Социальный эксперимент

      — Ну и? — Кирстен стоит в дверном проёме, и наблюдает, как Том качает пресс, — когда мы увидим финальные титры, мистер Холланд? Мои родители прилетят через три дня и зададут много вопросов, к примеру, почему ты ходишь в школу и одеваешься, как бомжара, — от внешнего вида мистера-я-почти-голливудский-актёра в полнейшем шоке и сестра и друг.       Ну нет, всё понятно, что это не должны быть брендовые шмотки, но можно было пройтись по ТЦ и купить что-то не очень дорогое. Но точно не покупать всё в секонде. Томас даже успел стать посмешищем среди пары популярных детишек в их классе, а местный задира Флеш даже придумал ему прозвище — Пенис-Паркер. Ох, знал бы Юджин о том, что под мешковатым свитером у Хоуми гора мышц, а удар у него такой же поставленный, как у неплохого боксёра (спасибо годам тренировок и съёмкам), молчал бы в тряпочку.       — Если я скажу, что это ради роли…       — Забыл, что моя мать — кинокритик? — напоминает Кирст, пройдя в спальню, — она же знает обо всех кастингах и явно следит за теми, где мелькает твоя фамилия. Так что, это не вариант, Томас.       — Хорошо, я что-нибудь придумаю, — обещает он. Он всего два дня назад вернулся из Берлина и теперь обнашивал невероятно крутой костюм паука, что подарил ему Старк за помощь в Германии и пока было тихо и Питер, ну то есть Том, занимался тем же, чем и до встречи с Мстителями — патрулировал и помогал гражданам: предотвращал мелкие кражи и угоны, переводил бабушек через дорогу и следил за тем, чтобы дети не били друг друга в подворотнях. Всё, как всегда. Мистер Хеппи Хоган, что был назначен куратором Питера, не брал трубку и не отвечал на сообщения, хотя это волновало Стенли меньше всего.       — Только поторопись, — просит девушка, покидая спальню. Ей уже не нравится всё то, что они затеяли. И казалось, завтра у Томаса стартуют съёмки и хорошо, что некоторая их часть будет в Нью-Йорке, а потом уже в павильонах Лос-Анджелеса, но ему в любом случае рано или поздно придётся покидать город и вылезать из полюбившегося образа и если он не сделает это сам, то Гордон сделает это вместо него.       — Что у нас из еды? — с тех пор, как Холланда цапнул тот паук, он стал есть ещё больше, но это скорее от ускоренного метаболизма, да ещё и регенерация стала требовать больше энергии, как и организм в целом.       — Я пекла блинчики, — сообщает сестра. Сегодня было воскресенье и они остались в её квартире на Манхеттене и через пару часов должен был вернуться Хез.       — Отлично, — потирает ладоши Томас, проходя на кухню, — я знаю, как всё организовать. Нужно чтобы они сами меня разоблачили.       — А смысл? — Кирстен накладывает ему блины и поливает из мёдом.       — Просто, хочу так, — пожимает он плечами, садясь за барную стойку, — да и так будет проще. И мне потребуется твоя помощь.       — Снова, — она закатывает глаза, — что на этот раз, Стенли? Звезда с неба, пыльца фей, ключи от Нарнии?       — Хах, — Том рассмеялся, — ключ от Нарнии пришёлся бы кстати, если я буду убегать от тех, кого развёл. Но не об этом речь. Нужно, чтобы ты случайно так подкинула кому-то в классе пару журналов с моими фото и интервью. Твой папа, помнишь, он писал обо мне? После выхода «Невозможного»?       — Может лучше то, что писала о тебе моя мама, — усмехается девушка, — по-моему, она не слабо перемыла тебе кости после «Как я теперь люблю» и да, «Поступь тьмы»…прости, но мерзкая картина.       — Сам не в восторге, — он ёжится, — но понимаешь, в Голливуд просто так не зовут…       — За то на Бродвей попасть можно и без фильмографии, но с талантом, — отмечает она, — ты превосходный актёр, Томас, — он улыбается, — и если что, всегда есть театр.       — Да, я в курсе, когда-то начинал с этого, — кивает Том. Что ж, Бродвей не самый плохой вариант. Может даже лучше, чем кино, но пока его курс лежал в Калифорнию.       — И знаешь, на твоём месте, я бы сделала вид, что читала «Моби Дика», не та книга, мимо которой стоит проходить мимо, — она делает ему кофе, с молоком, как он любит.       — Премного благодарен, — Том улыбается, — что ещё мне почитать?       — Хах, я напишу тебе списочек… А ты, пока решайся на разоблачение, Стенли.