Тен-Тен пишет роман

      Неджи имел точное представление о вооружении противника. К сожалению, у самих джонинов кроме обычного походного набора имелось не так много кунаев и взрывных печатей и совсем никаких козырей в виде особых свитков. Они надели гарнитуры, чтобы поддерживать связь.       Кенара достала из тубы сверток из нескольких взрывных печатей и сложила их на земле перед собой, добавив к этой кучке почти все свои кунаи и сюрикены. Затем она сложила печати и прижала ладонь к земле.       — Сорок восемь клонов! — прошептала Кенара.       Неджи выхватил кунаи. Во время боя он постоянно использовал бьякуган.       Рагна и Сабато сидели на спальных мешках возле догорающего костра и мирно беседовали. Вдруг из-под земли с трех сторон от них выскочили земляные клоны и тут же взорвались в воздухе, обдавая все вокруг жаром, комьями оплавленной земли и раскаленной пылью. В воздухе просвистели летящие на огромной скорости кунаи и сюрикены.       Хьюга уже занес руку, чтобы метнуть и свои кунаи, но сообщил кратко:       — Не сработало.       Он уже видел то, что открылось взору Кенары лишь через несколько секунд, когда осел горящий в воздухе мусор: Рагна прыгнул к своему напарнику и создал водный щит, защитив их обоих от взрыва и оружия. Водяная сфера вращалась на большой скорости вокруг своей оси.       — Это похоже на мой Вихрь предчувствия, — заметил Неджи. — Но Рагна не вращается, а стоит на месте и может защитить не только себя.       — Это ненадолго. Осталось еще сорок пять, — почти сквозь зубы ответила Кенара.       Она все еще прижимала ладонь к земле, поддерживая связь с клонами, чтобы вовремя ускорить их с помощью своей чакры. В противном случае они не вылетали бы из земли подобно снарядам и не были бы столь опасны.       — Сейчас! — сказал Неджи, когда увидел, что Рагна вливает в щит все меньше чакры. Кенара приготовилась.       Водный щит исчез, одновременно с этим нукенины отскочили друг от друга — на одиннадцать часов и на час. Следом за ними выскакивали из земли и взрывались новые клоны. Их было так много, что воздух наполнился кунаями и сюрикенами: казалось, уклониться от всех было невозможно. Рагна и Сабато прыгали в разные стороны, не останавливаясь, клоны преследовали их под землей и пытались достать взрывами. Через несколько секунд все стихло, а отступники лишь слегка запыхались. Правда, Сабато получил несколько царапин и правая рука его была в саже.       Рагна сложил печати и произнес:       — Колебание частиц!       Джонины напряглись, но даже Неджи, несмотря на особое зрение, не мог понять, в чем суть этой техники. А суть ее заключалась в том, что отступник получал информацию о живых существах в определенном радиусе с помощью рассеянных в воздухе частиц влаги. Сабато прыгнул и остановился рядом со своим товарищем. Они находились в нескольких десятках шагов от преследователей, от которых их отделяло изрытое поле, усеянное комьями земли и пепла.       — Нашел, — усмехнулся Рагна и быстро сложил новые печати.       — Утроба морского чудовища! — воскликнул он и вытянул вперед руки с пальцами, сложенными в форме треугольника.       Вокруг джонинов образовался барьер в виде веретенообразной волокнистой темницы с очень толстыми стенками без отверстий. Оба отпрыгнули в сторону, но натолкнулись на стенки. Емкость высотой в десять метров и радиусом в шесть мгновенно наполнилась мутной водой. Кенара накопила чакру в правой руке, покрыв ее толстой каменной броней в форме сжатого кулака, и, придав ей мощное ускорение, попыталась пробить стенку. Это и была техника каменных кулаков. Но стенка оказалась невероятно прочной и очень упругой, так что Кенару отшвырнуло назад, насколько позволяло сопротивление воды. Куноичи умела создавать воздушную подушку, которую использовала при перемещении под землей, но в водной среде воздух бы просто растворился. Зря она в свое время не тренировалась в воде! Ведь, сосредоточив чакру хорошенько, можно было бы удержать воздух и обеспечить себе возможность дышать.       Неджи завис в толще воды и внимательно осматривал их темницу с помощью бьякугана. Как и его напарница, он сразу вспомнил убитых АНБУ. В теле появилось неприятное ощущение, как в руке, перетянутой жгутом от кровопотери, голова отяжелела, грудь словно сдавило обручем. Пришлось выдохнуть остатки воздуха из легких, впрочем, его практически вытолкнуло оттуда.       Кенара почти не видела Неджи в мутной воде, но один раз задела его руку своими пальцами, поэтому представляла, где он находится. Она достала несколько взрывных печатей, оставив лишь одну, последнюю, насадила их на проволоку, а проволоку привязала к сюрикену. Воткнув сюрикен в стенку, она оттолкнулась ногами и нырнула назад, складывая печати. Ее техника Мощь тысячи крепостей сработала, окружив обоих джонинов скорлупой из спрессованной земли, а затем раздался взрыв. Куноичи убрала щит и увидела лишь мазки сажи на фиолетово-багровой стенке темницы. Стало довольно сложно сохранять спокойствие, тем более что уже начинала кружиться голова.       В этот момент Неджи схватил ее за руку и потянул к себе. Кенара подплыла и смогла видеть его отчетливей. Хьюга прижал ее ладонь к стенке, а собственную свободную руку положил себе на грудь. «Живое существо?!» — подумала куноичи, глаза ее расширились. Неджи показал два пальца, сложенные вместе как для стиля Джукен, направил их в стенку, потом указал на Кенару и сжал руку в кулак. Девушка кивнула и приготовилась, сосредотачивая чакру в правой руке.       Хьюга заметил потоки чакры внутри стенок их темницы и сообразил, что Рагна призвал часть живого существа. Он слышал о подобном: так, Мудрец Джирайя мог призывать ловушку жабьего рта. За счет чакры плоть становилась непробиваемой. В принципе, это было знакомо всем шиноби: чакра делала тело более крепким и упругим, уменьшая повреждения. Нужно было перекрыть каналы чакры и сделать уязвимой ту часть живого существа, в которой они были заперты.       Неджи нанес несколько ударов по периметру выбранного участка, затем оттолкнулся ногами и отплыл, уступая место напарнице. Кенара, прикрепившись левой рукой с помощью чакры к стенке и максимально разогнав правую руку, нанесла удар…       Нукенины подошли поближе и спокойно смотрели на зависший в воздухе мешок из мышц. Они уже знали, чем все закончится, и ждали, пока шиноби захлебнутся и их можно будет рассмотреть и идентифицировать.       — Это не АНБУ, — сказал Рагна. — И их всего двое.       — Случайная встреча?       — Видимо, да.       — Можно было убить их по-другому: мне не хватает хорошей разминки.       — Разве? — Рагна усмехнулся.       Черные глаза Сабато смотрели на него с обожанием.       — Я тоже хочу показать, на что способен.       — Думаешь, эти двое годятся для таких целей? Смотри, у тебя кровь… Надо прижечь, чтобы зажило.       — Царапина… — пробормотал Сабато, заливаясь краской от заботливого прикосновения.       В этот момент сокрушительный удар изнутри сотряс утробу чудовища, прорвав волокна мышц и причиняя ему ужасную боль. Плоть, содрогаясь, исчезла, возвращаясь к своему хозяину, а грязная вода хлынула на поверхность земли вместе с шиноби.       Джонины вскочили на ноги и пытались отдышаться. Промокшая одежда липла к телу, но очутиться на свежем воздухе после недавнего заключения казалось великим благом, и даже холод бодрил.       Кенара подула в микрофон у щеки.       — Черт… не работает что ли?       — Мой работает, — откликнулся Неджи.       Куноичи сощурилась и твердо решила обсудить вопросы снабжения с тетей Инари, если останется жива.       — Бьякуган! — воскликнул Сабато. — Вот так удача!       Рагна насторожился и придержал напарника за плечо, давая ему тем самым знак не торопиться.       — Я узнал этого человека, — произнес он. — Судя по описанию, нам повезло встретиться с самим Хьюга Неджи. Если бы наш путь пролегал через Рюсон, мы бы обогатились, продавая головы шиноби Листа.       — Заберем его глаза?       Глаза с улучшенным геномом можно было пересадить другому человеку, поэтому они являлись особенно ценным трофеем. Сабато подумал о том, как романтично было бы разделить с Рагной одну пару глаз: каждый из них взял бы себе по бьякугану, увеличив тем самым собственную мощь.       Рагна опустил голову и, улыбаясь, смотрел на джонинов из-под бровей. Казалось, он просто насмехается над ними, но бездонные карие глаза тем временем внимательно изучали свою цель. Оба джонина сохраняли хладнокровие. Куноичи не подходила ни к одному описанию из списка дельцов черного рынка.       — Кто она? — тихо спросил Сабато.       — Никто. Но это лишь означает, что ты не имеешь права ей проиграть.       Юноша кивнул. Разделение было неизбежно и, конечно, он должен был уступить более сильного противника Рагне.       — Покончишь с ней — я буду тебя ждать!       Сабато бежал, складывая на ходу печати, затем подпрыгнул и исторг из себя огромный огненный шар, заставив джонинов отпрянуть в разные стороны. В том месте, где огонь опалил траву, земля разверзлась, выпуская из себя несколько лавовых щупалец, которые, извиваясь, потянулись к Неджи. Джонину пришлось отпрыгнуть еще дальше.       — Кенара, — сказал он в маленький микрофон у щеки.       — Слышу тебя! — отозвалась куноичи.       — Сосредоточься на своем противнике. И не отключай связь!       — Да!       Ни один из шиноби не решался рискнуть и провести настоящую атаку, пока они еще имели слишком мало информации друг о друге. Неджи, используя бьякуган, наблюдал за движениями сразу двух противников и продумывал, как свести схватку с Рагной к ближнему бою. Впрочем, этот нукенин знал о Джукене и вовсе не собирался подпускать к себе на опасное расстояние одного из Хьюга. Он убегал, используя длинные прыжки, и уклонялся от кунаев и сюрикенов, задаваясь вопросом, может ли владелец бьякугана предложить еще что-то на дальней дистанции.       Сам Рагна обычно атаковал, используя разные части тела призывного животного, но его внезапные атаки из-под земли вовсе не были внезапными для человека с особым зрением. Осыпать оружием шиноби с обзором в 360 градусов и вихрем из чакры тем более не имело смысла. Кошки-мышки и безуспешные попытки навязать друг другу бой на выгодной дистанции продолжились.       Кенара решила, что лучший способ получить информацию о противнике — натиск. Но действовать в лоб, не зная, чего ожидать, было опасно, поэтому она подменила себя клоном и ушла под землю. Однако Сабато заметил, что его цель начала двигаться иначе и потеряла в скорости. Он остановился и быстро сложил печати.       — Стихия Огня, Стихия Земли: Река лавы! — воскликнул юноша и ударил обеими ладонями в землю. Не отрывая рук, он напитывал своей чакрой почву под ногами и вокруг себя.       Кенара, попытавшись подобраться к нему снизу и натолкнувшись на преграду из раскаленной жижи, отступила. Воздушной подушки не могло хватить надолго, поэтому стоило поторопиться. Куноичи сложила печати и создала земляного змея, рассчитывая нанести с его помощью сокрушительный удар, но, преодолевая потоки лавы вперемешку с чакрой Сабато, змей начал разрушаться, и в итоге на поверхность кое-как вырвалась лишь часть его морды. Расплавленная порода под ногами нукенина вспучилась, обнажая остатки змея, а затем снова сомкнулась. Сабато успел лишь усмехнуться, как вдруг в десятке метров позади него из-под земли выпрыгнули два клона и метнули кунаи. Пришлось быстро отпрыгнуть в сторону на сухую почву. Через пару секунд прямо за спиной юноши появился еще один клон, но, прежде чем его кунай со взрывной печатью коснулся кожи Сабато, тело нукенина мгновенно вспыхнуло, как просмоленный факел. Печать взорвалась, разбрызгивая грязь, оставшуюся от клона, и не причинив вреда тому, кому предназначалась.       — Черт! — выругалась куноичи, но, вспомнив, что Неджи на связи, прикусила язык.       «Все меньше оружия и не осталось печатей», — подумала она. Кенара лежала в укрытии в паре десятков метров от своего врага и, затаив дыхание, наблюдала за его потрясающей техникой воспламенения тела. Это не было иллюзией: пламя действительно окутывало Сабато, не причиняя ему вреда. Рубашка его быстро сгорела и осыпалась пеплом, на нем остался странный безрукавный халат светло-серого цвета. Теперь Кенара понимала, что именно было в нем странного: он был бесшовным, из огнеупорной ткани.       Лужа лавы быстро переползла под ноги нукенина. Он погасил огонь и оглядывался по сторонам с легкой усмешкой. Куноичи не стала терять время и вызвала еще одного земляного змея. На этот раз он вырвался на поверхность в нескольких метрах от Сабато, взлетев вверх на длину почти всего своего тела. Нависнув над юношей, змей раскрыл пасть и окатил его фонтаном грязи, но было поздно: лава взметнулась из-под ног нукенина и закрыла его раскаленным куполом от атаки сверху. Голова змея обрушилась на купол всей своей тяжестью, увязла в раскаленной жиже и рассыпалась на куски.       Сабато опирался на одно колено и держал ладони прижатыми к колеблющейся раскаленной поверхности. На его смуглых обнаженных руках кое-где остались брызги расплавленной грязи, и они не засыхали.       «Какая же у него сейчас температура тела? Его клетки тоже огнеупорные?» — думала Кенара. Юноша выпрямился и посмотрел прямо на нее, хотя она была уверена, что хорошо спряталась. Может быть, он чувствует тепло?       — Моя защита идеальна, — спокойно произнес Сабато. — Ты должна была уже убедиться в собственной беспомощности.       Кенара сбросила маскировку и поднялась на ноги. Можно не тратить силы и не прятаться — это бесполезно.       — Значит, нападать ты не собираешься? — спросила она, предварительно выключив микрофон: ни к чему отвлекать Неджи своей болтовней.       — Мне незачем. Рагна убьет твоего напарника, а потом мы вместе убьем тебя.       Тонкие брови и красивый разрез глаз придавали правильным чертам лица юноши мечтательное выражение, не приглушая, впрочем, его мужественности. Четко обрисованные скулы и смуглая кожа напомнили Кенаре бронзовые статуэтки двух основателей Конохи, хранившиеся в библиотеке особняка Менге. Он говорил ровным голосом, и выражение его лица почти не менялось. Сабато произносил слова об убийстве так, будто упоминал о чем-то повседневном: естественно, без подъема и угрозы. Он относился к тем симпатичным и благородным людям, которых начинаешь подозревать в злом умысле уже после того, как обнаружишь в спине их кунай.       — Хьюга Неджи против Рагны? Это мне подходит! — Кенара заставила себя усмехнуться. — Ждать придется недолго.       Внутри у нее похолодело от собственных слов: слишком хорошо она понимала, насколько они обоюдоострые. Раня противника, можно было пораниться самой. Неджи говорил, что нукенины испытывают друг к другу сильное чувство, — нужно было попытаться использовать эту информацию.       Сабато быстро взглянул на куноичи, но увидел лишь усмешку на ее губах и непроницаемые темно-синие глаза.       — Темнеет, — заметила Кенара. В самом деле, сгущались сумерки, небо, покрытое толстой пеленой облаков, меркло, тени удлинялись и сливались с полумраком под сенью дубравы. — Твой напарник видит в темноте? Мой — да.       Сабато едва заметно нахмурился. Куноичи явно провоцировала его, но при этом она говорила правду.       — Если ты специализируешься на защите, то тебе только и остается ждать помощи от Рагны.       — Говори, что хочешь, мне все равно.       — Вряд ли он на тебя рассчитывает. Но ты действительно хорош — в качестве отвлекающего маневра.       Это раздражало чуть больше, чем жужжание комара. Сабато стиснул зубы. «Покончишь с ней — я буду тебя ждать», — вспомнились ему слова Рагны. Он вовсе не имел намерения окопаться в этом лесу до утра, но ему требовалось время, чтобы продумать тактику. Кенара отвлекала его, преследуя ту же цель — дать себе время на раздумья.       Куноичи заметила, что от простых кунаев Сабато отпрыгнул в сторону, а вот кунай со взрывной печатью заставил взорваться, применив технику воспламенения тела. На этот раз она решила отправить клона с кунаем и фальшивой печатью. Можно было надеяться, что нукенин повторит свои действия и, загоревшись, попробует заставить печать сдетонировать. Кунай бы не взорвался и достиг цели, так как уклоняться от него было бы уже поздно. Однако хитрость не сработала: Сабато защитил себя с помощью всплеска лавы. Все же нечто полезное куноичи узнала: нукенин мог делать лаву более горячей и жидкой или менее горячей и плотной, а то и твердой. Это были техники двух стихий, которые он мастерски переплетал.       «Должно быть, кроме любви они еще много занимались тренировками», — подумала Кенара. Замечательная жизнь для свободных молодых людей! Если бы только они никому не причиняли вреда…       Продолжая короткие атаки с помощью земляных клонов, она выяснила еще некоторые подробности: управлять лавой Сабато мог на расстоянии не более шести-семи метров, только в этом радиусе он мог поддерживать постоянно достаточно высокую температуру и не давать ей застывать. Нукенин старался не покидать свой островок, а если перемещался, лава медленно перетекала следом за ним. Сколько бы клоны ни атаковали, заставить юношу ступить на сухую землю не удавалось.       — И много у тебя еще клонов? — спросил он с легкой усмешкой.       — Как грязи, — ответила Кенара. Впрочем, поводов для веселья не было: у нее осталось всего четыре куная. С теми, которые застряли в жиже или в стволах деревьев, пришлось распрощаться навсегда, остальные еще мог собрать кто-то из клонов.       Сабато не ослаблял внимания и так же наблюдал за куноичи. Одна из лучших его атак — огненный шар — была бесполезна против столь скоростного шиноби. Ее клонов и земляного змея он не чувствовал, так как они не были живыми теплокровными существами. Он не хотел поторопиться и совершить ошибку, не мог проиграть, поэтому тщательно продумывал свои дальнейшие действия, отвлекаясь лишь на то, чтобы отражать бесполезные атаки земляных клонов.       Кенара придумала план первой. Она ушла под землю и создала теневого клона, наделив его шестой частью собственной чакры. Этот клон не уступал ей ни в скорости, ни в боевой мощи. Он спустился под подушку из лавы, которая по толщине составляла полтора метра. До твердых пород еще было где разгуляться. Теневой клон использовал технику Тысячи крепостей, сплющив землю вокруг себя в стенки прочного шара. Тем временем Кенара выбралась на поверхность и принялась складывать печати.       — Земляной змей! — воскликнула она, направляя вниз мощный заряд чакры.       «Это уже было», — подумал Сабато и слегка нахмурился.       Земляной змей разогнался, опустившись до самой скалы, затем нырнул вверх и нанес мощный удар по каменному шару, вытолкнув его на поверхность с большой силой. Лава не могла его расплавить и разрушить, как змея. Шар на треть показался из земли, заставив Сабато отпрыгнуть на пару метров в сторону, затем исчез, выпуская взлетевшего в прыжке теневого клона.       — Шрапнель из камня! — крикнул клон, осыпая нукенина градом пуль. Со столь малого расстояния невозможно было как-то ускользнуть от этой техники.       Сабато попытался укрыться за стеной из лавы, но вся левая сторона его туловища вместе с левой рукой оказались изрешечены острыми камнями, так что из ран ручьями полилась кровь. Юноша упал в лаву, которая сомкнулась над ним и, казалось, застыла.       Прежде чем клон приземлился, Кенара развеяла его, вернув себе остатки чакры.       «Неужели все?» — подумала она, глядя на то место, где пролилась кровь ее врага.       В этот момент из лавы, как из грязевой ванны, как ни в чем не бывало поднялся обнаженный Сабато, натягивая на себя свой огнеупорный халат. На его груди, плече и левой руке не осталось ни единой царапины. Глаза Кенары расширились.       — Кенара! — раздалось в наушнике.       — Неджи? — отозвалась она, включая микрофон, и услышала то, что сама хотела сказать:       — Сабато регенерирует клетки!       — Поняла!       — Отступай! Мы должны поменяться противниками. Нужно перекрыть его каналы чакры, а потом убить.       Но куноичи не видела смысла меняться противниками, ведь техника воспламенения делала невозможным ближний бой с Сабато. Неджи попросту не смог бы добраться до его тенкетсу.       — Не нужно меняться, — сказала Кенара, — у меня есть план.              Неджи должен был подобраться к Рагне на расстояние хотя бы в пять-шесть метров, чтобы использовать улучшенный вариант техники Воздушная ладонь и достать его волной своей чакры. Рагна убегал, выбирая места, в которых молодые дубки росли чаще и в значительной степени загораживали обзор, не являясь в то же время достаточной опорой для передвижения длинными прыжками. Скрыться от бьякугана было практически невозможно, так что Хьюга отчетливо видел нукенина и его техники, но сделать ничего не мог. Также он видел где-то позади, на расстоянии в триста метров, вспышки чакры Кенары и ее противника, равно как и их самих. В какой-то момент куноичи отключила микрофон, но это было не так важно, пока он мог краем глаза наблюдать за ней. Его микрофон тоже был отключен.       Хьюга остановился, прекратив преследование: он опасался, что его уведут слишком далеко от напарницы. Тогда его противник сделал свой ход. Сначала Неджи показалось, что в наступивших сумерках под деревьями сгустилась какая-то легкая дымка, похожая на туман из чакры, затем прямо из воздуха начали появляться и нападать водяные клоны. Отпрыгивая в сторону, он снова и снова сталкивался с ними. Клоны не имели оружия и не являлись точной копией своего хозяина, как будто он и не стремился к подобному сходству. Эти клоны были похожи на легкие мазки кистью небрежного художника, который умышленно не стал придавать им законченной формы. Зато материализовались они довольно быстро и каждый раз пытались схватить Неджи за руки, за ноги, за волосы.       Джонин сосредоточил чакру на кончиках пальцев и быстро двигался, разрубая тянувшиеся к нему лапы, освобождался, отпрыгивал в сторону и вновь попадал в такую же ловушку. Из-за его скорости и умения высвобождать чакру отдельными участками тела клоны Рагны сами по себе не представляли для него опасности, но наверняка они были лишь прелюдией. Нукенин явно пытался замедлить его, задержать, чтобы затем использовать мощную атакующую технику. Неджи был наготове и отслеживал вспышки чакры противника, чтобы вовремя уклониться. Однако эти приставучие клоны раздражали…       Рагна наслаждался происходящим. Его деятельный ум быстро перебирал множество вариантов развития боя. Шиноби, способный атаковать на дальних дистанциях, имел неоспоримое превосходство над мастером тайдзюцу. Ему оставалось только не сглупить и не подпустить к себе противника. У Рагны было больше чакры, больше разнообразных техник и необычное призывное животное. Он не мог не осознавать своих преимуществ, но это не мешало ему сохранять осторожность.       Ему достался великолепный противник: Хьюга не даст заманить себя в ловушку и не позволит так просто себя убить. Его защитные техники очень сильны. Как раз то, что нужно, чтобы проверить свои силы и не слишком вспотеть при этом.       Неджи никак не удавалось выбраться из области, в которой возникали клоны. Чакра до последнего момента была настолько рассеяна в воздухе, что он не мог ее отследить, поэтому не знал, куда двигаться, и отступал наугад. В какой-то момент его схватили сразу три клона, в то же время прямо к нему под землей двинулась мощная вспышка чакры. Неджи использовал технику Удар тела, высвобождая чакру из всех тенкетсу. Водяные клоны с плеском исчезли, рассеиваясь все более мелкими каплями и возвращаясь в туман. Было уже слишком поздно уворачиваться от атаки, оставалось только защищаться. Неджи подпрыгнул и, направив ладони вниз, навстречу надвигающейся опасности, воскликнул:       — Взрывная волна чакры!       В этот момент земля расступилась, выпуская на свободу водяного дракона, напитавшегося чакрой Рагны и подземными источниками. Но, едва это существо показалось на поверхности, разверзая пасть и готовясь раздавить врага, его встретил мощный поток чакры, который рассек тело пополам на два потока, расплескавшихся в стороны, и вызвал целый фонтан брызг.       После прыжка Неджи вынужден был приземлиться рядом с ходом, из которого вырвался дракон. Теперь тут повсюду была вода. Джонин хотел сразу же отскочить в сторону, но не успел: вода, принимая более упругую форму, охватила его ноги и множеством холодных прозрачных щупалец поползла по телу. Прямо перед ним на расстоянии пятнадцати метров стоял Рагна, чуть сгорбившись от напряжения, складывая все новые печати. Глаза его блестели, как будто сами в густых ноябрьских сумерках являлись источником света. Губы улыбались.       — Удар тела! — воскликнул Неджи, сбрасывая с себя сгустки воды с чакрой противника, и сразу же использовал вторую технику, чтобы разметать всю намеревавшуюся пленить его жидкость: — Вихрь предчувствия!       Хьюга вращался, создавая вокруг себя поток из воздуха и чакры, обретавший форму шара, затем в какой-то момент резко остановился и выпустил из рук два мощных заряда чакры, заставив сдвинуться вихрь с места и придавая ему ускорение. Неджи выскользнул из шара и остался на месте, тогда как огромный снаряд понесся, вращаясь, вперед, и, сметая кусты и мелкие деревья на своем пути, обрушился на противника. Однако Рагна успел подменить себя клоном, так что шар, расплескав воду, двинулся дальше, а затем где-то на расстоянии двадцати шагов взорвался чакрой и рассеялся, обдав потоками воздуха близлежащую растительность. С молодых дубов облетели остатки сухих листьев, которые напрасно надеялись спокойно перезимовать на ветках.       Рагна стоял в стороне. Неджи видел, как нукенин ускользнул от атаки, но ничего уже не мог поделать. С ним часто такое случалось: прозрение, сопровождавшееся беспомощностью.       — Это было красиво! — воскликнул Рагна. — И неожиданно.       Хьюга хмуро смотрел на противника. Такая похвала принижала его.       — Ты же понимаешь, что я не хочу убивать тебя слишком быстро: мне нужна хорошая тренировка.       Не обладая огромными запасами чакры, Неджи был не против воспользоваться некоторой передышкой.       — Вот как вы это называете: тренировкой, — произнес он.       Рагна усмехнулся и сладко вздохнул. Судьба благоволила ему, посылая такого сильного, красивого противника. Ему нравилось все: быстрое, крепкое тело; темные, как у Сабато, волосы; решительно сжатый рот; разлетающиеся к вискам брови и в особенности ясный, чистый бьякуган, совершенный и похожий на лунный камень без прожилок, сияющий изнутри. Чем прекраснее его враг, тем приятнее сломать его, показывая свое превосходство. Однако для Рагны процесс был важнее результата. Противостояние волновало его больше, чем убийство. А прямо сейчас он хотел снова услышать мягкий спокойный голос Хьюга.       — Я же не маньяк, чтобы убивать без всякого смысла и пользы.       Неджи вспомнил наполовину отрезанную голову Саяны.       — С АНБУ тебе было не до игр, — ответил он. — Да и нас ты хотел убить сразу. Так что возможность потренироваться тебя, похоже, начала прельщать только сейчас.       Нукенин с удовольствием рассмеялся. Это был тихий, приятный смех, похожий на шум начинающегося ливня.       — Что ж, может, сражаться только и стоит с тем, кто способен выбраться из утробы чудовища, — сказал он, пожимая плечами. — Помнишь историю с Гинкаку и Кинкаку? Когда их проглотил Девятихвостый Лис, оказавшись внутри него, они начали его пожирать. Вот что такое воля к жизни.       Неджи невольно поморщился.       — Вы ведь не АНБУ и не отряд поддержки... — Рагна слегка прищурил темные глаза. — И, судя по твоей энергичной атаке, тянуть время для вас бессмысленно, значит, помощи вы не ждете.       Лицо Хьюга осталось равнодушным при этих словах. Нукенин оценил его самообладание.       — Двое шиноби, случайно оказавшихся у нас на пути… Не повезло вам, да? Как вы отважились на нападение? Впрочем, так бывает, когда чувство долга превалирует над инстинктом самосохранения. Я этого не одобряю: по этой причине гибнет много хороших людей. Таких, как мой учитель, например.       — Хороших людей? — Неджи хмыкнул. — Я думал, что отступники предпочитают пользоваться более гибкой терминологией.       — Я стараюсь говорить на вашем языке.       В этот момент Неджи, не решавшийся отменять режим особого зрения, увидел необычайно яркую вспышку чакры: очевидно, Кенара использовала какие-то мощные техники. Но удивило его не это, а то, что тело Сабато, которое, судя по течению чакры, было сильно повреждено и близко к состоянию смерти, заживлялось само по себе. Правда, он был словно бы погружен в ванну из собственной чакры. Рука Неджи метнулась к шее. Нажав кнопку связи, он произнес:       — Кенара! Сабато регенерирует клетки! — а затем приказал куноичи отступать.       Однако она, похоже, не собиралась слушаться его приказов.       Рагна с улыбкой наблюдал за своим противником. Он казался расслабленным, но глаза его внимательно изучали лицо Хьюга. Активированный бьякуган немного мешал считывать с него эмоции.       Неджи понадобилось все его мужество и хладнокровие, чтобы под пристальным взглядом противника скрыть страх, который он испытывал в этот момент. Кенара сражалась с бессмертным нукенином… Она сказала, что у нее есть план, но это давало совсем мало надежды. На сердце давила невыносимая тяжесть. Он должен был быть там, защищать ее, делать все возможное, чтобы не дать ей погибнуть! Неджи почувствовал предательский холод внутри, пальцы его правой руки дрогнули. Пришлось сжать кулак с такой силой, что сделалось больно. Страх погубит их обоих, нельзя поддаваться ему…       «Если ты был моим командиром на миссии сопровождения, это не значит, что ты можешь командовать мной сейчас», — пробудился в памяти голос Кенары. Неджи увидел перед собой ее лицо: серьезное, решительное. Она собиралась действовать, исходя из собственных соображений, а не руководствуясь его приказами. «Мы оба джонины, так что мы равны», — сказала она перед этой битвой.       Он сам признал ее как равную после их поединка и теперь должен видеть в ней не удивительную девушку, к которой неодолимо тянется его душа, а боевого товарища и первоклассного шиноби!       Хьюга Неджи поднял глаза. Если он и ощущал страх, то запер его очень глубоко в себе. Как только он осознал, что Кенара разделяет с ним ответственность за этот бой и совместно принятые решения, на душе стало легче и он смог вдыхать воздух полной грудью, почти не испытывая боли. Полноправный партнер — это далеко не то же самое, что подчиненный; именно эта мысль в конечном итоге позволила ему взять себя в руки.       — Кенара, — сказал он в микрофон у щеки, — следуй своему плану.       Рагна перестал улыбаться. Одежда Неджи была все еще мокрой после пребывания в утробе морского чудовища, и частицы чакры, рассеянные в воздухе, соприкасались с водой, впитавшейся в волокна ткани. С помощью колебаний частиц влаги нукенин получал информацию. Он почувствовал, что дыхание его противника выровнялось и напряжение несколько спало.       «Что это за план, который внушает такое доверие? — подумал Рагна. — Только что Хьюга был в ужасе. Что та куноичи придумала? На что она вообще способна?» Настал его черед тревожиться о товарище. Несмотря на талант и невероятную силу, Сабато имел слабости. Выдал ли он их своему противнику?       «Не могу больше тянуть время», — сказал себе Рагна и быстро сложил печати.       «Стихия Воды! Утопление!»       Вода из одежды Неджи выступила на поверхность крупными каплями и, слившись воедино, стремительно перетекла вверх, поднялась по шее и попыталась залиться в нос и в рот. Она была вязкая, пропитанная чакрой Рагны, и лишь внешне походила на обычную воду. Этой технике было довольно трудно противостоять, однако Хьюга достиг совершенства в управлении чакрой и мог выпускать ее из определенных тенкетсу своего тела. Высвободив чакру из точек, располагавшихся на голове и шее, он рассеял технику Рагны. Вода распалась на капли, которые разлетелись в стороны.       Рагна начал понимать, что по-настоящему достать Хьюга будет не так-то просто и на это может уйти слишком много времени. Он предпочел бы действовать вместе с Сабато, чтобы достичь результата наверняка, значит, следовало сначала разобраться с девушкой.       Нукенин быстро сложил печати и создал теневого клона, разделив с ним свою чакру. Настоящий Рагна длинными прыжками поскакал туда, где сражались Сабато и Кенара, а его клон начал применять технику призыва. Он выхватил сюрикен из-за пояса и порезал руку.       — Призыв Морского Чудовища! — воскликнул он, ударив ладонью по земле.       Под его ногами расползлась печать, а затем поверхность плато вздрогнула и дала несколько трещин, из которых хлынула морская вода. Пласты земли вспучились, клон Рагны взметнулся ввысь, подхваченный выбравшимся на поверхность огромным существом. Неджи проследил за ним взглядом, запрокинув голову. На спине его выступил холодный пот. Ему показалось, что он заглядывает в глаза собственной смерти, но больший ужас ему внушало не чудовище, которое он видел перед собой, а то, что чакра Рагны стремительно приближалась к Кенаре. Как бы сильно ни хотелось ему верить в нее, он знал: перед этими двумя нукенинами ей не выстоять в одиночку!       Хьюга лихорадочно искал кнопку на шее, где крепилась гарнитура, чтобы успеть предупредить свою напарницу об опасности, услышать ее голос в последний раз, но когда он выпускал чакру, средство связи вышло из строя и стало просто бесполезным мусором. Он опустил руку и глазами отыскал лицо клона Рагны. Нукенин усмехался. Точно такая же усмешка — вот то последнее, что увидит перед своей смертью Кенара? И эта мразь будет усмехаться, глядя на нее, загнанную в угол без надежды на спасение?.. Неджи почувствовал ярость, перед которой все его хладнокровие слетело, как сухие листья под порывами бури, чакра против воли начала высвобождаться через все тенкетсу, и уже через мгновение он несся к морскому чудовищу подобно раскаленной падающей звезде, рассыпающей голубые искры.              У Кенары не было никакого плана, только догадки. Она предполагала, что для регенерации клеток Сабато нужна очень высокая температура, а именно покров из лавы. В этом случае его слова об идеальной защите приобретали свой истинный смысл. Если это действительно было так, то следовало как-то отбросить его в сторону от подушки из лавы. Радовало, что ее комбинация техник сработала как надо. Кенара могла повторять их, пока не кончится чакра. В конце концов Сабато тоже должен был тратить чакру на восстановление собственного тела. Можно было спросить у Неджи, чей запас сил таял быстрее. И если та же комбинация не сработает, по крайней мере, Кенара получит еще какую-то информацию о способностях противника.       Уже стемнело, за плотной пеленой пепельно-серых туч не видно было звезд. Однако Кенара хорошо видела Сабато, освещенного снизу красноватыми и оранжевыми отблесками, которые давала раскаленная лава под его ногами. Прошло не более пяти минут со времени его воскрешения, он почти не двигался, но на самом деле углублял подушку из лавы, направляя чакру в землю через ступни. Куноичи набиралась сил перед следующей атакой.       В этот момент где-то в двадцати шагах от нее раздался возглас:       — Утопление!       Кенара почувствовала, что ее одежда высохла и стала легче, а по телу как будто поползли гладкие холодные щупальца, свиваясь в один студень у горла и поднимаясь еще выше. Куноичи сделала воздушную подушку, но ее чакра рассеивалась под напором чакры Рагны. Тогда она ушла под землю и быстро протащила себя по узкому тоннелю, сдирая с тела порождение техники противника. Пришлось протереться сквозь твердую землю, так что, когда она остановилась где-то на глубине двух метров и создала воздушную подушку, расцарапанное лицо и шея ее пылали. Одежду покрывала пыль.       «Это был Рагна?» — изумленно подумала Кенара. Но это означало…       Не в силах страдать от неизвестности, пойдя на опрометчивый риск, куноичи выскочила на поверхность земли и попыталась связаться с Неджи. Он не отвечал. Поддавшись инстинкту самосохранения, Кенара побежала, удаляясь от противников. На мгновение она подумала о том, что ее товарищ может быть мертв, тогда ее ноги ослабели и подогнулись, куноичи едва не споткнулась. Куда она бежит? И зачем? Разве они не собирались сделать все возможное, чтобы уничтожить этих нукенинов? Куноичи остановилась и посмотрела назад. Где-то ревел водопад и под ударами ветра шуршали листья. Деревья загораживали обзор. «Не стоит думать о смерти, — сказала она себе, — это делает меня слабой». Еще неизвестно, что на самом деле произошло. Так или иначе, бой не окончен. Кенара начала складывать печати.       — Теневой клон! — произнесла она.              — Ушла под землю! — воскликнул Рагна, когда его техника утопления не удалась. — Там я не могу за ней проследить…       — Рагна! — Сабато в несколько прыжков оказался рядом со своим напарником и не смог сдержать радостной улыбки. Лава в его отсутствие начала остывать и постепенно затвердела. Впрочем, он уже не нуждался в защитных техниках. — Она на одиннадцать часов, приближается к поверхности земли. Что с Хьюга?       — Я оставил сражаться с ним моего клона и Нерифу, они швыряются друг в друга снарядами из воды и чакры, так что давай поторопимся и убьем куноичи Звездопада вместе! — Рагна окинул взглядом своего друга, убеждаясь, что тот в данный момент цел и невредим. — Как ты позволил ей себя ранить?       — Комбинацией техник Стихии Земли и теневого клона. Кажется, она остановилась. Теперь я чувствую два объекта.       — Снова теневой клон? Что ж, пусть тратит чакру, — Рагна начал складывать печати, — исход боя предрешен.              Кенара и ее теневой клон двигались под землей, приближаясь к противникам. Так как куноичи не обладала особым зрением, ей всегда в таких случаях приходилось держать поблизости обычных земляных клонов, которых она могла использовать как разведчиков, поддерживая с ними ментальную связь. Другими словами, Кенара видела окружающий мир их глазами. Но проблема заключалась в том, что даже ее земляные клоны не видели в темноте.       Рагна мог чувствовать с помощью влаги, рассеянной в воздухе, то, что происходит на поверхности. Сабато ощущал тепло. Вместе им было вполне под силу проследить за передвижениями куноичи.       Как только Кенара приготовилась сложить печати, она почувствовала колебание почвы. Одна из куноичи двинулась дальше сквозь пласты земли с тем, чтобы обойти противников стороной и выскочить за их спинами, а другая, использовав технику Тысячи крепостей, уплотнила землю вокруг себя и создала прочную сферу, укрывшись в ней от вражеской атаки.       Сферу сотряс мощный удар, но Кенара продолжила напитывать ее чакрой и укреплять изнутри.       — Водяной дракон не пробьет ее защиту, — сказал Рагна. — Давай объединим чакру…       Сабато выступил вперед и, опустившись на одно колено, приложил ладони к земле. Рагна вновь сложил печати и направил чакру в глубину. Энергия двух нукенинов слилась воедино и породила еще одного водяного дракона, но на этот раз он состоял из кипящей воды, лавы и обжигающего пара. Существо обвило каменную сферу и начало ее сдавливать.       Кенара, ощутив натиск, поняла, что ей уже не выбраться из своего укрытия, однако стоило продолжать поддерживать его, чтобы дать время для атаки другой Кенаре.       Куноичи была недовольна собой. Джонины загнали себя в ловушку, взявшись преследовать нукенинов вдвоем. Неджи был склонен к благородным порывам и самопожертвованию, Кенара же считала себя человеком рациональным, поэтому и обвиняла именно себя. Если бы она повстречала Рагну и Сабато в одиночку, ей бы в голову не пришло совершить самоубийство, попытавшись остановить их, скорее куноичи металась бы по окрестностям в поисках отряда поддержки. Желание проверить собственные силы, а может и близость к Неджи, заглушили в ней развитый от природы здравый смысл и подтолкнули к участию в безумстве, тогда как стоило найти какой-то иной выход из ситуации. Вот только какой? Джонины не могли предсказать, как будут развиваться события, и до последнего ожидали появления отряда поддержки.       Кенара была достаточно быстрой, чтобы спасти свою жизнь. Кроме того, она могла бы использовать теневых клонов для отвлечения противника. Но куноичи оказалась не способна поверить в то, что Неджи погиб, поэтому не могла сбежать, даже чтобы прийти в себя и обдумать дальнейший план действий: тогда руки Рагны и Сабато были бы развязаны. Даже если бы речь шла не о Хьюга Неджи, пока она не имела доказательств гибели товарища, нельзя было его бросать. А если бы даже такие доказательства появились, ответственность за сложившуюся ситуацию целиком легла бы на ее плечи.       Стоя на коленях внутри сферы, куноичи прижимала руки к гладкой поверхности земли, спрессованной в камень, и продолжала уплотнять ее с помощью своей чакры. Она чувствовала камень — каждую появившуюся в нем трещину — и поскорее закрывала их. Однако две мощные вражеские чакры постепенно подавляли ее технику.       — Неджи, — тихо произнесла она, — если только…       В этот миг сфера треснула, как скорлупа, и куноичи размололо, словно в жерновах, двумя мощными чакрами. Однако это был теневой клон. Сама же Кенара, выбрав наиболее напряженный момент, выскочила из земли в трех метрах от нукенинов и с криком «Шрапнель!» осыпала их градом каменных пуль.       Для Сабато эта атака не была неожиданной, и он успел предупредить о ней своего напарника, так что Рагна вовремя создал водный щит.       — Огненный шар! — воскликнул Сабато и, как только щит исчез, выпустил огромный сгусток пламени.       Кенара отпрыгнула в сторону, попав, правда, под тепловую волну и едва не опалив волосы. Так она узнала, что Рагна может одновременно поддерживать как минимум две техники. Впрочем, она больше не могла позволить себе добывать информацию такой ценой. Ей показалось, что на этот раз огненный шар был больше и дольше пылал. Возможно, Рагна, создавая водный щит, выкачал воду из воздуха и тем самым усилил технику напарника.       Девушка ощутила дуновение влажного ветра, ее это насторожило, а в следующую секунду она поняла, что попала в зону рассеянной Рагной влаги. Нукенин собирался использовать технику водяных клонов, чтобы схватить куноичи, но она передвигалась быстрее, чем он успевал сгустить чакру.       — Болтается, как воздушный змей на веревочке: и подобраться ближе боится, и не убегает, — сказал Рагна, начиная слегка раздражаться. — С такой скоростью она могла бы сбежать.       — Не видит в темноте и не знает, что с Хьюга, — добавил Сабато.       — Я бы использовал щупальца или снаряды Нерифу, но он все еще сражается. Мы должны разделиться и загнать ее в угол.       На самом деле Кенара скакала по определенному периметру вовсе не без цели. Время от времени она приостанавливалась, чтобы создать очередного земляного клона для осуществления наблюдения, а затем двигалась дальше. Поэтому, когда нукенины разделились и попробовали зажать ее в тиски, куноичи разгадала их план. Она могла ускользнуть от столкновения, но предпочла воспользоваться сложившейся ситуацией и провести собственную атаку. К тому же, убегая, она добралась до самого края плато, и теперь перед ней открывался вид на каменистые земли — границу Страны Медведя. Ей стало легче от пребывания на открытом пространстве, от холодного ветра, который бесновался у подножия плато и задувал вверх, раскачивая в темноте тонкие ветви деревьев. Куноичи надеялась увидеть водопад, но оказалось, что шум, который она приняла за шум воды, шел откуда-то с другой стороны.       Когда Рагна и Сабато оказались всего в нескольких десятках метров от нее, Кенара создала теневого клона и накрыла себя и его техникой Тысячи крепостей. Клон должен был поддерживать купол и тем самым дать куноичи возможность использовать другую технику. Нукенины остановились на расстоянии десяти шагов от каменной сферы и начали складывать печати. Предполагалось соединить две чакры и раздавить сферу так, как они уже делали ранее.       Кенара в этот момент воскликнула:       — Стихия Земли! Техника двуглавого земляного змея!       На пару мгновений та часть купола, которая зарывалась в почву, приоткрылась, выпуская мощный заряд чакры в глубь земли. Земляной змей разделился на две части, которые понеслись с огромной скоростью к нукенинам. Рагна в этот момент складывал печати, чтобы создать водяного дракона и, не прерывая техники, в последнюю секунду сумел загородиться водным щитом от атаки из-под земли. Его встряхнуло, но земляной змей распался, не причинив ему особого вреда. А вот Сабато, который не мог создать две техники одновременно, как и не умел мгновенно защитить себя, не имея лавы под ногами, серьезно пострадал. Змей подкинул его высоко вверх, сломав ему ноги и позвоночник, а затем рассыпался. Тело Сабато упало на землю. Глаза его были закрыты, лицо побледнело, несмотря на смуглый оттенок кожи.       Но Рагна только крепче сжал зубы и довел свою технику до конца: водяной змей полностью обвил сферу, не оставляя ни одного участка камня непокрытым водой. Только убедившись, что Кенара не сможет ускользнуть, нукенин отошел немного в сторону и, достав из кармана свиток, распечатал его. На землю выплеснулся целый поток лавы. Рагна подошел к Сабато, опустился на колени и вздохнул, глядя в красивое мертвенное лицо. Он подхватил друга на руки и понес к лаве. Осторожно опустив Сабато в раскаленную жижу, Рагна следил за ним глазами, пока тот не скрылся из виду.       Кенара и ее клон вместе поддерживали технику Тысячи крепостей, не давая ей рухнуть под мощью натиска водяного дракона. Выхода из этого положения не было. Прорваться сквозь покров вражеской чакры куноичи не могла. А стоило ей ослабить купол, как она оказалась бы раздавлена этой же чакрой. Кенара и ее копия переглянулись.       — Наверное, это конец, — произнесла куноичи со слабой усмешкой.       Клон пожал плечами.       — Мы этого ожидали…       Все-таки она достала одного из них, хоть в конечном счете это и не имело смысла. Внезапно один из земляных клонов, спрятанных в лесу, показал ей проскочившего мимо Хьюга. Он был потрепан и без своей повязки шиноби, но жив!       Рагна выругался, потеряв связь со своим теневым клоном и почувствовав, что Нерифу переместился в привычное обиталище. Нукенин шагнул к лаве, в которой восстанавливался Сабато, и накрыл их обоих водным щитом в виде широкой вращающейся сферы.       Хьюга Неджи подскочил к куполу Кенары и воскликнул:       — Взрывная волна чакры! — Чакра, бьющая вместе с мощным потоком воздуха из его рук, с небольшого расстояния разорвала водяного дракона на куски.       Тогда Кенара рассеяла своего клона и убрала купол. Темно-синие смеющиеся глаза встретились с сияющим бьякуганом. Первым порывом куноичи было броситься Хьюга на шею, но она испугалась силы собственного чувства и предпочла радоваться ему на некотором расстоянии. Неджи деактивировал особое зрение. Он очень устал и нуждался в передышке.       — Как ты еще стоишь на ногах… после всего?       — Скажи мне честно, сколько у них осталось чакры? — спросила Кенара.       Неджи хмыкнул, нахмурившись.       — Больше, чем у нас. Я уже не могу поддерживать бьякуган все время. У Рагны, хотя он потратил больше всех, сейчас чакры вдвое больше, чем у тебя, у Сабато много сил уходит на регенерацию, но в конце концов треть его чакры будет при нем.       Джонины стояли, глядя друг другу в глаза. Они оба устали и не заметили, как соприкоснулись пальцами, ища поддержки друг у друга. Крепко пожав его руку, Кенара произнесла:       — Мы знаем, что они уязвимы. И мы не беспомощны.       Неджи кивнул.              Ванна из лавы, которую создал Рагна, распечатав свиток, занимала в диаметре не более полутора метров, так что Сабато лежал в ней, свернувшись, словно младенец в утробе. Обычно его техники пылали жаром, но процесс регенерации требовал больших затрат тепла, так что горячий воздух внутри вращающейся водной сферы постепенно остывал. Рагна стоял у края и наблюдал, как алая лава затвердевает и покрывается коркой. Наконец начался обратный процесс, жидкость начала раскаляться и становиться менее вязкой, а затем из нее поднялось обнаженное загорелое тело Сабато. Рагна мягко улыбнулся и протянул ему халат.       — Это прекрасно — видеть, как ты возрождаешься снова и снова. Иногда мне кажется, что ты — единственная постоянная величина в этом мире.       Сабато покачнулся и схватился за руку друга, чтобы устоять на ногах. Через секунду он впитал жар из лавы и остался стоять босыми ногами на почерневшей земле. Быстро придя в себя, нукенин произнес:       — Прости, что подвел тебя.       — Я сам виноват. Не надо было говорить, что тебе достался легкий противник.       — Ее скорость…       — Я видел.       — И запас чакры…       Водный щит чуть серебрился изнутри благодаря свечению чакры Рагны. Этот мягкий свет создавал блики в глазах Сабато, таких черных, словно сама тьма укрылась в них.       — Они истощены. Время на нашей стороне. Можно вообще больше ничего не делать, просто ждать и не давать себя убить. В любом случае достать Хьюга из-за его чакры довольно сложно, как и куноичи — из-за ее скорости. Если бы Нерифу еще мог сражаться, тогда другое дело.       — Позволь мне использовать ту технику, — произнес Сабато. – Ее разрушительная сила сметет их. У меня хватит чакры еще на одно перерождение.       — Нет, — твердо ответил Рагна. — Только в самом крайнем случае. А теперь пойдем, посмотрим, как они держатся из последних сил.              Водный щит исчез. Нукенины стояли рядом в паре шагов друг от друга, их глаза блестели, щеки окрашивал легкий румянец, под ногами Сабато снова перекатывалась лава. Джонины, не сговариваясь, отскочили назад, Неджи сразу активировал бьякуган.       — Что это за печать? — спросил Сабато. На лбу Неджи виднелся темно-зеленый крест, закрытый с двух сторон соответствующими знаками.       — Проклятая печать клана Хьюга, — ответил Рагна, впиваясь взглядом в лицо джонина. — Я прав?       Ответа не последовало.       — Я думал, ты герой, а ты всего лишь один из отбросов клана! — Рагна усмехнулся. — Твой бьякуган ни на что не годится: это мусор, который исчезнет после твоей смерти.       Нукенин говорил правду. Печать, с помощью которой Старшая семья клана контролировала Младшую, выполняла также роль страховки: у носителя печати бьякуган разрушался после смерти. Ходили слухи, что такая печать ограничивала способности своего носителя и делала его слабее. Неджи побледнел от гнева и унижения, но сдержался. У Кенары невольно вырвалось:       — Мразь! — Она чувствовала, насколько глубока нанесенная ему рана, и не могла стерпеть боль, которую ему причинили.       — Спокойно, — с усилием произнес Неджи, — это всего лишь слова.       Хотел бы он так думать! Но эта печать, открытая для взора врага и, что во сто крат болезненнее, для взора друга, жгла сейчас его лоб, как никогда. Это ли не символ его рабства, слабости, беспомощности?       Рагна рассмеялся, наблюдая за лицами джонинов.       — Так я все-таки задел одного из вас? Забавно! Похоже, мы все тут не чужие друг другу.       Сабато удивленно посмотрел на своего напарника. Он догадался, что этот намек сделан, чтобы обратить его внимание на то, что джонины являются друг для друга кем-то большим, чем просто товарищи, и по возможности использовать это в бою. Хоть по нему это было и не видно, но нукенин еще не до конца восстановился: чакра была при нем, но он испытывал головокружение и тошноту. Рагна старался дать ему время, поддерживая беседу с противниками.       Неджи и Кенара тоже были не прочь перевести дыхание и поразмыслить, так что не двигались с места и, не теряя бдительности, выслушивали все обращенные к ним реплики с деланным равнодушием. Джонины были уверены, что Рагна нарочно вызывает их на эмоции. Впрочем, это было правдой.       — Не ожидал подобной прыти от шиноби второсортной деревни, — произнес он, глядя в глаза Кенаре.       Куноичи спокойно выдержала его взгляд. Неджи нахмурился, но промолчал.       — Так за мою голову точно не назначено никакого вознаграждения? — с легкой усмешкой спросила Кенара. — Обидно.       — Да, от вас обоих нам не будет толку. — Нукенин пожал печами. — Бессмысленная потеря времени.       — Ты же хотел потренироваться, — сухо заметил Неджи.       — Даже не вспотел.       — Зато твой друг неплохо размялся. Дважды. — Все еще усмехаясь, Кенара посмотрела в черные глаза Сабато.       Смуглые щеки окрасились румянцем: это была правда, куноичи уже два раза убивала его. Нукенин не мог избавиться от мысли, что разочаровал своего товарища. Рагна заглянул ему в лицо и ободряюще улыбнулся, чуть качнув головой и давая понять, что слова джонинов для него ничего не значат. Шиноби удивились тому, какими теплыми в этот момент сделались насмешливые карие глаза. Стало не по себе, как будто они подсмотрели за чем-то личным.       «Я могу достать его снова, — думала Кенара, — но хватит ли Неджи сил, чтобы отвлечь Рагну?» Хьюга думал о том же.       — Я рада, что мне довелось сражаться именно с тобой, — обратилась она к Сабато, рассчитывая еще немного потянуть время. — Ты такой же странный шиноби Тумана, как я — шиноби Звездопада. Наши техники не слишком-то подходят для этих деревень.       — Я равнодушен к Деревне Тумана, но мне все же неприятно, что ты их сравниваешь. Называете себя Деревней Звездопада… Вы ведь понимаете, что между гигантским шаром раскаленного газа и куском горящего мусора нет ничего общего?       Рагна рассмеялся. Он еще не видел Сабато таким саркастичным. Особенно ему нравилось, что при этом лицо его друга оставалось серьезным.       Сказанное как-то перекликалось с недовольством Кенары по поводу погони лучших шиноби ее деревни за внешним блеском. Да, пожалуй, пафоса у них было хоть отбавляй, чего не скажешь о выдающихся талантах — по крайней мере, в последних поколениях. С другой стороны, можно было поспорить, кто из них двоих имеет больше общего с куском горящего мусора, но переходить к открытым оскорблениям Кенаре не хотелось.       — Разве каждый из шиноби не похож на метеор? Все мы несемся к своей гибели, сгорая на лету, — ответила она.       Сабато вздрогнул: именно так он себя и ощущал. Все четверо замолчали на несколько секунд. Кенара продолжала смотреть в глаза нукенину.       — Так ты поэтому покинул деревню? Потому что не такой как все? — произнесла она.       Рагна почувствовал, что последние две реплики затронули романтические струны в душе его друга, и поспешил прийти ему на выручку, пока тот не слишком размягчился.       — Мы покинули деревню, потому что хотели быть свободными, — ответил он. — Вы же никогда не поймете, что такое быть свободными. Из-за этого. — Он насмешливо ткнул себе указательным пальцем в лоб, намекая одновременно на повязки с символикой деревень и на печать Хьюга.       Неджи заметил, что некоторые из земляных клонов Кенары, рассеянных по округе, подбираются ближе.       — Каждый из нукенинов, которых я встречал, — произнес он, — рассуждал о свободе. Все они чувствовали себя пострадавшими, отвергнутыми, жаловались на притеснение их таланта. Разве что Кураре Гекидо отличался от прочих — но он просто маньяк. Правда заключается в том, что человек, который действительно многое испытал, не может быть равнодушен к чужим страданиям.       — Это спорный вопрос, — с неудовольствием ответил Рагна. — Впрочем, я и не страдал. Разве что от скуки. Однажды я понял, что перерос своего сэнсэя, да и многих других сэнсэев тоже. Жизнь чуть сложнее жизни аквариумной рыбки перестала прельщать меня. Шиноби, идеально следующим правилам, этого не понять. Вы — тухлая рыба, которую течение несет туда, куда ему заблагорассудится.       Кенара дотронулась ладонью до спины Неджи, как будто хотела его поддержать. Однако до ее прикосновения Хьюга был более спокоен.       — Сильное течение — это война. Четвертая мировая война шиноби заставила вас шевелиться, создала впечатление того, что вы способны на стремительные движения. Но только все стихло — и вы беспомощно качаетесь на волнах, остановившись в своем развитии. Твоя подруга понимает, о чем я говорю. — Рагна перевел взгляд на Кенару.       Ее рука в этот момент ползла по поясу Неджи к его сумке. На мгновение ей показалось, что нукенин видит ее насквозь, но она не ощущала в воздухе ни малейшего признака тумана. Она в самом деле понимала, о чем говорит Рагна: это отвечало ее личным ощущениям. После войны многие потеряли смысл жизни, цель, ради которой стоило рвать жилы, чтобы стать сильнее.       — Ты прав, — тихо сказала она. — Нам всем не хватает хороших тренировок и достойных соперников.       — Вот! — воскликнул Рагна. — А теперь… может, вы признаете, что в вашем самопожертвовании было больше эгоизма, чем кажется на первый взгляд?       — Это так, — к удивлению Неджи спокойно ответила Кенара.       Она вытащила из его сумки несколько кунаев и сюрикенов и незаметно уронила их на землю. Вместо обычной почвы позади Хьюга скрывался, сливаясь с окружающим миром, клон Кенары. Он мог превращаться в грязь, чем и воспользовался, чтобы не создать шума, и втянул оружие в себя, а затем снова ушел под землю. Куноичи опустила руку и взглянула на своего товарища.       — Я уже говорила тебе, что хочу стать сильнее.       — Все хотят, — ответил Неджи. — Вопрос в том, как далеко можно ради этого зайти.       Рагна усмехнулся и подмигнул Сабато.       — Наконец-то мы начинаем понимать друг друга. И так как мы зашли несколько дальше, преимущество на нашей стороне. Ты не мог не видеть этого своим прекрасным, но недолговечным бьякуганом…       Едва последнее слово успело сорваться с губ нукенина, как прямо перед ним и его напарником из земли выскочило несколько земляных клонов, мечущих кунаи. На этот раз Рагна не мог подступиться к Сабато, чтобы укрыться вместе с ним под водным щитом, поэтому он отпрыгнул в сторону. Сабато защищали всплески лавы. В это время Кенара обхватила Неджи за пояс одной рукой и вместе с ним ушла под землю. Они находились в воздушном кармане на глубине примерно двух метров, в который при большом желании можно было бы впихнуть еще пару человек.       — Есть план… — сказали оба одновременно.       Было темно, куноичи ничего не видела и прислонялась спиной к холодной породе, чтобы не соприкасаться с Неджи. Ей было бы спокойнее, если бы она могла встретиться с ним взглядом, но в таком месте, пожалуй, даже лучше не видеть друг друга. Однако Хьюга ее видел. Он даже не сразу сообразил, что Кенара беспомощна в темноте, потому что она смотрела прямо ему в лицо, как будто могла его разглядеть. Оба были напряжены перед атакой.       — Говори, — произнес Неджи. Кенара уже дважды убивала одного из нукенинов и смогла выстоять какое-то время против них обоих. Кроме того, у нее оставалось больше чакры и она лучше знала собственные возможности. Хьюга был готов передать ей инициативу.       — Сабато из них двоих более уязвим… — начала быстро объяснять Кенара. Следовало торопиться.       Джонины пробыли под землей чуть больше десяти секунд — как раз столько времени, насколько хватило атаки земляных клонов и кунаев. Они были не такими быстрыми, как в самом начале схватки, так как контролировались Кенарой не напрямую, поэтому Рагна легко уклонялся от оружия, лениво прыгая из стороны в сторону. Сабато оставался на месте и, хотя он чувствовал обоих врагов на расстоянии пары десятков шагов от себя, все равно внимательно прислушивался к малейшему колебанию лавы под ногами, чтобы при необходимости избежать удара снизу.       — Еще два теневых клона, — предупредил он напарника. — Похоже, это ее последняя чакра.       — Будем осторожны, — ответил Рагна.       Он услышал предупреждающий окрик, и тут же в десятке шагов от него из земли выскочили вместе Неджи и Кенара. Куноичи использовала технику шрапнели из камня, заставив нукенина отпрыгнуть в сторону. Неджи прикрывал ее и в то же время метал кунаи. Вдвоем они вынудили Рагну отступить вглубь плато и оторваться от напарника. Два теневых клона Кенары собирались атаковать Сабато. Рагна видел это краем глаза и был даже рад отвлечь на себя основные силы, будучи уверен, что сможет противостоять обоим джонинам сразу. С другой стороны, максимум, на что способны две Кенары — снова убить Сабато, — но это им ничего не даст.       Как только троица из джонинов и нукенина скрылась из глаз, один из теневых клонов Кенары снова ушел под землю, а второй вдруг начал вращаться, создавая поле из чакры. Сабато напрягся и удивленно поднял брови. Когда светло-голубая чакра начала принимать вид вращающейся на огромной скорости сферы, нукенин воскликнул:       — Черт, да это Хьюга! — и загородился мощной стеной лавы.       Неджи, приняв свой обычный облик, выпустил снаряд из чакры прямо в Сабато. Он был уверен в своей технике и все же с замиранием сердца наблюдал за ее действием. Сфера врезалась в жидкую лаву и взорвалась, разметав ее в стороны. С помощью бьякугана можно было увидеть, что тело Сабато под покровом лавы все-таки пострадало, но все еще жило. Кенара выпрыгнула из земли позади него и накрыла его градом из каменных пуль. Это были раны, несовместимые с жизнью. Неджи подскочил к Кенаре и готовился использовать Джукен, чтобы прервать регенерацию, если она начнется, но увидел, что запустился какой-то иной процесс.       — Это похоже… он взорвется! — воскликнул Хьюга и взмахнул рукой, делая знак к отступлению. Его глаза и одежда казались красноватыми в отсвете раскаленной лавы, Кенара отчетливо его видела.       Не желая рисковать и терять время, куноичи снова ушла под землю вместе с Неджи. Там по подземному коридору, который она быстро прокладывала, с помощью чакры управляя землей и воздухом, они начали продвигаться подальше от эпицентра взрыва и находились примерно в шести или семи метрах от Сабато, когда он прогремел.       Больше всего это было похоже на гигантский распускающийся огненный цветок, охвативший центробежным пламенем все в диаметре около тридцати метров. Вверх огонь поднимался примерно на такую же высоту. Деревья, трава, кустарники — все обуглилось и почернело. Выжженная поляна простиралась почти до самого края плато, нетронутыми остались последние метры до обрыва, и то, травяной ковер там загорелся и тлел, готовый вспыхнуть в любой момент. Сначала было жарко, а потом тепло стало возвращаться к центру, создавая потоки ветра, и, наконец, температура выровнялась, вернулась прежняя прохлада. Тело Сабато восстанавливалось намного быстрее, чем в покрове из лавы, он возвращался к жизни буквально на глазах, и, когда Кенара и Неджи выбрались на поверхность, встретил их улыбкой.       — Неужели вы не понимаете, что я не могу проиграть? — произнес он, отряхивая и натягивая халат. — Когда такой человек верит в меня…       Хьюга уже не использовал бьякуган, так как решил сберечь остатки чакры до возвращения Рагны. Кенара оглянулась, окинув взглядом темное ночное небо, затянутое пепельными тучами, раскинувшееся над границей Страны Медведя. Какой же здесь свежий ветер! Как прекрасно было бы мчаться по этим просторам, по каменистым холмам навстречу потокам ветра и чувствовать себя живой! Разве можно умереть в такую ночь? Неужели кому-то из них суждено умереть?       «Если бы я умерла здесь сегодня, то могла бы стать только ветром… только ветром!» — подумала Кенара. Так странно, что им, шиноби с техниками четырех разных стихий, было суждено встретиться в этих неплодородных землях, чтобы помериться силами. Кто-то падет, а кто-то двинется дальше, став сильнее. В эту минуту ветер наполнял ее силой: не тело напитывал чакрой, но душу — решимостью. Кенара и Неджи переглянулись. «Мы не проиграем, — подумала куноичи, — даже если умрем, им не пройти!» Хьюга кивнул.       — Мне всегда был по душе огонь, — сказал Сабато. — За это я полюбил его. Когда-то он сказал мне, что как мое лицо красивее его лица, так и моя душа прекраснее его души, но это неправда. Хотя техниками этой стихии владею я, Рагна суть есть огонь: сильный, неумолимый, вечно стремящийся вперед. Теплый, необходимый для того, чтобы жить. Вы не можете без трепета смотреть ему в лицо. Вы не смеете!       — Сабато…       — Заткнись! Если есть что-то, заслуживающее жизни, то это любовь. Вечное, сильное чувство. Вы не можете его победить. Что бы там ни было между вами двумя, наши узы крепче, их не разорвать!       Тело Сабато все еще светилось изнутри, как если бы он был куском раскаленной стали. Черные глаза отливали алым.       — Вы только отчасти способны понять мои слова. Вам неведомо, через что мы прошли, чем спаяны наши узы. Вы ничего не знаете о запретной любви!       — Считаешь, что наша смерть докажет силу вашей любви? — спокойно спросил Неджи.       Сабато усмехнулся.       — Да!       — Доказательства нужны только сомневающимся.       — Сабато! — воскликнул Рагна, вступая на черную траву. Он только-только сумел обойти теневого клона, чтобы прийти на выручку к другу.       Нукенин догадался, что тот, кого он принял за Неджи, был одной из двух копий Кенары, изменившей облик. Он сумел избавиться от нее, прыгнув ей навстречу и прямо в воздухе создав водный щит. Чакра захлестнула и развеяла слишком близко подобравшегося к противнику теневого клона.       — Это неправда, слышишь? Он не знает, о чем говорит! — Рагна прыгнул вперед, но между ним и Сабато встала Кенара.       Оставшийся теневой клон выскочил из-за деревьев и в пару длинных прыжков оказался возле Неджи, готовый его защищать.       — Убирайся с моей дороги, тварь! — воскликнул нукенин, быстро складывая печати. — Утопление! — С такого расстояния он мог использовать влагу из воздуха для этой техники.       Куноичи ушла под землю. Создание последних двух теневых клонов лишило ее сразу одной трети от изначального запаса чакры. Еще до этого она истратила больше половины. Развеять оставшегося клона Кенара не могла: это означало оставить Неджи практически без защиты. Он снова использовал бьякуган, но на технику уровня Вихря предчувствия был уже не способен.       «Надо решить все сейчас, до того, как Рагна доберется до Сабато!» — подумала Кенара и начала складывать печати.       Клон Кенары и Неджи стояли в пятнадцати шагах от Сабато, блокируя его и не давая ему вмешаться в столкновение куноичи и другого нукенина. Рагне оставалось пробежать до напарника не больше двадцати метров, когда он почувствовал колебание земли и накрыл себя водным щитом. Двухголовый земляной змей вырвался на поверхность и нанес удар одновременно сверху и снизу, но не смог пробить сферу. Вращающаяся на огромной скорости вода, смешанная с чакрой, разрушила змея и раскидала вокруг брызги грязи и комья земли. Почти всегда, создавая водный щит, Рагна оставлял в воздухе частицы влаги со своей чакрой, чтобы отслеживать происходящее снаружи. Так было и в этот раз. Колебание частиц подсказало ему, что Кенара стоит в десяти метрах впереди него и складывает печати. Убрав щит, Рагна двинулся вперед, собираясь еще раз применить технику утопления. Вязкая жидкость собралась на шее Кенары и поползла к ее лицу… Следующие события произошли одновременно.       Куноичи, стоявшая впереди, оказалась земляным клоном, который распался на куски из-за вражеской техники, Сабато предостерегающе крикнул, а за спиной Рагны из-под земли выпрыгнула настоящая Кенара и с криком «Каменный кулак!» ударила противника, сломав ему хребет. Рагна завалился вперед и лежал, как раздавленное насекомое. Над ним стояла Кенара, бессильно опустив руки: у нее не осталось чакры.       — Рагна! — Сабато рванулся вперед. Между ним и его напарником находились Неджи и теневой клон Кенары, но он бы все равно побежал навстречу своей смерти, не обращая на них внимания, если бы не увидел повернутое к нему лицо друга.       — Не надо, — с усилием произнес Рагна. Его бездонные карие глаза были расширены, он не мог поверить, что его тело в одну секунду оказалось искалечено, поломано. Сражен такой простой техникой! Последней, на которую у куноичи Звездопада хватило чакры. Он хотел соединить руки, сложить печати, но не мог пошевелиться, даже приподнять голову. «Все? Неужели все?» — подумал он, глядя в удивительно красивые, словно нарисованные тушью глаза Сабато. И только увидев слезы в этих прекрасных глазах, Рагна и сам заплакал. Закусив до крови губу, он заставил себя успокоиться и крикнул: — Беги отсюда, беги, слышишь?!       — Я никуда не уйду, — сказал Сабато, не отрывая глаз от любимого лица. Кожа его начала светиться.       — Не надо, Сабато, у тебя не хватит чакры, чтобы…       — Ты обещал, что не умрешь первым. Мой долг помочь тебе исполнить это обещание!       Неджи понял его намерение и крикнул Кенаре:       — Развей клона!       Куноичи качнула в ответ головой, повернулась и побежала прочь. Неджи стоял слишком близко к Сабато и не успевал убежать. Быстрым движением он поднес два пальца к шее клона над позвоночником, угрожая его развеять, но Кенара уже не видела этого, так что угроза пропала втуне. Она должна была сама это сделать, чтобы вернуть себе чакру и защититься. Клон начал складывать печати и воскликнул:       — Мощь тысячи крепостей!        В этот момент Сабато взорвался, превращаясь в огненный цветок. Рагна еще видел перед собой прекрасные черные глаза, когда ощутил смертельное прикосновение багровых лепестков пламени. Он улыбнулся, подставляя им лицо, и исчез навсегда.              Снаружи бушевало пламя. Оно начало стихать, но земля и воздух все еще были раскалены, хотя быстро остывали под порывами холодного ветра. Неджи стоял в темноте под земляным куполом, уже не способный использовать бьякуган, и тяжело дышал от волнения. Его пальцы, все еще направленные в шею клона Кенары, дрожали. Если куноичи погибла, не успев укрыться от огня, клон сейчас исчезнет и Неджи никогда больше ее не увидит. Мир показался зыбким, как копия, стоящая перед ним. Ему хотелось схватить ее и прижать к себе, но он тут же понял, что хочет почувствовать не копию, а настоящую Кенару. Пальцы бессильно скользнули по спине клона, в этот момент он исчез.       Исчез и купол. Неджи стоял один посреди черной поляны. Было темно, холодный ветер развеял жар, но земля еще оставалась горячей. Хьюга собирался с силами, чтобы использовать бьякуган, и в этот момент услышал, как Кенара зовет его негромко:       — Неджи, помоги…       Когда Сабато взорвался, Кенара бежала. У нее не было чакры, так что она не могла ускориться и бежала так, как бежал бы на ее месте обычный человек, спасая собственную жизнь. Никогда еще ее тело не казалось ей таким неуклюжим. Увидев, где заканчивается подпалина, куноичи прыгнула вперед, перекатилась и свалилась с обрыва. В темноте она не видела, что край плато находится так близко. Скатываясь по довольно крутому склону, она цеплялась руками и ногами, хватаясь за камни, корни, не имея даже куная, чтобы закрепиться, но все-таки продолжала сползать. Она могла бы развеять клона, который защищал Неджи, но не была уверена, что уже безопасно, а потом клон сам развеялся, так как у него тоже закончилась чакра.       Неджи в несколько прыжков оказался у обрыва, пробежал по склону, прикрепившись за счет остатков чакры, подхватил Кенару и взбежал с ней обратно на плато. Там он не отпустил ее — наоборот, крепче прижал к себе.       — Неджи, — обронила Кенара.       Когда губы ее произносили его имя, ему казалось, что его грудная клетка разворочена, раскрыта и в горячей ране все видят его тяжело пульсирующее сердце, уязвимое для любого удара. Неджи поцеловал ее со всей страстью, которую не мог сдержать даже его властный рассудок. Кенара увидела совсем близко его темные ресницы и прямые, как стрелы, разлетающиеся к вискам брови и… закрыла глаза.       Лишь через несколько секунд опомнившись, куноичи попыталась отстраниться. Пришлось приложить усилия. Оторвавшись от него, задыхаясь от волнения, она воскликнула:       — Лучше бы я умерла!.. — и увидела, как молочно-белая кожа Неджи становится белой, как снег. Он выпустил ее талию из рук. — Чем полюбить кого-то кроме мужа, — тихо добавила она, с тоской и болью глядя ему в глаза.       Щеки Неджи порозовели. Кенара отступила и начала метаться по выжженной траве, словно искала что-то. Она была в отчаянии. Кенара полностью разочаровалась в себе. Порядочный человек, верная жена, профессиональный ниндзя — вот кем она себя считала до сих пор и кем потеряла право считаться. Она была уверена, что способна полюбить лишь однажды, что ее чувство — незыблемо, нерушимо. Кенара ненавидела себя за смятение, в котором находилась, за свое безумно бьющееся сердце и голову, охваченную огнем.       Неджи молча стоял на том же месте и смотрел на нее с сочувствием. Если он и чувствовал себя виноватым, то только в том, что причинил ей нравственные страдания.       Холодная бусинка уколола Кенару в лицо: с неба посыпался мелкий, как бисер, град и вскоре усеял целиком черное поле боя.       — Чертов дождь, — пробормотала куноичи.       Она слегка разметала ногой кости Рагны, затем пепелище, которое осталось от Сабато. Убедившись, что оба окончательно мертвы, Кенара испытала не только удовлетворение, но и некоторое сожаление.       «Вы ничего не знаете о запретной любви!» — крикнул тогда нукенин. Что ж, теперь они знали о ней немного больше. Преданность этих двух отступников друг другу вызывала сочувствие. Кенара сожалела, что бой закончился именно так, но так обычно и бывает: редко удается захватить опасных шиноби в плен, нельзя же позволить им творить что попало.       — Пойдем, — мягко сказал Неджи, встав рядом с ней. Дотронуться до нее он не решался.       Кенара кивнула. Чакры у нее не было, нести себя она бы теперь не позволила, поэтому стало очевидно, что придется заночевать в лесу. Они забрали свои вещи из тайника, сделанного перед битвой, и решили остановиться под сенью одной из дубрав в глубине плато. Неджи набрал хвороста и развел большой костер. Куноичи теперь мерзла. Она забралась в спальный мешок и пробормотала:       — Можно, я посплю?       Неджи подождал, пока она задремлет, развернул свой мешок как одеяло и накрыл ее. Завтра, когда ее чакра восстановится, они доберутся до поселка. Всю ночь он не спал, бродил, собирая хворост, стругал щепки и поддерживал огонь. Время от времени он возвращался и осторожно трогал грязные пальчики Кенары, выглядывавшие из-под края одеяла, чтобы убедиться, что она не мерзнет. Хьюга думал о том, как ему теперь себя вести.       Если бы все закончилось поцелуем, он мог бы извиниться и делать вид, что ничего не было. Они оба постарались бы вернуться в прежние рамки товарищеских отношений и субординации. Но… она призналась ему в любви. Это было признание — по-другому он не мог и не хотел воспринимать ее слова. Неджи с удивлением обнаружил в себе полное равнодушие к чужой семейной жизни, отсутствие какой-либо мужской солидарности или чего-то подобного. Разум напоминал ему, что целовать чужих жен неправильно, но не приводил ни одной стоящей причины, которая не искупалась бы тем, что его любят. Неджи невольно улыбался при мысли об этом. Он не мог не чувствовать радости от того, что первое же его сильное чувство встретило взаимность, от того, что его полюбила женщина, которой он восхищался. И дело было не только в словах, которые у нее так неосмотрительно вырвались, но во всем, что она делала и говорила.       Неджи отнюдь не впервые сталкивался с женским восхищением в свой адрес. Немало юных девушек и девочек клана воображали, что отдали ему свое сердце, ведь он был лучшим молодым шиноби среди Хьюга, к тому же вполне приятной наружности, что является благоприятным условием для первой влюбленности, подгоняющей, как по лекалу, придуманный образ под внешние достоинства. Можно ли было придавать этим чувствам большее значение, чем они имели на самом деле? Но с Кенарой все было иначе: ее симпатия к нему возрастала по мере узнавания, а не убывала, и не являлась надуманной. Уважение, основанное на его заслугах и способностях, стало более глубоким, когда она лично убедилась в них. Но при всей своей самоуверенности Неджи даже не предполагал, что влюбил ее в себя. На что же он надеялся, когда поцеловал ее, о чем думал? Он попросту не успел ни о чем подумать, поддавшись порыву.       Она могла бы ударить его, и была бы права. Но вместо удара, который он заслужил, Неджи услышал, что его любят.