Трое из Хогвартса

В верху посылки лежало письмо: "Дорогая моя совушка! Я помню очень хорошо, как ты мне помогла." — Ну еще бы ты забыл, — прошипела Букля. — Я ж тебе сказала: "На всю жизнь ты мне это запомнишь, урод, понятно?!". "Надеюсь, ты живешь хорошо. Раз ты мне говоришь, что замерзаешь, то я, чтобы тебя согреть, присылаю тебе солнышко. Такое же милое и теплое, как ты." — Он что, вечно мне будет припоминать случай, когда я его кипятком ошпарила? — не поняла Букля. "Как ты знаешь, этот регулятор можно делать и жарче и холодней. Если ты что-то не поймешь, то можешь спросить у Полякова. Помнится, он тебе тоже должен. — Конечно, должен, — вставила Букля. — Я же всем ответы давала на трудные для них экзамены. Только Поляков мне рояль притащит. В собственных руках донесет. Раз я ответы тащила, то и ему физические нагрузки полезны будут. "Всего тебе хорошего, никогда не болей, грейся под солнышком и помни, что я тебе больше не должен." — Сам, главное, не забудь, — буркнула Букля. — А то как умолял меня ответы свистнуть! "Ой, я ничего запомнить не могу, у меня память дырявая, как котел, а экзамены так скоро, какой я идиот, о чем только думал?". Дядя Поттер усмехнулся, выслушивая, как Букля передразнивает своего бывшего должника. — Да ладно, — сказал Сириус. — Давайте уже посылку смотреть. Они открыли коробку, а там была картинка с нарисованным солнцем, только было оно не красками раскрашено, а тонкими медными проволоками. Эту картину надо было на потолок повесить. — Теперь слушайте меня и не мешайте, — объявила Букля. И стали они шкаф двигать, чтобы солнце повесить. А этот шкаф у Миссис Норрис любимый был. Она их за то, что к нему прикасались, стала за ноги кусать и царапать. Букля солнце взяла, намочила его и на потолок повесила (Сириус, глядя на это, смущенно спрятал изоленту, которую чуть не протянул сове), а провода в электричество включила через какой-то черный ящик. На нем еще ручка была. Букля эту ручку немного повернула и тут магия началась: солнце засветило. И в комнате сразу тепло стало. Все обрадовались и запрыгали. Потом шкаф на место ставить начали, и миссис Норрис их опять царапать начала. — Ну, понеслась, родная! — заголосил дядя Поттер, снимая майку одновременно. Потом постелил себе на полу одеяло, лег на него в одних трусиках и начал загорать. А Норберт с Клювокрылом на них с улицы через окно смотрели, видимо, тоже хотели погреться. С тех пор и стали они так счастливо жить — утром солнышко включат и весь день греются. На улице зима, а у них бабье лето. А почтальон Филч любопытный был — он-то смотрит, люди печки топят, везде дым из трубы идет, а у них нет. Ему это не понравилось. И он решил к дяде Поттеру в гости придти, чтобы выяснить, в чем там было дело. — Здравствуйте, я вам журнал принес, — объявил он первое, что пришло в голову, войдя внутрь. — Какой журнал? — поинтересовался дядя Поттер. — "Playboy", — ответил Филч, потому что это был единственный журнал, который был у него с собой, но потом он решил отмазаться своей любимой фразочкой: — Только я вам его не отдам, потому что у вас документов нет. Но самому почтальону очень жарко стало. Ему голову что-то печет, но что именно он понять не может — печка не затоплена ведь. — А что там в этом журнале-то? — спросил дядя Поттер. — Журнале? — Филчу было так жарко, что он уже терял нить разговора и ничего не понимал. — Каком журнале? — Ну этот ваш... "Playboy", — объяснил он. — Что в нем есть? — В нем... — повторил Филч. — В нем все есть. — А сказки про зверей есть? — спросил дядя Поттер. — Сказки? — Филч уже чуть в обморок не падал от палящего солнца. — Нет. Там все есть, а вот только сказок про зверей нету. Кажется. Хотя, каких зверей вам надо? — Про зайцев, например, — вставил Сириус. — Или лис. Тут Филч уже от жары слова путать начал: — Да, у нас есть зайчихи с журнала лис, который разносит бегемот, потому что так сказали зайцы. — А зайцам кто сказал? — заслушался Сириус. — Собаки? — Ой, да какие собаки? — сказал он. — У нас тут даже собак нет. Зато бобры есть. И пауки. — И драконы, — подсказал дядя Поттер. — Вам виднее, — решил Филч. Тут он замолчал и стал мысли собирать. — Дайте-ка мне градусник. Буду температуру измерять. А то у меня, кажется, жар. Сова ему градусник принесла и табурет прямо под солнцем поставила. Филч по грудуснику постучал, чтобы температуру сбить, а Миссис Норрис и заголосила: — По голове себе постучи! Ничего не соображая, Филч так и сделал. — Ты что творишь? — не ожидала Миссис Норрис. — Почту разношу, — ответил Филч. — Я почтальон. — Какой почтальон? — Я почтальон Филч, принес журнал "Playboy", только я вам его не отдам, потому что у вас документов нету, — отрапортовал он. Совсем он уже бредить начал. Вынимает он градусник и говорит: — Странно, тридцать шесть и шесть. Я, кажется, в порядке. — Да как это в порядке, вы что, в школу на математику не ходили?! — заголосила сова. — Послушайте меня, я-то была помощником учителя в русской школе. Да-да. Это же тридцать шесть и шесть! Тут ведь сумма! Это же их сложить надо! Ну, сколько будет тридцать шесть и шесть? Филч на листочке посчитал и ахнул. — Сорок два! — испугался он. — Ой, мама! Я же уже умер! Что же делать? Побегу-ка в больницу. Что ж такое! Всякий раз, как я к вам прихожу, обязательно в больницу попадаю! Нелюди вы! Не любите почтальонов! В принципе, у них из людей только дядя Поттер и был-то. Сириус с Буклей ведь звери. По крайней мере, они так думали. А вот насчет того, что они почтальонов не любят, это Филч неправ был. Почтальонов они любили, это они просто Филча недолюбливали. И Миссис Норрис. Букля даже начала думать, что они были бы неплохой парочкой. Но только и с этим солнцем не все хорошо было. Оно, конечно, грело, да только дядя Поттер заболел. А как это его так угораздило узнаем чуть позже.