Сказ о сладкой Правде и горькой Лжи

      Довелось мне сгребать в охапку свои шмотки классического покроя да уныло топать по пятам за чрезмерно заметно торжествующим Рампо, аж вприпрыжку марширующим впереди.       Плюс заодно я попутно предпочла распустить волосы, каковые доселе были тщательно собраны в два тугих пучка по бокам от макушки. Просто длинные белоснежные локоны вполне подсобят спрятать кое-какие особо некомфортные участки, безбожно обтягиваемые толстой резиновой тканью гидрокостюма. Жарковато, естественно, щеголять со свободно ниспадающими лохмами и в придачу в таком «скафандре», однако не смертельно. Вдобавок пусть мои патлы хоть в чём-нибудь пользу приносят. Впрочем, убирать ручонки, крепко удерживающие опрятно сложенные манатки в районе грудной клетки, тоже лучше не стоит. От греха подальше и ради собственного душевного успокоения.       Ну а я, донельзя неохотно шествуя по горячему песку за безмятежным подопечным (причём с видом, словно иду на верную казнь от грёбаной смертоносной гильотины, ага), меж тем даже не планировала униматься да переставать ворчливо бубнить:       — Проклятье, это… Это просто похоже на… Придумай ассоциацию, называется, — возмущённо всплеснула рукой, на миг выпутав её из хватки второй верхней конечности. На ум же мне совершенно непроизвольно приходили некие совсем уж непристойные сравнения. Благо, эластичный костюм хотя бы не из вульгарного отзеркаливающего свет материала изготовлен, а то б я вообще со стыда нафиг под землю провалилась. Правда, я и нынче сыта по горло своим новым позорным амплуа, ей-богу. — Лично у меня ни одной приличной мысли в голове, блин. — Здесь имел место быть уже прямой намёк на то, что облегающее моё тело второй кожей убранство тёмного оттенка чересчур напоминало мне наряд, например, какого-нибудь заядлого фетишиста либо на крайняк… конченого извращенца. Да, моя богатая фантазия — то ещё зло.       Озирнувшийся на угрюмо бредущую позади меня сыщик исключительно подтвердил данный неоспоримый факт, с задорным порицанием берясь поучительно разглагольствовать:       — А это потому, что твоя глупая башка чем попало забита. Память хоть иногда чистить надо от всякой ерунды дурацкой!       — Ты сейчас явно путаешь человеческий организм и современные гаджеты, — отметила я ещё мрачнее, нежели обычно, окунувшись в обречённое «предвкушение» неумолимо надвигающейся ненавистной минуты, когда остальные коллеги получат возможность узреть мой отвратительнейший обновлённый прикид.       И оная не заставила себя ждать.       Только вот события проистекали далее немножко по иному сценарию, радикально отличающемуся от того, что раньше возник у меня в черепной коробке.       На горизонте уже маячат узнаваемые силуэты наших товарищей.       О, кажется, юные сотрудники ВДА решили затеять небольшую игру волейбольным мячом, который, вестимо, сто пудов был притащен на пляж несусветно запасливым Ацуши. Выстроившись в фигуру треугольника, детишки — в число каковых входили: сам предполагаемый владелец сферического спортивного инвентаря, веснушчатый обладатель соломенной шляпки и ярая фанатка сбора ракушек на побережье — определённо наслаждались столь занимательным развлечением.       Вроде ничегошеньки даже не намеревается предвещать беды в подобной слегка умиротворяющей идиллии.       Как вдруг…       — Сестричка Банси! — доносится из гурьбы младших коллег звонкий, аки мелодичное треньканье колокольчика, мальчишеский голосок.       Будучи чуть подавленной, я как раз неторопливо приближаюсь к веселящимся ребятам, шагая уже наравне с беззаботным Эдогавой, по привычке непринуждённо сцепившим ладони на лохматом затылке.       — М? — тотчас сосредотачиваю внимание на окликнувшем меня «источнике звука». Целящемся сюда крупным цветастым мячом «источнике звука».       Твою-то. Мать.       — Лови! — традиционно жизнерадостно улыбнувшись от уха до уха, громогласно предлагает (?) мне тот, у кого во владении ныне находится, несомненно, губительный с его-то недюжинной мега-силищей предмет. Тем самым вынуждая и меня, и детектива подле мгновенно затормозить на месте, будто бы впилявшись в незримое препятствие.       По невесомому, практически небрежному движению детской пятерни округлая вещица буквально с ультраскоростной стремительностью запускается в полёт. Конечно же, прямёхонько по направлению к нервозно сглотнувшей мне.       Благо, выработанный за долгие годы рефлекс позволяет вовремя закрыть очи да в самый последний момент проворно отклонить туловище вбок, прочь от невообразимо хлёстко рассекающего воздух объекта. Неистовые потоки ветра от промчавшегося мимо мяча мощно всколыхивают наши с, вероятно, оторопело остолбеневшим компаньоном пряди волос, а последнему в довесок немилостиво треплют ткань пляжных шорт и расстёгнутой настежь рубашки.       Позади раздаётся оглушающий грохот под аккомпанемент ошарашенных воплей гражданских.       Очевидно, не достигший изначально задуманной цели «снаряд» угодил туда, куда не следовало бы.       Мы с Рампо, дружно отмерев, словно в замедленной съёмке, синхронно оглянулись назад для оценки масштаба разгрома, причиной которому послужил невинный пасс ребёнка, желающего поиграть в перекидывание мячика.       Фух. Слава Богам, похоже, никто серьёзно не пострадал. Хозяин магазинчика, в каковой попал запульнутый юным товарищем предмет, а также посетители отделались всего лишь [не]лёгким испугом.       Пронесло. В самом прямом смысле слова, блин.       — Ой… — посреди воцарившейся звенящей тишины абсолютно растерянно издал с периферии виновник случившегося.       Это его неловко оброненное междометие — как вишенка на торте. На торте сего форменного безумия.       Под сопровождение извиняющихся лепетаний еле-еле не пришибшего сразу несколько человек Миядзавы я повернула голову в сторону застывшего рядышком спутника да ещё угрюмее изрекла ему:       — И вот скажи теперь, что ты не пытаешься меня укокошить. — Отрезала нарочито холодно: — Не поверю.       — Эй! А я-то тут при чём? — оскорблённый «злоумышленник» молниеносно пустился протестовать данным необоснованным обвинениям для его высокопоставленной персоны. — Это Кенджи в тебя, вообще-то, мяч бросил, а не я! — оповестил вполне резонно да не менее раздражённо. — Или у тебя со зрением проблемы?!       — Так ты его просто нанял, — максимально преспокойно сообщила, пока напарник не успел дать мне язвительный дружественный совет наведаться к окулисту.       — Чего? — спустя краткую паузу искреннего недоумения выдал Известный сыщик, как почудилось, капельку сбитый с толку моим недавним нелогичным вердиктом.       — Ну, нанял. Как наёмного убийцу, — усердно сохраняя внешнюю непоколебимость, расшифровала я Эдогаве, неодобрительно искоса зыркающему на меня. Затем с интонацией какого-нибудь судьи, уличившего хулигана в кошмарном правонарушении, взялась преувеличенно озарённо декларировать: — А заплатил ему арбузом! Понятно теперь, почему ты не планируешь его отбирать! Всё. Точно, — специально чрезвычайно монотонным голосом отчеканила излишне твёрдо. Причём тотчас якобы укоризненно взъелась на явно очень недовольного моим откровенно наигранным поведением «заказчика»: — Ох, и как тебе не стыдно, Великий ты наш — заставлять несовершеннолетнего ребёнка участвовать в подобном коварном преступлении?!       В шутку обвиняемый во всех смертных грехах Рампо, разумеется, был от моей второсортной актёрской игры совсем не в восторге:       — Пхе, да хорош уже свою глупую комедию ломать! Надоела! — А что? Не всё ж тебе надо мной беззастенчиво издеваться, умник! Я в долгу не останусь, поверь.       Правда, чуток умиляющий образ вмиг обиженно нахохлившегося и до жути грозно насупившегося Лисёныша банально не мог не вызвать у меня соответствующую реакцию.       — Аха-ха-хах! — наконец, от души расхохоталась я, прислонив кулак ко рту да проигнорировав очередное неимоверно раздосадованное фырчание собеседника под боком. — Прости, но твоё выражение лица того стоило! — неопределённо помахала кистью в финале настолько озорно провозглашённой фразы.       Веселье моё, впрочем, длилось недолго.       Поскольку собиравшийся было промчаться мимо Куникида — который ранее сурово пожурил чуточку рассеянно разулыбавшегося Миядзаву за опрометчивость действий да уже поступью заправского солдата целеустремлённо топал к точке локальной катастрофы, чтобы наверняка принести извинения несчастным отдыхающим и пообещать владельцу заведения выплатить денежную компенсацию от имени Детективного Агентства — внезапно притормозил возле нас, будто он врезался в иллюзорную преграду.       Доселе вроде как куда-то спешащий учитель окинул сверху вниз нечитаемым сканирующим взглядом мгновенно напрягшуюся меня и сходу произнёс весьма бесстрастным тембром:       — Проблемная. Это что ещё за вид у тебя?       — Все вопросы туда, — не растерялась и сразу мастерски перевела стрелки в необходимом направлении я, параллельно порицающе ткнув указательным пальцем в сторону индивидуума, виновного в смене моего убранства.       — Так надо, — лаконично да непринуждённо пояснил тот в ответ на достаточно требовательный взор Доппо, строго пущенный им сквозь прямоугольные линзы.       — Что ж, — коротко припечатал наставник. Привычным движением поправил пятернёй оправу очков на переносице и хладнокровно выдал сражающее буквально наповал: — Надо так надо.       — С…серьёзно? — с за малым не дёргающимся на нервной почве веком уставилась я в спину сенсею, торопливо ретирующемуся к центру разрушений.       Я-то свято считала, мол, ярый приверженец идеалов скоропостижно отправит меня шагом марш переодеваться во что-нибудь нормальное и не вызывающее острые приступы испанского стыда. А тут… Вот те нате! Всего-навсего два словечка нашего незабвенного главенствующего Маэстро всея ВДА — и решение принято не в мою пользу!.. Читер лукавый. Вечно своими пресловутыми привилегиями без зазрения отсутствующей совести пользуется.       Покуда я крайне огорошено таращилась вдогонку моей последней надежде на возвращение к исходному наряду, мне нежданно-негаданно прямиком на макушку с размаху водрузили нечто шуршащее да тотчас заслонившее мой обзор широким плоским материалом.       Это опрометью минующий нас Кенджи, аналогично ринувшийся к воистину ужасающим плодам своих обманчиво хрупких детских ручек, в едином порыве, не щадя силы, напялил мне на бедовую головушку собственную обожаемую шляпу, приправив подобный жест заботы явно обладающими извиняющимся подтекстом восклицаниями:       — Вот! Держи, сестричка Банси, а то ещё обгоришь!       Это было… очень мило с его стороны, если честно. Кожный покров на лице и отчасти на шее у меня ведь ничем не защищён. А сгораю на солнце я в действительности довольно-таки быстро из-за моей типичной почти болезненной бледности кожи.       Недоумевающе приподняв насунутые на глаза поля головного убора, любезно мне одолженного, я только и сумела обескураженно пробормотать благополучно унёсшемуся к эпицентру событий добродушному мальчику, каковой моих слов сто процентов так и не услышал:       — М-м. Спасибо. — Причём моментально периферийным зрением приметила, как выражение мордашки у по-прежнему стоящего подле горе-кутюрье по доподлинно неизвестной причине перекосилось некоей странной эмоцией, отдалённо смахивающей на… явственное негодование, наверное?.. Вдобавок направлено оно было определённо именно на мою многострадальную особу. Посему, дабы ненароком не нарваться на смачный вынос мозга, мне довелось не без неподдельной озадаченности осведомиться у отчего-то надувшегося на меня Эдогавы: — Что? В чём дело уже?       Страшно чем-то рассерженный да порой нетерпеливо притопывающий ножкой сыщик в свою очередь не преминул щедро вывалить целую тонну упрёков для моей теряющейся в догадках персоны:       — И почему у тебя такой вид, а, непутёвая? Я великодушно предоставил тебе возможность нормально проводить время с остальными. А ты, неблагодарная, ходишь мрачнее тучи и опять постоянно нудишь!       — Да я вне себя от веселья, видишь? — отозвалась с противоречивой собственному утверждению индифферентностью в тоне и не менее апатичной миной на физиономии. — Мне вот сейчас, например, чуть мячом башку не снесли. Сплошные поводы для радости кругом. Уйма плюсов, ага, — резюмировала в итоге совершенно угрюмо.       — Пф-ф, — молниеносно чересчур уж досадливо отфыркнулся собеседник. Засим взялся как-то преувеличенно возмущённо, словно демонстративно тараторить: — Ну вот, так и делай дальше бескорыстно добро всяким пустоголовым людишкам! Никакой благодарности от глупых обывателей! А ещё на мою «невыносимость» некоторые вечно имеют наглость жаловаться! — под конец оратор до кучи рывком отвернул корпус в противоположном направлении да чрезмерно недовольно сложил лапки на грудной клетке.       До меня завуалированная суть данной тирады рьяного сетования на «глупых обывателей» дошла не сразу. Однако когда она всё же дошла, то я по самую макушку невольно погрузилась в глубокую стадию жгучего стыда за своё предыдущее поведение по отношению к сожителю.       Проклятье. Он ведь на сию тряпицу наверняка недурственную сумму денег вбухал. Специально ради того, чтоб у меня появился настолько уникальный шанс — отдыхать около моря, как все адекватные люди. А я здесь строю из себя невесть что и в придачу даже умудрилась запамятовать поблагодарить его за столь поражающий внезапностью, в довесок нехило удивляющий безвозмездностью подарок.       Ой. Нехорошо получилось. Чудовищно нехорошо, на самом-то деле!       Значит, необходимо исправлять ситуацию, да поскорее!       На краткий миг закусила нижнюю губу, пребывая в тяжких раздумьях о том, с чего б начать примирительную речь. Тихо вздохнула и без задней мысли аккуратно дотронулась подушечками пальцев до ткани рукава рубашки обиженного подопечного.       — Слушай, — негромко изрекла скосившему в мою сторону весьма настороженный взгляд зелёных очей Рампо, внимание какового ранее нарочно привлекла бережным тактильным методом. — Пусть я и не просила ничего этого, но всё-таки… спасибо тебе, — уже искренне улыбнулась напарнику, по неясной причине приобрётшему теперь малость сконфуженный облик. На выдохе продолжила не без лёгких ноток теплоты в голосе: — Правда, спасибо. Не нужно было так заморачиваться из-за меня, серьёзно. Оно того не стоило.       А у него на лисьей моське вдруг расцвела широченная удовлетворённая ухмылочка, будто он лишь сего от собственного непутёвого телохранителя и добивался.       — Не-е-етушки! — с неожиданно возвратившимся шаловливым задором пропел Лучший детектив в мире, внезапно наклонив свою чрезвычайно довольную мордашку к чуток непонимающе моргнувшей мне. Провозгласил до одури категорично да ещё более развеселённо: — Ещё как стоило!       Спросить о том, что конкретно он вообще имел в виду, у порядком опешившей меня, увы, не вышло. Ибо поблизости очень не вовремя нарисовалось новое действующее лицо. Либо, ежели поточнее выразиться: рожа. Змеиная, мать её, рожа.       Пришла беда, откуда не ждали, блин.       — Ух ты, Бан-чан! — мгновенно принялся оживлённо щебетать словно бы соткавшийся перед нами из воздуха, традиционно беспечно скалящийся Дазай, отвлекая меня от переглядываний с отчего-то тотчас сдвинувшим чёрные брови к переносице Эдогавой, чуть неохотно отстранившимся назад на приемлемое расстояние. Безмятежный суицидник тем часом неустанно тарахтел с отчётливыми проказливыми интонациями в певучем голосочке: — Смотрю, ты решила поменять имидж. На-а-адо же, — мою против воли слегка напрягшуюся особу специально окинули с головы до ног якобы критичным взором пакостно искрящихся глазёнок шоколадного оттенка. После данной отнюдь не приятной процедуры жутко раздражающий меня оппонент резко сменил тон к мнимой неуверенности: — Но всё-таки мне кажется, что этот… «купальник» чересчур закрытый. И немного маловат для тебя по размеру, пожалуй, — подытожил в конце сей окончательно обнаглевший энергетический вампирюга, каковому стопудово элементарно заблагорассудилось снова испить моих эмоций.       Тц, не в этот раз, Гадёныш, не в этот раз…       — Ну, он хоть не вызывает желания у окружающих при одном лишь взгляде на него вырвать себе глазные яблоки из-за чрезмерной яркости, — моментально достаточно неприязненно парировала я, тоже намеренно изучив придирчивым взором долговязый силуэт визави да вдобавок прижмурившись, будто бы от ослепляющих солнечных лучей. Тонкая (или нет?) отсылка на слишком пёстрое жёлто-оранжевое пляжное убранство не дрогнувшего ни единым мускулом на физиономии суицидального маньяка получилась отменной, по моему личному скромному мнению. — В отличие от одежды у некоторых, — практически прошипела не без явственных ноток мстительности в тембре. — Цвет мне полностью нравится, между прочим. Как и закрытость, в принципе, — гораздо уравновешеннее заявила уже капельку озадаченно покосившемуся на меня давешнему «кутюрье», который, вероятно, не ожидал настолько внезапно высказанной положительной оценки про собственный презент с моей стороны. Естественно. Раньше-то я на всученную им одёжку только и жаловалась, а сейчас вдруг ни с того ни с сего вздумала позитивные нюансы в ней отыскивать. Правда, насчёт размера, наверное, лучше тактично промолчу… Ан нет. Не промолчу! Поскольку ради эффектного рипоста для кое-кого я готова в буквальном смысле на всё, ей-богу. — Тем более он хотя б не висит как попало в ненужных местах и подобран прямо по фигуре. — На брошенный в его огород огромный камень по поводу намёка на нарочито неудачный размер некогда выданного мне костюма для миссии со спасением младшей коллеги Осаму исключительно усмехнулся шкодливее обычного. — Меня всё устраивает, в общем-то, — максимально убедительно сделала вывод в финале да показательно убрала ладони со своими вещичками от области грудной клетки.       Поправила на макушке одолженную дружелюбным Кенджи шляпу. А затем даже демонстративно откинула волосы на спину, дабы невербально передать, насколько ж мне «по душе» моя обновка. Пускай внутри черепной коробки в эту минуту так и завывала пронзительная сирена, сигнализирующая о том, чтобы я немедленно прекратила вытворять подобные бравадные выкрутасы, порождающие неуёмный стыд у себя и у окружающих заодно.       Впрочем, Дазая вот, например, ничегошеньки не смущало (да и что сего чокнутого экстраверта-мазохиста вообще смутить-то в нашем бренном мире способно?), ибо его театрально заинтересованный взгляд плавно перекочевал пониже и сфокусировался теперь вовсе не на уровне моего лица. Что вынудило меня свирепо поджать сухие уста, но, тем не менее, мужественно сдержать верхние конечности, дёрнувшиеся было в желании возобновить закрытую позу.       Ух и Гад же ползучий… Да я ему щас его глазюки нахальные самолично из орбит вытащу! Причём голыми руками, мать-перемать. Достал уже специально провоцировать и беззастенчиво испытывать моё нынче непозволительно хрупкое терпение на прочность, честно!..       По-видимому, только странно кашлянувший под боком Эдогава с моим внутренним голосом был на одной волне, поскольку нежданно-негаданно самостоятельно (!) почти сразу заново забросил мои белёсые локоны мне на плечи, почему-то довольно поспешно возвратив длинные пряди в предыдущую позицию — то бишь свисать книзу и заслонять особенно вызывающе очерченные тёмной материей участки.       Параллельно сыщик по достоверно неизвестной причине немножко ломаной скороговоркой лаконично пробурчал:       — Верни обратно.       — Зачем? — быстро утрачивая прошлый «боевой» настрой, спустя толику секунды неподдельного замешательства из-за столь нестандартного поступка компаньона с горем пополам сумела издать я, окунувшись в самое искреннее изумление.       — Так надо, — повторил он своё практически коронное, заодно по неясному поводу избегая со мною зрительного контакта.       Вао. Ничего себе. Неужто я грубо ошибалась, когда чрезвычайно уверенно считала, дескать, у этого великовозрастного вундеркинда отсутствует чувство какого-либо стыда?.. А оказывается, некие его зачатки у сего неподражаемого уникума всё же имеются, дамы и господа! Во чудеса-то…       — Аргументный аргумент! — непроизвольно заливисто прыснула со смеху в кулак в ответ на недавнее слегка обескураженное (?) бормотание напарника под аккомпанемент захихикавшего рядом Осаму, определённо оценившего такой абсолютно внезапный да почти самоотверженный жест по отношению именно ко мне от забавно нахохлившегося несравненного маэстро дедукции.       Меж тем за спинами у нас все остальные товарищи не без оглушающего шума и гама старались разобраться с возникшей проблемой разрушения чужого имущества. Неподалёку буквально убаюкивающе шелестели нагоняемые тёплым ветром пенистые барашки волн.       Впереди маячило, несомненно, приятное времяпрепровождение около морского берега, которое мне предстояло вкусить самый первый раз в жизни. Подле находились уже давным-давно ставшие для меня совсем родными люди…       Что ещё нужно для счастья, а?