Hartnаckiger Engel

Поздним пасмурным осенним утром София открыла глаза. На ней лежала тяжелая рука Тилля, который обнял ее во сне. Вообще, спать с ним в одной постели — то еще удовольствие. Он постоянно перетягивал одеяло на себя, тогда Томалла замерзала по ночам. Но он возвращал ей его, в ответ на жалобы. Но все было бы не так плохо, но он еще и громко храпел во сне. Со стороны это могло показаться забавным, но девушке первое время по ночам в деревне было нелегко привыкнуть. Но спустя пару месяцев сожительства, она уже спокойно посапывала рядом или даже почти на нем. София любила закидывать ногу на спящего мужчину. Просыпаясь после таких пикантных шалостей, она замечала его руку на своей ягодице. Сегодня же ей сильно хотелось спать, несмотря на позднее время — одиннадцать часов. "Сколько же сил забирает любовь!" — она блаженно закрыла глаза, вспоминая вечерний секс. Повернувшись лицом к Тиллю, она прижалась к его груди, чувствуя дыхание и биение сердца. Девушку наполняло чувство счастья, ведь ей сейчас нужен был только он. И ей было достаточно только прижаться к любимому мужчине, чтобы чувствовать себя по-настоящему богатой. Морально богатой, душевно целой. Почувствовав дыхание на коже, Линдеманн проснулся. Поведение Софии напоминало ему голодного кота, пытавшегося заполучить угощение с помощью ласк. — Доброе утро, детка, — мужчина вдыхал аромат волос Томаллы, — Чем сегодня займемся? — Не знаю, — мурчала девушка, — Может, повторим вчерашнее? — она взглянула на Тилля, бросив на него хитрую улыбку. — Зачем повторять то, что уже было? Мы живем, чтобы делать все новые и новые вещи, — засмеялся рокер. — Я совсем забыла! — София вскочила с постели и, надев пеньюар, пошла в соседнюю комнату. Вернулась она с прямоугольной коробочкой, перевязанной пурпурной ленточкой. — Сегодня годовщина нашего знакомства, — пропела она, — Ровно год назад мы с тобой познакомились в ресторане Liebhaftig. — О, София, — спохватился Линдеманн, — Совсем из головы вылетело! У меня ведь тоже есть для тебя подарочек. Мужчина встал и, завязав первое попавшееся полотенце вокруг пояса, подошел к комоду, откуда вынул такую же коробочку, но с фиолетовой ленточкой! — Ой, а почему коробочки одинаковые? — удивилась девушка. Поменявшись коробочками, они начали их раскрывать. В них лежали два бархатных черных чокера. У Софии был тоненький, с блестящими камушками. Посередине висела золотая подвеска в форме сердца с надписью "Вишенка". У Тилля был почти такой же, но толще и с шипами. На подвеске была надпись "Сладкий". — Как же так? Я хотела подарить что-то оригинальное, а ты точно такой же подарок выбрал... — возмутилась блондинка. — А ты в ближайшем ювелирном заказывала? — казалось, Тилля такой конфуз ничуть не смутил. — Да, — она внимательно рассматривала чокер, — Но мне нравится! Оба примерили новые аксессуары. Томалле он был к лицу и смотрелся мило. И для Линдеманна с размером она не прогадала: на бычьей шее мужчины такое украшение смотрелось эффектно и даже прибавляло сексуальности. — Ну раз мы подарили друг другу одинаковые подарки, — начала София, — Пусть эти чокеры будут нам напоминать друг о друге, как парные татуировки. Этот особенный день пара решила отметить, появившись впервые на публике. София уже нашла подходящее мероприятие. Впервые за несколько месяцев пара вышла в свет. Они пришли на показ мод осень-зима. Своим внезапным появлением Тилль и София по-настоящему приковали к себе все взгляды. Во время показа Томалла замечала шушукающихся девушек, взгляд которых постоянно падал на них. Позже, покидая помещение, за спиной она слышала: — Как она с Линдеманном встречается и спит? «Он же старый», —говорили одни. — Да она с ним только ради популярности и денег. И что только Тилль в этой шлюхе нашел? — негодовали вторые. — Они же совершенно разные, из разных поколений! У такого союза нет будущего, — осуждали третьи. Но рокер и актриса не обращали на завистников никакого внимания, ведь они любили друг друга. Таблоиды сплошь пестрили заголовками о возвращении Томаллы, о ее романе. Все спешили взять у них интервью, сфотографировать. Томалла все еще была намерена претворить в жизнь свой "коварный" план в отношении Тилля. Она снова предложила мужчине сыграть в шахматы на желание, но в этот раз с другим подходом: блондинка была настроена серьезно. София не старалась никаким образом соблазнить мужчину, оделась она обычно, не оголяя никакие части своего тела. Сейчас она вспомнила все, чему научилась в детстве у шахматного гроссмейстера, нанятого Симоной для обучения дочери. Тилль, чувствуя близкое поражение, пытался сжульничать, но Томалла не позволила ему этого сделать. — Нет, этот детский трюк с исчезновением шахмат с поля можешь показать кому-нибудь другому, — разоблачила его блондинка. С позором проиграв девушке, в глазах Линдеманна поселилась грусть. София, которая моложе его на двадцать шесть лет, поставила шах и мат через десять минут после начала игры. — Ну и какое твое желание я должен исполнить? — с тоской произнес он. — Я придумала очень интересную игру, — с энтузиазмом начала рассказывать Томалла, — Нам с тобой предстоит на один день поменяться полами. Тилль расхохотался. — Я серьезно сейчас, — продолжала София, — Ты проиграл и должен исполнять любое мое желание. А у меня оно такое. — И зачем тебе это нужно? Хочешь посмеяться над стариком? — попытался разжалобить девушку Линдеманн. — Не прибедняйся, сладкий. Вспомни, что ты творил со мной пару дней назад. Старик бы так точно не смог, — оспорила Томалла, — Я всего лишь хочу показать тебе, как сложно женщинам соответствовать стандартам красоты, следовать навязанным моделям поведения и угождать желаниям мужчин. Спроси любую девушку, нравится ли ей ее жизнь — каждая вторая ответит "нет", — проникновенно толкала речь блондинка, — И ни один мужчина не задумался: а чем именно женщины недовольны? Какие-то простые желания девушек никого не волнуют, когда мужские должны тотчас исполняться. Женщинам указывают кем работать, сколько детей родить, что носить, с кем и когда гулять по улице, сколько партнеров иметь и это только малая часть. Мужчины же могут работать кем захотят, не стараться быть красивыми, ведь они и так всем нравятся, одеваться во что хотят, трахаться с кем захотят. Для мужчин это считается нормой, а женщинам запрещается и резко осуждается обществом. — Ясно, вишенка хочет справедливости, — в ответ на проникновенную тираду Софии лишь усмехнулся, — Смирись с этим, детка. Женщины и мужчины никогда не станут полностью равными из-за физиологических различий. — Конечно, сексисты всегда цепляются за половые предрассудки и стереотипы, — попыталась уколоть Тилля София. — У тебя есть яйца, дорогуша? — Линдеманн задал провокационный вопрос.* — Нет, — не задумываясь, ответила Томалла. — Вот и не пытайся мериться ими с теми, у кого они есть. Заруби это себе на носу и не забывайся, малышка! — Ну ничего, завтра ты точно избавишься от двойных стандартов из средневековья, дорогой, — загадочно предостерегла София. ==== Утро следующего дня началось рано. Тилль проснулся от того, что София рылась в шкафу и без конца что-то примеряла на себя. — Что ты делаешь? — недовольно спросил он, открывая глаза. — Доброе утро, Тильда! — девушка подошла к постели в черном костюме-тройке. Волосы ее были забраны и полностью исчезали под полицейской фуражкой, которая была ей велика. На лице Томаллы не было макияжа, но присутствовали накладные усы. София выглядела забавно. Издалека можно было подумать, что это очень щуплый паренек лет двадцати пяти. — Классный костюмчик, — подметил мужчина, — А где ты эту фуражку взяла? — Не важно, — сказала она низким голосом, — Сегодня я — мужчина, а ты — женщина. Зови меня Сократом. — А при чем тут древнегреческий философ? Чем он-то провинился? — захохотал Линдеманн. — К сожалению, мужских имен, созвучных с Софией, не существует, — коротко пояснил Сократ. Принеся из соседней комнаты какой-то пакет, София-Сократ бросил его на постель к мужчине. — Я нашла... Я нашел это в твоем чемодане, — поправила себя актриса, — Я знаю о твоем увлечении. — О каком еще увлечении? — Тилль вытаскивал содержимое пакета. — Я знаю, что ты любишь переодеваться в женщину, когда никто не видит, — еле сдерживая смех, заявил Сократ, — И не надо делать вид, будто это неправда. — Откуда ты это узнала? — Линдеманн был в шоке. — Узнал, — поправил его "парень", — Я притворялся спящим, чтобы следить за тобой. И я видел и слышал, как ты брала мою косметику и напяливала на себя этот костюм, разговаривая женским голосом, — Сократ указал на платье и парик, которые держал Тилль. Сейчас рокер был готов провалиться сквозь землю от стыда. Его разоблачили. — Если ты не выполнишь желание, которое вчера проиграла, — предупреждал Томалла-мужчина, — То я расскажу всем твой секрет. Ой, как твоим друзьям будет смешно. Так что, думаю, сегодня побыть женщиной — не такая уж и проблема. Ты должна быть красивой и ухоженной, ты же хозяйка нашей квартиры. Тилль понял, что ему никуда не деться от всевидящей-всезнающей девушки-парня. Свой фетиш он пытался скрывать, как мог. Но после выявления своей самой большой тайны ему больше нельзя было рисковать. Заметив смятение Тильды, Сократ поспешил утешить "женщину": — Ну не расстраивайся ты так. Мы же пара и должны полностью доверять друг другу. Приводи себя в порядок и готовь нам завтрак. У тебя сегодня полно дел. Тилль ушел в ванную комнату и через десять минут оттуда вышла уже Тильда. Одетая в невероятных размерах розовое платье с цветочками, гольфы, туфли и парик, она выглядела нелепо и смешно. Весь миловидный образ совершенно не вязался с огромным, небритым мужским телом. Тильда, вдобавок ко всему, сделала макияж: накрасила ресницы, губы и даже нарисовала фиолетовые тени. Выйдя из ванны, она встретила на пути Сократа. Тот при виде "женщины" был в шоке. Он никогда не видел Тильду... такой. — Тильда, тебе не мешало бы сбросить килограммов десять, а так ты красотка! — сделал комплимент "парень", похлопав Тильду по животу. — Ох, как это мило с твоей стороны, — смущенно пропищала Тильда, сделав это, наверно, комичнее всех мужчин, когда-либо пародировавших женщин, — Держи свою косметичку. — В следующий раз будешь иметь свою косметику, — строжил Сократ. Позавтракав стряпней Тильды, Сократ велел ей вымыть полы и пропылесосить. Кое-как выполнив эти поручения, "женщина" получила новые — погладить белье. После того, как она чуть не сожгла утюгом, визжа, блузку "парня", Сократ решил больше не поручать Тильде гладить свои вещи. Получив несколько "типичных" упреков к внешности, Линдеманну пришлось сделать эпиляцию рук и ног. Сократ встретил такой шаг одобрением. Вечером, переделав домашние дела, пара уселась смотреть фильм. Вдруг, на экране началась эротическая сцена. Тильда с ухмылкой посмотрела на Сократа, который тоже смотрел на нее. "Женщина" пододвинулась ближе, взяв его за руку. В следующую секунду они со страстью поцеловались. До этого момента у Сократа на губах никогда не оставалось следов чужой помады, а Тильда никогда их не оставляла. Это странное чувство быстро перешло в возбуждение. Тильда, забывшись, положила руку на уменьшившуюся грудь "парня", придвинувшись очень близко к Сократу. Но тот ее остановил: — Тильда, у меня сейчас "эти дни", — промолвил он и расхохотался. — Ты издеваешься надо мной? — сорвал с себя парик мужчина, — Я тут весь день ее прихоти исполняю, вот, даже побрился, — показал он возмущенно руки, — Хотел вечером поразвлечься с тобой, а у тебя это... — Ну что ты правда, как женщина себя ведешь? В роль вжился хорошо? — София сняла с себя фуражку, — Не волнуйся, через пару дней все закончится... Не найдя никакого ответа, Тилль в платье отвернулся к экрану.