Победив добро

Шедоу дотянулся рукой до двери и когтями оставил на ней длинные искрящиеся борозды. Преграда скоро рухнет — ёж царапал металл долгие часы. Ему не нужно было даже вставать, чтобы сделать это. Его тело изменилось, лапы стали чудовищно, ненормально длинными, перчатки давно разорвались, обнажая острые, и такие же чёрные, как его шерсть, когтищи. Он изменился — и снаружи, и внутри, настолько, что уже даже не был похож на ежа. В нём вообще осталось мало чего прежнего, бывало, он подумывал, что это его «дарк» форма, если бы не… Мысли его со скрежетом затормозили. У него не было сомнений, что мысль про неизвестное ему доселе понятие «дарк форма» — это очередное воспоминание-вспышка, которого, по логике, у него просто не могло быть. Каждый раз, когда он судорожно пытался удержать его, оно растворялось, как дым, не оставляя после себя ничего, кроме раздражения. «Может, я просто схожу с ума в этой тьме» Дверь поддалась. Оперевшись на свои непомерно длинные конечности, он встал на свои такие же длинные ноги и поплелся к выходу. Выйдя в коридор, он на мгновение зажмурился от яркого света. Теперь его голова чуть ли не касалась потолка и к новой точке зрения ему ещё предстоит привыкнуть. Это придёт со временем. Но сейчас ему не до этого. Ему нужно найти профессора. Ему нужны ответы. Ему нужно знать: за что? Он с шумом втянул с себя воздух, учуял профессора, ещё кого-то и… Марию. Она не заходила к нему в камеру целую вечность, с того самого момента, как над ним начали издеваться, так откуда же её запаху оставаться здесь? Он стал ещё различимее и Шедоу, повернув голову, увидел её. Что-то сломалось в нём в тот момент. Вся та тьма, что царила в его разуме всё это время, отступила при виде неё, светлого ангела любви. Он вдруг почувствовал себя ничтожнейшим из ничтожных за то, что в принципе смог допустить все эти отвратительные в своей жестокости мысли и даже всерьёз обдумывал их, когда на свете жила она, такая чистая и добрая душа. Его глаза наполнились слезами, но он сморгнул их, желая получше рассмотреть её. Он ожидал увидеть с её стороны радость встречи, узнавание и тёплую улыбку, с которой она когда-то читала ему сказки на ночь, почёсывая за ушком. Но вместо этого увидел… Страх. Недоумение. Борьбу с самой собой! Он пытается его узнать! Но не может. Неудивительно, он ведь так изменился… Но у него ещё есть шанс. — Мария… — проговорил он и с её стороны послышался сдавленный вздох радости. — Шедоу! — она подбежала к нему и обняла. — Шедоу! Что они с тобой сделали? — Мария… Мне очень больно… Она отстранилась и в её глазах вместе со слезами заблестел ужас. — Пойдём скорее в нашу комнату! Бедненький, если бы я знала, я бы ни за что не позволила бы им, Шедоу! Ни за что! Шедоу знал это задолго до её признаний. Он верил с самого начала и, наверное, это и спасло его. — Скорее, — сказала Мария, беря его за руку и поворачиваясь, чтобы идти. — Домой. Но, краем глаза заметив размозжённую дверь, она тут же уставилась на неё и открыла рот от удивления. — Что случилось с дверью? — сказала она скорее взволнованно, чем поражённо. Шедоу даже удивился, что ей потребовалось столько времени, чтобы заметить разрушения. В конце концов, они были не такими уж и маленькими. Но самому ему меньше всего хотелось оставаться в этом месте ещё хоть минуту, когда его ждал дом. Дом! Его сердце забилось от предвкушения. Всё ещё шокированная, но полная решимости спасти друга, Мария устремилась вместе с Шедоу к выходу из отсека повышенной безопасности. Когда они достигли бронированных дверей, путь им преградили вооружённые охранники. — Что за?! — проговорил один из них, увидев Шедоу. Ёж насладился выражением искреннего ужаса на его лице. «Да, вот таким вы меня сделали. Наслаждайтесь». Остальные привратники ещё плотнее столпились у выхода. — Ты сказала, что хочешь только поговорить с ним! Какого чёрта ты его выпустила? — один из охранников, самый крупный, попытался спрятать страх за напускной злостью. Мария выдержала его взгляд, не дрогнув. — Я вышел сам, — холодно произнёс Шедоу. Теперь и у амбала на лице отразилась паника, что уж говорить о собратьях меньше его по размеру. — Ты должен вернуться в камеру, Ш-Шедоу, — пропищал кто-то. — Нет! — в голосе Марии зазвучали нотки праведного гнева. — Он туда не вернется, он идёт домой! Больше вы не будете его мучить! — Девочка, он должен находиться здесь, а тебе стоит уйти. — Если вы не выпустите нас, я всё расскажу дедушке! Эффект от слов Марии был сногсшибательным. Если до этого стражники хоть и были напуганы, но полны решительности не выпускать монстра, то теперь у Шедоу начало складываться впечатление, что они всерьёз обдумывают перспективу дать ему уйти. «Это хорошо, что не придётся применять силу. По крайней мере, сейчас». Один из солдат прочистил горло. — Девочка, видишь ли, ты не можешь просто взять и увести из-под надзора опасный экспериментальный организм. Так нельзя. Это может сделать только сотрудник лаборатории, учёный, как например, твой дедушка, ведь у него есть пропуск… — он осёкся, как только Мария резко вытащила из кармана юбки карточку с фиолетовой полоской. Шедоу впервые видел такую. Он был знаком с системой пропусков на Арк: у каждого без исключения сотрудника должна была быть своя карточка. От самых главных учёных до младших уборщиков — это правило касалось всех. Без пропуска человек мог посетить, разве что, только уборную. К ежу стали возвращаться некоторые воспоминания: карточки с красной полоской были у лаборантов, с зелёной — у учёных среднего звена, с серой или чёрной — у сотрудников охраны, в зависимости от их ранга, а у главного начальника, Джеральда Роботника, была с синей. Возможно, в этом была некоторая закономерность — учёным, чьё ремесло подразумевало творчество, полёт фантазии, интеллектуальные порывы, полагались жизнерадостные, яркие, но при этом простые цвета, охране же, приверженцам грубой силы и следования приказам — безжизненные и тёмные. Мария не принадлежала ни к тем, ни к другим, может, для неё изготовили собственную карточку, единственную в своём роде. Во всяком случае, привилегий Марии хватало, чтобы охрана отступила и выпустила друзей из отсека.

***

Тейлз не моргая смотрел на собеседника. Тот лишь уселся на пол, устеленный бамбуковыми циновками, и поджал под себя лапы. — Прошу, помогите нам, — едва слышно проговорил Тейлз. — Прошу. Как можно выбраться отсюда? Ящер покачал головой. — Раз вы оказались здесь, значит, на то была причина. Раз вы всё ещё здесь, значит, у этого мира нет причин отпускать вас. — Прошу, выслушайте. Кто-то вернулся в прошлое и убил моих друзей. Когда я использовал энергию хаоса Мастера Изумруда я оказался здесь и… — Энергия хаоса… — протянул незнакомец, не дав лисёнку закончить. — Если она привела вас сюда, то, боюсь, ваша судьба уже решена. Тейлз почувствовал, как по позвоночнику прокрался холод. — Нет, вы не понимаете, — отчаянно засопротивлялся он. — Выход есть! Ящер лишь приподнял бровь. — Вот, — лис протянул руку с коммуникатором, — Видите, у меня есть устройство, которое помогает связаться с друзьями на расстоянии, оно использует энергию хаоса. Луч привел меня сюда. — И, как ты думаешь, почему? — Может, здесь есть источник энергии хаоса, который можно использовать, чтобы выбраться отсюда. Ящер захохотал. И смеялся с каждой секундой пуще прежнего. Тейлза напугала эта резкая смена настроения и он невольно попятился. Неужели всем в этом измерении суждено потерять разум? Вдруг незнакомец замолчал и злобно блеснул янтарём глаз. — Использовать? Использовать?! Так значит, в вашем мире прошли сотни миллионов лет, а вы всё ещё относитесь к хаосу потребительски? — чуть ли не кричал он. — Неужели вы всё позабыли? Или у вас поубавилось ума? — Я, ну… Эм… — Тейлз не знал, куда деться. — Так слушай сюда, мальчик. Из-за такого отношения пала цивилизация, равной которой не было, нет, и не будет во всей вселенной! Она пала, но её гибель — назидание потомкам. И, раз вы всё позабыли, я, как Хранитель этого мира, обязан вам напомнить… Навострив ушки, Тейлз нацелился уловить каждое слово. Давным-давно, сотни миллионов лет назад, еще до появления вас, покрытых мехом, Мобиусом правили Высшие. Они были таковыми и по размеру, и по степени развитости, и по навыку общения с Хаосом. Понимаешь, что это значит, потомок стегоцефала? Общаться с Хаосом, значит общаться с самой жизнью! Хаос — это и есть жизнь, во всевозможном её многообразии форм, цветов, размеров, проявлений. Неслыханная глупость считать, что Хаос — это нечто плохое, а порядок — хорошее. Истинный порядок — это чёрные дыры, точнее, то, что остаётся после того, как они поглотили всё сущее, вобрали в себя и энергию, и материю, и само время. Вакуум, полное ничто, пустота — вот это и есть самый настоящий порядок! Да, всё верно, это измерение и есть олицетворение почти полного отсутствия Хаоса. Я говорю «почти», потому что кое-что всё-таки уцелело. Например, эта часть города, я, или чёрный цвет, что заменяет здесь небо. Да, трудно представить, но при Истинном порядке не было бы и черноты! Не было бы никакого цвета вообще. Тебе, наверное, так и не удастся это вообразить. Нет, что ты, я вовсе не пытаюсь принизить твой ум. Я вижу, несмотря на свой юный возраст, ты изобретатель, но видит Хаос, невозможно не принизить Ваш род молокопитающих, сравнивая с учёными рода Высших, или как мы их называли «ведающие о сути Хаоса». Да, великий народ, великое время. Но даже они не смогли побороть величайшую силу во Вселенной… Нет, не Хаос. Жадность! Когда живое создание принимает себя в своём обличии и на своём месте, вписывается с той ювелирной точностью, что предписала ему сама природа, в свою экосистему, наступает гармония. Светит Солнце, распускаются цветы, океаны, небо и земля, не мыслящие себя друг без друга — всё живёт, и жизнь эта бьёт ключом. Это священный круг жизни, нарушать который не дозволяется. Хаос благоденствует, ведь для него в этом случае открыты все потоки. Но есть и те, что хотят выйти из своих границ. Нет, правнук стегоцефала, не в смысле превзойти себя, а в значении сломать! Сокрушить всё то, что было до, что есть, и что, возможно, будет! Смотреть свысока на природу и её законы, плевать на всё то, что уже имеется. Возомнить себя выше всего. Так и вышло. Всё чудеса, сотворенные с помощью Хаоса, (а насколько ты успел заметить, они вплелись во всю нашу повседневную жизнь, в наши дома, в нашу любовь и мысли), в конце-концов приелись. Каждый рядовой Высший с каждым днём хотел большего. Жадность, жившая в их сердцах, как и всякий шантажист, становилась всё требовательнее по мере того, как ей шли навстречу. Дошло до того, что Высшие стали поедать Чао, отнюдь не от недостатка еды, а просто потому, что хотят. И вот, наступил финал этой трагедии, длившейся миллионы лет. Когда Высшие, совсем обезумевшие от вседозволенности, решили окончательно подчинить Хаос, случилось страшное. Никто уже никогда не узнает, какими средствами, изобретениями и ритуалами они попытались это сделать — всё поглотило собой Великое пламя Хаоса, который ни оставил ни одного следа от некогда великой расы. Даже планета после этого не могла оправиться от последствий. Сначала она напоминала сгусток магмы, затем несколько раз была скована многовековым льдом Морозного периода, после — страдала от звездных ветров… Но не смотря ни на что, жизнь находит свой путь. Успокоившийся Хаос вновь начал творить и, как вижу, всё с той же необыкновенной оригинальностью и силой. Однажды, мне в видениях явились целые измерения, которые он сотворил лишь для себя и золотые порталы, найти и войти в которые сможет далеко не каждый. Говорят, именно во время Великого пламени родились Изумруды Хаоса. Как и все драгоценные камни, они приняли свою форму под невероятной силой того давления и температуры, что смели с лица планеты Высших. Может, это была просто случайность. А может, Хаос дал шанс будущим поколениям пользоваться малой частью своей силы, частью, ограниченной по времени и по возможностям. Он более не допустит властвования над собой. Что же до тебя и твоих друзей… Да, не просто так вы попали сюда. Вернуться в мир Хаоса вы сможете только отвергнув мир Порядка. Как? Понятия не имею. Скажу лишь одно: вы обязательно вернетесь. — Правда? — с надеждой проговорил Тейлз, хоть на секунду освободившийся от мрачного созерцания истины, которую, возможно, во всей Вселенной знает теперь только он один. — Это точно? — Считай сам, — пожал плечами ящер. — Ты, например, можешь переродиться в свое теле, с вероятностью, скажем, 1 к 40 квадриллионам. Шанс того, что ты при этом родишься примерно в одно время со своими друзьями, да ещё и встретишься с ними, и того меньше. — Но, я… — Тейлз не знал, что и ответить. «Я не сдамся. Есть и другой выход, должен быть. Я не сдамся! Я буду таким же смелым, как Соник!» — Не вешай нос, — сказал ящер. — В конце концов, ты можешь ещё какое-то время побродить по миру, глядишь, может, найдешь что-нибудь удивительное. Как я сказал, Хаос в этом измерении всё же присутствует, пусть и в ничтожном количестве, а значит всё возможно. Тейлз слегка улыбнулся и уже открыл рот, чтобы поблагодарить, как вдруг раздался жуткий грохот. Земля затряслась так, что лисёнок едва смог устоять на ногах, а незнакомец, к его удивлению, широко улыбнулся и зажмурился от удовольствия. — Как я и говорил. Вот она, очередная крупица Хаоса, почтившая своим появлением этот мир. Тейлз не разделил его восторга. Обернувшись, он увидел огненный вихрь, поднимающийся из расколотой земли. Тут же подумав о Сонике и Руж, он вылетел им на выручку, услышав за спиной: «Да поможет тебе Хаос!» Глаза лисёнка жгло от неестественно яркого света, но он, смахивая слёзы, пытался найти друзей. И нашёл. Руж подлетела к нему откуда-то справа. Ещё через секунду он увидел внизу неподвижную синюю точку, к которой стремительно приближался пламенный ураган. — Соник! — во весь голос прокричал Тейлз и тут же закашлялся от того, что жар, будто обретший материальность, проник ему в глотку. Вдруг какая-то сила резко потянула его назад. Он попытался сопротивляться, но она оказалась сильнее. Повернув голову, он увидел Руж. — Что ты делаешь? — он старался перекричать рёв пламени. — Отпусти! — Ему уже не помочь! Ты сгоришь там! Слёзы брызнули у него из глаз, когда он ещё раз рванул в свою сторону, желая освободиться, но они не помешали ему увидеть, как огонь поглотил Соника. Тейлз взвыл. Он больше не сопротивлялся и Руж тащила его на себе всё дальше и дальше от урагана жгучей энергии Хаоса. Они были уже довольно далеко когда он увидел, что огонь поглотил почти весь город и направился куда-то в другую сторону, не оставляя после себя даже разрушений.