Спираль Фибоначчи

Пять дней в обществе семьи пролетели быстро. Каждое утро Джима будил племянник и безапелляционно вовлекал его в свои многочисленные подростковые дела. На это тот шутливо ворчал, что ему не дают выспаться, но тут же поднимался и присоединялся к Питеру в любой авантюре, которую бы он ни задумал. Джим помогал ему в исследовательском проекте для школы, отвечал на миллион разрозненных вопросов обо всем на свете, а когда не мог ответить, рассказывал, где племянник сможет найти нужную информацию. Один раз они даже смотались на другой конец штата, чтобы поучаствовать в реконструкции древнего индейского ритуала, отмечавшего приход весны. К удивлению Питера, капитан космического корабля оказался неплохо знаком с культурой индейцев и уверенно нанес на их лица раскраску, которую, правда, знатоки истории признали ошибочной. На это Джим только усмехнулся и ответил, что он из другого племени. Однако, короткий отпуск вскоре подошел к концу и Джиму потребовалось вернуться в Сан-Франциско, чтобы встретиться ещё раз с Энди, выяснить все окончательно насчет нового назначения и попробовать привыкнуть к своей новой жизни. Быть может, он даже смог бы воспользоваться приглашением Боунса и слетать в Австралию на денек. В итоге, в пятницу утром Вайнона и Питер проводили его на станцию шаттлов, а уже в обед того же дня Джим пулей вылетел из дверей штаб-квартиры Звёздного Флота, мрачный, как грозовая туча. Не вдаваясь в подробности Макрайт подтвердил его подозрения о том, что наверху приняли решение устроить массовую перестановку кадров. Когда же Джим поделился с ним своим недоумением, почему и он сам попал под раздачу, ведь ему даже сорока ещё нет, Энди по большому секрету сообщил ему то, что и привело Кирка в бешенство. Оказывается, ореол славы, окружавший молодого капитана, давно слепил глаза кое-кому из руководства. Плюс к этому многочисленные стычки с высокопоставленными лицами создали ему репутацию неуправляемого, а потому опасного человека. Таким образом, повысив его, руководство убивало двух зайцев одним выстрелом. С одной стороны, Звёздный Флот продолжал использовать знания и опыт Кирка, а с другой стороны, держал источник беспокойства на коротком поводке. Рассержено топча ни в чем не повинную мостовую, Кирк шел, куда глаза глядят. Охваченный гневом, он не заметил, как дошел до набережной и теперь стоял у ограждения, ощущая себя один на один со стихией. Порывы ветра с залива остудили раскрасневшееся лицо Джима. Волны неистово бились о набережную, тщетно пытаясь проложить себе путь, и Кирк ощущал их бессилие, как свое собственное. Если не считать матери и племянника, то он потерял все, что было важного в его жизни. Спока, корабль, отца, брата. Теперь ему оставалось только потерять себя и дело с концом. Шум прибоя смешивался с шумом в ушах, заполняя разум Джима очаровывающей пустотой. Голова слегка кружилась и руки норовили соскользнуть с влажной от брызг опоры. Не такой уж и высокой опоры... Отпрянув от ограждения набережной, Джим пришел в себя. Вытерев рукавом слезящиеся от ветра глаза, он отвернулся от залива и пошел прочь. – Это ещё не конец, – решительно произнёс он через несколько десятков шагов, чем вызвал крайнее удивление у случайного прохожего. – Я не отступлю, – продолжил он уже мысленно. Кирк прекрасно понимал, что ему нужно было чудо, чтобы ему снова доверили корабль, потому что никакие годы хорошего поведения не помогут ему в этом. Так что он собирался ухватить за хвост любое подходящее чудо, как только оно появится, даже если для этого ему придется создать его самостоятельно. Мелодичный звон на время отвлек его от этих мыслей. Джим не сразу сообразил, что звук исходит от него самого. Вытащив из кармана персональный коммуникатор, который ему выдали в штаб-квартире, он нажал на кнопку ответа. – Джим, это вы? – раздался из динамика голос Маккоя. – Боунс, – удивился тот, – откуда вы знаете номер моего комма, если я его только что получил? – Да потому что мы с вами разминулись буквально на десять минут. Я прямо сейчас выходил из штаб-квартиры и мне сообщили, что вы только что были там. – Из этого я делаю вывод, что вы не в Австралии, – с легкой улыбкой в голосе ответил Кирк, – а я уж было рассчитывал съездить к вам в гости. – Теперь у вас постоянно будет такая возможность, друг мой, поскольку я ухожу в отставку, - ответил доктор. Этого следовало ожидать, честно признался самому себе Джим, но все равно эта новость его неприятно кольнула куда-то под дых. Экипаж «Энтерпрайз» был ему семьей в той же степени, в какой сам корабль был ему домом. Теперь же эта семья распадалась прямо на глазах, усугубляя чувство одиночества и без того угнетавшее Кирка. Ко всему этому ему ещё предстояло привыкнуть, а пока он просто спросил друга: – Есть какие-нибудь планы на сегодня? – Джим приметил поблизости дверь с многообещающей вывеской и направился к ней, не прерывая разговора. – Ммм, особенных нет, – ответил ему Боунс, будто обдумывая что-то, а потом добавил, – мне только нужно полчаса, чтобы заехать в ещё одно место. – Как насчёт пары рюмок бренди у меня через час? – Принято. До встречи, Джим. – До встречи. Выключив коммуникатор, Кирк убрал его в карман и направился прямиком в алкогольный магазин. В отличие от него, его недавний собеседник не стал убирать комм, сделав за следующие пару минут несколько звонков приблизительно одинакового содержания. После этого, страшно довольный собой, он направился к дому друга. Оказавшись в своей квартире, Кирк первым делом выставил на журнальный стол батарею бутылок. Скептически оценив количество горючей жидкости, которое в них содержалось, он посетовал пустым стенам на то, что ромуланский эль, к сожалению, запрещён на территории Федерации. Разнокалиберные стеклянные сосуды грустно поблёскивали, понимая, что скоро падут жертвами капитанского желания забыться. Вскоре к их траурной процессии присоединились пара стаканов и тарелка с чем-то, что отдалённо напоминало маринованные огурцы, только покрытые длинными усиками и, очевидно, состоявшие преимущественно из белка. В магазине Кирку порекомендовали этим закусывать саурианское бренди и он, не думая, согласился. Когда в дверь позвонили, Кирк размышлял, не рано ли будет разжечь камин. Он вполне резонно опасался, что спустя некоторое время будет не в состоянии этого сделать. С этой мыслью он и пошел открывать Маккою дверь, однако, на пороге стоял отнюдь не доктор. – Клааст! Какими судьбами? – удивлённо воскликнул Кирк, впуская неожиданного гостя, который головой едва не снёс притолоку. – С Днем Рождения! – эска без предисловий перешёл к самому главному и тут же вручил Джиму большую пластиковую коробку. Протиснувшись мимо хозяина в гостиную, он озадаченно огляделся. – А я что, первый? – А кого вы ожидали здесь увидеть? – поинтересовался Кирк, все ещё немного оглушённый поздравлением. – Ну как же, доктор Маккой мне сказал, что, – тут Клааст осекся, вспомнив наставления доктора и осознав свою оплошность. – Понятно, – обречённо ответил Джим, понимая, что его мечты тихо выпить в компании друга пошли прахом. Несмотря на это, он все равно был рад тому, что доктор устроил этот небольшой сюрприз. Если не считать визита в «Голландец» неделю назад, у них с Клаастом не было возможности пообщаться уже лет восемь. – Когда вы успели сговориться с Боунсом за моей спиной, а? – спросил Джим с улыбкой. Не дожидаясь ответа, он, наконец-то, обратил внимание на подарок, который до сих пор держал в руках. – Что это такое? Надеюсь, оно хотя бы не живое? – поинтересовался он у эска. На это великан неожиданно мягко ответил: – Просто откройте. Заинтригованный, Джим поставил коробку на стол рядом с бутылками и открыл крышку. Первые несколько мгновений он не мог сообразить, что он видит, но когда понял, изумленно обернулся к Клаасту. – Но почему? Вы же так мечтали построить её, я не пони... Дверной звонок бесцеремонно перебил Джима на полуслове. Оставив незаданный вопрос висеть в воздухе, Кирк сделал пару шагов к двери и ответил: – Войдите. На этот раз это был доктор, запыхавшийся и с раскрасневшимся лицом. – Господи, Джим, кто придумал разместить штаб-квартиру Звёздного Флота в этом неправильном городе? – воскликнул Маккой прямо с порога. – Эти вечные холмы! И ветер! Все, сегодня же возвращаюсь в Австралию, там тихо, спокойно и жарко, как на Вулкане! В смысле, в жерле вулкана, – поспешно поправил себя доктор. Вопреки опасениям Леонарда, его друг улыбнулся и ответил, приглашая его войти: – Заходите, у меня найдется, чем вас согреть. Скинув с плеч куртку и потирая озябшие руки, Маккой прошел в гостиную и по-приятельски поздоровался с Клаастом, немедленно перейдя к изучению бутылок. Заглянув в пластиковую коробку, все также стоящую на столике, он ухмыльнулся. – О, отлично! Как раз то, что нужно для растопки, только надо их ещё расщепить, – с этими словами он запустил внутрь руку, чтобы ухватить подходящую деревяшку, но тут же замер, оглушенный двумя резкими «нет». Кирк немедленно оттеснил друга от стола и закрыл ящик крышкой. – Минуту, друзья, я только отнесу это и вернусь, – с этими словами он скрылся в жилой части квартиры. Леонард растерянно взглянул на Клааста. Великан улыбнулся ему в ответ и ответил на немой вопрос. – Это «Энтерпрайз». – Где? – не понял доктор. – Там, в коробке. Это были заготовки для изготовления масштабной модели. – Фух! – шумно выдохнул Маккой, демонстративно хватаясь за сердце, – я уж думал, там взрывчатка лежала или что-то в этом роде. Откуда же мне было знать, я же доктор, а не пятнадцатилетний подросток. – А я значит, пятнадцатилетний, да, Боунс? – ответил за Клааста Джим, вернувшийся тем временем в гостиную. С собой он принес другую коробку, в которой Леонард узнал стандартный набор для растопки, таким же он пользовался раньше у себя дома. – Хуже, – отозвался доктор, – вы тридцатишестилетний подросток и, судя по всему, всегда им будете. – Кстати, предлагаю выпить за это, – с энтузиазмом подхватил эска, выбирая одну из бутылок. Оглядев столик, он спросил: – А где штопор? Джим в задумчивости прищурил глаза и прикусил нижнюю губу, потом отрицательно покачал головой. – Точно! Штопор-то я и забыл заказать. Маккой расплылся в самодовольной улыбке. Именно этого момента он и ждал. Покачавшись на пятках с заговорщицким видом, он начал было: – Что бы вы без меня... Однако в этот момент Клааст и Джим одновременно посмотрели друг на друга, игнорируя доктора: – Книга? – Не привезли ещё. Ботинок? – Крайний случай. – Хм. О, а если?.. С этими словами Джим склонился над коробкой и вытащил оттуда топливный брикет, с торжествующим видом демонстрируя свою находку Клаасту. Тот взял брикет из рук Кирка и проверил на прочность. – Идеально. Джим сверкнул улыбкой и галантно пропустил эска к стене: – Маэстро. Маккой с недоумением наблюдал, как Клааст приложил к стене топливный брикет и упер в него дно бутылки, а потом начал тихонько постукивать бутылкой и брикетом о стену. Через несколько ударов Леонард с изумлением заметил, что пробка начала вылезать из горлышка. – Почему мне кажется, что этот трюк знают все, кроме меня? – с преувеличенным возмущением воскликнул доктор. Джим покосился на эска и, стараясь оставаться серьёзным, ответил: – Ну, Клааста, например, профессия обязывает... – А вас что обязывает? – А меня Гэри когда-то научил, – ответил Джим и тут же вспомнил, что Маккой в свое время не успел познакомиться с Митчеллом, до того как... До того как я убил его. Это явно было не лучшее время вспоминать ту потерю и Кирк отмахнулся от мрачных мыслей. – Все потом, а сейчас давайте уже выпьем. Тихий вдох открытой бутылки придал его словам весомости и вскоре все трое присутствующих отсалютовали друг другу бокалами. Джим на пару мгновений замер, поднеся напиток к губам и глядя на друзей поверх тонкой льдинки стекла, пока те делали свой первый глоток. Потом он вдохнул терпкий аромат бренди и задержал дыхание, глотая жгучий напиток. Вопреки всем правилам хорошего тона, первый бокал Джим выпил залпом, судорожно втянув воздух, когда бренди словно прожег себе путь сквозь его тело и распустился в животе огненным цветком. Алкоголь тут же ударил ему в голову, накатывая тяжелой волной, и Джим невольно нахмурился. Выпить и напиться, это были две совершенно разные вещи. Второй вариант сейчас никак не устраивал Кирка, однако то, что его повело с первого же глотка, было плохим признаком. Вспомнив, что последний раз он ел рано утром, Джим ухватил с тарелки один из псевдо-огурцов. Он как раз пытался определить, с какого конца его лучше начать есть, когда Маккой закончил откашливаться после глотка бренди и сипло воскликнул: – Джим, стойте! Поставив бокал на стол, Леонард похлопал себя по многочисленным карманам своей штатской одежды, что-то ища. В процессе поиска он вытащил какой-то футляр, пробормотал «не то» и продолжил искать дальше. В конце-концов искомое обнаружилось во внутреннем кармане куртки, которая висела у двери. Этим объектом оказалось не что иное, как медицинский сканер. Увидев его, Кирк с обреченным вздохом закатил глаза. – Боунс! – Молчите! – перебил его доктор, наставив сканер на тарелку с закуской. – Зная вас, я предпочитаю проверить вашу еду до того, как вы упадете замертво и мне придется вас реанимировать от очередной острой аллергической реакции. – О, веганские криогусеницы! – восторженно воскликнул Клааст, только сейчас заметив тарелку. – У вас отличный вкус, Джим! Однако вы смельчак, есть их живыми не каждый решится из-за яда, который они выделяют этими своими усиками. При этих словах Джим удивленно посмотрел на волосатый «огурец» в своей руке и только сейчас заметил, что усики гусеницы едва-едва шевелятся, а на самых их кончиках блестят крохотные капельки какой-то жидкости. Потом он медленно положил гусеницу обратно в тарелку. Клааст тем временем с энтузиазмом рассказывал о них доктору, заглядывая ему через плечо, пока тот сканировал содержимое тарелки. – На многих планетах Галактики эта закуска считается особым шиком, даже клингоны почитают за честь отведать этих насекомых. Дело в том, что когда яд гусеницы смешивается во рту с саурианским бренди, происходит химическая реакция и получившиеся вещества в сочетании дают эффект лишь немного уступающий ромуланскому элю по силе воздействия. Но особый смак даже не в этом, а в том, что под воздействием алкоголя усики гусеницы начинают активно двигаться, создавая уникальный комплекс ощущений. Клингоны используют гусениц в качестве одного из тестов на мужество. Сначала они проглатывают криогусеницу целиком, а потом запивают бутылкой бренди. При этих словах Маккой пробурчал «варвары», а Кирк сглотнул и неожиданно понял, что совершенно протрезвел. К счастью, доктор наконец-то оторвался от изучения насекомых и провозгласил свой вердикт. – Джим, увы, но с клингонами вам соревноваться не придется, эти твари содержат фермент, на который у вас аллергия. Кирк впервые за все время знакомства с Маккоем испытал облегчение, услышав этот диагноз из уст друга, однако Клааст тут же встрял с вопросом. – Доктор, а этот фермент устойчив к высоким температурам? Не понимая, на что намекает эска, Леонард, тем не менее, ответил. – Нет, он разлагается на безопасные составляющие при 45-50 градусах по Цельсию. – Отлично! Жареные криогусеницы просто великолепны на вкус! Заметив скептический взгляд доктора, Клааст добавил: – Они становятся совершенно безвредными, яд тут же разрушается при нагреве. Леонард в сомнении поднял брови и посмотрел на Кирка. – Джим, ты что думаешь? – Как говорит Павел, кто не рискует, тот не пьет. Предлагаю развести камин и зажарить их прямо в нем. – Прекрасная идея! – Клааст звучно хлопнул в ладоши от восторга. Эска взял на себя растопку камина, а Маккой и Кирк в это время отодвинули кресла, освобождая на полу место для импровизированного пикника. Небольшая заминка возникла, когда обнаружилось, что в доме нет ничего, чем можно было заменить шампуры. Джим предложил было зажарить гусениц в печи, но Клааст не дал ему договорить и сказал, что сейчас все устроит, а затем вышел в другую комнату. Через несколько минут Клааст вернулся с тремя длинными полупрозрачными прутами и вручил по одному из них Маккою и Кирку. – Это то, о чем я думаю? – поинтересовался Джим, улыбаясь и с интересом разглядывая импровизированный шампур. Клааст в ответ только кивнул, чрезвычайно смущаясь. – Удобно, – заметил Кирк, попробовав согнуть прут. Тот слегка пружинил под его руками, но не согнулся и не сломался даже при значительном усилии со стороны человека. Эска внезапно стал совершенно желтушного цвета и Маккой подумал, что его кровь скорее всего имеет желтый оттенок. – Где вы это взяли? – недоуменно спросил Леонард. – Вам лучше не знать, доктор, – ответил Клааст. – Но, если хотите, можете проверить и убедиться, что это совершенно инертный полимерный материал, устойчивый к достаточно высоким температурам. Маккой конечно же проверил, но сканер подтвердил слова инопланетянина и доктору пришлось сдаться. Когда первые гусеницы успешно покрылись золотистой корочкой и комната наполнилась аппетитными запахами пришло время второй порции бренди. На этот раз, перед тем, как сделать глоток, Клааст поднял бокал перед собой и зычно произнёс: – За Джеймса Т. Кирка! – За Джима! – присоединился к нему Маккой. – За друзей! – поднял свой бокал Кирк. – Кстати, Джим, – первым заговорил доктор после того, как они закончили смаковать напиток и распробовали гусениц, которые в самом деле оказались очень приятны на вкус. – Ммм? – вопросительно промычал тот, пытаясь откусить очередной горячий кусок прямо с шампура. Маккой тем временем отложил все в сторону и извлек из кармана футляр, который Кирк мельком уже видел у него чуть раньше. С торжественной улыбкой доктор протянул его Джиму. Тот моментально оторвался от поедания гусеницы и попросил Клааста подержать его шампур. Забрав из рук доктора футляр, он открыл его и замер в изумлении. – О, штопор Беннета! – радостно объявил эска, склоняясь ближе, чтобы лучше рассмотреть подарок. – Классическая модель 1883 года, если не ошибаюсь. Хотя, вероятно, произведен на пару лет позднее. – Боунс, – Кирк осторожно прикоснулся к грубо обработанному металлу, словно не веря в его реальность, – ему же почти четыреста лет. Спасибо, Боунс. Улыбка Джима словно осветила все вокруг и Леонард вдруг почувствовал себя абсолютно, беспричинно счастливым. Разглядывая штопор, Джим неожиданно вспомнил о другом подарке. – Клааст, вы так и не сказали мне, почему вы подарили мне «Энтерпрайз». Вы же все эти годы мечтали её построить? Эска сразу же спал с лица от этого простого вопроса. Покатав бокал между ладонями, он с неохотой ответил: – Я возвращаюсь домой. Маккой улыбнулся, восприняв все буквально: – Так рано? Мы же ещё не всех гусениц съели? Однако глянув на застывшее лицо Джима, Леонард понял, что речь явно шла не какой-нибудь квартире в Сан-Франциско. Переведя глаза на эска, доктор увидел тоску в глазах инопланетянина и ему вдруг стало не по себе, будто он оказался случайным свидетелем очень личной сцены. Несколько мгновений висела тишина, потом Джим спросил внезапно севшим голосом: – Ваш отец? – Да, – просто ответил эска. – Мне очень, очень жаль, – в голосе Джима было столько нежности, что Маккой вдруг решил было, что тот сейчас обнимет инопланетянина, но никто из них даже не шелохнулся. – Мне тоже, – почти прошептал Клааст. На этом Леонард не выдержал и решил напомнить о своем существовании. – Кхем. Прошу прощения, что перебиваю, но, быть может, кто-нибудь объяснит мне, в чем дело? – Боунс, – в голосе Джима слышался едва заметный упрек. Эска оторвал взгляд от Кирка. – Вчера мне сообщили, что у меня умер отец. – Ох, – выдохнул Маккой, мысленно коря себя за твердолобость, – примите мои соболезнования. – Спасибо, доктор, – последовал вежливый ответ. – Когда вы улетаете? – спросил Джим. – Послезавтра вечером. Завтра мне нужно ещё будет уладить дела с рестораном, а также оформить сопроводительные документы, я ведь не гражданин Федерации. Потом курьером до Третьей и дальше до точки рандеву, где меня заберет эскорт. – Эскорт? – переспросил Маккой. – Совершенно верно. Предполагаю, что генерал Порркст лично явится, чтобы приволочь меня домой за шкирку. Джим неожиданно усмехнулся, услышав это имя, и Клааст подхватил его улыбку. – Когда-нибудь я непременно расскажу генералу, что его имя означает на Стандарте. Затем эска обернулся к недоумевающему Леонарду. – Доктор, я уверен, что могу вам доверять, но все равно прошу вас поклясться, что вы не передадите третьим лицам информацию, которой я с вами сейчас поделюсь, поскольку эта информация затрагивает государственные интересы моей планеты. – Клянусь моей степенью! – Этого более чем достаточно. Так вот, дело в том, доктор, что я король эска. Леонард недоверчиво уставился на инопланетянина, пытаясь определить, шутит ли он. – То есть, вы хотите сказать, что все это время на Земле находился наследный принц и об этом никто не знал? – Нет, я не хочу этого сказать, так как я никогда не был принцем. – Так как же? – совсем запутался Маккой. – Король, это не статус, а биологическая функция. Вы знакомы с земными пчелами, доктор? – Что за вопрос, – возмущенно фыркнул Леонард, – конечно знаком и даже лучше, чем хотелось бы. – Замечательно, тогда вы наверняка знаете, что у пчел физиология отдельной особи определяет её роль в рое. Также вам наверняка известно, что все особи в рое получаются из яиц, отложенных одной единственной особью - королевой, иначе её называют маткой. – Так вы значит?.. – Вот именно. Размножение нашего вида отчасти напоминает размножение пчел, с некоторыми весьма существенными различиями. Ребенок появляется на свет так же, как у людей, от союза двух особей, но если в определенный период после зачатия король не разделит свою ДНК с будущей матерью, то у ребенка не сформируется высшая нервная система и на свет появится то, что в истории Земли упоминается, как даун. – О, Господи! – Совершенно верно, доктор. Поскольку мой отец умер, а я являюсь единственным существующим королем в настоящий момент, то до тех пор, пока я не вернусь, на моей планете не родится ни один здоровый ребенок. – В настоящий момент? – уцепился за оговорку Маккой. – А что, потом он может появиться? – Конечно, новая королева уже родилась, а значит, со временем она родит короля и цикл продолжится. Однако до того времени, как новый король достигнет зрелости, пройдет ещё лет пятнадцать. – От кого же она родит, если короля нет? – Ни от кого, королева способна самостоятельно производить потомство и может родить либо нового короля, либо новую королеву, в зависимости от потребности. – Партеногенез, значит, понятно. А как это, в зависимости от потребности? Она произвольно может выбирать пол будущего ребенка? – Совершенно верно. – Невероятно! – в глазах Леонарда загорелся исследовательский азарт. – Хотел бы я изучить физиологию вашего вида, это же просто фантастика! Теперь я, кажется, догадываюсь, откуда взялись наши шампуры. Скажите, Клааст, могу я попасть на вашу планету? Клааст вздохнул и посмотрел почему-то на Джима. – В этом наше общество тоже напоминает ваших насекомых. Мы охотно отправляемся путешествовать в другие миры, но при этом очень закрыты для визитов извне. Находясь на родной планете каждый мой сородич становится ксенофобом. Признаюсь, даже я иногда испытываю отголоски этого ощущения. Вспомните, Джим, вы ведь ни разу не были в моем жилище, хотя я навещал вас в Академии довольно часто. Кирк кивнул, соглашаясь со словами Клааста. Потом поднялся с пола: – Простите друзья, мне надо на минуту отлучиться. Пока он отсутствовал, Маккой решил воспользоваться случаем. – Клааст, скажите, а как вы познакомились с Джимом? – Он был заядлым посетителем моего ресторана. Приходил почти каждую неделю. – С кем-то? – Нет, всегда один. Садился в дальнем углу, обложившись книгами. Это меня и привлекло, я разделяю его любовь к бумажным книгам. По старинной земной традиции я подошел к нему однажды и мы разговорились. Оказалось, что мы оба увлекаемся парусными судами и он пригласил меня в музей при Академии. Мы довольно часто встречались все то время, что он учился. Потом, понятное дело, наше общение почти прекратилось и возобновилось только когда он вернулся на Землю после Фаррагута. Тихая трель чуть не заставила доктора подпрыгнуть. Порывшись по карманам, он, наконец, извлек на свет коммуникатор и щелкнул антенной. – Маккой слушает. – Доктор, добрый день, меня зовут доктор Вачовски, я ваш коллега из Принстонского госпиталя. Я прошу вас уделить мне несколько минут, это очень важно. Я знаком с вашими работами по субмолекулярным вакцинам и нам срочно нужна ваша консультация. – Одну минуту, – недовольно пробурчал Маккой и отключил микрофон комма, обернувшись к Кирку, который как раз вернулся в комнату. – Джим? – начал было доктор, но тот его уже понял. – В кабинете, дальняя дверь по коридору, доступ для вас я уже сделал. Доктор кивнул и поднялся, активируя микрофон. – Eщё минуту, сейчас я переведу звонок на терминал. В комме послышался вздох облегчения. – Да, конечно, доктор. Маккой снова отключил микрофон. – Простите, Джим, я постараюсь недолго. – Ничего страшного, Боунс. Я же понимаю, это важно. Все время в вашем распоряжении. Беседа с доктором Вачовски и его коллегами потребовала ни много ни мало полчаса. Отключив канал связи, Маккой откинулся в кресле и прокрутил в голове некоторые моменты из разговора. Набросав несколько заметок, Леонард отправил их на свой адрес и только тогда понял, сколько прошло времени. Поднявшись, он вышел из кабинета, направляясь в гостиную. Впереди за закрытой дверью послышалась какая-то возня, а потом... – Клааст, нет! – приглушенно воскликнул Кирк и Маккой остановился, как вкопанный. Парализованный неловкостью доктор замер посреди коридора, не в силах заставить себя ретироваться обратно в кабинет, или в ванную, или хоть куда-нибудь ещё. – Я не могу, – голос Джима был тверд и печален, – я хотел бы, но не могу, не теперь. Если бы вы сказали мне это раньше, я бы с радостью, вы всегда мне очень нравились. – Я понимаю, я послезавтра уеду и... – Нет, дело не в этом. Наоборот, если бы вы оставались на Земле, у нас был бы шанс. Я знаю, он придумает, как избавиться от нашей связи и тогда я снова буду свободен. А сейчас даже мысль о ком-то кроме него вызывает у меня боль, будто я пытаюсь разорвать себя пополам. – Связь? – в голосе Клааста Леонард явственно услышал ужас. – Вы связаны? С вулканцем? – Пока ещё да, насколько мне известно, – горькая ирония в голосе друга ударила Маккоя, словно пощечина. – О, святой Ллурок, что я натворил! Простите меня, Джим, простите! – Тихо-тихо, не надо извиняться, всего-то один поцелуй, ничего страшного. – Джим, я бесконечно ценю то, что вы пытаетесь меня оправдать, но мои предки в древности очень тесно общались с вулканцами и некоторые знания о них передаются в моей семье из поколения в поколение. Как король эска, я обязан знать критически важную информацию обо всех видах, с которыми контактирует мой народ, поэтому я знаю про вулканскую связь и её основные свойства. В особенности тот момент, который касается разделения чувств. Маккой вздрогнул от неожиданности, когда в дверь позвонили. Через пару мгновений послышались знакомые голоса и Леонард решил, что самое время вернуться в гостиную. Согнав с лица следы беспокойства и нацепив свою самую язвительную улыбку, он открыл дверь. Чехов, Сулу, Ухура, Скотти – они все были тут, и Джим сиял от радости, принимая поздравления и объятия. – Боунс, пройдоха, идите сюда, я вас обниму! – воскликнул Кирк, явно разгадав хитроумный план доктора, и Леонард с готовностью принял на себя ответственность за сюрприз. Вечеринка продолжалась дотемна. Первым ушел Клааст, ссылаясь на необходимость подготовиться к отъезду. Вся компания хором высказала свои сожаления, что он уезжает, когда они только-только познакомились. Потом Скотти увел Ухуру, заметив, что она устала, а вскоре и Маккой присоединился к Чехову и Сулу, засобиравшимся по домам. С уходом каждого из друзей Кирку становилось все хуже, словно он нес вместе с ними тяжелую ношу и постепенно, один за другим, они снимали с себя свою часть и перекладывали на него, отходя в сторону. Когда за последним из гостей закрылась дверь, одиночество сжало Джима в своих немилостивых объятиях, нашептывая ему печальные образы. Решительно сбросив наваждение, Кирк распрямил плечи. Он не может это все потерять, просто не может. С этой мыслью он разворошил затухающие угли в камине и отправился спать.