Остров, ром и любовь - он всегда стремился к горизонту...

— Судя по вашему лицу, вы счастливы, командор, — усмехнулся Уилл. — Я доволен, как никогда. Этот пират давно выводил меня из себя, и этот «официант» казался мне уж очень подозрительным. На рассвете все будет кончено. Мужчины молча вошли в кабинет командора. Джеймс сел за свой стол, взял пергамент и начал что-то быстро писать. Уилл в нерешительности стоял у двери, словно бездомная собака, только что взятая с улицы в дорогой дом. — Ну, что же, мистер Тернер, мне было приятно с вами иметь дело. Держите эту бумагу, а вот ваша оплата, — Норрингтон протянул юнцу конверт, внутри которого лежал ранее написанный пергамент вместе с мешком золота. — Что это? — Тернер с какой-то опаской посмотрел на конверт. — Это твоя дорога в Англию. Предъявив ее, ты сможешь жить очень даже неплохо. Ты найдешь жену, у тебя будут дети, ты обретёшь семью и все будет хорошо. Несмотря на то, что мне было приятно работать с тобой, я желаю не видеть тебя до конца своих дней. — А что будет с Элизабет? — А вот это уже не твое дело. Твое дело сделано, ты свободен на все четыре стороны. Мистер Реммист и мистер Виддель выведут тебя отсюда так, чтобы тебя никто не заметил. Мужчина позвонил в колокольчик. — Сэр, вы вызывали? — Вы знаете, что делать. — Есть, сэр. Мистер Тёрнер, верно? — посмотрел на него один из солдат. Уилл кивнул. — Идёмте с нами. Они вышли из кабинета командора, а за ними быстро вышел и Тёрнер. Через пятнадцать метров один из гвардейцев неожиданно направил на Уилла пистолет, а другой достал наручники. — Эй, что за дела?! — закричал юноша. — Ты не уйдешь отсюда, приятель. Они оглушили его чем-то тяжёлым и потащили в неизвестном для Уилла направлении. *** Холод раз за разом проходил по спине. Голова немного болела, а на руках было что-то тяжёлое. Точно, оковы. Постепенно память начала возвращаться к молодому человеку. Он попытался встать — ничего не вышло, ведь ноги свело, а цепи не очень давали двигаться. Уилл оглядел помещение — тусклый свет от факелов и каменные стены. Где-то он уже это видел. — Ну что, очнулся? Ну и как оно, получить нож в спину? — О, нет! — прошептал Тернер. — О, да, — ответил Джек Воробей. — Сколько я здесь? — Извини, но, часов тут нет. Видимо, твой чертов дружок Норрингтон не очень заботится о своих заключённых. — Джек, послушай… — Заткнись, или я за себя не ручаюсь, — озлобленно рявкнул на него Джек. — Ты позволишь мне прикончить его, Джон? — Воробей взглянул на друга, который молчал и смотрел в никуда. — Если мне не подвернётся случай, сделать это первому, — с грустью в голосе ответил мужчина. По иронии судьбы получилось так, что стена, у который находился Уильям, была напротив той, где находились Джек и Джон. Тернер то и дело отводил взгляд, но мышцы шеи быстро начинали неметь и он невольно поворачивался лицом к ним. — Черт, какой же я идиот, — вырвалось у него. — Первая умная мысль, — отозвался Джек. — Скажи, а как так получилось, что ты, прислуживая самому Норрингтону, попал за решетку, а? Не знаешь? А я знаю ответ на этот вопрос. Он тебя использовал. В своих личных целях. Устранил конкурента и дело с концом. Теперь нас всех повесят из-за твоей глупости, ублюдок, — Джонатан буквально закипал. — В каком смысле «устранил конкурента»? — вдруг задал вопрос Уилл, не понимая, что к чему. — В том смысле, что у меня, у него, и у тебя была одна общая цель, которая сейчас верно, в полном замешательстве от происходящего, — ответил Джек. Поразмыслив пару минут, Уильям с полным недоумением в голосе произнес: — Джек, ты же не хочешь сказать, что у тебя с Элизабет что-то было, ведь так? — кулаки юноши невольно сжались. — У меня было с ней такое, чего ни тебе, ни командору и во сне не приснится, и более того, она любит меня, а я люблю ее! — расхохотался Джек, представляя гнев идиота-Тернера, который, по всей вероятности, уже был на грани. — ТЫ. СПАЛ. С. МОЕЙ. ВОЗЛЮБЛЕННОЙ?! — заорал Тернер во всю глотку. — Не с твоей, а с возлюбленной командора! — парировал Джек, представляя, что было бы, если бы на Тернер не было бы оков. Было бы худо… Хотя, дальше уже некуда. — Я тебя ненавижу! Ты с ней… Ты же ее бросишь! Поиграешься, как со всеми шлюхами с Тортуги и бросишь ее! Она же тебе не нужна! — орал Тернер в полный голос. — Не кричи, дорогой Уильям, мой слух в полном порядке, — спокойно отвечал Джек. В глубине души он, конечно радовался, что ему удается так я побесить Тернера. В конце концов им все осталось жить около десяти или даже меньше часов, можно и повеселить себя напоследок. — Я убью тебя. Я убью всех вас, — шипел Уилл. — Можешь не напрягаться, это случиться очень скоро и без твоего вмешательства, — Джон сменил гнев на спокойствие. Удивительно, но ему всегда удавалось сохранять спокойствие, будь то ограбление или же последние часы перед смертью. — Какой же я дурак! — Ты не просто дурак, ты последний идиот, который должен был сдохнуть ещё очень давно, черт бы тебя побрал! — Джек попытался встать, но цепи не дали это сделать. Следующие два часа они провели в молчании. — И долго ты думал увести ее у меня? — голос Уилла нарушил молчание. — Я ее не увел, а она не уходила. Вы даже не были вместе, дорогой мой, — пират насмехался над юношей. — Я рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее… — И завоевать девичье сердце! — оборвал его Джек. — Да! — Ну, что же, я не виноват, что я пришелся ей больше по душе… Мужчина закрыл глаза и прислонил голову к стене. « — Ты меня любишь? — ее золотистые волосы касались его тела и нежные губы целовали его, словно хрустальную вазу. — Да, — его побрякушки в волосах позвякивали, а на некоторых были следы морской соли. Его губы были обветренные, и на них держался вкус рома, видимо, он уже окончательно въелся за столько лет. — Даже больше чем ром? — ее глаза горели страстью. Страстью и желанием. Она любила его, как никого никогда не любила и не могла полюбить. Он был эталоном всего неправильного — дерзкий, пьяный, не ходящий в церковь по воскресеньям, он был вором — денег и женских сердец. А ещё он был свободным. Именно поэтому он не боялся быть собой. — Даже больше, чем ром, — она такая, хорошая, такой ангел, среди адского пламени, целует его, человека, что полжизни провел в кабаках, а вторую в море. И они любили друг друга». — О чем задумался, приятель? — голос Джонатана прервал дивное воспоминание. — Кто, я? Я…да так, думаю, если бы небо было зелёным, то луч, появляющийся раз в десять лет, было бы не видно, — он улыбнулся. Его улыбка. Даже сейчас она была ободряющей. Он жил ни в чем себе не отказывая, улыбаясь каждому моменту жизни, видимо, когда веревка затянется на его шее, эта улыбка будет последним, что ещё живое тело сможет изобразить на лице. Уилл молчал. Он не хотел вступать в разговор. Он знал, что у Джека есть все основания прикончить его, и при этом не хотел это признавать. Он наврал. Наврал всем. Элизабет, когда не сказал ей, что жив, Джеку, когда заманивал его в ловушку, Норрингтону, когда хотел по тихому убежать с Элизабет прямо из-под его носа, если бы представился такой шанс. Но шанс, увы, не представился. И, скорее всего, судя по обстоятельствам, не представится никогда. Молодой человек закатил глаза и подумал: «Какой же я идиот. Что же я натворил?»