Keep in touch

*** - Вукки, скажи, он же не умрет, - Йесон задает этот вопрос уже, наверное, раз в десятый, может, в пятнадцатый, и это только в общежитии, - не умрет? – шепчет он снова и кидает обеспокоенный взгляд на Реука, - Вукки, как думаешь? - Нет, - тот улыбается мягко и ободряюще, - он не умрет, - чтобы хоть как-то успокоить хена, сжимает его ледяную дрожащую ладонь в своей, - не умрет. Наверняка, ничего серьезного, переутомление, не больше, - врет он, улыбаясь. «Даже если очень хочется, он все равно не умрет» - мелькает вдруг совсем неправильная и слишком жестокая мысль, он отгоняет ее и снова пытается успокоить хена, правда, бесполезно. Он его совершенно не слушает, поддаваясь эмоциям. - Хен, ты же был в больнице, ты видел, что он пришел в себя, все будет хорошо, - Вукки подходит к Йесону и крепко обнимает, тот, затихнув, прижимается к Реуку, обнимая в ответ. - все хорошо, хен, - шепчет Реук, слегка касаясь губами его уха, - хорошо, - целует в скулу. Йесон вцепляется в ворот его кофты, и Реуку плевать, что она может растянуться или даже порваться, он задыхается от их внезапной близости, от тепла хена, его запаха. Реук сходит с ума от желания, внизу живота начинает тянуть, он прижимается к Йе еще ближе, скользит губами по шее, слегка прикусывает кожу. Йесон вдруг тихо всхлипывает и носом утыкается в его плечо. - Кибом-и, - с надрывом тянет он. -Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и. – повторяет Йе, убивая каждым словом Реука. Он холодеет и отстраняется, Реуку кажется, что это "Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и, Кибом-и", вдруг материализовалось и теперь заполняет собою комнату, да что там комнату, весь город и нестерпимо сейчас давит на него, вытерпеть это нет никаких сил, абсолютно. Ни физических, ни душевных. - Прости, хен, - шепчет Реук, целуя в висок, - но я не Кибом-и, - с некоторым сожалением говорит он, позорно сбегая из комнаты. *** Несколько дней ада, бессонниц, тихих истерик в подушку, невыплаканных слез. Несколько дней Ким Кибома и только его. - Как Кибом-и? – за завтраком. - А Бомм-и уже лучше? – за обедом? - Что сказали врачи о Кибоме? – в агенстве. - Скучаю о Бомм-и, - вечером. - Бомм-и, - где угодно, когда угодно. Все, о чем говорит в эти дни хен – Кибом, а если он о нем не говорит, то находится в больнице у него же. У Реука закрадывается сомнение, что попади в больницу он, хен бы так не переживал, и от этого ему в сотни, нет, тысячу раз больнее. Больно видеть улыбки хена, предназначенные не ему, его заботу, объятия. Не существует Реука или же остальных мемберов. Никого нет, только Бомм-и. И чтобы Кибому было хоть немного больно, Реук однажды не сдерживается, врет ему, что он его отравил. Увиденный в его глазах страх немного, но облегчает страдания Ре. Только лишь к концу недели, когда уже известен день выписки Кибома, что-то вдруг ломается, весь ад ломается как мыльный пузырь. Раз и его нет. Про Кибома совсем не слышно, при его упоминании Йесон чуть хмурится, часто отмалчивается и больше не приходит в больницу. Реук счастливо улыбается и любит вех. Абсолютно. Даже Кибома. Хен снова с ним. Хен рядом. Шутит, смеется, обнимает, целует в макушку и прижимает к себе. Крепко-крепко, как раньше. А еще где-то внутри затеплилась надежда на то, что хен думает он нем не так, как о донсене. Слишком теплые взгляды, слишком частые прикосновения, и слишком много внимания. Но все это длится весьма недолго. Все эмоции, счастье, любовь ко всем и вся - в один миг всё исчезает, словно горстка остывшего пепла, развеянного ветром. И он сам в этом виноват. Не нужно задавать вопросы, ответы на которые ты якобы знаешь. *** - Хеен, - тянет Реук, и хитро улыбаясь, аккуратно прикрывает в их с Йесоном комнату дверь, -я за тобой уже несколько дней наблюдаю, ты рассказать ничего не хочешь? - Я? – от неожиданного вопроса, Йесон нервно вздрагивает, а из рук выскальзывает рамка с их с Вукки фотографией. От падения по стеклу начинают расползаться трещины. Но Реуку даже не жаль ее. «На нас смотрел», - думает Ре и улыбается. Это «нас» невероятно греет. - Хееен, - Реук подходит к Йесону и, подняв рамку, передает ему, - рассказывай. - Вукки, - Йесон вдруг касается его пальцев, но не убирает, как делал обычно, а начинает поглаживать. - Расскажи, тебе станет легче, - от его действий Реук чувствует себя подтаявшим мороженным. - Такое говорить, - Йесон в нерешительности прикусывает губу и делает вид, что размышляет над этим, - я не думаю, что... - Ну давай же, - от нетерпения Реук повышает голос, и это звучит почти как приказ. - Говори. – требует Ре, дрожа от ожидания ответа. Он прекрасно знает, почему хен нервничает и мнется, тянет с ответом. Знает и хочет услышать это именно от него. Он хочет подтверждения своих мыслей и как можно скорее. - Я влюбился, - нервно улыбается Йе и неловко проводит рукой по волосам. Реук готов орать от захлестывающих его эмоций, но лишь улыбается, внешне оставаясь совершенно спокойным. – но, может, это не влюбленность? Я ошибаюсь? - Хен, кто это, - нетерпеливо спрашивает Реук, - кто? - Вукки, я.. , - колеблясь, начинает Йесон и отдергивает свою руку, от фоторамки. - Он мужчина, - убежденно говорит Реук, - для меня это не проблема, говори. - Откуда ты знаешь? – изумленно смотрит на него Йесон, - я что так похож, на.., - он недоговаривает, изумление в его глазах сменяется возмущением. - Нет, хен, - Реук хмыкает, - не похож. Я по твоему поведению в данный момент догадался. Ну, - подмигивает Реук, - скажи мне его имя. Я его знаю, да? - Он, - Йесон набирает в легкие побольше воздуха, - Ким... «Реук», мысленно заканчивает за него Реук. - Кибом, - облегченно выдыхает Йесон и смущенно утыкается в плечо Реука. Вукки неловко цепляется за Йесона и чувствует себя мыльным пузырьком, точнее уже мокрыми мыльными каплями, разлетевшимися вдруг по комнате. Он прижимает хена к себе так крепко, как только может, держит, пытаясь удержать рядом, хотя и понимает, что теперь это невозможно. - Когда, - мертвым, потерявшим все краски, голосом спрашивает Реук, - когда ты это понял? - Наверное, в больнице, - после некоторого раздумья отвечает Йесон, - я представил, что он сейчас умрет, что он уходит из моей жизни, и я не в состоянии ничего с этим сделать. Я вдруг ясно осознал, что без этого человека моя жизнь лишится чего-то действительно важного. Странно, да? Как вообще можно влюбиться в… - Мужчину? – тихо перебивает Ре, - можно хен, - шепчет он, - можно влюбиться, можно полюбить, - Реук смолкает не в силах продолжать. - Вукки, спасибо, после того, как я рассказал тебе, стало чуть спокойнее. - Я рад, что помог тебе, хен. Только, - Реук вздыхает и отстраняется, - у меня будет к тебе одна единственная просьба. - Конечно, - радостно кивает Йесон, - проси все, что хочешь. - «Полюби меня» - разумеется, что вслух Ре этого не говорит. - Ты можешь не говорить ему пока о своих чувствах? – просит Реук, видя недоумение Йесона, добавляет, - он только после больницы, не думаешь, что признание, может, для него быть стрессом? - Действительно, - кивает Йе после пары мгновений и улыбается, - Спасибо, Вукки, - он целует его в макушку и отстраняется, - я тебя люблю, - улыбается он и выходит из комнаты, наверно, собираясь поехать к Кибому. - Я тоже люблю тебя хен, - вымучено улыбается Реук и что есть силы размахиваясь, кидает рамку с их фотографией в стену. *** - А чтобы ты делал, если бы в больницу попал я? - внезапно спрашивает Кюхен, встав с кровати. Он идет к стене, разделяющей их с Вукки комнаты, накинув простыню, как римскую тогу и, облокачиваясь на нее, внимательно смотрит на Сонмина. - К чему такой вопрос? - морщится Мин недовольный тем обстоятельством, что Кю оставил его на кровати одного, - лучше иди сюда, если тебе делать нечего, я найду, чем занять твой хорошенький ротик. - Фуу, только об одном думать можешь, - морщится Кюхен, прислушиваясь. Ему кажется, что в той комнате что-то происходит. Он вздыхает и вновь смотрит на Сонмина, - я серьезно спрашиваю. Как бы ты себя повел? - Откуда я знаю? - пожимает плечами Мин, - ты в больницу давно не попадал. - Хен! - возмущенно восклицает младший. - Ну что? – недовольно закатывает глаза Сонмин. - Представить можешь? - Расстроился бы наверно, в больнице особо не по трах.. - Ну да, и зачем я только спрашивал, - перебивает его Кюхен, обхватывая себя за плечи. - Знал же. - А если… - Так, - Сонмин морщится как от зубной боли, - заткнись и иди ко мне и убери эту чертову простынь, она меня раздражает. - Я не знаю, чтобы я делал, если бы ты попал в больницу, но если бы в тот день ты умер, то я бы последовал за тобой, - вдруг серьезно говорит Сонмин, много позже, целуя разгоряченного Кюхена в плечо, - я говорю серьезно. - Хен.. - Кюхен поворачивается к Мину и что-то заставляет его поверить в серьезность сказанного старшим.