Сказ о сладкой Правде и горькой Лжи

      К моему собственному неуёмному стыду, на следующий день на работу я безбожно опаздывала. Элементарно проспала. А всё почему? Потому что кое-кто (уж не будем тыкать в него пальцами, ибо его попросту нет сейчас поблизости — спетлял, Лисёныш пронырливый!) взял и каким-то незаметным для меня методом без спросу заблаговременно отключил мне будильник на телефоне.       Уму непостижимо!.. Ну, именно моему уму. Гениальным же мозгам моего беспардонного сожителя зачастую всё и всегда кристально ясно. То ли он хотел таким изощрённым образом надо мною прикольнуться, то ли банально завуалированно решил дать мне отдохнуть после тяжёлого задания накануне… Фиг его, балбеса сумасбродного, разберёшь. Однако я никогда ещё так быстро не собиралась до сего дня, ей-богу!       На основе полученных детальных данных, конфискованных в результате недавней интеллектуальной дуэли двух детективов, ныне происходило планирование решающей миссии по нападению на вражескую летучую базу. Об этом меня оповестил малость взволнованный Джуничиро, когда я по спешному прибытию в офис полюбопытствовала, куда ж запропастился мой неугомонный субъект — ещё со вчерашнего вечера, кстати, погрязший в глубокой стадии непонятной меланхолии, вероятно, по причине жутчайшего утомления из-за давешних потрясений в мире чужой сверхспособности. Полагаю, имело место быть преимущественно моральное утомление, нежели физическое.       Уж не ведаю, переговорил ли он с утра пораньше с Директором по поводу своего отсутствия эсперского дара. Но просто-напросто буду искренне надеяться, что они придут к консенсусу, а у Фукудзавы отыщется нужное количество ораторского мастерства, дабы убедить названого сына в собственных исключительно благих намереньях по отношению к нему в прошлом, ещё при первой их судьбоносной встрече.       С открытием двери в конференц-зал меня ждал внезапный сюрприз в виде пикирующего прямёхонько в моём направлении бумажного самолётика. Впрочем, сие изделие из некоего документа я с лёгкостью перехватила прежде, чем оно достигло своей цели. Воздела откровенно неодобрительный, скептический взор, обводя оным помещение, куда я заглянула, предварительно бегло постучавшись.       Так-с… О-ча-ро-ва-тель-но. Отлично у них продумывание важного задания проходит. Высший пилотаж, ага. С безудержным весельем, я б даже так выразилась. Вот ни разу не ошибалась, когда считала этих двух — практически идентичными друг дружке персонажами. Только относящимися к разным видам чисто по сути своей. Два сапога пара, я ж говорю.       Это я о чём, собственно-то?       Ещё с порога мне «посчастливилось» лицезреть занимательнейшую картину якобы кропотливого умственного труда, которая включала в себя: а) восседающего на стуле с правого боку, поближе ко входу, закинувшего ноги прямо на столешницу Эдогаву, лениво жующего уйму обожаемых закусок да явно не получающего от сего никакого удовлетворения по причине скуки с тотальной апатией; и б) умостившегося на той же стороне, но на добротном расстоянии от сыщика, обложившегося листами бумаги Осаму, каковой из этих самых листов самозабвенно сооружал грёбаный аэрофлот в миниатюре.       Дистанция между ними как бы намекала на то, что ладить они не шибко горят желанием. Воистину, два вожака в одной стае не уживутся.       Н-да. Идиллия, мать этих гениев за ногу. Даже удивляться не хочу, серьёзно.       — Ита-а-ак, — неторопливо двинувшись к противоположной половине стола, мрачновато протянула я. По пути развернула искусно сложенный листок, обозревая накаляканные на нём ручкой поверх неких записей несуразные рожицы. Прелесть. Ты художник от Бога, Дазай, честное слово. — Смотрю, разработка стратегии идёт полным ходом, — и уселась напротив данной парочки эксцентричных индивидуумов. Просто на всякий пожарный. Чтобы нас разделяла столешница, которая уменьшит мой соблазн удушить кого-нибудь из этих двоих. Есть у меня некое скверное предчувствие…       Ранее тотчас широко разулыбавшийся, помахавший мне лапкой в жесте приветствия Осаму незамедлительно принялся живо щебетать:       — А-а, Бан-чан! Пришла помочь с планированием финальной операции в конфликте с Гильдией? А мы тут как раз почти закончили. Ты нагрянула к самому интересному! — Интонация у него вдруг приобрела капельку интригующие нотки заискивающего к грехопадению Змея-искусителя: — Мы тебя уже заждались.       Вао. А я-то им на кой сдалась, скажите на милость? Я ж сюда попросту в качестве моральной поддержки так-то заявилась. Кстати, тот, кому, по идее, необходима была эта самая пресловутая «моральная поддержка», на мой визит даже своим лисьим ухом не удосужился повести, индифферентно попивая газировку из стакана через трубочку и со страшно кислой миной периодически надкусывая пончик.       Ага, видать, стресс заедает. Хм, а возможно, банально биполярное расстройство опять даёт о себе знать?.. Совсем он раскис, как мне мерещится.       Бесшумно выдохнула сквозь нос да сфокусировала внимание конкретно на любителе самоубийств.       — Если под помощью ты подразумеваешь рисование каракуль, — пододвинула по поверхности столешницы к проказливо хохотнувшему Осаму плоды его же художеств, — то уж точно нет. — Опёрлась на спинку стула позади, дабы позволить телу чуток расслабиться. Рефлекторно переплела верхние конечности на грудной клетке. Изрекла с эфемерной лукавостью: — Ладно, светлые головы. Выкладывайте, что вы тут напланировали.       — Ну, для начала… Проникновением на «Моби Дик» и его уничтожением займётся Ацуши-кун, — вполне охотно, оживлённо оповестил меня суицидник, мельком изучая не подвергшиеся творчеству оригами документы пред собою.       Я терпеливо ждала продолжения перечисления участников миссии. Однако пауза как-то подозрительно затягивалась. Какого хрена, спрашивается?.. Мне из него клещами информацию выдирать, что ли? Дык я в пытках не мастер. Я и вовсе с болью контактировать по-минимуму предпочитаю.       Не выдержала долгого, слегка неуютного молчания в компании этих сумасбродных личностей да полувопросительным тоном настойчиво произнесла:       — Ацуши-кун и… — сие являлось стартом реплики, каковую собеседник обязан был, по задумке, завершить самостоятельно. О, и он завершил. Но как он её завершил!       — Ацуши-кун и… всё, — чересчур невинно захлопали темнеющие глазки визави.       Нет, он сейчас всерьёз это говорит или издевается? Ох, нечто мне подсказывает, что именно в данном случае котируется конкретно первый вариант. Хотя я согласна уже и на привычный второй, вот правда!       — Ты… совсем сдурел? — спустя примерно миллисекунду ступора осведомилась я с нарастающей злостью. Суицидальный маньяк на сию преисполненную осуждения фразу лишь с мнимой беззаботностью сомкнул веки. — Посылать мальчика в одиночку… Ты хоть головой-то думаешь, а? — совершила резкий неопределённый взмах кистью в качестве закрепления собственного праведного возмущения.       — Ацуши-кун справится. Он уже бывал на вражеской базе. Тем более его навряд ли убьют, поскольку он нужен противникам живым, — мгновенно взялся заверительно увещевать безмятежный, аки море в погожий день, фанат самоубийств.       Я уже мысленно хвалю себя за то, что села с другого конца стола. Придушила б Змеюку, ей-богу.       А так взамен сумела только посверлить якобы бесхитростную моську напротив достаточно неприязненным взглядом да медленно-медленно, с обжигающим холодом в интонации процедить:       — Скажи мне честно: тебе хотя бы что-нибудь небезразлично в этом мире, Дазай? — Затем добавила со щепоткой пренебрежения, когда заметила, как очи у собеседника вспыхнули традиционным нездоровым энтузиазмом: — Кроме дебильного суицида, естественно. — Чуточку сникший после уточнения Осаму состроил вид, дескать, усердно размышляет над моим риторическим вопросом. Я же ни на секунду не собиралась прекращать негодовать: — Как вообще можно послать одного-единственного человека, ещё и ребёнка туда, где врагов до фени?..       И вот именно здесь, наконец, соизволил вклиниться Он. Его Величество Дедукция. Лучше б дальше помалкивал. Просто… у него на меня влияние. Дурное. Проклятье, вечно у этих гениальных детективов всякие козыри по рукавам пораспихиваны! Читеры бессовестные.       — Он эспер с довольно сильной сверхспособностью, хотелось бы напомнить, — до жути безэмоционально проворчал со своего места Рампо, порой создавая буквально оглушительное шебуршание упаковками вредных для его здоровья харчей.       Не могу определить достоверную причину, однако подобное отношение сего балбеса к зарождающемуся конфликту меня не на шутку взбесило. Даже вынудило с резкостью вскинуться корпусом в направлении безразличного ко всему коллеги. Едва уловимо зазвеневший голос невольно повысился на несколько октав:       — А какая разница, эспер он или не эспер?! Он — прежде всего, ребёнок с тяжёлым детством!       Ведь… мне-то самой отнюдь не безразлична судьба, которая хоть немножко похожа на мою. Этот славный паренёк не заслуживает ещё больше страданий, каковых наверняка в излишке натерпелся в приюте. Такого никто не заслуживает, на самом деле.       — Ты не беспристрастна. — Сие короткое, равнодушно изречённое предложение из уст даже не смотрящего сюда Эдогавы заставило меня крушительным падением спуститься с небес на землю, плюс оцепенеть почти всеми мышцами в организме и упереться малость остекленевшим взором в до ужаса флегматичного оратора. Он… в курсе, да? Снова?.. Ну конечно. Кто бы сомневался. Что от него вообще можно утаить, а? Гадство. Треклятая техника «Сверхдедукции». — И предвзята в придачу. — На данной аналогично краткой раздосадованной реплике напарника мой взгляд уже предостерегающе заострился, так и передавая ничуть не проникшемуся этим жестом сыщику многообещающе, мол, «Мы с тобой ещё дома непременно поговорим, “сынок”».       Но кто б меня там боялся! Он же по-прежнему на мне и внимание своё драгоценное не намеревается концентрировать. Лисёныш высокомерный.       Вновь мне нечем парировать… Ой, да к чёрту!       Рассерженно цыкнула через крепко стиснутые зубы, словно выпуская скопившийся внутри пар. Рывком повернулась обратно к весьма пакостно скалящемуся Дазаю, не без откровенного интереса наблюдающему за нашими с детективом препирательствами.       Молчи, Гадёныш. Просто молчи, иначе я за себя не ручаюсь.       — Значит, — начала с практически шипящими нотками в голосе. Чрезвычайно твёрдо припечатала: — Я иду с ним. Я тоже была на «Моби Дике». Отправлять мальчика в одиночку нельзя.       Потому что я элементарно не имею права допустить подобного. Потому что мне не всё равно. Потому что Вооружённое Детективное Агентство исподволь изменило меня, стало мне чем-то гораздо бóльшим, нежели простая служба. Или сие скорее уж неосознанно совершили со мной именно мои коллеги?.. Да, наверное. Забавно.       Это произошло абсолютно незаметно для меня самой. Но это произошло, и теперь мне от сего никуда не деться, увы. Парадокс, однако сейчас я до одури жажду научиться защищать окружающих, а не постоянно сбегать с поля боя, спасая в основном лишь себя саму.       — Не-а, — неожиданно обрубил нахлынувший на меня самоуверенный запал мой «субъект», которого нынче уже конкретно я специально игнорировала, сохранив зрительный контакт исключительно с преувеличенно миролюбивым суицидником. А вот пусть сей балбес почувствует себя в моей шкуре. Приятного мало, да, Лис ты надменный? Судя по различимо недовольному тембру, прозвучавшему далее, ответ явно положительный: — Для тебя у нас припасена другая роль, вообще-то…       — Кое-кто нуждается в спасении, Бан-чан, — заискивающе пропел Осаму, как-то предвкушающе мерцая своими шоколадными омутами на мой немигающий взор. Дополнил не без чрезмерной театральной загадочности: — И это аналогично ребёнок, между прочим.       Божечки. Что сей дуэт гениев на мой счёт там понапридумывал, а? У меня очень плохое предчувствие. Ещё хуже, чем раньше.       — Хватит темнить уже, — произнесла слегка нетерпеливо да с настороженностью прищурилась. — О ком речь?       — Ну… Кёка-чан «немножечко» застряла на правительственном беспилотнике, который является тюрьмой для особо опасных одарённых, — типично беззаботным тоном чересчур певуче уведомил меня о настолько ошеломляющих новостях наш стратег в бинтах.       Ох, мать… А он в своём репертуаре. Как обычно, сообщает сногсшибательные вести со стоически беспечным настроем. Нет, я определённо сойду с ума вместе с ними. Двумя причём. В могилу они меня сведут, вот как пить дать.       Ух, честно говоря, про малышку в традиционном наряде я уже умудрилась немного запамятовать. А она вон куда, оказывается, загремела. Во беда…       — Почему? Чем она опасна? Её в чём-то обвинили? — молниеносно забросала тревожащими меня вопросами более болтливого собеседника. На втором умнике я внимание пока сосредотачивать не собираюсь.       Обойдётся. Не поддержал меня в споре — теперь пускай плоды пожинает, Лисёныш предательский. Я-то свято верила, дескать, он если не встанет на мою сторону, то хотя б вмешиваться не будет. А оно вот как получилось. И ты, Брут, да?..       — Ага, обвинили. В убийстве тридцати пяти человек, — вмиг оледеневшим голосом попросту напрочь огорошил меня очередными поражающими подробностями Дазай. Добавил с тенью расстройства в интонации: — Заслуженно, к сожалению. — Заново возвратил непоколебимый облик да, очевидно, просто-напросто ради проформы не без игривого участия полюбопытствовал у шокировано застывшей на стуле меня: — Так как насчёт подсобить в плане эвакуации нашей в скором будущем коллеги?       — Отказываюсь, — непозволительно хрипло вылетело из непроизвольно пересохшей глотки гораздо быстрее, чем я успела вообще обмозговать внятные аргументы. Только спустя мгновение с горем пополам сумела опомниться. После подобного поистине ошарашивающего известия самообладание дало нехилую такую брешь, посему слова упорно не желали складываться в цельное адекватное предложение, из-за чего я регулярно совсем уж растерянно осекалась: — Простите, но… Если это действительно так… Если она виновна в массовых убийствах, то я… Не думаю, что это необходимо. — Рассеянный взор ни в какую не намеревался фокусироваться на ком-либо из подозрительно притихших союзников. Поэтому о приблизительной их реакции на отвергнутую мною просьбу мне оставалось лишь отстранённо гадать. — Я не хочу… не могу осознанно освобождать преступника. Я не возьму это задание. Нет. Ни за что, — аж головой помотала в отрицании, перманентно пялясь перед собой капельку остекленевшим взглядом. — Даже не просите.       Боже. Она ведь всего-навсего ребёнок! Сколько ей? Четырнадцать? Да она ж отправила на тот свет гораздо больше человек, чем ей сейчас лет! Как? А главное — зачем? Что творится с нашим миром, ежели дети берут в руки оружие и отнимают чужие жизни? Невообразимый кошмар реальности. Это ужасно…       Однако достойное наказание за столь непростительный грех просто-напросто обязано присутствовать. Кара за каждый проступок — это неотъемлемая часть оного в итоге. Это — аксиома. В особенности — моей прошлой жизни.       Оно вбито мне в подкорку. Безжалостно высечено ненавистными бесчисленными отметинами на коже. Навеки запечатлелось в подсознании. Мне от сего никогда не избавиться.       Ничего личного, конечно, но, по моему мнению, та девочка полностью заслужила заключения под стражу. Убийство никогда не станет выходом. Ибо… Убийство всегда остаётся убийством.       Воцарившееся доселе короткое да напряжённое именно для меня затишье прервал, вестимо, более говорливый участник беседы, с чрезвычайно гипертрофированным озорством вещая:       — Но ты же так деток любишь! Потому-то и эта миссия должна быть тебе не-без-раз-лич-ной, — буквально по слогам со шлейфом колоссального наслаждения промурлыкал финальное ключевое слово несостоявшийся самоубийца, наверняка очень обрадовавшись моему против воли перекосившемуся выражению лица.       Да они ж оба меня, аки открытую книгу, читают, хищники недоделанные! Совершенно обнаглели, чёрт побери!       Нечто с громыханием хлопнуло в черепной коробке, будто бы нажатие на спусковой крючок. Тщательно контролируемая ярость полезла изо всех щелей того внутреннего воображаемого ящика, где я её ранее надёжно заперла. Изображение в поле зрения с резкостью приобрело контрастную чёткость.       Я даже сама не приметила, когда резво вскочила на ноги, опираясь ладонями о горизонтальную деревянную плоскость пред собою. Угрожающе нависла над оной, склонившись к до отвращения приторно лыбящемуся мне Осаму, не без классического умиротворения прикрывшему свои шкодливо заискрившиеся очи.       — Хватит давить на меня, Дазай, — не хуже рассвирепевшей дворняги прорычала сквозь плотно сжатые челюсти. — Иначе я не погнушаюсь найти рычаги давления и на тебя. И когда я это сделаю… — подбородок чисто машинально вздёрнулся в презрении, предупреждающий взор устрашающе полыхающих двумя алыми фонариками глаз неумолимо впивался в чересчур безмятежную мордашку визави, — тебе не поздоровится.       И думаете, сие помогло его хоть чуть-чуть урезонить? Ага, щас! Да плевал он на все мои опасно-медлительно изречённые фразы с высокой колокольни.       — Ой, прости-прости! — неимоверно оглушающе по сравнению с моим предыдущим специально пониженным тембром возопил этот дурень, заодно примирительно махая лапками перед собой. — Совсем из головы вылетело, какая ты у нас свободолюбивая, Бан-чан! — Упырь гадючий. Ещё и провоцирует. Нарочно. Эти «сапоги» сегодня банально решили выводить меня из себя поочерёдно. Весело им, я смотрю.       Только вот я ж конкретно сего Змеёныша сейчас задушу, честное слово. У него-то на меня какого-либо влияния и в помине не существует. И слава Богу.       По-видимому, в очах у меня можно было запросто прочесть мои кровожадные планы на будущее, поскольку пассивная «третья сторона» в нашей конфронтации нежданно-негаданно соблаговолила неохотно вмешаться, параллельно с невозмутимостью попивая газировку:       — Уймись уже. Он нам живым как бы нужен.       А вот и оно. Влияние, мать его перемать. Просто… ныне для меня составляет чуток затруднительную задачу — серьёзно спорить с моим «подзащитным» после всего, что с нами двумя происходило, и после того, что он недавно мне поведал.       Ибо теперь я… небезразлична.       Ужасно. Ежели ему станет известен данный факт, то плакала моя независимость горючими слезами. Манипулировать мной будет, как марионеткой, Лисёныш нахальный. Если уже сие успешно не проворачивает.       Аргх! Ну уж дудки! Без «боя» не дамся! Буду сопротивляться этому треклятому влиянию до самого конца!.. Буду терпеть.       Зыркнула гневно на замолчавшего Рампо. Перехватила скошенный с откровенным равнодушием взгляд зеленеющих за бахромой чёрных длинных ресниц глазищ…       Хей, капитуляция, ты чего?.. Тебя кто сюда, заразу, приглашал, а?! Вот же ж… Песец. Нет, Лис. Попросту Лис.       Шумно вытолкнула разгорячённый воздух из лёгких через нос. Сомкнула веки ради вящего успокоения и до кучи чтоб не демонстрировать никаких лишних эмоций в глубине очей. Отпрянув от обворожительно скалящегося суицидального маньяка, с размаху откинулась назад на стул. Недовольно поджала губы. С максимально бесстрастным видом скрестила руки в области груди да вдобавок закинула ногу на ногу, окончательно замыкаясь. Принялась не без наигранного интереса гипнотизировать аляповатые каракули на доселе сложенном в самолётик листке внизу.       Это… неправильно. Так не должно быть. Теряю хватку. Беда со мною приключилась. Наглая лисья беда.       Меж тем якобы дружелюбно ухмыляющийся Дазай взялся за нормальное объяснение ситуации (Аллилуйя, блин!) уже с весьма прохладными нотками в интонации:       — Кёка-чан до того, как попасть к нам, состояла в рядах Портовой Мафии. Отчасти на вынужденных правах. Потому что ей больше некуда было пойти после трагической гибели родителей. А на службе в преступной организации она делала лишь то, что ей приказывали. Её так воспитали. Вот и всё.       Я плавно воздела взор на оратора, переваривая полученную информацию. Проклятье, так вот в чём заключается проблема? Разумеется.       Бесцельное скитальчество. Отсутствие настоящего дома. Обесценивание собственного бессмысленного существования. Отчаянные попытки элементарно прожить хотя б ещё денёк исключительно по банальной причине глупого инстинкта самосохранения. Роковая встреча. Слепое доверие. Воспитание.       Чёрт. Да, он абсолютно прав. Ведь подобное мне тем паче небезразлично. Господи, до чего ж много болезненно знакомых для меня моментов в истории чужих судеб…       А Гадёныш напротив внезапно с преувеличенной задорностью гораздо громче продекларировал вроде как невзначай:       — Ах, но насколько бы это было чудесно — перевоспитать столь юное дарование, правда?.. Кстати, ты бы могла даже сама этим заняться! Вот прямо с данного задания и начала б воплощать это в жизнь!       Мне и вовсе довелось в искреннем изумлении еле разборчиво выгнуть брови.       Они… всерьёз считают, мол, я способна спасти девочку из-за того, что наши судьбы имеют некую отдалённую схожесть?.. Ну, не беря в учёт осознанное массовое умерщвление людей, естественно.       О, презренные, обесчещенные, пропащие души… Мы в действительности сумеем спастись?       А я? Смогу ли я ей помочь? Будучи как раз той, кому аналогично не помешала бы поддержка подобного рода? Или?.. Ах. Взаимовыручка. Само собой. Как я сразу не смекнула?       Два хитрых хищника, затевающих у меня за спиной свои тайные плутовские игры… Устала я от них.       Покуда мне пришлось погрузиться в глубокие сумбурные размышления, донельзя вдохновлённый Осаму неустанно тараторил:       — Уверен, с твоим пацифистским мировоззрением ты сумеешь наставить наше нерадивое дитя на путь истинный! Твои красноречие и поддержка будут очень кстати для неё, поверь! Как раз займёшься этим лично, пока я буду контролировать операцию Ацуши-куна по удалённой связи. Идеальный план, как бы выразился Куникида-кун, не так ли?       Отлично. Всё хорошо порешали. Только без моего участия. Снова. Надоело, серьёзно.       Но… зерно истины есть у него в речах. Я ведь жаждала спасать. Так вот он — мой редчайший шанс! Вытащить ребёнка из беспросветной тьмы. Лучше и не придумаешь.       Внимательно уставилась в победоносно поблёскивающие тёмным оттенком очи напротив. Засим пристально покосилась в сторону тоже иногда искоса посматривающих на меня малахитовых глазёнок визави, находящихся не столь уж и далеко.       С минимальным количеством звуков крайне обречённо вздохнула, постепенно остывая. До состояния айсберга, да. Изнеможённо помассировала переносицу, плотно зажмурившись. Они меня доконают на пару.       Ясно же как день: всё было предопределено изначально. У меня отсутствовал выбор с той самой долбаной минуты, когда я пересекла порог сего помещения. Два гения предо мной приняли решение за меня. Не буду сетовать, дескать, совершенно неправильное решение. Однако можно ж было как-нибудь не так исподтишка всё это проворачивать. Аж осадок неприятный на душе остался. Словно используют меня, а я тому и рада. Хе, дежавю, верно?.. И кто из нас здесь больший мазохист теперь, а?       — Тц… Боже, — спустя парочку секунд мысленных возмущений не без досады пробормотала, заодно удручённо прислонив кисть ко лбу, дабы хотя бы как-нибудь спрятать собственное поражение в неравной «битве». — Вы двое из меня верёвки вьёте, вы в курсе? — опять обвела пронзительным взглядом сквозь пальцы лучезарно сверкающего широченной усмешкой Дазая да отчего-то совсем уж посмурневшего Рампо.       Последний не преминул тотчас с типичным капризным возражением заворчать:       — А я-то тут при чём? Я вообще просто рядом сижу. Никого не трогаю. — Так-с, не дай Бог, он данной фразой пытался мне на что-либо намекнуть. Он ведь сам себя от удушения вряд ли сумеет спасти, это точно… Ой, или у меня уже элементарно паранойя разыгралась на почве того, что случилось?       — Вот как будто ты не приложил свою лапку к этому пункту в плане? — подперев скулу кулаком, с толикой ехидства протянула я, порицающе сощуриваясь в направлении нашего непревзойдённого Великого сыщика.       — Пф, бесит меня твоя догадливость, — внезапно чересчур рассерженно выдал он, пуще прежнего откинувшись на спинку стула сзади да опасно покачиваясь туда-сюда. Ох, сейчас же как бабахнешься, балбесище ты инфантильное. Что ж ты вечно по лезвию ножа настолько сильно прогуливаться обожаешь?.. Эдогава тем часом не без рьяного негодования пробурчал, словно бы виновницей всего творящегося кругом являлась именно моя скромная персона: — Ты ни разу не детектив, а всё равно слишком догадливая. Это раздражает!       Ой, да ладно тебе! Вновь комплиментами засыпает, ага. Чрезмерно завуалированными комплиментами. Такими, которые из-за чрезвычайно заносчивого тона преимущественно на оскорбления похожи. Классика.       Откликом ему послужил мой чуточку каверзный, многозначительный взор из-под слегка опущенных белёсых ресниц да изогнувшиеся в невесомой ободряющей полуулыбке уголки рта.       Ну будет тебе злиться, дитя малое. Возвращайся уже в позитивный настрой и не короби меня своею угрюмостью. Ибо, право, негоже это. Даже самой скверно становится.       Зелёные очи за густым покровом чернеющих ресниц щадить мою несчастную особу даже в планах не имели, ни на минутку не намереваясь встречаться со мною взглядом. И не жаль же тебе меня, да, Лисёныш?..       — Та-а-ак мы можем рассчитывать на тебя, Бан-чан? — тягуче влез Змей-искуситель в мои тщетные потуги обратить на себя внимание по доподлинно непонятному поводу нахохлившегося Лиса, какового необходимо было срочно вытаскивать из пучин апатии.       По причине неожиданности вопроса я аж едва разборчиво передёрнулась, мигом отвлёкшись от своего безнадёжного занятия. Со шлейфом недоумения воззрилась уже на третьего участника нашего обоюдного консилиума-дискуссии.       Что… мне сказать?       Да и зачем спрашивать вообще, ежели всё предрешено заранее и за меня? Издеваться — так по полной программе, верно, мистер Суицидник-сан? Нет у вас двоих ни стыда, ни совести. Либо вы попросту любезно создаёте иллюзию выбора, минимизировав урон для моей гордости? Как мило с вашей стороны. Но гадко-то всё равно.       Ущемлённо скосила взор вбок. Заново поджала сухие уста.       Что мне остаётся, кроме как сдаться и смириться?       Насколько ж я ненавижу проигрывать, кабы вы только знали, дорогие балбес и дурень. Ограничения… удушают. Мне хватило их в прошлом аж по самое горло.       — Конечно, — тихим, бесцветным тоном на выдохе отозвалась, неизменно не смотря на, вероятно, ждущих моего вердикта собеседников. Чего ради, ребятушки, если всё благополучно расписано вашим дуэтом наперёд, будто сценарий к пьесе?.. Повторила практически шёпотом, параллельно помалу выходя из-за стола: — Конечно, можете. — Зацепила сверху вниз мимолётным, особо не фокусирующимся ни на чём взглядом силуэты доблестных стратегов. Целеустремлённо направилась к двери, попутно мягко чиркнув кончиками ногтей по дереву столешницы. Опора бы мне нынче не помешала. А лучше горький кофе. О, чудесная идея, кстати. — Как иначе? Вы всегда можете рассчитывать на меня, — с горечью подвела черту в своём бессмысленном сопротивлении, не оборачиваясь к гениальным хищникам.       Мне требуется передышка, чтобы немножко поостыть. Тогда-то и сумею без зубного скрежета созерцать наглые физиономии этих двух уникумов.       Ответить никто из них мне не успел, поскольку дверная створка вдруг распахнулась настежь, покуда я ещё не добрела до неё примерно метр.       Замерла скульптурой в статичном положении. Молниеносно встретилась взором с причудливо переливающимися золотисто-аметистовой палитрой глазищами напротив.       Ох. Как же ты [не] вовремя, дружочек…       «Тигр», — тяжёлым камнем на сердце повисло резкое узнавание нашего заметно запыхавшегося, чуть взволнованного вторженца.       Губы предательски дрогнули при воспоминании про то, что ему придётся в полнейшем одиночестве шастать по вражеской базе с уймой опасных соперников.       Ну, хватит. Раз Дазай в него верит, то он обязан справиться. Чёрт, как бы теперь себя саму в этом переубедить, а?       — Здравствуй, Ацуши-кун, — на грани слуха почти ласково обратилась к недурственно оторопевшему по причине подобного приветствия юноше, который аналогично остолбенел возле порога да в удивлении вытаращился на меня. — Как… твои дела? — Потому что вскоре они станут далёкими от пометки «хорошо».       — Да нормально всё, — не шибко уверенно произнёс парнишка, неловко взлохматив сероватые пряди волос на затылке. — А что-то случилось?       «Он ещё даже не в курсе».       За грудиной противно заныло. Что так в очах жжётся? Отвратительная слабость — вот что.       Ох, мать. Не могу.       Сомкнула веки, дабы не демонстрировать мерзкого даже для себя сожаления. В отрицании покачала головой и, аккуратно минуя визитёра, поспешно удалилась прочь, так и не отыскав сил, чтоб откликнуться.       «Прости, мой милый полосатый друг, однако у меня не было выбора. Впрочем, у тебя его, увы, тоже нет».       — Ага! Ты как раз вовремя, Ацуши-кун! — раздался позади привычно бодрый голосок расчётливого, равнодушного ко всем окружающим Пресмыкающегося. Лис настораживающе безмолвствовал, ненадолго даже прекратив шелестеть этикетками. Спасибо и на том.       — Что произошло-то?.. — сия встревоженная реплика Накаджимы была последним, что я услыхала, пока не умудрилась ретироваться слишком далеко. Подальше отсюда. К спасительной кофейной горечи.       Хе. Оказывается, моя повышенная чувствительность распространяется и по отношению к небезразличным мне людям. Правда, немного в ином аспекте. Связанном с душеными переживаниями, вестимо. Сколь бы я ни старалась отчаянно подавлять все непрошеные эмоции.       А вот тут уже косяк. Крупный такой косяк для моей изрядно потрёпанной нервной системы, естественно. Эта работа медленно меня убивает. Но, противореча самой себе, я всё равно её люблю!.. О, ироничнее и быть не может.