***
Я сидел перед гримёрным зеркалом, чувствуя, как молодая девушка мягко наносила тональную основу. Дослушать Тэхёна не получилось — позвонил Шицао и сказал, что все уже приехали. Я решил вернуться к съёмкам. Мне нужно было увидеть руководителя Кана. При мысли о нём и о менеджере Чхве сердце в очередной раз раскололось на кусочки, болью отдаваясь в груди. Дыхание застряло в лёгких, и я глубоко вздохнул, сильнее вцепившись в стул. Больно было не из-за того, что менеджер Чхве так поступил со мной. Больно было от того, что я позволил вот так собою воспользоваться. Что я позволил выставить свою задницу на всеобщее обозрение. Что я молча проглатывал критику и послушно исполнял любое предложение, даже если оно нарушало мои границы. Ради чего? Я так сильно переживал за любую ошибку, я так сильно винил себя за любой промах. Я хотел быть удобным компании, идеальным. Поэтому я себя не защищал. Поэтому я позволял всем помыкать собою… Я тяжело вздохнул, получив упрёк от девушки. Она рисовала стрелки, в очередной раз. — Пак Мингю, ваш текст для пятисекундного ролика, — почувствовав, что девушка закончила со стрелками, я открыл глаза и взял у ассистента руководителя небольшую записку. Перед съёмками с каждым участником должны были провести короткий видео-ролик, причём в прямом эфире, чтобы показать все эмоции в режиме настоящего времени. Я решил, что это прекрасная возможность увидеться с руководителем и обратить внимание на нашу группу, однако кто мог подумать, что нужно будет читать подготовленный текст? Быстро просмотрев записку, я вскинул голову и удивлённо посмотрел на мужчину. — Я должен говорить этот текст? — не думал, что для такого короткого ролика нужно что-то учить. Мужчина невозмутимо кивнул, бросив: — Конечно. Съёмка ведь будет в прямом эфире! Если для вас много, выучите хотя бы половину. Этот текст специально для участника рейтинга D. Чего? Мужчина ушёл раздавать записки дальше, а я недовольно перечитал запись. «Я рад, что у меня такой низкий рейтинг. Он показывает мне, к чему надо стремиться и бла-бла». Дальше про то, что я принимаю свои неудачи и в следующий раз постараюсь… — Они серьёзно хотят, чтобы я это прочитал? — с раздражением просипел я, убрав листок на полку. Девушка поймала мой взгляд и пожала плечами. — Зато вы участвуете в съёмке. Вы ведь единственный из такого рейтинга… — я нахмурился, и она замолчала, побледнев. Из такого рейтинга? И что? Раз у меня низкий рейтинг, я должен соглашаться на всё, что мне скажут? Как знакомо. Я взглянул на листок и усмехнулся.***
Участников снимали в коридоре, на фоне логотипа шоу. Каждый из нас должен был надеть футболку с рейтингом и говорить выученный текст. Оператор дал знак, что съёмка началась, и я поклонился, представившись: — Здравствуйте. Я Пак Мингю из рейтинга D. Руководитель Кан, стоявший рядом со мной, кивнул в знак вежливости, широко улыбнулся и обратился ко мне, время от времени поправляя ободок, державший непослушные кудрявые волосы: — Расскажите, что вы думаете о сегодняшней съёмке? Я пристально посмотрел на руководителя Кана. Вот мы и встретились снова. Воспоминания нашей последней встречи ярко вспыхнули перед глазами. «Я понимаю, что тебе… тяжело». Он понимал? Поэтому из всех кадров на первую страницу поместил самое провокационное фото? Обжигающая злость пронзила тело, и я, не отрывая от руководителя взгляда, крепко сжал края футболки, процедив сквозь зубы: — На самом деле, я ожидал другого, — честно признался я, широко улыбнувшись. Руководитель Кан нахмурился, почувствовав, что что-то не так, но тут же взял себя в руки и вернул невозмутимое выражение лица. Ха, начался прямой эфир, вряд ли его остановят. — Темой съёмок является принятие себя, верно? — руководитель Кан молчал, прожигая меня взглядом. Я повернулся к камере. — Однако я должен был выучить подготовленный текст… Это немного сбило меня, ведь я хочу быть искренним с вами, — я сглотнул. — В творчестве очень трудно показывать настоящего себя и делиться самым сокровенным, страшно… — я замер, когда к съёмочной группе подошёл Тэхён. Он посмотрел на руководителя Кана, чуть сузив глаза, мне даже показалось, что злорадная улыбка блеснула на его губах, а потом он повернул голову и поймал мой взгляд. Ох… Несмотря на то, что компания запретила, Тэхён всё равно приходил на шоу. Ради меня. Тук-тук. Сердце громко стучало в груди. Я сглотнул, почувствовав жар во всём теле, и крепче сжал края футболки. Руки дрожали. — Страшно быть настоящим, несмотря на негатив и осуждение. Но быть настоящим и есть принятие себя, — я остановился, поджав губы. Эта идея была очень нужна мне самому. Я хотел принять себя самого. Я хотел принять свои чувства к Тэхёну. Чувства, которые не будут приняты никем. Которые вызовут негатив и осуждение всего общества. Тут-тук. Ничего не слышал, кроме отчаянного биения сердца, прожигающего до боли. Тошнота подступила к горлу, и я затаил дыхание. Хотелось зажмуриться и исчезнуть. Я чувствовал себя таким… таким неправильным… Тэхён смотрел на меня, не отрывая взгляда, будто слышал моё отчаянье, будто чувствовал мою боль… Будто он смотрел не на Пак Мингю, а на меня. «Никому не позволю обижать нашего Чимина». Мурашки побежали по телу, растворяя всю эту жгучую боль и весь этот стыд. Дышать стало легче. Его карие глаза всегда успокаивали меня и дарили умиротворение — как тут можно оставаться бесчувственным? Никак. Я вздохнул и улыбнулся, мысленно благодаря Тэхёна за его присутствие и безмолвную поддержку. Всё же от себя не убежишь — стоит только принять эти чувства. Я вновь повернулся к руководителю Кану. — Поэтому я не буду участвовать в фотосессии. Она не покажет сути, — руководитель Кан нахмурился, побледнев. Я взглянул на него открыто и смело. — Она покажет лишь то, что хотите видеть вы, — прошипел я последние слова и поклонился в камеру. Кажется, стоило заканчивать. Оператор, съёмочная группа — все уже прожигали меня взглядом. — Благодарю вас за поддержку! Обещаем, наша команда исполнит песню достойно первого места. Я ещё раз поклонился и быстрым шагом покинул съёмочную территорию, игнорируя недовольного оператора и шокированный взгляд остальных. Тут же перед камерой встал последний участник — я слышал, как он произнёс дрожащим, но громким голосом: — Я тоже хочу сказать от себя лично… Я улыбнулся. Темой сегодняшней фотосессии была любовь к себе и, о какая уникальная идея, мы должны были держать зеркало в руках и смотреть на своё отражение с «полной страстью во взгляде». Хаха, руководитель Кан решил не ломать голову над новыми «идеями» — раз не получилось со мной (он решил не публиковать те фотографии в день, когда я попал в аварию!), значит, получится с другими, верно? И деньги, которые полагались мне, он потратил для фотосессий на этом шоу. Вот только как тема любви к себе перекликалась с тем, что происходило сегодня? Вся эта идея была пустой для руководителя — он видел в этом лишь деньги и способ заработать популярность. Поэтому я больше ни секунды не потрачу на него! Теперь я уже умнее… — Мингю! — сзади меня окликнул Шицао. Я остановился около двери, ведущей на лестничный пролёт, и повернулся к парню. Шицао фурией подбежал ко мне и с надрывом прошипел: — Ты с ума сошёл? Знаешь, что я за тебя поручился? Это я предложил тебя на эти съёмки! Я уговорил Кан Ынхёна, а ты взял и вот так просто отказался! Причём, публично его оскорбив! Я сделал шаг вперёд, оказываясь с парнем почти вплотную, и поднял голову, пристально взглянув в его тёмные выразительные глаза. — Спасибо, Шицао, но мне не нужна твоя помощь, — твёрдо промолвил я и усмехнулся. О какой помощи идёт речь? О помощи его отца? Шицао удивлённо вскинул брови и дёрнул уголки губ в ехидной улыбке. — Не нужна? — хмыкнул он. — Да без меня ты бы даже сюда не попал! — возмущённо закричал он. Уж больно разнервничался, осознав, что теряет контроль надо мною. — Ты и минуты тут не протянешь! Пожалеешь ведь! Грр, серьёзно? Вот как он искренне верит в Мингю? — Я сильнее, чем ты думаешь, — покачал я головой, взял его за плечо и крепко сжал. — Спасибо тебе за поддержку, но давай останемся просто хорошими друзьями, — протянул я как можно дружелюбнее и ближе наклонился к напрягшемуся парню, прошептав на ухо: — Иначе жалеть будешь ты. Он опешил от моей наглости, а я молча отошёл от него, отвернулся и пошёл на лестницу, поднимаясь к своей группе. Эти два дня оказались очень насыщенными — я узнал и про связи Шицао, и про руководителя Кана, и про менеджера Чхве… Но, самое главное, я увидел себя со стороны и осознал, насколько сильно я отошёл от своих настоящих желаний. Я всегда мечтал выступать, мечтал озарять сердца людей своим творчеством, мечтал дарить им любовь и свою поддержку. А в результате, утратил эту любовь сам, утратил веру в себя и в свою мечту, превратившись в неуверенного испуганного мальчишку. Чем больше я читал негативные комментарии, тем сильнее копался в себе и чувствовал себя неправильным и обязанным за свои чувства… Хватит. Всё это осталось в прошлом. Теперь я буду защищать себя. И обязательно выиграю!***
Ребята были в том же репетиционном зале, где мы сидели вчера. Когда я зашёл в зал, встретился с десятками любопытных и взволнованных глаз. Кажется, они видели сегодняшний эфир. Кхм, я выпрямился и, стараясь игнорировать пристальные взгляды со стороны, дошёл до моих ребят. Они танцевали в левом углу, Сонхён стоял впереди всех и показывал движения, а остальные повторяли, наблюдая за ним через зеркало. Я улыбнулся. Сегодня перед моим уходом на съёмки мы с Сонхёном начали придумывать движения для последней части выступления. Ребята до сих пор их учили. Видимо, решили дождаться меня и уже потом приступить к смене композиции. — О, Мингю, — Хёнбин отвлёкся первым, когда я подошёл к команде. Он широко улыбнулся мне, и я ответил такой же тёплой улыбкой. Мне нравился этот парень — он старался поддерживать команду в тонусе и при этом прислушивался к каждой идее. Достойный лидер. — Мингю уф… Мы смотрели твой «звёздный» эфир, — задыхаясь, пробормотал Стивен. Он сел на пол и закрыл глаза, рукой вытирая пот со лба. Хёнсик тоже последовал за Стивеном, сев на пол и опёршись спиной о боковую стену. Он кивнул мне в знак приветствия, взял бутылку воды и жадно прижался к ней, выпивая больше половины. — Ты и правда отказался от фотосессий, — задумчиво протянул Джинхёк, обмахивая себя рукой. Он вспотел, но не выглядел сильно уставшим. — Почему? В зеркале я поймал пристальный взгляд Сонхёна и хмыкнул. Не говорить же им, что я пошёл увидеть руководителя Кана… — Я не хотел участвовать в фотосессии. Хотел сняться в ролике, чтобы на нашу команду обратили внимание, — звучало правдоподобно. Кроме того, я правда хотел, чтобы нас заметили. Стивен громко засмеялся, ожив. — Хах, действительно, теперь нас запомнят, — усмехнулся он. — А я думал, ты так мстил за Чимина, — прямолинейно признался Хёнсик, невинно улыбаясь. Ого. Как он меня прочитал — вот это проницательность! Я удивлённо взглянул на парня. — Так, ладно, ребят. Главное, Мингю здесь. Давайте продолжим, — воскликнул Хёнбин. Я посмотрел на ребят, и у меня возникла прекрасная идея. И правда — я ведь точно «обратил на себя внимание». Нужно было пользоваться моментом. Я достал телефон из кармана спортивных штанов и громко воскликнул: — Ребята, давайте все вместе сфотографируемся. Хёнбин обрадовался этой идее и первым подбежал ко мне, остальные парни, в явном удивлении, послушались и тоже встали рядом со мной. Я стоял в центре, рядом с Хёнбином и серьёзным Сонхёном. — Улыбаемся, — крикнул я, не обращая внимания на удивлённые взгляды других участников, и вытянул руку, чтобы мы все уместились в кадре. — Три, два, один, — посчитал я, чтобы ребята успели приготовиться, и сфотографировал несколько раз. На последней фотографии мы получились лучше всех — уже потому что у Хёнсика были открыты глаза. Улыбался он шире остальных, но постоянно моргал, и я был рад, что сумел запечатлеть его с открытыми глазами. — Мингю, зачем? — Стивен нахмурился, пристально взглянув на меня. Я улыбнулся и подмигнул ему. — Выкладываю в свой блог, — я подошёл к нему, открыл блог Мингю и добавил фотографию, внизу подписав «Идём к победе». Ребята с любопытством следили за мной и, увидев запись, воскликнули. — Серьёзно? — недовольно пробормотал Стивен. — Мы выиграем! — уверенно ответил я и слегка ударил парня локтем, повысив голос: — Мы ведь выиграем? — Да! — с энтузиазмом проговорил Хёнсик, удивив нас своим внезапным настроением. Хёнбин, Джинхёк и Сонхён улыбнулись, кивнув, и даже Стивен поджал губы и глухо пробормотал: — Да, выиграем, — он тоже улыбнулся, покраснев. Настроение у ребят улучшилось, и мы начали думать над композицией песни. Моя идея заключалась в том, чтобы в припеве оставить вокальные партии, а куплеты исполнить рэпом. Так будет удобно и нам, мне и Хёнсику, и остальным ребятам. Однако возникал вопрос — как вокальную партию превратить в рэп? Тут за дело взялся Джинхёк: он предложил нам сначала прочитать текст, без музыки и интонации, чтобы каждый почувствовал ритм. Дальше мы включили песню и отслеживали ритм в ней. Конечно, песня оказалась медленнее, чем наша «рэп-версия», но я придумал, как мы могли «замедлять» строчки — нужны были вокальные партии на фоне, которые могли как бы «растягивать» мелодию. Звучало всё сложно. Мы около трёх часов пытались совместить рэп и вокал, устали и проголодались. В двенадцать ночи мы решили отвлечься. Хёнбин с Джинхёком пошли за закусками, Стивен надел наушники и решил подремать, опёршись о стену, а Хёнсик уткнулся в телефон. Сонхён повторял движения перед зеркалом. Меня стало клонить в сон. Я быстро встал, решив также повторить хореографию, и тут резко мой телефон, лежавший недалеко от Стивена, завибрировал. Неужели снова Бомджу? Хотя она мне недавно писала, что обиделась и чтобы я ей не звонил. Я взял его и посмотрел на экран. Хироши. О, только вчера с ним общался. — Хироши? — я удивился, ведь время было позднее. Он мне звонил в такое время. — Чимин-а, можешь сейчас говорить? — Хироши тихо проговорил в трубку. — Да. А что такое? — Я сейчас встретил Тэхёна около больницы… — холодок прошёлся по моей спине. Чего? Хироши приходил в больницу, где я лежал? Сердце громко заколотилось в груди. — Он каждый день посещал тебя, и я подумал, что вы очень близки, — он сглотнул, и у меня перехватило дыхание. К чему он это говорил? — И я… Я признался ему в том, что ты Пак Чимин.