Эвакуация

*Беверли*

      Школа была украшена хеллоуинскими украшениями, повсюду висела искусственная паутина и пластмассовые черепушки. На стены были прилеплены резиновые пауки, свет давали только фонарики в виде тыкв. Из концертного зала доносились приглушённые звуки музыки, по коридорам ходили люди — кто-то, как и ребята, шёл на дискотеку, а кто-то уже уходил, не вынеся громкой музыки и большой компании.       На входе в зал стояла миска с карамельками, и Бен с Ричи сразу пошли к ней, а Эдди скривился. Беверли знала, что подобные мероприятия — не его конёк, и предполагала, что Каспбрэк будет первым, кто покинет вечеринку. Конкурировала с ним по уровню смущения только Дина, не выносившая слишком громких звуков. Беверли, Макс и Майк сразу подошли к девушке, чтобы она не чувствовала себя так некомфортно.       — Спасибо, — пролепетала Одиннадцать в ответ на их поддержку. Лукас, Дастин и Уилл нахмурились и подошли ближе.       Марш понимала, что они ревнуют Майка к его девушке, а Лукас ещё и хочет больше времени проводить с Макс, и выхода из этой ситуации не было. Им оставалось просто стараться проводить больше времени с теми, с кем они хотели. Чего Беверли не ожидала, так это того, что Эдди тоже подойдёт к Одиннадцать, чтобы поддержать, и может, самому получить поддержку.       Марш почувствовала чей-то взгляд, оглянулась и увидела, что смотрели не на неё, а Ричи глядел на Каспбрэка, замерев и перестав пересыпать конфеты в пакет. Поняв, что Беверли на него смотрит, Тозиер тряхнул головой и отвернулся.       Бев вскинула бровь и тоже отошла.       — Чего так долго? — раздался женский голос. К ребятам подошли Нэнси и Джонатан, держась за руки. — Мы думали, вы раньше придёте.       — Да, немного задержались, не успели вовремя выйти из дома, — ответил Майк.       — Классные костюмы! — одобрительно сказал Байерс и кивнул Беверли. Все знали, что костюмы — главным образом её заслуга.       — Спасибо, — поблагодарила девушка. — Но я не одна старалась. Мне помогали Бен, Эдди и Дина.       — Это здорово! Молодцы, у вас замечательно получилось!       И пара отошла куда-то, а у Беверли вновь поднялось настроение.       — Пошли танцевать! — крикнула Макс, словно прочитав её мысли. Никто не возразил и все, кроме Бена, вышли на танцпол.       Заиграла ритмичная мелодия, сопровождавшаяся завываниями какого-то популярного певца, абсолютно безразличного Бев, но любимого публикой. Песня не имела смысла и посыла, музыка не отличалась особой оригинальностью, но школе нравилось, и под это было удобно танцевать.       Беверли никогда не была на вечеринках, потому что все они были частными, а неудачницу, понятное дело, никто приглашать не хотел. Однако эта дискотека явно понравилась девушке — веселье, тёмные тона, разбавляемые частыми всполохами цвета, громкая музыка — всё это было по душе Марш. Единственное, что доставляло неудобство — толпа потных подростков, время от времени толкающая девушку локтями под рёбра.       После четырёх длинных песен музыка внезапно затихла, а затем по залу разнеслась спокойная мелодия, ласкающая слух.       «О, медляк. Ну всё, больше мне здесь нечего ловить».       Только девушка собиралась открыть рот, чтобы предупредить друзей, что она отойдёт ненадолго, как увидела, что к ней пробирается Билл. Марш замерла.       — П-привет, — зачем-то поздоровался Денбро, — Х-хочешь потанцевать?       Беверли перестала дышать, а мысли стали проноситься с ужасающей скоростью, не желая выливаться в слова. Девушка сама не заметила, как выдавила хриплое «Да», и Билл, схватив подругу за руку, вывел её из толпы на открытое пространство. Парень неловко подхватил Беверли за талию, а та положила вспотевшие ладони на его плечи, и они закружились в танце.       Вёл Билл, а Беверли разом потеряла всю свою хвалёную храбрость, лишь взглянув в его зелёные глаза. Сколько дней и ночей она мечтала об этом! С тех пор, как Марш впервые увидела его, она ни на миг не сомневалась, что вот он — парень её мечты — смелый, умный, добрый, красивый… Первой мыслью, когда Беверли прочла стихотворение, написанное на открытке и подброшенное ей в шкафчик, было «Билл». Она верила, что это его подарок, хоть он и не узнал строчку из него, когда она пыталась проверить это и как бы невзначай процитировала его начало. Беверли хотела верить, что именно этот человек написал это для неё.       И хоть открытки у неё больше не было, девушка знала, что никогда в жизни не забудет её текст: «Твои волосы — угли в январском костре. Я в нём сгораю». Беверли выучила эти слова наизусть, так что они ночами бились у неё в голове, и сейчас, на хеллоуинской школьной дискотеке, ей пришло в голову ещё раз намекнуть Биллу на тот стих.       «Может, в тот раз он просто не расслышал меня, может, растерялся».       — Мои волосы… — тихо сказала Беверли.       — Что? Ч-что твои волосы? Они разукраш-шены чёрным, твой костюм в-ведь — зомби сгоревшей ж-женщины, — недоумённо поинтересовался Денбро, а сердце Марш будто треснуло.       — Угли… — Она предприняла последнюю попытку, уже зная, что это не он.       — Прос-сти Бев, я н-не понимаю, о чём ты.       В этот момент музыка для медленного танца закончилась, а на смену ей пришла зажигательная песенка, текст которой все почему-то знали.       — Я пойду к столу, возьму попить, — сказала Беверли, быстро развернулась и ушла.       Дойдя до длинного ряда столов, на которых стояли различные напитки и закуски вроде фруктов и конфет, Марш устало облокотилась на него и вздохнула. Она понимала, что её разочарование было видно по лицу, и что ей следует пойти и объяснить Биллу свой внезапный побег, но не могла найти в себе силы пошевелиться.       Всё это время она почти не допускала вероятности, что Билл — не её таинственный поклонник, а теперь… Но кто, кроме него, это мог бы быть? Кому ещё она так нравится?       Внезапно к месту рядом с Беверли подлетела ещё одна злая и разочарованная тушка.       — Макс? Ты чего? — забеспокоилась Бев. Какой бы вспыльчивой не была её подруга, в таком состоянии она пребывала не часто — глаза метали молнии, руки крепко сжимали край стола, а волосы почти стояли дыбом.       — Бев? — Видимо, Макс сама не заметила, куда её занесло.       — Да, я. Что-то случилось?       — Это всё Лукас! Что он о себе возомнил?! Пригласил меня на медленный танец, а сам начал отчитывать за то, что я мало времени с ним провожу! Что я всё время с вами тусуюсь, а с ним едва разговариваю! Что это вообще было?!       Беверли выдохнула. Она была уверена, что Мэйфилд преувеличивает проблему, и что Лукас на самом деле сказал вовсе не это, так что поводов для волнения было куда меньше, чем она предполагала.       — И что теперь? — поинтересовалась Марш.       — Мы расстались, — буркнула Макс себе под нос.       Марш улыбнулась уголком губ. Такими уж были отношения Макс и Лукаса — они расставались по любому поводу и даже без него, но снова сходились через день-два.       — Не переживай, — Бев положила руку на плечо девушки. — Завтра он придёт, попросит прощения, и всё снова наладится.       — А нужны мне такие отношения, в которых мы постоянно сходимся и расходимся? А? Я не хочу постоянно беспокоиться, придёт ли он извиниться в этот раз. Может, зря это всё? Наверное, не стоит нам встречаться, а наконец уже расстаться насовсем.       Беверли посерьёзнела, прикрыла глаза, обдумывая последующие слова, а затем открыла их и сказала:       — По-моему, дело не в том, придёт ли Лукас извиняться, а в том, что вы оба не совсем понимаете смысл «расставания». После любой ссоры ты говоришь, что вы расстались, но это не так. Вы просто повздорили, а не прекратили встречаться, а ты переводишь всё в крайность. Заметь, он ни разу не бросал тебя. А ты? Я думаю, что вам стоит поговорить как настоящей паре и выяснить всё. Ты нравишься Синклеру, я бы даже сказала, что он влюблён в тебя, но он может неправильно понять эти твои порывы. Знаешь, однажды ему надоедят загадки в твоём поведении и он не станет извиняться. Мы обе знаем, что это случится, если вы не поговорите, как настоящая пара. Помни, я всегда на твоей стороне, но ты грозишься разрушить всё, что у тебя есть. Поэтому сейчас ты должна взять два стакана этой бурды, чем бы она не была, — Беверли указала пальцем на кувшин, стоявший на столе, — пойти к нему и объясниться. Я вижу, что он тебе нравится, и в этот раз ты должна переступить через свою гордость и извиниться сама.       Марш говорила громко, силясь перекричать музыку, бьющую по ушам. Макс слушала её с широко раскрытыми глазами, и Бев знала, что это она только что их ей открыла. Мэйфилд ни разу не перебила подругу, а когда та закончила, отвела глаза, вздохнула и произнесла:       — Я умру от стыда по твоей милости.       Затем налила какую-то жидкость, оказавшуюся яблочным соком, в пластиковые стаканы и ушла в сторону, где бросила Лукаса. А Беверли прокричала ей вслед:       — Или будешь счастлива по моей милости!       От криков у неё взаправду пересохло горло и девушка тоже налила себе попить. Попробовав сок, она поняла, что в нём примешан алкоголь.       «Ну, а какая вечеринка обойдётся без него?»       Беверли пила алкогольный сок, вновь возвращаясь мыслями к Биллу и всей этой ерунде с открыткой, когда с другого конца зала послышался крик. Марш аж поперхнулась, потому что узнала голос кричавшего.       Беверли сорвалась с места и ринулась сквозь стремительно разрастающуюся толпу, стараясь разглядеть человека, который, судя по всему, был в опасности. По дороге она пролила на себя и подвернувшуюся под руку девушку сок, поскольку по инерции взяла его с собой. Девушка кричала вслед бегущей Бев какие-то ругательства, но Марш не обратила на них внимания.       Наконец дорвавшись до эпицентра толпы, Беверли поняла, что угадала. Это был Бен.       Парень лежал на боку, среди лужи крови, но Марш быстро сообразила, что кровь не его, поскольку над ним стояли сложившиеся пополам от смеха парни, крича что-то вроде: «жирное ссыкло» и «толстожопый трус». Будь кровь его, они бы не смеялись, как над тупой шуткой. Да и на лицах людей вокруг не было страха — у кого жалость, у кого презрение.       Беверли подбежала к другу и склонилась над ним, привлекая его внимание.       — Эй, это что, твоя подружка, Сисястый? — Бена передёрнуло на этих словах, и Беверли решила, что это от того, что Генри тоже так его называл.       — Не знал, что шалав привлекают такие отбросы, — прокричал уже другой парень. — Не хочешь перейти в мою команду, крошка?       Беверли метнула в него яростный взгляд, и шутник осёкся.       — Могу лишь предложить врезать тебе по роже, жалкий кусок дерьма, но не хочу пачкаться! — воскликнула девушка, глядя прямо тому в глаза.       — Ты нарываешься…       Тут из толпы протиснулись Билл, Эдди, Майк и Дина. Через несколько секунд за ними появились Стэн, Дастин и Стив. Все семеро встали перед Беном и Беверли, заслоняя их от обидчиков. Марш мысленно поблагодарила небеса за то, что у неё есть такие друзья.       — Это вы нарываетесь, — угрожающе прошипел Стив.       Парни заметно стушевались и шагнули назад. Затем их главарь буркнул короткое «Пошли», и задиры растворились среди массы людей. Только сейчас Беверли заметила, что музыка больше не играет, а на них пялятся все, кто был в зале. Она с трудом помогла Бену встать, бегло осмотрела его на предмет реальных травм и, найдя его состояние удовлетворительным, крикнула в толпу:       — Шоу окончено, придурки, можете расходиться!       — А как же поцелуй для несчастной принцессы от прекрасного принца? — поинтересовался какой-то «умник», лица которого Марш не видела. А если бы видела, то вмазала бы по нему.       — Она сказала — расходимся! — неожиданно воскликнула Дина, и люди её послушались — толпа значительно поредела.       — Знаете, что-то я больше не хочу здесь находиться, — выдохнул Бен, казалось, его сейчас стошнит.       — Что они сделали? — поинтересовался Стив, настороженно оглядывая Хенскома.       — Они облили меня, — Бен сделал паузу и присмотрелся к жидкости, в которой он был перепачкан, — томатным соком, а потом слегка побили, — закончил он, покраснев до корней волос. Беверли к таким его хамелеонским штукам уже давно привыкла, поэтому не обратила внимания на резкую смену цвета лица друга.       — Я тоже не очень хочу оставаться, — сказала Марш. — Думаю, нам с Беном стоит обоим пойти домой.       — А как же конкурс? — спросил Эдди, — Если ты победишь в «Лучшем костюме», то кого нам представлять как автора этих шедевров?       Бев задумалась.       — Скажите, что я ушла. Если можно будет, передадите мне приз, если нет, то нафиг он мне нужен. И передайте остальным, что мы ушли.       Эдди кивнул. Под «остальными», Беверли подразумевала Ричи, Уилла, Макс и Лукаса, которых не было видно. Они либо не услышали криков Бена, либо проигнорировали их, но Марш ставила на первое.       Бен с Беверли вышли из зала, и музыка сразу стихла, как только дверь закрылась. В коридоре было не так душно, как внутри, поэтому здесь Марш могла свободно вдохнуть полной грудью.       Ребята вышли из школы в полном молчании, не проронив ни единого слова. Редкие дети ходили к соседям, собирая сладости, но большинство малышей уже разошлись по домам. Некоторые люди даже потушили тыквы и закрыли окна. Друзья шли мимо жутко украшенных домов, наслаждаясь атмосферой. Наконец, Бен начал:       — Прости, из-за меня тебе пришлось уйти с вечеринки.       Беверли удивлённо воззрилась на него. Она сразу поняла, что это сильно волнует парня, поэтому поспешила его успокоить:       — Не переживай, я бы всё равно ушла, дискотека отстой. Ты не виноват, что эти придурки не смогли даже полчаса пробыть на вечеринке, чтобы кого-нибудь не обидеть.       — По-моему, они заранее это планировали. В зале не было столько томатного сока, а у них его было целое ведро.       — Надеюсь, в тебе не проснётся телекинез, и ты не будешь пытаться убить их*? — Беверли попыталась разрядить обстановку и улыбнулась.       — Ха, нет, я тебе не Кэрри. Но я бы хотел посмотреть на их лица, когда я буду вспарывать им животы.       — Фу-у-у, ты что, издеваешься? — ребята засмеялись.       — Блин, мы так предвкушали эту вечеринку, а она оказалась такой лажей. Кстати, вы с Биллом танцевали? Как прошло? Ты не выглядишь очень воодушевлённой.       Улыбка сползла с лица Марш.       «Отлично, я как раз забыла об этом, а ты напомнил».       — Да плохо всё прошло. Хотя, если ты спросишь Билла, то он вероятно, ответит по другому. Он вообще не очень понял, что случилось, надо будет перед ним объясниться.       — Он так смотрел на тебя, когда ты сказала, что уходишь, будто пытался извиниться за что-то одним взглядом.       — Да? А я и не заметила. Так или иначе, ему не за что извиняться. Он не виноват.       «В том, что оказался не тем, кто мне нужен», — добавила девушка мысленно.       — Хм, — только и ответил Бен.       Они помолчали пару минут.       — А вот костюмы действительно жаль, — вдруг сказала Беверли, — Вбухали в них столько времени и сил, а теперь походили двадцать минут и выкинем.       — А зачем выкидывать?       — А куда ещё мы их оденем? На Новый Год? День Благодарения? Пасху? Им теперь дорога только в мусорку, и мы оба это знаем, как бы жаль не было.       — Слушай, а чем грим смывать будем? — поинтересовался Бен. — У нас же все открытые участки тела загримированы.       — Чёрт, об этом я как-то не подумала, — нахмурилась Бев. — Ну, если краска не смоется водой, значит, отныне мы мёртвые. Надо будет попробовать отмыть водой в номере.       Бен тихо засмеялся. Они оба сейчас не придавали значения серьёзности проблемы, перед которой стояли, и никого это не волновало. Им было хорошо, и без разницы, останутся ли они трупами навсегда или нет.       — Если грим не смоется, будет жаль твои волосы, — вдруг посерьёзнел Бен. Бев кивнула — волосы были почти полностью покрыты чёрной краской, имитирующей сажу. Но тут Хенском добавил кое-что, от чего сердце Марш сделало лишний удар. — Они конечно, похожи на угли, но не в этом смысле.       Беверли замерла. Бен тоже остановился и непонимающе уставился на неё, порозовев.       — Что? — спросил он.       — Угли, — произнесла полушёпотом девушка, и Бен вдруг за три секунды превратился в помидор.       — Я-я не… Я не… Это не то… — забормотал он, и Беверли окончательно убедилась в том, что правильно поняла всё с первого раза.       — Это твоя открытка?! — воскликнула она, слишком поздно сообразив, что своим криком, возможно, напугала парня. Бен весь съёжился, его глаза за секунды наполнились слезами. Но он не произнёс ни слова, просто стоял и пытался не заплакать.       Беверли вдруг увидела, что ему страшно. Она будто на миг научилась читать чужие мысли и поняла, что он точно сейчас боится. Боится, что Марш прогонит его, что возненавидит, что никогда больше не будет с ним разговаривать. Она бы никогда этого не сделала, но Бен боялся. У него тряслись руки, а по щекам катились слёзы. Он не всхлипывал, вода лилась из глаз без звуков.       А Беверли поняла, что она слепая дура. Она же видела, как он краснеет, как смущается рядом с ней, видела, что ни с Диной, ни с Макс он так себя не вёл, но ни на миг не сомневалась, что это Билл написал стих, ни на миг не допускала, что это был Бен. Она будто разучивалась о нём думать, как только дело доходило до открытки. Словно забывала о его существовании. А он был рядом, таинственный поклонник, о котором она грезила ночами, как о самом нежном в мире человеке, как о том, кто будет влюблён в неё до бабочек в животе. Как о том, кто никогда не ударит её, а всегда будет с ней ласков.       Он стоял сейчас прямо перед ней, да он почти круглые сутки был рядом, но Беверли будто только сейчас его заметила. И ей стало тошно от своей слепоты и чёрствости. Марш вдруг очень захотелось успокоить Бена, сказать, что она была по самые уши влюблена в своего тайного поклонника, как только увидела открытку, и от того, что она узнала его личность, ничего не изменилось.       Беверли подскочила к Хенскому и прижалась к нему всем телом, обнимая. Она почувствовала, как он замер, перестав дышать. А потом поднял дрожащие руки и обнял подругу в ответ.       — Ты… не ненавидишь меня? — осторожно спросил Бен.       — Нет, конечно нет, — прошептала Беверли.       — Ты бы… — Бен сглотнул. — Стала встречаться со мной, если бы я предложил?       Беверли помолчала секунду, а затем с готовностью ответила:       — Да.