***
Нацеплявший уйму беспощадно колючего репейника на штанины, сердитый и до одури недовольно бормочущий всевозможные проклятия на одну одарённую головушку, Эдогава с горем пополам выбрел на свободное от деревьев пространство. Туда, где располагалась высоченная да плотно заросшая плетущимися растениями постройка, устремляющаяся своим острым шпилем буквально в сами небеса. Добираться к этому месту бедолаге довелось долго и нудно. Благо, самодельная карта реально нехило подсобила. Тем паче стимул аналогично имелся недюжинный. Его «принцесса» нуждалась в нём. А он, по правде говоря, очень даже не против, когда в нём кто-либо нуждается. В особенности — именно она. Притормозив около сооружённой в такой забытой Богом глуши громадины, пуще прежнего щурящийся из-за слепящего яркой лазурью неба Известный сыщик запрокинул черепушку кверху, заодно оценивая масштаб внезапно возникшей проблемы. Затем путешественник поневоле чуть озадаченно почесал маковку, мимолётом досадливо осознав, что без коронного головного убора ему абсолютно неудобно. Да ещё и чёрную макушку сейчас щедро припекают проникающие сюда лучи солнца, что не столь критично чувствовались под прохладной тенью практически сплошного лиственного купола. Попытка ухватиться за выступающие кирпичи округлого здания башни, дабы впоследствии поползти наверх своим ходом, вестимо, никаким плодотворным успехом не увенчалась. Незадачливый «скалолаз» лишь стёр почти до крови тонкую кожу на пальцах рук, которые определённо не были предназначены для подобных варварских физических нагрузок. Самый Лучший в мире детектив, вообще-то — мозг, а не грубая рабочая сила! Сия роль как бы справедливо отведена конкретно второй половинке их дуэта… Находящейся нынче вне досягаемости. Но зато обладающей кое-какой неимоверно важной деталью, присущей той ситуации, в каковую они оба угодили отчасти по собственной опрометчивой глупости. Хм. Кажется… теперь уже он нуждается в его «принцессе». Иронично, однако. Ну, делать нечего. Иного варианта тут попросту не существует. Излюбленную гордость придётся ненадолго отбросить прочь. Он прислонил пятерни к району рта в качестве своеобразного рупора. Снова рассерженно уставился вверх, к маячащему в строении единственному отверстию в виде окошка, размещающемуся буквально под крышей да украшенному с двух сторон горшками разномастных пёстрых цветов. Со всей силы и с шумным свистом вдохнул максимально большой запас кислорода, целиком наполняя им лёгкие…***
Водрузив подбородок на кисть облокотившейся о деревянную столешницу верхней конечности, я вновь вперила задумчивый взор в угол со стоящими там веником и совком, иногда подрагивающими по причине чужого присутствия за ними. Засим устало вздохнула и неторопливо, слегка безучастно начала вещать: — Слушай, приятель, ты случайно не в курсе, почём сейчас гробы продают? Не для себя интересуюсь. Для друга. Для очень, очень нехорошего друга, который обязательно отхватит у меня знатных люлей, когда я отсюда вылезу, — совершенно угрюмо прошипела итоговый вердикт, порождая такой угрожающей интонацией у бедного собеседника исключительно более интенсивную волну дрожи, судя по принявшимся активнее трястись инструментам для уборки. Вот ведь… мелкое пугливое недоразумение. Дальше я уже сварливо заворчала гораздо тише про себя, забив на идею достучаться со своими риторическими вопросами к безмолвному «товарищу по несчастью»: — Шутник хренов, чтоб его… Отпразднует он Первое апреля с фингалом от сковородки. Или от ещё чего-нибудь потяжелее. Здесь уж что под руку первым делом подвернётся… Отлично осветлённые льющимся из окна дневным заревом декорации круглой комнаты и обильно размалёванные цветастыми, будто бы детскими рисунками стены не прибавляли позитивного настроя ни на грамм. Да, местечко достаточно миленькое, крайне уютное, согласна. Однако прискорбности моего патового положения сие не смягчает, увы. И ладно бы вся печаль ситуации для меня заключалась лишь в — опять, чёрт побери! — облегающем мою костлявую фигуру импонирующей на ощупь тканью длинном платье (спасибо, хотя б не принадлежащему костюму горничной, ага) нежно-сиреневого оттенка. Прилагающийся к новому амплуа «бонусный» факт уже немножко озябших босых стоп и в придачу нулевое наличие обуви в пределах досягаемости тоже ныне не особо смущали меня. По сравнению с кое-каким иным кошмарно удручающим аспектом… Они были везде, словно страшное нашествие. Просто валялись повсюду, толстыми лентами устилая пол. Частично висели на мебели, аки гирлянды под Рождество. Их было чересчур много. Наверное, при желании ими можно обмотать основное помещение башни (!) по дуге в несколько, мать его, витков. Это ужасно. Без шуток. Куда уж теперь до них?.. — Клятва, конечно, есть клятва, но это уже явно перебор! — от обречённого созерцания окружающей обстановки я аж в сердцах хлопнула кулаком по столу, заставив прячущееся создание заново не слишком громко затарахтеть утварью, предназначенной для наведения чистоты. Глупое существо. Я ведь его и пальцем трогать не собираюсь, а оно уже пребывает в глубокой панике. Забавный миниатюрный зелёный хамелеончик, как только сперва узрел меня, так, разумеется, тотчас практически до смерти перепугался моей персоны. Пару раз умудрился переполошенно сменить расцветку и сразу стремглав шмыгнул в «надёжное» убежище в закутке. Н-да, со зверьём мне, по-видимому, не суждено ладить даже в альтернативном измерении. Похоже на какое-то проклятие, ей-богу. А разоряюсь я, собственно говоря, по одному до жути ошарашивающему поводу. Мои волосы превратились в чрезвычайно длиннющее подобие стелющейся по всем поверхностям грёбаной ковровой дорожки, гадко оттягивающей голову невообразимым бременем. Волнистые белоснежные пряди когда-то едва достигали своими кончиками мне до линии поясницы, а сейчас… Сейчас это попросту тихий ужас! Проклятье, неужто сие стоит считать тонким намёком на то, что меня, вероятно, в будущем ждёт аналогичный кошмар и в реальности?! Элементарно не имея ни малейшего понятия, каким методом выбираться из передряги, в которую не по собственной воле угодила, я бы и далее вот так бесцельно болтала почти сама с собою (что не есть хорошо, поскольку подобное является первым недобрым звоночком для серьёзных подозрений моей особы в сумасшествии) да сокрушалась бы по причине своей незавидной участи. Как вдруг… — Э-э-эй! «Принцесса», блин! Давай скидывай уже свои патлы! — А затем раздалось на порядок приглушённое, но в тот же час не менее раздражённое: — Неужели нельзя было догадаться, что я сюда приду, и сделать это заранее?.. Романтика, мать её за ногу. С данным бестактным индивидуумом сей пресловутый жанр тут не канает, даже если он изначально планировался автором истории конкретно в этой якобы волнительной сцене развивающегося сюжета. Недавние громогласные восклицания вынудили меня тотчас позабыть про классические меланхолические сетования да в разы оживлённее встрепенуться на стуле, где я доселе умостилась. Прискакал, наконец. Принц без белого коня, ё-моё. Аллилуйя! Мне уж грешным делом подумалось, мол, он до меня никогда не доберётся, и останусь я куковать в невероятно огромном здании до конца дней своих. Ан нет. Явился — не запылился. С той колоссальной высоты самого последнего этажа, на каковом обосновалась главная жилая площадь гигантской постройки, стоящий внизу визитёр казался лилипутом, способным поместиться на человеческой ладони. Тем не менее, даже отсюда я прекрасно различила, сколь недовольное да насупившееся выражение красовалось на мордашке у моего прибывшего на помощь спасителя. Ага, у кое-кого определённо провалилась попытка заползти ко мне самостоятельно. Вот он теперь и бесится. Однако шанса капельку поиздеваться над раздосадованно надувшимся союзником я не намеревалась упускать. Ведь я-то в курсе, какой именно характеристики ему частенько не хватало. Терпения. Короче, я ждала, значит, и он чуток подождёт. Чисто из моей вредности, естественно. Упёршись локтем уже в подоконник да прислонив кулак к скуле, я взялась преувеличенно укоризненно разглагольствовать с необходимой для находящегося далеко на земле собеседника повышенной громкостью: — Ты хоть сам понимаешь, о чём просишь, умник? У меня белые волосы, между прочим. Представляешь, что с ними произойдёт, если они оботрутся о пыльные стены башни и поваляются по грязной траве? А знаешь, как весь этот ужас наверняка придётся мучительно долго отмывать? Мне и с моей привычной длиной до пояса было трудновато… На сию незавершённую тираду мнимого негодующего протеста я получила, вестимо, теперь отнюдь не поддельное рьяное возмущение: — Ой, да хорош уже выпендриваться! — О, последнее словцо он явно у меня непроизвольно подцепил. — Будто ты сможешь справиться сама! Пф, да вот ничегошеньки подобного! — Эх, твоя правда, — малость угнетённо вздохнула я, но на этот раз настолько тихо, чтобы не быть ненароком услышанной моим «принцем». У него и без того самооценка выше крыши данного строения, посему не стоит её умножать вдесятеро. Делать было нечего. Взгляд внезапно на автомате сфокусировался на крупном металлическом крюке, прикреплённом снаружи точнёхонько над окном. Любопытное приспособление. Оно здесь определённо неспроста. Ради более комфортного поднятия человека, очевидно. Причём при помощи поразительно длинных локонов, разумеется. Специально тут установлено, как пить дать. Что ж, грех не воспользоваться. Авось оно минимизирует ущерб для моей нынешней страшно вездесущей шевелюры. Кстати, собирать её в единую кучу ради хотя бы толики удобства мне довелось минут десять-пятнадцать — это сто процентов. Божечки, ежели когда-нибудь неким неведомым образом меня настигнет аналогичный кошмар и в реальной жизни, то я банально свихнусь нафиг! Затаскивать сюда благодаря только прядям собственных же многострадальных волос практически шестидесяти килограммового мужчину (впрочем, если честно, то у меня никогда элементарно язык не поворачивался даже в мыслях называть так сего великовозрастного, извечно капризного, надменного гениального вундеркинда) оказалось испытанием не из лёгких. Плюс мой треклятый заниженный болевой порог тоже недурственно давал о себе знать. В общем, затаившийся в углу за уборочным инструментарием хамелеон наслушался ещё целую объёмную речь тотального раздражения, которую я бурчала на протяжении почти всего процесса экстремальной транспортировки жутко больно вцепившегося в мои несчастные лохмы сыщика. Зато результат не заставил себя ждать, и спустя несколько мгновений детектив довольно проворно запрыгнул в окошко к чудовищно запыхавшейся мне, аж плюхнувшейся на ближайший стул ради передышки после столь непредвиденной нагрузки. Ну наш Великий сыщик и тяжеленный всё-таки! Вдобавок весьма хилый в плане физической подготовки. Сочетание что надо, ага. Мне ж пришлось самолично его наверх затягивать, ибо в противном случае осталось бы от непревзойдённого маэстро дедукции одно лишь мокрое место на зелёной травушке-муравушке. Виной данному ужаснейшему эксцессу вполне могла б послужить, к примеру, резко ослабевшая хватка у псевдо-скалолаза во время карабканья кверху. Короче, уж лучше я попотею да потерплю порой буквально невыносимое жжение в мышцах головы, чем моё лисье горюшко ещё, не дай Бог, покалечится по неосторожности. Тогда будет совсем, совсем не смешно. В особенности — главному виновнику нашего крайне щекотливого положения. Он, конечно, субъект мстительный, однако желать смерти никому совершенно точно никогда не стал бы. Перво-наперво важно отряхнувший до чёртиков непривычное для себя одеяние гость окинул критичным взором прижмурившихся малахитовых глазёнок мою восседающую на деревянном сиденье фигуру с макушки до пят. Потом придирчиво осмотрел бесконечный смотанный ворох скрученных на половицах белоснежных локонов. В следующий миг же компаньон не преминул незамедлительно пуститься в своё любимое колкое ёрничество над моей наиболее попавшей под раздачу особой: — А я тебе говорил, что нужно их остричь. Видишь теперь, что я был абсолютно прав, а-а? — и ещё пуще расплылся в пакостной ухмылке, явно радуясь во сто крат помрачневшему выражению у меня на физиономии. Придушить бы его, Лисёныша такого нахального. Этими самыми злосчастными волосами причём. Дык рука ведь не поднимется. И он-то, к слову, сто пудов в курсе подобного нюанса. — Я тебя щас сковородкой тресну, — не без откровенно опасных ноток в тембре пригрозила в ответ шкодливо ощерившемуся напарнику. Кивнула на столешницу подле, где валялся вышеупомянутый предмет: — Вон она недалеко лежит как раз. — Пф-ф, а вот и не треснешь! — до трясучки самоуверенно парировал гордо задравший острый нос к потолку детектив. Провозгласил в довесок весьма справедливо: — Ты ж только и знаешь, что вечно сыпать пустыми угрозами! — Ну, специально для тебя, такого уникума, я легко могу сделать отдельное исключение, — пообещала с невесомой горьковатой усмешкой, поскольку безошибочно смекнула, что победа в данном раунде нашего обожаемого противостояния мне не светит в любом случае. Против Правды я постоянно в проигрыше. — Ложь, — пренебрежительно махнув лапкой, со снисходительным фырчанием отрезал тот. Патетично продекларировал практически нараспев: — Слова-слова-слова… Меня ты бить всё равно не будешь! Не сумеешь просто, хах! — очень уж удовлетворённо резюмировал оратор в финале небольшого «разоблачающего» монолога. — Тогда… — я слегка изнеможённо прикрыла веки, неизменно постепенно отходя от давешнего «перетягивания каната» на новый лад. Продолжила размышлять вслух на выдохе преисполненным искренней удручённостью тоном: — Прекрасно осознавая это, ты банально пользуешься данной информацией, как тебе вздумается и без зазрения совести. Что ж, ожидаемо, — со шлейфом разочарованности констатировала в итоге. Всё-то он всегда понимает и обо всём ведает, вездесущий лисисий хитрец. А я попала, ибо попросту не имею достаточно силы воли, дабы поступать с ним грубее, как раньше. Не могу я. Не могу и всё тут. Располагая настолько компрометирующими сведеньями, ему не составит труда вертеть мною, как Его Величеству заблагорассудится. Не удивлена. Ни капли. Чтоб сменить не шибко приятную тему диалога, я решила с долей порицания поинтересоваться другим насущным животрепещущим вопросом у доселе настораживающе отмалчивающегося подопечного: — Ну вот зачем ты его разыгрывал всё время? Знаешь же, насколько он у нас мстительная и злопамятная личность. Теперь видишь, до чего ты доигрался? — А ты ведь сама не против была, ещё и хихикала при этом вечно. Так что мы вдвоём получили по заслугам! — Ладно-ладно. Нельзя не согласиться: сие упрекающее замечание компаньона реально резонное. Пожалуй, мы вместе постарались на славу, окончательно доконав собственным издевательским поведением во время проходящего Дня смеха нашего общего товарища. Вот и схлопотали в ответку достойное наказание от обиженного писателя. Поскольку гневить творцов — поистине страшный риск! С такими людьми шутки плохи. В особенности, ежели они владеют ошеломляющим даром поместить тебя в своё ж произведение. В подобном случае жди беды за собственные опрометчивые действия. Смехотворная ирония. В День дурака в дураках остались конкретно мы сами. Возможно, гений дедукции и хотел мне ещё что-либо чрезмерно заносчиво произнести, но элементарно не успел. Его опередил чужой мелодичный женский голосок, совершенно внезапно раскатистым эхом донёсшийся откуда-то издалека, за пределами башни: — Рапунцель, сбрось свои волосы! Сперва со щепоткой подозрения одновременно зыркнув на служащее входом окно, мы с Известным сыщиком синхронно пересеклись недоумевающими взглядами. — Хм? Ты кого-то ждала в гости, что ль? — скептически изрёк традиционно возвратившийся к обожаемой язвительности даже в столь скверной ситуации Рампо. — Неужто я не вовремя явился? — Не смешно, Эдогава, — отозвалась не без тени тревоги да сдвинула брови к переносице. — Сам же в курсе, что этот вопрос бессмысленный. Кого мне здесь, блин, ждать? — Причём сразу ж гораздо эмоциональнее самостоятельно ответила вместо собеседника: — Только тебя же, балбес! Больше некого, — подытожила типично ворчливо. Снова сфокусировала сосредоточенный взор на заветном окошке. Озадаченно поджала губы. Машинально прикусила ноготь на большом пальце, меж тем усердно кумекая, каким образом будет лучше всего поступить в сложившихся напрягающих обстоятельствах. Впрочем, никогда не славящийся крепким терпением напарник мою умственную деятельность быстренько прекратил, выдав чрезвычайно беспечно: — Ну и чего ты зависла? Скидывай опять свои дурацкие патлы уже. — Ты уверен, что это вообще хорошая идея? — я недоверчиво покосилась теперь на сие ходячее социопатическое нечто. Под аккомпанемент периодически глухо звучащих около высоченной постройки уже весьма обеспокоенных окликов не принадлежащего мне имени поспешила разъяснить собственные рациональные рассуждения: — Я бы, например, предпочла оставаться на безопасном расстоянии от местных обитателей. Мало ли? — А возможно, это наш единственный «ключ» к выходу отсюда?.. — вдруг чересчур вкрадчивым, довольно таинственным да наверняка нарочно пониженным пробирающим голосом парировал вопросом на вопрос детектив. Боже. Такой выразительной интонацией разве что мёртвого не проймёшь. — Лады, — не намереваясь спорить, смиренно повздыхала я спустя миллисекунду эфемерного замешательства. Без «боя» сдавшись на произвол чужой воли, сомкнула очи и чуть досадливо пробормотала: — Тебе лучше знать, Великий ты наш. — Засим убедительно обратилась к триумфально сверкнувшему зеленеющими между покровом чёрных ресниц глазищами Известному сыщику с назидательной просьбой: — Но держись, пожалуйста, у меня за спиной, хорошо? Во избежание всяких неприятных сюрпризов, — завершая подобные настоятельные рекомендации для пренебрежительно отфыркнувшегося компаньона, попробовала сгрести в общую кучку свою обновлённую чрезмерно шикарную шевелюру. Получалось… хреново. На скорую руку всё сие отвратительное безобразие в охапку не собрать. А поторопиться было бы неплохо, ибо персона внизу определённо потихоньку утрачивала хрупкое терпение по поводу долгого ожидания. Замерев на корточках в скукоженной позе, измученно вытолкнула разгорячённый воздух из лёгких сквозь нос. Далее не слишком уверенно протянула: — Эм-м. Слушай, — подняла наполненный тщательно подавляемой надеждой взгляд на Рампо, праздно наблюдающего за моими напрасными потугами совладать с длиннющими локонами. Максимально мило ему улыбнулась и непринуждённо осведомилась: — Не будешь ли так любезен, подсобить мне с этим кошмаром самую малость?.. — Пф! — бросили в качестве жутко «красноречивого» отклика в узнаваемой преувеличенно высокомерной манере. Как итог, нашими с великодушно снизошедшим до помощи Известным детективом обоюдными скооперированными усилиями лохмы мои были крайне удобно мной перехвачены, а потом и тотчас заново перекинуты через тонкий металлический ободок крюка над «входным окном». Во второй раз в жизни мне довелось таскать на собственных прядях волос человека. Больше не хочу. Надоело, серьёзно. При данной процедуре единственное, что я испытываю — это наипротивнейший дискомфорт и ненавистную боль. Господин «Чернильное Сердце» одними слабенькими тумаками у меня не отделается, тут уж я стопудово гарантирую. Забравшейся сюда, по-видимому, очень негодующей продолжительной задержке с доставкой наверх особой оказалась привлекательная дама, облачённая в мешковатый темнеющий балахон, наброшенный поверх старинного, однако простого по покрою длинного платья насыщенного гранатового оттенка. Пышные курчавые волосы цвета воронова крыла достигали ей примерно до уровня лопаток. Везёт, блин. Честно, я душу Дьяволу готова продать, лишь бы избавиться от сего ужасного обилия хаотично извивающихся везде локонов, невыносимо отягощающих само моё существование! — Наконец-то! — возмущённо пропыхтела залезшая к нам да ловко спрыгнувшая на пол леди, пока не замечая беззаботно стоящего рядом со мною «третьего лишнего» в апартаментах и параллельно не без утомления стаскивая с головы капюшон. — Почему ты так долго?.. — А затем, воздев взор на нас с напарником, мгновенно осёкшаяся женщина нехило опешила, в неподдельном шоке таращась на наш хранящий настороженное молчание дуэт: — Ты ещё кто такой?! Рапунцель. Доченька, кого ты впус… — Я не Рапунцель. И не Ваша дочь, — холодным тоном безапелляционно припечатала, не позволив разводить сей якобы взволнованный лепет ошарашенно ахнувшей мадам, чья изящная пятерня подозрительно скользнула под материю накидки. Отменное отвлечение внимания. Но проваленное. Со мной настолько подлые трюки не прокатят, милочка. Не советую играть с огнём. Подобные неразумные оплошности чреваты. Бескомпромиссно продолжая чеканить слова, хладнокровно отрезала: — Не смейте называть меня так. Вы мне не мать. У меня её никогда не было. Да и уж точно не такой преступнице ею притворяться. — Подбородок рефлекторно вздёрнулся в коробящем презрении. Заострившийся взгляд, наверное, впечатляюще полыхающих алыми радужками очей неумолимо впивался в расширившиеся по причине колоссального изумления глаза застывшей, словно нерушимое соляное изваяние, оппонентки напротив. Верхние конечности автоматически скрестились в области грудной клетки. Осанка невольно выпрямилась, подобно натянутой до предела струне. Самой мне пришлось плавным, почти незримым движением передислоцироваться немного вперёд, заодно специально очутившись меж несущей опасность соперницей и теперь загороженным мною от вполне реальной угрозы союзником. Интонация резко упала до страшно предостерегающих низких звучаний: — А если кинжал, что Вы вытащили и держите сейчас у себя за спиной, хоть на миллиметр приблизится к моему подопечному, то лезвие его в тот же момент окажется у Вас в глотке, так и знайте… Излюбленный акт запугивания возымел недурственное влияние на слегка вздрогнувшую вражескую персону визави, которая аж попятилась назад, параллельно ошалело пялясь на меня, аки на некое из чудес света. Очаровательно. Этот неизгладимый эффект — именно то, чего я и добивалась. Всё сыграно филигранно, как по нотам. Правда, кое-какой весомый фактор я учесть запамятовала. Сей пресловутый сумасбродный «весомый фактор», практически неуловимо подкравшись ко мне со спины, нежданно-негаданно для меня по традиции бережно, весьма мягко опустил загребущую лапу мне на плечевой сустав да чертовски удовлетворённым тембром певуче промурлыкал буквально возле моего левого уха: — Хех, моя Ока-сан Вам не по зубам, тётенька Похитительница. — Похитительница? — я молниеносно непонятливо скосила уже капельку растерявший прежнюю свирепость взор на аналогично искоса посмотревшего в мою сторону Эдогаву, затормозившего непосредственно сбоку. Сыщик, как мельком померещилось, зыркнул на меня в ответ не без крупицы отчётливой укоризны, дескать: «Данное незначительное словечко — в действительности единственное, что тебя смутило в моей предыдущей фразе, непутёвая?». — Пхе, а разве это не очевидно? — лидирующий Маэстро с мнимой мученецкой усталостью возвёл очи горе, будто ему, бедняжечке, доводится всё своё бытие гения жить в окружении конченых идиотов. Хотя… готова побиться об заклад, он со стопроцентной вероятностью конкретно только такую точку зрения и признаёт. Великий детектив тем часом снисходительно да безмятежно удосужился разложить мне всю тривиальность ситуации по полочкам: — Ты — пленница. А она держит тебя здесь, потому что твои волосы волшебные и продлевают ей молодость! — М-м, ясно, — через короткую толику минуты чуточку индифферентно отозвалась я, заодно вновь по глупой привычке закусив ноготь, поскольку окунулась в нешуточную задумчивость. — Логично, в принципе. — Дальше крайне твёрдо, чрезвычайно предупреждающе добавила: — Я непременно самолично прослежу, чтобы По-сан больше не вдохновлялся дурацкими сказками и мультфильмами по их сюжетам. — Я, наверное, тоже приму в этом участие, — к посетившему меня нехилому удивлению, подхватил высказанное мной каверзное предложение замерший рядышком пронырливый Лис, даже не намеревающийся убирать ручонку с моего плеча. Поражённо воззрившейся на него мне он в придачу соблаговолил подробнее растолковать мотивы собственного внезапного решения помочь: — А то По-кун в следующий раз запихнёт нас в какую-нибудь «Золушку» или «Белоснежку». Там таких идиотских проблем будет гора-аздо побольше. Тем временем помещение уже окутало ослепляющее золотистое сияние, объявшее фигуры нашего тандема. Вот и всё. Спектакль окончен. — Ч-что… Что происходит?! — в искреннем ужасе да ошеломлении выпалила ненадолго позабытая нами злодейка, перманентно не способная сдвинуться с места, видимо, напрочь парализованная недавними потрясениями. — Ой, да ничего особенного, — беспечно отмахнулся свободной кистью Рампо. Засим, естественно, мигом занялся самым обожаемым делом — донельзя щедрым расхваливанием себя любимого: — Просто Лучший сыщик в мире снова одержал очередную неописуемо блестящую победу! — Тайна разгадана, — в свой черёд бесстрастно констатировала я. Отстранённо обратилась к чересчур огорошенной оппонентке, вовсе не дружественно процедив напоследок лаконичное и неприязненное: — Прощайте. А далее всё поглотила непроницаемая тьма.***
— Ты вяжешь, а я буду держать, — это являлось первой опасно-медлительно изречённой репликой, что я произнесла, когда мы с Эдогавой, наряженные теперь в нормальное повседневное убранство, оказались посреди комнаты с приглушённым освещением, а моё внимание сконцентрировалось на главнейшем виновнике всех наших давешних напастей. Необычайная, почти невесомая относительная лёгкость достающей лишь до линии копчика шевелюры радовала меня попросту необъятно. Возле платформ моих ботинок валялась узнаваемая книженция, каковую нам ещё до попадания в иное измерение «любезно» всучили под ложным предлогом оценки литературного творения. — Ага-а-а, — со шлейфом жутковатого кровожадного предвкушения пропел в подтверждение озвученного плана действий стоящий поблизости подопечный, аналогично мне плотоядно гипнотизируя немигающим взглядом истуканом застывшего на стуле подле письменного стола индивидуума. Который определённо нервозно сглотнул, очень сильно пронявшись обоюдным коварным настроем нашего горе-дуэта. — Знаю я пару-тройку прочнейших узлов, — слишком многообещающе уведомил, плюс якобы доверительно наклонил тощее туловище навстречу к персонажу визави, ошарашенно округлившему сереющие между завивающимися кудрями чёлки глаза. Причём обманчиво-задорно тараторящий оратор мгновенно живо полюбопытствовал вроде как невзначай: — А что потом с ним делать будем? — Посмотрим по обстоятельствам, — я красноречиво похрустела костяшками пальцев воздетого вверх стиснутого кулака полусогнутой в локте руки. — Возможно, запытаем карамельным пудингом, к примеру¹. — Хе-е, неплохая идейка, — согласливо поддержал предложенную затею сообщник в наших общих гнусных делишках, кажется, за малым лапки не потирая в нетерпении приступить к расписанному наперёд алгоритму. — П-постойте! — практически фальцетом буквально умоляюще вскричал немедля подорвавшийся на ноги Эдгар Аллан По, едва сумев худо-бедно прийти в себя от недюжинной оторопи. Традиционно примостившийся у него в районе плечевых суставов енот по-боевому вздыбил шерсть да издал потешно грозное шипение в тщетной попытке защитить нерадивого хозяина. — Вы ч…чего?! Я же… я же просто-напросто пошутил! Вам ведь позволяется надо мною подшучивать! — Страшно всполошённо, не без трепетной надежды на помилование уставившись на наши с коллегой неотвратимо надвигающиеся тёмные силуэты, несчастный почти жалостливо проскулил на грани слышимости: — Разве я тоже не имею право на подобное?.. Мы с партнёром на долю секунды притормозили напротив взвинчено подрагивающей «жертвы», словно бы призадумавшись над недавно вымолвленной фразой. Ранее с готовностью вытягивая пояс из петелек штанов ради будущего акта связывания, я скосила хмурый взор на также характерно глянувшего в моём направлении Рампо. Абсолютно схожие размышления друг друга нам удалось прочесть даже без слов. В следующий момент, воинственно ринувшись к затравленно икнувшему одарённому автору, мы практически в унисон обозлённо провозгласили: — А это было уже совсем не смешно!