Hartnаckiger Engel

Утром, вышедши из отеля, Тилль направился к метро. На нем была мятая неглаженая рубашка, в которой он плавал в реке накануне, серый полузастегнутый пиджак в клетку был с трудом натянут на живот и первые попавшиеся ему на глаза брюки. Мужчина спешил в больницу к Софии и все никак не мог выкинуть из головы вчерашнее происшествие вперемешку с ночным кошмаром. Линдеманн уже сидя в вагоне размышлял о своем сне, о Томалле, о войне, о любви, о ненависти. Как же болит голова! Как же хочется послать все к черту и сдохнуть! Но даже если бы у него был бы шанс покончить с собой, он бы этого не сделал. Пусть даже очень хотелось. Ему не дала бы уйти его любовь. Любовь к женщине. К существу, которых он презирал и не считал нужным о них заботиться. А что они, эти женщины? Все пустоголовые шлюхи, выполняющие только функцию размножения и рождения детей. Но София... Прервал его размышления продавец кофе, еды и газет, лет тридцати, который вдруг стал напротив Тилля и смотрел на него округлившимся заинтересованным взглядом. — Уважаемый Тилль Линдеманн, можно пожалуйста, сделать с вами фото? — привычную для музыканта фразу сказал работник метро. — Можно, — а вы мне продайте тогда вот эту газету, — указывая на свернутый в трубочку листок показал мужчина. — Конечно, берите, что хотите. Для вас любой товар бесплатно. Хотите кофе? — начал предлагать продавец. — Нет, спасибо. Мне нужна только эта газета. Продавец Тиллю отдал газету даром и, сфотографировавшись со звездой, с улыбкой до ушей выкатился из вагона вместе со своей товарной тележкой. "Ох уж эти назойливые фанаты!" — ворчал про себя мужчина. Но про фанатов он быстро забыл, увидев на газете крупные заголовки: "ТИЛЛЬ ЛИНДЕМАНН УТОПИЛ, А ПОТОМ СПАС СОФИЮ ТОМАЛЛУ" "СОФИЯ ТОМАЛЛА ПОПАЛА В БОЛЬНИЦУ ИЗ-ЗА СОЛИСТА RAMMSTEIN" "РОМАН ИЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ: РОКЕР И АКТРИСА ПЛАВАЛИ В РЕКЕ ВМЕСТЕ С АВТОМОБИЛЕМ" Линдеманн лишь усмехнулся над заголовками. Едва успела пройти ночь, а пресса уже во всю распускает сплетни. А под заголовками были фотографии, как Тилль держит на руках Софию без сознания. У рокера был безумный взгляд, будто он собирался сделать с Томаллой что-то ужасное. Мужчина открыл статью и полностью погрузился в чтение и свои мысли. В центре Берлина находилась лучшая клиника Германии, где и лежала сейчас София. Она была в палате номер шестьдесят девять. После вечерней аварии, в скорой помощи она потеряла сознание вторично, что привело к кратковременной амнезии. В семь часов к ней зашла медсестра, написала что-то в карточке девушки и поставила Томалле капельницу. Девушка, утром придя в сознание, лежала с забинтованной головой, пустым взглядом смотрела на холодную больничную стену напротив своей койки и вспоминала... В далеком 1989 году, холодным октябрьским утром родилась девочка, которую решено было назвать Софией под стать ее красивым голубым глазам. С каждым днем она росла и становилась все краше. Ее мама, Симона Томалла, была женщиной из зажиточной семьи. Старшая Томалла была известной актрисой немецкого театра и кино. Девочку мама любила и старалась вырастить истинную леди. Но у нее ничего не вышло. София росла бойкой и дерзкой. Она была явно не из робкого десятка. Часто участвовала в потасовках, пусть и драться толком не умела, слушала тяжелую музыку. Драки были нередко и с мальчишками, которые, от слова, были в несколько раз сильнее юной Томаллы. Но она настолько их запугивала, что они сразу отступали и не желали с ней связываться. В то же время, в будущую модель была влюблена мужская половина класса. Перед красотой и обаянием Софии никто не мог устоять, что с годами не изменилось. Все было бы хорошо, не приключись бы с ней ужасное происшествие. Одним солнечным летним днем, когда девушке было всего пятнадцать лет, ее хотел изнасиловать парень лет семнадцати, которому она очень нравилась. Он крепко схватил ее за руку, потащил в кусты и начал без разрешения Софии грубо стягивать с нее одежду и лапать за разные части тела. Девушка пыталась отбиться и кричала, но все было бесполезно. Неизвестно, что бы случилось с Томаллой, если бы на ее визг не прибежали люди и не спасли ее... Блондинка до сих пор с содроганием и ужасом вспоминала тот жуткий день. С тех пор она твердо решила, что должна научиться драться, чтобы такого больше не случалось никогда. София записалась на бокс, который стал для нее чем-то большим, чем просто тренировки. Бокс стал для Томаллы смыслом жизни. Она — одна из самых первых девушек-боксеров и чемпионок Германии. Девушка за свою не очень долгую жизнь утерла нос многим парням на ринге и гордилась этим. В девятнадцать лет София захотела стать актрисой, как ее мама. Она пошла в театральное училище, а затем и в киностудию пробоваться на свою первую роль. Сначала девушка хотела быть в главной роли, но не прошла пробы. Ее взяли на эпизодическую роль, которую она сыграла великолепно. По этому фильму она обрела небольшую популярность. Через пару лет в другом фильме ее взяли на главную роль. После премьеры фильма София стала настоящей суперзвездой. Ей предлагали сниматься для обложек журналов, рекламировать женское белье и прочую дорогую одежду. А сейчас, на пике популярности, исполняется еще одна ее мечта — отношения с Тиллем Линдеманном. Он такой обаятельный, харизматичный, мужественный, брутальный. Софии нужен был мужчина, с которым она могла быть не воинствующей амазонкой, а хрупкой и нежной девушкой. Томалла вспомнила, как она в шестнадцать лет впервые побывала на концерте Rammstein. Ее так впечатлило файер-шоу, это был настоящий фейерверк. В песнях группы она находила отклик на тот страх, который она испытала при попытке изнасилования. Она чувствовала, что ее поймут и ей станет легче... Тилль был не то что все эти сладкоголосые певцы, вроде Джастина Бибера. Линдеманн был ее идеалом... Кстати, где он сейчас? И что она здесь делает? Софии казалось, что Тилль имеет отношение к тому, как она оказалась здесь, но никак не могла вспомнить... Девушка очнулась от розовых мечтаний, когда в палату вошел кто-то. Это был Тилль. Уставший, растрепанный, с букетом подсолнухов! Увидев Софию, он улыбнулся, но в то же время она немного напугала его. Без макияжа, Томалла выглядела несколько иначе, а сейчас ее вид ужасал. Вся бледная, как смерть, с синими кругами под глазами, с несчастным взглядом. — Здравствуй, дорогая. — Здравствуй, Тилль, — еле слышным голосом выдавила София. — Я пришел навестить тебя. Желаю тебе скорее поправиться. Я хотел извиниться за то, что вчера напился и сел за руль... — с искренним сожалением произнес музыкант, — Я повел себя ужасно. Нужно было тебе вести машину или вообще надо было вызвать такси. Мне очень стыдно, что из-за меня ты получила серьезную травму. — А ч-что произошло? Я ничего не п-помню... Лежу только, голова б-болит. Вместо ответа Тилль вытащил из пиджака свернутую газету и протянул Софии. Она прочитала заголовки, увидела фотографию и с искренним удивлением взглянула на Линдеманна. — И это все произошло вчера?! — Да. Ты назначила нам свидание в парке, потом тебя нужно было довезти до дома, мы поехали на моей машине, я напился и авто крякнулось с моста... Ты ударилась головой и я тебя без сознания вытащил. Как-то так. — Удивительно, а я совсем не помню ничего. — Ты еще на свидании хотела поговорить о чем-то, а вот о чем именно — я тоже уже не помню. Какой же я старый дурак! — Не говори так. Я благодарна тебе, что ты спас меня. Если бы не ты, я была бы до сих пор в твоей утопшей машине. Ты — настоящий герой. Тилль не мог смириться с тем, что София несправедливо называет его героем, когда он виноват, в первую очередь, в самой аварии. А спас он ее потому, что не мог поступить иначе, это был его долг. Моральный долг. Но на самом деле Линдеманн спас девушку не только из соображения морального долга и благородства. Он спас ее потому, что она ему нравилась. Он взял ее за кисть, свисающую с койки, и поцеловал, вызвав полуулыбку Софии. Оставив букет, он уже собрался было уходить, но София его остановила: — Я вспомнила! Я вспомнила о чем хотела поговорить с тобой! Я начинала этот разговор, но ты так и не ответил. Я хотела сказать, что... наши отношения стали чем-то большим, чем дружеские. Я бы хотела, чтобы мы стали парой. Я — твоя девушка, а ты — мой... парень. София понимала комичность данной ситуации. Ее парню — пятьдесят лет! Он на двадцать шесть лет старше ее самой! Томалла расхохоталась. Линдеманн смотрел на нее в недоумении. Когда девушка успокоилась, он ответил: — Знаешь, я тоже думал над этим. Хорошо, с этого дня мы — пара. Попрощавшись, мужчина вышел из палаты и уехал в свою гостиницу.