Объятия виселицы

Леон сидел за партой, царапая деревянную поверхность ручкой и оставляя синие каракули. Учитель объяснял нужную новую тему, чиркая белым мелом по доске.    Но разве это должно сейчас волновать Лео? У него есть более тяжёлые, важные проблемы и мысли. Ведь теперь, ему придётся сознаться. Придумать ложь? А получится ли? Лучше сказать правду, иначе потом может быть куда хуже. Страшно. Что с ним сделают Тара и Джин? А близкие люди Эмз? Его же просто убьют, причём самым мучительным и ужасным способом.    Кулак учителя с огромной силой приземлился на край парты Леона, издав громкий звук. Из-за этого подросток вздрогнул и выронил ручку.      — Парту сам мыть будешь, — строго произнёс мужчина, сверля недовольным взглядом мальчика. Его глаза словно обвиняли Леона во всём. Чёрные, как уголь, зрачки будто собирались загореться яростным пламенем. Учителя ненавидят, когда в их кабинетах что-то портят.      — Это последний урок, верно? Значит останешься здесь. И пока парта не будет блистать от превосходной чистоты, домой не пойдёшь, — продолжил толстяк.      — Ручка очень плохо отмывается, как я это сделаю? — был озадачен школьник.      — Да хоть языком вылизывай. Это школьное имущество, — фыркнул физик и прошёл к доске.     Жирной, толстой рукой он взял мел, крепко сжал его между указательным и большим пальцами, на которых виднелись ссадины и маленькие, еле заметные, мазоли. Это выглядело отвратительно. Мужчина повернулся спиной, позволяя классу увидеть свою уродливую, блестящую от жирности, лысину. Как только противный дядька провёл мелом по доске, вырисовывая цифру «7», чтобы написать домашнее задание, раздался громкий, режущий слух, скрип.    Леон не стал обращать на это внимания, он уже пытался оттереть пасту хотя бы пальцем. Мальчик шоркал большим пальцем о парту, из-за чего он окрасился в тёмно-синий.    Спустя пару минут прозвенел звонок. Весь класс выходил из кабинета. Забыв о работе, Леон пошёл за всеми, когда за шкирку его дёрнула гигантская рука.      — Куда это собрался? — противно дёрнув своим красным носом с огромными ноздрями, возмутился учитель. Он часто так делал, сам не замечая того.    Лео разозлился. Подросток ненавидел физика. Учитель постоянно ставил ему плохие отметки и жаловался на его поведение, кричал. Убить его? Да. Именно этого сейчас хочется Леону.    Мальчик развернулся.      — Ах да, парта, — усмехнулся подросток.      — Приступай сейчас же, — фыркнул мужчина.      — Сначала догоните меня, — широко улыбнулся Леон и быстро смылся из класса. Он побежал по коридору, тихо посмеиваясь.    Злой физик последовал за ним. Учитель выглядел нелепо. Толстый лысый мужик в костюме, который медленно бежит, стараясь не упасть под собственным весом.    Лео забежал в туалет, где достал свои лезвия. Запыхавшийся учитель также вбежал. Сразу же, Леон прошёлся ножами по его лицу. Брызнула багровая кровь, окрасившая школьника и плитку стен. Физик схватился за раны и закричал. Леон тут же воткнул лезвие в его толстую шею. Изо рта мужчины тоже полилась красная жидкость. Он кашлял и задыхался. Старался звать на помощь. В конце концов, учитель упал, умирая.    На лице Леона снова засияла та широкая улыбка. Мальчик был очень доволен. Он облизнул окрававленый указательный палец и закрыл глаза от удовольствия.    Став невидимым, Лео пошёл вон из школы, которую так ненавидел.    Дорога была ужасной. Везде грязь и лужи. Невозможно не запачкать кеды.    Небо серое, как… жизнь? Можно ли привести такое сравнение? Нет. Жизнь красная. Можно причинять боль или страдать от неё. Только два варианта. Но, кто-то умудряется делать и то и другое.    Золотой лист приземлился на воду в луже. Пара маленьких кругов появились и мгновенно исчезли. Почему золото падает в грязь? Это неправильно. Несправедливо.    Сегодняшний день напомнил Леону о Сэнди. Но не в самом хорошем смысле. Моменты, когда убийца был рад и счастлив. Когда проводил остриём по тёмной мягкой коже бойца. Наблюдал, как выступает алая кровь. Её вкус был слаще любых леденцов и конфет. Самый лучший вкус.    И это ужасно. Леон не хочет навредить Сэнди снова. Он любит его.    Убийца наступил на золотой листок, что приземлился в лужу. Разлетелись грязные брызги.    Почему всё обернулось именно так?    Сегодня парень направлялся к дому Сэнди, чтобы рассказать всё Джину и Таре. Конечно, перед этим подросток переоделся и смыл кровь. Через пару минут он стоял у двери пастельно-розового дома, собираясь постучать. Никак не решался.    Но даже если потом его посадят или как-либо навредят, это заслуженно, верно?    Убийца тяжко выдохнул и, набравшись смелости, пару раз стукнул кулаком о деревянную, покрашенную в лиловый, дверь. Послышались шаги. Сердце Леона бешено забилось от волнения, казалось, оно вот-вот вырвется из грудной клетки.    Дверца распахнулась. Её открыла высокая особа в фиолетовом.      — Леон? Что ты здесь делаешь? Ты нашёл Сэнди? — поинтересовалась Тара.      — Д-да… Тара сразу перебила мальчика:      — Что? Где он?! Леон неуверенно замялся.      — В больнице.      — Что случилось? С ним всё в порядке?      — Да, он идёт на поправку, — сказал Лео, игнорируя первый вопрос.      — Проходи, расскажешь поподробнее, — Тара торопливо провела Леона на кухню и поставила чайник кипятиться. Сама она стала делать зелёный чай.      — Я… я не знаю, что случилось. Просто недавно узнал, что Сэнди в больнице. Мне не сказали как он туда попал., — Леон нервно перебирал пальцами по столу. Разумнее было продолжить врать, но вдруг Лео решил, что это абсолютно неправильно, — нет. Я должен сказать правду.      — Всмысле? — налила чаю Тара.      — Пожалуйста, простите, — Леон вышел из-за стола и сел на колени перед воином, — прошу, простите. В горле появился ком, захотелось плакать.      — Это сделал я. Из-за меня он попал в больницу! Из-за меня лишился глаза! Из-за меня страдал от боли на протяжении множества дней! — мальчик не смог сдержать слёз. Они хлынули с глаз реками. Чувство вины и совесть раздирали его изнутри.      — Т-ты серьёзно? — Тара была в шоке.      — Да… И если вы хотите меня убить, я не стану сопротивляться. Это правильно. Я заслужил наказание, — Леон уже приготовился, что его атакуют. Но этого не произошло. Тара просто стояла напротив, кажется, всё ещё не веря, что Лео так поступил.      — Я не стану тебя убивать, — вздохнула девушка, — или делать что-либо ещё. Думаю, ты уже раскаялся. Морально, — неожиданно она протянула руку убийце, чтобы помочь встать. Леон поднялся.      — С-спасибо. Вы так добры. Вы все… Теперь я понимаю почему Сэнди вырос таким добрым мальчиком, — он вытирал слёзы с щёк и пытался прекратить плакать, — когда Сэнди выпишут… я хочу помогать ему и быть рядом. Я… люблю вашего сына, — он снова разревелся. Это было неожиданно для Тары. Но она не стала говорить что-то против.    Он продолжал плакать. Девушке это напомнило Сэнди, который всё детство был плаксой. Он ревел по любому поводу. Тара всегда успокаивала его, а вскоре, смогла помочь понять, что слёзы — слабость и не стоит реветь перед кем попало.