forever & ever more

when we get together, you make me feel so cheap Музыка в торговых центрах и супермаркетах всегда была персональным адом для Марго. Ей не хочется выглядеть бухтящей занудой, но каждый раз, когда она выбирается на целый день за покупками, её долг — высказать «фи» насчёт этой самой «лифтовой» музыки. Она не понимает, как можно спокойно плавать с тележкой между торговыми рядами и не реагировать на этот ор откуда-то сверху.   Обычно включают первое попавшееся радио с инди-хитами или прочей попсовой жвачкой. Макс говорит, что Марго похожа на старую бабку, когда жалуется на эту «безвкусицу» и постоянно подтрунивает над ней.   Она стоит напротив стенда с бытовой химией и выбирает порошок. Приходит смс от Макса: «эти два барана (Дэн и Мэтт) опять не могут что-то поделить и психуют, Крис молча втыкает в телефон и шепчет себе под нос, что они неучи, и его, как всегда, делают виноватым во всех глобальных проблемах человечества. Где мотыляется Франчески — никто, естественно, не знает. Задолбался с этими идиотами. Приготовь, пожалуйста, что-нибудь очень вкусненькое. Солнышко». Марго понимает, что так больше не может продолжаться, когда слышит до боли знакомый мотив и врезается в кого-то на кассе. Впадает в ступор и неловко начинает пятиться назад, даже не извинившись. Хриплый голос завывает раздаётся в динамиках:   Вытащи меня из этого тонущего города, Мне до смерти хочется жить. Что-то должно измениться.*     Марго отходит в сторону и рассматривает содержимое тележки. У неё начинается паническая атака, когда она вспоминает, что они пьют одинаковый кофе.   Милая девушка на кассе спрашивает, не может ли она зашазамить песню — «очень нравится просто». Марго пожимает плечами, меняется в лице и говорит, что у неё не работает мобильный интернет.   Она сидит десять минут в машине перед тем, как тронуться и поехать домой. Дорога займёт пятнадцать минут, но она выбирает самый долгий путь и, когда заезжает за сигаретами, покупает себе целый блок. Она проходит сразу на кухню и начинает разбирать пакеты. Раскладывает продукты по контейнерам, ставит турку на плиту и наливает кошке воду. Кейси трется об её ноги, жалобно пищит, но смотрит на неё так, будто она с ней за одно. Мол, «ничего ему не расскажет». Она с ней. И пялится, пялится прямо куда-то в глаза, высматривает хоть что-то живое среди этой гнили. Марго прогоняет кошку и добавляет в кофе сахар. Передавшаяся от него привычка.   Она выкуривает почти две пачки за вечер.   Макс должен вернуться не раньше одиннадцати. Марго заканчивает все дела по дому, дорисовывает проект по работе и печет шарлотку, как он и просил. Ей хочется лечь спать и не ждать его. Когда он приходит только в третьем часу, Марго сидит в кресле качалке и просматривает его сторис из очередного бара. Макс с трудом добирается до дивана в гостиной.                                 — Прости, что так поздно, любимая.   Макс отчитывается, как провинившийся школьник перед матерью — ходили потом в паб, обсуждали вопросы по альбому. Сто раз посрались и сто раз помирились. Франчески ни с кем не флиртовал. Никто не напился, но придумали песню, которая точно всем понравится — про вечеринки и алкоголь, море алкоголя. Марго кивает и целует его в макушку, обнимает сзади и отправляет его спать. Открывает инстаграмм и лаконично пишет: «Завтра, в семь вечера. Место выбери сам». Вспоминает, что с арабского его фамилия переводится как благое состояние. Говорящая.     Они валяются в постели до часу дня, потому что Максу на студию только к трём. И как только он выходит на крыльцо покурить и позвонить Джошу, Марго сразу же начинает строчить Лизе:   Марго: Скажи мне, что ты не занята, умоляю, мне больше некого просить. Лиза: без прелюдий че надо Марго: Можно я скажу, что у тебя что-то случилось срочное, и я просто обязана сейчас все бросить и пригнать к тебе? Лиза: с фига ли? У меня первый раз за месяц все нормально, смотри не накаркай. Лиза: че случилось то Марго: Тут такое дело… Пообещай, что не будешь ругаться, пожалуйста. Лиза: не тяни кота за хвост, ты можешь мне уже сказать что за срочность? Марго: Крч я сейчас еду на встречу с Баракатом. Макс не знает. Лиза: БЛЯТЬ МАРГО НЕТ Лиза: Не смей Лиза: С ним Лиза: связываться Марго: Да, да, я знаю, я плохой человек, просто… Лиза: это он черт возьми как раз плохой человек, а ты просто тупая Марго: Ты в любом случае обещала мне Лиза: что я тебе обещала Марго: Ты обещала помочь мне Марго: Ну помнишь, когда я тебя прикрыла перед Мари? Ты сказала, что ты мой должник Лиза: и че теперь? Я не хочу покрывать твои блядки Лиза: это плохая идея Марго: Просто поверь мне, так надо Марго: Так ты приедешь? Лиза: Марго это гиблое дело Лиза: … Лиза: заеду в семь. Марго: Проси что хочешь Лиза: вот и попрошу Марго: Я скажу что с Юджи что-то случилось и она не может разрулить проблемы сама Лиза: да ты блять охуела — Солнце, чем займёшься? — Макс садится напротив неё. Марго рефлекторной выключает телефон и забирается под одеяло.   — Пока не знаю, мне осталось доделать один проект, но там совсем немного. И Лиза сейчас написала, что мне нужно будет с ней съездить ближе к вечеру к Юджи, там у неё какие-то проблемы опять.   — Лиза собралась пиздить пиздючку?   — Ну, да, типа того.   — Хорошо, если что, можешь потом к нам залететь в студию. Там парни тебя давно уже не видели.   — Можешь или можете?   — Ну, это уж как Франчески себя будет вести. Если будет выпендриваться — можешь захватить с собой Лизу, чтобы он совсем разбуянился.   «И действительно, нужно будет как-нибудь к ним заехать», думает Марго. Нельзя же врать так много.   — В общем, если получится, заскочу, но ничего не обещаю. Ты сегодня до скольки?   — Ох, до одиннадцати точно, там посмотрим.   — Хорошо.   А потом они идут завтракать, хотя нормальные люди в это время уже обедают. Макс фоном включает телевизор, и Марго слышит знакомый гитарный рифф, когда Хельер быстро переключает каналы и останавливается на «MTV Rocks». Оно повсюду.   — Ты чего такая кислая? Солнышко, ты в порядке?   К счастью, тот самый клип с перестрелкой на какой-то заброшке сменяется на Аврил Лавин. Марго все ещё не отпускает. Не заслуживает понимающий и родной Макс, чтобы от него хранили секреты:   — Да так, мне просто сон сегодня очень странный приснился. Там убили кого-то, вот вспоминаю, кого именно.   Чтобы ему врали, понимающий и родной Макс тоже не заслуживает.     Ей вспоминаются отрывками разные девчачьи разговоры: Марго не любила обсуждать своего парня с кем-то, могла что-то рассказать, если ситуация была из ряда вон выходящая, но чтобы на постоянке — нет уж, извольте. В последнее время они с девочками собирались в лучшем случае раз в месяц, и Марго готова поклясться чем угодно, что на таких девичниках Лиза превращается в семейного психолога ещё больше и выдаёт из пьяной себя нечто по типу:   — Просто твой Макс вне секса.   — Ты о чем сейчас?   — Ну, я не чувствую в нем мужчины.   — Конечно, блин, он же парень твоей подруги и к тому же твой друг!   — А я не об этом. Потом поймёшь как-нибудь.   Видимо, это когда-нибудь наступает прямо сейчас.   Макс никогда не ходил налево. Даже не помышлял об этом, Марго знала точно. Ты не можешь знать человека на все сто процентов, но Макс, видимо, исключение, которое вовсе не подтверждает правило.   Марго помнит дату до сих пор: восемнадцатое января, 2017 год. Помнит, потому что через три дня, аккурат в её двадцать третий день рождения, Эбигейл разорвала помолвку с Джошем. Та вечеринка многих выбила из колеи, не только Джоша. Вообще много чего происходило, но не об этом сейчас.   Вечеринка была от Rock Sound. Да и сами «юмасы» буквально за неделю до этого выпустили альбом и откатали пару концертов, решили красиво отметить. Сняли ночной клуб недалеко от Грин-парка, через улицу от магазина Сайкса. Собственно, он сюда и пришёл, чисто чтобы напомнить о существовании своего мерча (простите, линии одежды). Лез ко всем подряд, в этот раз он особенно прилипчивый.   Марго пытается сосчитать группы, которые сюда забрели на огонёк, но очень быстро сбивается. Народу было реально пол-Китая. Она Макса-то с трудом нашла, о девчонках и речи не шло. К Марго подходят люди, желают знакомиться. Она всем отвечает вежливой улыбкой и спрашивает что-то на автопилоте, желая поскорее найти Лизу и выйти с ней покурить. Настроения напиваться не было, зачем пришла — не понятно. Даже сам Макс сразу предупредил, что навряд ли будет что-то интересное.   Затем она все-таки крадет Джейн и Лизу. Последняя совсем утомилась от этой болтовни и фальшивых улыбок, Джейн совсем расслаблена — продажи подскочили из-за нового года, почему бы не отметить? Они стоят втроём в уголочке и мирно беседуют, и как только Дэн крадет Джейн на пару минут (минуты в его понимании были равны часам), Лиза сразу же оживляется и пододвигается к Марго ближе: — Я слышала, как Джош и Эби бурно выясняли отношения на улице. По-моему, там все плохо.   — Лиз, только не говори, что ты уже активизировалась.   — Не, ещё рано. И вообще, тише едешь — дальше будешь. Надо запрячь Мари, чтобы она у кого-нибудь узнала. Слушай…   — Я не буду сейчас пытать Макса, даже не мечтай.   — Хорошо, можешь принести тогда мартини? Должна же быть от тебя хоть какая-то польза, — и Лиза ретируется обратно в толпу, кажется, делать с кем-то общее селфи.   Бар находится в другом углу зала. Марго идёт к нему десять минут — знакомые и знакомые знакомых то стреляют сигареты, то что-то спрашивают, силясь перекричать музыку. То Сайкс пристает в третий раз со своими вопросами. Но бар огромный, да.     За столом сидят четверо. Алекс Гаскарт что-то ищет в телефоне, одновременно слушая, что ему говорят остальные — Джек Баракат со своей девушкой на коленях и Томас, их друг-фотограф. Видимо, два влюблённых голубка только недавно начали встречаться, потому что эта девушка, с длиннущими ногами и хрупким телом, так и ластится к Джеку, льнёт к нему со всем трепетом и лаской. И даже в свете от неона, в пару от кальяна Томаса, в каждом движении девушки читается одновременно самая нежная любовь и страсть с восхищением, она практически незаметно шепчет ему что-то на ушко, после чего Джек всегда улыбается и целует её в щеку. На худой спине его спутницы баракатовская ладонь похожа на лапу.   Компания обсуждает Гослинга в Ла-Ла-Ленде. Алекс гуглит что-то про Эмму Стоун, и выслушивает речь Томаса о том, что фильм «нудятина и по сравнению с “Одержимостью” просто сосет». Девушка показывает Джеку что-то в своём телефоне. Первым Марго замечает Гаскарт. Он кивает ей и обращается к остальным:   — Ребят, у нас гости.   Марго чувствует себя так, будто застала родителей за сексом. Ей почему-то хочется провалиться сквозь землю. Давно она не чувствовала себя настолько некомфортно.   Девушка совсем её не узнает, и вероятно, пытается вспомнить, где они могли друг друга видеть. Джек перехватывает свою даму за талию и начинает присматриваться к Марго.   Её будто обливают ледяной водой.   Глаза. Марго ещё никогда не видела таких глаз. Глаза Лизы были цвета зелёного чая, но на фоне её медных волос становились больше похожими на молочный шоколад. Глаза Мари и Макса можно было сравнить с какао, они были скорее умбристые. Но посмотрев в глаза Джека, Марго забывает обо всем: о причине, по которой она здесь находится, о Джоше с Эби, о надоедливом Сайксе, о потерявшемся Максе, о бутылке мартини. Баракатовские глаза цвета крепкого кофе, который Марго обычно себе варит. Практически чёрные, но из-за неона кажется, что они вовсе отдают в темно-коралловый.   Джек иронично щурится, и Марго кажется, что его взор ни на секунду не рассеян алкоголем, хоть его речь немного сбитая. Баракат не смотрит на неё долго, всего лишь несколько секунд, но для Марго этого достаточно, чтобы почувствовать, как её раздевают.   Марго прочитывает Джека — ему приятно и хорошо на душе, ничего не может испортить ему настроение в этот вечер. В этой атмосфере праздника, где все друг друга знают и нет никого лишнего, он чувствует себя в своей тарелке. Вокруг него сидят близкие друзья — считай уже братья, а на коленях гнездится Энди, щебечущая ему на ушко понятные только им двоим шутки и пытающаяся деть куда-нибудь свои длинные ноги. Джек прикусывает губу и немного откидывает голову, начинает смотреть на Марго сверху вниз. И да, она сразу узнает этот прищур. Так обычно смотрит Франчески на Оли, когда она даёт ему очередной повод гордиться ею — он улыбается широко и оглядывает взглядом все, что бросается ему в глаза, чтобы убедиться в том, что не только он восхищается Оли. Так обычно смотрит Лиза, когда продумывает все шаги собеседника напротив и быстро просчитывает, что ему сказать. Этот взгляд встречается у многих людей из окружения Марго, но только никак не у Макса. Он никогда не смотрел на неё так, будто они какие-то заговорщики, или у них есть какая-то одна на двоих тайна, хотя они всегда понимали друг друга без слов и научились читать мысли.   Лицо Джека делается таким, будто он знает о Марго совершено все. Наверное, так смотрят друг на друга люди, которые вместе закапывали тело в лесу, или которые когда-то давно переспали и вот уже несколько лет умудряются держать это в секрете, и переглядываются каждый раз, когда что-то напоминает им об этом. Марго становится не по себе. Она встречала Бараката уже несколько раз, но никогда с ним не разговаривала, и не заставала его в такой обстановке.   Марго думает, что до добра это не доведёт, и оказывается права.   — Кажется, я где-то тебя видел. Где мы могли пересечься?   — Я Марго, девушка Макса.   — Какого Макса? А, Макса. Очень рад с тобой наконец-то познакомиться. Я Джек, кстати. Это Энди, а это Алекс Гейскерт и Томми, мы братья.   Энди говорит, что ей приятно познакомиться, Алекс салютирует двумя пальцами, а Том спрашивает что-то про Макса. Марго отвечает, что сама никак не может его найти, и на этом лимит её вопросов исчерпан. Мозг отключатся. Ничего умнее, чем спросить про мартини, ей в голову не приходит. Джек что-то советует, но она не запоминает, что именно, быстро благодарит его и уходит в противоположную сторону. Выдыхает, когда находит в пачке две последние сигареты и зажигалку, накидывает пальто и выходит во двор. Там стоят Джейн, Дэн, Таня, Мари и Лиза. Последняя жалуется, что сигареты подорожали и она ненавидит этот город. Марго добавляет что-то на автомате, а потом Флинт, в край уставший слушать нытьё про курение, вдруг вставляет:   — Кстати, я сейчас разговаривал с Райаном, ну, который Доусон, так он мне сказал, что у них через две недели выходит клип на новый сингл. Сказал, что будет бомба и это лучшее, что Гаскарт когда-либо писал.   — А как же, Баракат же уже написал Time bomb! — вставляет Мари, и все хихикают над шуткой. Марго нервно начинает хохотать. Ей кажется, что голова идёт кругом, и что она все ещё стоит перед Джеком, сжимающего свою девушку за талию и одновременно разглядывающий каждую деталь в ней самой. От сигарет стало тошно.   — Так, мне что-то нехорошо, я, наверное, домой поеду. Дэн, можешь передать Максу, пожалуйста, что я уехала? Я его второй час найти не могу.   Флинт обещает ему все передать, интересуется, не нужна ли ей какая-то помощь. Марго заказывает такси и чувствует, как её силы на исходе, хотя на часах ещё и десяти нет.   Машина приезжает через три минуты. Марго садится и сразу же закрывает глаза, но все равно видит ту же картинку. Любая деталь ей ясна: его ярко-красная прядь, цепочка с крестом на шее, густые брови. Образ Энди уже нечеткий, а вот глаза… Марго падает в них также быстро, как быстро бы упала с вышки Биг Бена.   Сейчас она ляжет спать, но не заснёт, потому что начнёт накручивать себя. Дрожащими пальцами она только с третьего раза попадает в замок, на автомате печатает Максу, что ложится спать и кажется, заболевает, но не понятно, чем. Укутывается в два одеяла.   И когда она включает в рандомном случайном порядке их клипы на ютубе, инстаграм присылает уведомление, что Джек Баракат на неё подписался.   И естественно, Макс приезжает через полчаса. Влетает в спальню, трогает её лоб, начинает суетиться. Заваривает какой-то волшебный чай, приносит разные сладости. Марго говорит, что её просто вымотала тусовка, и ей уже не хочется спать. Они укладываются и смотрят мультики до двух ночи. Когда Макс идёт в ванную, Марго открывает инстаграм и наводит камеру на телевизор — ночной марафон Футурамы. Придумывает тупую шутку, и перед тем, как со спокойной душой лечь спать, замечает, что из двадцати тысяч подписчиков самым первым сторис просматривает Баракат.   Утром Макс приносит ей завтрак в постель.   — Солнышко, ты как? Я волнуюсь.   Он протягивает ей чай с лимоном. Марго пьет, не чувствуя вкуса.     Марго гадает, куда они поедут. Если поедут вообще.   Скорее всего, это будет какой-то отель-мотель где-то на отшибе, в каком-нибудь Уотфорде. Чтобы наверняка, для полной конспирации. Пока доедешь по пробкам, откинуться можно. Да, наверняка будет гостиница, снятая на пару часов. Им же хватит пару часов? Стоп, что.   Джек кидает геолокацию паба.   Марго читает, но даже не знает, что ответить на это. Отправляет дурацкий смайлик и на автомате гуглит, как скрыть измену.   «Это так, для подстраховки. Очевидно, что ничего не будет».   Самовнушение — сила.   Лиза звонит в десять минут восьмого и говорит, что скоро уже будет. Марго просит её подняться и натянуть несчастное, но взволнованное лицо — иначе не поверит.   Подруга появляется в дверях театрально, и начинает клоунаду так, будто училась этому профессионально:   — Макс, дорогой, — Лиза встаёт на носочки и целует его куда-то в бороду, — давно тебя не видела. Прости, что так неожиданно её срываю, я понимаю, что у вас там были свои планы, семейные разборки, я просто мимо проезжала, а одна я там совсем свихнусь, не сердись на меня…   — Успокойся, все хорошо. Я бы тоже так поступил. Я не собираюсь на тебя сердиться, ты что.   — Ох уж эти дети, ну ты сам понимаешь…   Лиза крепко его обнимает и без угрызений совести добавляет, что девчонке совсем плохо. Макс говорит, что все будет хорошо, целует Марго в висок, просит быть на связи и быть аккуратнее на дорогах, темно же.   Они садятся в машину и проехав пять минут, останавливаются на обочине. Обе закуривают. Первая решается заговорить Марго:   — Спасибо. Я ценю.   Лиза ничего не отвечает. Едут половину пути молча, и встав на светофоре Лиза больше не сдерживается и усмехается.   — Это был первый на неделе свободный час. Я хотела усесться где-нибудь в Маке на отшибе и просто, блять, сожрать два бургера и позалипать в телефон, не думая о работе. А вместо этого я тащу твою неверную тушу через весь гребанный Лондон на встречу со спидозным арабом, и по-моему из нас двоих стыдно мне, а не тебе.   А что Марго может на это ответить? Каждое слово — правда. Девушка ёжится на сиденье и решает включить радио. Они едут ещё минут десять практически молча, потому что по радио завывает Лорд про несчастную любовь, а Лиза матерится себе под нос. На светофоре они встают надолго, девушка шипит, что ненавидит «ебучее деспасито» и её прорывает:   — Мне вот интересно, он просто написал тебе «го ебаться» и ты сразу же активизировалась, или у тебя хоть немного мозгов осталось? С какого времени вы вообще заделались друзьями, я не могу вспомнить.   Марго смотрит на время: подруга держалась пятнадцать минут без своих комментариев. Рекорд.   — Мы познакомились на рок саундовской тусовке в январе прошлого года, зафоловили друг друга в инсте, отвечали на истории. Пару раз спрашивал, чем я занимаюсь и как поживаю.   — А потом он объявился спустя год игры в молчанку и предложил потрахаться? Ох уж эта романтика в две тысячи восемнадцатом.   Марго пытается вспомнить, когда она свернула со своей протоптанной дороги в лучшую жизнь и превратилась в то, что она прямо сейчас из себя представляет. Джош очень любит пилить Оли из-за того, что Лиза плохо на неё влияет, и Марго хочется дать себя по лбу из-за одной только мысли, что она согласна с Франчески.   — Нет, все намного веселее. Он пару недель назад объявился, спросил, куда я пропала, потому что я перестала выкладывать сторис.   — У него пятьсот с хреном подписок, Марго. Хочешь сказать, что он смотрел каждую сторис в своей ленте и реально это заметил?   — Не поверишь, но походу да.   — Великолепно. Я просто примерно представляю, что он за человек. Мне много что про него рассказывали. Даже Гаскарт не старается особо выставить его в лучшем свете.   — Вы вообще общались?   — С Баракатом-то? Бухали пару раз. Успешно. В первый раз в огромной компании, во второй — тет-а-тет. К тому же он помог мне с жильем в ЛА. И нет, у нас ничего не было.   Марго ведёт бровью и переводит взгляд на дорогу. Лиза… не пиздит? Неужели настолько все запущенно.   — Я бы не подумала об этом, если ты первая не сказала. Но это так странно. Вся ситуация в целом.   — Гадаешь, какое насекомое его в хуй укусило?  Марго, я не знаю. Знаю только то, что ты будешь жалеть, и что это не самая твоя лучшая идея.   — Ты говоришь так, потому что ты подруга Макса.   — Я говорю так, потому что ты тупая временами. И да, я подруга Макса, и считаю, что он не заслуживает такого.   В груди давило. Тот ещё адреналин. Марго не ставила себе цель закончить вечер на горизонтальной поверхности, но временами ей было настолько тошно и скучно, что казалось, будто «хороший левак» действительно может укрепить отношения.   — Вот ты мне сейчас не поверишь, но я не совсем понимаю, что ты чувствуешь. Ну, я никому никогда не изменяла. Изменяли мне, изменяли со мной. Но я — нет. Я, конечно, та ещё дрянь, но не настолько же.   «Как она вообще умудряется попадать во все эти ситуации, буквально ничего не делая?», щурится Марго, разглядывая подругу, пытающуюся проскочить светофор.   — Я думала вы с Джошем…   — Мы с Джошем оба виноваты, Марго, но там дело в другом было. Вот сейчас конечно самое подходящее время это обсуждать, да.   Марго знала Лизу года четыре, и за это время они о чем только ни разговаривали, какие секреты друг другу ни доверяли. Но за одну поездку Марго узнала гораздо больше, чем только могла предположить, но язык судить подругу не поворачивался.   У всего своя цена.   — Ладно, не ори. Я правда не знаю, что происходит. И как это называется.   — Это называется «у меня был один единственный мужик, и мне захотелось чего-то нового, потому что мне стало скучно».   — Лучше иметь одного единственного и скучать, чем просыпаться каждые выходные в разных частях Лондона.   — Я, по крайней мере, рот использую не только для того, чтобы насобирать хуев, но и для того, чтобы говорить словами и обсуждать, что мне нравится, а что нет. Попробуй как-нибудь на досуге.   Остановившись прям у входа в бар, Лиза протягивает ей связку ключей и, не глядя на подругу, проговаривает:   — Я вернусь ровно в три. Чтоб духу его к этому моменту не было.   Марго еле сдерживает слезы и прижимает Лизу к себе. Шепчет ей в шею, что очень любит её и мало кто пошёл бы на такое.   — Удачно тебе потрахаться и будь так добра, купи Томасу что-нибудь поесть, он там уже по стенам наверное бегает.   И когда Марго уже открывает дверь в заведение, Лиза кричит ей вдогонку:   — Гандоны в нижнем ящике. Шатаут игиловцу.     Марго заходит в помещение с мыслью о том, что Тейлор Свифт, орущая сейчас из каждого утюга, была бы очень в тему.   Джек сидит в самом дальнем углу паба, уткнувшись в телефон. Кроме них двоих, в здании ещё два кабанистых бородатых рокера лет за пятьдесят, три блондинки в шоколаде и миловидный парниша-бармен. Вероятность, что их узнали — нулевая, и у Марго на душе становится спокойнее.   Встреча будет неловкой по всем канонам. Она движет к столику уверенно, но внутри у неё все расплавляется и растекается. У неё есть ровно пять секунд, чтобы придумать эпичное начало диалога — чтобы сразу стало очевидно, кто правит балом.     Они обсуждают все на свете, и болтать с ним действительно очень легко и просто. Не замечаешь времени, уведомлений на телефоне, происходящего вокруг. Напряжённость воздухе сначала витала практически незаметно, но очевидно, что это не надолго. Было интересно, кто рискнёт обсуждать насущную тему первой.   Когда подвох начинает явно ощущаться, Джек решает покончить с лирическими отступлениями и переходит к сути дела: что ж, оба понимаем, зачем мы здесь собрались, и может, уже по быстрее перейдём к приятному процессу? Все это очень завуалированно, конечно же.   Марго поражает, насколько наглость и циничность Джека не знает предела. Она спокойно относится к прямолинейным людям, в конце концов, она дружит с Мари и Лизой, которые всегда говорят все в лицо, но это уже перебор.   Марго пытается аккуратно съехать, но Джек явно не понимает, в чем проблема. Ей становится смешно, потому что кажется, будто он очень хорошо притворяется, но нет. Он действительно не находит ничего криминального или смертельного в отношениях с двумя одновременно.   Марго не сдерживается и указывает ему дорогу далеко и надолго прямым текстом. И добавляет, что она не настолько эгоистка, и поэтому думает о чужих чувствах тоже.   Джек кивает, мол, хорошо, я тебя понял.   — У тебя красивые стрелки.   — Оу, спасибо?.. Я вырисовывала их пятнадцать минут, поэтому боялась опоздать.   — В первые в жизни ровные, — усмехается он. Не боится получить в ответ. — Такие же ровные, как и мой хуй прямо сейчас.   А затем он переводит тему настолько быстро, что Марго теряется в пространстве и совсем не понимает, кто перед ней сейчас разговаривает.   Баракат разговаривает незамысловато и просто, общаться с ним — одно удовольствие. Ровно до тех пор, пока он не сдерживается и прямым текстом спрашивает, какова вероятность того, что сегодня вечером она уедет с ним.   Снова.   Марго закатывает глаза, но делает себе мысленно пометочку — прямолинейность ему к лицу. К его молодому, но довольно морщинистому лицу, такому располагающему к себе  и грустному одновременно.   У него соколиный нос, глаза цвета угля, щетина и голубая прядь. Смуглая кожа, бросающаяся в глаза, и серьга только в левом ухе. Марго пропускает мимо ушей его каждое второе слово, но зато запоминает мельчайшие детали, будто действительно вечером придёт домой и нарисует его по памяти.   Их голени соприкасаются, и Марго гадает, что будет делать Джек, если она сейчас резко уберёт ногу. Баракат начинает что-то рассказывать о своих друзьях, не переставая широко улыбаться.   Колени под столом касаются снова. Марго внушает себе, что ей это мерещится.   -…Так что да, Эшли с нами в турах не скучает. Я тебе нравлюсь.   Марго леденеет. Глаза Джека загораются ещё больше, и она сразу понимает, что это был совсем не вопрос.   Баракат резок, но обаятелен. Его харизме простительно все.   — Что ты делаешь в Лондоне?   Джек не реагирует на то, что она не ответила на вопрос, но решает также ходить вокруг да около. Он много острит про королеву, политику, про сухой британский юмор. Он болтлив и ни разу ни серьёзен, но вместе с этим загадочен и романтичен. Если предложение отправиться прямо сейчас кувыркаться всю ночь можно назвать романтичным. Джек определено был из тех, кто всегда добивался желаемого, и от этого становилось страшно.   — Я бы определенно переспала с тобой, если бы у меня не было парня.   — Ты счастлива с ним?   — Ты мне две минуты назад рассказывал, как вы поехали в караоке, и ты настолько набухался, что забыл слова собственной песни. А сейчас ты спрашиваешь меня про Макса, в очередной раз. У тебя всегда такой ветер в голове?   — Ты вспомнила его минуту назад, вот я и спрашиваю. Ты ответишь на поставленный вопрос?   Марго решает, что лучшая защита — нападение, и поэтому спрашивает:   — Как долго ты здесь пробудешь?   И Джек прячет глаза. В первый раз за вечер.   — Ну, мне нужно со всеми встретиться, и заехать на студию к…   — Меня не интересуют твои проекты, я спрашиваю, как долг здесь пробудешь <i>ты?   Надо выйти покурить. Джек реагирует сразу же, потому что практически все его ответы отработаны заранее:   — Хотел уехать через пару недель, но раз я бешу тебя одним своим существованием, то, пожалуй, останусь на месяцок.   Дальше он спрашивает её про работу, про её подруг. Марго аккуратно подбирает слова, но Джек слушает её внимательно, все также перебивая, но интересуясь искренне. И когда Марго заканчивает свой монолог про собственную карьеру, Джек спрашивает с серьёзным лицом:   — Получается, ты самая настоящая художница.   — Именно.   — Ты рисовала когда-нибудь голого мужика?   — Я переверну стол, если ты сейчас предположишь нарисовать тебя.   — А если я хорошо заплачу?   — Иногда у меня складывается впечатление, что ты никогда не думаешь, перед тем, как что-то сказать. Ты можешь хотя бы полчаса не быть мерзким?   — Быть мерзким — мне к лицу, по крайней мере. Хотя оно и без того у меня красивое.   — Ну, скорее да, чем нет.   — Оно будет ещё краше, если ты сядешь на него. Вернее, когда сядешь.   Кажется, из её ушей сейчас пойдёт пар. Он провёл с Максом столько времени, и зная своего парня, Марго была уверена, что тот доверял ему и подпустил к себе довольно близко. В Баракате не было ничего святого.   Марго наседает:   — Зачем ты мне это предлагаешь?  Я делаю вывод, что тебе просто похуй, кого трахать.   — Нет, это не так. Если мне было бы похуй, кого трахать, я бы не сидел сейчас перед тобой, верно?   — Но ты продолжаешь меня уламывать.   — Я не уламываю тебя. Я просто хотел тебя увидеть. Снова. К слову, я вообще ни на что не рассчитываю, но если вечер продолжится не в стенах этого паба, будет охуенно.   Марго заглядывает под стол. Разноцветные найки сорок третьего.   — Красивые кроссовки.   — Спасибо, неделю назад их взял.   — Судя по всему, насколько часто ты переобуваешься, у тебя таких много.   На колкость Баракат не реагирует и лишь заказывает ещё пива.   Они молчат две минуты. И Марго могла бы начать собираться домой, могла бы его вывести на эмоции, упрекнуть в его хамском поведении. Но вместо этого она сидит напротив него, молчит, потому что никто из них не нуждается в каких-либо словах в этот момент.   Марго чувствует себя удивительно комфортно.   — Знаешь, твоя проблема в том, что ты умело обманываешь себя. Ты боишься признаться самой себе, что уже не раз думала о том, что произойдёт, если ты ему изменишь. И наверняка у тебя была возможность это сделать. Ты думаешь над этим год, если не больше.   Марго помнит, что у Джека проблемы с датами, но ничего в этот момент её не волнует, как тот факт, что он смог запомнить пусть и примерное, но время их встречи.   — Ты серьезно думаешь, что я пускаю на тебя слюнки целый год? Джек, я не…   — Он знает, что ты здесь?   — Эм, нет. И вообще, что за манера всегда перебивать?   — Я просто нетерпеливый. И не люблю длинных прелюдий.   — Твои проблемы. Что ты сейчас хочешь от меня услышать?   — Как часто вы спите?   «Лиза на минималках? Или у него есть диплом семейного психолога и мы много что о нем не знаем?». Марго начинает ёжиться слишком заметно.   — Это что, допрос?   — Просто ради интереса спросил.   — Почему я должна тебя отвечать?   — Ну не хочешь говорить правду, можешь соврать. Или назвать примерную цифру.   — Ну, допустим три раза.   — В день?   — Ты меня не понял.   — Я тебя понял. Поэтому и задал тебе этот вопрос. Чтобы убедиться в своих догадках.   Его фирменные «я тебя услышал», «я тебя понял» раздражает больше, чем само его существование. Это перестаёт быть смешным. Марго что-то подсказывает, что у английской Королевы чувство собственной важности в разы меньше.   — Тебе вообще нормально спрашивать о таком у человека, которого ты видишь раз третий в своей жизни?   — А в чем проблема? Я долго подбирал ключик с этой двери, а потом решил забить хуй и полез в окно. Логично же, ну.   — Ты не Франчески, чтобы разговаривать такими оборотами. Что ещё спросишь? В каких позах меня раскладывают? Или ебались мы втроём когда-нибудь?   — Ты с ним кончаешь хоть?   — Ты издеваешься?   — Что непонятного в моем вопросе? Когда неудовлетворённость накапливается, она потом очень часто ведёт к депрессии, а ты, мягко говоря, выглядишь не самым счастливым человеком.   Раньше у неё к Максу были чувства, и в этот костёр они оба подбрасывались дров. Он горел ярко, и было очень красиво. А потом Марго стало лень колоть новые дрова, и он быстро погас, и смотреть уже было не на что.   Признавать, что Джек был прав, Марго не собирается.   — Я понять не могу, что настолько глобального мой ответ изменит? Спасёт детей в Африке, соберёт деньги для сирот, вылечит кого-то от рака? Почему ты спрашиваешь меня об этом с такой интонацией, будто это буквально вопрос жизни и смерти?   — Значит, нет, впрочем, как я и предполагал.   А затем у него находится смелость объяснить ей на пальцах, почему существование такого человека, как Макс Хельер не может его остановить. Мол, он ему не брат родной, остаток жизни им вместе не проводить. Но Джек разводит руками — так уж и быть, признаёт, что будет справедливо, если ему потом разукрасят личико за столь некрасивый поступок.   — Тогда может быть тебе не стоит просто лезть на рожон, и Максу не потребуется его разукрашивать?   — Я хочу рискнуть.   — Слушай, это уже начинает утомлять. Знаешь кто ты?   — Так, ты хочешь сейчас в красках расписать какой я придурок? Я заинтересован.   Ну конечно же, это именно то, чего он добивается — вывести её на эмоции. Посмотреть, что она будет делать дальше. Психанет или нет.   — Ты не придурок, ты засранец, это другое.   — Всегда мечтал о женщине, которая будет различать эту тонкую грань между придурком, засранцем и гнидой, например. Не всем дано.   — Я могу уже начинать?   — Надеюсь, ты меня не разочаруешь.   Тон Джека язвительный, будто Чеширский кот собрался кого-то водить за нос. Марго мысленно разминает шею и хрустит пальцами.   — Ты всего лишь заносчивый хуй с наглой иорданской мордой и ухмылкой хозяина этой жизни, который с чего-то взял, что ему по определению все должны. У тебя дома, наверное, висит куча зеркал, в которых ты на себя дрочишь по восемь раз в день, да? Я вообще в шоке от того факта, что все ещё сижу перед тобой, твоей манерностью и амбициями великого гитариста несёт ещё на парковке.   — Не помню, чтобы на концерте юмасов был забор из эрекций от игры твоего Максимилиана, но хорошо, допустим, я с этим согласен. Можешь тыкать меня в говно дальше.   Когда-то Марго посоветовали вспоминать всевозможные способы убийства, если человек, стоявший перед ней, был ей неприятен. Самое время начать.   — Мне двадцати минут хватило, чтобы убедиться в том, что тебе нужна очередная вагина на ножках, и если кто-то из нас и разочаровал, то только ты, потому что я надеялась, что ты продержишься дольше. А ещё ты алкаш и сидишь на спидах. Конец монолога, аплодировать необязательно.   — Из тебя вышел бы неплохой спикер, продолжай практиковаться. У меня почти встал.   Для начала, его можно кастрировать.   — Спасибо за информацию, без которой не смогла бы прожить.   — Тебя привезла Лиза?   А можно пустить в ржавую мясорубку.   — Может быть и не Лиза, а что такое?   — Я все равно видел её тачку.   — Тогда зачем спрашиваешь?   — Просто так. Она дала тебе какой-нибудь совет?   Выколоть его пустые глазёнки мастихином.   — Обещала скинуть номерок знакомого венеролога.   — А адресок ближайшего неплохого отеля у неё не нашёлся?   — Нет, но зато у меня есть ключи от её квартиры, поэтому можем поехать трахаться прямо сейчас, а то ты весь горишь, я смотрю. Вдруг у тебя яйца прям здесь отвалятся.   — Раз ты так о них заботишься, думаю, нам нужно поторопиться. Мы сидим здесь уже давно, тебе же не нужно, чтобы тебя запалили?   Скормить голодным свиньям.   — То есть только мне это нужно? И с чего ты взял, что у меня реально есть ключи от квартиры, и что там сейчас никого нет?   — Потому что это в стиле Лизы. А ещё я, кажется, научился распознавать, когда ты врешь.   Но в итоге из них двоих умирает только Марго.   — Здесь все зависит только от тебя, — продолжает Джек. — Я не собираюсь на тебя давить, но ты практически призналась в том, что себя обманываешь, как я и предполагал. Но помни — у тебя свои грабли, у меня свои. И совесть у нас разная.   Что он такое? Пустота, которой негде пустить корни, пустота, которая живет в угоду своему самолюбию. Он проводит свой досуг в барах, просто потому что. Он пыхтит марихуаной и мешает таблетки, просто потому что. Его телефон состоит из женских имён, но он никогда не остаётся на ночь, просто потому что.   Пустота, восторгающая Марго. Ей приходится думать очень долго, чтобы вспомнить, когда Макс смотрел на неё таким взглядом.   — Я сейчас приду.   Марго непринуждённо встаёт со своего места и двигается в сторону туалета, стараясь изо всех сил не упасть в обморок прямо в зале из-за подступившего головокружения. Она запирается в туалете и садится на унитаз, дрожащими руками спрашивает у Лизы, что ей делать, и начинает медленно считать до пятнадцати.   Вдох. Выдох. Вдох. Через пару минут это должно пройти.   решай сама, я не хочу брать ответственность на себя, но если ты хочешь это сделать, значит так надо   Тремор проходит быстро, и Марго отключает своё сердце, чтобы принять верное решение, мысля трезво.     Какого черта ей нужно чужое одобрение, чтобы вытворить какую-нибудь сумасшедшую херню? Если бы она этого не хотела, она бы сюда не приехала, верно?   В уборной паба плитка цвета её волос, две тусклые лампочки, а из зеркала смотрит приведение с немного смазанной помадой. Марго поправляет волосы и бумажным полотенцем вытирает осыпавшуюся тушь.   До этого дня ей никто не предлагал просто взять и уехать с ней. Когда они с Максом начинали встречаться, все было по сценарию. А сейчас в голосе Джека звучат те самые нотки, которые ей хотелось услышать от кого-то ещё, не только от Макса.   И Баракату действительно было на что рассчитывать.   Во второй кабинке слева кто-то плачет, из первой выходит девушка в кислотно-розовых лабутенах, с нарисованными от и до бровями и проколотым носом. Она буквально ложится в раковину своей грудью размера пятого, когда поправляет мейк, и Марго становится интересно, а отличается она от неё хоть чем-то?   Стекло в туалете заляпанное, и глядя на своё лицо, Марго начинает воротить от того, что она видит. Она сидит здесь уже долго, надо идти.   Что-то должно измениться.     Энное количество минут назад Джек аккуратно, но уверенно провёл своей ногой по её, в десятый раз за вечер. Марго надеется, что сумела сдержать лицо и не выдала свой испуг.   Может им с Максом стоит сходить к сексологу или психологу, к кому там нужно идти в такой ситуации? Однажды Хельер сказал ей, что одной из своих бывших он неоднократно говорил: «Когда-нибудь я встречу женщину, которая даст мне все, что мне не хватает в наших отношениях». Такой женщиной стала Марго, но был ли таким мужчиной для неё Макс — вопрос, скорее, риторический.   Ну или иначе она бы здесь сейчас не находилась.   — Я уже успел соскучиться, — уверенно произносит Джек, когда она возвращается.   Дальше Джек утыкается в свой телефон, а Марго начинают звонить по работе. Может, это знак, что стоит послать Бараката куда подальше и не совершать ошибку, поехать поработать? Девушка сухо и односложно отвечает своей помощнице, обещает завтра утром все решить. Она кладёт телефон экраном вниз и даже не знает, что сейчас скажет ему, но все равно начинает:   — Джек, я все понимаю…   — Такси приедет через десять минут.   Джек улыбается настолько искренне, насколько это возможно для такого эмоционального калеки, как он.   — У меня даже нет сил с тобой спорить, — безнадежно себе под нос говорит Марго.   — Расцениваю это как твоё согласие.   — Надо покурить.   И она, кажется, не чувствует совсем ничего, хотя должна.   Они стоят у входа в паб. Марго курит свой «парламент», пока Баракат в двух метрах от неё записывает кому-то голосовое. Кажется, Франчески.   Подъезжает такси. Марго осматривает Джека снизу вверх, пока докуривает сигарету до фильтра, Баракат гуглит, сколько им ехать по времени, а потом поднимает голову и начинает смотреть куда-то справа от Марго, долго, не моргая. Он одет во все чёрное, и свет от фонаря падает так, что даже его аквамариновая прядь становится чернильной.   Марго хочет открыть уже рот, чтобы спросить, что такого интересного можно разглядывать. Она тушит сигарету, и затем встречается с Джеком взглядом.   Баракат уставший и разбитый, он остаётся невозмутимым и даже не пытается скрыть своё безразличие, но глаза просили её остаться.   Неприступность Марго ломается. Ну, а кто бы это выдержал?   — Марго, садись в машину.   Что-то меняется.   В машине Марго душно, несмотря на открытые окна. Пахнет ёлочкой и кофе. По радио передают вечерние новости, вещают про химическую атаку в Сирии. Таксиста хватает на пару минут, как только они встают в пробку, он переключает на бибиси. Под последнюю песню Холзи Джек продолжает одной рукой что-то очень долго печатать своему лондонскому знакомому, а вторую держать на коленке Марго. И от этого ей ещё душнее. Джек смотрит на неё каждый раз, когда они поворачивают.   Без пробок они доезжают за полчаса. Дорога показалась Марго нескончаемой. Она хватает Бараката за руку сразу же, как только они выходят из машины. Квартира Лизы на третьем этаже, и пока они поднимаются, Марго успевает отписать Максу, что останется у подруги и приедет домой часов в одиннадцать утра. Хельер отвечает, что все хорошо, и желает спокойной ночи.   Интуиция его подводит.     Они останавливаются у нужной двери ровно в одиннадцать вечера. Квартира Лизы небольшая, кухня объединена с гостиной, а в спальне три на три метра помещается лишь кровать, небольшая тумбочка и шкаф, окна выходят во двор, но самое главное — здесь есть просторный балкон. И хоть развернуться в этой квартирке было практически невозможно, здесь всё было продумано до мелочей и обставлено со вкусом. И Джек это замечает.   Марго кидает пальто на пол в прихожую, и пока Баракат в ванной, идёт на кухню и из тайника Лизы (у неё всегда был подготовлен алкоголь для такого случая) достаёт красное полусухое. Моет два одиноких бокала, к счастью, в холодильнике находятся персики и черешня.   Когда она разворачивается к барной стойке, чтобы разлить вино, Джек стоит перед ней оцепеневший. И Марго не находит ничего умнее, чем начать действовать по только что придуманной тактике:   — А ты думал, мы начнём трахаться прямо в коридоре? Хуй тебе.   Джек пожимает плечами. Будто он вовсе не помышлял о чем-то таком. Он начинает расхаживать по комнате с таким видом, словно просто залетел к своей знакомой посмотреть на новый ремонт и сравнить, что изменилось.   — Ну почему же, я сначала хотел осмотреть квартирку.   — Спальня слева от меня, если что. И стены здесь толстые.   — Ты понимаешь меня с полуслова, — он  усаживается за барную стойку напротив неё. — Видишь, у нас гораздо больше общего, чем ты могла предположить.   — Единственное, что нас объединяет, это то, что мы оба пьём все, кроме чистого спирта. Пожалуй, на этом все заканчивается.   — Звучит как тост.   Джек знает, что Марго действительно много что пьёт, и что важно, умеет пить, она пьёт со знанием дела, не морщась, также эстетично, как и курит. Его передергивает, когда она озвучивает мысли:   — Ты давно бросил курить?   — Я и не курил особо. Так, баловался. Курю очень редко и когда совсем прижимает, в последний раз было в прошлом году, вроде бы зимой. Видишь, даже не помню. Почему ты не бросишь?   — Я не назову тебе сейчас ни одной адекватной причины, но давай условимся на том, что я просто не хочу. Ну или я просто так выживаю.   — Я думал, из-за него.   Марго морщится. Отвечать совсем не хочется, но просто молча сидеть напротив друг друга невыносимо.   — Джек, моя жизнь не подчинена одному только Максу. Я понимаю, что это очень прикольно — меня стебать, но я тебя умоляю.   — Хорошо, тогда почему он не бросает?   — Макс? Ну, человек раб своих привычек. Он начинал, потому что ему это правда нравилось, но сейчас он уже хочет бросить. Ну, знаешь, кашель по ночам, прочие не очень приятные вещи.   — Но ты же не собираешься бросать. — А смысл мне сейчас начинать это делать? Это реально успокаивает, и сейчас ситуация… Нервная. Сейчас не до этого.   — Да, ты права. Ничего уже не будет так, как прежде.   И перед тем, как Марго захочет одними губами произнести «о чем ты», перед тем, как она провалится в бешеные и пьяные глаза, её хватает лишь на мысль о том, что Макс, должно быть, уже поехал домой.   Джек отставляет свой бокал вправо, одним рывком притягивает Марго за затылок к себе и впивается в её губы своими.   Утром её трясёт, когда она только вспоминает о нем, а вечером уже отвечает на его поцелуй, так бессовестно и забыв обо всем. Чувства нахлынули на неё: искусанные губы в вине, пальцы в её волосах, ощущение, что происходящее сейчас — что-то бесконечно разумное и само собой разумеющееся, нечто правильное и совсем не нарушающее границы дозволенного. Марго сбивается с мысли, когда Джек хватает её за запястье и начинает тащить в спальню.   От вздутых вен на его руке можно рехнутся.   Дальше Марго начинает действовать интуитивно.   Вздохнув полной грудью, она начинает снимать с себя свитер, не спеша и вальяжно. Джек подходит к ней в плотную, но совсем её не касается, и пока рассматривает оголённую ключицу, остаётся без футболки. Марго тут же начинает изучать его татуировки: тыковку, солнце, гитару, летучую мышь, но при тусклом освещении их разглядеть очень трудно. Баракат пододвигается к ней вплотную, кладёт руки на талию. Длинные пальцы почти смыкаются у нее на позвоночнике, и от резкого холода Марго вздрагивает. Он утыкается лбом в ее лоб, а затем аккуратно её подталкивает. Кровать подсекает ноги, и девушка валится на неё. Джек забирается на неё сверху, накрывая всем телом. Целует сразу же в шею, одной рукой снимая брюки, второй придерживая её за талию. Проводит языком по ключице, кусает у самого плеча, и Марго срывается на тихий стон. Она проводит по боку, по спине между лопаток — Баракат выгибается, как кот, и позволяет её руке оказался у него в штанах. Марго сжимает его напрягшийся член через трусы, и на стон уже срывается он. Дальше брюки летят незнамо куда, он садится на край кровати и усаживает девушку к себе на колени. Она проводит ладонью вверх-вниз-вверх, но, этого, катастрофически, не хватает обоим. Медленно опускается на колени, ерзает по ледяному полу. Смотрит коварно на него снизу вверх, облизывает головку, обхватывает член рукой и берет в рот.   Джек не успевает опомниться. Теперь уже ему душно. Его бросает в жар, и он инстинктивно давит на чужой затылок. Марго практически давится. Думает, раз он хочет, чтобы она постаралась — она будет стараться. Усердие все превозмогает.   Баракат нервничает. Глаза цепляются за детали интерьера, бегают из угла в угол. Это было неожиданно. Ему отсасывали многие: и фанатки, и подружки, которых он знал всю жизнь, и привычные one night stands. Но по его лицу Марго замечает, что сравнивать ему не с чем.   Марго обводит член языком, касаясь уздечки, надавливает на неё кончиком языка, медленно водит рукой по всей длине, другой сдавливает яйца, но слегка, потягивает их, перебирает. Прячет зубки и позволяет ему натянуть волосы на кулак. Затем она резко останавливается, переводит дыхание. Поднимает глаза и видит Бараката, рассматривающего её губы с лицом «о/х/у/е/т/ь». А потом она резко расслабляет горло и берет на всю длину. Отпечаток помады оттенка 490 «lover» остаётся где-то у самого основания члена. Марго на сто процентов уверена, что Баракат сейчас съязвит и спросит, где её такому учили. Но вместо этого Джек опускается к ней, поправляет волосы и мурчит ей в ушко:   — Максу следовало бы ценить, что он имеет.   Марго не хочет сейчас об этом думать, и вместо этого она позволяет ему надавить на затылок так, что она утыкается носом в лобок. От вибрации и мычания Джек стонет сипло и коротко, но, не стесняясь, все также цепляется за ее волосы. Спрашивает, будет ли глотать — Марго выпускает член изо рта и начинает быстро проводить рукой по стволу. И перед тем, как его накрывает и в голове кто-то громко бьет в гонг, Баракат успевает подумать о том, что Марго как-то неожиданно для него идеально идёт быть покорной.   Что это вообще было? В голове только маты, и он ничего не понимает. Поэтому перетаскивает Марго за руки с пола на кровать, усаживает себя сверху и начинает целовать её в губы. Не может остановиться руками исследовать её тело, и ей приходится подстраиваться под каждое его движение. Она задерживает дыхание, когда он снимает с неё трусики, гортанно стонет, когда два пальца оказываются в ней.   — Встань на колени и прогнись, — наконец говорит Джек, снимая её с себя. — Где ты там говоришь…   — Нижний ящик.   Баракат тянется к тумбочке и присвистывает: — Да ей уже стоит свою аптеку открывать… Красный, желтый или с пупырышками?   — Джек!   Он входит в неё без предупреждения, со всей скопившейся злобой и ненавистью. С желанием подчинить себе, с желанием схватить за голову и пометить. Но в ближайшее время получать по лицу не входит в его планы — у него же все-таки тур скоро.   Марго сдерживает себя из последних сил. — Я сказал, хочу тебя слышать, — и после того, как он ударяет её двумя руками по бёдрам, Марго уже не стесняется и начинает откровенно стонать.   Он смотрит на её тело: ключицы с синяками, шея, которую хочется свернуть, выпирающие ребра, маленькая, но упругая грудь, татуировки. Талию можно обхватить, если постараться.   Он толкается в неё со всей силой, а она и не сопротивляется. С каждым толчком кричит сильнее, ему нравится её слышать и думать о том, какое у неё тело. Как она сводит его с ума. Марго выгибает ему бёдра навстречу и подстраивается  под его ритм, судорожно вздыхает, когда он сжимает её горло, а затем оттягивает за волосы. Джек двигается равномерно, выходит полностью, и затем снова глубоко вставляет. Он дышит сбивчиво, двигаясь без остановки, загоняя член во всю длину. И все равно находит время и место для своих острот и издёвок.   Баракат стонет, почувствовав, что конец близко, начинает двигаться ещё резче. И когда его дыхание учащается, он впивается пальцами в ее бёдра, с силой прижимается к ней, не хочет отпускать. Громко рычит, делает несколько сильных толчков, и замирает, издавая стон на выдохе. Он сваливается подле неё. Марго переворачивается на спину и доводит себя за полминуты — её начинает крыть, и она слабеет окончательно. Закрывает глаза и приводит своё дыхание в порядок, чувствует как он проводит большим пальцем по ее щеке:   — Ты пиздец, Марго.   В ванной она смотрит на своё отражение в огромном круглом зеркале. Голос Бараката издалека интересуется, идёт ли она курить. У неё на губах остатки помады, а во рту вкус спермы. На часах ровно полночь, и Марго чувствует себя желанной.   Она выходит на балкон в одном белье. Закуривает, облокачивается на подоконник.   — Ты играешь на чём-нибудь?   — Что?   Если она пошутит, что профессионально играет на нервах, он сразу же развернётся и уйдёт?   — Я говорю, ты играешь на каком-нибудь музыкальном инструменте? На ударных в частности.   — Нет, а что такое?   — Хорошо, тогда по другому. У тебя был секс с ударниками?   — У меня никого не было кроме Макса, о чем ты. Зачем тебе?   — Ах вот оно что. Ну по тебе видно. Прости.   Марго берет себе на заметку, что за весь вечер они так и не смогли поговорить нормально.   — Иди нахуй. И ты не ответил.   — Просто ты очень ритмичная. У тебя сердцебиение в одном ритме, дышишь ты тоже, практически не сбиваясь. Ебешься ритмично. Вот я и подумал, что ты наверное барабанишь в тихую, пока дома нет никого.     Её аквамариновые волосы лезут ему в рот, и Джеку не хочется её целовать, ему хочется вонзиться в неё зубами, и Марго вспоминает фильм «сумерки», совсем не к месту, и еле сдерживает смех. Он толкается в неё ещё сильнее, и где-то в перерывах между её криками и стонами он успевает смести всё с письменного стола Лизы и усадить Марго, не сломав ничего по пути. Он уже не церемонясь хватает её за волосы, оттягивает назад и наоборот притягивает к себе, кусает в плечи и то спускается к её бёдрам, то перекидывает её через барную стойку и устраивается сзади. И когда после последнего захода Джек в экстазе сползает с дивана на пол, Марго осторожно ложится на спину и начинает рассматривать люстру.   — Не смей ничего плохого говорить про Макса.   — К черту твоего Макса, — отрезает он. — Поздно беречь вино, когда бочка уже пуста.   Марго так и лежит на диване, не прикрывшись ничем. Джек идёт в душ — у него хватает наглости даже что-то спеть там, голышом проходит мимо неё в спальню и там одевается. Марго щурится, чтобы разглядеть время на будильнике — пятнадцать минут второго.   — Я думала, ты останешься.   — Давай ты не будешь здесь строить мелодраму для маленьких девочек, и я со спокойной душой поеду домой.   — Лиза вернётся не раньше трёх.   — Я рад, что у твоей подружки все хорошо с личной жизнью и она может остаться ночевать у очередного своего хахаля. Передай ей, что у неё милая квартирка.   — Сам ей и передавай. И вообще, мог бы сказать спасибо, за бесплатный-то трахадром.   — Если увижу, передам. И да, забыл сказать, моя хорошая. Тебе не нужно уходить от него ко мне. Адьос.   У Марго нет сил смотреть ему вслед, и поэтому когда дверь за ним закрывается, она все также продолжает рассматривать люстру. Надо сказать Лизе, что у неё лампочка перегорела.   И это больше похоже на очередную историю из жизни подруги, которую она с непроницаемым лицом рассказывает за бокалом вина:   — Он трахнул меня так круто, что мне показалось, что я люблю его, — и не получив желаемую реакцию, она отмахивается, и добавляет, пока Таня ей подливает: — Вас просто никто не трахал так, как меня.   — Лиз, здесь ребёнок вообще-то. Юдж, закрой уши.   — Я не ребёнок!   Зато нашелся человек, с которым Марго может это обсудить.     Она раскладывает нормально диван, аккуратно выдвигает ящики комода в поисках хоть какой-нибудь пижамы. Смеётся, когда находит огромную растянутую футболку с All Time Low с символикой последнего альбома. Надевает её и включив таймер на телевизоре (привычка Макса), пытается заснуть в позе морской звезды. Лиза приходит в двадцать минут четвёртого, видит, что подруга не спит, и сразу усаживается около неё на диван. Лицо у Марго одновременно и злое, и бесконечно несчастное.   — Я думала, ты здесь во всю вопишь под радиохед, а ты всего лишь надела футболку его группы, — Лиза прижимает её к себе и утыкается подбородком в её голову. — Уж не влюбился ли наш эталон идеальных отношений в этого ливанского спиртоглота?   — Тебя совсем расквасило со своими гульками? — смеётся. — Ты думай, что говоришь. Мне для того, чтобы в кого-то влюбиться, надо намного больше. И то, не уверена, что я вообще могу кого-то в принципе полюбить.   — Какая же ты глупая, — Лиза целует подругу в висок и укладывает ее спать. Просит разбудить её, если Марго проснётся раньше одиннадцати.