Сказ о сладкой Правде и горькой Лжи

      Погружённых в загадочную матовую полумглу укромных городских улочек на территории, охватывающей границами Агентство и магазин под ним, в округе имелось не так уж и много. А тщательно проверить каждую из потенциальных точек сбора для тутошнего неблагополучного контингента на наличие затаившихся там бандитских личностей — не составило особого труда. Исправно функционирующая техника, практически неуловимая вооружённому глазу ловкость передвижений да выкрученная на максимум интуиция недурственно подсобили мне с поисками. Почти типичная процедура, в общем-то.       Как я и предполагала, в одном из окунувшихся во тьму проулков в действительности обнаружилась небольшая шайка народу, состоящая из троих мужчин явно хулиганской внешности.       Легкотня, как выразился бы мой незабвенный, теперь покалеченный подопечный.       В придачу цепкий взгляд тотчас наткнулся на вполне заметные следы борьбы чуть сбоку, возле каменной стены здания.       Плюс на то, что я угодила в требуемое место, красноречиво намекали багровеющие кляксы уже запёкшейся крови, пестреющие в той же области.       Вот где эти мрази издевались над моим несчастным Лисёнышем, устроив ему «урок хороших манер». Что ж, недолго им осталось жить припеваючи. Пусть пеняют на себя за столь кошмарный грех, который я ни за какие коврижки им не прощу.       Час расплаты уже около порога, ребятки. Стучится прямёхонько в вашу дверь. И вам придётся её отворить. Вы непременно познаете Горечь.       На резко притормозившую у начала подворотни меня те гыгыкающие имбецилы, чрезвычайно увлечённые распитием алкоголя, отреагировали не сразу. Небось, недавнюю «победу» обмывают, упыри. Беспечности им не занимать, я смотрю. Впрочем, как и придурковатости с излишней смелостью.       Поскольку моему нежданному визиту к ним на огонёк они уделили внимание немного запоздало.       За время этой задержки я, в принципе, могла бы преспокойно разобраться уже, как минимум, с двумя представителями группировки. Однако спешка здесь ни к чему. Они должны полностью осознавать, за что их наказывают. Как сие бывает, например, в случае с провинившимися животными. Буду вести диалог на понятном им языке.       Увы, они вынудили меня. Даже извиняться перед ними не намереваюсь. Эти скоты банально недостойны сего. Ибо свою будущую кару они заслужили.       На моё внезапное появление неподалёку от настолько «уютного» тёмного закоулка, в коем витало тошнотворное амбре перегара, перемешанное со зловонием курева, первым среагировал самый ближний к выходу преступник. Моментально вскинулся, аж подорвался с корточек, вскакивая на определённо малость нетвёрдые ноги.       Н-да, рановато вы, товарищи, праздновать мнимый триумф взялись. И очень зря.       Покуда остальные, вероятно, заторможенно осмысливали ситуацию в целом, их более расторопный и, походу, наименее захмелевший собутыльник хрипловато пробасил не без толики удивления:       — О, бля. А ты ещё кто такая?       — Херасе! Да у нас гости! — молниеносно опомнившись, то ли изумлённо, то ли обрадованно подхватил речь друга второй хулиган, пока я стоически сохраняла хмурое молчание да статичную позу, заодно тщательно изучая обстановку пристальным взором из-под белёсых ресниц.       Не торопимся. Разыгрываем всё как по нотам.       Ах, расправа будет жутко унизительной, поверьте, крысята! А в мире нет ничегошеньки хуже, нежели неимоверное унижение. По себе знаю.       — Еба, зырьте, какая краля к нам пожаловала, пацаны! — подал сиплый, насквозь прокуренный голос третий кандидат моей запланированной «воспитательной беседы», параллельно кое-как приняв вертикальное и устойчивое положение. Даже стеклянную бутылку со спиртным удосужился отставить на ближайшую крышку мусорного бака, удачно послужившую своеобразным столом. Истинно верное решение со стороны столь долбанутого ушлёпка. Нам тут разбитая вдребезги тара без надобности. Можно ведь ненароком пораниться о разбросанные по земле осколки. Было бы неприятно. Мне, естественно. Про безбашенных сволочей, застывших прямо напротив, я побеспокоилась бы разве что через собственный труп.       — Заплутала, чё ль, деваха? — с лёгкой щепоткой нарастающего подозрения вновь поинтересовался первый наиболее трезвый член бандитской братии. Затем он «обласкал» хладнокровно помалкивающую меня с макушки до пят омерзительным масляным взглядом да не без намекающих интонаций осведомился в довесок: — Или, может, ты заявилась составить нам компанию, ха?       Чересчур богатый на бранные жаргонизмы лексикон этих тварей заставил меня мимолётом поморщиться. Вот кого необходимо срочно научить хорошим манерам. Ну, для сего занятия я сюда как бы и пришла. Хе, педагогические замашки мне совершенно точно удалось невольно перенять у своего нынешнего доблестного наставника.       Ежели честно, то сложновато сдерживаться, дабы мигом не накинуться на обидчиков моего бедного гениального чада. Но я весьма терпелива. Месть будет подана мною для грешников остуженной вплоть до арктического холода. Однако она обязательно настигнет их. Любой ценой.       — Хы, а мы будем очень даже не против общества такой мамзели! Правда, парни? — едва ворочая языком, похотливо пробулькал второй мужчина, каковой, очевидно, имел самую тяжёлую кондицию алкогольного опьянения среди этого трио недо-мстителей.       Всё. Начинаем. Хватит тянуть резину.       Подавлять убийственную ауру становится абсолютно невмоготу. Посему я позволяю себе отпустить воображаемую узду.       Буквально различимые для постороннего наблюдателя волны удушающей энергетики мгновенно выплёскиваются наружу, тем не менее, пока не имея возможности адекватно устремиться в нужное русло. Ничего. Это поправимо.       Но вся тройка «борзых», к их же будущему сожалению, явно конкретно так подшофе. Потому-то из-за малость замедленной влиянием алкоголя реакции они ещё толком не умудрились почуять опасность, неумолимо зависшую над их черепушками Дамокловым мечом. Напрасно. Извечная бдительность — залог долгой и спокойной жизни. Придуркам предо мной, кстати, сего чуда отныне не видать, как собственных ушей. Уж я-то об этом лично позабочусь.       С большей интенсивностью переплетаю по традиции сложенные в районе грудной клетки руки. Щёки давним-дано обескровлены, а скулы напряжены, вероятно, заострившись пуще прежнего, от чего я, наверное, ещё сильнее смахиваю на ходячего призрака. А если быть гораздо точнее — на самого натурального ревенанта, восставшего из мёртвых во имя жажды отмщения.       Нарочито неспешным чеканным шагом начинаю плавное продвижение вперёд, к трём целям, которые меж тем издают глуповатый гогот, определённо потешаясь прошлой фразой самого охмелевшего урода.       Клянусь, смеяться последними вы не будете, ребятушки. В отличие от меня. Я вас попросту уничтожу.       Покуда я уверенно шествую навстречу к покамест не ощущающим страха оппонентам, из моего капельку пересохшего горла сквозь плотно сжатые челюсти вырывается глухое, проникновенное и злостное рычание, эхом разносящееся по затемнённому переулку:       — Кто из вас, ублюдков, посмел тронуть Рампо Эдогаву?       По поводу озвученного вопроса хулиганская компания всё-таки прекращает хохотать, аки кучка умственно отсталых аутистов. Все три слегка недоумевающих да немного осоловевших взора прикованы к моей неотвратимо надвигающейся фигуре.       Тот, что пьян меньше всех, вдруг сдавленно икает и, кажется, вдобавок судорожно сглатывает. У него даже взгляд проясняется, вероятно, из-за резкого частичного отрезвления, вызванного той ужасающей аурой, распространяющейся от меня окутывающими запугивающими потоками.       Что, уловил грядущую угрозу в моём облике, голубчик? К твоему несчастью, ты сделал сие слишком поздно. Ваша участь уже предопределена.       А вот самый захмелевший баран подобных опасений своего дружка не собирается разделять, берясь глумливо насмехаться:       — Гы-гы, а ты чё, тип, его мамка? Припёрлась, чтоб поругать таких-сяких нехороших нас, хе?       — Вао, как ты догадался, с твоим-то мозгом размером с грецкий орех? — перебив невразумительный пьяный трёп сего отморозка, практически нараспев измывательски, елейно тяну я да приподнимаю уголки рта в достаточно хищном оскале. Невзирая на явно недружелюбный вид насупившегося собеседника, ещё окончательно не постигшего суть моей реплики, без какого-либо страха сокращаю дистанцию между нами, приблизившись на приемлемое для задуманного манёвра расстояние. Обманчиво-ласково прижмуриваю наверняка мерцающие алым пламенем ярости очи и ещё пакостнее ухмыляюсь всем троим не до конца вкуривающим ситуацию индивидуумам: — Но я не говорить с вами сюда пришла, уж поверьте. Вы ведь понимаете лишь один язык, верно?..       Еле разборчиво склоняю голову набок. Рефлекторно смыкаю веки, заодно ощерившись совсем уж зловеще.       У мишеней передо мною различимо ускоряются дыхательные движения с сердцебиениями. Причём уже не только по причине употреблённой ранее выпивки.       Почуяли близящийся для вас звиздец, да, голубчики? Чересчур поздно. Опрометчивость и слабоумная отвага сыграли с вами поистине скверную шутку. Сейчас вы крупно пожалеете о свершённом вами злодеянии. Просить о пощаде бесполезно.       Тот самый ужравшийся почти в стельку тупица не успевает даже глазом моргнуть, как оказывается цепко перехвачен за одну лапищу, каковая моментально хлёстко заламывается ему к области лопаток.       Эффект неожиданности со способностью незаметно, стремительно передислоцироваться за спину зазевавшемуся врагу постоянно срабатывают безотказно. Плюс ключевую роль здесь, вероятно, отыграло губительное влияние алкоголя на организм сего в край оборзевшего ничтожества.       А далее мигом заголосивший нечто негодующее да определённо нецензурное соперник по [не]лёгкому движению моей руки споро валится дурной башкой прямиком в оперативно приотворённую ёмкость хранилища отходов подле. Воистину, самое подходящее местечко для такого никчёмного отребья.       В процессе борьбы полупустая бутылка из-под спиртного всё ж оглушительно дребезжит наземь, разлетевшись на острые мелкие обломки. Данный немыслимо ошарашивающий звук раскатистым громом пронзает воцарившееся на краткую секунду затишье. Плевать.       Сверху по затылку попытавшемуся было воспротивиться насильственному погружению рожей в мусор подонку с резкостью молниеносно приходится удар ребром ладони. Первый кандидат на перевоспитание так и свешивается безвольной марионеткой, лишённой «оживляющих» её ниточек, параллельно пуская слюни в воображаемую подушку из гнилых отбросов.       Вот теперь всё правильно. Вот теперь всё на своих местах.       По-де-лом.       Мрачной тенью нависнув над бессознательной оболочкой настолько отвратительного ничтожества, постепенно выпрямляюсь в позвоночнике. Плавно, словно бы в замедленной съёмке, поворачиваю голову в сторону остальных двух нехило опешивших из-за недавних выкрутасов противников неподалёку. Которые, скорее всего, напрочь ошеломлены подобным непредвиденным поворотом событий да моей концентрированной энергетикой запугивания до кучи.       О-о, мало кому по нраву, когда твоя потенциальная жертва внезапно сама перевоплощается в охотника. Спасаться бегством не столь импонирует, как настигать собственную добычу, элементарно физически не способную дать отпор такой компашке узколобых амбалов… Не правда ли, куски вы крысиного дерьма?       Что же, поздравляю. На вас нашлась рыба покрупнее.       Наконец-то бесстрастно припечатываю в качестве тривиального пояснения к предыдущей фразе, обращаясь непосредственно к пока пребывающим в сознании и вдобавок в недюжинном шоке недругам:       — …Язык силы.       — Ах ты ж сука белобрысая! — мгновенно не без рьяного возмущения да с неподдельной свирепостью взвивается тот, что занимает второе место по нетрезвости разума. Оный сейчас в придачу застилает первобытный гнев. А как доподлинно известно, во время вспышек негативных эмоций люди делают лишь одно — совершают поистине глупые, чрезмерно импульсивные поступки.       Взбеленившийся на равнодушную по такому якобы удручающему поводу меня, оппонент стрелой срывается с места. Мчится сюда аж на всех парах. Торопится, бедняжка. Разъярённо провозглашает что-то преувеличенно воинственное, вызывающее у непоколебимо замершей на своей позиции меня исключительно снисходительный тихий смешок искреннего презрения.       Замахивается внушительным кулачищем да жаждет тотчас размазать мою весьма невозмутимую особу по асфальту.       Однако… это всё ещё слишком медленно для меня.       Уйти с линии чересчур открытой атаки в едином незримом движении не составляет колоссального труда. Впрочем, как и нежданно-негаданно очутиться позади соперника, настолько наивно решившего напасть попросту в лобовую.       Вёрткость, отточенная до автоматизма проворность и холодный рассудок против мышечной массы, грубой мощи да скудного интеллекта.       Полагаю, победитель очевиден.       Нет, вам не совладать с рассерженной «мамочкой», неистово желающей лишь одного: поквитаться с нахальными обидчиками моего светлого невинного Сокровища, искалеченного ни за что ни про что.       Тщетно попробовавшего наброситься на меня ушлёпка постигает судьба, практически аналогичная его нынче вырубленному предшественнику.       Только вот в случае конкретно с данным кадром роль «подушки» выполняет уже твёрдая поверхность у него под ногами, с которых ублюдка доселе ловко сшибла моя коронная подсечка. А сам он, громко приземлившись ничком, вмиг удачно становится сиденьем для моей персоны, специально наседающей сверху, впечатывающей его в жёсткую почву живым грузом.       Именно этому противнику я сознание, кстати, пока что любезно сохраняю. Пока что.       Просто нам необходимо перетереть кое о чём очень важном.       — Тш-ш-ш… Ле-жать, — почти томно, буквально нежно в приказном тоне мурлычу над ухом у лихорадочно старающегося освободиться от крепчайшего захвата врага, каковой в неподдельной панике восклицает нечто не особо членораздельное. Лихо скалюсь, аки озверевшее дикое животное. Когда сдавленно захныкавшее от абсолютно заслуженной боли никчёмное создание подо мной постепенно прекращает напрасные потуги к вызволению, помалу смиренно обмякнув по безнадёге, я банально не могу удержаться от глумливой реплики: — Хороший мальчик. — Шорох шагов за спиной вынуждает инстинктивно частично развернуть туда корпус, перманентно не размыкая очей. Последний наименее подверженный алкогольному опьянению мужчина вовсе не совершает поползновений накинуться на меня с тыла. Наоборот. Он пятится от меня. Он боится аж до вполне уловимой для ощущений дрожи по всему телу. Сразу видно, кто тут в здравом уме, в отличие от двух прошлых дебилов. — А ты что, тоже устал? — любопытствую якобы бесхитростно и опять нагибаю котелок к плечу. — Также хочешь прилечь, м?       — Ч…чокнутая! — едва ли не фальцетом истерически выпаливает собеседник да моментально даёт знатного стрекача вглубь подворотни, позорно засверкав пятками. Разумный, по сути, выбор.       — Взаимно, дружочек, — скептически хмыкаю ему на прощанье, параллельно по-прежнему не отвлекаясь от надёжного фиксирования жалостливо стенающего заложника.       Ничего-ничего. Беги не беги, я всё равно тебя запомнила.       Разыскать того трусливого полудурка чуточку погодя не будет мне в тягость. С радостью посмотрю на его физиономию, когда он снова повстречается со мною. Презабавнейшее зрелище, наверное, будет.       — Вот мы и остались с тобой наедине, крысёныш, — не без шлейфа растущего предвкушения оповестила вяло брыкающегося оппонента, ничтожной ветошью распластавшегося подо мной. Засим быстро возвратила в тембр ледяные, предостерегающие нотки, направив диалог в насущное русло: — Итак, я повторюсь: кто из вас, паршивцев, рискнул поднять свою грязную лапищу на моего подопечного? Советую отвечать честно, — ради пущей убедительности гораздо интенсивнее стиснула обе немилостиво заломленные верхние конечности пленника, порождая у него очередное придушенное болезненное шипение да новую порцию нелицеприятной брани, вестимо, в мой адрес.       Нащупать болевую точку. Надавить. И-де-аль-но.       Никакое ораторское мастерство не поможет лучше для урезонивания подобных мразотных кретинов. Плодотворная «беседа» с такими отбитыми личностями должна происходить на доступном им языке. Иначе никак.       Предупреждающе заверила сие утратившее даже крохи былой спеси отребье:       — Ложь я сумею отличить от правды. А третьего повторения вопроса уже не будет.       — Это не я! Не я! — соизволил-таки практически отчаянно возопить довольно легко расколовшийся допрашиваемый, которого запеть, аки птичка, заставила лишь нарочно усилившаяся хватка у него на граблях. Вот мы и нашли взаимопонимание с гармонией. Аллилуйя, блин. — Я не делал этого! П-просто стоял на стрёме! Это всё Кента!.. Он… он приказал сцапать того детективишку и приволочь сюда! А шугал он его уже сам. Мы все просто рядом стояли, честно!       Тц. Убожество. Оправдывается точь-в-точь как нашкодивший школьник, какового застукали на «горячем», ей-богу. Но он реально не врёт. Послушный пёсик.       Похвалила бы его да по головке бы погладила, кабы ему раньше не взбрело в его мизерный умишко продемонстрировать свои клыки. Тем более он неизменно остаётся соучастником в давешнем инциденте, поскольку подсобил, по-видимому, главному упырю с издевательствами над моим несчастным Лисом.       Сей отброс поистине достоин исключительно заслуженного наказания за собственное скверное поведение.       — И кто же из вас, ушлёпков, Кента, а? — не преминула поинтересоваться у поскуливающего, периодически нервно извивающегося противника снизу. Но все попытки к сопротивлению были благополучно подавлены. В буквальном смысле, ага.       — Его здесь нет! Он смотался в магазин! — в сущем исступлении уведомил меня бедолага. А затем принялся умоляюще завывать: — Пожалуйста!.. Пожалуйста, отпусти! Н-не надо…       Чего там «не надо», мне так и не суждено было узнать.       Интуиция взревела активированной сиреной, возвестив про смертельную угрозу, неописуемо стремительно летящую в меня с тыла. Конкретно благодаря вовремя маякнувшему на периферии дурному предчувствию мне и удалось избежать участи быть насквозь прошитой метательным оружием.       Ох ты ж мать! Вот это сюрприз…       К сожалению, полностью уклониться с траектории атаки я не смогла. Правое плечо по касательной полоснуло раскалённым жжением, непроизвольно вынуждающим рассудок на мгновение помутиться. Унять бесконтрольный порыв выпустить из сухих губ истошный вскрик еле-еле получилось. Рукав атласной блузки в районе щемящего ранения молниеносно пропитался тепловатой липкой субстанцией.       Хлёстко свистнувший мимо ножик звонко брякнулся о кирпичную кладку стены дома, а засим уже задребезжал по асфальту.       О, чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт!       Меня в действительности застигли врасплох. Хреново. Для моей репутации проворного бойца, естественно.       Ох. Как в воду глядела, когда считала, дескать, моя выборочная Концентрация меня однажды погубит. Именно это сейчас едва не произошло. Ещё бы чуть-чуть! Проклятье. Нельзя отпускать технику ни на долю минуты. А тем паче нельзя напрочь игнорировать обстановку вокруг, отдавая совершенно всю сосредоточенность только одной цели. Подобная беспечность ужасно чревата. Когда я уже удосужусь нормально усвоить сей важный жизненный урок?       За спиной, куда я тотчас рефлекторно повернула туловище, заодно по-прежнему не раскрыв глаз да будучи всецело настороже, раздался нежданно-негаданно грубый мужской баритон, принадлежащий, конечно же, недавнему метателю ножей:       — Ну, допустим, я Кента.       Явился — не запылился, голубчик. Как по заказу. Очаровательно.       Несусветно мощная боль в области плечевого сустава от столь эффектного появления, разумеется, никуда не делась. Впрочем, как и исподволь сочащаяся из весьма глубокого пореза там жидкость.       Однако то, что мне не придётся искать сего выродка по всем торговым лавочкам Йокогамы — уже обнадёживающая новость, ежели честно.       Чуток разомкнула веки и моментально опознала в незваном визитёре того самого свидетеля в последнем деле Известного сыщика. Вернулся, значит, мститель хренов. Прелестно.       Мимоходом ловким движением пятерни выбила сознание из нервно шевелящегося подо мною заложника. Он будет лишь мешаться своим хныканьем. Да и мне ещё сию отныне вовсе не развесёлую братию как бы полиции в руки передавать. Пусть отдохнёт пред тюрьмой, бедняга. Утомился, поди.       В максимально ускоренном темпе поднялась со своего живого сиденья на слегка ослабевшие ноги. Треклятое кровотечение и его отвратительные последствия.       Меткий соперник попался. Он явно неплохо владеет навыком швыряния оружия по снующим мишеням.       Со всем допустимым безразличием взирая из-под белоснежных ресниц на застывшего посреди улочки да пока угрюмо хранящего безмолвие недруга, я, наконец, достаточно индифферентно констатировала:       — М, так это всё-таки ты. Ну, неприятно познакомиться тогда. — А далее перешла к самому приоритетному: — У меня к тебе один-единственный вопрос. — Совершила короткую интригующую паузу, воспользовавшись бездействием главного виновника творящегося здесь бедлама. Припечатала на полном серьёзе: — Ты идиот?.. Но вопрос этот, очевидно, риторический. Так что скажу по-другому: ты идиот, — уже утвердительно сообщила досадливо нахмурившемуся, совсем посмурневшему Кенте, который за весь мой спич многозначительно так поигрывал очередным ножиком. Ой, боюсь-боюсь. Я теперь целиком сфокусирована на твоей гнилой персоне, урод. Больше тебе меня не подловить внезапной атакой. Вновь закрывая очи, проникновенно добавила, резюмировав порицающий монолог: — Потому что только идиот нашёл бы столько наглости для того, чтобы так открыто нападать на Лучшего сыщика в мире, состоящего в рядах Вооружённого Детективного Агентства.       — Тх! — безумно раздражённо выдал лидер поверженной мной шайки-лейки. Слегка интенсивнее стиснул рукоять холодного оружия. Чудно. Провокация запущена успешно. — Ты чересчур много трындишь, девка! — выплюнул он откровенно презрительно. — Вам, детективишкам, уже давным-давно пора было преподать урок, чтоб вы знали своё место. Особенно тому языкастому дохляку, возомнившему про себя невесть что!       — Н-да, а насчёт диагноза-то я, похоже, не ошиблась. Ты определённо конченый идиот, — продекларировала с явственной издёвкой да почти нараспев. Усмирить потихоньку разъезжающиеся в плотоядной ухмылке краешки обветрившихся уст элементарно не вышло. Ну и пусть. — Но ты не переживай, вся эта речь — попросту маленькое вступление. Основное действо будет намного, намного динамичнее, поверь, — не без чётких ноток предвкушения в интонации уведомила находящегося на расстоянии примерно десятка метров мужчину, постепенно нарастающая злость какового ощущалась буквально на физическом уровне. Затем со шлейфом предостережения изрекла в довесок: — Мне просто нужно, чтобы ты полностью осознал, за что тебя наказывают. С провинившимися тварями ведь так в основном и поступают, — крайне едко усмехнулась в финале данной измывательской тирады, тем часом очень усердно игнорируя плавно промокающий вязкой жижей тонкий материал рукава в районе нестерпимо пульсирующего увечья. Довелось на краткую толику секунды чуть впиться резцами в нижнюю губу, дабы заглушить острое желание сдавленно зашипеть, аки взбешённая кошка. От того, чтоб не морщиться, я сдерживала себя исключительно усилием воли.       Нет, демонстрировать слабости перед соперником — недопустимая оплошность. Как и терять холод рассудка.       А вот мой нынешний противник про последний аспект, видимо, ни слухом ни духом.       Ибо, вероятно, будучи нехило прогневанным моей бравадой да почуяв возвышающийся градус угрожающей энергии, окутывающей меня иллюзорным куполом, «вожак» нейтрализованных злоумышленников вдруг чрезвычайно яростно вскинулся и сразу осатанело зарычал:       — Стараешься меня запугать?! Дохлый номер, сучка! Меня таким низкосортным фарсом не проймёшь, ясно тебе?! Тем более нечего и кичиться, когда у тебя, блять, из плеча кровь вовсю хлещет! Жалкое зрелище! — пренебрежительно-триумфально подытожил он собственный пламенный монолог сущего неистовства, сопряжённого со щепоткой подлинного страха.       Сколько бы оппонент не тужился утаить настолько явный факт за чрезмерной агрессией, однако… моя убийственная аура недурственно давила ему на нервы. Подобное не сложно почувствовать нутром. Эмоции у данного индивидуума чересчур уж нестабильны. Сие мне только на руку.       Итак, вносите финальный гвоздь в крышку гроба этой «воспитательной беседы»!.. Хах, а я уже наперёд знаю, кто будет держать молоток.       — Быть может, ты и прав, — я довольно уравновешенно повела здоровым плечом, не уделив абсолютно никакого внимания ощутимому изумлению замершего на миг преступника. Осколок стекла хрустнул под капельку сместившейся толстой подошвой. — Возможно, я сейчас действительно выгляжу жалко. Но вот жалеть я впоследствии ни о чём не буду. В отличие от тебя…       Тут я безбожно солгала, конечно. Буду, ещё и как. Поскольку там, в обоюдных «апартаментах», меня дожидается мой несчастный избитый подопечный.       О, я никогда не сумею простить себя за такую крупную ошибку и за то, что стряслось с Эдогавой по причине халатности столь некомпетентной «защитницы». Банально не способной полноценно оградить от опасности небезразличных ей людей.       Да, я аналогично всецело заслужила наказания. И я полностью готова принять любые его ипостаси.       Однако это всё потом. Нынче же пора по максимуму закрепить Концентрацию на цели предо мною. Возвышаем технику в Абсолют.       Я обязана разобраться с этим как можно быстрее. И без того уже целую уйму времени потратила на вразумляющие всякую шпану разговоры. Хватит задерживаться. Кое-кто сего уж точно не одобрит.       — Никогда не стоит обманываться лишь внешним видом. Недооценивать врага — тоже не лучшая идея. Цинично издеваться над теми, кто слабее — непростительно и гнусно, — перманентно неустанно чеканила я финальные слова лекции на важные житейские темы. Засим внезапно понизила тон к угрожающему вкрадчивому полушёпоту, не без мстительной язвительности произнося: — Запомни этот урок на всю свою будущую никчёмную жизнь за решёткой, ублюдок.       Настолько смелое заявление, вестимо, молниеносно выводит мужчину из себя окончательно да бесповоротно. Как я и планировала, в принципе.       Под аккомпанемент рассерженного возгласа метателя ножей в моём направлении, словно запущенные из лука стрелы, мчатся по воздуху несущие смертельную опасность предметы в количестве аж пяти штук сразу.       Рывками шустро вилять туда-сюда во избежание новых повреждений — отнюдь не невыполнимая задача для меня. Пускай организм чуточку и ослабел из-за кровопотери.       Но соперник реально оказался не промах.       Во время очередного уклонения в сторонку по щеке, будто играючи, неожиданно чиркает острие, оставляя за собою на коже мерзко жгущуюся полоску. Из оной моментально тонкими струйками катится вниз к подбородку узнаваемая тёплая субстанция.       Лады. Подловил-таки. Здесь я аналогично немножко тебя недооценила, паразит. Но это попросту пустяки, как выразился бы один небезызвестный любитель бинтов.       Очевидно, против действительно серьёзных оппонентов сей идиот предпочитает выбирать тактику держаться от противника на внушительной дистанции да элементарно оттеснять непрекращающимися атаками небольших в размерах метательных снарядов. Прямо как в случае со снайперами, например. Хе, плавали, знаем.       Однако кто ж сказал, что я собираюсь ему подыгрывать?       Есть у меня на вас, бойцы с дальних расстояний, кое-какая безотказно работающая управа. Резкое преодоление вашей спасительной дистанции.       Опрометью сигаю вперёд, ринувшись прямёхонько навстречу врагу. Заодно, конечно же, скачу из стороны в сторону, подражая очумевшей белке. Ещё парочка отменно наточенных лезвий срезает не попавший в причёску локон более короткой чёлки. Великолепный парикмахерский сервис у Вас, неуважаемый!       Один нож всё же косвенно задевает и кожный покров в области бедра, вызвав на своём пути воистину невыносимое жжение. Терпимо. В придачу почти привычно. Меня такое не затормозит.       Не важно. Ничего больше не важно.       Ибо я, абстрагируясь от полыхнувшей всепоглощающей боли, в мгновение ока передислоцируюсь аккурат за спину различимо ошарашенному подобными трюками главнюку хулиганов.       Легко и просто. Конфетку у ребёнка — и то, наверное, полегче отобрать. Поскольку этот придурочный самоуверенный имбецил всё ещё медленнее меня, пусть и превосходит собственных товарищей по скорости реакции. Ну, он хотя бы трезв, из-за чего у него нарисовалась какая-никакая, а всё ж фора. Впрочем, даже такое эфемерное преимущество не станет спасеньем для сего выродка.       Ножи пулять он, возможно, и горазд. А вот с юркостью передвижений у данного тупого бугая всё не столь гладко.       Он ещё пытается увернуться. Намеревается тотчас крутнуться на сто восемьдесят градусов. Параллельно жаждет впечатать свой кулачище прямиком мне в живот с разворота. Но разве ж я ему позволю такую роскошь?..       Сражённый одним-единственным хлёстким прицельным касанием ребра ладони в основание могучей шеи, Кента с характерным звуком рухнул кулем на асфальт, распластавшись перед моими ногами ничтожной бессознательной оболочкой.       Вот и всё. А гонору-то было.       Н-да. «Сила есть — ума не надо» — это, походу, лейтмотив настолько чиканутой бандитской команды.       Что же, сколь верёвочке не виться…       Постепенно распрямила осанку, не без доли удовлетворения созерцая картину отосланного в нокаут хулигана. Презрительно цыкнула да вместе с тем сдула гадко щекочущие кожу лица удлинённые белые прядки. Мимолётом стёрла с пострадавшей щеки потёки багряной жидкости, наверняка ещё пуще размазав её. Затем машинально прижала кисть к неизменно кровоточащему увечью в районе плеча.       Считай, дело сделано. Теперь осталось только отыскать того трусливого беглеца и сбагрить сию компашку псевдо-мстителей в надёжные руки стражей правопорядка. Тогда-то и можно будет с чувством выполненного долга возвращаться обратно «домой». К своему бедному покалеченному дедуктивному горюшку.       Достаточно мощная боль по-прежнему жутко неприятно припекала царапины, из которых мерно вытекала липкая субстанция.       Однако я рада. Даже несмотря на то, что заново ухитрилась испортить одежду новыми дырами и схлопотала пару-тройку ранений. Не страшно. Терпимо.       Ведь всё произошло так, как и было спланировано мной изначально. Расплата настигла злодеев. Справедливость восторжествовала. Классика жанра, хах?       Уголки рта против воли искривились в сардонической улыбке.       Но гордости от победы я не испытываю. Нет-нет. Грешники, подобные мне, банально недостойны лавров героев.       Не после очередного крупного просчёта. Не после того, что случилось с человеком, коего я поклялась защищать.       У меня есть исключительно одно… Да. Всегда было, есть и будет.       Всё, что мне остаётся — это сожалеть.