Спираль Фибоначчи

Утро 22 марта 2270 года было ясным. Температура +1 градус Цельсия, ветер северо-восточный 4 метра в секунду, атмосферное давление 756 мм рт. ст., относительная влажность 62%. Шесть часов три минуты. Понедельник. Проснувшись, Джим некоторое время лежал, уставившись на светящиеся в полумраке символы. Оказывается, он совершенно забыл, что утром потолок над его кроватью вместе с часами выводит ещё и метеоданные. Лишнее напоминание о том, что он теперь привязан к Земле, словно сторожевой пес к будке. Заниматься самокопанием совершенно не хотелось, поэтому Джим решительно отбросил эти мысли и поднялся с кровати. Уменьшив поляризацию оконных стекол, он впустил в комнату солнечные лучи. За окном, в полном соответствии с прогнозом, начинался ясный весенний день, судя по поднимавшейся над землей дымке обещавший быть довольно теплым для этого времени. Сумку со сменой одежды он вчера оставил внизу, да и снова натягивать форму, находясь дома, было нелепо. Покопавшись в шкафу, Джим, среди прочих вещей нашел и аккуратную стопку своей старой одежды. Однако, если в свои старые брюки он ещё худо-бедно влез, то рубашки и джемпера теперь были ему малы. Спускаясь несколькими минутами позже на первый этаж, он услышал как мать напевает незнакомую мелодию где-то в глубине дома. Идя на звук, он нашел её в подсобном помещении в цокольном этаже дома. Услышав его шаги на лестнице, Вайнона оторвалась от раскладывания свежевыстиранного белья по аккуратным стопкам. – Джим! Мальчик мой, доброе утро! Что-то ты рано, я думала, до обеда отсыпаться будешь. – Да я и сам так думал. Видимо, корабельная привычка. Мам, у нас не найдется какой-нибудь рубашки, а то у меня с собой из вещей только форма. – Конечно, сейчас найдем что-нибудь. Подойди ближе, дай я на тебя взгляну. Ох, какой же ты стал большой, прямо как отец. Да, наверное, тебе будет как раз впору. Ступай пока в кухню, а я сейчас принесу тебе что-нибудь из его вещей и будем завтракать. Поднявшись на второй этаж и зайдя в спальню, Вайнона прикрыла за собой дверь и прикусила губу, чтобы не расплакаться от страха. От внимательного материнского взгляда не укрылось несколько исчезающе тонких белесых следов на теле сына. При нынешнем уровне развития медицины наличие этих едва заметных шрамов говорило о том, что когда-то на их месте были глубокие раны. За последние пару лет Вайнона потеряла слишком много тех, с кем не мыслила расставания, и теперь даже тень прошедшей опасности повергала её в панику. Ругая себя за неуместную слабость, она постаралась взять себя в руки. Джим жив, он здесь, рядом. У него сегодня день рождения и она не должна испортить все своими глупыми страхами. Глубоко вздохнув, она взяла из шкафа то, за чем пришла, и вернулась к сыну. В старой рубашке Джорджа Джим невероятно походил на отца. Во время завтрака Вайнона украдкой любовалась сыном, пока тот с аппетитом уплетал обычную яичницу с беконом. Потом спохватилась, что не сказала ему о своей отлучке. – Сынок, прости, но мне придется тебя оставить на несколько часов. Я не знала, что ты приедешь, иначе отменила бы все дела, а так... – Нет-нет, все в порядке, – ласково перебил её Джим и ободряюще улыбнулся, – я сам виноват, что не предупредил тебя. – Зато на обратном пути я встречу на станции Питера. Вчера, когда ты отправился спать, я позвонила Вику. Как и следовало ожидать, Пит собрался прилететь едва услышал твое имя. Мы с братом еле уговорили его потерпеть до утра. – А сам Вик приедет? Я сто лет его не видел. – Он передавал привет и очень извинялся, что не сможет приехать. У них в лаборатории сейчас какой-то важный эксперимент в самом разгаре. – Не страшно, теперь у нас будет больше возможности видеться, от Бойсе до Сан-Франциско меньше часа лету. – Ох, Джим! Ты будешь служить на Земле? – Да, Энди спихнул на меня свои обязанности и засобирался на пенсию. – Кто бы мог подумать! Всего несколько лет назад, когда Джордж уходил в отставку, Энди ворчал на него, что тот бездельник и отлынивает от работы, а сейчас ему самому меньше, чем Джорджу было тогда. – У него есть на это право. Единственная привилегия Звёздного Флота: сначала работать сутками без выходных, потом выходить на пенсию раньше. Только ею мало кто пользуется, по правде сказать. У меня есть подозрение, что и Энди отправили на заслуженный отдых отнюдь не по его просьбе. – Почему ты так думаешь? – Простое наблюдение. Во время Клингонской войны звездный Флот понес большие потери, но при этом огромное количество людей было привлечено на службу и расширен прием в Академию. Вместе с развитием технологии улучшилась безопасность кораблей, увеличилась выживаемость при ранениях. Однако, каждый год Академия и ее филиалы по всей Федерации выпускают несколько тысяч молодых офицеров, которым просто негде становится служить, потому что корабли строятся медленно, а станции полностью укомплектованы персоналом. Это неплохо стимулирует ребят постоянно повышать квалификацию, но рождает конкуренцию там, где ей не место. Экипаж корабля должен действовать как единый механизм, а не распадаться на отдельные элементы, каждый из которых пытается доказать, что он полезнее других. Лучше бы уж они усложнили поступление в Академию и сократили выпуск, чем отправлять опытных офицеров на пенсию во время самого расцвета. – Да, я понимаю, – ответила Вайнона несколько растерянно, не находя в себе душевных сил огорчиться из-за того, что её сын теперь будет служить на планете, а не в неизвестности дальнего космоса. Джим, наконец, сообразил, что требует от матери слишком много, ища у неё понимания в этом вопросе, и перевел разговор на другую тему. После завтрака он помог ей убрать со стола и проводил, заверив, что не будет скучать и, скорее всего, завалится обратно спать. Однако, оставшись один в пустом доме, Джим остро ощутил, что понятия не имеет, чем ему заняться. Отсутствие рутинных или, наоборот, срочных дел было совершенно непривычно для него, тело и разум требовали действия. Для начала он решил хотя бы забрать свою сумку из прихожей, но составленные у входной двери контейнеры подали ему другую идею. Накинув отцовскую куртку, Джим вышел на крыльцо подышать утренним воздухом и оценить предстоящий фронт работ. Краска на перилах местами обтерлась до дерева, тут и там были видны трещины. Когда Джим подцепил покрытие ногтем в одном таком месте, оно легко отвалилось целым куском. Да, ремонт тут требовался и срочно. Краска и пропитка для дерева имелись, оставалось только найти подходящий инструмент. Джим хорошо помнил, где отец обычно хранил ключ от своей мастерской, потому что они с Сэмом частенько туда наведывались в детстве, несмотря на запреты матери. Оказалось, даже после смерти отца там ничего не изменилось. Ключ все также лежал в своем якобы тайном месте, потолочные светильники, освещавшие это небольшое помещение, все так же гудели на пределе слышимости. Когда Джим был мальчишкой, это место казалось ему мистическим. Будучи взрослым, он в первую очередь обратил внимание на то, в каком идеальном порядке отец содержал инструменты. Все приспособления лежали и висели согласно простой логике и Джим смог легко найти то, что искал: лазерную циклю, довольно старую и потрепанную, однако в рабочем состоянии и даже с заряженным аккумулятором. Заодно он прихватил с собой ещё и краскопульт. Работа была не трудная, но монотонная, а также требовала внимательности и аккуратности. Лазер испарял тонкий слой с поверхности зачищаемого объекта и за несколько проходов по одному месту цикля снимала старую краску, обнажая древесину. Простому ручному инструменту было далеко до промышленного, который мог за доли секунды просканировать объект любой формы, оценить толщину удаляемого слоя с точностью до микрона и разом испарить его на всей поверхности объекта. Однако сейчас незамысловатое занятие было как никогда кстати – сосредоточенность на том, что Джим делал здесь и сейчас, помогла ему отвлечься от гнетущих мыслей. Солнце поднималось все выше и вскоре Джим скинул куртку, согревшись от работы и от тепла разгорающегося дня. Освобожденное от многолетнего плена дерево источало тонкий благородный аромат. Быстро закончив с перилами и опорными столбами, Джим занялся самой сложной частью работы — балясинами. Цикля автоматически определяла их изогнутые очертания и меняла форму лазерного скребка, но требовала медленных и плавных движений. Погрузившись в работу, Джим не заметил, как пролетели несколько часов. Ему оставалось очистить последние несколько балясин на лестнице, когда с дороги послышался шорох шин. Джим узнал этот звук и отложил циклю в сторону, поднимаясь со ступенек и отряхиваясь. Автомобиль с весьма нелепым названием Шевроле Корвет Стингрей свернул с основной дороги и медленно подрулил к дому. Верх машины был убран и Джиму сразу узнал хмурое лицо Стэнли Брукса. Тот тоже увидел Кирка, заглушил двигатель и вышел из автомобиля, однако приближаться к дому не стал. Несколько мгновений они с Джимом молча меряли друг друга взглядами. – Вайнона дома? – спросил Стэн, в конце-концов. – Нет, – просто ответил ему Кирк, не вдаваясь в подробности. – Врешь. Джим не уловил в этом слове вопросительной интонации, но предпочел счесть это вопросом. – Нет. – Где она? – Не вижу причины, по которой я должен сообщить вам о её местонахождении, – спокойно ответил Джим. С каждым его словом Брукс все более багровел, сжимая кулаки. – Ты! – хрипло выдохнул он, делая шаг вперед. Джим понял, что дело приобретает серьёзный оборот и строго ответил: – Мне не нравится, в каком ключе происходит данный диалог, потому я прошу вас немедленно покинуть это место. К сожалению, его слова возымели прямо противоположное действие. Стэн совершенно не имел опыта драк, это было очевидно. К тому же, он был гораздо тяжелее и неповоротливей Кирка. Словно разбуженный зимой медведь он пошел на Джима, но ни первый, ни все последующие его удары не достигли своей цели. – Стойте! Да остановитесь же! Я не собираюсь с вами драться! – пытался вразумить его Кирк, отступая и уворачиваясь, но тот не слушал, в глазах горела слепая ненависть. В конце концов, Джиму это надоело. Он уклонился от очередного удара и тут же перехватил руку Стэна, пригнувшись и рывком перекинув его через себя. Тот рухнул на землю, как куль с картошкой, подняв тучу пыли. Увидев, что Стэн тяжело дышит, не делая попытки подняться, Джим подошел к нему и протянул руку, чтобы помочь ему встать. Тот протянул руку в ответ и неожиданно дернул Кирка на себя, явно рассчитывая сбить его с ног. Однако, многолетние тренировки не прошли даром. Джим превратил падение в перекат и тут же вскочил на ноги, оказавшись у Стэна за спиной. Тот, наконец-то, поднялся и теперь уже не выглядел так воинственно как раньше, но и сдаваться явно не собирался, а Джим больше не собирался давать Бруксу спуску. Несколько мгновений они кружили по двору, каждый ожидал оплошности другого. Потом Стэн остановился и медленно засунул руку в карман. Джим напрягся, лихорадочно соображая, мог ли у того оказаться портативный фазер или это просто уловка. Внезапно резкий рев клаксона разорвал напряженную тишину. Джим отвлекся на звук всего на мгновение, но Стэн успел воспользоваться этим шансом. Он ринулся вперед, даже не успев вынуть руку из кармана и головой врезался в грудь противника, сбив его с ног. Кирк рухнул спиной на землю и едва успел откатиться, когда рядом по инерции свалился Стэн. Поднявшись на четвереньки, Джим пытался прокашляться и восстановить сбитое дыхание, заодно убедившись, что ребра целы. Краем глаза он следил за Стэном, но тот больше не предпринимал попытки атаковать, сидя на земле и тряся головой. Кое-как поднявшись, Джим доковылял до крыльца и сполз по перилам на ступеньки. Через полминуты Стэн присоединился к нему. Так они и сидели вдвоем какое-то время, тяжело дыша. Яркое весеннее солнце ощутимо припекало. Где-то неподалеку от дома уже успели поселиться пернатые соседи и воздух был прошит искристыми нитями птичьих трелей. Джим первым нарушил молчание: – Отличная идея с клаксоном. – Ага, – мрачно, но беззлобно ответил Стэн. – Занимаетесь разведением цветов? – полюбопытствовал Джим, только сейчас заметив на заднем сиденье машины букет, который явно был братом-близнецом того, который мать вчера скормила переработчику. – Да ну, баловство, – вздохнул его собеседник. Джим уловил перемену в тоне и решил осторожно развить эту тему. – Мой рулевой, Сулу, тоже ботаникой увлекается. Вечно с какими-то экзотическими растениями возится в свободное от вахты время. Он мне и про денобулярии рассказывал. Это ведь они, правильно? – Ну да, – немного оживился Стэн, украдкой бросив взгляд на Кирка. – Кстати, мне всегда было интересно, – будто невзначай поинтересовался Джим, – почему они зовутся денобулярии, если это растение не из мира Денобула Триакса, а, кажется, с Цириллии? – А, это вроде как шутка была в свое время, когда их открыли, – неожиданно усмехнулся Брукс. – Их так прозвали из-за сложностей, связанных с размножением (1), хотя официальное название у них другое, конечно. Однако, прилипло, так теперь и зовут. – Остроумно. Надо будет сказать одному моему знакомому денобуланину, уверен, он оценит. Настроившись на непринужденную беседу Джим не ожидал, что в следующее мгновение настроение его собеседника кардинально изменится. Стэн напрягся и сжал сцепленные в замок руки. – Чертовы ящерицы, – так тихо произнёс он, что Кирк еле разобрал его бормотание. Озадаченный такой резкой переменой, Джим попробовал перевести все в шутку. – Что так? Какая-то красотка-денобуланка не взяла вас своим третьим мужем? Брукс вскочил со ступенек, глядя в пространство перед собой. Кулаки его крепко прижатых к телу рук побелели от напряжения, будто он изо-всех сил пытался удержать что-то, отчаянно рвущееся изнутри. – Мерзкие уродливые твари! – прошипел он. Потрясенный, Джим неожиданно понял, в чем дело. – Господи, Брукс, у вас же ксенофобия! Вы обращались к врачу? – Как же! Дед всегда говорил, что не позволит, чтобы вивисекторы копались в мозгах у его внука. Они долго пытались подобраться к нам, но в конце-концов отстали, – в голосе Стэна слышалось торжество. – Какие вивисекторы, о чем вы? Это же просто болезнь и она легко лечится! – Да, они все так говорят, а сами! – Брукс выплевывал слова, словно они были ядовитыми, – а сами продались этому нечеловеческому отребью, с рук у них едят! Словно не понимают, что тем только того и надо, чтобы захватить нас и уничтожить! Со столь тяжелым случаем Джим столкнулся впервые и его базовые психологические навыки были здесь бессильны. Редкие приступы ксенофобии во Флоте пресекались немедленно, больной тут же отстранялся от службы и отправлялся к врачам на реабилитацию. Как и любым другим фобиям, этой болезни было не место в космосе. Однако здесь, на Земле, принудительное лечение проводилось только для преступников, каковым Брукс не являлся. Глядя на взвинченного Стэна, Джим нервно кусал губу, осознавая, что у него связаны руки. Ощущение было непривычное и оттого вдвойне неприятное. В этот момент напряженное молчание было прервано звуками приближающегося транспорта. Джим узнал машину матери и инстинктивно поднялся навстречу, то ли чтобы поприветствовать, то ли чтобы оказаться между нею и Стэном на всякий случай. Бросив быстрый, но внимательный взгляд на Брукса, он с облегчением отметил, что тот немного расслабился. Машина ещё не успела остановиться полностью, как дверь со стороны пассажира распахнулась и из неё выскочил тощий подросток, который с воплем «Дядя Джим!» кинулся к Кирку. Буквально за метр от него он опомнился, притормозил и чинно протянул руку для рукопожатия. Джим так же торжественно пожал его ладонь, а потом расхохотался и притянул племянника к себе, обнимая. Тот уже доходил ему до подбородка, обещая вскоре вырасти таким же, как отец или даже выше. – Питер, ещё пообщаешься с дядей, сейчас иди и помоги мне с продуктами! – раздался недовольный голос Вайноны и, потрепав племянника по рыжеватым вихрам, Джим отпустил его. Пит вприпрыжку поскакал обратно к машине и, прихватив из багажника объемистые пакеты, потащил их в дом. Когда он скрылся за дверью, мать, наконец, спросила: – Что он здесь делает? Джим успел только подумать, что Спок бы никогда не понял, почему он ответил именно так, когда произнёс: – Стэн вызвался помочь мне с крыльцом, – он неопределенно махнул рукой себе за спину, отвлекая внимание матери от удивленного взгляда, которым смерил его Брукс. Мать скептически отнеслась к этому заявлению и внимательно осмотрела сначала сына, потом Стэна. Оба были в пыли и весьма потрепанные, но синяков и ссадин вроде бы не наблюдалось. Джим беззаботно улыбался и уже из-за одного этого у Вайноны возникали подозрения, но доказательств обратного она обнаружить не смогла. К тому же, она не отдавала себе отчета, что отчаянно хочет верить словам сына. – Что ж, – неуверенно начала она, – Джим, ты не поможешь Питеру разобрать пакеты? – Конечно, – понимающе кивнул тот и ретировался с поля боя. Войдя в кухню, где Пит развернул бурную деятельность по распаковке продуктов, Джим первым делом глянул в окно, чтобы убедиться, что матери ничего не угрожает. Во дворе все было спокойно, судя по всему, они просто разговаривали. – Не обращайте внимания, дядя Джим, они постоянно так, – явно со знанием дела произнёс Пит. – Стэн что-нибудь ляпнет, а потом извиняться приходит. Бабуля его всегда прощает. Джим усмехнулся слову «бабуля», которым племянник назвал красивую моложавую женщину, которая сейчас спрятала лицо на груди Стэнли Брукса, и отвернулся от окна. – Да, ты несомненно прав, – ответил он племяннику, подключаясь к расстановке продуктов по полкам холодильника. – Вы не думайте, Стэн на самом деле хороший, – заверил Джима Пит, передавая ему контейнеры с какими-то скоропортящимися продуктами. – Просто он, – тут подросток запнулся, не зная, как выразить словами свои ощущения, – он немного странный, словно бы, ну не знаю, неровный какой-то. – Неровный, хм, отлично подмечено. В это время на крыльце раздались шаги и через пару мгновений на пороге кухни появилась Вайнона, пряча зардевшееся лицо за букетом. Поблагодарив сына и внука за помощь, она мягко выставила их из кухни, пообещав через полчаса накормить обедом. Джим решил воспользоваться этим временем, чтобы закончить работу на крыльце. Выйдя на улицу, он позвал Брукса, который собирался было сесть в свой автомобиль. – Хей, Стэн! С краскопультом работать умеешь? Тот обернулся, глядя на Кирка исподлобья, потом кивнул. Втроем они управились быстро. Пока Кирк заканчивал с последними балясинами, Стэн при помощи Питера успел загрунтовать остальное. Джиму понравилось, как Брукс терпеливо, шаг за шагом, объяснял и показывал Питу, как работает краскопульт, для чего нужна грунтовка и как правильно наносить краску. Обычно непоседливый подросток сосредоточенно наблюдал за Стэном, наверняка впитывая информацию, как губка. Когда они закончили наносить первый слой краски, то пригласили Вайнону полюбоваться на плоды своих трудов. Она восторженно всплеснула руками, а потом отправила всех троих умываться перед обедом. За столом в основном молчали, не столько из-за неловкости, сколько из-за здорового аппетита. После обеда Стэн вызвался было помочь Вайноне, но она, смутившись, отправила его в гостиную к сыну и внуку. Эти двое уже оккупировали диван и о чем-то увлеченно беседовали, так что Бруксу ничего не оставалось, кроме как усесться в кресло напротив и слушать, о чем они говорят. – А ещё я на Десятой (2) в госпитале с одним пацаном лежал, Норшем, – взахлеб рассказывал Питер, – так у него антенну ампутировали и он ждал, пока ему в лаборатории новую вырастят. Он сначала молчал все время и даже знакомится не хотел, а я у врача спросил тогда, отчего он такой. Врач мне рассказал, что у них это типа уродством считается, когда антенны нет. Ну знаете, как если бы у нас половину лица обожгло. – Знаю, антенны у андорианцев служат для выражения эмоций даже в большей степени, чем мимика. – Во-во! Ну я после этого пришел в палату, и прямо так Норшу и сказал: «слушай, хватит дуться, антенну твою тебе скоро пришьют, а меня к тому моменту на Землю уже отправят, так и познакомиться не успеем». А ещё я ему сказал, что у меня вот вообще ни одной антенны нет, и ничего, живу же. – И что, он прямо сразу пожал тебе руку и сказал свое имя? – Нет, он подулся ещё часок-другой, а потом я пригляделся и заметил, что он вроде как на меня не смотрит, а оставшейся антенной постоянно за каждым моим движением следит. Прикольно так, удобная штука, антенны эти. Ну в общем, когда я начал модель шаттла собирать и его позвал, он не выдержал. Так и познакомились. Он в следующем году на Землю прилетит, хочет здесь учиться. – Ну ты прямо юный Арчер, – рассмеялся Джим, при этом бросив взгляд на Стэна. Судя по всему, тот воспринял рассказ Питера совершенно спокойно. Значит, на андорианцев ксенофобия Брукса не распространялась. – Что я пропустила? – спросила Вайнона, заходя в гостиную с подносом в руках. Аромат цветочного чая тут же заполнил все помещение и благодаря ему Джим вдруг неожиданно понял, что он действительно дома. – Ты, как всегда, вовремя, мама, – ответил он за всех. Поставив поднос на низкий столик, Вайнона заняла второе кресло и принялась разливать чай. Когда каждый получил по чашке и паре домашних печений, разговор продолжился, но в несколько ином ключе. – Ну, сынок, расскажи нам, как ты жил там эти пять лет? – спросила Вайнона. Джим привычно улыбнулся в ответ, стараясь скрыть свою растерянность. То, что с ним произошло за прошедшие годы, невозможно было рассказать в уютной беседе за чашкой чая. Если и было вообще возможно это высказать, то только шепотом, срывающимся на крик. Часть воспоминаний он ревностно хранил от других людей, а другая часть была строго засекречена Уставом Звёздного Флота. Однако сейчас перед ним сидели три человека, которые понятия обо всем этом не имели, но страстно хотели услышать что-нибудь увлекательное и с хорошим концом. Так что Джим вспомнил несколько забавных эпизодов из жизни своего корабля и поведал эти истории благодарной публике. В одной из этих историй главным действующим лицом был Спок и Джим с особым теплом вспомнил тот случай, жалея, что не может вернуться в какой-нибудь момент, когда все ещё можно было исправить. Питер, в глазах которого Спок был настоящим героем, с энтузиазмом воспринял этот рассказ: – Эх, бабуля, как же жалко, что ты не знаешь мистера Спока, он такой классный! Он ужасно сильный и знает обо всем на свете, а ещё у него есть внутренние веки, поэтому он не ослеп, когда они с доктором Маккоем испытывали на нем эту световую лечилку от паразитов. – Да, Питер, очень жаль, что Джим не привез к нам в гости мистера Спока, – Вайнона слегка улыбалась, глядя на сына, а тот не мог понять, относится ли её улыбка к восторженности внука или же к чему-то ещё. – Ладно, – Джим поднялся, намереваясь избежать дальнейшего обсуждения этого щекотливого вопроса, – пойду второй раз крыльцо покрашу, пока тепло. Мать тут же вскочила на ноги, останавливая его. – Нет-нет! У тебя же сегодня день рождения! Уверена, Стэн с Питом легко смогут справиться сами, я права? – Вайнона выразительно посмотрела на Брукса. Тот согласно кивнул, ставя на столик чашку. – Конечно, краскопульт-то ведь один. Когда они остались вдвоем, Вайнона подсела к сыну на диван и Джим обреченно приготовился к «разговору по душам». Не то, чтобы он был сильно против, скорее просто привык, что на такие разговоры его обычно выводил Боунс. – Почему-то мне кажется, что ты не рад, что тебя повысили, – мать смотрела на него внимательно и с сочувствием, – и я не могу понять почему, ты же всегда так стремился служить во Флоте, стать самым лучшим офицером. – Дело в том, – усмехнулся Джим, – что когда я мечтал стать капитаном, я не задумывался о том, что после этого придется быть ещё и адмиралом. – Что же в этом такого плохого? – Пойми, мне всего лишь тридцать шесть, а я уже адмирал. Словно бы вся жизнь уже прошла и стремиться больше не к чему. Обычно мало кому удается дослужиться даже до капитана в моем возрасте. Посуди сама, куда мне развиваться дальше? В Верховное Командование? Заседать с утра до вечера, обсуждая политические вопросы? Ты же прекрасно знаешь, что это не для меня. Все, чего я хочу, это получить обратно свой корабль и свою команду! Вайнона несколько мгновений обдумывала свой следующий вопрос: – А ты можешь отказаться от повышения? – Могу! – в сердцах бросил Джим. – Да только вот... – тут он замолчал, опустив взгляд на свои сжатые в кулаки руки. – Только что? Мать ободряюще погладила его по запястью. – Что случилось, сынок? Осторожно высвободив руку, Джим потер ладонями лицо. – Я потерял кое-что... кое-кого очень важного, – наконец ответил он, – и теперь все это не имеет больше никакого значения. – Спок погиб? – ужаснулась Вайнона. – Нет, конечно, нет. Просто я сделал одну большую глупость и он... Хей, подожди! – до Джима только сейчас дошли её слова. – Ты знаешь? – О, ты забываешь, мой милый, что я все-таки твоя мать, – Вайнона улыбнулась ему немного кокетливо, – к тому же, как бы редко ты не писал мне, но не было ни одного письма, в котором ты не упомянул его. Хотя, признаюсь честно, до сегодняшнего дня я думала, что вы просто близкие друзья, но, Джим, когда ты говоришь о нем, у тебя на лице все написано. В любом случае, мне очень жаль. В этот момент приближающийся топот и затем хлопок открытой двери нарушил приватность их разговора. Джим, собравшийся было что-то сказать, тут же умолк. Мгновение спустя в гостиную влетел Питер. – Бабуля, Стэн просил узнать, есть ли у вас растворитель? Джим немедленно воспользовался этим случаем и поднялся с дивана. – Пойдем, я тебе покажу, где он лежит. Когда Джим с племянником скрылись за дверями, Вайнона вздохнула и понимающе улыбнулась им вслед. Закончив красить крыльцо троица переместилась к автомобилю Стэна и провозилась с ним до тех пор, пока солнце не покатилось по краю земного блюдца. На ужин Вайнона приготовила им яблочный пирог в честь дня рождения Джима и они все спели ему древнюю, как мир, песню. Забираясь под одеяло и закрывая глаза, Джим был спокоен и практически счастлив. Практически.