Научишь?

Наше доказательство любви - вечная разлука.

       Я подожгла еще одну сигарету. Успокоительный красный огонек. Невидимый дым. Падучий промельк гаснувшей зажигалки на секунду оттеснил доносившийся через не плотно закрытую дверь балкона голос. Учитель что-то говорил в трубку, не останавливаясь, уже минут десять.        По коже стаями бегали мурашки, от которых не спасала даже накинутая в спешке мне на плечи кофта. Темно. Тихо. Я всматривалась в прямоугольник детской площадки, зачем-то пытаясь найти там хоть кого-то. Только все уже, наверное, давно разбрелись по домам. А мне совсем не хотелось возвращаться в свой. На этом холодном балконе я чувствовала себя невероятно одинокой, но до краев наполненной.        Расхожая сентиментальность.        Дорогое, но в то же время до нельзя обесцененное. Без морали и принципа, а от того важное. Как самая красивая ткань, застрявшая в колючих ветвях. Шипы держат крепко. Потянешь сильнее - порвешь. А сломить их сил не хватит. Все переплелось. И живет только за счет этого странного симбиоза. Крик отчаянного желания. Удовольствия, разрушающего бездны сознания. От мягчайшей нежности кожи до бесхитростной похоти.        И в этой формуле уже ничего не изменить.        Но даже если решиться, то одного без другого будет недостаточно. Даже если забудется. Даже если сотрется словами и признаниями. Даже если... никак. Теперь одного всегда будет мало, как бы чудовищно это не казалось. Что-то уже пошло прахом. Нарушилось. Круг разбился, оставив после себя лишь стон злобы и осколки былой надежды.        Удержать можно иллюзию.        А ее достаточно только, если веришь. Слепо и наивно веришь в нее.        Но я уже лишь смутно чувствовала ее отголоски. Стекло треснуло и целым ему уже никогда не быть. Пытаться склеить - обманывать себя. С тоской смотреть на преломляющиеся лучи.        Ничто уже не вернуть.        Эта мысль пронзила меня такой острой ясностью.        Что-то рвалось во мне. Разрывалось непоправимо. Точно определяя, что заведи шестеренки снова. В обратном направлении. Знание не смогло бы меня удержать. Не дало бы нужной легкости избавления. Неизбежность потянула бы вниз, распаляя в тысячу крат сильнее. Поражая в самое сердце.        Ведь больше ничего у меня нет.        - Извини, - послышался голос за спиной.        - Я тебя отвлекла? - выбрасываю сигарету и поворачиваюсь к мужчине лицом.        - Нет, - он убрал телефон в задний карман и забрал из моих рук пачку сигарет.        Легкое касание пальцев.        - Скорее удивила, - поджигает сигарету, - хотя мне, я думаю, пора привыкнуть к тому, что предугадать твои поступки у меня получается через раз.        - Раздражает? - усмехаюсь.        - Весьма, - мужчина прислоняется к балконным перилам спиной и обводит меня взглядом. - Так зачем ты пришла?        Я опустила голову.        И что я должна тебе ответить?        - Разве это не очевидно? - слишком пристально рассматриваю свои ногти.        - Оля, - меня окутывает сигаретная дымка, - если бы это было так, то скорее всего, я бы уже давно выгнал тебя.        - Ясно, - улыбаюсь ему, - а сейчас ты хочешь удовлетворить свой интерес, дав мне шанс высказаться, а только потом выставить за дверь?        - Может быть, и так, - он стряхнул пепел и тоже улыбнулся. - Но начнем с того, что я рад тебя видеть, - глаза блеснули в темноте. - Если ты пришла с драматическим прощанием, то лучше скажу это сразу.        - Я не хочу прощаться, - слишком поспешно на фоне ровного тона его голоса. Денис прищурился, рассматривая мое лицо. - Разве это не очевидно? - повторяю с горькой усмешкой.        - Глупость, - он выбрасывает недокуренную сигарету. - Если дело в этом, то тебе лучше уйти.        - Нет, - складываю руки на груди.        - Оля, - мягко.        - Что?        Гулкая металлическая тишина.        Учитель усмехнулся и снова закурил. Он смотрел на сигарету, а я смотрела на него. Меня вдруг охватило сильное непреодолимое желание стать на мгновение этим эгоистичным, уверенным в себе существом, переполненным собственным запахом. Почувствовать изнутри эти сильные, длинные руки. Ощутить, как на локте натягивается кожа, когда он подносит сигарету к губам. Узнать эти губы с другой стороны, вообразить, что чувствует сейчас он, при этом полностью оставаясь собой.        Если б я набралась смелости...        Он - свобода. Маленький сговор с самим собой. Холодный. Немного химеристичный и жестокий, но в своей основе достаточно благоразумный, чтобы все еще прогонять меня. Он скрытно смастерил себе банальную реальность, прикрываясь возвышенными соображениями отречения и горькой правды. Но это только праздная комедия. Он не увлечен ей по-настоящему.        - Денис, - я сделала шаг к нему, - я хочу остаться. Мне все равно, чем это закончится. Я так хочу, и ты не можешь с этим не считаться.        Мужчина все так же смотрел на медленно тлеющую сигарету. Я попыталась снова заговорить, но странно запершило в горле. Самообладание терялось от его молчания. Сосредоточенного лица. Отстраненности. Он будто бы был не здесь. Не отдавал себя моменту полностью, продолжая смотреть на все как бы не целиком. Не по-настоящему. Из какого-то другого места.        Желание притвориться, что меня тут вовсе нет.        Его изощренный способ пожалеть. Безмолвно указать на то, что я делаю не так. Закрыть глаза, и не было ничего. Вот только уже не выйдет. Не получится. Прошлое перевернулось, и его сострадание больше не изничтожало. Не сгибало меня пополам от невыносимой боли. Не застревало поперек горла.        Оно жгло.        Злило.        Я подошла ближе и взяла его за руку. Он выронил от неожиданности сигарету и как-то растеряно проследил за траекторией ее полета до темноты асфальта.        Ногти впивались в горячую кожу.        - Зачем тебе это? - Денис не смотрел на меня. - Ты ведь умная девочка.        А ты ебанный дурак.        - Прекрасно все понимаешь, но зачем-то изводишь себя этой инфантильной надеждой, - дым все еще легко струился по воздуху. - Чего ты от меня хочешь? Ты пришла, чтобы снова повторить тот разговор? Оля, одно и то же. Уже блевать тянет. Хочешь вытащить из меня что-то? Признание? Обещание? А постой ты тут еще немного, я не выдержу. Сдамся и снова тебе совру. Скажу любую херь только, чтобы ты поверила и позволила тебя раздеть, понимаешь? - он повернулся и посмотрел на меня. - Завтра для меня это уже не будет иметь значения, а хуево будет тебе. Вот и все.        Безразличный взгляд.        Он терял свое достоинство, но продолжал беречь гордость. Она почти истребила его, но опустить этот надменный взгляд не могла дать ему позволения.        - А если не врать? - еле слышным шепотом.        - Что?        - Ты сказал, что рад меня видеть, - более уверенно. - Соврал?        - Нет, - следом. - Ты прекрасно знаешь, что нет, но этого мало. Ты не за этим пришла.        Я усмехнулась.        - Почему ты всегда так уверен? - прищуриваюсь. - Всегда это твое превосходство, которое ничем не прошибить. Ненавижу это в тебе.        - Ты всего меня ненавидишь, - спокойно отвечает Денис, опять закуривая.        - Нет, - тихо. - Не всего.        Мужчина задумчиво посмотрел на меня. Глаза сузились поверх длинной затяжки, перед тем, как очередная недокуренная сигарета полетела вниз через перила.        - Глупая девочка, - улыбка. - Ты снова придумываешь себе сказку. Тебе только кажется, что это настоящее.        - Откуда тебе знать?        - Ты не первая, не ты - последняя, - насмешливо заключает он.        - Тебе обязательно быть таким ублюдком? - складываю руки на груди.        - Оля, - смеется, - но я и есть такой ублюдок, - бьет пальцами по перилам. Отводит взгляд. - Поэтому не стоит. Тебе встретиться еще много сволочей, которые повесят кучу лапши на твои ушки, только чтобы ты раздвинула ноги, - говорит с некоторым отвращением и морщит лоб.        На моем лице не дрогнул ни один мускул.        Остановись.        - Так что расслабься и иди домой к маме, - но он никак не мог прервать этот поток. - Поплачь в подушку, и все пройдет.        Приди в себя!        - Не сегодня, так завтра, - учитель фыркнул. - Блять, не будь такой идиоткой. Это ни к чему тебя не приведет. Или ты просто кайф ловишь от того, что унижаешься передо мной...        Пальцы хрустнули, разжав кулак. Влажная ладонь с силой шлепнула по лицу учителя, заставив его наконец-то замолчать и посмотреть на меня.        - Ты сам идиотом не будь, - шиплю в лицо.        Чувство.        Зрачки в темных глазах расширились.        Шлеп влажной ладонью по его холодной коже. Твою мать, как же жжет! Кофта свалилась с моих плеч и шлепнулась на бетонный пол с глухим вздохом. Шлеп. В окнах неподалеку загорелся свет, заливая нас прозрачной дымкой. Шлеп. Этот удар теперь будет стоять между нами.        Несколько неловких, сумбурных движений, которые имели клеймо бесповоротности.        Пять минут назад для него ничего не существовало. Было разве что редкое и драгоценное чувство, не имевшее названия. Оно не могло выражаться поступками. Не могло вырваться без разрешения и надобности. Но сейчас. Этот жест, которого не следовало делать. Единственный. Не нарочно. Пришедший сам собой.        Да.        Любовь.        Тупая, жалкая, ничтожная, но моя.        Мужчина смотрит на меня, но отныне будет видеть только ее. Нечто большое. Назойливое. И, наверное, для него порядком вульгарное.        Только это чувство оказалось сильнее злости. Ненависти. Всех блядских слов, что он выстраивал вокруг себя, словно стену.       Сильнее, чем маленькая, глупая школьница.        Я вздохнула и отвернулась от него, упершись локтями в перила.        Внутри все как будто воспарило в невесомости. Будущее слилось с прошедшим без боли. Ничто не перевешивало ни важностью, ни напором. Одновременно и жертва, и божество, которому эту жертву принесут.        - Я не дура, за которую ты меня до сих пор принимаешь, - произношу в темноту. - Не надо больше этих показательных выступлений. Я прекрасно понимаю, что ты не ответишь мне взаимностью. Никогда. Что пытаться тебя изменить - задача для меня непосильная, - шумно выдыхаю. - Да я и не хочу.        Мне казалось, что должно было накатить опустошение. Отвращение. Попытка оправдаться. Но ничего: ни судороги, ни привычного обруча боли, ни мутной пелены. Я так увязла в нем, что уже не чувствую фальши. Сама становлюсь ей. Смакую во рту этот железистый вкус воды и крови. И надо просто не проглотить. Задержать на секунду маленькое глотательное движение, которое отправит эту смесь в глотку.        Чиркнула зажигалка, и запахло дымом. Он тихо подошел и встал рядом. Я чувствовала, как легко касаются наши плечи, а поэтому не решалась снова заговорить. Моя уверенность растаяла, оставив после себя только маленькое мокрое пятно.        Ветер подул прямо в лицо, и я сгорбилась от холода, пронзившего все тело.        - Видимо, ничего не выходит, - констатировал учитель.        Я посмотрела на него и увидела, как красивое лицо исказило сожаление. Виноватая улыбка. За эти слова, произнесенные наконец-то вслух. За странную легкость, которую они подарили, видимо, нам обоим. Как освобождение от необходимости притворяться дальше. Придавать такое большое значение всему внешнему. И сдаться, сосредоточившись только на том, что мы с ним в действительности образовывали.        Грязному и ядовитому.        - Мы с тобой и так были в дерьме. А сейчас закопаем себя еще глубже, - продолжил он. - И уже даже не будем иметь права осудить друг друга. Или обвинить.        - Я знаю.        - Мало знать, - учитель стряхнул пепел. - Как ты будешь это чувствовать? - он провел пальцем по моей щеке и заправил волосы мне за ухо. - Это ведь как своеобразный вакуум, где мы с тобой будем заключены, пока не начнем съедать друг друга. Все уже не закончится просто и легко. Будет отвратительно. И очень больно, девочка.        Но ты будешь моим.        Он улыбнулся, будто бы я сказала это вслух.        Сигарета полетела вниз, а ладонь накрыла мою руку. Я выдохнула. И, наверное, могла бы простить ему все за это невесомое касание. За нежность, которая переполняла каждое его движение сейчас. За некоторую осторожность. В этом новом, непонятном для обоих мире.        Я касаюсь твоих губ.        - Малышка.        Пальцем веду по краешку рта, будто бы сама рисую его. Закрою глаза, и он исчезнет.        - Я скучал по тебе.        А потом нарисую заново. Какой пожелаю.        - Оля.        А ты смотришь на меня. Совсем не понимая этого взгляда, но сближая лица. Рты встречаются, проникая языками друг в друга. Чуть упираясь им в зубы. Щекоча прерывистым дыханием.        Глаза в глаза. И он так тепло улыбается. Будто бы это не самая большая ошибка на свете. Его пальцы гладят мою кожу, будто бы никогда ее не покинут. Будут понимать с полуслова. А этот вечер не закончится.        - Сколько у тебя есть времени? - спрашивает Денис, целуя кожу на моей шее.        - Не знаю, - выдыхаю, - наверное, мало.        - Ты сбежала со свидания? - усмехается он.        - Почти.        Чуть отросшая щетина щекочет мои щеки.        Касаться.        Губы переплетаются в поцелуе. Кусают. Терзают. Пытаются съесть друг друга. Нервные ласки. Спину. Плечи. Руки закинуть на шею. Пальцы запустить в волосы.        - Еще довольно холодно для секса на балконе, - шепчу я, чувствуя, как его ладони пробираются под мою рубашку.        Мужчина усмехается мне в ухо, и по телу пробегает ровный строй мурашек. Он тянет меня за руку. В темноту квартиры. Чтобы снова отдаться лихорадочным прикосновениям. Жару. Такой примитивной похоти.        - Если ты... - пытается посмотреть на меня.        - Денис, заткнись, пожалуйста.        Нетерпеливыми. Резкими движениями он снимает с меня рубашку и стягивает лифчик. Непривычно забытое ощущение теплых пальцев на обычно скрытой под одеждой коже. Я дергаю край его футболки и быстро освобождаю учителя от нее. Чувствую прикосновение своих огрубевших сосков к его обнаженной груди и не могу сдержать протяжный, полный желания стон.        Смотреть на него.        Просить. Умолять. Двигаться ниже.        Получать в ответ хитрую улыбку.        Терзать его своей кожей, волосами, слюной и вздохами. Проваливаться в это приятное нечто. Томительную, откровенную неизвестность.        Задохнуться в поцелуе. Отняв воздух друг у друга, вдохнув одновременно.        Я чувствовала, как стенки влагалища сжимаются от нетерпения, а трусики намокают. Горячая пульсация между ног отдавала в голову. Туманила сознание. В этой чертовой темноте. Тут не может быть никакого смущения или страха. Облизнув губы, я робко взглянула на учителя и скользнула ладонью к его паху. Прошлась пальцами по твердому члену.        - Что ты делаешь? - мужчина напряженно выдохнул.        Но я не ответила, только снова вовлекая в поцелуй. Массируя через ткань его восставшую плоть. Выбивая вздохами весь воздух из легких.        - Оля.        Я оттянула резинку штанов. Одним движением спустила их вместе с бельем и громким ударом телефона в заднем кармане об пол. Денис следил за моими немного неуверенными движениями с полуулыбкой. Он пытался их контролировать. Не позволял мне делать то, что я хочу в полной мере.        Чертов эгоист.        Сжимал мое предплечье. Хватался зубами за кожу.        Я подтолкнула его к кровати. Чтобы он не удержал равновесия. Сел, уперев ноги в пол, а я опустилась перед ним на колени. Меня била дрожь, но не могла остановиться своем в намерении.        Кончик языка коснулся головки члена, и учитель сдавлено застонал. Это отозвалось во мне еще большим возбуждением. Наслаждением от понимания, насколько сильно он хочет меня. Я проводила языком по тонкой, горячей коже и, кажется, сама начинала урчать от удовольствия. Ладони на его бедрах. И пошловатый вид тонкой дорожки слюны, тянущейся от моих губ.        Денис накрутил мои волосы на кулак, не отрываясь. Удерживая мой взгляд. Полностью завладевая им. Медленно приблизил мои губы к члену. Легко провел ими по головке, а потом раскрыл их, грубым движением лишив девственности мой рот. На глаза тут же навернулись слезы, но рука, державшая мою голову, не позволяла подняться несколько секунд. Я неуклюже закашлялась, отстранившись. Брызгая слюной во все стороны.        Наверное, мои щеки густо покраснели, но мужчина не обратил на это внимания. Поднял меня на ноги и тут же уложил поцелуем на кровать. Оставлял влажную дорожку от шеи к груди и ниже, пока пальцы быстро расстегивали джинсы. Снимали их с меня резким движением. Глаза загораются, когда он кладет ладонь между моих ног и чувствует, насколько мокрые мои трусики.        Я застонала от проникновения пальцев внутрь. Денис не спешил, наслаждаясь видом моего извивающегося тела. Дрожи. Мурашек. Он улыбался, рассматривая мои ошалевшие от возбуждения глаза. Его большой палец коснулся клитора, и я вздрогнула, издав какой-то совершенно непонятный звук. Почти крик. Мужчина продолжал растягивать стенки влагалища, массируя чувствительный комок нервных окончаний. Я покорно выгибалась под его движениями, сжимая в кулаках покрывало из последних сил.        Хотелось свести колени, но учитель держал их. А потом устроился между.        Головка скользнула по горячей плоти. Он вошел наполовину и остановился, позволяя прочувствовать наполненность. Внутри было узко, что чувствовался каждый сантиметр его члена. Он приятно растягивал меня, набирая темп. С каждым разом ударяясь все грубее. Жестче.        Неясное бормотание. Просьбы чего-то. Хлюпание мокрого влагалища. Шлепки плоти о плоть.        Он больно укусил меня за губу.        Мои ногти, кажется, разодрали ему всю спину.        По телу прошла судорога, и я даже не поняла, в какой момент он кончил и вышел из меня. Я хватала ртом воздух, как рыба. И не чувствовала ни одной своей конечности. Денис возвышался надо мной высокой, темной горой.        - Эй, - он убрал волосы с моего лица и потянул за руку. - Иди сюда.        Было все так же темно. Под струями воды, которые казались слишком холодными для разгоряченной кожи. Я напрочь забыла обо всех условностях. Зрачки расширены. Тихий смех. Он снова целует меня, вжимая позвоночником в холодный кафель стены.        Влага струится по телу, размазываемая его ладонями.        Все хорошо.        Свобода ведь состоит в том, чтобы смотреть в лицо ситуации, в которую ты попадаешь по собственной воле. Принимать на себя всю ответственность. Не бояться открыть глаза, ведь событие уже здесь. В тусклом электрическом свете. Легком скрипе дверцы шкафчика над раковиной. Это нельзя отсрочить или приблизить. Ни сделать так, чтобы все побыстрее закончилось.        Просто существовать.        - Твой студент, - учитель вдруг поворачивается ко мне. - Ты спишь с ним?        - Что? - хмурюсь с недоверчивой улыбкой, закутываясь в его кофту. - О чем ты вообще?        - Ты занимаешься с ним сексом? - упрямые, темные глаза.        - Нет, - Денис почти самодовольно ухмыляется. - Почему ты спрашиваешь?        Мужчина чиркает зажигалкой и подносит сигарету к огню.        - Врать сложно, - задумчиво произносит он. - Словами - еще достаточно выносимо, но действиями, - ладонь делает кульбит в воздухе. - А ты ведь собираешься продолжать ему врать, что вы вместе, правда? - я кивнула. Горло сдавило удушливым воспоминанием о поцелуе Влада. Учитель улыбнулся. - Оля, твоя жизнь превращается в вечный компромисс между склонностью к бунду и анархии и твоими потаенными желаниями к нравственному порядку.        Я поджала губы.        - Это совсем не анархия, - отвечаю шепотом и забираю у него сигарету. - Просто он считает, что я максимально невинна.        - И, могу поспорить, тебе это даже нравится, - Денис хватает меня за рукав и притягивает к себе.        Нравится.        Но тебе лучше об этом не знать.        Из комнаты опять донеслась мелодия моего звонка. Слишком настойчивая, чтобы ее снова проигнорировать. Мать быстро наболтала мне в трубку острых слов и велела возвращаться домой. Даже наскоро придуманная история о том, что мы с Владом отправились еще погулять после дня рождения, не сработала. Женщина была непреклонна.        Я посмотрела на хитро улыбающегося Дениса и вдруг поняла, что этот вечер теперь всегда будет здесь. Неумолимый. Со своим мертвым розовым светом, как остывший запах. Он останется здесь навсегда и будет тяжело давить на плечи. Кружить вокруг нас, как орел в поисках гнезда. Он возвысится и будет наблюдать за нами. Что бы мы ни делали. Что бы ни говорили.        - Ты будешь в школе в понедельник? - я все еще нервно поправляла волосы, которые так и не успели высохнуть, пока мы ехали к моему дому.        - Конечно, - Денис заглушил мотор и откинулся на спинку сиденья. - У тебя третьим уроком химия, Ковалевская. Думаешь, я пропущу?        - Хватит, - усмехаюсь. - Ты уволился.        - Не совсем, - он тут же поймал мой вопросительный взгляд. - Формально - да, но позвоню завтра Светлане, - я видела непоколебимую уверенность в черных зрачках. - Это будет разумнее всего. Вернуться обратно. Быть твоим учителем извращенцем. Смешно, конечно, но так намного проще, чем выдумывать что-то еще. Пока у нас есть возможность.        Пока.        До какой степени теперь я жертва?        Вот он - мой ад. Взгляд, пронзающий насквозь. Он видит все до последнего края пространства. Истязает полностью, что даже страшно положить голову на подушку. Почувствовать, что проваливаешься в темноту с мыслью, что наступит завтра.        - Ты понимаешь, что ты делаешь со мной? - шепотом в его еще мокрое после душа плечо.        - Да, - честно. - Я вижу.        Этот ужас близко. Я практически ощущаю его рядом со своим телом.       - Объясни мне, - провожу пальцем по каплям, соединяя их в одну.        Расслабляясь. В голове нет уже ничего, что походило бы на беспорядочное бегство впереди себя. Никакого движения.       - Обесцениваю все, что ты чувствуешь, - этот хрипловатый голос в темноте. - А этим убиваю тебя.        Внутри была тишина. Не получалось даже заговорить с самой собой.        - Нет, - усмехаюсь. - С тобой я чувствую себя лучше.