***
В штабе-гостиной воцарилась относительная тишина и буквально аналогичное спокойствие. Рампо Эдогава по-хозяйски разлёгся на облюбованном им доселе диване, скрутившись на мягкой обивке калачиком. Подавать признаки желания что-либо делать или хоть шелохнуть пальцем сыщик, кажется, даже не планировал. Им овладела тотальная апатия. И он не знал, как избавиться от неё. Всё опостылело. А в особенности — этот дурацкий искусственный мирок, где от хвалёного супер-крутого дара «Сверхдедукции», способного с лёгкостью распутывать любые криминальные инциденты в мгновение ока, не осталось и следа. Словно бы непревзойдённое могущество, которым когда-то славился на всю Йокогаму (да и за её пределами тоже) Великий детектив, стёрли подчистую каким-нибудь всесильным ластиком. Ручонки б этому нахальному идиотскому «художнику» поотрывать к чертям собачьим. Чтобы неповадно было. По крайней мере, сыщик чувствовал себя так откровенно паршиво на ментальном уровне. Причём совсем недавно очень аккуратно навязываемую двумя напарницами метафизическую ересь о том, что он, мол, не эспер, что он самый обыкновенный человек, что он не особенный, Рампо упорно гнал из своей гениальной головы. Непоколебимая вера в слова названого родителя имела более мощный вес. И пробить в ней хотя бы мизерную брешь — преимущественно походило на поистине невыполнимую задачу. Даже похлеще разгадки убийства в закрытой комнате без выхода, наверное. Йосано Акико тем часом восседала на ранее занятом ею кресле рядом со столиком да не без колоссальной увлечённости перебирала с монотонным шуршанием содержимое не столь давно откопанной тут аптечки. Иногда врач выдавала про себя еле различимые то ли восторженные, то ли поражённые комментарии к находкам в хранилище разномастных диковинных препаратов. Назойливый шелест упаковок медикаментов и периодическое звонкое постукивание скляночек переплетались с приглушённым яростным завыванием снежного бурана, вовсю буйствующего за окном. Однако. Кое-какой детали в данной идиллии всё-таки не хватало. Второе кресло пустовало подозрительно долго. Не раздавались в помещении ни сварливые ворчания, ни недовольные упрёки, ни удручённые вздохи либо глупые мрачноватые шуточки. Третьего звена в их компании не было поблизости уже настораживающе длительное количество времени. — Эй, — внезапно вспомнив про то самое пресловутое блудное «третье звено», лениво буркнул детектив охрипшим по причине весьма продолжительного молчания голосом. Не отстраняя абсолютно отрешённого взгляда чуток прищуренных глаз от выбитых квадратных узоров на плотной материи спинки дивана перед собою, преувеличенно безразличным тоном полюбопытствовал: — Куда там эта непутёвая запропастилась? Опять задерживается почём зря. Надоела уже, — нарочито рассерженно пробубнил он резюмирующую фразу. Вечно сию воистину несносную дамочку где-то черти носят. Только и знает, что постоянно опаздывать. — Ах, так она пошла на место преступления в запертой комнате, — вдруг совершенно непринуждённо ответила бегло воздевшая мимолётный взор на тщедушную фигуру товарища доктор, каковая не желала полноценно отвлекаться от чрезвычайно интересной процедуры перерывания вместилища медикаментозных средств. А у Известного сыщика из-за подобной почти безмятежно прозвучавшей реплики в районе грудной клетки всё непреднамеренно похолодело, казалось бы, вплоть до арктической мерзлоты. — Что? Былую беспросветную меланхолическую прострацию будто рукой сняло. Сначала на краткую миллисекунду практически окаменевшее, всецело напрягшееся худощавое тело, обволакиваемое многослойным свободным нарядом, в следующий миг само по себе резво вскинулось, тотчас приняв сидячее положение на диванчике. Окутанные согревающей тканью традиционных носков стопы машинально нащупали на полу небрежно валяющиеся там подошвы дзори¹. Бездонные малахиты очей на порядок расширились по поводу резкого наплыва чудовищной ошарашенности и… неподдельного страха, пожалуй. Страха за чужую жизнь. Занятая самозабвенным копанием в аптечке Йосано продолжала невозмутимо объяснять ситуацию, пока не замечая явно взвинченного настроя собеседника: — Ну а меня она попросила на всякий случай остаться здесь, с тоб… Однако врач никак не могла ожидать, что её около-умиротворённую речь перебьют достаточно гневным возгласом: — Почему ты сразу не сказала об этом?! — От данной буквально выкрикнутой осуждающей фразы Акико аж передёрнулась да в искреннем недоумении уставилась на непривычно вспыльчивого Эдогаву, нежданно-негаданно вскочившего со своего законного места. Сегодня маэстро дедукции демонстрировал разительно неприсущий для себя спектр эмоций. Не слишком-то позитивных эмоций, стоит отметить. Детектив меж тем перманентно обозлённо восклицал: — Ей нельзя там находиться! Никому нельзя там находиться! — Но ты ведь был не очень расположен к беседе, — не шибко уверенно и заодно крайне честно произнесла доктор, элементарно не имея шанса постичь, за что конкретно её сейчас настолько рьяно корят. — Да и тем более новенькая справится, — убеждённо отмахнулась сия леди ради пущего успокоения определённо не собирающегося угомоняться, сердито насупившегося сыщика, застывшего в довольно напружиненной позе да порой люто стискивающего кисти в кулаки. — Она же не эспер. С её-то неплохими навыками боя и уникальной техникой для неё не будет ничего сложного в поимке преступника… — Нет! — вновь до жути раздражённо прервал Рампо чужие бессмысленные потуги в оправдания. — Как ты не понимаешь?! — Зачастую его никто никогда нормально не понимает. Насколько ж это иногда… до чёртиков бесит. — Ты просто должна была сразу мне сказать! — уже почти с отчаяньем в интонации снова выпалил оратор. Затем в сущем бессилии невообразимо раздосадованно громыхнул одной из подошв наспех надетой на ноги обуви по устилающему паркет дорогому ковру, параллельно издав через крепко сжатые зубы некое подобие свирепого рыка. Разумеется, он злился не на неё. А исключительно на самого себя. Плюс на то, что он допустил такой кошмарно крупный просчёт. Далее, не тратя больше ни единой драгоценной минуты, гений дедукции пулей ринулся за дверь, оставив нехило шокированную его нестандартным поведением Йосано в недюжинном изумлении таращиться на проём, сквозь который он опрометью покинул зал. Роскошно обустроенные декорации коридоров стремительно сменялись друг за другом, словно быстро прокручиваемая плёнка кинофильма. Развевающаяся материя чрезмерно свободных штанов и длинной накидки неимоверно мешала ускоренному движению. Всё в поле зрения затмевала мерзкая рябь. Дыхание непроизвольно перехватывало. Впрочем, виной последнему феномену служила не только внезапная физическая нагрузка. Сердце лихорадочно колотилось где-то в области нещадно першащего горла. Аналогично не совсем по причине неожиданной пробежки. А в черепной коробке оглушающим набатом пульсировала лишь одна-единственная отчётливая мысль, будто зажёванная магнитофоном кассета. «Только бы была жива. Только бы была жива. Только бы была жива…» Уж кого-кого, но её потерять он банально не имел права. Нет-нет, только не её! Достаточно уже. Естественно. Она полезла на рожон впереди всех. Кто б сомневался. Подобный сумасбродный поступок — очень даже в стиле этой порой чересчур самоотверженной личности. Детектив без труда сумел предугадать, что именно случится, если главную роль в ловле «на живца» возьмёт на себя конкретно она. Точнее, чего не случится. И какие у этого будут скверные последствия. Но доселе он… элементарно бездействовал. Будучи лидером в их команде и, можно сказать, ответственным за жизни его коллег, он праздно пустил всё на самотёк да попросту позволил произойти непоправимому. Груз данной неподъёмной вины целиком и полностью взвален исключительно ему на тощие плечи. Всё пошло наперекосяк. Он облажался. — Да в чём дело-то? — тем временем удивлённо бормотала неизменно сидящая за столом Акико, озадаченно гипнотизируя немигающим взглядом дверной проём, где недавно исчез союзник. — Разве она не сможет избежать атаки убийцы с её силой и… Словно гром среди ясного неба, донёсшийся откуда-то издалека пронизывающий, душераздирающий звук дал бесповоротно осознать и практически напрочь окостеневшей в кресле женщине, и на толику секунды в искреннем ошеломлении остолбеневшему по дороге к месту преступления сыщику кое-какую неоспоримую истину. Нет. Она не смогла.***
Истошный вопль электрическим разрядом пронзает здание особняка. Всё было бы не столь плохо, кабы сей оглушительный болезненный вскрик не принадлежал именно мне. Сперва выгнувшееся дугой, буквально сотрясающееся в судорогах тело безвольно обрушается назад, когда нижние конечности предательски подкашиваются. Спина со всей силы плашмя ударяется о твёрдую поверхность, по-видимому, боковины кровати. Отлично, хоть какая-то опора. У меня в районе правого плечевого сустава торчит давеча совершавший чудеса левитации кинжал. Из-под застрявшего в мышцах да сухожилиях острого объекта исподволь струится вязкая горячая жидкость, наверняка жутко пачкая тёмную ткань треклятого платья, окрашивая в насыщенно-алый цвет некогда белоснежный передник. Меня сие нисколько не заботит. Приоритет нынче в ином. В неописуемо мощных болевых ощущениях, банально сковавших меня по рукам и ногам да беспощадно разливающихся по всему организму жгущимися волнами. Тут всё так реально. Даже грёбаная боль чувствуется несусветно по-настоящему! Потому что она и есть настоящая. Скулю сквозь плотно стиснутые челюсти. Крепко-накрепко жмурюсь, глотая вероломно смаргиваемые солёные капли, очерчивающие кожу лица по контурам щёк. Кусаю губы аж до крови, параллельно непроизвольно сдавленно всхлипнув. Шумно дышу и ссутуливаюсь, заодно не прекращая содрогаться каждой клеточкой тела. Рефлекторно зажимаю область пониже лезвия, основательно впившегося в раздираемое фантомными огненными когтями плечо. Как же глубоко сия злосчастная железяка туда вошла. Под прямым, мать-перемать, углом! С-сволочь… Чёрт-чёрт-чёрт! Как я могла попасться?! Будь проклят этот шизанутый горе-писака и его долбаный роман с отсутствием способностей! В недрах коридора за стеной вдруг раздаётся нарастающий гулкий топот нескольких человек. Практически неразборчивый для меня множественный гомон голосов. Щёлкает ключ в замочной скважине. Ох, ребятушки, как вы не вовремя, ей-богу. Моё состояние безумно плачевное (ха-ха в прямом смысле сего слова), и мне б совершенно точно не хотелось бы, чтоб подобное донельзя никчёмное зрелище кто-либо созерцал. Не желаю я чужой жалости. Никогда не желала. Створки резной двери распахнулись настежь, впустив лучики зарева от ламп снаружи сюда, в кромешную мглу. Тяжело выталкивая раскалённый воздух из лёгких через щемящие уста, подняла расплывающийся взор в направлении нарисовавшихся на пороге незваных гостей, почти синхронно издавших испуганные возгласы. Выпалила наиболее уверенным тоном, порой предательски запинаясь по причине регулярно сбивающегося сиплого дыхания: — Это сделал… одарённый! Я… ник-кого не засекла поблизости, но вы должны… найти его. Обыщите особняк. Злоумышленника нужно… нужно задержать. Немедленно! — не без напускного гнева рявкнула в приказной форме на оторопело притихших людей. Я в курсе, что и мнимый «хозяин дома» аналогично подоспел к месту основного действа, мгновенно застыв в дверном проёме растерянным немым изваянием самому себе среди гурьбы из четверых всполошенных свидетелей. Посему горячо обратилась уже непосредственно к нему: — Н-не стой столбом! Ну же. Д…давай! Я знаю, что ты сумеешь это сделать! Только ты способен на такое. У тебя в-всё получится!.. Ты сможешь, ты сможешь, ты сможешь… — будто бы мантру, в сущем исступлении принялась повторять буквально до бесконечности, постепенно утрачивая запал в интонации да склоняясь туловищем к полусогнутым коленям внизу. Боль-но… Я очень-очень хочу убедить его. Но размытый тщедушный силуэт в традиционном убранстве даже не вздумал пошевельнуться. Боже, да что ж ты мне вечно задачу-то усложняешь, лисье ты горюшко?.. — Со мной всё будет в порядке! — с жаром заверила преимущественно себя саму, заодно крепко закрыв заплаканные глаза, дабы не демонстрировать собственной омерзительной слабости. — Надо найти преступника… Скорее же, ну!.. Ты справишься, Эдогава! — голос непреднамеренно сорвался в конце на особенно громкий отчаянный крик, преисполненный самой искренней надежды. Ибо ты обязан. Ежели не я, то, значит, ты. Ведь ты действительно Величайший сыщик. Поэтому лишь ты один способен нас спасти из сего затянувшегося ужасного спектакля вражеской трагикомедии. Ты и раньше делал нечто подобное. Так сделай и сейчас, прошу. Ради Вооружённого Детективного Агентства. Ради победы. Ради нас с Йосано. Сделай. Это. Иначе мы все погибнем. Простым ранением сюжет, сочинённый нашим противником, определённо не ограничится. Дальше будет только хуже. Учитывая происшествия доселе, финал данной сказочки счастливым явно не станет. Неожиданно, однако мои в сердцах воскликнутые сумбурные увещевания возымели необходимый эффект. Нервно лопочущие что-то невразумительное персонажи в дверях рассосались, бегом сиганув кто куда. Подозрительно безмолвствующий Рампо, слегка помедлив, присоединился к ним, стремглав покидая воображаемую сцену. Умничка. Ещё убийцу отыщи, и я тебя прям расцелую, балбеса такого гениального. Вуаля. Превосходно. И от нежеланного соболезнования моему жалкому положению избавилась, и народ в благое русло направила. Главное, чтобы их там нигде не прирезали в уголочке… Ох, проклятье. Об этом-то я и не смекнула сразу. Ах ты ж гадство-то какое! На упорно подкашивающиеся ноги поднялась вовсе не с первого раза. Передвигаясь не без титанического труда, с горем пополам поковыляла к выходу, параллельно перманентно держась за липкую материю в районе немного ниже новообретённого кровоточащего увечья да воткнутого туда оружия. Калека, блин. Бедро при ходьбе периодически жжётся, немилостиво простреливает. Плечо болит ещё интенсивнее, да так, что аж хочется взвыть, аки избитая в подворотне бездомная дворняга. Это та, которая даже царапинки не желала на миссии схлопотать. А вот — получите-распишитесь! Очаровательный сюрприз, мистер По. Снимаю отсутствующую шляпу. Прекрасный поворот событий. Непременно поблагодарю Вас за столь интересную роль жертвы-горничной, когда мы отсюда выберемся. Причём поблагодарю от души. Кулаками. Худо-бедно выбредя в коридор, я даже успела прохромать вперёд пару-тройку метров, как в меня из-за угла за малым не влетела встревоженная, чуточку запыхавшаяся Акико. О, а вот и «скорая помощь» подъехала. Вовремя она. — Господи, что с тобой случилось?! — отпрянув в обратную сторону, незамедлительно вопросила врач, определённо не ожидая увидеть подобное внезапно очутившееся пред нею зрелище в лице недурственно потрёпанной меня. Ох, ну чего так кипишевать? Подумаешь, кинжал в плече. Тоже мне, горе. Главное, что со всеми остальными всё хорошо. Все живы, практически все здоровы. Я довольна. А боль можно и потерпеть. Всё в порядке. Замерла в прежней ссутуленной позе подле стенки, каковая ранее служила мне опорой. Плавно воздела упрямо затуманивающийся взгляд на оцепеневшую напротив женщину. Сдула назойливо лезущие в очи, вывалившиеся из причёски прядки волос, заодно неизменно натужно дыша. — Извините, Йосано-сан, — с вялостью пробормотала до одури хрипло по поводу немыслимой сухости в горле. — Я, кажется, немножко не сдержала данного Вам обещания, — и вымученно улыбнулась моей, как померещилось, весьма опешившей собеседнице. Расторопная Акико, быстро опомнившись, вмиг сцапала меня под локоток здоровой руки да потащила в неизвестном направлении, твердя о том, что безотлагательно поможет мне. От моих слабых потуг переубедить её отправиться к нашему субъекту ради обеспечения его же безопасности доктор отмахнулась, заявив, мол, сие чуть-чуть подождёт. Кабы ещё до чего плохого мы не дождались, ага. Тут ведь всё возможно, ё-моё! Даже грёбаное летающее холодное оружие, мать его перемать. Меня крайне бережно сгрузили, позволив с комфортом распластаться на кресле возле стола в нашем своеобразном штабе, куда мы добирались достаточно долго, чисто по меркам моего внутреннего восприятия времени. Поскольку неистовое жжение в области повреждённого участка организма планомерно растягивало секунды в минуты, а минуты — в целые часы. Йосано с ловкостью бабочки захлопотала над организацией необходимых средств для обработки моей «боевой» травмы. — Вы только эту штуку из меня вытащите, пожалуйста, — под аккомпанемент её суматошного шебуршания на периферии попросила я как-то совсем индифферентно, параллельно безучастно пялясь в потолок и ловя глюки в виде хаотично пляшущих в поле зрения белёсых точечек да регулярно темнеющего изображения. Вао, даже алкоголя не нужно. И без того вон как меня вштырило. Знатно так. С размахом. Интенсивнее сдавила залитой багровой субстанцией ладонью место пониже воткнутого в меня лезвия, при каждом мизерном движении приносящего отнюдь не приятные ощущения. Добавила ещё тише: — Мне больше ничего не надо, честно. Потому что, боюсь… сама я попросту не смогу. — Не переживай. Всё будет в порядке, — моментально взялась примирительно увещевать тарахтящая чем-то неподалёку напарница тоном доброго дядечки (то бишь, пардон, тётечки) врача. Боже, а вот ныне я уже реально счастлива, что сверхспособности здесь не работают. Иначе была б я бедная, как пить дать. — Не забывай, что даже без своего дара я по-прежнему доктор! — Ага. Ты ещё скажи проникновенно: «Верь мне, я Доктор»², чтоб уж наверняка. Мне аккуратно засучили рукав на не пострадавшей конечности, потом прочно обвязали оную эластическим жгутом, а засим там, в районе локтевого сгиба, нечто еле различимо прокололо мой кожный покров. С равнодушием передислоцировала туда рассеянный взор. Надеюсь, она мне мышьяк вводит. Уж больно что-то на характерные для Дазая замашки потянуло после всего приключившегося звиздеца. Такая апатия… Я взаправду очень сильно оплошала. Желала справиться со сложившейся проблемой сама, побороть соперника собственным способом, а в итоге… А нифига в итоге. Я жутко подвела своих коллег. Просто без адекватно функционирующей техники я никто и звать меня никак… Р-р-р, нет! Нет же! Часть приобретённых за всю мою жизнь навыков перманентно со мною. Так что хватит предаваться унынию! Делу это не поможет, увы. — Вот так, — почти промурлыкала моя спасительница, убирая опустевший шприц с теперь уже ненужным жгутом на столешницу, где покоились прочие требуемые атрибуты из докторского арсенала. — Это обязано помочь. Остановит кровотечение, снимет болевые ощущения и, как указано в инструкции, должно даже ускорить процесс заживления ран. Необходимо лишь дождаться эффекта. — Да неужели? Откуда такие «волшебные» препараты? На мой откровенно скептический взгляд, недоверчиво брошенный искоса, восседающая на доселе придвинутом втором кресле женщина пояснила: — Нашла это чудо в здешней аптечке. Удивительно, но дела с медицинской помощью обстоят тут довольно продвинуто. Поражающая штука. — Она явно жаждет отвлечь меня от невероятного жжения в правом плечевом суставе столь занимательным монологом. Ну, неплохая попытка. Баллов этак на три. С минусом. Здесь уже ничегошеньки не поможет. Разве что… — Вколите мне лучше яду, — а моей меланхоличной персоне типично захотелось податься в свой идиотский мрачный юмор, — чтобы я не мучилась. — Давай без твоей чернухи сейчас, ладно? — Йосано воззрилась на меня сквозь линзы очков чрезвычайно серьёзно. Как никогда на моей памяти серьёзно, по правде говоря. — Это уже не шутки. — Извините, — сипло откликнулась, заодно со стыдом на себя осознавая, что ей, как врачу, жизнь пациентов в действительности важна. Лаконично дополнила в качестве оправдания: — Рефлекс. — Так как тебя угораздило-то? — с некими странными нотками в интонации полюбопытствовала союзница, меж тем взяв что-то со стола да настораживающе пододвинувшись к безразличной ко всему вокруг мне. — Кто нападал? — Не знаю, — глухо процедила через невольно плотнее стиснувшиеся зубы по причине не перестающего пылать самым натуральным пламенем Преисподней плеча. Где мой обещанный эффект от лекарства, м? — На самом деле, я ничего не сумела-а… — завершить реплику мне, впрочем, нормально не позволили. Кинжал с невообразимой внезапностью вырвался из противно захлюпавшей плоти благодаря лёгкой ручке весьма проворной Акико. Вспыхнувший новым приступом адской боли плечевой сустав, к которому тотчас прижали какой-то клочок ткани, вынудил меня прогнуться в хребте да завопить не своим гласом, наверное, на полдома: — А-а-а!.. — Однако даже всласть наораться мне не дали. Широко разинутый рот крепко-накрепко заслонила чужая изящная пятерня. Врач ВДА, до ужаса опасно нависая, склонилась надо мной — таращащейся снизу вверх на сию экстравагантную мадам ошалелым расфокусированным взором и тяжело дышащей в её свободную от затыкания неизменно кровоточащей раны кисть. С-су…к… Славная женщина то есть, да. Сделала всё, как я попросила, только чрезмерно неожиданно, дабы ненароком ещё хуже не было. Хотя мне и без того хреново, что пипец. Да и за вовремя прекращённое самоистязание голосовых связок я ей аналогично, пожалуй, признательна. Нечего тут шум-гам подымать, ей-богу. — Тише ты, — практически доверительным тембром шепнула мне доктор, малость устрашающе мерцая сливовыми глазищами за прямоугольными стёклами очков. — Иначе переполошишь нашего несчастного детектива, и он примчится на твои душераздирающие крики с другого конца особняка. А у него с физической подготовкой не очень. Кто, по-твоему, будет преступление распутывать, если он чересчур перенапряжётся, а? — Отличная потуга в успокоение, но меня сейчас вообще ничего не колышет, кроме области в теле, каковую недавно покинуло острейшее лезвие. Господи. Это. Невыносимо. Аж слёзы вновь в уголках очей проступили. К-о-ш-м-а-р. Стоп. Минуточку. Кстати, о нашем блудном гениальном горюшке… Чуток отвернула голову, чтоб продемонстрировать моей мучительнице-лечительнице, дескать, в услугах кляпа я уже, слава Богу, не нуждаюсь. Довольно хрипло, отрывисто да капельку сумбурно, наперебой с натужным дыханием забормотала к сразу же сообразительно убравшей конечность напарнице: — В-Вы должны его найти. И помочь. Я позже присоединюсь. Нельзя оставлять его одного. Ни в коем случае нельзя… Пожалуйста, — обратилась к ней почти с мольбой, ибо врач, очевидно, собиралась парировать мою тираду каким-нибудь веским аргументом. — В этом месте всё что угодно может произойти. Обо мне не волнуйтесь, — максимально уверенно оповестила нахмурившуюся собеседницу. — С перевязкой я знакома. Дальше справлюсь сама. Спасибо за всё, — сомкнула порой подрагивающие взмокшие ресницы да слегка опустила подбородок, обозначив благодарственный кивок. Осторожно перехватила левой пятернёй пропитавшуюся сочащейся из раны кровью толстую марлевую салфетку, вместе с тем отстраняя от неё ладонь в латексной перчатке. Союзница не без шлейфа порицания покачала головой, тряхнула своей элегантной стрижкой и негромко вздохнула с отчётливой толикой горечи: — Иногда ты бываешь очень убедительной. — Хе, что есть, то есть, — со щепоткой иронии согласилась я. Затем, когда доктор уже встала с кресла да направилась на выход, вдруг вспомнила один достаточно важный нюанс: — А… и, Йосано-сан, можете одолжить мне Ваши очки? — Зрение подводит, что ли? — она аналогично мне озирнулась через плечо, пребывая в некоей степени замешательства. — Не у меня, — с какими-то непривычными нотками теплоты в тоне изрекла я на выдохе. — У кое-кого другого. — Хах, — понимающе хохотнула Акико, молниеносно безошибочно догадавшись, о ком идёт речь. — Ну, надеюсь, ты сумеешь переубедить в этом его самого, — возвратилась к месту исходной позиции да, предварительно стащив заветную вещицу с носа, бережно водрузила её на столешницу под сопровождение буквально неуловимого стука. — Удачи на будущее, если что, — и торопливо покинула помещение гостиной, удаляясь на поиски нашего незабвенного сыщика. — Спасибо, — изнеможённо выдавила я в абсолютную тишину комнаты, проигнорировав факт того, что собеседницы уже и след простыл. — Удача мне определённо понадобится.