Научишь?

       В мире каждый день происходит что-то глобальное и важное. Миллионы людей спорят о чем-то, устраивают войны, отстаивают убеждения: свои, тысяч групп и обществ. Каждую секунду кто-то становится частью чего-то большего, чем он есть.        Только вот в семнадцать тебя это все мало волнует.        Не важно, кто взрывает ядерные бомбы, твоя личная взрывается каждый день в школе. И ведь это не излишняя метафора. В семнадцать правда чувствуешь иначе, без всего этого флера зрелости и рациональности. Для тебя возможно все. Ты сам можешь позволить и допустить все, и твой возраст оправдает это. А потом тебя накроет последствиями. Для всех это будут брызги из лужи, но для тебя - смертоносная волна, в которой ты захлебнешься.        А потом восстанешь.        И так раз за разом.        У мамы так смешно сбилась челка. Очень хотелось засмеяться, но я не могла. Слишком уж накаленная обстановка была вокруг. Родительница гневно мешала суп в кастрюльке на плите и рассказывала отцу о произошедшем сегодня в школе. Он не особо интересовался тем, что происходит со мной. Его волновало только то, что происходит на выходе, только результат. Поэтому и сейчас он большее внимание уделял газете, которую читал, а маму же слушал вполуха.        - И зачем нужно было это собрание? Они еще туда и Ольгу пригласили! - не унималась мать. - Просто невероятно. Я всегда знала, что Светлана Евгеньевна никудышный педагог, и набирает весь педагогический состав себе под стать!        В адрес Дениса Алексеевича тоже прозвучало уже не мало оскорбительных слов. Мама представила его самым некомпетентным и наглым учителем в школе, который посмел ей так грубо отвечать в присутствии директора, а главное - меня, тем самым подрывая ее незыблемый родительский авторитет.        В чем-то я была с ней даже согласна. Эта показательная порка - разговор тет-а-тет в кабинете директора - просто сталкивание лбами двух сторон, а от индивидуальности и интимности процедуры она становится только более унизительной.        Хорошо, что в классе никто не узнал про повод моего вызова к директору. Думаю, что Северова просто бы заискрилась от удовольствия и поводов поиздеваться надо мной.        На следующий день мне жутко не хотелось идти в школу. Главным образом потому, что ожидалось целых два урока химии. Целых два часа под пристальным взглядом раздраженных глаз учителя, ненавидящего меня. В который раз мне казалось, что небо должно взорваться, но Денис Алексеевич даже не посмотрел на мое пылающее от жара лицо, когда вошел в кабинет.        - Итак, - улыбнулся он. - Сегодня мы начнем с опроса.        - Нуууу, - недовольно заголосили все.        - Успокойтесь, - мужчина уселся на свой стул и раскрыл журнал. - У меня сегодня хорошее настроение, так что я буду не слишком кровожадным.        - Тогда, может быть, никакого опроса лучше вообще не делать? - похлопала ресницами Алина.        - Нет уж, я не лишу себя такого удовольствия, - мужчина задумчиво посмотрел на нее. - Давай, составишь мне в этом удовольствии компанию.        - Что?        - К доске.        Она смеялась, кокетливо прикрывая рот рукой. Раскрашенная обезьяна. Вопросы, которые задавал ей учитель были неприлично простыми, но Северова умудрялась и тут отвечать только на один из трех. А он только задавал ей новые, еще проще. Может быть, мне тоже начать носить юбку покороче? Хотя, наверное, мои костлявые ноги будут в ней смотреться скорее отвратительно нежели аппетитно.        Потом был еще кто-то, а потом - еще. Время приближалось к звонку, а моя фамилия так и не прозвучала. Ни одно слово не было брошено в мою сторону, ни один взгляд. Он что, решил просто игнорировать меня?        Детский сад.        На втором уроке все смогли немного выдохнуть, потому что учитель решил объяснить нам новую тему. Он даже встал со своего излюбленного стула для этого. Я переписывала все, что появлялось на доске, но порой взгляд цеплялся за неторопливые движения рук, записывающих очередную формулу. Красивые. Объективно красивые руки. Длинные пальцы, немного выпирающие вены, выраженные мышцы. Сложно было удержать мысли в направлении строения электронной оболочки фосфора, когда широкая спина маячила перед глазами. Наверное, как и любой девчонке, сидящей сейчас тут.        Интересно, сколько он уже нашел любовных записок в тетрадях?        Хотя, вероятно, старшеклассницы не смутились бы подойти к нему и без глупых строчек на листочке в клетку. Ну, по крайней мере, они не стеснялись в обсуждениях его задницы в раздевалке перед физкультурой каждый раз. Смешно, конечно, слушать, как семнадцатилетние дурочки фантазируют на тему жесткости секса, который был бы у них с учителем. Но, возможно, некоторые правда смогли бы в этом преуспеть. Например, та же Северова. Я посмотрела на Алину, которая упорно улыбалась учителю. Да, она точно могла бы.        Прозвенел звонок, и все повскакивали с мест. Вот и все, ничего страшного не произошло. Вообще ничего не произошло. Я сложила учебники в сумку и направилась к двери, размышляя над небольшим оттенком странной грусти, которая вдруг появилась, но тут же исчезла, когда послышался голос учителя.        - Ковалевская, - окликнул он меня. - Задержись.        Ну да, конечно. Он решил расчленить меня по-тихому.        - Сколько у тебя завтра уроков? - спросил учитель, как только в класс опустел.        - Шесть.        - Отлично, значит, завтра, - он поднял голову и посмотрел на меня, а я, выпучив глаза, на него. - Дополнительные занятия. Проснись, доброе утро!        Он легко щелкнул меня по носу.        - А, - выдохнула я, - мне казалось, что вы не очень то заинтересованы, и не будете...        - Какая разница в чем я заинтересован, когда ты должна получить свою медаль, ведь так? - он захлопнул журнал и посмотрел на меня. Жестоко.        - Я не... - прошептала я, - простите.        - Хорош мямлить, - учитель оскалился, обнажив свои ровные зубы. Он медленно поднялся со своего стула и подошел ко мне. Я почувствовала запах его туалетной воды. На секунду это затуманило мне голову. Приятно. Но потом холодок пробежал по спине от откровенной злости во взгляде мужчины. Он подошел слишком близко. - Если твоя мама так хочет, чтобы ты получила пятерку, то ты ее получишь. Но заслуженно, а не так, как получала раньше. И я не оставлю тебя в покое, пока не буду убежден, что оценка соответствует твоим знаниям. У меня из-за тебя образовалось слишком много проблем, Ковалевская, поэтому я устрою тебе еще большие.        И уже лежа в кровати, я в сотый раз прокручивала его слова в голове.        Где ты, Оля, свернула не туда?        Следующий день вымотал меня изрядно. Несколько самостоятельных написанных за себя и Марьяну, одна контрольная и ответ у доски. Все будто бы сговорились выжать из меня все соки, поэтому после шестого урока я чуть ли не рыдая подошла к кабинету химии - филиал ада на земле.        Дьявол был на месте. Сидел на своем стуле, раскачиваясь и копаясь в телефоне. Он широко мне улыбнулся и громко хлопнул в ладоши.        - Начнем?        Денис Алексеевич ни разу не шутил, что устроит мне проблемы. За двадцать минут занятия он накидал мне кучу вопросов, в которых я была полным профаном и заставил попытаться ответить на них, с удовольствием и молчанием наблюдая за моими мучениями. Я путалась даже в самых примитивных вещах, напрочь забывала слова и лепетала что-то совершенно нечленораздельное. С каждой секундой моя самооценка падала все ниже и ниже, а когда уперлась в пол, то запросто проделала в нем дыру и полетела дальше.        - Здесь нужно применить другую формулу, я сказал тебе это уже сто раз! - рявкнул учитель, пока я мялась у доски.        Голова гудела. Мне кажется, что я бы не смогла даже просто переписать нужное, если бы мне протянули лист с этим под самый нос.        - Оля, пока ты не решишь эту задачу, ты не уйдешь отсюда, - учитель откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.        Я вздохнула и снова подняла взгляд на условие задачи, записанной на доске. Ни одной мысли. Искусное издевательство, и ни капли сочувствия на этом красивом лице. Вслух не могла, но про себя я покрывала учителя самыми последними словами, которые знала. В тишине, которая повисла в кабинете, кажется, был слышен стук моего сердца и напряжение артерии, готовой порваться в любую секунду.        - Зачем тебе становиться врачом? - вдруг менее раздраженный голос. - Ведь это совершенно не твое.        Я повернулась и встретилась с задумчивым взглядом учителя.        - Вам же зачем-то нужно было становиться учителем, - пробубнила я и снова отвернулась к доске.        - Грубить мне сейчас совершенно не в твоих интересах, - он встал и подошел ко мне, взяв кусочек мела. - Не ухудшай свое положение.        - А разве есть куда? - усмехнулась я.        - Есть.        Он быстро стал записывать решение на доске.        - Я стал учителем не по собственной воле, - не отрываясь от записи, произнес Денис Алексеевич. - Это просто стечение обстоятельств. Меня не заставляли, но я все равно представляю, как тебе дерьмово.        - Вы ничего не можете знать обо мне, - фыркнула я и посмотрела на учителя. А он, закончив свои записи, положил мел и отряхнул руки.        - Советую тебе это записать.        Как ни в чем не бывало, Денис Алексеевич прошел обратно к своему столу и уселся, устроившись поудобнее.        - Я серьезно, - он кивнул на мою тетрадь, - И лучше бы выучить.        Эту скалу невозмутимости не мог разбить, наверное, даже пулемет. Я вымученно вздохнула и отправилась к своей парте, чтобы записать решение задачи. Глупо, очень глупо. Ведь мы правда решали подобные на уроках.        - Ты, вероятно, единственный ребенок в семье. Главная надежда родителей, образец исполнительности и покладистости, - вдруг заговорил учитель, - В тебе это все взращивали с самого детства, чтобы не возникало даже мысли прекословить.        Я подняла голову и посмотрела на него. Чувствовала, как покраснело мое лицо, но все равно смотрела в его наглые и самодовольные глаза.        - С чего бы вам есть до этого всего дело?        - Потому что это издевательство, - он улыбнулся, - и я сейчас принимаю в нем участие.        - Издевательство?        - Конечно, - кивнул он. - Ты как кукла в руках своих родителей.        - Хватит! - я резко встала, немного сама испугавшись своего возгласа. Да как он смеет?        - Успокойся, - учитель откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол. - Мы просто беседуем.        - Да какого черта вы себе позволяете? - внутри все кипело. Я сдерживала порыв высказать ему все в лицо, но, помня, к чему это привело в прошлый раз, сдерживала себя. - Сначала вы нагрубили моей маме, а теперь унижаете меня.        - Я тебя не унижал, - он был все так же спокоен, что бесило еще больше, - просто наблюдение.        - Засуньте его себе знаете куда?        - Куда?        Он улыбнулся еще шире. Дьявол бесновал, прыгал вокруг меня, желая распалить, но я была слишком хорошо подготовлена, слишком часто мне приходилось себя сдерживать, слишком я привыкла говорить себе нет.        - Подальше.        Спокойно. Очень спокойно ответила я и выдохнула. Молодец, Оля.        Денис Алексеевич смотрел на меня излишне долго своим оценочным и надменным взглядом. А я отвечала ему на него, мне казалось, что мое так мастерски обретенное спокойствие дает мне превосходство.        У него не вышло это снова.        Он вздохнул и встал, снимая со спинки свою куртку. Медленно покопался в карманах, выудил пачку сигарет и, достав одну, убрал.        - Видишь, как далеко тянутся руки твоего кукловода. Даже сейчас они с тобой, - учитель подошел к моей парте и положил на нее ключ, - закрой кабинет и сдай ключи охраннику. Урок окончен.