Ночь впереди

Лифшиц и сам не помнил и не понимал, почему он не ходил этой тропой через лес. Самая безопасная, короткая, скрытая от чужих глаз. Раньше она стоила семи небес, а сейчас сталкер и близко к ней не подходил, не объясняя себе своё поведение. Она просто резко стала чужой, другой, не его. Но иногда приходится ворошить прошлое. Борис шёл по заснеженной дороге, нервно оглядываясь по сторонам. Он ушел, никого не предупредив. Просто сбежал. И вернётся ещё не скоро. До места куда он идёт и в лучшее время приходилось добираться сутками, а сейчас снег замедлял продвижение, неприятно забиваясь в высокие военные ботинки. Валил плотной стеной с неба, ухудшая обзор. На душе было гадко из-за своего поступка. Просто кинул всех, ушёл. У него было ещё пару дней, он должен за это время управиться и вернуться, но что решат остальные? А что вообще думает об этом он сам? Сорвался с места, пугая Лёву, ушёл из дома, из Эдема в одночасье, идет непонятно куда, непонятно зачем. Не может понять, почему его так тянет сейчас в это место. Ему просто нужно туда. Будто бы его жизнь зависит от этого. Город встретил его мрачной пустотой и глубокой тишиной. Ни один монстр не смел приближаться даже к окраинам — и было понятно, отчего. Лифшиц не знал город, но шел интуитивно, будто бывал тут уже не раз. Ноги сами вели к одной из множества разбитых многоэтажек, ничем не выделяющейся, никак не обозначенной. Было ощущение, что каждый из этих домов может рухнуть даже от легкого дуновения ветра, но на деле высотки хоть и были уже полуразрушены, их целые части оставались достаточно крепкими, чтобы выстоять еще не одно десятилетие. Без малейшего сомнения Боря зашел в один из подъездов, в котором было удивительно чисто и прибрано. Будто бы кто-то был здесь. От нахождения тут жутко заболела голова. Мысли путались, не в силах составить единую цепочку, но тело все равно делало своё, шло к своей цели. Наверх, в одну из квартир. Ключи от двери в счётчике на этаж выше, хоть запираться и не было смысла — вокруг ни одной живой души. В квартире темно и пыльно. Лифшиц сполз по стене на пол, держась за голову. Она будто бы сейчас взорвется, перестанет воспринимать окружающую действительность, убьёт в один миг прямо тут. Сжать зубы, крепко зажмуриться, прижать колени к телу, стать будто бы меньше, лишь бы воздух вокруг перестал так давить. А потом в голове что-то щелкнуло. Пришло осознание. Это давит совсем не воздух. И голова разрывается не просто так. Появились воспоминания. Те, которых раньше не было в сознании. Те, что должны были там быть. Он вспомнил всё, что его заставили забыть. У него был в прошлом друг, с НИМ он делил жизнь. Этот город, уже пустой, в котором у него был в прошлом дом, в котором жили ОНИ. И теперь было понятно это рвение, больше похожее на помешательство и сумасшествие, теперь стало понятно, отчего ему снились эти странные сны, рыжие волосы, бархатистый голос и огонь. Макс. Единственный до конца верный. Тот, без которого жизнь не представлялась больше возможной. И Боря понял. Он не жил всё это время без него, лишь существовал. По щекам потекли горячие слезы от повторного осознания своей утраты, от того, что он позволил себе не помнить об этом, от горечи счастливых воспоминаний. А имело ли дальнейшее смысл без этого человека? Он мертв уже давно и столько же должен покоиться в земле Лифшиц, но по каким-то непонятным причинам он до сих пор дышит, думает и чувствует, до сих пор живёт. Сталкер утёр свои слезы и поднялся с пола, вытаскивая нож с пояса. Ради успокоения. Появилось желание просто занести этот нож над грудью и всадить в сердце по самую рукоять и мужчина решил, что так он и сделает. Но немного позже. Сейчас же он прошел вглубь квартиры, осматривая знакомую, родную обстановку. Небольшая комнатка с кроватью и музыкальными инструментами. На стене висела карта, нарисованная от руки Максом когда-то очень давно. Все вокруг покрыто слоем пыли, что было неудивительно. Тут могли быть только два человека, некому тут было убираться. Неплохое место для смерти. Тут его никто и никогда не найдёт. Тут умереть будет легче. Боря уже занес клинок для удара, когда в голову пришла запоздалая мысль. А как же Лёва? Лёва будет грустить. Он был не хуже Макса. Он был просто другим. Заставлять его переживать утрату нельзя. Бортник призвал Лифшица вновь начать жить, вновь чувствовать любовь и привязанность, он обещал, что они вместе одолеют все преграды на пути к их счастью и свободе. Сталкер хотел этого всем сердцем. И Лёве он верил так же, как когда-то до этого — Максу. Нет, нельзя сейчас убивать себя. Есть ещё человек, который его тут держит. Боря верил Лёве. А стоило ли теперь Бортнику в той же степени ему доверять? Лифшиц сейчас не был уверен ни в чём. Не был уверен в том, что когда вернется, будет чувствовать то же самое к людям вокруг, не был уверен, что сможет так же относиться к своему возлюбленному, не был уверен, что желает революции так же, как раньше. Лакмус ведь когда-то дал шанс Боре. Шанс на счастливую жизнь. И Лифшиц его так просто упустил. Не спас. Не помог. Даже не пытался, не успел подумать о том, что Макс тогда тоже был в опасности и не мог из неё выбраться. Не хватило времени осознать, что нужно помочь. Не было сил на то, чтобы отвести взгляд от изувеченного тела. И… Если теперь сталкер совершит те же ошибки? Он больше не был уверен в своей в способности защитить дорогих людей. Это был последний его шанс. Сталкер судорожно выдохнул, убирая нож обратно и вновь обвел взглядом комнату. Всё в ней было настолько родным, что начало казаться, что он тут жил, хотя это не было правдой. Это была лишь «секретная база», в которую они с Максом уходили, чтобы отдохнуть от всего, что наваливалось на них. Лифшиц подошёл к столу, заваленному бумагой. Макс тоже не был доволен государством, разрабатывал планы и стратегии по свержению власти. На столе лежали листы бумаги, исписанные неаккуратным быстрым почерком с мелкими примечаниями, сделанными уже рукой Бори. Аккуратно сложив все записи в свой рюкзак, сталкер обернулся к музыкальным инструментам. Ударная установка и несколько гитар. Теперь было понятно, откуда появилось это любимое хобби в его жизни и почему он быстро всё схватывал, играл куда техничнее многих. Он просто играл раньше, но забыл. Позволил другим заставить его забыть всё. Играл с Максом тот старый рок, который они каким-то чудом находили, те песни, отрывки из которых иногда всплывали в голове. Печальная улыбка появилась на лице. Пусть сейчас было больно об этом вспоминать, но тогда было невероятно хорошо. Он чувствовал, что находится там, где должен, с тем человеком, который нужен и делал то, что хотел. А ведь голос того певца правда очень похож на голос Лёвы. Пришлось порыться в квартире, чтобы найти те заветные древние диски с песнями, удивительно хорошо сохранившиеся. Не забрать их с собой он не мог. Это была их жизнь, и забывать её вновь Лифшиц не был намерен. Он вспомнил всё, а времени, пока он был тут, прошло достаточно много. Пора возвращаться домой. Его ждут.