Сказ о сладкой Правде и горькой Лжи

      У «золотого» состава Вооружённого Детективного Агентства намечалось срочное собрание в конференц-зале.       Накаджима Ацуши ещё не совсем понимал причину подобных незапланированных мер. Однако по доподлинно неясному поводу крайне мрачный Куникида-сан бегло обмолвился, что не столь давно произошёл весьма скверный инцидент. Причём с непосредственным участием их коллеги. Она-то среди остальных товарищей из ВДА и отсутствовала. Облюбованный когда-то Окадзаки-сан стул, размещающийся поближе к окну, был пуст.       Вдобавок Накаджима совершенно случайно услыхал из кабинета Директора периферией острого тигриного слуха, что союзница достаточно серьёзно пострадала во время вышеупомянутого эксцесса. Но, кажется, не в физическом аспекте, а преимущественно в психологическом.       Впрочем, такому везению радоваться рановато. Неизвестно, насколько же глубока та незримая рана, каковую нанесли их соратнице. Порой лучше мучиться из-за тяжёлых травм, нежели изнывать от боли, которой ничем не поможешь и никакими исцеляющими средствами не залечишь. Надежда остаётся только на плавное течение времени, аккуратно сглаживающее невыносимое фантомное жжение в области груди — там, где предположительно находится терзаемая страшными муками душа. И естественно, надо уповать на родных людей, кто в необходимый момент окажется рядом, чтоб подать спасительную руку помощи, взбодрить пострадавшего моральной поддержкой. Нужно лишь владеть отличным даром красноречия.       Жаль, что сам Ацуши далеко не всегда мог похвастаться настолько полезным навыком. Зачастую у бедняги во время чрезвычайно важных выступлений пред публикой от излишнего волнения может начать предательски заплетаться язык. Или он способен приняться пороть такую чушь, что на голову не налезет! Про адекватную ложь (даже во благо, чёрт побери!) и упоминать не надо. Трудно быть приученным вечно всем говорить правду. В памяти слишком свежи до мерзкого озноба коробящие воспоминания, когда за любой мизерный обман грозит вселяющая первобытный ужас перспектива вовсе не приятного телесного наказания.       Однако в минуты внезапно накатывающего наития, в порыве эмоций юный эспер со сверхспособностью перевоплощаться в тигра умел непривычно твёрдым тоном выговориться. Выплеснуть из себя все абсолютно связные рассуждения, логические заключения. С жаром, без единой запинки высказать всё, что накопилось, до жути наболело внутри. Разойтись в чистосердечном монологе, поведав собеседнику как на духу обо всём. Да, правдой делиться значительно легче.       Но… найдутся ли вообще у него верные слова для неё?..       Сотрудники Агентства перманентно сохраняли какое-то напрягающее обоюдное безмолвие.       Атмосфера была… гнетущей. Мягко говоря.       Судорожно сглотнувший Накаджима аж невольно поёжился, обозревая сосредоточенным взглядом переливающихся аметистовым да золотым оттенками очей помещение для заседаний и собравшихся в нём личностей.       Типично непоколебимая внешне Изуми Кёка восседала на стуле рядышком, параллельно уставившись безучастным взором мерцающих затемнённой синевой глазищ в деревянную поверхность стола перед собою.       Периодически веки у неё смыкались, позволяя тени от пушистых ресниц падать на бледное кукольное личико. Чёрные брови иногда едва заметно сдвигались к переносице, пухлые губки обозлённо поджимались, а челюсти, судя по пуще прежнего выделяющимся заострённым скулам, стискивались интенсивнее.       Представляло ли сие прелестное да обманчиво-невинное создание в своей тёмной головке все имеющиеся в собственном арсенале богатого воображения методы убийства на том, кто нанёс существенный ущерб её подруге по несчастью?.. Ацуши решил дальновидно не лезть с расспросами. Не до этого сейчас, ей-богу. Тем паче меньше знаешь — крепче спишь.       Поражал кое-какой небывалый факт: та самая пресловутая звенящая тишина в комнате. Ибо здесь прослеживался буквально катастрофически критичный нонсенс!       Каким, мать его, боком возможно затишье в помещении, где присутствует один небезызвестный любитель мотать на себя — бинты, а окружающим — нервы?!       Верно. Дазай Осаму. Молчал. Элементарно держал рот на мнимом замке. Не болтал, не выстреливал дурацкими, якобы остроумными шуточками, не приставал со странными каламбурами. Даже не пробовал покончить с собой! И это его нестандартное поведение нынче больше всего пугало юного протеже данного персонажа.       Некогда спасший Ацуши жизнь эксцентричный индивидуум просто-напросто апатично растёкся туловищем по столешнице, безынтересно царапая коротким ногтем по плоскости, на каковой он практически валялся, словно тряпичная кукла. Сгустившаяся мгла порой отливающих багровым цветом темнеющих омутов теперь, казалось бы, приобрела бездонную глубину. Очи были капельку прикрыты, создав их обладателю чересчур усталый вид, заодно состаривая примерно лет на пять. Весь вид спасителя Накаджимы пропитывала отнюдь не лень, как могло б сразу померещиться постороннему наблюдателю, ведающему о причудах праздной натуры сего гениального стратега. Несомненно, дремучая тотальная меланхолия увлекла когда-то в основном обожающего подурачиться экс-мафиози, предпочитающего адекватному взаимодействию с людьми наигранное драматичное гримасничество.       Если Дазай ведёт себя не как обычно, то стоит ждать крупномасштабной беды. Так уверенно решил про себя Тигр.       И, в принципе, действительно попал прямёхонько в «яблочко», чего уж греха таить?..       Почти в такт бесцельному шкрябанью по лакированной древесине в исполнении фаната суицида то и дело раздавался звонкий перестук намного удлинённых и уже женских ноготков, плотно обтянутых тонкой тканью. Это с завидной планомерностью машинально поправляющая прекрасную заколку-бабочку в изящном каре Йосано Акико регулярно пыталась бороться с некоей нервозностью, по-видимому, иногда непроизвольно одолевающей её. Правда, опомнившись, врач каждый раз мысленно одёргивала себя от подобных порывов.       В довесок доктор параллельно занималась чтением имеющейся на столе газеты, частично отвлекающей от насущных чудовищно плохих обстоятельств. Однако спустя непродолжительный отрезок времени всё равно против воли возвращалась к аккомпанированию скребущим звукам страстно жаждущего двойного самоубийства коллеги.       Во всяком случае, «музыкальный» дуэт из тех двоих получился весьма слаженный.       Из сего нюанса, кстати, вытекал ещё один поистине неординарный феномен. При наличии данных раздражителей, которые в придачу портили казённое имущество мелкими повреждениями, им обоим ещё ни разочка не прилетело замечания со стороны кое-кого, кто до безумия ненавидел отсутствие порядка в чём бы то ни было.       Стоически безмолвствующий Куникида Доппо по-прежнему находился в довольно угрюмом расположении духа. То ли виной столь низко упавшему уровню настроения Заместителя Директора являлся пока имеющийся запрет на старт собрания, из-за чего снова рушился весь его усердно составляемый, практически лелеемый идеальный график. То ли корень проблемы нужно искать в са́мом основном поводе, по милости коего они все тут сейчас сидят? В «поводе», каковой ныне пребывал в больничных стенах и который ранее угодил в нехилую передрягу.       Наверное, вряд ли строгий боевой наставник того пресловутого «повода» когда-нибудь признает даже для себя, что, вероятно, в действительности испытывал искреннюю тревогу за состояние своей нерадивой ученицы. Хотя, невзирая на традиционный невозмутимый фасад, от пристального взгляда Тигра не укрылась сия затаённая эмоция в глубине тускло зеленеющих за прямоугольными линзами очей сенсея потерпевшей.       Поведение завсегда преисполненного позитивом Миядзавы Кенджи тоже весомо отклонялось от нормы. Энтузиазм мальца приметно угас. Паренёк не суетился, не восклицал звонким голоском что-нибудь по-детски задорное. Общий немножко подавленный настрой вынудил даже такого вечно излучающего ярчайшие положительные эмоции персонажа позабыть о прошлой весёлости.       Чуточку отстранённый взор сияющих чистым золотом глаз ребёнка устремлялся сквозь прозрачное стекло, вперившись в небесные просторы, ограниченные перегородками оконной рамы. Наверняка банально потому, что больше девать взгляд особо было некуда. А ослепляющее превосходной лазурью небо постоянно приковывало внимание юного наивного детектива, попросту без памяти влюблённого в природу. И кажется… она отвечала ему взаимностью.       Наблюдался в подобной изрядно напряжённой обстановке очередной достаточно неординарный нюанс. Всегда томно воркующие родственники Танизаки сейчас решили благоразумно отложить свои обожаемые пристрастия. Конечно же, с инициативы сестрицы Наоми, извечно выступающей зачинщицей неконтролируемых развратных поползновений к чересчур мило смущающемуся братцу Джуничиро.       Нынче эти двое кадров помалкивали, отсиживаясь на стульях около стола. Рыжеволосый в типичном капельку нервном жесте порой лохматил себе и без того растрёпанную, заколотую с левого боку шевелюру. Усевшаяся подле сестрёнка подпирала подбородок кулачком, периодически испускала еле различимые тяжёлые вздохи да покачивала стопой ноги, элегантно перекинутой через второе бедро.       Всем хотелось побыстрее начать, дабы лишний раз не тянуть резину. Время — деньги, в конце концов. Ещё от сего чрезмерно дефицитного ресурса вполне способны зависеть чужие жизни. А данный аспект — самый приоритетный для них, представителей организации, каковая преимущественно специализируется на защите гражданских.       Только вот без Директора этой доблестной компашки здесь, пожалуй, и царило такое весьма угнетающее молчание. Будь Фукудзава-доно с ними — считал привычно невинный в собственных помыслах Ацуши — они бы непременно почувствовали более сильный душевный подъём.       Но их начальник имел теперь целую уйму нарисовавшихся из-за недавнего инцидента, всем скопом навалившихся чрезвычайно важных дел, касающихся переговоров с членами верхушки Министерства. Характер произошедшего казуса обязывал к подобным экстренным мерам. Иначе откровенно хреновая ситуация может лишь усугубиться. Разумеется, конкретно по отношению к попавшей под раздачу союзнице.       На плечи остальных сотрудников конторы меж тем легло решение непосредственно возникшей проблемы криминального фактора и заодно изучение в мельчайших деталях всей картины того кошмарного эксцесса.       Хм-м, однако, кажется, кое-кого на собрании ещё не хватает… Кое-кого реального значимого.       Впрочем, последнее «главное звено», аки по заказу, нежданно-негаданно хлёстким ураганом влетело в комнату для конференций, настежь распахнув дверь да оглушительно захлопнув её за собою.       Без него консилиум банально запрещено было начинать. Этим же уникальным человеком, в принципе, и запрещено было. Ну, у него привилегии Лучшего в мире сыщика — что ж тут ещё добавишь?       С его излишне резким явлением все находящиеся здесь сослуживцы мгновенно взбодрились, крайне оживились, встрепенулись, отвлеклись от предыдущих несущественных занятий. Под перекрестьем восьми вмиг загоревшихся надеждой взоров вошедший индивидуум чеканной гулкой поступью целенаправленно промаршировал прямиком к длинному столу. Правда, вовсе не в сторону постоянно оккупирующегося Его Величеством удобного сиденья.       Неизменно как-то мрачновато безмолвствующий маэстро дедукции якобы небрежно плюхнулся на жёсткий стульчик… где зачастую предпочитала восседать его сейчас убитая морально телохранительница.       Будто бы так и стремясь передать данным невербальным посланием: «Если она отсутствует, то её замещу я. Но это в любом случае ненадолго. Потому что рано или поздно она непременно вернётся. С ней всё будет в порядке. Я этого так не оставлю».       Ну, сей посыл сумел прочесть всегда руководствующийся своими чувствами да иногда гораздый отлично улавливать чужие эмоции Накаджима. А возможно, не только юноше удалось это совершить, ежели судить по неопределённому хмыку, донёсшемуся на периферии слуха? Именно с боку рабочего места второго гениального стратега. Кто знает?..       Итак, старт совещания боевого состава Вооружённого Детективного Агентства был благополучно открыт. Первым слово взял, естественно, конкретно педантичный Куникида, как вечно заменяющий шефа персонаж. Непосредственно его долг обязывал подробно разложить информацию по полочкам для коллег про те трагические события, приключившиеся с пострадавшей на одной из станций метро Йокогамы.       Однако в чересчур объёмных речах необходимости, в общем-то, не было. Поскольку у ребят из ВДА на руках имелась изъятая запись камеры с точки основного ужасного действа в подземке, провёрнутого по чужой воле со злым умыслом.       Посему, опустив жалюзи, дабы достигнуть максимального затемнения света в помещении, Заместитель Директора активировал специально подключённый к ноутбуку проектор, лучи которого направились на плоскую белоснежную поверхность интерактивной доски, где чаще всего прикреплялись фотографии, относящиеся к преступлениям.       Воистину, «Лучше один раз увидеть», как некогда изволила выразиться их потерпевшая соратница. Причём сразу всей команде, чтобы обоюдно предпринять решение по устранению любой проблемы.       Проецирующий изображение видеозаписи прибор функционировал исправно, передавая картинку довольно чётко, без мешающейся ряби. Именно одна-единственная скрытая камера запечатлела то страшное происшествие наиболее полноценно, что выступало очень даже выигрышным плюсом для сыщиков.       Устройство наблюдения висело где-то сбоку от центра спланированного врагами спектакля, судя по ракурсу, с какового начинался отрезок съёмки в требуемый конкретно товарищам из ВДА промежуток времени рокового инцидента посреди декораций метрополитена.       На отображающемся прямоугольнике записанного видео всё пока разворачивается вполне тривиально для буднего дня возле подземных электричек. Снующие туда-сюда, спешно мчащиеся по своим делам гражданские, создающие фоновый монотонный галдёж. Регулярно с мерным грохотанием прибывающие к станции поезда́, привозящие и увозящие людей под сопровождение из эхом звучащих объявлений.       Но средь общей кутерьмы энергично шевелящейся гурьбы выделяется лишь застывший изваянием весьма близко к кромке платформы силуэт, туловище которого облачено в слишком мешковатое убранство. Данный элемент гардероба надет явно не по собственной воле его достаточно разборчиво дрожащей владелицы да таит в себе кое-какой кошмарно скверный, убийственный «сюрприз».       Погибшая по ужасающе фатальному стечению обстоятельств женщина. Её похищенную злоумышленниками дочь сотрудникам Агентства и предстоит отыскать, дабы уберечь хоть осиротевшего ребёнка от постигшей мать прискорбной участи.       А затем из открывшихся раздвижных створок последнего вагона подъехавшей к перрону электрички на воображаемую сцену заснятых событий разящей ультраскоростной молнией врывается узнаваемая фигурка с пышной белёсой копной волос на голове. Правда, словно наткнувшись на незримое препятствие, буквально моментально тормозит в нескольких метрах от не достигнутой цели, очевидно, вовремя приметившей её стремительное наступление. Конечно, ведь служащий ныне неопровержимой уликой коробо́чек детонатора сейчас уже успешно обезвреженной бомбы именно тогда нёс колоссальную опасность. Кнопка на нём способна нажаться в любое мгновение, даже по неосторожности невиновной преступницы.       Поэтому разведшая руки в стороны в примирительном жесте союзница пристально следящих за накаляющейся обстановкой на экране коллег, вероятно, принимает логичное решение завести дипломатический диалог с подневольной террористкой. Постараться отвлечь её беседой. Со всем возможным мастерством красноречия переубедить не совершать непоправимой ошибки.       По причине чрезмерно интенсивного гомона суматошно шастающего вокруг народу, не подозревающего про жуткую угрозу поблизости, суть разговора главных героев видео толком расслышать зрителям не удаётся. Впрочем, она досконально понятна и без вербальных ремарок.       Тщетные потуги изменить правила чужой игры. Нет, к сожалению, на сей раз попавшийся Птичке соперник оказался совсем ей не по зубам.       Худощавое тело практически неуловимо напружинено. Всегда слегка болезненно выглядящий лик постепенно приобретает ещё более бледный оттенок. Черты точёного профиля будто бы плавно заостряются пуще обычного. Скулы различимо напрягаются, видимо, по поводу того, что челюсти периодически стискиваются гораздо мощнее.       Бескровные уста едва разборчиво шевелятся в такт максимально спокойно изрекаемым словам проникновенного монолога для плачущей навзрыд да порой истерически лопочущей, наверное, нечто раскаятельное жертвы и по совместительству потенциальной убийцы напротив.       Кулаки тонких кистей регулярно судорожно сжимаются, как мерещится, в некоем бессилии. Светлые брови заметно сдвигаются к переносице. Грудная клетка иногда немного прерывисто вздымается, когда новые порции кислорода с горем пополам проскальзывают в лёгкие сквозь чуть досадливо кривящиеся губы.       Кажется, на подсознательном уровне она прекрасно догадывается о своём грядущем сокрушительном поражении наперёд. Однако всё равно намеревается слепо, упрямо пробовать помешать вражескому плану, смысл какового на самом деле кроется отнюдь не в массовом уничтожении людей. А в убийстве всего-навсего единственного человека. Причём убийстве конкретно в моральном аспекте. Она об этом непременно пожалеет.       Не вовремя заинтересовавшиеся странным поведением оппонентки сотрудницы Детективного Агентства зеваки только мешают процессу переговоров, обостряют и без того колючие углы конфликтной ситуации. Неимоверно разнервничавшаяся рабыня чужих подлых манипуляций окончательно переступает планку наивысшей степени истерики. Истошно выкрикивает предупреждения и просьбы спасаться зароптавшим гораздо громче очевидцам, которые потихоньку смекают про коварно подкрадывающееся исподтишка неладное.       Но далее всё построение любых теорий о происходящем утрачивает какой-либо резон. Потому что в край обезумевшая из-за кошмарного горя, бурлящего внутри неистового ужаса да всепоглощающего сожаления с осознанием предстоящего коллапса, способного случиться именно по её же вине, узница гнусного шантажа внезапно напоказ демонстрирует нацепленное на неё оружие массового поражения… Или всё-таки поражения лишь одного человека?..       Вдалеке наверняка уже торопливо бегут на выручку поздновато спохватившиеся по причине подобной шумихи работники метро.       Тут вмешивается доселе хранящая сосредоточенное молчание главная собеседница преступницы. Наиболее аккуратно подаётся навстречу вместе с осаждающим возгласом для изрядно разволновавшейся толпы подле и для трясущейся в рыданиях противницы около краешка платформы. С соблюдением требуемой минимизации резких движений вздёргивает верхнюю конечность вбок в ограждающем жесте.       Берётся за очень убедительные увещевания несчастной матери. Параллельно хочет осторожно выудить из кармана, по-видимому, подтверждающий её принадлежность к ВДА документ.       Однако… почти молниеносно осекается. Вероятно, по поводу всецелого понимания собственной роковой ошибки. Ибо даже её реплики успокоительной тирады оказались чересчур предсказуемы для незримого нынче недруга. Пацифистская природа играла против неё. Впрочем, как и само время, которое беспощадно быстро утекало через пальцы песком. Обманчивым зыбучим песком, грозящимся затянуть в губительную воронку всех присутствующих на станции людей.       Ведь приход кого-нибудь из членов ВДА должен был послужить сигналом, предшествующим неминуемой детонации навешанной на жертву взрывчатки. Ею же и запущенной по приказу извне.       Представившись в процессе диалога одним из сотрудников сыскной организации, проигравшая совершила крупную непоправимую ошибку.       Чревато тягаться с тем, кто значительно сильнее тебя.       Чужая подрагивающая пятерня с зажатым прибором, где красуется заветная убийственная клавиша, постепенно приподнимается. Но палец не успевает втиснуть её, чтоб активировать несущее всеобщую гибель содержимое жилета на террористке. Белоснежная пуля одним махом срывается с места. Стремительно летит точнёхонько к жаждущей забрать переполошенных свидетелей с собой на тот свет личности. Исключительно во имя блага своей любимой дочери, разумеется.       Однако абсолютно неожиданный толчок впечатавшегося в неё спереди тщедушного тела и мощный шлепок ладонью по кулаку со смертоносным объектом пресекают желания бедной женщины. Коробочка угрожающего жизням гражданских устройства валится куда-то вниз, на пролегающие там рельсы.       Как вдруг вслед туда опрокидывается дезориентированная жертва, не сумевшая удержать баланс после прямой секундной стычки со всё ж худо-бедно умудрившейся сохранить равновесие да твёрдую почву под ногами соперницы.       Моментально опомнившись, предотвратившая массовую катастрофу персона отчаянно пытается спасти и ни в чём не повинную мать похищенного ребёнка. Капельку согнувшись в позвоночнике, чуток подаётся за фигурой во взрывоопасном жилете. Рука вскидывается к ней на всю ширь. Подушечки пальцев еле-еле различимо затрагивают кончиками материю чужой куртки, безвозвратно ускользающей в обратном направлении. Судорожно сжимаются. И… сгребают в кулак лишь воздух.       Свободное падение. Во всей своей красе.       Это не иначе как чудо, что тяжко рухнувшая на колеи особа до сих пор не получила высоковольтный разряд электричества. Конкретно в данном плане ей определённо повезло.       Но. Везение не вечно.       Громыхание неумолимо надвигающейся по туннелю пагубной беды заставляет собиравшуюся уже спрыгнуть с кромки перрона на выручку бывшей оппонентке мнимую победительницу распахнуть ранее закрытые веки.       Их взгляды встречаются на краткий мимолётный миг. Непрерывный зрительный контакт длится мизерное мгновенье.       Однако на сие мгновение всё словно застывает, аки под заклинанием остановки времени.       А дальше события с ошарашивающей стремительностью просто-напросто пускаются вскачь.       Не имеющий шанса затормозить, поезд без толики пощады подминает под себя распластавшееся на собственном пути тело. Безжалостно растерзывает на ошмётки то, что ещё минуту назад являлось человеком.       Не нарочно посодействовавшая этой кошмарной трагедии участница давешней баталии тотчас замирает истуканом в статичной позе. Обдуваемая бушующими шквалами сквозняка, таращится наверняка невидящим взором на поверхность прибывшей электрички прямёхонько пред собою. Некогда тянувшаяся к погибшей жертве конечность плавно опускается. Молниеносно подёрнувшиеся туманной пеленой гранатовые омуты очей расширяются до всего мыслимого предела. Белёсые ресницы едва заметно трепещут. Губы приоткрываются в искреннем ошеломлении. Пуще прежнего побледневшее, будто мел, лицо искажается в гримасе неподдельного ужаса.       Кажется, напрочь оцепеневшая героиня видео сама не способна понять, что только что произошло.       Доселе сфокусировавший максимально пристальное внимание лишь в русло съёмки, воспроизводимой на белую вертикальную плоскость проектором, Ацуши мельком улавливает на периферии в конференц-зале подозрительное потрескивание. Но пока не придаёт особенного значения сему звуку, донёсшемуся, как померещилось, оттуда, где недавно раздавалось узнаваемое, еле разборчивое шуршание очередной этикетки.       Меж тем на записи приехавший к платформе общественный транспорт отправляется далее колесить по метрополитену.       Помнится, довольно перепуганный во время допроса машинист клятвенно твердил, дескать, он элементарно отвлёкся в самый неподходящий момент да совсем не приметил случившегося чудовищного эксцесса.       Уж слишком настораживающе много неблагоприятных стечений обстоятельств на один квадратный метр. Нет, подобное не может быть совпадением. Их банально не существует в нашей жизни.       Словно наповал сражённая зрелищем плодов своих запятнанных багровыми брызгами рук — вопреки собственному избранному кредо — убийца поневоле теперь отстранённо пялится на эту страшную картину изуродованного трупа внизу. Периодически содрогается, будто при лихорадке тяжёлой степени. Засим помалу оседает, обрушаясь коленями на кафельную плитку пола. Одна из немощно повисших вдоль туловища, конвульсивно трясущихся верхних конечностей крепко заслоняет пятернёй мелко подрагивающие уста. Взгляд прикован уже ко второй аналогично дрожащей кисти, воздетой на уровень чуть ниже совершающей чрезвычайно рваные дыхательные движения груди.       Наиболее смелые очевидцы, досмотревшие «шоу» до финала, тем часом ни на секунду не прекращают панически роптать, опоясав место преступления плотным полукругом. Шокировано вопят вразнобой нечто изумлённо-всполошённое.       Возможно, именно их слова и вынуждают главную виновницу сего ужасного происшествия вынырнуть из прострации тотального окоченения.       Сперва её предательски подрагивающий подбородок склоняется так, что густая чёрная тень падает на тускло алеющие глаза. Только чрезмерно выделяющиеся кости скул да горестно искривляющиеся обескровленные губы видны. Зубы стиснуты, наверное, вплоть до скрежетания. Обе ладони обхватывают голову, немилостиво сминают пальцами белоснежные локоны, заставляя ранее опрятную причёску изрядно растрепаться.       А потом… нестабильные эмоции проламывают воображаемую плотину одним махом.       Преисполненный нестерпимой му́кой, беспрестанный исступлённый крик возносится над центром несчастного случая, перекрывает абсолютно все звуки. Он вырывается изо рта у болезненно выгнувшегося в хребте силуэта, стоящего на коленях перед жестоко истерзанной пешкой во вражеской нечестной партии в шахматы.       Выигрыш не в пользу этих двух разменных фигур, подвластных убийственным слабостям — привязанностям и чувствам. К сожалению, победа всегда достаётся тем, кто умеет отменно мухлевать. Причём отбросив бесполезные, мешающиеся сантименты прочь.       Все присутствующие на заседании перманентно хранили чрезвычайно мрачное безмолвие. Ведь прекрасно осознавали: стряслось конкретно то, чего их соратница никогда в жизни не пожелала бы, невзирая на своё ненавистное проклятое имя.       Она стала причиной смерти человека. Пусть и косвенной, но причиной.       В мгновенье, когда поверженная союзница обессиленно повалилась набок, крепко прислоняя пятерни к зажмуренным очам да неизменно издавая истошные вопли, идущие из тёмных глубин её осквернённой души, в гробовой тишине комнаты внезапно грянул весьма громкий треск древесины под аккомпанемент то ли чересчур натужного выдоха сквозь плотно сжатые челюсти, то ли самого натурального свирепого рыка.       Отвлёкшийся от созерцания произошедшего накануне до жути печального зрелища Накаджима на автомате отыскал недоуменным взором источник подобного странного шума. И мысленно ахнул в недюжинном удивлении.       Субъектом, послужившим поводом для того оглушающего в таком буквально идеальном затишье звука, оказался… Рампо-сан. Это именно у него в кулаке нежданно-негаданно хрустнул и разломался пополам доселе стискиваемый им карандаш. Скорее всего, из-за чрезмерно мощной хватки раньше сцапавшего сей предмет со столешницы всеведущего уникума, вертящего вещицу в загребущих лапах, по-видимому, тривиально ради собственного успокоения. Не шибко помогло, походу.       Тонкие уста на нетипично перекошенном истинной яростью выражении юношеского лица озлобленно кривились. Чернеющие брови регулярно сдвигались к переносице. Кисти периодически люто сжимались. Обломок испорченного карандаша по-прежнему крепко-накрепко стискивался одной из них.       Опасно заострившийся взгляд насыщенно-малахитовых глаз устремлялся исключительно в сторону изображения на доске. Традиционный лисий прищур отсутствовал. Точёный профиль приобрёл черты отчётливого инертного бешенства, придав до одури непривычно хмурому Эдогаве ещё более угрожающего облика.       Как если бы он на полном серьёзе жаждал стереть в порошок своими же руками того, кто сотворил это с нею.       Тоже от чистого сердца сопереживающий убитой горем, когда-то извечно способной отлично держать эмоции в узде коллеге, Ацуши был в курсе (в принципе, как и остальные ребята в конторе), что их незаменимый Лучший во всём мире Великий сыщик и его назначенный Директором непосредственный телохранитель очень близки. Были. До их давешней основательной ссоры.       Однако даже настолько неприятный нюанс, вероятно, ничуть не повлиял на его отношение к ней. Ничто никогда не повлияло бы. Не в подобной кошмарно паршивой ситуации.       Тем временем восседающий неподалёку Дазай заметно оживился, напрягся всем резко выпрямившимся в осанке телом. Поскольку узрел кое-какую реально важную деталь на записи.       До боли знакомый изысканный наряд с вычурным головным убором. Характерная сутулость. Едва достигающие до плеч волосы цвета воронова крыла…       О, без особого труда Осаму узнал данного индивидуума. Практически моментально. Не иначе, рыбак рыбака видит издалека.       Сомнений быть не может. На съёмке запечатлелся их главнейший недруг. Тот, кто повинен в попытке разрушения Йокогамы при помощи бесконтрольно падающего с небес на землю исполинского механизированного кита. Бывший сообщник Гильдии, ловко умыкнувший всё её состояние после поражения мнимых приспешников. И теперь так удачно заманивший по-глупому упрямую Птичку в губительную западню Демон, с которым сам экс-мафиози был знаком не понаслышке.       Маячащий средь суетливо рассеивающейся гурьбы чёрно-белый силуэт словно бы не желал таить собственную личность. Явно удовлетворённый результатом проделанной работы, сверкнул мутными аметистами постоянно утомлённых очей. Адресовал еле различимую, откровенно плотоядную усмешку прямиком в объектив успешно заснявшей его камеры.       Будто вздумал отправить сие своеобразное «послание» сотрудникам ВДА. Нет, не просто послание.       Объявление.       Объявление войны. Присланное вместе с раненной Птицей. По извращённой иронии, отчасти символически подражая методу отправки писем в старину.       Нет, они этого так не оставят. Никогда не стоит нагло покушаться на то, что действительно дорого для Вооружённого Детективного Агентства. А тем паче — для входящего в его состав непревзойдённого гения дедукции.       Они все приложат максимум усилий, дабы хоть капельку облегчить психологические страдания соратницы.

Их ждёт много работы.