Сказ о сладкой Правде и горькой Лжи

      Нельзя не сознаться, что обратившийся с торжественной речью к гостям Фукудзава-доно смотрелся невероятно презентабельно в классическом костюме. Солидности нашему живому и ныне абсолютно здоровому Директору прибавляла и аккуратно уложенная причёска, удлинённые пряди каковой теперь были опрятно зачёсаны назад.       Лицо начальника, возвышающегося над всеми нами с воображаемой сцены-лестницы, неизменно сохраняло непоколебимость, а тембр константно оставался ровным, пронизывающим. Однако то, что в мерцающих сталью глазах мужчины плескалась колоссальная гордость за своих подчинённых, не могло укрыться от внимательного взора постороннего наблюдателя.       Кстати, остальные ребята из ВДА имели аналогично весьма внушительный вид в этих праздничных нарядах, разительно отличающихся от повседневных.       Хотя… нет, для наших юных дарований преимущественно подошла бы иная характеристика. Умиляющие. Особенно Кенджи с Кёкой. Они были практически идентично приодеты. С единственным отличием в том, что на Миядзаве сидели очаровательные широковатые штанишки в три четверти, а Изуми являлась счастливой (ну или не слишком-то счастливой?) обладательницей достаточно пышной юбки, достигающей до уровня пониже колен.       Ох, такие прелестные детки!       Правда, Джуничиро и Ацуши официальное убранство приплюсовало несколько лишних лет, делая их гораздо взрослее, нежели они есть. Что тоже казалось довольно потешным зрелищем.       В особенности то, как явно не привыкший к подобной одежде Накаджима периодически то галстук поправлял, то лацканы пиджака разглаживал, то слегка нервозно одёргивал нижние края оного. Бедняге такой прикид определённо в новинку. Ну, опять же хоть не одна я в собственном горе с неудобным амплуа.       Кирако, Наоми и Акико, как я упоминала раньше, выглядели попросту роскошно в элегантных вечерних платьях. А меня к этому флешмобу просто насильно подключили. Но им-то в них хотя бы комфортно, блин! Везёт же некоторым.       Немного настораживало отсутствие в зале лайнера Осаму, каковой всё-таки очухался после огнестрельного ранения.       Хм, похоже, кое-кому реально не по душе триумфальные банкеты и обоюдные празднования побед. А вот конкретно сложный процесс манипуляций, ведущих к победе, он обожает — вне всяких сомнений.       То, что суицидальный маньяк оказался тем заветным ключевым звеном, которое буквально самостоятельно поспособствовало поимке Демона, меня как-то не шибко поразило. Пускай даже он неведомым образом заручился поддержкой людей из Особого отдела по делам одарённых и Фицджеральда в придачу. План ведь принадлежал целиком и полностью сему лукавому чешуйчатому пресмыкающемуся.       Змей добился своего. Выиграл партию, как и рассчитывал. Готова дать волосы на отсечение, что он намерен победить и в войне, какой бы она ни была в дальнейшем.       Не ошиблась я, когда думала, дескать, те двое — в действительности достойные друг друга личности. Так оно и есть.       Полагаю, принцип «Хорошо там, где нас нет» в случае с Дазаем взаправду отменно функционирует. Без его выкрутасов с типичными замашками к самоубийству аж на душе спокойнее, ей-богу. Куникида данное суждение наверняка поддержал бы всеми четырьмя конечностями. Кстати, о моём дорогом наставнике…       Хотела было отыскать взглядом средь оравы галдящего народу самого сенсея, кажется, по-прежнему находящегося в некоторой степени подавленности.       Но не успела сего сделать, поскольку сбоку нежданно-негаданно чрезмерно важным тоном лаконично да звонко провозгласили:       — Всё!       — М? — не без толики удивления покосилась на Эдогаву, рядом с коим, собственно, и застыла во время завершившегося около-воодушевляющего объявления от Директора. — Что «всё»-то?       — Всё «всё», — тотчас отозвался Рампо не менее кратко, параллельно вновь берясь за еду на давно сцапанной со стола тарелке. Однако, тщательно прожевав, таки соизволил выкатить для недоумевающей меня полный вариант того, что он желал донести «недалёкой» мне: — Как я уже сказал когда-то: хорош морочить голову! Причём нам обоим. Возвращайся-ка назад домой.       Ну, снова-здорово, блин. Опять он за старое. Наша песня хороша… А мне вот-вот начинало казаться, что сегодняшнее взаимодействие меж нами обойдётся без традиционной грызни. Ан нет. Кое-кому впрямь нравится портить мне все планы. И нервы до кучи.       — Не уж, умник, — постаралась как можно мягче отказать моментально посмурневшему компаньону. А замечая его сразу ж досадливо нахмурившуюся мордашку, поспешила без задней мысли пресечь наклёвывающуюся конфронтацию привычным юмором: — Спасибо, конечно, но лучше вы к нам, как говорится, хех…       Пакостно жмуриться да тихонько посмеиваться в кулак мне, впрочем, долго было не суждено.       Ах, кабы я только ведала, к чему способна привести одна-единственная опрометчиво произнесённая фраза в присутствии моего неугомонного, поистине непредсказуемого, ужасно взбалмошного Лисёныша!..       Короче, случился тотальный звиздец, наступления которого я банально никак не могла предугадать.       — О, отличная идея! — вдруг продекларировал сыщик, заставив меня аж перестать хихикать да вмиг оторопело скосить на него взор. — Замётано! Так уж и быть, приму твоё приглашение. А значит, я перебираюсь на постоянное место жительства к тебе в каморку!       Кажись, у меня сейчас веко на нервной почве задёргалось.       О-фи-геть. Доигралась, блин. Знала же, что шутки плохи не лишь с огнём, но и с мозговитыми бескомпромиссными персонажами. Я вот по его страшно убеждённой лисьей моське кристально ясно понимаю, что он возникшую в своём котелке задумку отвергать не собирается. Вообще.       Песец. Ну то бишь, да, Лис, само собой. Он самый, родненький.       — Ч-чт… — издала совершенно севшим голосом, доселе сперва примерно полсекунды безмолвия огорошено хлопнув белёсыми ресницами. Почти с отчаяньем попробовала судорожно отговорить сие великовозрастное чадо отречься от подобной воистину безумной затеи: — Хей, я пошутила, вообще-то!       — А я — нет, — сказал как отрезал сей… уникальный балбес. Причём чрезвычайно безапелляционным тембром, заодно надменно щурясь в направлении ошеломлённо уставившейся на него меня. Чересчур деловито нахохлился да, типично со спесью задрав нос, принялся крайне патетично вещать: — Если гора не идёт к Великому детективу, то Великий детектив… и вовсе никуда не пойдёт. А что? — спросил у моей жутко обалдевшей особы, перманетно не имеющей возможности нормально возвратить внезапно пропавший дар речи из-за дичайшего шока. Продолжил разглагольствовать до трясучки невозмутимо: — Жить прямо в здании Агентства — это же такая экономия энергии! Не надо будет никуда идти, ездить на транспорте, мотаться от работы до дома туда-обратно. Это ж попросту гениальная задумка! Под стать гениальному мне! Всё, — подытожил слишком категорично, определённо наслаждаясь моим изрядно опешившим выражением на физиономии. А засим припечатал нараспев практически по буквам: — Ре-ше-но!       Кошмар. Что же я натворила?! Кто тянул меня за язык ляпнуть ту ересь?! А-а-а!.. Капец. Мне капец.       Выдавить из себя более-менее внятную укоризненную реплику я сумела исключительно спустя пару-тройку мгновений мысленных успокаивающих мантр:       — Твоя… лень просто-напросто не имеет границ. — И сумасбродство, в принципе, тоже.       — Эй, ну-ка, не дерзи! — тотчас рьяно запротестовал собеседник, сварливо погрозив мне вилкой с насаженной на её острые зубья копчёной сосиской. — Вовсе я не ленивый, — якобы обиженно пробубнил в сторонку. — Я энергосберегающий, чтоб ты знала, вот! — оглушительно воскликнул, исправляя мою «ошибочную оговорку».       А мне было уже совсем не до смеха.       Дошутковалась, называется. В курсе я, что когда у сего избалованного Лисёныша вот такая капризно-раздражённая интонация, то отвадить его — задача поистине невыполнимого масштаба.       Он уже благополучно вцепился в сгенерированную его экстраординарным мозгом идею-фикс и отпускать её не стремится ни при каких условиях.       А может, этому неподражаемому вундеркинду заново попросту заблагорассудилось поиздеваться над моими нервишками? Возможно, он аналогично не всерьёз намеревается оккупировать мою нынешнюю жилплощадь ради… а чего, к слову, ради? Сдался ему сей переезд? Сдалась ему я вообще?       А… Всё ясно. Ну разумеется. Ему, упырёнышу такому шебутному, банально скучно в квартире одному, ибо не из кого высасывать энергию! А я, как назло, просто безупречно подхожу для словесных пикировок. Классика же. Как я сразу не догадалась? Всё ж элементарно! Тайна, блин, разгадана. Доведёт он меня… Прямиком до гроба доведёт, как пить дать. И это я нынче отнюдь не фигурально выражаюсь.       Вот… вот оно — моё истинное наказание за то, что я посмела ослушаться приказа начальства не вступать в стычку с мафиози. И этому пресловутому «наказанию», очевидно, на моё мнение было, откровенно говоря, плевать с высокой колокольни.       — Боже, — почти застонала скорбно да прислонила ладонь к изрядно повлажневшему лбу, полностью осознавая плачевность столь безысходной ситуации. — Фукудзава-доно ведь стопудово меня прибьёт за такое, — пробормотала еле слышно и машинально нашла взглядом маячащую среди столпотворения, серебрящуюся в зареве потолочных ламп макушку упоминаемого мною всуе субъекта, мирно беседующего с кем-то из приглашённых на наш пир чинуш. Несусветно обречённо практически взвыла, параллельно аж схватившись руками за свою бедовую головушку: — Я умру, я точно умру…       — Хорош нудить, — незамедлительно потребовал находящийся подле индивидуум, каковой, в общем-то, и являлся виновником моей около-истерической кондиции. — Никто тебя не собирается убивать. Это уголовно наказуемо, между прочим, — подметил он как бы невзначай да обратно начал поглощать свои излюбленные вкусности.       У меня же, например, аппетит вовсе напрочь испарился после неожиданно вырисовавшейся отнюдь не радужной перспективы проживания с напарником прямёхонько на этаже конторы ВДА. Меня ж коллеги сто процентов четвертуют за то, что я, можно сказать, вынудила наше дедуктивное горюшко съехать из дому и ютиться где ни попадя! А каких люлей мой дражайший учитель мне, наверное, пропишет…       — О, а Куникида-сенсей! — даже повысила тембр на несколько октав при воспоминании о том, кто вполне не погнушается самолично сварганить из меня котлету, дабы слопать и не подавиться. Однако только если у него появится свободное время в графике, конечно! Изнеможённо прикрыла очи, потёрла переносицу да мрачновато заворчала: — Отлично, меня ещё и сожрут с потрохами вдобавок. Хана, — угрюмо резюмировала в итоге.       — Пф, да прекращай ныть-то уже, — как обычно, властно, чуть сердито взялся командовать не желающий выслушивать мои немножко панические сетования Рампо, который ранее неимоверно тщательно уплетал обожаемые закусочки. — И утрировать тоже завязывай. Надоела с этим, честно. Будто ты способна исправить что-то своими дурацкими, бессмысленными причитаниями! — Ну, тут не поспоришь. Как всегда, он абсолютно прав.       Проклятье, у меня ведь даже годного аргумента в закромах не завалялось. Поскольку… каким образом я сумею запретить, по идее (ага, зачастую исключительно «по идее»), взрослому человеку делать то, что ему приспичило ни с того ни с сего?! Не приковывать же его наручниками к батарее у него в родной обители, в конце-то концов? Хотя… а неплохой вариант, кстати!..       Покуда я на полном серьёзе размышляла про существенное преимущество альтернативы с насильственным обездвиживанием сыщика, оный весьма отрешённо изрёк в довесок:       — Тем более Куникиде сейчас точно не до пирования твоей костлявой тушкой. Ты ж сама в курсе.       Также верно.       Мой взор всё же зацепился за мелькнувшую на периферии гурьбы, узнаваемую шевелюру пшеничного оттенка, длинноватые пяди каковой были собраны в аккуратный низкий хвост на затылке.       Даже отсюда нетрудно засечь слегка угнетённый настрой того человека. Ограждённые прямоугольными линзами очков глаза цвета блеклой травы словно потухли, утратив внутренний огонёк привычной живости, стоической уверенности в собственных силах. Некогда гордо расправленные могучие плечи едва разборчиво понурились. Пусть осанка и до сих пор наверняка чисто рефлекторно удерживалась в ровном положении.       Он что-то чрезмерно усердно царапал в своей записной книге, с которой буквально никогда не расставался. Специально замер особняком ото всех.       Чёрт, растормошить бы его как-то. Но как?..       Совершенно внезапно мне подсобили первые ноты плавной, умиротворяющей мелодии. Её затянули нанятые на торжество музыканты, чьи своеобразные подмостки располагались почти в закутке, сбоку от широких ступенек, ведущих к верхним ярусам гигантского корабля.       Вероятно, когда все наелись, напились и наболтались, пришло негласное время для… плясок? Логично, пожалуй. Тем паче мне данный поворот событий на руку, ежели честно. Удачно они свою шарманку завели.       Композиция не имела слов. Простое импонирующее сопровождение струнных инструментов, перестук барабанов и завораживающие переливы фортепиано.       Однако сего оказалось вполне достаточно для того, чтобы гости постепенно расступились, освобождая пространство неподалёку от стола, которое-то и служило своеобразной танцевальной площадкой. Парочки, изъявляющие желание продемонстрировать хореографическое мастерство, принялись кружиться в грациозном вальсе.       Неугомонная Наоми, вестимо, тотчас сцапала под локоток вяло сопротивляющегося рыжего и молниеносно увлекла в танец. Кажется, сам ритм медлительной трели живой музыки «сестрёнке» был абсолютно до лампочки. Ибо экстравагантная барышня определённо рассчитывала сплясать с несчастным, отчаянно краснеющим партнёром нечто более страстное. Танго, скорее всего.       Хе, те двое, как всегда, в своём репертуаре.       Но подобное явно эффективно взбодрило «братика» Танизаки от традиционной нервозности. Он мигом смущённо разулыбался томно скалящейся «родственнице», будучи отвлечённым от своего типичного чуточку подавленного настроения.       А значит…       Идея созрела в черепной коробке практически сама по себе, словно бы хлёсткий шорох ловко пущенной в полёт стрелы.       И-де-аль-но.       Конечно, я могла бы проворно упорхнуть исполнять задуманное безо всяких лишних заминок. Однако… зная смачно наминающего уйму разных блюд персонажа возле меня, в этом деле лучше перестраховаться. Иначе планомерный вынос мозга от него мне потом обеспечен.       Научена я уже горьким опытом из прошлого. Воистину, учиться на собственных ошибках — весьма похвально.       — Слушай, ты ведь не будешь очень против, если я отлучусь ненадолго, чтоб потанцевать кое с кем? — максимально бесхитростно полюбопытствовала у привычно беззаботного подопечного, заодно немного наклонившись к нему боком, чтобы собеседник точно всё услышал сквозь гул публики да инструментальный аккомпанемент.       О, и он услышал! А посему — естественно, сразу же как только дожевал очередную порцию провианта — соответствующе отреагировал в своей классической повелительно-заносчивой манере.       — Буду, — лаконично откликнулся и, как померещилось, малость дразняще облизнул испачкавшиеся в крошках тонкие уста. Взмахнул бесцеремонно вилкой, аки заправский дирижёр, да вкрадчиво добавил многообещающим тоном: — Причём очень буду.       Ох, ну что за привередливый, капризный ребёнок?..       Разумеется, ежели его оппонент перестаёт выделять нашему дедуктивному уникуму дозу внимания, то он моментально превращается в мстительного и вредного Лисёныша, который начинает дуться, будто самая натуральная мышь на крупу!       Ах да, хочу отметить, что это лишь первая стадия данного процесса, так сказать. Дальше всё, по идее, обязано стать только пожёстче. Но, к счастью, я до подобной запущенной степени пока вроде ещё не умудрялась доводить, постоянно успевая сгладить шероховатости любого потенциально серьёзного конфликта. Здесь мне относительно повезло, не поспоришь.       — Бога ради, это всего-навсего на один танец, Эдогава! — вздохнув почти мученецки, возвела очи горе я, поскольку уловила отчётливое недовольство на мгновенно слегка насупившейся мордашке визави. Вновь устремила обеспокоенный взгляд в направлении поникшего субъекта, остро нуждающегося в поддержке. Молвила чуть тише, уже буквально полушёпотом: — И сдаётся мне, что это в действительности важно сейчас. Ты ведь сам понимаешь, о ком речь. Его необходимо приободрить. Отвлечь. Хоть как-нибудь. Хотя бы ненадолго, — отчеканила прерывисто, уверенно, параллельно не без доли сочувствия взирая на обговариваемого ныне индивидуума, который так и остался стоять на месте изваянием, словно ничего не замечая вокруг себя. Ибо внимание у него было сфокусировано исключительно на блокноте с записями, конечно же. Затем я всё-таки капельку заискивающе покосилась через бахрому полуопущенных белоснежных ресниц на почему-то чуток расслабившегося Рампо. Изогнула уголки губ в мягкой улыбке да с еле различимым озорством тягуче заверила его: — Тем более… обещаю, что потом я вся буду полностью в твоём распоряжении.       В принципе, это давным-давно уже так. Без каких-либо условий. Всегда. И навеки.       А сей типично проказливый Лис не мог не пропеть чересчур плутовато в качестве уточнения:       — Вот прям вся-вся? Полностью-полностью? — даже заново согнулся в позвоночнике и нарочно подался собственной шкодливо ощерившейся рожицей к моему лицу. Тем самым непроизвольно вызвав у меня весёлый смешок.       «Кто кого» — так это у нас называется?       — Боже. Прекрати, ради всего святого, — пожурила якобы сварливо сего несравненного вундеркинда, тотчас победоносно разухмылявшегося. Лады, туше, Лисёныш. Все вы, гении, меня обыгрывать горазды. Только каждый своим особенным методом. Воздела указательный палец кверху и ультимативно прибавила новую ремарку: — В пределах разумного, ум-ник! — Ответом на данное утверждение послужило практически традиционное снисходительно-скептическое фырканье. С готовностью развернула туловище в требуемую сторону да решительно подвела черту: — Всё. Я пошла. Жди меня, и я вернусь.       — А ты меня вечно ждать заставляешь, Ока-сан! — не без праведного возмущения крикнули в спину мне, когда я торопливо взяла курс в нужном направлении. — Когда это кончится, а? — возопил в довесок определённо негодующий оратор, на что получил задорно изречённое по слогам:       — Ни-ког-да!       Ничегошеньки с тобою, Лис хитрющий, не станется, если ты подождёшь ещё немножко. У «нас» ведь теперь достаточно времени, верно?