Победив добро

На них смотрели абсолютно все. Учёные, лаборанты, уборщики… Даже если бы Шедоу и увидел кого-то знакомого, то наверняка бы не узнал — ужас и удивление делали лица жителей Арк почти одинаковыми. Полная решимости и гнева Мария шла впереди и держала Шедоу за руку. Несмотря на свою хрупкость, она прорезала толпу в коридорах словно ледокол, и даже было не до конца понятно, расступались ли перед ней из-за того, что она — любимица главного учёного, или из-за того, что за ней следовало тёмное бесформенное нечто. Наверное, всё-таки второе, подумал Шедоу, когда при виде него одна молодая лаборантка упала в обморок. Но всё это не имело значения, до их с Марией комнаты оставались считаные секунды. И, когда они вошли, у ежа перехватило дыхание. Всё было в точности таким, как он помнил: окно во всю стену, переходящее в такой же стеклянный потолок, из которых была видна Земля, звёзды и Солнце, кровать с покрывалами ручной работы, множество разноцветных книжек, и картина. Картина… При виде неё у Шедоу сердце свело от невыносимого счастья. Это было изображение пшеничного поля, посреди которого одиноко стояло дерево. По лазурному небу плыли воздушные облака, летнее солнце ярко освещало всё это благоденствие. И как же часто они вдвоем мечтали о том, как пробегутся по этой земле, подставят лица солнечным лучам, посидят в тени листвы… Долго насладиться моментом ему не дали. Дверь позади с грохотом открылась и в проходе явился разъярённый Джеральд Роботник. Шедоу не мог вспомнить, видел ли когда-нибудь создателя в таком состоянии, и что-то ему подсказывало, что дело не в амнезии. Тот бросил злобный взгляд сначала на внучку, потом на Шедоу, но друзья даже не дрогнули. Они оба нацелились выиграть этот бой. — Шедоу, ты должен вернуться в камеру, — профессор пытался сделать свой голос как можно более спокойным и нормальным, но, видит Хаос, это получалось у него с трудом. — Нет. Даже за темными очками было заметно, как у Роботника округлились глаза. Он явного не ожидал столь категоричного отказа со стороны своего изобретения и ещё больше он удивился, когда говорить начала Мария: — Дедушка, как ты мог? Как ты мог позволить им издеваться над Шедоу? Ты не мог не знать, как они его мучают! Ты должен был его защитить! А если у тебя это не получается, тогда защищать его буду я! Джеральд сделал несколько вдохов, чтобы успокоится и не сорваться ненароком на крик. — Юная леди, Вам стоит извиниться перед доктором Смитом. — За что же это? — Мария с вызовом скрестила руки на груди. — Ты назвала его бессердечным живодёром, когда встретила в коридоре. — Он и есть живодёр, — она сузила глаза. — Как и все остальные, кто участвовал в пытках Шедоу! И я больше никому из них не позволю дотронуться до него даже пальцем! — Значит так, барышня, Шедоу отправляется обратно в лабораторию, туда, где ему и положено находиться в качестве лабораторного организма. Он в конце концов совершенная форма жизни, а не домашний кот! — Нет. Этому не бывать, — со сталью в голосе произнёс ёж. — Хм? — Джеральд повернулся к нему с ясно выраженным изумлением. — Шедоу, ты прекрасно знаешь правила, неужели мне нужно повторяться? Ты обязан покинуть жилой отсек прямо сейчас. — Заставь меня. Было что-то такое в тоне Шедоу, отчего у профессора на лбу выступил пот. Шутки кончились. У Шедоу более не было никакого желания изображать из себя послушного подопытного ёжика, теперь он был в любой момент готов извергнуть из себя то самое клокочущее тёмное начало, что нашло приют в его измученной и усталой душе. В его рубиновых глазах, направленных на создателя, не было гнева, злобы, отвращения, лишь твёрдое желание не отступать от своего. Любой ценой. — Так, значит, это и есть совершенная форма жизни? — всколыхнувший напряженную тишину, вопрос, казалось, оглушал. Все трое разом обернулись. В дверях стоял рыжий мальчуган с синяком на всю щёку. «Я его где-то видел?» — думал Шедоу. — «А ведь видел точно…» Что сразу привлекло внимание ежа, так это взгляд незнакомого ребёнка. В нём было всё: искреннее любопытство, какая-то непонятная тихая радость, глубокая боль и горькая обида. Всё, кроме страха. — Позвольте, профессор, — с наигранной утонченностью солеанской аристократии произнёс рыжик, протискиваясь в комнату. — Иди к себе, — глухо рявкнул Джеральд. — Сейчас же. — Заставь меня, — мальчик едва сдержал смешок, но не хитрющую улыбку. Как ни в чём не бывало он стал копаться в шкафу, приговаривая: — Мария, ты не видела мои очки? А твой спутник, извини, не знаю его имени.? Мария на секунду замялась. — Айво, это Шедоу. Мой самый лучший друг на свете. — О, Шедоу, значит. Превосходно. Захлопнув дверцы, он на секунду задержался в дверях и окинул взглядом всех присутствующих. И, попрощавшись с помощью неумелого реверанса, ушёл прочь. «Вот это было странно» — подумал Шедоу. Неловкую тишину прервало покашливание профессора. — Шедоу, это твоё окончательное решение? — холодно спросил он. — Да, — не дрогнув ответил ёж и почувствовал, как Мария взяла его за руку. — Отлично. Хорошего дня. Без лишних церемоний, Джеральд Роботник удалился. Друзья некоторое время стояли неподвижно, а затем кинулись друг другу в объятья. Мария заплакала. Айво с трудом пытался унять дрожь в руках. Сердце его бешено колотилось, внизу живота завязывался ледяной узел, а ноги подкашивались. Он был близок к обморочному состоянию, и лишь одно удерживало его от беспамятства — пульсирующая неоном сеть идей в мозгу и возможности, которые открывало соседство с совершенной формой жизни «Шедоу». Она была рядом, буквально в нескольких комнатах от него, без охраны, без защиты, в компании одной лишь Марии. Лучшего варианта нельзя было и представить. Теперь Айво можно было выбросить в воображаемую мусорку план, который он разработал для освобождения Шедоу, и сразу приступать к следующим этапам — к заполучению совершенной формы жизни в качестве союзника, побегу вместе с ней с Арк и мести ПЗН. Начинать следовало со втирания в доверие к Марии, но сейчас этого делать пока нельзя, выйдет слишком наигранно и подозрительно. Но он просто не мог ждать подходящего момента. Шанс, выпавший ему, казался таким соблазнительным, что он ни за что на свете не хотел упускать его. Однако делать было нечего, пришлось собрать всю свою волю в кулак и направить силы на доступное здесь и сейчас. Пусть это и раздражало Айво до зубного скрежета, он, сделав несколько глубоких вдохов, задумался. Что же делать? Вернуть коммуникатор? Наверняка весь учёный состав Арк сейчас напоминает перепуганный курятник, так что увести из-под их носа столь незначительную вещицу не составит труда. Наверное. «Нет, рисковать не стоит, слишком многое стоит на кону», — думал он. — «И терять всё из-за какого-то дрянного браслета совершенно недопустимо». Поговорить с самим Шедоу? Это было бы неплохо, но без Марии здесь не обойтись. По-видимому, она имеет на это чудовище такое влияние, какое не снилось всем учёным на Арк вместе взятым. Айво хотелось кричать. Почему, ну почему всё на этой дрянной станции сводится к этой болезной! Она словно вирус, проникнувший в ум его деда и за счёт этого имеющий все блага, о которых ему, Айво, оставалось только мечтать. Вирус… Взгляд Айво опустился на его планшет. Не так давно он запустил жучка, чтобы побольше узнать о Шедоу. За время, что тот крутился по закоулкам серверов станции, он вполне мог насобирать информации. Может, что-нибудь из неё получится использовать в разговоре с Марией — не идти же к кузине с пустыми руками. Айво жадно накинулся на свой улов, но через какое-то время недоуменно нахмурился. О Шедоу жучок не принёс никакой новой информации — слишком непробиваемы оказались системы защиты. Зато было кое-что другое, а именно некоторые документы о некоем проекте «Икс». Айво без энтузиазма пролистал данные: гуманоид, создан 8 лет назад, вне криокармеры стабилен, системы в норме. Всё это не представляло ценности, на Арк обретали жизнь и находили свою смерть многие организмы, причем было неважно, насколько хорошо работают их системы органов: гибель их весьма часто была связана с, так сказать, внешним вмешательством. Он обречённо вздохнул и отложил гаджет. Встал с кровати, подошёл к иллюминатору во всю стену и прижался лбом к его холодной поверхности, лишь бы хоть немного остудить свою забитую мыслями голову. Поверхность стеклопакета слегка запотела от его дыхания. Пусть он один на всём белом свете, пусть он слаб и мал размером. Но он покажет им всем! Покажет, что значит настойчивая ярость злобного гения. И не важно, какой ценой он добьется этого. Пускай этой ценой будет жизнь осколков его семьи.

***

Осада шла уже три недели, но за это время ни одна из сторон не дрогнула. Мария с Шедоу большую часть времени проводили в своей комнате, а Джеральд оставался верен своему слову и даже не думал кого-либо уговаривать. За его маской равнодушия бушевал целый ураган чувств, главным образом это были страх, тревога и напряжённость, но профессор не был бы собой, если бы не умел вовремя влиться в тот образ, который был ему наиболее выгоден в данный момент. Будь то в дни студенчества, когда следовало знакомиться с нужными людьми, или во время проектирования Арк, где нужно было делать хорошую мину перед инвесторами. Так и здесь, для всех он был незыблем, как ледник, пока не оставался наедине со своими самыми доверенными людьми. И уж тогда он давал волю эмоциям: — Что вы имеете в виду под словом «адаптировался»? То есть всё, чем мы всё это время занимались, не имеет ценности?! — его усы опасно топорщились. — Я прекрасно знаю, что он совершенная форма жизни, но это не значит, что на него нельзя найти управу! — К сожалению, сэр, абсолютно все методы потеряли свою эффективность. Он принял новую форму, к которой потребуются уже другие подходы. — Правда?! И как вы думаете это проверить? Он превратит вас в мясную кашу при одном лишь намёке на подобное! Он всех нас растерзает в мгновение ока! Он вскочил к окну и оперся на подоконник, склонив голову и тяжело дыша. Психика Джеральда переживала не лучшие времена, и отсутствие хоть каких-то перспектив в разрешении текущего конфликта делу не помогало. — Профессор, — слабо начал Смит. — Если мы не можем справиться с ним здесь, то почему бы нам не сделать это на Земле? — ПЗН тут же попытаются убить нас и, сдаётся мне, им это вполне удастся, — раскрасневшийся Джеральд повернулся и уставился на Смита. — Или вы забыли, что они сделали с моей дочерью и зятем? Да будет вам известно, что у этих ублюдков хватило наглости прислать мне их отрезанные головы! Смиту и всем присутствующим тут же поплохело. Это уже выходило за все возможные рамки, это была настоящая война. ПЗН уже пыталось убить их всех, но в тот раз на выручку пришёл Шедоу… А теперь он их враг или, в лучшем случае, скрытая угроза. Когда с одной стороны против тебя выступает всесильная спецслужба, а с другой — бессмертное существо с невероятной силой, картинка выходит не самая воодушевляющая. Все это понимали. Не было на Арк человека, который не ощущал бы, что по воздуху скоро разлетятся шаровые молнии от скопившего напряжения. Но больше всего это было видно по Джеральду Роботнику, что произнёс: — Ладно. Продолжаем политику невмешательства. Пока всё тихо и, будем надеяться, он простит нас. Ни он сам, ни его подчинённые не верили в это. Но желая поскорее идти отдыхать, они молча удалились. Джеральд остался наедине с собой.