Объятия виселицы

Мальчики очень сблизились за последнюю неделю: вместе ходили в школу и из неё, гуляли после уроков, отправлялись в разные места. Воин часто угощал Леона апельсинами и разными вкусняшками. Лео тот ещё сладкоежка. Казалось, он может есть сладости вечно. Теперь ясно, почему мальчик ходил без обуви: всего лишь неумение обращаться с деньгами.    Мальчики зачастую сражались на арене в парном столкновении. И они почти всегда побеждали. Правда Леону приходилось следить, чтобы воин не уснул, ведь это грозило поражением.    Бойцы пару раз ходили к Сэнди, пока родителей не было дома и играли в плейстейшен.    Сегодня, когда уроки закончились, Леон в очередной раз подошёл к Сэнди, чтобы пойти домой вместе, но тот сказал: — Мы уже не раз были у меня. Но что насчёт твоего дома? Я ведь его даже не видел.      — Ты хочешь сходить ко мне? — слегка улыбнулся Лео.      — Ну, почему бы и нет. Можно же?      — Конечно. — Леон накинул рюкзак на плечи и вышел из школы. Сонный мальчик последовал за ним.    Снова жёлтые деревья, снова интересные разговоры. Сэнди попытался заговорить о семье Леона, ведь он не до конца знал где его родители и что с ними. Но Лео эта тема была неприятна и мальчик перевёл на любимые пирожные и конфеты.    Жильё бойца находилось дальше, чем дом Сэнди. Сонный мальчик не любил много ходить и успел устать.    Спустя пару поворотов, взору открылся маленький дом. Он выглядел не очень богато, но зато, во дворе, который был огорожен деревянным, покрашенным в синий, заборчиком, росло дерево вишни.      — Мы пришли. Здесь я живу. — сказал Леон, проходя в дом. Сэнди прошёл за ним. Внутри было не так много комнат. Коридор, комната Леона, кухня и ванная. Мебель стояла старая, светлые обои ободраны в некоторых местах. Но на стенах висело множество рисунков. Комнаты были украшены разными штуками, что создавало уютную и комфортную атмосферу.      — Ты, должно быть, устал. — Начал Лео. — Можешь полежать на кровати в моей комнате немного. Я пока приготовлю обед.    Сэнди так и сделал. Постель была жёсткой, но его это не особо заботило, и, конечно, он заснул.    Правда проснулся уже не в кровати и явно даже не в комнате Леона. Мальчик абсолютно ничего не видел, по ощущениям, на его глазах была повязка. Сэнди, судя по всему, лежал на полу. Он был холодный, бетонный. Пахло сыростью, пылью, картофелем и совсем немного отдавало кровью.    Подросток сел и убрал с глаз повязку. Это было небольшое помещение с плохим, моргающим, освещением.    Стены также из серого бетона. Некоторые углы потолка мокрые, трубы протекают. У стенок стояли мешки, судя по всему, с овощами.    Мальчик не понимал, что он здесь делает, как сюда попал и где Леон. Но страха, как такового, не было.    Сэнди встал с грязного пола и прищурившись, разглядел лестницу, идущую вверх, где находился люк. Подросток сделал вывод, что возможно это подвал, или же, подпол. Он аккуратно стал подниматься вверх, но, как оказалось, люк был закрыт, кажется, на засов.    Тогда Сэнди спустился, и вот теперь действительно стало страшно. Это безвыходная ситуация, когда может произойти всё, что угодно. Вдруг придёт маньяк или вовсе никто не придёт? Тогда мальчику придётся умирать от голода и жажды, в холоде и сырости. Хотя нет, здесь ведь есть еда и вода, хоть и не совсем чистая. Но что будет, когда всё закончится? Мучительная смерть. И никто не поможет. Ни мама, ни папа. Что уж говорить о Леоне. Он даже не заметит. Ведь никто не знает, что Сэнди здесь. Один. Наверное, это похоже на ситуацию, если бы его похоронили заживо. Только не так тесно и есть хоть какое-то освещение. А овощи? Вдруг они испорчены? Абсолютная беспомощность. Ведь сил у Сэнди ни за что не хватит, чтобы сломать люк.    От всех этих мыслей мальчик заплакал. Он уже успел обдумать то, какой ужасной смертью умрёт. Сэнди не сдерживал слёз, они лились по его щекам речками, каплями падая на пол и разбиваясь о бетон в маленькие, похожие на кристаллики, брызги.    Мальчик плакал минут десять, после чего успокоился и лёг отдохнуть.    Прошло ещё некоторое время, Сэнди уже начал засыпать, когда услышал сверху глухие шаги. Весь сон сразу же сошёл. Он насторожился и немного испугался.    Люк открылся, немного света упало на пол. Мальчик даже зажмурился с непривычки. Но открыв глаза, увидел, как какой-то человек стал спускаться к нему.    Спустя пару секунд, очи Сэнди привыкли к свету, и разглядев персону, он улыбнулся, в надежде, что сможет выйти отсюда. Это был Леон. Мальчик встал с пола и быстро подошёл к Лео, обняв.      — Ты пришёл, чтобы вытащить меня отсюда? — спросил Сэнди. Леон усмехнулся. — Не совсем.      — Что? В смысле? — не понял воин.      — Я ждал этого две недели. Не могу просто взять и отпустить тебя.      — То есть, это ты меня сюда притащил?      — Можно сказать и так, — улыбнулся Леон, достав один из своих острых клинков.    Сэнди насторожился и отошёл от подростка на пару шагов.      — Просто у меня есть некоторые пристрастия, — начал Леон, подходя к сонному мальчику, — Теперь ты будешь жить со мной.      — Но почему в подвале? И как же мама с папой?      — В подвале, потому что я не хочу, чтобы тебя кто-то увидел. А Тара и Джин… мне плевать на них… Знаешь, я хочу пометить тебя, — широко улыбался Леон, уже поднеся клинок к коже Сэнди чуть ниже груди. Мальчик хотел сунуть руку в свой мешочек, но обнаружил, что его нет на поясе. Воин удивился и со страхом посмотрел на Леона.      — Ищешь свой гравий? Ты хочешь навредить мне? — С наигранным недовольством сказал скрытный убийца. Сэнди, промолчав, нервно сглотнул: бежать некуда, он уже итак упёрся в стену.       — Так некрасиво, — Боец резко сделал глубокий разрез по вертикали, от чего Сэнди кратко вскрикнул, сдерживая слёзы.    Лео получал удовольствие от причинения боли другим. Просто предпочитал никому об этом не говорить.    Боец сделал второй разрез, уже по горизонтали, тем самым закончив букву «L». Далее, он стал медленно выводить следующие буквы своего имени.      — Ну же, плачь! Не сдерживайся, я хочу увидеть твои слёзы! — Довольно оскалившись сказал садист.      — Хватит, прошу. Ты же говорил, что любишь меня. — Всё ещё пытаясь не заплакать произнёс воин.      — Люблю. И даже покажу, насколько сильно, — Закончив последние буквы, Леон как можно аккуратнее вырезал рядом сердечко, — теперь это можно назвать шедевром.      — Не могу поверить, что ты оказался таким… Я же верил тебе, думал ты хороший и добрый, — Наконец-то расплакался Сэнди. На буквах выступили капли алой крови, некоторые из них превращались в струйки, протягивающиеся до самых штанов.      — Это всё было лишь для моих личных целей. Я давно мечтал затащить сюда такого прекрасного бойца, как ты. — Смотрел Лео на мальчика. — Но мне казалось, это будет сложнее.      — Я хочу домой. — Сэнди сел на пол, поджав ноги и положив на колени голову, закрывшись руками. Он тихо плакал, стараясь издавать как минимум звуков.      — Забавно… А я хочу видеть твоё лицо. — Взявшись через капюшон за волосы мальчика, боец приподнял его голову, так, чтобы глаза Сэнди смотрели ровно в глаза Лео. Слёзы не переставая стекали по щекам.    Воин не мог успокоиться. Не только из-за жгучей боли в ранах, но и из-за моральной. Наверное, любой чувствовал бы себя растоптанным, оказавшись на месте Сэнди. Ведь он верил в доброту этого человека и полюбил его, почти так же сильно, как Тару, или, например, Джина. И вот, один момент разбил всю красоту и счастье тех славных дней, проведённых вместе.      — Может приукрасить это личико? — после этих слов, Леон косо порезал всё тем же лезвием лицо Сэнди. Рана проходила начиная с левой стороны лба, через нос и заканчиваясь на правой щеке.      — Я на секунду испугался, что могу задеть один из твоих чудесных, просто восхитительных, глаз. Но получилось неплохо, мне даже нравится, — кажется, Леон относился к этому, как к искусству или чему-то в этом роде.    Кровь медленно стала стекать с лица сонного мальчика, смешиваясь с солёными слезами, которые, в свою очередь, усиливали боль, попадая в порез.      — Ожидания стоили того, — улыбался Лео, наслаждаясь жалким видом своей жертвы. — Уже поздно, так что я вернусь завтра. И вот тогда мы развлечёмся  — С этими словами подросток удалился, оставив Сэнди наедине со своими мыслями и болевыми ощущениями.