***
Кенсу нетерпеливо постукивает пальцами по столу. Он опускает взгляд на наручные часы и хмурит брови, потому что стрелки часов будто приклеились к одному месту. Он тяжело вздыхает и откидывается в своем кожаном кресле, раскачивая спинку. Сегодня был тяжелый день: встреча с клиентами — опять развод, иск крупной компании со всеми вытекающими, к тому же тупой богатенький сынок вляпался в дерьмо в одном клубе и теперь все это разгребать Кенсу. — Но если будет прыгать выше своей головы, — бубнит До, — пошлю его в пекло. Кенсу любил деньги и бесконечные нули на его банковском счете. Но ему осточертели богачи, которые не видели границ между дозволенным и запретным. И случай с золотым сопляком как раз тот самый. От этой мысли Кенсу прикрывает глаза и откидывает голову: он посидит еще немного и поедет к Чонину, который не позволит всем этим мыслям расползтись куда не следует. — Хэй, что делаешь? — внезапно доносится голос со стороны двери и юристу даже не нужно открывать глаза, чтобы посмотреть кто это. — Прокрастинирую, — вяло говорит До. Он слышит, как мягкими шагами Бэкхен подходит и присаживается в кресло. Он лениво открывает глаза и смотрит на своего друга. — Кто-то снова пожаловался на меня? — спрашивает Кенсу. — Нет, — говорит Бён, перекидывая одну свою ногу на другую. Он изящно устраивается в кресле и глубоко вздыхает. — Просто решил зайти к тебе, в моем большом кабинете до жути скучно. Кенсу тихо фыркает и изгибает пухлые губы в полуулыбке: — Как дела с твоим мистером Паком? Разве не он должен развлекать, когда тебе становится скучно? — Он не шут гороховый, — возмущенно цокает Бэкхен. — Ну да, ну да, — соглашается Кенсу. — А ты что? Опять поедешь к своему Сехуну? — вопросительно изгибая бровь, спрашивает друг. — Нет, — отмахивается мужчина. — С ним чуток все усложнилось. После ночи с Чонином, Кенсу ни разу не встретился с Сехуном. Фотограф стал занимать большую часть мыслей в голове, а про парня с худощавым телосложением он вспоминал редко. Пару раз они перебросились сообщениями типа «Привет, как дела, все хорошо и пока». Кенсу не настаивал, а Сехун не предлагал. Почти идеальное завершение их дружеских отношений с привилегиями. Мужчина все чаще вспоминал как умопомрачительно целуется Чонин и как его гибкое тело подается ему навстречу. Ким напоминал ему изящную и послушную пантеру, которая вилась в его руках, чтобы получить желаемую ласку. От воспоминаний губы Кенсу чуть пересохли, и он неосознанно проводит по ним языком. — Сейчас есть кое-кто лучше, — загадочно улыбается До, потирая подбородок длинными пальцами. — Боже, выглядишь как маньяк, — смеется Бэкхен, а затем шутливо и поучительно добавляет. — Не забывай предохраняться! Кенсу на это сминает клочок ненужной бумаги со стола и кидает в друга: — Пошел ты, — со смехом говорит До. — Сам-то не забывай резинку надевать на своего безупречного Пака! Уверен, что ты снизу! Бэкхен хохочет от души и показывает язык, прикрываясь своими руками от бумажной перестрелки. Он кидается ими в ответ, но вот только засранец Кенсу разворачивается в своем кресле и прячется за ним. — Жулик! — хохочет Бён тоже прячась за небольшим креслом. — Хочешь жить — умей вертеться! — отвечает До, сминая еще пару белых листов и кидая их в друга. — Мелкий ублюдок, — шипит Бэкхен, высунув кончик языка он точно прицеливается и попадает прямо в лоб Кенсу, пока тот пытался выглянуть из-за укрытия. — Есть! — Кхм-кхм, директор Бён, — внезапно доносится робкий голос со стороны двери. Бэкхен в миг вытягивается как струна, а Кенсу выпрямляется в кресле, разворачиваясь к столу. Оба мужчин стараются сохранить невозмутимое лицо, когда Йери — секретарь Бэкхена — выглядывает из-за двери: — Звонил Президент Пак из компании Jae Enterprises, просит Вас срочно перезвонить ему. — Йери, дорогая, звони на мобильный, если меня не окажется в кабинете, — вежливо улыбается Бён, скрещивая руки у себя на груди. Девушка чуть смущенно улыбается и говорит: — Вы оставили его на столе, директор Бён. — Я сейчас подойду, — говорит блондин, — можешь идти, Йери. Кенсу видит, как кончики ушей друга алеют, и он с трудом сдерживает смех. Когда секретарша оказывается за дверью его кабинета, то он тут же сотрясается низким утробным смехом. Бэкхен прикрыв глаза глубоко выдыхает: — Черт бы тебя побрал, Су, — шипит он, но все же улыбается другу. — Не моя вина, что ты поддался провокации, — говорит До, пожимая плечами. — Кстати, я тебе больше не нужен? — Не знаю, я переговорю сначала с Джебомом, — задумчиво произносит Бэкхен. — Он редко звонит, а значит что-то серьезное. Вот дерьмо, вспомнил, — щелкает пальцами Бён. — У него маячила проблема с Китаем. Это дело заведомо Исина. — Отлично, — хлопает в ладони Кенсу, облегченно вздыхая. — Я тогда пойду, но ты же знаешь: на твои звонки я отвечу в любое время, дорогой, — игриво произносит он, посылая воздушный поцелуй блондину. — Пошел ты, — отмахивается Бён и подходит к двери, оборачиваясь в последний момент. — Но если что, наберу тебя. — Конечно, директор-ним, — кланяется До в шутливой форме. Когда дверь закрывается за спиной Бэкхена, Кенсу встает из-за стола, поправляя пиджак и застегивая его на две верхние пуговицы. Он бросает свой взгляд на свое отражение в витражном окне: безупречен, как и всегда. Пухлые губы изгибаются в самоуверенной ухмылке. Он набирает сообщение Чонину, что хотел бы встретиться где-нибудь и получает ответ сразу же. «Я возле моста Банпо». Он уже хватает пальто, как в дверь кабинета кто-то робко стучится и за ней оказывается Айрин с папками в руках. — Прошу прощения, мистер До, — говорит та, смущенно заправляя прядь волос за ухо. — Я не знала, что Вы уходите. — Все в порядке, — говорит Кенсу, слегка прочищая горло. — Что-то случилось? — Мистер Чжан попросил Вас просмотреть эти документы, он не уверен в кое-каких вопросах и… — Айрин закусывает губу, робко поглядывая из-под полуопущенных ресниц. — В общем вот, здесь он все расписал…и если Вам нужен помощник… Кенсу лишь чуть приподнимает брови, делая вид, что он внимательно слушает, блуждая взглядом по хрупкой фигуре девушки. Он бросает пальто на свой стол и прячет руки в карманах брюк и кивает ей: — Хорошо, давай просмотрим что там, — говорит До. Шатен не удосуживается предупредить Чонина о том, что он не приедет. Бумаги и Айрин вытесняют из его головы фотографа, который посылает после ему с десяток сообщений и последующий звонок оставляет не отвеченным. Ведь Кенсу не дурак отвлекаться в два часа ночи от ошеломительного минета в спальной Айрин. Однако ночевать у девушки Кенсу не хочет совсем. И когда он быстро накидывает пальто в небольшом коридоре, то видит неподдельную грусть в глазах стажерки. Юрист заведомо знал, что все так и будет: Айрин влюбилась. — Кенсу-шши, я…- робко начинает та, а взгляд прячет за выбившимися прядями темных волос. — Может быть… — Я не могу остаться, извини, — говорит До, перебивая чужие мысли. Айрин выглядит поникшей, осознание того, что ее использовали не покидает маленькую голову. А Кенсу почти готов выслушать истерику, но та даже не повышает тон голоса, говоря: — Я попрошу директора Бёна, чтобы он перевел меня стажироваться в дочернюю компанию к мисс Тиффани Янг. До удивленно приподнимает брови — он ожидал чего угодно, но только не этого. Айрин стоит перед ним такая юная и миниатюрная, а он как сущий дьявол испортил ее. Внутри него кажется почти зародилась вина и ответственность за разбитое сердце, но все быстро улетучивается. Ложная тревога — Кенсу никогда ни о чем не жалеет, к тому же все взрослые люди: сами решают и делают выбор. — Думаю это будет хорошим опытом для меня, — говорит девушка, пряча обиду за легкой улыбкой. — Да, — кивает До, — так для тебя будет лучше. Удачи на новом месте, Тиффани отличный юрист, — добавляя за легкий укол вины, — если нужна рекомендация или что-то еще… — Нет, спасибо, Кенсу-шши, — отнекивается Айрин и они коротко прощаются друг с другом. До уходит не оборачиваясь, оставляя за собой горький привкус мускусного парфюма и пару капель соленых слез за закрытой дверью, ведь девушка сама согласилась на все, а теперь нет смысла устраивать спектакль перед мужчиной. Стук каблуков разносится по подъездной площадке, пока он не оказывается на улице. До чуть ежится от утренней прохлады зимы и делает глубокий выдох, который тут же превращается в пар. Он оглядывается по сторонам и выключает сигнализацию на своем автомобиле, которая раздается громким звуком по двору. Он вспоминает, что не ответил ни на одно сообщение Чонина, которые к слову он даже не прочел. На это он лишь отмахивается рукой, ведь они никто друг другу. Только деловые отношения. На такое сравнение Кенсу усмехается, что правда, то правда. Усталость накатывает сильней, когда он оказывается в машине, а теплые сидения внезапно становятся самыми уютными в мире. Но ехать домой все же нужно. По дороге он встречает лишь пару автомобилей такси, а улицы пустуют, нагоняя легкий сон. И пока шатен стоит на безлюдном перекрестке, то с небольшим сожалением думает о том, что его дом такой же пустой, как и город в раннее зимнее утро. Единственный плюс добирается он до своей обители очень быстро. Его жилой комплекс находится в элитном спальном районе. Кенсу греет душу, что он своим потом и кровью заработал на лакшери жизнь и теперь пользуется этим сполна. Да, немного скучно, но в его жизнь приходят и уходят люди по его собственному желанию и это очень даже устраивает его. Двери из закалённого стекла разъезжаются прямо перед ним, а сияющий холл блестит не хуже, чем в оперном зале. Консьерж тихо посапывает за окошком, а съехавшая на бок черная фуражка, добавляет неопрятности и сонливости в столь ранний час. С губ Кенсу слетает тихий смешок, когда он оказывается у лифта, который через некоторое мгновение поднимает его на двадцать седьмой этаж. Площадка почти пустая, однако взгляд До цепляется за сгорбленную фигуру у его квартирной двери. Он в несколько шагов сокращает расстояние, узнавая эти чертовы шоколадные завитки волос. Парень чуть прищурив глаза поднимает голову, фокусируя свой взгляд на Кенсу: — Ты пришел… — Черт возьми, — ругается Кенсу, — как ты здесь оказался? — И я рад тебя видеть, — вяло приподнимая руку в приветствии говорит Ким. Кенсу прикладывает свой большой палец к сканеру, и входная дверь с писком открывается. Он помогает встать фотографу и почти заталкивает того в свою квартиру. А Чонин даже не сопротивляется, кажется желая оказаться лишь на мягкой горизонтальной поверхности. Кенсу рьяно снимает с того огромный пуховик, а Чонин цепко хватается за чертов толстый ремень от своего фотоаппарата. — Осторожнее! — восклицает парень. — Это важное… Кенсу кажется, что тот пьян, но нет, Чонин всего лишь очень сильно хочет спать и совсем не контролирует себя и свой язык, потому что: — Я ждал тебя у моста Банпо, — сонно говорит он. — Можно я останусь? — Ты уже в квартире, идиот, — шипит До. — Естественно ты останешься. — Спасибо, хён, — мечтательно улыбаясь, говорит Ким. И пока До укладывал его в свою огромную кровать, то проклинал две вещи, какого черта он выбрал такую огромную квартиру и почему худой Чонин такой тяжелый. Кенсу заваливается следом, скидывая лишь пиджак и галстук. Куча вопросов и возмущение вертятся у него на языке: ему хочется спросить откуда тот узнал его адрес и почему вообще ждал, и какого черта консьерж ничего не сделал и не позвонил ему? Но усталость берет свое и стоит чуть прикрыть глаза, как он проваливается в глубокий сон, совсем не ощущая, что Чонин прижимает его ближе к своей груди.***
Чонин просыпается первым от того как его нос чуть щекочет макушка темных волос Кенсу. Он ведет носом и улавливает тонкий аромат парфюма, безусловно подходящий всему антуражу вокруг. Мужчина все еще мирно спал, а Ким был уверен, что на часах уже полдень. За окном стоит пасмурная погода, кажется пойдет снег, который так не любит До. От этой мысли чониновские губы растягиваются в улыбке. И он уже прекрасно знает: старший будет не довольствовать из-за того, что Ким дожидался его у двери, как пес. Парень бесшумно встает с постели, попутно стягивая футболку и бросая ту на пол. Он осторожно подходит к витражному окну, раскрывающему потрясающий вид перед ним. Чонину кажется, что Кенсу нравятся такие вещи, потому как тот однажды упоминал о своем офисе, из окна которого виден центр Каннама. Ким оборачивается и бросает взгляд на белоснежного вида постель, где среди пышных одеял затерялся Кенсу. Он сам не знает, когда стал запоминать и подмечать о нем личные вещи. Изначально он был заинтересован в одном, делать фотографии, в которых излучалась неуловимая харизма До Кенсу. У него почти получалось, но чего-то не доставало. Каждый раз перед глазами всплывал образ сонного, спящего, скучающего и раздраженного Кенсу. Чонин с тихим смехом вспоминает, как тот в последнее время слегка сердился от количества щелчков затвора. А Ким не мог остановится, он хотел оживить старшего на фото. Но холод в глазах перечеркивал всю картину, тем временем как Чонин стал одержимым в присутствии До. Все эти саркастичные замечания и ирония, что ловко слетали с пухлых губ стали неотъемлемой частью жизни фотографа. Ким велся на томный взгляд и шепот хочу тебя прямо сейчас и брось свою камеру, если не хочешь заснять все, что будет здесь происходить и кажется это самая настоящая западня из которой теперь не очень-то хочется выбираться. Фотограф делает пару шагов вперед и осматривается по сторонам, чуть слышно присвистывая. Он совсем не удивлен, что апартаменты огромных размеров в стиле hi-tech. Кенсу никогда не отрицал того, что он безумно богат и наслаждается этим в полной мере. Чонин закусывает губу, пряча руки в карманах узких джинс и оглядывается еще раз, чтобы найти свою камеру и находит ее на небольшом комоде, со свисающим черным ремнем. Вчера ночью он сделал потрясающие снимки возле реки Хан. Счастливые лица и полные грусти ловились в кадр его фотоаппарата; хозяева, выгуливающие своих питомцев от мала до велика; дети с родителями и гуляющие парочки возле набережной. Вчера вечером было как-то особенно, он так чувствовал и надеялся, что старший разделит с ним это ощущение. Но простояв возле реки Хан чуть больше часа, он решился примерить на себя роль суперагента и попытался разузнать адрес Кенсу, позвонив в офис SM Corporation. Когда на звонок в приемной ему ответили, он вежливо представился и сообщил что фотографии для старшего партнера До Кенсу готовы и что юрист попросил отправить на личный адрес, не в компанию, но вот не задача, горе-фотограф потерял его. — Просто запечатайте и пришлите в офис, — на отрез заявила секретарша. — Мистер До строго указал, что все должно быть доставлено к нему домой, Вы же знаете его, — не унимался Чонин. — будет не сладко всем, если все пойдет не по его плану. — Ох, — вздохнула девушка в телефон. — Вы правы, мне лишние проблемы ни к чему. Записывайте адрес… Что ж, доехать до дома Кенсу было лишь одним делом, потому что консьерж очень уж подозрительно поглядывал на него и камеру, посчитав того гнусным папарацци и все грозился, что вызовет полицию. И Чонин решился дождаться, когда тот наверняка уснет прошмыгнуть мимо него, что и получилось осуществить. Вчерашние его похождения напомнили ему какой-то дешевенький сериал из-за чего он улыбнулся собственным мыслям. — Чему ты там улыбаешься, — хрипло спрашивает До, приподнявшись на локтях и смотря на парня возле окна. — Да так, консьерж у тебя полное дерьмо, — хихикнув отвечает Чонин. — Доброе утро. Кенсу что-то ворчит и до младшего доносится: уволю, придурок, куда смотрит идиот. Мужчина встает с постели и со вздохом тянется, чтобы окончательно пробудится. Он лениво сбрасывает рубашку на пол и оборачивается к парню: — Ну что, поведаешь свою, наверняка занимательную историю, как и зачем ты здесь оказался. Ким склоняет голову и кривит свои пухлые губы в легкой ухмылке. Ведь старший совсем не знает, как внутри Чонина все переворачивается от одного его взгляда. И как божественно целуется хён с его чертовски сочными губами, что созданы быть зацелованы до смерти. Да, у них дьявольская сделка, из которой До берет все, не оставляя шанса Чонину восполниться и исцелиться. Чем больше он фотографировал мужчину взамен страстным ночам, тем больше хотелось его видеть вживую, а не на снимках в красной комнате, где он проявлял фотографии. Кенсу стал его дурной привычкой, от которой теперь будет трудно отучится. — Если будет кофе с молоком и тост с джемом, — говорит Чонин. — Не ставь условий, мы не у тебя дома, — фыркнув и отворачиваясь отвечает Кенсу. — Я в душ, можешь воспользоваться второй ванной. Все необходимое найдешь там. До скрывается за ближайшей дверью, а Чонин думает о том, как он вообще смог влюбиться в этого самоуверенного придурка в костюмах от кутюр. Через некоторое время, после всех процедур, Ким ждет старшего в гостиной, пока тот медленно и шаркая тапочками по паркету выходит к нему. Старший одет в обычную черную футболку и спортивные штаны, он уже так привычно проводит руками по мокрым волосам, откидывая челку со лба: — Какого черта, ты такой гигантский, — говорит До, оглядывая парня с ног до головы, когда тот встает с дивана. Чонин опускает свой взгляд — конечно штаны старшего чуть коротковаты, но футболка в самый раз. — А у тебя в гардеробе, кажется ничего кроме черного нет, — делает замечание Ким. — Только ты не начинай, — закатывает глаза До и машет рукой, чтобы младший следовал за ним. — Бэкхен вечно жалуется на это. Они идут на кухню, в которой кажется не готовили целую вечность и у Чонина закрадывается сомнение: — Ты вообще здесь живешь? — спрашивает парень. — Здесь как…на выставке, все блестит и сияет, но не уютно. Кенсу фыркает на это и вальяжно облокачивается спиной о столешницу, скрещивая руки на своей груди: — Я постоянно на работе и редко готовлю, — отвечает он, добавляя, — потому не знаю, на что ты надеялся, когда решился ждать меня у двери. Чонин в несколько шагов пересекает расстояние между ними и оказывается прямо перед мужчиной, возвышаясь перед ним. Однако взгляд у Кенсу такой властный, подчиняющий, что хочется встать перед ним на колени. Шатен обладает какой-то умопомрачительной аурой и Чонин опускает взгляд на такие манящие уже давно губы. — Я надеялся получить это, — Чонин говорит чуть с выдохом, опаляя теплым дыханием светлую кожу Кенсу. Он целует старшего как жаждущий воды путник, а его руки тут же обхватывают старшего за талию. Чонин дышит глубоко и жадно вдыхает чистый запах Кенсу. А До отвечает с не меньшим напором, он нетерпеливо тянет футболку парня вверх, оголяя торс. Его длинные пальцы проводят по прессу фотографа, от чего мышцы тут же сокращаются и это фантастичное ощущение, что так нравится Кенсу. Чонин скидывает футболку, и та падает возле них на столешницу, он прислоняется лбом ко лбу к старшему и прикусывает свою нижнюю губу. — Кажется это моя прерогатива получать это, — тихо говорит До. — Обещаю, я разложу тебя прямо на твоем кухонном столе, — чуть хрипло произносит Чонин. — Ну попробуй раздвинуть мои ноги, — ухмыляется старший. — Если сам не начнешь умолять об этом. Чонин хмыкает тут же впиваясь в губы напротив, стаскивая чёрную футболку следом. Ему до безумия нравится молочного цвета кожа, которая столь чувствительна, что на ней сразу же остаются следы. Потому он всегда осторожен с этим, однако фотограф замечает свежие отметины, которыми не клеймил Кенсу, и он тут же замирает. — Что такое? — не понимая ступора, спрашивает До, притягивая парня ближе к себе. Но Чонин отходит лишь на пару шагов назад. Он глазами осматривает обнаженный верх мужчины и видит то тут, то там раскиданные на шее и груди алые следы — не аккуратные и поспешные. Стоило понимать, что Кенсу не давал ему клятву верности и такое могло произойти, но Чонин надеялся. Правда не понятно на что, наверное, что его глупое сердце не станет раскалываться на части, как оно делает это сейчас. — С кем ты был сегодня ночью? — внезапно спрашивает парень. — Что? — недоуменно переспрашивает Кенсу. . — Ты пришел домой после того, как переспал с кем-то, верно? — почти утверждая, спрашивает Чонин. — Даже если и так, — отвечает До, смотря на фотографа с безразличием в глазах. — Все ясно, — Чонин разворачивается и выходит из кухни, как следом за ним неторопливо идет Кенсу. Киму неприятно и жжет в области груди. Дурацкая сделка, что в конце концов привела к тому, что он заигрался и заплатил за это цену. Тем временем Кенсу вскипает с каждой секундой, он наблюдает за тем, как парень поспешно одевается и хватает с комода фотоаппарат. — Ты сам сюда явился, — говорит До и окидывает того взглядом. — Ни к чему вот это все. — Да, я сюда пришел сам, — резко отвечает Чонин из-за чего челка падает на лоб, придавая ему немного драматичности. — Я хотел этого, но ты… — Что я? — вызывающе спрашивает Кенсу, задирая подбородок. — Я не клялся тебе в верности, как и ты мне. И как видишь сцену устраиваю тут не я, — тихо добавляя после, — я и так их вижу на работе каждый день. Чонин дышит глубоко, словно вот-вот сорвется. Он прикрывает глаза и сжимает ладони в кулаки: — Не клялись, верно, — говорит он. — Все совершенно верно. Его длинные ноги пересекают расстояние до коридора слишком быстро, Чонин накидывает свой пуховик и натягивает черные кеды. Он хочет сказать так много и даже о том, что этот заносчивый тип ему нравится, но в слова застревают в горле, особенно тогда, когда на него смотрят таким безжалостным взглядом. — Жаль, что ты не видишь, — вдруг говорит парень, а его волосы чуть пружинят, когда он выпрямляется в полный рост. — С моим зрением все в порядке, — отмахивается Кенсу, прекрасно понимая, что тот сказал это завуалировано. — Ты абсолютно слеп, — качает головой Чонин и скрывается за дверью, а та с писком тихим щелчком оповещает, что закрылась. В этот момент на душе старшего становится гадко. От него один за другим отворачиваются люди: Сехун, Айрин, а теперь и Чонин. Он считал, что ему решать кого стоит впускать в собственную жизнь и кто ее покинет. Он же не такой глупец, чтобы привязываться к людям. Однако провал давно выстроенной модели отношений задевает его и гордость, ведь она не так совершенна, как он думал сам. Кенсу не требовал от них ничего, тем временем как другие желали заполучить его целиком себе. А принадлежать кому-то вовсе ему не по вкусу. — Черт бы вас всех побрал, — шипит он и уходит на кухню, чтобы заварить себе свежий кофе. Когда черное кофе оказывается в его кружке, то он задумчиво смотрит в нее. Дурацкий темно-коричневый цвет жидкости напоминают ему о темных глазах Чонина. Брошенная футболка на столешнице все еще оставляет после себя воспоминания о недавних событиях и на губах Кенсу чувствует привкус поцелуя фотографа. Теперь в его квартире поселились прошлое, которое так нежелательно для свободного Кенсу.