Защитники

— Ну что, крылатый, ты будешь служить Тёмному Лорду? — Беллатриса в очередной раз отстранилась от ангела, давая ему возможность немного перевести дух. Тот в ответ лишь с бесконечной жалостью посмотрел на женщину — в её душе тоже не было света, и надежды на что-то хорошее тоже. — Прости, милая, но нет. Ты напрасно теряешь время, я не отдам свои перья ни тебе, ни ему, ни кому-либо другому. — Это твоё окончательное решение? Ангел кивнул, бессильно прислоняясь к стене. Он попытался в очередной раз применить чудо, но рядом с этими «людьми» его силы меркли — слишком много зла было вокруг. К тому же, в груди с каждым часом всё сильнее и сильнее разливался странный холод, и ангел осознавал, что страшную рану больше ничего не сдерживает, и она медленно, но верно углублялась в его суть. Беллатриса тем временем взмахнула палочкой, создавая из воздуха устройство, очень похожее на тиски. Ангел нервно сглотнул, мысленно готовясь к самому страшному. Женщина тем временем раскрыла тиски и грубо втиснула в них крыло, после чего затянула их. Кость хрустнула, ломаясь, а на глаза ангела навернулись слёзы. — Больно, правда? — усмехнулась женщина. — Я могу затянуть туже, но могу не делать этого. Ты отдашь перо? Ангел тихо ответил: — Нет. Женщина подняла палочку: — Круцио! Тело ангела тут же выгнулось от боли. Он дёрнулся, повреждённое крыло вывернулось сильнее, и кость прорвала кожу. Кровь брызнула во все стороны, и алые капли осели на лице и платье Беллатрисы. Та облизнула губы и блаженно улыбнулась. Ангел в ужасе смотрел на неё. Эта женщина была сумасшедшей, сейчас он это осознал в полной мере. Женщина тем временем извлекла из складок платья кинжал, который всадила в покалеченное крыло по самую рукоять. Боль была настолько сильной, словно крыло охватило пламенем. Он и не подозревал, что обычное оружие может доставлять такие страдания. — Нравится? Этот кинжал закалён в адском пламени… Ангел закатил глаза, до крови кусая губы, пока женщина с садистким наслаждением проворачивала оружие в ране. У ангела перед глазами плясали цветные искры, а в голове вертелась одна единственная мысль — как он мог? Как мог Кроули обречь его на этот ад? Беллатриса резким движением вырвала нож из раны. Белые перья взвились в разные стороны и ещё в воздухе осыпались чёрным пеплом. Ангел без сил обвис, калеча крыло ещё сильнее. Ноги его больше не держали, а под спиной никакой опоры больше не было. — Ты не передумал? Я надеюсь, что нет, мне нравится, как ты вопишь. Ангел посмотрел ей в глаза, и на мгновение женщина даже отпрянула — в глазах жертвы она увидела то, чего никогда не видела у своих жертв. Это было смирение. Не такое, которое бывало у сломленных жертв, но то, с которым принимают мученическую смерть. Тряхнув головой, женщина ещё сильнее сжала тиски: — Поиграем с огнём. Адеско Файр! Из палочки женщины вырвался столп пламени, который влился в тиски, раскаляя их. Ангел закричал от боли, крыло стремительно обугливалось, а кости ломались от жара. Крыло теперь напоминало тряпку. Беллатриса полюбовалась своей работой и раскрыла тиски, позволяя жертве рухнуть на пол. Ещё раз пнув его прямо по искалеченному крылу, женщина брезгливо дёрнула ногой, стряхивая капли крови, и стремительно покинула подвал. Азирафель остался лежать, чувствуя, как по груди расползается кровавое пятно. Последние силы оставили его, и сдерживать рану на груди он больше не мог.

***

Сколько прошло времени, Азирафель не знал. Может быть часы, а может быть минуты. Когда он услышал скрип замка, первой его реакцией был испуг, и лишь потом пришло знакомое ему смирение. Однако, визитёром оказалась не Беллтариса, и даже не Волан-де-Морт. Эту женщину ангел не знал, но она смутно напоминала ему свою мучительницу. Нет, она не была злобной садисткой, но что-то общее у них было. Некоторое время женщина мялась на пороге, но потом всё-таки решилась подойти к раненому. — Я… Я принесла вам воды и немного еды. Азирафель с трудом ей улыбнулся:  — Спасибо, моя дорогая. Гостья поставила поднос на стол. — Могу я узнать, почему вы столь добры ко мне? Женщина отломила кусок хлеба и поднесла его к губам ангела. Тот с трудом прожевал еду, отмечая, что хлеб явно свежий. — Мой сын многое о вас рассказывал… Это единственное, что я могу сделать для вас. Ангел улыбнулся, наконец понимая, кто перед ним. — Нарцисса, — ангел взял руки женщины в свои. Всё её тело наполнило странное невероятно приятное тепло, которое она чувствовала лишь обнимая сына и мужа давным-давно, когда её семья ещё была счастлива, когда ей казалось, что Люциус любит её сильнее своих амбиций. К глазам женщины подступили слёзы. Она закрыла глаза, беря себя в руки и тихо сказала: — Я всё равно не могу помочь… — Я не прошу об этом, дитя моё. Нарцисса кивнула, поднося к пересохшим губам ангела кубок с водой. Тот сделал несколько больших глотков, смачивая сорванное криком горло. — Я хочу кое-что сделать для тебя, — ангел поднял руку и взялся за здоровое крыло. В его пальцах оказалось небольшое белое перо. С виду совершенно не похожее на ангельское. — Возьми… Оно защитит тебя и тех, кто тебе дорог, в нужный момент. Женщина изумлённо уставилась на подарок: — Но… Это же… — Да, это ангельское перо. Возможно, ты не веришь, но… — А если я отдам перо им, чтобы они вас больше не мучили? — Это будет твой выбор, дитя моё, — ангел легко погладил её по волосам. — Но пойми, в таком случае они могут выиграть войну. Разве ты этого хочешь? Нарцисса покачала головой: — Нет… — Тогда береги его, чтобы защитить тех, кого ты любишь. Женщина кивнула, пряча перо в небольшой медальон, что до этого момента прятался в вырезе её платья. Ангел успел мельком заметить в нём три платиновые прядки, перевязанные тонкой зелёной лентой. Азирафель понял, что не ошибся в ней. Она найдёт перу достойное применение.

***

Кроули пробрался к особняку Малфоев в сумерках. Теперь, когда он окончательно убедился, что ангел здесь, его больше ничего не сдерживало, а ограбление Гринготтса давало ему огромный плацдарм для манёвров. В доме, кроме Нарциссы, не было никого, а уже с ней Кроули справился бы без особого труда. У ворот Кроули прикрыл глаза, пытаясь прочувствовать ангельскую благодать, но ничего не ощутил. Тот всплеск, что заставил его придти сюда, был единственным следом. Стараясь не думать о том, что ангела уже нет в живых или его перепрятали в другое место, демон направился в здание. Первым делом Кроули решил проверить подвал, в котором раньше держали пленников. Прибыл он туда как раз вовремя, чтобы заметить женщину, спускающуюся туда. — Стой! — рявкнул Кроули, не слишком нежно, но осторожно отшвыривая женщину от дверей. — Что ты делаешь в моём доме? — Я пришёл забрать кое-кого, и если ты не будешь мне мешать, никто не пострадает. — Кроули, послушай… ты единственный из них, кому не чуждо сострадание. Не нужно… — Заткнись. Я пришёл не мучить его, а забрать! И если ты просто дашь нам уйти, я не стану разносить этот дом. Женщина кивнула, осторожно поднимаясь на ноги, и открыла дверь, пропуская демона вперёд. Кроули ворвался в помещение и в первый момент опешил, глядя на то, во что превратился его ангел. Быстро стряхнув оцепенение, он рванул к другу и рухнул перед ним на колени: — Ангел, — прохрипел Кроули, прижимая к себе окровавленное тело друга. Азирафель открыл глаза и мутным взглядом посмотрел на демона: — Кроули, — прошептал он, не отрывая взгляда от него. — Ты пришёл… — Конечно пришёл, дурья ты башка, — демон легко погладил его волосы. Ангел заглянул в его глаза, и на душе вдруг сделалось легко и спокойно, потому что пришло осознание — это не Кроули. Не Кроули рассказал про него. Не мог тот, кто сейчас так укачивает его в своих объятьях, даря покой и утешение, своими руками отдать его в руки этих садистов, выдав все его слабые места. Нет, это не Кроули. И всё же, ангел спросил, просто, чтобы услышать ответ от него: — Это ведь не ты, правда? — Конечно, не я, идиот, — пробормотал Кроули, утыкаясь лицом в волосы ангела. — Хорошо… Прости меня. — Не смей извиняться, идиот! Я тебя вытащу, мы поедем в твой магазин, вызовем твоих проклятых ангелов, и они тебя подлатают. Азирафель грустно улыбнулся и покачал головой: — Нет… Мы не успеем… Меня не спасти. В этот момент Кроули вдруг ощутил что-то мокрое на своей груди. Обмирая от ужаса, демон чуть отстранился и разорвал на груди ангела рубашку. Рана на его груди выглядела так, словно меч только что пробил грудную клетку. Демон попытался снова остановить время, но было уже слишком поздно и сил на это у Кроули уже не было — слишком много он истратил за последние два года. — Не плачь обо мне, мой дорогой, — прохрипел ангел. — Сделай то, для чего мы оба пришли в Хогвартс… Защити их… — Не говори глупостей, ангел! Ты не умрёшь! Азирафель лишь грустно улыбнулся, а затем взял руку демона и положил её на своё уцелевшее крыло: — Возьми мои перья. Они понадобятся тебе… — Ты доверяешь свои перья мне… Демону… Ты так глуп, ангел… — Только тебе, мой дорогой, — прохрипел Азирафель и замер. Кроули осмотрелся кругом и сразу же увидел Смерть, что стоял у стены. — Его время вышло, Кроули. Я больше не стану ждать. Ты проиграл. Кроули прижал к себе бездыханное тело и беспомощно зарыдал. Всё в один миг вдруг утратило смысл. Тело ангела засветилось голубоватым светом, и стало медленно растворяться в воздухе. Вскоре в руках Кроули не осталось ничего, и лишь кровь на ладонях и одежде напоминали демону о том, что только что на его руках умер его лучший друг. На полу осталась лежать куча белоснежных перьев. Демон бережно собрал каждое из них, не оставив ни единой пушинки на этом залитом кровью полу, после чего повернулся к Нарциссе, которая всё это время стояла на верхней ступеньке подвала. Женщина беззвучно плакала, и демон её понимал — смерть ангела не могла оставить никого равнодушным. — Можешь проститься со своей сестрой, — жёстко произнёс демон. — Я не оставлю от неё мокрого места. И Нарцисса безоговорочно ему поверила. Поверила и не посмела возразить.