудь болит? — он поморщился, когда в голове всплыла картинка. Он с такой силой оттолкнул от себя жену, что она могла себе что-нибудь сломать. — Нет, — честно ответила Муза, поняв, о чём говорит маг. — Порезалась? — Нет, — Муза едва заметно улыбнулась. Гантлос так мило переживал. — Прости, — он чуть приподнял голову, касаясь губами её оголённого живота. — Я не злюсь, дурак, — она толкнула его в плечо. — Я испугалась. Когда фея закончила обрабатывать, маг постучал по своим коленям. Муза села на них, сомкнув ноги за его поясом. — Чего? Ты же могла спокойно постоять за себя. — Я испугалась за тебя, — в уголках глаз начали собираться слёзы. Они были такой редкостью, что Гантлос напрягся. — Вдруг Валтор бы тебя покалечил? Или вдруг ты бы не справился с давлением Даркара? — Утешительно слышать, что моя жена видит во мне слабака, — он утёр ей слёзы. — Будь ты слабаком, то по-прежнему был под его волей. Господи, как я испугалась, — с напряжённым вздохом Муза обняла его. Зарылась носом в шею, чтобы чувствовать его запах, ощущать щекой вечный жар кожи, а пальцами распутывать светлые волосы, пропуская их между пальцами. Гантлос обнял в ответ и поцеловал её плечо. Ему нравилось, что супруга так легко умещалась в его руках и позволяла стать для неё тихой гаванью. Ему нравились эти редкие порывы нежности, именно этим они и были хороши. Их страсть порой разбавлялась вот таким тягучим, мягким, тёплым. Гантлос не оставлял без внимания ни один сантиметр её плеча, медленно поднимаясь к шее. Проведя по бьющейся жилке языком, услышал тихий стон. Он задержался на этом месте, вновь поцеловав, а потом оставив пока блеклое пятнышко. Поднялся к её подбородку, когда фея вскинула голову, поцеловал его снизу. Муза вздрогнула, это место было особо чувствительным. Обошёл его, начав ласкать шею с другой стороны, обжигаясь её дыханием у своего уха. Совсем недавно Муза дрожала от страха, теперь дрожит от наслаждения. Это был минимум, что он мог сделать, – успокоить её. Заверить, что всё прошло. Гантлос утянул её в сладкий поцелуй, зарывшись в синие локоны. Он терзал губы, сплетался языком с её. Муза застонала в поцелуе, почувствовав поглаживающие движения между ногами. Через тонкие ткани пижамных шорт и трусиков маг ласкал промежность большим пальцем. Муза нетерпеливо заёрзала, коснувшись интимным местом уже напряжённого бугорка в его джинсах. Гантлос глухо застонал, его движения как наверху, так и внизу стали интенсивнее. На ткани он почувствовал влажное пятнышко, вызвавшее ухмылку. Муза всегда быстро заводилась, иногда набрасываясь на супруга, словно сбежавшая из плена дикарка. Гантлос откинулся на спину, не разрывая поцелуй, а потом перевернулся и быстро стянул свою футболку. Теперь Муза была под ним. Зрелище было восхитительным. Разбухшие губы, раскрасневшиеся щёки и глаза… Блестящие вожделением и страстью глаза только усилили его желание. Член неприятно упирался в плотную ткань, желваки поползли по лицу, но сейчас его интересовало только удовольствие Музы. Он до сих пор помнил её напуганный взгляд, перекошенное от боли лицо, когда он толкнул её. За это хотелось толкнуть себя, желательно на место мишени, чтобы кто-нибудь пометал ножи в его сторону. Гантлос спустился с кровати и сел на колени. Он поцеловал изящную ножку, поднялся к коленке и ляжке, снова не обделив своим вниманием ни один участок кожи. Пока целовал живот, стянул с неё топ и припал к груди, обтянутой кружевной тканью лифчика. Муза застонала и прикрыла рот рукой, чтобы её разбудить Итана. Но её стоны так ласкали его слух, заставляли дёргаться член, что маг, не отрываясь от нежной кожи, создал вокруг сына звуконепроницаемый барьер. Гантлос опустил одну чашечку и втянул в рот горошину соска, потеребил языком, а потом укусил. Муза дёрнулась и блаженно заскулила. Влажной кожи коснулся прохладный ветер, Гантлос подул на её грудь, вызвав табун мурашек. Снова уделил время требующим ласку губам и спустился к впалому животу. Кончик носа пощекотал её кожу, Муза хихикнула. Она вновь нетерпеливо поёрзала и цокнула. — Не торопись, любовь моя. Она едва не расплавилась от такого обращения. Её чувства и так были накалены до предела, но Гантлосу словно было мало. Он осыпал поцелуями каждый участок кожи, смотрел на неё с любовным вожделением и называл её так… Ей оставалось совсем немного до падения в беспросветную пропасть наслаждения. Муза лежала почти нагая, если не считать бюстгальтера. Гантлос избавил её от белья и пижамных шорт. Его губы прикоснулись к гладкому лобку, заставив фею буквально затрепетать. Она опустила голову вниз и была готова кончить только от этой картины. Светловолосая голова мужа между её ног – по-настоящему восхитительно. Фея гармонии выгнулась в пояснице, стоило магу раздвинуть её половые губы языком и припасть к клитору. Он взял небольшую горошину в рот, посасывая. Муза не сдержала резкого вскрика, почувствовав лёгкий укус, и сжала в кулаках простынь. Фея и маг встретились глазами. Гантлос ухмыльнулся, начав активно работать языком. Муза задрожала и прикрыла глаза, не сдерживая громкие блаженные стоны. Гантлос знал её тело, как своё собственное, знал, когда нужно остановиться, а когда набрать темп. Он останавливался, когда Музе оставалось немного до конечного взрыва ощущений. Она нетерпеливо ёрзала и гневно выдыхала, но это стоило того. Конец был только фееричнее, тело напряглось, поясница прогнулась. Музу разорвало острым пиком наслаждения. Гантлос навис над ней и ухмыльнулся, облизав блестящие губы. Муза притянула его к себе и утянула в сладостный, благодарный поцелуй. Её руки, до этого поглаживающие покатые плечи мужчины, опустились ниже. Щёлкнула пряжка ремня, ткань джинс разъехалась в разные стороны. Ловкая ручка супруги проскользнула под нижнее бельё и сжала напряжённый член. Гантлос глухо застонал и приспустил одежду. Муза начала скользить по органу, заставляя дыхание учащаться. Маг зарылся в её шею, снова подвергая нежную кожу ласкам. Его дикарка подтолкнула его на кровать. Гантлос ухмыльнулся, но послушно лёг, оперевшись спиной на мягкое изголовье. Муза окончательно избавила его от одежды, швырнув джинсы прямо вместе с ремнём. Он стукнулся о стену и с громким ударом упал на пол. От этого звука Итак бы точно проснулся. — Дикая кошечка, — прошептал мужчина. Гантлос не мог не ухмыльнуться снова, когда Муза прогнулась в спине, выставляя округлые ягодицы напоказ. Она снова обхватила стоячий член рукой и коснулась головки языком. Гантлос дёрнулся и зашипел. Теперь ухмыльнулась Муза. Этот устрашающий всех маг, гора грубости, строгости, а порой безжалостности, сейчас был в её руках. Это была разыгранная картина, актёром которой выступал именно Гантлос. Муза знала, его страсть к доминированию никогда не позволит ему прогнуться. Но эти дозволения, эти попытки не только в сексе, но и в реальной жизни, когда маг пытался уступить ей... Разве не это называют любовью? Муза втянула щёки, когда вобрала в себя половину. Гантлос откинул голову назад и тихо застонал. Сквозь ресницы он смотрел на движения жены и так же, как она недавно, едва не кончил только от этой картины. Маг потянулся к ней, чтобы схватить за затылок и поддать нужный ритм, но Муза стукнула его по руке. Её взметнувшаяся вверх бровь так и спрашивала, какого лешего он тянет к ней свои культяпки. Гантлос усмехнулся и покорно положил руки за голову. Почувствовав скорую разрядку, Гантлос притянул Музу к себе. Фея оседлала мага и потёрлась промежностью о его член, чем немало рассердила мужа. Он нахмурился и, проигнорировав её игривость, резко опустил жену и погрузился на всю длину. Муза застонала громче прежнего, схватилась за его плечи и начала приподниматься. Нужный им обоим темп набрался быстро. Гантлос, обняв её за талию, нетерпеливо насаживал на член, вызывая у Музы восторженные вскрики и стоны. Она царапала его плечи, Гантлос сходил с ума от смешения боли и удовольствия. Он нашёл губы Музы и сделал глубокий толчок, после которого фея застонала ему в поцелуй. Её тело напряглось, тугие горячие стенки сжали его, отчего перед глазами заплясали звёзды, и Гантлос кончил почти сразу после Музы. Фея обессилено упала мужу на грудь, восстанавливая с ним дыхание. Их взмокшие, но удовлетворённые, полные любви тела всё ещё были вместе. Муза не спешила отстраняться, Гантлос не собирался отталкивать её, чтобы смыть с себя воспоминания сегодняшнего вечера. Вечера, не ночи. Он поцеловал её в висок, а потом вдруг рассмеялся. Слушавшая биение мужского сердца, Муза начала трястись на его груди. Она подняла вопросительный взгляд. — Ты приложила меня вазоном с петунией?! Муза не сдержалась и рассмеялась в ответ.