Победив добро

Тейлз подбежал к Сонику и заключил его в крепкие объятия. В глазах лисёнка задребезжали слёзы счастья. Его лучший друг жив! Он здесь. Они вместе найдут дорогу домой и спасут мир, как всегда было. Как и должно быть. — Соник, как я рад тебя видеть! — воскликнул Тейлз. — Я видел, что тебя кто-то убил, когда ты был ещё маленьким, но вот ты здесь… Соник молчал. — …и мне было так страшно! Я не знаю, что это за место, и боялся, что никогда отсюда не выберусь. Но вместе мы со всем справимся, да, Соник? Только сейчас Тейлз заметил, что всё это время его друг стоял неподвижно. — Соник? Лис поднял голову и посмотрел другу в лицо. В глазах Соника не было ни радости, ни страха. Даже узнавание, которого ожидал Тейлз, в них скорбно отсутствовало. Улыбка ежика, неестественная и кривая, была словно приклеена на его неподвижную, как маска, мордочку. Хриплое и неровное дыхание — единственный звук, что издавал Соник. Присмотревшись получше, Тейлз увидел во взгляде ежа то, чего так боялся. Безумие. — О, нет… — прошептал лисёнок. Соник помолчал секунду, а потом захохотал. От этого смеха у Тейлза холодок пробежал по спине. Он отступил от друга на шаг и увидел, что по щекам ежа текут слезы. «Он действительно сошёл с ума», — подумал лисёнок. — «Конечно. Со времени его пропажи, до того, как попал сюда я, прошёл чуть ли не месяц. За это время любой чокнется в этой пустоте». Вместо сотни слов утешений, Тейлз ещё раз обнял друга. Даже не надеясь, что Соник его поймёт, он сказал: — Мы спасёмся. Мы выберемся отсюда, я найду тебе лучших врачей и всё будет как прежде! Вот увидишь, Соник, мы одолеем эту тьму! Смех Соника стал тише. Когда ёжик успокоился, Тейлз взял его за руку и они пошли бороздить пустоту. То и дело поглядывая краем глаза на Соника, лисёнок думал: «Если Соника убили в детстве, то как он оказался здесь? Неужели это загробный мир, куда попадают все умершие?» От этой мысли его внутренности покрылись инеем. Он ещё никогда так сильно не боялся смерти. Но был и шанс, что это — всего лишь пустое измерение, как-то, куда их когда-то забрал Пожиратель времени. Только вот тогда пустое пространство было белого цвета, а ещё можно было посетить те места, где они с Соником бывали раньше, когда спасали мир от Эггмана. В этом же… измерении? Альтернативной реальности? «Мире», — подумал Тейлз и отныне решил пользоваться именно этим понятием. В этом же мире не было ничего подобного: ни порталов в знакомые зоны, ни чудовища, что отправило друзей бы сюда. Да и Эггман был мёртв вот уже пять лет. Вопрос: «Что же это за место?» так и оставался открытым. Соник стал разгоняться. Чтобы поспеть за ним, Тейлз взлетел. Они набрали приличную скорость, но у лиса складывалось впечатление, что они бегут на месте: вокруг была всё та же чёрная пустота, под ногами — всё тот же безликий камень. Пока друзья мчались неизвестно куда, сердце Тейлза с каждой секундой всё больше и больше наливалось гневом. Он возненавидел убийцу, что устроил всё это. «Издеваться над моими друзьями и причинять их психике такой вред — непростительно!» — хмурясь, думал лисёнок. — «Хаос, дай мне силы, я одолею эту тьму!» Вдруг навстречу Тейлзу полетело какое-то белое облако. А в следующую секунду облако врезалось в него. — Уф! — Тейлз и Руж упали на землю. Погладив ушибленное плечо, летучая мышь сказала: — Соник! Тейлз! Как я рада вас видеть! — она встала на ноги. — Кто-нибудь в курсе, что это за место? — Без понятия, — ответил Тейлз. Соник стоял в сторонке. Его пустой взгляд был прикован к чему-то лежащему далеко на горизонте, что мог видеть только он. Руж тревожно покосилась на него. — Что это с Соником? — спросила она. Тейлз покрутил пальцем у виска. Руж прикрыла рот рукой от удивления и сожаления. Лисёнок тут же заметил на её запястье коммуникатор. — Руж! — воскликнул лис. — Давай сейчас без шуток. Твой коммуникатор работает? Ты пробовала связаться с Сильвером? С Шедоу? — Хотела бы я пошутить, — с грустью ответила Руж. — Я пробовала связаться с ними, но ничего не вышло. Сильвер так и вовсе будто отклоняет мои звонки. Тейлз чуть не выругался. Он подумал, что в каждом еже есть что-то ненормальное, но тут же испытал укол вины за эти слова, посмотрев на Соника. — Но есть кое-что, что мне не понятно. Ты знаешь, что это значит? — Руж протянула руку. Лисёнок присмотрелся к коммуникатору и увидел, что оттуда, словно маленький хвостик, вытягивается луч света. Как дымок, он тянулся в сторону, едва-едва подсвечивая пространство вокруг себя. — Я создал эти коммуникаторы с помощью изумрудов Хаоса. А они чувствует эту самую энергию Хаоса, — лицо Тейлза просияло. — Может быть, это тот же случай? Тогда пошли в том направлении, куда он показывает! Руж заулыбалась. По ней было видно, что ей тоже осточертела эта тьма, и в её глазах заблестела надежда. Тейлз направил Соника в сторону, куда показывал лучик света, и вот уже вся троица на всех порах неслась к чему-то, что, возможно, хоть как-то будет отличаться от пустоты вокруг. Сердце Тейлза билось с бешеной силой. Он и не помнил, испытывал ли хоть раз в жизни настолько сильную надежду. Он всё летел и летел вслед за Руж и Соником, но не замечал вокруг ничего, на что мог бы указывать луч. Но когда на горизонте проявились неестественно прямые линии, сомнений уже не оставалось — там что-то есть! Добравшись, Руж и Тейлз опустились на землю и попытались отдышатся, во все глаза смотря на открывшуюся картину. Никто из них не мог в это поверить. Всё это время они бродили по абсолютной чёрной пустоте, не подозревая, что в ней таится такая красота. Даже Соник, казалось, отвлёкся от самосозерцания, впрочем, всего на секунду. Но Тейлз и Руж, переглянувшись, не смогли сдержать счастливого смеха. Лучик света привёл их к городу.

***

— Почему я не могу пойти вместе с вами? — уже в который раз спросил Айво, заглядывая в лица дедушки и сестры. Дед вздохнул. — Потому что туда вход посторонним запрещён, — сухо проговорил он. — А Мария не посторонняя? Мария шмыгнула носом, но ничего не сказала. Джеральд нахмурился. — Нет. Тебе бы уже пора… — начал он, но его перебил приветствием вышедший из-за угла доктор Смит. — О, Смит, как вовремя, — облегчение в голосе профессора было практически осязаемым. — Как он? — Ему не терпится Вас увидеть. — Отлично. Отведите моего внука в его комнату, — Джеральд скользнул холодным взглядом по Айво. — Если нужно — заприте его там. Айво посмотрел на дедушку, как на предателя. Но доктор Смит уже повёл его прочь, так что Айво так и не узнал дорогу к Совершенной Форме Жизни. От злости ему хотелось рвать и метать, но это бы не помогло убедить деда и доктора Смита в своей гениальности, и потому пришлось покорно следовать к себе. Профессор Джеральд проводил взглядом внука, едва слышно проворчав себе под нос: — Наконец-то… Лёгкая улыбка коснулась его губ, когда он посмотрел на Марию — та чуть ли не искрилась от предвкушения. Быстрым шагом, они продолжили свой путь в комнату Шедоу. Сам ёж был как на иголках. Он ходил из угла в угол, смотрел перед собой, но будто ничего не видел. Он чувствовал отвращение к своей камере. Она надоела ему до тошноты, и тот факт, что через несколько минут у него будет возможность выйти из неё и никогда не возвращаться, скорее нервировал, чем успокаивал. Шедоу так сильно заблудился в своих мыслях, что обратил внимание на звук шагов, только когда тот прекратился у самой двери. Раздался писк — кто-то приложил к замку электронный ключ. А через мгновенье он увидел профессора и Марию. Мария смотрела на него где-то секунду, но только для того, чтобы в следующую помчаться навстречу и заключить в объятия. В сердце ежа расцвела такая сильная любовь, что ему хотелось вцепиться в подругу изо всей силы, но вместо этого обнял её настолько нежно, насколько смог. Не доверяя собственному языку, Шедоу просто прижался к ней и закрыл глаза. Волна счастья окатила его и принесла долгожданный душевный покой. Он мечтал только о том, чтобы эти минуты не кончались. — Тебе больно? — обеспокоенно спросила она, увидев шрам у него на голове. — Это всего лишь царапина, — заверил её Шедоу. Он не хотел, чтобы она печалилась, тем более из-за него. Он хотел, чтобы она была счастлива. Ещё ничего в своей жизни он не желал так отчаянно. Вышедший из-под контроля приступ ностальгии прервало тихое покашливание. Шедоу повернул голову и увидел, как профессор Джеральд смотрит на них с умиротворённой улыбкой, с которой взрослые обычно смотрят на детей, занятых какой-нибудь детской и очаровательной глупостью. Шедоу нехотя отступил от Марии на шаг. — Здравствуйте, профессор, — сказал ёж. — Не нужно таких формальностей, Шедоу, — миролюбиво ответил Джеральд. Он достал откуда-то из-за двери два раскладных стула поставил у стены. На один сел сам, а на второй уселась Мария. — Как ты себя чувствуешь? Шедоу задумался, прежде чем ответить на этот вопрос. Эйфория от встречи с Марией начала понемногу отступать, и на ежа навалилось утомление. Он почувствовал, как к горлу подступает злоба непонятной природы — то ли из-за двухдневной изоляции, то ли из-за неизвестности, которой его кормил доктор Смит. — Честно говоря, я немного растерян. Я пробыл взаперти двое суток, а до этого меня повсюду преследовал вооружённый конвой. Никто не отвечал на мои вопросы, игнорировали меня, но при этом обращались как с опасным животным. Профессор, я не понимаю, за что со мной так! Путы, которыми Шедоу пытался сдерживать гнев, рвались одна за одной. Он готов был взорваться и высказать всё, что думает, профессору, но рядом была Мария и следовало держать свой темперамент в узде. Да и грубить своему создателю было неправильно, но хотелось до зуда. — Доктор Смит уже раз двадцать повторил, что все вопросы я должен задавать Вам. Так что же, профессор, начнём с простого. Что я здесь делаю? Шедоу выплюнул этот вопрос с такой желчью, что Мария непроизвольно отшатнулась. Джеральд одарил ежа задумчивым взглядом, вздохнул и ответил: — Шедоу, ты здесь, потому что ты навредил солдатам ПЗН. Шедоу напряжённо смотрел на профессора в ожидании продолжения, но когда того не последовало, поинтересовался: — И всё? В глазах профессора Джеральда засверкало удивление вперемешку с недоумением. — Ты убил их, Шедоу. Очень жестоким образом. — А что мне оставалось делать? Позволить им убить Вас и Ваших людей? Позволить им убить Марию?! Ёж повысил голос, но сдержаться ему не удалось. Он и не хотел сдерживаться. В конце-концов, быть в заточении — не лучший рецепт для спокойствия. Пока Шедоу часто и глубоко дышал, пытаясь остудить пламя остервенения в груди, профессор спокойным и приглушённым голосом стал его успокаивать: — Тише, Шедоу, тише. Никто тебя ни в чём пока не упрекает. Просто после этого инцидента многие наши сотрудники, в том числе и я, заинтересовались… природой твоей невероятной силы, что ты изверг из себя тогда и которая поразила нападавших. Но кроме интереса многие испытали страх перед ней и перед тобой, и проголосовали за то, чтобы держать тебя здесь. Джеральд невозмутимо посмотрел в искрящиеся яростью глаза Шедоу. — Ты должен понимать, Шедоу, что мы несём за тебя ответственность. Помимо этого, мы вправе решать, где ты будешь жить и можем проводить с участием тебя столько исследований, сколько потребуется. Ты хороший мальчик, Шедоу, я знаю это, но то, что ты сделал тогда — неприемлемо. Я знаю, что ты защищал нас, но это факт. Шедоу испытывал отвращение к снисходительному тону своего создателя. Профессор обращался с ним как с собакой. Это злило ежа до зубного скрежета. — То есть, Вы будете держать меня взаперти против моей воли и творить с моим телом невесть что? К ужасу Шедоу, профессор лишь кивнул. — Ты уже проходил через это, Шедоу. Когда мы испытывали на тебе лекарство для Марии, ты был не против, помнишь? — Я не помню такого! — сказал ёж и обвёл рукой комнату. — Шедоу, хоть я и начальник, я не могу принимать решения касательно тебя в одиночку. Я прилагаю все усилия, чтобы изменить мнение комиссии о тебе. Как только хотя бы половина сотрудников проголосует за то, чтобы ты переехал в жилой блок, поверь мне, ты тут же окажешься там. Но пока ты находишься в разряде особо опасных организмов… — Что? — перебил Шедоу. — На каком основании я считаюсь особо опасным? Я защищал свою семью! Шедоу пристально смотрел в глаза своему создателю, ища хоть какой-то намёк на понимание и сочувствие. Но не находил в них ничего. — Мария! — воскликнул ёж, глядя на свою подругу. — Пожалуйста, скажи что ты мне веришь! Скажи, что я не чудовище! Мария отвела глаза, будто пытаясь спрятаться за волосами как за своеобразным золотым щитом, который защищал её от взгляда Шедоу, полного мольбы и отчаяния. — Шедоу, я, э… От тех солдат почти ничего… не осталось… Нет. Нет, только не ты. Пожалуйста, Мария, не ты. — И я… думаю, что тебе стоит побыть здесь, пока другие учёные… не перестанут тебя б-бояться. Нет. Нет-нет-нет-нет! Шедоу яростно замотал головой, в попытке выгнать мягкое возражение Марии из памяти. Озлобленность сменилась горечью осознания, что собственная семья считает его монстром. Шедоу видел, что ни профессор, ни Мария не желали ему плохого. Они выглядели уставшими. Смирившимися даже. Различие было лишь в том, что Мария смотрела на ёжика с жалостью, а профессор — с опаской. Почувствовав, что ноги слабеют, Шедоу присел на кровать. Тишина тянулась долгие минуты, прежде чем профессор сказал: — Но это не значит, что тебе запрещены развлечения. Прошу вас, вкатите это сюда, — последнюю фразу он сказал кому-то снаружи. Шедоу исподлобья наблюдал за тем, как в его камеру вкатили тележку с книгами, музыкальным проигрывателем и кучей дисков. — Надеюсь, это скрасит твоё времяпровождение. Эту коллекцию собрала лично Мария, так что тебе понравится. Шедоу слабо улыбнулся подруге, но лишь из вежливости. — А пока я оставляю вас наедине, — сказал Джеральд и встал, чтобы уйти, и посмотрел на Марию. — Заберу тебя через час. Не скучайте. Даже когда профессор ушёл, Шедоу не сдвинулся с места. Он варился в своих грустных мыслях, чувствуя на себе печальный взгляд Марии. Теперь, когда они были одни, можно было поговорить. Однако говорить им было не о чем.

***

— Можно мне, пожалуйста, выйти? — спросил Айво. — В смысле? — глянул на него доктор Смит. Айво спрятал руки за спину и стыдливо опустил глаза. Жест этот призван был показать его с трогательной, и даже милой стороны, но действовал он только с теми, кому он был ещё незнаком. С теми, кто уже пострадал от рук Айво, этот номер не работал. Доктор Смит был ещё необкатанный, хоть и знал его, Айво, репутацию, но попробовать стоило. — Ну, по делам, — сказал Айво, указав головой в сторону уборных. Смит помолчал немного, раздумывая, но всё же отступил. Айво пошёл прочь не быстрым, но и не медленным шагом, лишь бы не навлечь на себя подозрений. Но как только он завернул за угол, он ускорил шаг и, даже не взглянув в сторону туалетов, уже побежал к энергетической системе станции. Там он планировал найти терминал, чтобы подключиться ко всем компьютерам на станции, ну или просто на время выключить электричество — в конце-концов, это будет смешно и во второй раз. Но когда Айво пришёл, куда нужно, он растерянно захлопал глазами. Да, многие коридоры на Арк почему-то выглядели так, будто пережили бомбёжку, но путь к энергосистеме был готов заткнуть их всех за пояс. Металлическое полы вздыбились, почернели и оплавились, отдельные пластины тянулись к потолку, преграждая путь любому, кто захотел бы пройти дальше. Любому, но не Айво. С интересом осматривая обстановку, Айво попытался пролезть в щель между пластиной и стеной, и у него это получилось, пусть и ценой порванной куртки. Это было даже на руку — за таким укрытием никто его не заметит, и можно шалить не боясь быть пойманным. Айво достал из кармана чип с заранее подготовленным вирусом и, найдя терминал, открыл его сворованным у кого-то ключом, и пустил вредоносную программу по проводам, к сине-серым серверам, хранящим всю информацию о созданных на колонии организмах. Вдруг его окликнули. Айво вздрогнул и стал испуганно озираться по сторонам, но никого не увидел. Несколько секунд он пробыл в напряжении, ожидая худшего, но ничего не произошло. Он вынул чип и закрыл терминал, уже собираясь уходить, но его окликнули снова. Сначала Айво подумал, что это доктор Смит ищет его, но звук раздавался откуда-то снизу, из-под пола. Айво присел на корточки, вслушиваясь. В углу что-то замерцало и зашипело, тихо, но вполне различимо. Айво пригляделся и увидел кольцо с экраном. Не зная, что и думать, он взял его в руки. — Роботник! — неожиданно громко раздалось из кольца. Айво вскрикнул и уронил его на пол. Он буквально впечатался спиной в стену в невнятной попытке обезопасить себя. Но любопытство победило страх. Айво, не отрывая взгляда от штуки с постоянно мерцающим экраном, медленно подошёл к ней и снова взял в руки. Он не испугался, когда из неё донеслось: — Айво! Ты меня слышишь? Попытавшись набрать хоть каплю влаги в рот, Айво ответил почти не дрогнувшим голосом: — Да. Я слышу.