Эвакуация

*Ричи*

      Солнце весь день пряталось за тучами, ни на миг не показываясь, и в целом это отлично отражало настроение Ричи. Он улыбался и шутил, как обычно, но лишь для друзей. Внутри ему было тошно. И он злился.       Обычно он не испытывал гнев, больше боялся или радовался, но сейчас он был сильно раздражён. Он злился на Эдди и Дину. Ричи понимал, что ни к чему хорошему этот гнев не приведёт, но ничего не мог с собой поделать.       Дома, в Дерри, он был лучшим другом для Каспбрэка. Если у того что-то случалось, он шёл к Ричи, а если у Тозиера что-то происходило, он знал, что Эдди его не прогонит. Теперь у Балабола не было этих гарантий. Теперь Каспбрэк в первую очередь звонил Одиннадцать, и Ричи из лучшего друга превратился в обычного. Да, Тозиер ревновал.       Он знал, что Эдди натурал, и это бесило и пугало ещё больше. Что если он влюбился в Дину? Но у неё есть парень. А кого это когда-то останавливало? Правильно, почти никого.       При виде Дины на лице Эдди сразу же расцветала улыбка, которой раньше не был достоин даже Ричи. На общих встречах эти двое сидели рядом — по одну сторону от Одиннадцать всегда был Майк, а по другую Каспбрэк.       Чем дольше это продолжалось, тем мрачнее становился Тозиер. Сперва он перестал звонить Эдди по каждой мелочи, в пятый раз нарвавшись на миссис Каспбрэк, отвечающую, что её сын поехал погулять или в аптеку. Ричи знал, что оба этих ответа означали, что Эдди уехал к другу, ведь раньше именно эти отмазки он использовал, чтобы потусоваться с Балаболом. Вот только теперь он ехал не к нему. Затем Ричи перестал постоянно вертеться рядом с ним, надеясь, что тот сам по привычке будет подходить, но этого не произошло. Эдди будто бы забыл о существовании Тозиера. Они уже не садились на соседние места, когда шли в кино, не ехали рядом на великах, не садились рядом на землю во время общих встреч. Единственное, что осталось — они по-прежнему сидели за соседними партами, да и то это только потому, что Дина была на домашнем обучении и не ходила в школу.       И Ричи был абсолютно уверен, что Каспбрэк не чувствует ту же пустоту, что мучала Тозиера и не давала спать по ночам. Он чувствовал себя так, будто его бросили под воду, а сверху придавили огромным булыжником. А Эдди безмятежно улыбался, стоя на берегу и махая вслед бывшему лучшему другу ручкой.       Иногда Ричи хотелось ударить что-нибудь, чтобы боль в кулаке рассказала ему о том, как больно приходится тому, на что опустилась рука. Глупо, хотя Тозиер всё чаще мечтал об этом, но не имел права ломать чужое имущество, а своего у него особо и не было.       А ведь ему даже не с кем было этим поделиться. А кто бы его выслушал? Все были без ума от Одиннадцать так же, как, например, от Билла. Да и кроме того, об ориентации Ричи не знал никто — ни друзья, ни родители. Он вообще никогда не говорил об этом вслух, даже сам с собой. Единственное её подтверждение сгинуло в разрушившемся городе — надпись на Мосту Поцелуев, в одну ночь сгнившая, как за пятьдесят лет.       «R+E».       Он сделал её незадолго до битвы на Нейболт стрит. Накорябал ножиком, который стырил у отца. И с той самой минуты, как в спешке уехал с места преступления — кабы кто не увидел — корил себя за слабость. Никто не должен был знать, и старый кусок дерева — не исключение.       Это был лишь один из многих плюсов того, что город умер. Когда ребята встретились на следующее утро после Битвы, он лично проверил состояние надписи, пока остальные не увидели, и убедился в том, что отныне даже археологи-специалисты не смогут прочитать, что же там было написано.       А теперь, глядя на Эдди и Дину, мило воркующих о какой-то хрени, Тозиер понимал, что лучше бы он погиб в Битве, чем потерял Каспбрэка теперь так глупо.       «Отдал его девчонке. Слабак».       Но Ричи продолжал шутить и смеяться, а пока никто не видел, бросать на источники своих проблем мимолётные взгляды. На Эдди — жалобный, а на Дину — ненавидящий.       И сейчас, на поляне в Лихолесье — месте общего сбора — он вновь пялился на них.       Все ждали только Беверли и Бена, которые в этот раз задержались, чтобы забрать с почты письмо от Майка. Его ответ на сообщение Марш должен был прийти сегодня.       Вот со стороны дороги послышался хруст веток и на поляну вышли ребята. В руках Беверли держала конверт — было решено, что кто пишет письмо, тот и читает ответ.       — Д-долго же вы! — сказал Билл, освобождая место на пледе рядом с собой. Зима была уже близко, и больше никто не сидел на земле, опасаясь простудиться. Вместо этого Уилл И Дастин приносили по пледу и ребята теснились на них.       Ричи тоже пришлось подвинуться, чтобы Бен влез, а не как в прошлый раз, когда ему не досталось места.       — Ну, открывай скорее! — воскликнул Эдди.       «Ишь ты, какой энтузиаст!»       — Давай, не тяни кота за хвост, или за что там ты его тянешь! — вслух сказал Тозиер.       — Ага, ни «Привет», ни «Здрасте», — улыбнулась Беверли, вскрывая письмо и высвобождая на свет исписанную чёрной ручкой бумажку.       Тут Марш замерла, бегая глазами по тексту. На лице было выражение крайнего интереса и ребят это стало раздражать.       — Мы и так сорок минут прождали! — возмутилась Макс. Её рука была переплетена с рукой Лукаса. После той ссоры на вечеринке они помирились и с тех пор, кажется, стали лучше ладить.       А вообще Ричи не очень понимал, что команда Уилера здесь забыла. Хенлон был из Неудачников, и те никогда его не видели, но, по их словам, им было интересно слушать о друге их друзей. И против этого никто ничего не имел.       — Ладно, ладно! — примирительно сказала Беверли, вдохнула побольше воздуха и начала, — Привет, Бев. Я рад за Эдди, ему стоит стать самостоятельнее, и я давно говорил, что ему не достаёт бунтарского духа. А то такими темпами миссис Каспбрэк его в могилу сведёт своей опекой. Передай ему: «Так держать», — на этих словах сам Эдди смущённо улыбнулся, — Пусть следующий, кто будет писать письмо напишет, какие скороговорки Билл использует, чтобы избавиться от заикания. В моей новой школе есть девочка с таким же дефектом, она очень хочет избавиться от этого, но не знает как — советы врачей ей не помогли. Если что, мой рост — 5’8 футов. Да, я слегка вырос за эти пару месяцев. Ну, у меня всегда всплеск роста бывает осенью, — лица присутствующих вытянулись и ребята одновременно задрали головы, прикидывая, как выглядит этот рост, — А вообще, хорошо, что мы уехали из Дерри. Там Денбро пришлось бы ещё долго отстаивать свои права, чтобы окружающие поняли, насколько он крут. Так что, всё, что ни случается — всё к лучшему. Идею Ричи перейти на линзы я всецело одобряю. Давно пора, мужик, я уверен, все девчонки будут твоими, как только ты снимешь с глаз эти лупы, — как бы плохо Ричи сейчас не было, он не мог не улыбнуться этим словам. Беверли смешливо на него посмотрела, а потом вернулась к письму, — Но передайте кто-нибудь этому придурку, что люди не будут с ним разговаривать, если он будет их палить за чем-то неправильным. Я понятия не имею, что значит это твоё «случайно спалил», Беверли, но ничего хорошего из этого не получиться. Помяните моё слово! Стэнли, птичка, твои подвиги будут распевать по всему миру! Надеюсь, Марш, ты не шутила, когда писала, что он подружился с Боуи, потому что это фантастика! На самом деле я давно ждал, когда она получит по заслугам и не догонял, почему она считается крутой. Но теперь всё изменилось и она, наконец, на своём месте. Когда-нибудь я приеду к вам погостить, и Урис покажет мне свою энциклопедию. Надеюсь, к тому времени он уже закончит её. Теперь к Бену. Мой юный друг, не обманывай сам себя — ты же не считаешь всерьёз, что травля прекратиться. Извини меня конечно, но это просто глупо. Если раньше ничего не прекращалось, то с чего бы этим придуркам останавливаться теперь? Я тебя прошу, умоляю, не пускай всё на самотёк — делай с этим что-нибудь. Ты же можешь! На крайняк, у вас есть шериф! Окей, да? Мы решили вопрос? Решили. Беверли, ты тоже сделай что-нибудь со своими слухами. Мне-то в голову ничего не приходит, но ты же умная, так придумай, как заставить этих стервятников понять, что ты отличный человек. Я рад, что у тебя появились подруги. По тебе всегда было видно, что это то, чего тебе не хватает. А вообще, я уже сам убедился, что все школы одинаковые — тупые слухи распространяются быстрее, чем пуля долетает до цели. Я серьёзно, в моей школе полно фриков, которые на самом деле хорошие ребята (я один из них). Их презирают за то, что они не пытаются вести себя как другие, а иногда и за то, что они и изменить-то не могут (например, цвет кожи или форму лица). Окей, я тут почитал ту белиберду, которую написал и понял, что всё письмо обращался то к одному человеку, то ко всем, то просил что-то передать. Блин, тупо получилось, но переписывать я ничего не буду. Понимайте как хотите. Всё, чао-какао, жду подробного отчёта через три недели. Ваш друг, Майк.       Беверли аж запыхалась от долгого чтения и была вынуждена взять паузу, чтобы отдышаться. Затем девушка подняла указательный палец вверх и назидательным тоном изрекла:       — Надеюсь вы все выучили важный урок из сего послания, дети мои. А теперь идите, и используйте свои познания во благо миру.       Дина что-то шепнула сперва Майку, а затем Эдди, отчего все трое захихикали, а Ричи скривился.       — Ладно, а кто в следующем месяце пишет, а, народ? — спросил он, чтобы отвлечься.       — Вот ты и будешь, — ответил Бен. Никто не возражал, и Ричи тоже. Хотя тогда ему придётся придумывать, что написать о себе, а это было крайне сложно. Так, Беверли написала то, что видела, а Тозиер не сможет взглянуть на себя со стороны и нужно будет писать что-то личное. И Ричи совсем не горел желанием это делать.       «Ой, да ладно, ещё три недели есть, как-нибудь разберусь».       Повисло молчание. Все видели, что это не конец, но больше никто не мог ничего добавить. Однако в воздухе так и витало ощущение незавершённости. Тозиер озабоченно переглянулся с Биллом, но тот лишь пожал плечами.       — Эм-м, может, пора расходиться? — спросил Ричи, оглядывая друзей.       — Нет, есть ещё… Кое-что, — остановила его Беверли, мигом стушевавшись. Она повернулась к Бену, но тот смущённо отвёл взгляд. — В общем мне… Есть что-то, что я… Мы с Беном хотели бы кое-что вам сказать.       Ричи заинтересованно вскинул бровь под очками. Мельком оглядев друзей, он понял, что Марш действительно всех заинтриговала.       — Н-ну, давай не т-т-тяни, — попросил Билл.       — Что ты там сказать хотела? — спросила Макс.       — Мы с Беверли встречаемся, — внезапно выпалил Бен, низко опустив голову, так, что не было видно глаз.       Все ошарашено уставились на Хенскома, но никто не спешил что-либо говорить.       Ричи первым пришёл в себя и нарушил молчание:       — Эй, Стог, да как ты сумел?! Ну ты прям ловелас! — Балабол со всей силы обнял друга, у того даже кости хрустнули.       Его вопль послужил рычагом активации — все тут же подскочили со своих мест и бросились обнимать новоиспечённую пару, говорить что-то, что Ричи не мог разобрать и просто кричать. Настроение Балабола, весь день пребывавшее глубоко под землёй, как-то поднялось, и это был один из немногих случаев за последние дни, когда он радовался искренне.       Оглядывая своих друзей, счастливых и немного смущённых, Ричи наткнулся взглядом на Билла. Денбро был единственным, кто не радовался за Бена с Бев. На его лице не было улыбки, лишь шок и разочарование.       Тозиер нахмурился и вопросительно качнул головой, на что Билл лишь отмахнулся, мол «не бери в голову». Ричи пожал плечами и отвернулся.       Что ж, раз и этот друг не желает делиться с ним своими проблемами и переживаниями, то так тому и быть.       Ребята вместе выбрались из леса на дорогу, везя рядом велосипеды. У Ричи уже был свой, родители смогли позволить себе его купить совсем недавно. Вообще, дела с деньгами шли хорошо — мать устроилась секретаршей в компании со сложным названием, а отец нашёл место на фабрике мебели на другом конце города. Работали они много и старались выполнять свои простые задачи лучше остальных, что у них отлично получалось. Тозиеры вообще всегда были целеустремлёнными и напористыми.       Подумав сейчас об этом, Ричи осенила идея, так, что он даже остановился на секунду.       «Зачем ждать, что Эдди вспомнит обо мне, если можно заставить его забыть о Дине? Или наоборот. Заставить Дину уйти».