Сказ о сладкой Правде и горькой Лжи

      Я сидела на переднем пассажирском кресле подле мастерски управляющейся с баранкой Акико да наспех натягивала на себя своё классическое убранство, избавившись, наконец, от треклятой пижамы.       Едва разборчиво багровеющие засохшие брызги на тёмном фоне краёв штанин коробили одним собственным видом. Но выбирать не приходится.       Остальная братия союзников (а то бишь: Кенджи, Кёка, Ацуши, Доппо и, разумеется, Эдогава) предпочла расположиться в просторном кузове кареты «скорой помощи», около носилок с заражённым смертельным недугом Фукудзавой.       Да, мы угнали служебную больничную машину. Да, это незаконно. Да, яро-добропорядочный Куникида был не в особом восторге из-за данного почти преступного нарушения. Однако, иная альтернатива у нас, увы, отсутствовала.       Ну, мы ж наше временное средство передвижения всё равно потом возвратим на родину, как я вернула велосипед его непосредственному владельцу после конфликта с Гильдией.       Либо мы элементарно возместим ущерб деньгами, ежели ненароком умудримся повредить чужое имущество, что я сама, например, ранее сделала с компенсацией хозяину магазина альпинистского снаряжения за опрометчиво утерянный абордажный крюк.       В общем, обострённую совесть доблестного Заместителя Директора с горем пополам удалось успокоить.       Сейчас план наш прост до невозможности. Как я и предполагала, перво-наперво решено было отыскать виновника всего творящегося нынче бедлама. Руководствуясь информацией, полученной из отчёта военной полиции, Рампо безо всякого труда определил логово, где залёг на дно одарённый, которого зовут Пушкин.       На перехват оного отправились Накаджима и Куникида. Им предстояло посетить не самый благоприятный район, в каковом всё буквально кишмя кишело эсперами-бандитами.       Сообщник Достоевского (а именно так кличут того чёртового Демона) засел неподалёку от доков, в одной из бесчисленных пошарпанных многоэтажек бедной зоны города. Жуткое местечко, стоит отметить.       А мне с Изуми, Йосано и Миядзавой нужно было оставаться в транспорте, возле мучающегося из-за пагубного заболевания шефа в роли его охраны. Плюс я сама до сих пор должна выполнять свои обязанности телохранителя.       Пока что наша поредевшая компания колесила на укра… кхем, одолженном автомобиле, тщательно запутывая следы, дабы не попасться в лапы пронырливым мафиози. На всякий пожарный мы, конечно же, регулярно поддерживали связь с небольшой, но зато весьма сильной и слаженной группой захвата. В случае чего, они отчитаются нам про задержание противника или вызовут подмогу.       Специально попетляв по улочкам на карете «скорой», мы всё ж притормозили у обочины утопающего в тенях закоулка, не шибко далеко от территории, где и проводилась опасная миссия по нейтрализации источника вируса. Если произойдёт что-нибудь чрезвычайно критическое, наша команда сумеет подоспеть вовремя.       Боевые члены ВДА в мгновение ока оперативно заняли позиции вокруг машины, чтоб предотвратить любую потенциальную угрозу.       О том, куда деть себя, я размышляла недолго. И так ясно, где моё место. А точнее, подле кого.       Аккуратно забралась в приоткрытый кузов, в котором по центру расположилась каталка с больным. На кушетке рядом, вестимо, восседал в ссутуленной позе тот, кому пациент был небезразличнее всего.       Чуток затуманенный взгляд зелёных глаз отстранённо буравил профиль лежащего прямёхонько перед ними, как на ладони, Директора.       Застыла на секунду, созерцая столь удручающую одной своей атмосферой картину. Словно в ином измерении очутилась. Там, за пределами автомобиля стоит погожий денёк. А здесь, внутри, гнетущие нотки удушающей безысходности так и витают в пространстве.       Машинально поправила выпадающий из ушной раковины наушник для экстренной связи с Доппо и Ацуши. Бесшумно вытолкнула тёплый воздух сквозь нос да, всё-таки решившись, ступила пару шагов вперёд и осторожно присела на ту же кушетку, однако чуть поодаль.       Просто буду поблизости. Подобное банальными пустыми словами, обильно роящимися у меня в черепной коробке, не исправишь. Попросту побуду рядом в качестве моральной поддержки. Ныне, после всех моих непростительных оплошностей, это единственное, что я способна сделать.       Ему не надо сожаление. Ведь он, как и я, его аналогично не приветствует.       В конце концов, молчание — золото, как некогда абсолютно справедливо выразилась одна свихнувшаяся на гиперопеке, богатенькая мадам, являющаяся как раз старой знакомой нашего шефа.       А Фукудзава, кстати, был, откровенно говоря, плох. Кожные покровы у мужчины приобрели практически землисто-серый оттенок. Сомкнутые веки порой подрагивали. Дыхание из бескровных губ вырывалось хриплое и неравномерное. Отливающие серебристым цветом, длинноватые пряди волос жутко растрепались, хаотично разметались по подушке.       Какой кошмар. Видеть Директора вблизи таким… беспомощным оказалось довольно тревожным зрелищем.       Боже, когда вообще закончится сия ужасающая игра, насильно навязанная нам чрезмерно коварным врагом?       Бессознательный начальник вдруг задышал натужнее обычного, издавая нечто отдалённо смахивающее на болезненный полустон, вынудив нас с Рампо синхронно вскинуться да нехило напрячься. Я исключительно теперь приметила, что кожу пациента вдобавок устилает еле различимая влажная плёнка.       Ох, проклятье. Да у него же!..       Вскочила на ноги я раньше резко выпрямившегося в позвоночнике подопечного. Тотчас очутилась возле носилок со сражённым эсперской заразой мужчиной на них. Бережно коснулась пятернёй чужого взмокшего лба, аккуратно отбрасывая с него назад слипшиеся локоны, тускло серебрящиеся на свету.       Чёрт. Просто чёрт. Всё хуже и хуже.       — Температура повышается, — отрешённо констатировала почти шёпотом, заодно тоскливо всматриваясь в чрезвычайно изнеможённое, страшно осунувшееся лицо Директора.       Держитесь, Фукудзава-доно. Попросту продержитесь ещё немножко. Я знаю, Вы сильный. Да что там?.. Вы сильнее всех нас, Ваших подчинённых, вместе взятых! Мы пойдём на что угодно ради Вас. Только держитесь, умоляю. Мы ни за что не позволим Вам погибнуть.       — Возможно, влажный холодный компресс помог бы хоть немного облегчить его состояние? — тихо озвучила собственные размышления, перманентно не убрав ладони с неимоверно горячущего кожного покрова несчастного.       Повернула было корпус, дабы отыскать взором хотя бы какую-нибудь подходящую ёмкость для воды и тряпочку до кучи. Однако сие не понадобилось. Поскольку инициативу проявил второй посетитель нашего пациента. Очень рьяную инициативу, следует заметить.       Незамедлительно спрыгнувший с кушетки, мрачно безмолвствующий Эдогава сцапал ближайший медицинский лоток да опрометью метнулся к миниатюрному рукомойнику, дальновидно включённому в тесноватую обстановку кареты «скорой помощи».       Я лишь вновь опечаленно выдохнула на грани слуха под аккомпанемент бурно зашуршавшей о металлические стенки жидкости. Понурила подбородок, измученно прикрывая очи. На автомате бездумно прошлась пальцами по жёсткой на ощупь, мокроватой от испарины шевелюре под рукой.       Как нам быть? Как уберечь босса? Где найти такое укромное пристанище, в коем его не настиг бы никто из оппонентов? Уверена, никакой бункер, ни единое бомбоубежище не сумеет сдержать прогневанных могущественных монстров из Портовой Мафии. Дазай давал нам наводку на способности некоторых из них. Чего стоит один Гравитационный Манипулятор по имени Накахара Чуя! Нам элементарно не совладать с теми, у кого в рядах имеется человек, каковому подвластно само земное притяжение. Посему любые здания, как вариант укрытия, сразу отпадают.       Нужно что-то реально надёжное. Что-то, куда банально никто не сможет проникнуть, даже при невообразимом желании. Что-то, где легко поместится каталка с больным. Что-то такое… такое… Что-то похожее на иное изм…       Мысль ловким ужом ускользнула прочь, а доселе вспыхнувший на периферии огонёк узнавания так и потух. Ибо пуще прежнего подавленный Рампо возвратился обратно к носилкам наперевес с набранной в лоток водицей да отрезком марли.       Потом пораскину мозгами. Не до этого сейчас, ей-богу.       Эдогава совершал все требуемые манипуляции строго по инструкции. Сам окунул белёсую ткань в прозрачную жидкость. Сам со звучным водным плеском выкрутил перевязочный материал. И сам же осторожно водрузил оный на лоб названого отца, кисть от которого я отняла заранее.       Понятно.       Мне против воли стало ещё тяжелее на душе.       Он пытается хоть как-то помочь ему. Не хочет сидеть сложа руки, покуда небезразличный его сердцу человек попросту неумолимо увядает прямо на глазах. Жаждет сделать хотя б что-нибудь, только бы облегчить скверную участь опекуна.       Бедный мой, несчастный Лис. Сколько же ты ещё должен страдать по чужой вине?       С неторопливостью я заново уселась на мягкую обивку сиденья позади.       Возникло острейшее желание нарушить звенящую тишину. Произнести что-либо правильное. Завязать беседу. Что угодно, лишь бы отвлечь его, вытащить из сего пугающего угрюмого состояния. Приободрить хоть самую малость. Или вселить надежду? Как он совершил это со мною, когда я пала глубоко во тьму. Причём снова отнюдь не по своей инициативе.       Я обязана хотя бы попробовать. В придачу спрошу у него кое-что важное, о чём не успела полюбопытствовать в прошлый наш быстро завершившийся диалог тет-а-тет.       Кашлянула в кулак, чтобы избавиться от ощутимой осиплости в горле да вдобавок привлечь внимание тотчас искоса зыркнувшего на меня компаньона, который пока тоже умостился на кушетке.       Нарушая долгое затишье меж нами, не шибко громко начала с места в карьер:       — Ты… поблагодарил меня тогда. За что? — Столкнулась пристальным взглядом с капельку безучастно уставившимся сюда маэстро дедукции, во взоре какового мельком проскользнула то ли крупица недоумения, то ли, вероятно, явственного раздражения доподлинно неизвестной природы. Так как собеседник неизменно помалкивал, твёрдо пояснила в довесок: — Я не заслужила слов признательности. Потому что в итоге ничем не сумела помочь. Никому из вас, — не без откровенного огорчения сомкнула веки в финале данной короткой речи и чуточку склонила голову.       Опять повернувшийся к Директору детектив отозвался далеко не сразу. Ежели честно, то я уже не чаяла, что он вообще мне ответит. Однако когда примерно через минуту он внезапно совершил сие, то первая же его фраза, изречённая чересчур непоколебимым голосом, недурственно меня удивила:       — А ты разве собака, чтоб что-то там заслуживать? — Вроде вопросы собиралась задавать я, а теперь сама же поставлена в тупик произнесённой подопечным репликой, заставляющей мою персону малость оторопело хлопать ресницами.       Но ведь… разве я нынче не обязана как раз постараться заслужить искупление собственного чудовищного греха? И разве я взаправду не была кем-то наподобие одичавшей бродячей дворняги, добродушно подобранной с улицы лояльно смилостивившимися людьми из Агентства? Сколь бы отчаянно, злостно сие не отрицала, разве это не так? Ведь я и раньше была таковой. Разве нет?..       Тем часом Рампо, индифферентно таращась на профиль бессознательного названого отца, добавил с чёткой тенью бескомпромиссной, упрекающей досады:       — Сказал «спасибо», значит, было за что благодарить, как будто тебе самой не понятно! — На толику секунды интонация у него, как померещилось, вдруг возвратилась в прежнее звонкое русло, невольно вынудив нечто тепло ёкнуть в моей грудной клетке. Однако миг сей продлился недолго, и давешний хмурый настрой вновь вернулся облику напарника. Вещал он следующие поистине поражающие меня слова уже на порядок тише, менее экспрессивно да не без особой расстановки: — Ты сделала то, что должна была. Не стала лезть с какими-либо утешениями, пускай очень этого хотела. Дала мне просто побыть с ним наедине, не вмешиваясь, не докучая дурацкой жалостью во взгляде и словах, как другие. Всего этого достаточно, — категорично резюмировал оратор под конец своего колоссально изумляющего монолога.       «Достаточно… для чего именно?» — так и не сорвалось с моих слегка приоткрытых в удивлении губ, покуда я практически ошеломлённо, словно некоем трансе, пялилась в завораживающие насыщенно-малахитовые омуты визави, внимание которых снова было сосредоточено на мне.       Искренность… в действительности обезоруживает.       А фактором, каковой, собственно, и помешал задать мне столь важный вопрос, оказалась нежданно-негаданно запиликавшая в ушной раковине гарнитура, заставившая меня аж мелко передёрнуться да пуще обычного выпрямить осанку из-за такой внезапности.       Молниеносно клацнула по кнопке на приборе коммуникации и, отведя взор от напряжённо поджавшего тонкие уста Эдогавы, отчётливо изрекла в микрофон:       — Слушаю.       — Окадзаки-сан, я поймал его! — моментально раздался из динамика голос различимо запыхавшегося Накаджимы наперебой с чьими-то приглушёнными стенаниями. Очаровательно. Хорошо сработано, мой полосатый друг.       Перед тем, как они с Куникидой отправились на миссию, я назидательно попросила их двоих сразу ж отрапортовать по удалённой связи про задержание преступника, дабы по максимуму сэкономить стремительно истекающее драгоценное время.       — Молодец, — не могла я не похвалить юного коллегу за успешно выполненное задание. Пружинисто поднялась на ноги, направляясь к двустворчатым дверям кареты «скорой помощи». — Говори координаты. Мы сейчас же подъедем. — Запомнила названные Тигром данные и, отворив одну дверцу машины, мгновенно сообщила тотчас настороженно озирающимся ко мне союзникам снаружи: — Хей, ребят, можно выдвигаться. Ацуши-кун перехватил цель! — и кое-как выдавила из себя вялую торжественную усмешку.       Наконец-то вся сия свистопляска завершится. Слава Всевышнему. Но какой дорогой ценой нам это удалось…

***

      Воодушевлённые близящейся победой, мы подрулили на территорию около массивных складских построек, которые находились возле пристани.       Наше почти привычное трио Йосано-Рампо-Окадзаки вылезло из позаимствованного служебного больничного автомобиля, покуда Кенджи и Кёка остались внутри, на стрёме подле Директора. Перестраховка никогда не помешает.       Солёный промозглый воздух неприятно забрался под тонкую ткань моей немножко свободной классической блузки, принялся беспощадно холодить мне бёдра даже сквозь плотную материю чуть расклешённых исключительно внизу штанов. Прохладная погодка у водоёма порождала непрошеные коробящие мурашки, периодически прогуливающиеся по всему кожному покрову.       Однако особенно ощутимо оные проявились, когда скрученный босым Накаджимой короткостриженый мужчина с довольно внушительным телосложением вдруг взялся лепетать, что он, мол, и не виновен вовсе. Сбивчиво тараторил о том, чтобы мы не трогали его «маленьких братишек», да ткнул нам документ с подноготной уже на якобы настоящего зачинщика убийственного заражения нашего начальника.       В качестве отвратительного бонуса и главного доказательства, у псевдо-Пушкина банально отсутствовал какой-либо дар.       К сожалению, он не врал. Ибо я, крепко зажмурившись, крайне тщательно сканировала его пульс на предмет потенциального обмана. Увы, такового обнаружено не было.       Проклятье. Ложный человек.       Информация из отчёта военной полиции оказалась грёбаной липой. Нас филигранно обвели вокруг пальца. Заставили гоняться за пустышкой, растрачивая бесценное время.       И угадайте с трёх раз, кем являлся тот самый персонаж, настолько легко надувший нашу компанию неким совсем неизвестным методом. Этот сукин сын ещё и нагло поиздеваться изволил, передав нам через подставного прихвостня одну-единственную фразу.       «Вы не сможете изменить правила».       Естественно. Игра продолжается. Причём определённо не в нашу пользу. И уж точно не в пользу застрявшего в заложниках у Мафии Джуничиро.       Дело, мать его перемать, дрянь.       Окинула встревоженным взором окрестности, не обнаружив в поле зрения одного очень важного, недостающего здесь элемента.       — Где Куникида-сенсей? — едва уловимо, не без озадаченности и щепотки взволнованности пробормотала себе под нос, пока Эдогава весьма мрачно рассуждал на тему запредельной хитрости чёртового Демона, который решил банально водить нас за нос, дабы мы не успели предотвратить срок окончательного распространения вируса по организму Фукудзавы.       Кстати, промелькнувшее в речи Великого сыщика сравнение главного врага с Дазаем я мимолётом мысленно поддержала обеими руками.       Вот кто сто процентов два сапога пара. Оба игроки. Есть у них двоих до жути много схожих черт: что во внешности, что в характерах. Демон против Змея. Кто смертоноснее?       Плевать. Приоритет ныне в совершенно ином.       Коснулась клавиши в гарнитуре да обратилась конкретно к запропастившемуся куда-то наставнику:       — Куникида-сенсей. — На линии стояло гробовое затишье. Перед бурей, не иначе. Терпеливо повторила в микрофон: — Куникида-сенсей. Вы меня слышите? — Полнейшее игнорирование. Ну, или у мужчины попросту сломалось устройство коммуникации. А сие уже не шутки. Всё что угодно могло произойти.       Не годится. Надо найти его поскорее. Возможно, ему срочно необходима помощь. А про «нахождение поскорее» — это как раз ко мне.       — Куникида-сенсей не отвечает, — негромко оповестила соратников я, вклинившись в бесцельную беседу-допрос с пленённым нами поддельным человеком Достоевского.       Второй участник давешней миссии, на какового я пытливо посмотрела, вмиг принялся прояснять ситуацию:       — Из-за погони мне пришлось оставить Куникиду-сана в туннеле, который мы обнаружили за дверью в убежище. Там были дети… — Накаджима осёкся, приметно стушевался, с неким непонятным трудом подбирая правильные слова. — И маленькая девочка!.. — оратор опять запнулся, наверное, по поводу переизбытка эмоций. — У неё с собой…       — Где этот туннель? — слегка устало закрыв очи, перебила чужие нервозные потуги в объяснения. Время не ждёт. Нужно поспешить. Детали не важны. Обвела абсолютно невозмутимым взглядом немного настороженно внимающих мне Акико и Эдогаву да встрепенувшегося Ацуши. Наиболее бесстрастно, веско припечатала: — Я максимально быстро отыщу Куникиду-сенсея. Возможно, случилось что-то действительно серьёзное, если он не выходит на связь.       — Вход вон в том ангаре, — всё же дал мне столь ценную информацию наш юный товарищ, тыкнув пальцем на отворенную настежь дверь одного из невзрачных складов поодаль. Недурно замаскированный потайной проход. Всё в духе клише старых фильмов про шпионов. Правда, у нас тут не долбаное кино, а реальная жизнь, чёрт побери.       Я признательно кивнула снабдившему меня важными сведеньями Тигру и хотела уже было торопливо потопать в указанную сторону, как он внезапно чрезмерно встревоженно дополнил:       — Только будьте осторожны, Окадзаки-сан! Дети были вооружены до зубов огнестрелом. А одна девочка при себе имела даже гранаты!..       Нечто оглушительно щёлкнуло в мозгу похлеще всяких пистолетов с автоматами. Кровь ещё пуще отхлынула от щёк. Лицевые мускулы застыли, будто припаянная к моему черепу маска. Взор капельку потерял фокусировку. Ногти неистово вонзились в предплечья аж до помятой ткани длинных рукавов.       Мышцы словно бы плавно налились концентрированным, неподъёмным свинцом. На краткий момент тело буквально оцепенело, аки скульптура, покуда я худо-бедно переваривала несусветно ошарашивающую информацию, полученную от еле разборчиво икнувшего на фоне Ацуши.       Ах да, очевидно, в подобной реакции извечно впечатлительного паренька виновата именно моя неподконтрольная по причине инертного гнева аура, так и выплёскивающаяся волнами наружу.       «Маленькие братишки», значит, да, кусок ты крысиного дерьма?       Медленно-медленно, не без прямой угрозы повернула голову к ложному Пушкину, впиваясь сему детине в глаза взглядом, пылающим холодной яростью.       — Дети? Вооружены?.. — опасно-низким, замогильным тембром переспросила то ли у явно напрягшегося, насупившегося преступника, то ли у замершего неподалёку Тигра, то ли вовсе ни к кому конкретно не обращаясь. Пересохшие уста против воли постепенно искривил нетипично широкий оскал взбешённого зверя, тщетно маскируемый под пародию на улыбочку. Подбородок вздёрнулся в неподдельном презрении. Следующую реплику я изрекла практически по слогам, сверкая полыхающими неописуемой свирепостью очами на, кажется, нервно сглотнувшего громилу: — О, надеюсь, что теперь ты сядешь за решётку очень надолго, и будешь гнить там всю свою оставшуюся жизнь, ублюдок, — с чувством выплюнув сие, неспешно передислоцировала взор обратно на затравленно отмалчивающегося Накаджиму, который был определённо взвинчен моим непривычно агрессивным, чересчур грубым поведением. Прости, Тигрёнок, оно само. Рефлекс. Растянула уголки щемящих губ уже в якобы доброй ухмылке да притворно контрастно-умиротворённо произнесла: — Спасибо за полезные сведенья, Ацуши-кун. — Мальчик не слишком уверенно качнул головой в ответ. — Уж с детьми-то я справлюсь, не беспокойтесь, — убедительно заверила нынче всех, как почудилось, малость поражённых союзников сразу.       Чтоб не тратить больше драгоценного времени понапрасну, рывком крутнулась на пятках на сто восемьдесят градусов.       Размеренной поступью зашагала в требуемом направлении, попутно разминая чуток затёкшие мышцы в лопатках и прямёхонько на ходу безапелляционно увещевая подозрительно молчаливым коллегам за спиной:       — Я непременно сообщу вам, как только найду нашего Заместителя Директора. А вы берегите Фукудзаву-доно как зеницу ока. До связи, — твёрдо отчеканила в финале. Заново переплела верхние конечности в области груди да хлёстко оттолкнулась подошвой от бетонной плитки набережной, молнией устремившись в маячащий впереди дверной проём.       Мы ни за что не бросим Вас на произвол судьбы, учитель. Вы лишь подождите меня немножко. Что бы ни произошло, я уже иду на помощь!