Война двух миров

— Блум, по-моему, это бред, — хмыкнул Валтор. — План уровня восьмиклассников. — У тебя есть другие варианты? — она сдула со лба упавшую прядь полос. — Нет? Тогда сиди и жди. Блум снова глянула в открытую книгу, перечитала нужное заклинание и произнесла его. Теперь на столе в её комнате лежало две идентичные коробки со звёздами внутри. — Посмотри, — Блум кивнула на стол. — Не отличишь, правда? Валтор внимательно пригляделся в открытые коробочки. Действительно, то, что лежало внутри, было полностью идентично друг другу. Отличить настоящие звёзды от их жалкой копии было невозможно до их использования. Блум хорошо постаралась над заклинанием, Валтор сам поначалу не отличил, где находились настоящие. — Представляю лицо Даркара, когда он захочет нас прихлопнуть этими штуковинами, а у него ничего не выйдет — Блум заговорщически потёрла ладоши, вызвав у Валтора смешок. — И как ты собираешься сказать их местоположение остальным, не привлекая внимания? — Это сделаешь ты, — Блум наигранно удивилась. — Валтор, свою часть плана я уже выполнила, теперь твоя очередь. План, который придумала Блум, больше походил на раскрытие преступления уровня кражи конфет из верхней полки. И даже её поэтапные объяснения, которые она находила весьма логичными, не могли его переубедить. Собрать всех в одной комнате, аккуратно намекнуть, куда они спрятали копию звёзд, разумеется, не говоря, что это копия, а потом притаиться в этом самом месте, словно гнусные хомяки, и поймать предателя с поличным. Если таковой, конечно, имелся. Глупо, по-детски, очень рискованно, но всё-таки могло сработать. То, что произошло ночью, не давало им покоя до самого утра. Ни Блум, ни Валтор не сомкнули глаз, размышляя. Каждый из них понимал, что ситуация накалялась в геометрической прогрессии, и Даркар путём посредников всё-таки мог заполучить звёзды. А допустить это было категорически нельзя, ведь пташка сразу воспользуется артефактами и сотрёт их с лица Домино. Тогда шансы на победу автоматически равнялись нулю, потому что никто, кроме них, заполучить силу Реликса не сможет. — Зачем вы нас всех собрали? — этот вопрос ждали от Гантлоса, но, на удивление собравшихся, задал его Думан, пока сам блондин странно улыбался и перебирал волосы супруги, устроившей голову на его ногах. — Ночью в комнату Валтора пробрался шпион Даркара, — реакции были самыми разнообразными. Кто-то промолчал, кто-то крикнул «Что?!», а кто-то поинтересовался, не пострадали ли они. — Мы не смогли разглядеть его лица, но Валтор говорит, что это точно был мужчина, — Блум присела на подлокотник кресла к названному магу. — Мы решили усилить барьер Обливиона, чтобы такое больше не повторилось. — А как он проник внутрь? — после вопроса Анагана Блум и Валтор переглянулись. — Скажу правду, — фея вздохнула. Говорить правду она, разумеется, не собиралась. Скорее, то, что они желали услышать. — Мы подозревали, что один из вас мог помочь ему пробраться через защиту, но потом поняли, что никто сделать этого не мог. Мы знакомы не один год, мы намного ближе, чем просто друзья. Ни я, ни Валтор не верим, что это вы. — Поэтому нам кажется, что он нашёл брешь в заклинании, такое бывает, — светловолосый маг пожал плечами. — И просим вас помочь нам его усилить. Я уверен, шпион, даже если проникнет снова, никак не найдёт звёзды, они хорошо спрятаны в библиотеке, но лучше перестраховаться. Блум мысленно улыбнулась и погладила мага по головке. Тот уже мурчал от удовольствия, пусть вряд ли сделал бы это в жизни, но это не главное. Главное то, что ему удалось преподнести нужную информацию не привлекая внимания остальных. Если здесь и был человек, которому она была нужна, то он её услышал. Остальные же, судя по их не изменившимся выражениям лица, специальной осечки мага не заметили. После того, как барьер Обливиона был усилен магией десятерых сильнейших волшебников, все наконец разбрелись по комнатам. Ночь уже давно отстояла свои права, всем не терпелось завалиться в кровати после изматывающего дня. Вследствие последних событий и отсутствия правителей на своих рабочих местах, работы скопилось неимоверное количество. Блум и Валтор притаились в библиотеке, спрятавшись за одним из множества стеллажей. Из-за того, что он находился далеко от двери, было бы трудно рассмотреть лицо пришедшего. А вкупе с темнотой сделать это было практически нереально, отчего Блум виновато прикусывала губу. Зажечь огонь они, разумеется, не могли, поэтому пришлось ждать в беспросветной темноте и тишине. Они даже не разговаривали, чтобы вдруг не спугнуть своим шёпотом. Но порог библиотеки, кроме них двоих, никто не переступал. Маг и фея сидели тут уже несколько часов. Блум клонило в сон, она не спала всю вчерашнюю ночь, Валтор держался лучше, но усталость проглядывалась и на его лице. В какой-то момент они даже подумали, что затея была глупой, не стоило ждать здесь кого-то, ведь слова Блум, которые она сказала, имели место быть. Правители давно перешагнули грань дружбы и стали друг для друга кем-то большим. Их можно было назвать большой семьёй, никак иначе. Подозревать члена своей семьи было гнусно, но у них не было другого выхода. Игра, в прямом смысле этой фразы, была не на жизнь, а на смерть. А умирать им, тем более от рук Феникса, не хотелось. Тем более тогда, когда они внесли в свои жизни что-то новое, когда обрекли друг друга. Все мысли о большой дружной семье испарились, рухнули прахом, нагнав на глаза феи настоящие слёзы, когда дверь библиотеки открылась. Она прикусила губу, чтобы унять что-то противно-скребущее внутри, и не остановилась даже тогда, когда почувствовала вкус собственной крови. Фея сжала кулак, но, следуя указаниям Валтора, которые он дал раннее, молча притаилась, терпя в груди болезненную обиду. Кто-то из них, всё-таки один из них желал их смерти ровно так же, как Даркар. Они слышали шаги и шорохи, что окончательно уничтожило мысли о том, что кто-то решил почитать перед сном. Вошедший явно искал то, за чем его послали, и, вероятно, едва не пропищал от счастья, когда нашёл заветную коробочку. Ненастоящие водные звёзды были в руках шпиона, поэтому он мог покинуть библиотеку с мыслями о скорой похвале от хозяина. Блум и Валтор сидели ещё пару минут в напряжённой тишине и покинули библиотеку только тогда, когда убедились, что шпиона здесь больше не было. Они были намерены отпустить его, дабы заверить Даркара, что звёзды у него. Тогда у Феникса будет два пути: напасть на Домино в очень скором времени или попридержать трофеи у себя, заставив правителей знатно понервничать. Увы, пташка была непредсказуемой, и даже Валтор с Блум могли лишь гадать о его последующих действиях. Но сейчас это волновало не так сильно, как личность крысы. Выход из Обливиона был один, и они устроились у фигурного окна как раз с выходом на позолоченную арку и ворота. Наконец силуэт, облачённый в тёмный плащ с капюшоном, покинул дом и направился к арке. Валтор нахмурился, Блум прикусила кулак, потому что за тканью было невозможно разглядеть человека. Но он вдруг остановился, обернулся назад, проверяя, нет ли хвоста, и, убедившись, что всё в порядке, стянул капюшон. Блум отшатнулась от окна, прикрыв рот руками. Валтор нахмурился так, как не хмурился никогда прежде. Было невероятно, было ужасно сложно поверить, что их смерти, их проигрыша желал именно этот человек. — Флора…

***

Огрон едва не ухмыльнулся, когда его путь снова перегородили. Было нетрудно догадаться, кто это сделал. Хрупкая фигурка его Куколки, конечно, точно не остановила бы его, если бы он сам этого не захотел. Пришлось согласиться, что ему было интересно, что она скажет и сделает на этот раз, поэтому он остался в саду Обливиона, отложив свою утреннюю пробежку минут на десять. — Снова будешь молчать, да? — фея грустно вздохнула. — Вчера я тебе всё объяснила, но так и не извинилась. Извини меня за мой обман, Огрон, мне очень жаль. Если бы я могла вернуться в прошлое, то не соврала бы тебе. Тем более что… Фея взяла паузу, потому что голос вдруг начал дрожать. Она не собиралась плакать, тем более не собиралась давить этим на жалость, но от отсутствия в её жизни мага ненависти, от его полного игнорирования Флоре было так плохо, что в области сердца разрывало на части. Она была готова упасть на колени, но не плакать, ведь тогда девушка снова почувствует себя слабой. Очень странно, на коленях она себя слабой бы не почувствовала, а вот в слезах… — Тем более что теперь я тебя понимаю. Понимаю, что ты чувствовал, когда Анаган касался меня, обнимал, улыбался и заботился. Это всё хотелось делать тебе, теперь я это знаю. Мне жаль, что я не поняла этого раньше, ведь тогда можно было бы избежать всего этого, — она перевела дыхание. — Вчера Рокси просто посмотрела на тебя. Она показала свою симпатию одним взглядом, она даже не улыбнулась и тем более не притронулась к тебе, но мне стало так неприятно. Я не чувствую ненависти к этой девушке, но тогда я… Я не знаю, как это описать, мне просто хотелось её убить! Ку-у-уколка… Магу пришлось сжать зубы, чтобы не произнести это слово и не начать улыбаться, словно ему предложили безграничную силу и бессмертие на золотом блюдечке. Флора его приревновала! Эта ранимая и не причиняющая никому вред Куколка захотела убить его воздыхательницу! Как ужасно и как прекрасно одновременно! Как же трудно сейчас не заулыбаться, не припасть к её манящим губам с поцелуем и не закричать от радости. Как же он соскучился по ней. Всего два дня, грёбанные сорок восемь часов, которые превратились в девять кругов ада. Как же ему хотелось прижать Флору к себе, обнять до хруста в костях, вдохнуть её запах полной грудью и поцеловать. Жадно и страстно, чтобы Куколка задыхалась от чувств, чтобы раскраснелась, как помидор, когда он оторвался бы от неё. Чтобы она тоже потеряла рассудок, взбесилась от накала эмоций и зарылась в его волосы холодными пальчиками. Огрон прикрыл глаза, только представив эту картину. Ему захотелось наплевать на жестокую для них обоих игру. Сделать это не потому, что ему было отчаянно необходимо прижать тело Куколки к себе, а потому, что уже давно её простил. Нашёл во вчерашних её словах смысл, согласился и успокоился. Поэтому сегодня, прямо сейчас был готов улыбнуться ей и успокоить. Но стоило ему только подумать о том, что он скажет, как почти на всю улицу прогремел женский крик: — Ах ты дрянь! Флора и Огрон удивлённо уставились на шедшую к ним огромными шагами Блум. Валтор едва поспевал за ней, но, казалось, её это совсем не волновало. Фея огня дракона собрала весь пламень, который обжигал её изнутри горькой обидой, и вложила её в смачную, громкую и очень болезненную пощёчину. — Ты совсем сдурела?! — Огрон со всей силы оттолкнул Блум, не дав Флоре упасть. Его фея держалась за горящую щёку и не отрывала от Блум шокированного взгляда. — Не лезь, Огрон, ты ничего не знаешь об этой лицемерной дряни! — Что ты несёшь?! — отчаянно крикнула Флора, освобождаясь от рук супруга. — Закрой свой поганный рот, говорить буду я, — процедила рыжая, возвышаясь над девушкой. Она была чуть выше, и сейчас это было как раз на руку. — Что он тебе предложил, а?! На что ты повелась?! — Блум, я не понимаю, о чём… — Какая же ты лицемерка, гнусная, подлая, неблагодарная скотина, Флора. Ты всё это время смотрела нам в лицо и врала, столько времени наблюдала, как мы мучаемся, чтобы достать эти кодексы! — Я тебя не понимаю, Блум! Я ведь тоже доставала эти кодексы вместе с вами, — в изумрудных глазах начинали блестеть слёзы. — Угомони свою истеричку, — грозный рык Огрона никак не повлиял ни на Блум, ни на Валтора. Сам Валтор лишь покачал головой. — Эта тварь работает на Даркара, Огрон, — Блум даже не посмотрела на мага ненависти, не видела его реакции, хотя очень хотелось. Она прожигала презрительным взглядом только Флору. — Вчера ночью Флора украла водные звёзды по нашей наводке и отдала их ему. Это она предательница, это из-за неё Даркар в курсе всех наших планов. — Даркар чуть не убил её в Эпсилоне, что ты несёшь?! — Театр двух актёров, не больше! Всё ради того, чтобы не оставить нам шанса прикончить его. Признавайся, этого вы хотели?! — Блум снова двинулась на Флору, но Валтор вовремя схватил её за руку. — Ты, блять, знаешь, что она пережила, чтобы достать ваши ебучие звёзды, а?! — теперь Огрон возвысился над Блум. — Ты знаешь, что она чуть не погибла из-за тебя?! — Я верю лишь в то, что видела вчера своими глазами! — она отпихнула от себя Огрона. — Значит, успокоительного попей, чтобы хуйня всякая не мерещилась! — Огрон хотел обратиться к Валтору, но на его предплечье легла холодная рука. Он обернулся к Флоре, заметив слабое покачивание головы. Её пустые слезливые глаза устремились прямо на рыжую девушку. — Я не работаю на Даркара, Блум, — Флора говорила спокойно, несмотря на полыхающие эмоции внутри. — Я ненавижу его так же, как и ты. Я никогда не предавала ни тебя, ни кого-либо из вас. Я никогда не притворялась и относилась к вам со всей своей любовью. Я не делала этого, Блум. — От любого, Флора, — глаза феи пламени дракона вдруг заблестели от слёз. От слёз предательства, от которого скручивало все внутренности. Они потекли по щекам нескончаемым потоком вместе с горьким осознанием. — Я ожидала этого от любого, но только не от тебя. — Я этого не делала. — Убирайся, — она указала на арку и ворота, через которые вчера Флора подписала себе смертный приговор. — Пошла вон. — Я уйду, Блум, не переживай, — она приблизилась к подруге вплотную. — Но когда правда выплывет наружу, будет слишком поздно. Я никогда не прощу тебе всё то, что ты сегодня сказала. И никогда не прощу тебе эту пощёчину. Фея пламени дракона больше не могла тут находиться. Она исчезла в портале так же быстро, как и появилась. Валтор, что-то сказав Огрону, потому что фея природы уже ничего не воспринимала, также ушёл. Осталась лишь она, остался Огрон и саднящее нестерпимой болью, кровоточащее и удушающее чувство несправедливости, такой же обиды, какой полыхала её подруга и, разумеется, злости. — Я тебе верю, Флора, — её лицо оказалось в тёплых руках мага ненависти. Он заставил задрать голову и посмотреть на себя. — Я знаю, что это не ты. Не плачь, Куколка. Флора не ответила. Она даже не заметила, что Огрон снова начал с ней разговаривать, их конфликт неожиданно разрешился. Фея убрала его руки со своего лица и обошла мага. На его удивление, Флора направилась не к воротам, а к самому Обливиону. Она быстро поднималась по лестнице, быстро преодолевала коридоры с мыслью, что это не она. Это была не она. Она проспала всю ночь беспробудным сном. Если только не… Флора ворвалась в комнату Думана, напугав того до чёртиков. Метаморф едва успел обвязаться полотенцем, ведь только закончил свои утренние водные процедуры. Он удивлённо оглядел Флору и Огрона, которые едва не снесли с петель дверь. Однако на Флоре он задержал взгляд дольше обычного. — Кто тебя ударил?! — метаморф подлетел к ней и повернул её лицо покрасневшей щекой со следами тонких пальцев. — Охренел? — грубо произнёс Огрон, стоило Думану резко посмотреть на него яростными глазами. — Это не я. — Кто тогда? Флора, кто, скажи мне, и сделаю из него фарш. — Ответь мне честно, — она поджала губы и убрала уже его руки от своего лица. — Это был ты? — Что? Где? — Вчера ночью Блум и Валтор видели, как я покидаю Обливион с водными звёздами в руках, — несмотря на бурю, которая кипела внутри, Флора говорила спокойно. Даже как-то тихо, сдавленно. — Но это была не я. — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — метаморф нахмурился. — Я не хочу тебя обвинять, Думан, правда не хочу, — она покачала головой. Высохшие на время слёзы вновь дали о себе знать. — Мне просто нужно знать. Умоляю, не ври мне. Флора опёрлась рукой на его комод, чтобы не распластаться на полу. Каждую часть её души сдавливало болью, фея едва удерживала в себе громкие рыдания из-за несправедливости. Несправедливости, предательства, бесконечной лжи, которая крутилась вокруг них всех столько времени. Флоре до потери пульса хотелось узнать правду и крикнуть всем, что она не виновата, что вчера ночью она лишь спала. Но вместе с этим, узнать правду было жутко страшно, ведь Думан, да и не только Думан, каждый из них здесь занимал особое место в её сердце. — Скажи правду! — метаморф в два шага преодолел их расстояние и обнял плачущую фею. Фея не забилась в конвульсиях, не оттолкнула, она продолжала плакать, находясь в тёплых и таких близких ей руках. В братских руках. Огрон, стоявший в стороне, нахмурился. Впервые не потому, что к Куколке кто-то прикасался. А потому, что её теория могла быть правдивой. Если это была не она, а он ей верил, это точно была не Флора, значит, был тот, кто мог менять свой облик. И этот человек сейчас непонятливо, шокировано хмурился, пытаясь переварить полученную информацию. Маг ненависти присмотрелся. Что-то подсказывало ему, что Флора ошибалась. Он сам не мог объяснить, почему Думан внушал им обоим такое доверие к своей персоне, но Огрон не верил, что это мог быть он. Он успел узнать Думана, успел увидеть в нём по-настоящего уникального человека. Открытого ко всему мужчину, качествам которого маг ненависти испытывал белую зависть. Флоре, определённо, повезло с таким другом. Но даже вдруг, просто в качестве предположения, это был всё-таки Думан, то он бы подставил другого человека. Любого из них, но только не Флору. — Я не знаю, что там видели Блум и Валтор, но это был не я, Флора. Я тебе клянусь, я бы никогда не сделал такого по отношению к вам и, тем более по отношению к тебе. Флора верила. Знала, знала на сто процентов, что Думан не мог так поступить. Только не он. — Я не понимаю, что происходит, — Думан усадил её на свою кровать. — Это правда была не я, Думан. — Конечно, это была не ты, Флора! Что за глупости вообще? — маг будто только сейчас заметил, в каком виде стоял перед ней и Огроном, поэтому тут же сменил полотенце на привычные джинсы и футболку. — Тогда кто? Ни я, ни ты, — она пожала плечами. — Больше никто не владеет такой магией. Думан ответить не успел из-за прогремевшего на всю округу взрыва. Стёкла едва остались целы, маги едва не потеряли равновесие и не попадали на пол. Одновременно с оглушающим грохотом закричала Флора. Девушка согнулась пополам, упав на колени, и сжала голову руками. Очередной приступ знакомой боли, только в этот раз физической. Флора знала её природу, знала её причину, поэтому постаралась быстро взять себя в руки. Она выглянула в окно, протиснувшись между Огроном и Думаном, и бесшумно ахнула. На горизонте поднялись огромные клубы пыли и дыма, через которые было трудно что-либо разглядеть. Через такую пучину разобрать, чем был вызван взрыв, было практически невозможно, но было легко догадаться кем. То, чего они ждали и опасались одновременно, наконец свершилось. Последняя, но самая главная битва.