Эксцельсиор

— Смотри, Эдина, по-моему, мы почти долетели! — Кэнди прыгала от нетерпения перед обзорным иллюминатором. — Отстань, Кэнди! — Девушка в алом коктейльном платье, точившая как раз себе тонкой пилочкой ноготки, посмотрела на нее со слезами в глазах. — Эй, ты что? Ну, чего ты такая грустная? А? — Ничего! Просто… у всех есть пары, а я… — Пары? Ну, Мэринэ и Энтау, понятно. А еще? — Флесс без ума от Даэны, Форин хвостиком ходит за Флорой, Уэмбра кокетничает с Ветом. Даже ты, соплячка, и та нашла себе. А я одна. Ну почему? Неужели я хуже всех? — Нашла себе? Кого я нашла себе? — Кэнди хлопает своими большими синими глазками. Ох, уж, эти взрослые! Вечно какими-то загадками говорят, а ей разбирайся! — Прекрати паясничать! — сердито рявкает на нее громкоголосая власная Эдина. — Понятно, что Терри. Ходим за ручку… Болтаем… — Ты… Ты не понимаешь! — В голосе девочки закипает обида — Вы все короли и принцессы, богатые и знаменитые. Просто Элла испугалась вас и выгнала. А я? Служанка, милостью Эллы взятая из приюта для безродных детей. Кэнди-подай-принеси-выбрось. Я даже отца своего не знаю. Все детство с меня смеялись, обзывали пришелицей из-за этих дурацких острых ушей. Никто из вас на меня не обращал внимания, пока Терри не предложил считать меня членом экипажа. Он один со мной обращается как с человеком, как с равной. Если бы не он, смогла бы я говорить сейчас с тобой? Ага: Миледи, пройдите в свою каюту, ваша ванна готова. Ведь так? Это не любовь, это равенство и уважение. Я для него — сестра. Кстати о любви — у него медальон есть с портретом одной девочки, я видела. — Медальон, ну надо же! — заинтересовано поднимает тонкую бровку девушка. — А ну, покажи! …Терри спит и Кэнди тихонько роется в его вещах. Ну, сейчас она покажет этой зазнайке Эдине! Самой-то лет пятнадцать, а командует, будто она здесь самая умная. Ее шуршание будит Терри, но, узнав ее, он снова засыпает. И что это он после Ратона все спит и спит постоянно? Найдя медальон, Кэнди бежит обратно к Эдине. — Вот! — она радостно показывает темноволосую красавицу в раскрытом сердечке. — Красивая, правда? — Дуреха, — фырчит Эдина, — это его покойная мать. Мой тебе совет — не водись с ним. А вдруг он наркоман или псих, схватит тебя когда-нибудь и убьет. Его отец — самая пришибленная личность во Вселенной. И сын, небось, под стать: яблоко от яблони не далеко падает. — Нет, он хороший. И ты хорошая. Ты просто злишься, считая, что жизнь проходит мимо и всех лучших парней уже разобрали. У нас в приюте Ингхе Лон была. Она тоже так считала… А вдруг твой муж ожидает тебя здесь? — Это — Трон, мой родной дом, — с гордостью и радостным предвкушением поясняла в это время Уэмбра Нейк, направляя корабль практически на белую, сверкающую в полнеба звезду. — Что ты делаешь? — испугался Флесс, — мы же сгорим! — Не сгорим. И радиация нас не убьет. Мы обогнем Трон и увидим мою родную планету, Сионию. Она шестая. Мы зовем ее Синиус, то есть «дом». Мой народ все зовут сионийками — «знающими», а мы говорим о себе «куандо» — «ищущие». — Знающие, значит ученые, да? — догадался Форин. В рубке было тесно. Уэмбра учила всех желающих управлять кораблем. — Ну, смелее Флора. Ничего нас не убьет! Просто не думай ни о чем и лети, — невозмутимо командовала пилот. — Я боюсь, — призналась ученица и встала с кресла пилота, шурша своим зеленым платьем из натурального шелка. — Можно, я теперь? — неожиданно вызвался Вет. — В принципе, можно, — задумчиво кивнула Уэмбра. — Раньше чего не приходил? Ничего в этом постыдного нет — учиться. У нас, на Синиусе, люди все время учатся новому и не умирают от этого! Корабль плавно обогнул звезду. Впереди замелькали бортовые огни еще нескольких кораблей. — Ого, какая интенсивность движения! — Форин побледнел — А что, если мы в кого-нибудь врежемся? — Только не волнуйся так, Форин. Все хорошо! — Уэмбра подошла к Вету и, сама не зная почему, обняла его за плечи. — Если что, я — рядом! — Я хотел бы, чтоб ты была рядом всегда, — прошептал Вет, внезапно поцеловав ей руку. Уэмбра слегка улыбнулась, покачала головой: — Нет, и скоро ты поймешь, почему. Взлетающий с планеты и садящийся корабли легко разминулись. По словам Уэмбры, теперь следовало только терпеливо дождаться службы биоконтроля. По ту сторону Тир-на-н-ога о таких вещах, как биоконтроль не знали и не заботились. Не встретились с подобной проблемой путешественники и на предыдущих планетах. — Правду говоря, на Дыме тоже есть такая служба. Но там все достаточно автоматизировано и ребята, просто-напросто, сидят перед мониторами сканирующих устройств, а не распугивают своим видом туристов, — поясняла пилот. — У нас же вечная нехватка финансов и все делается по старинке. Ждите. Ожидание не затянулось. Наконец, на борт поднялась высокая черноволосая женщина, удивительно похожая на Уэмбру. — Рада приветствовать вас в пространстве Сионии. Я — правительница этого мира, Таетэ. Ардварт с Ратона просил меня не только лично встретить вас, но и помочь. А теперь, господа, я хочу убедиться, что с вами все в порядке. Больных мы на планету не пускаем. Уэмбра, ты в любом случае останешься на борту. Витта — как не жаль — болезнь не излечимая. Посреди кают-компании внезапно вспыхнуло пламя, но не дымно-черное, как на Ратоне, а прозрачно-голубое. — Пусть каждый пройдет сквозь огонь — распорядилась Таетэ. — Не бойтесь. Он не жжет. Изменение цвета пламени укажет на наличие заболеваний, подлежащих карантину, таких как витта, лихорадка Пи, беллорский анкилоз. — Никогда не слышала о таких болезнях! — фыркнула Мэринэ — Да и где бы мы ими заразились? На ее слова мало кто обратил внимание. Внимание большей части экипажа было сосредоточено на полыхавшем посреди корабля пульсирующем огне силового поля. — Ну! С богом! — Флесс глубоко вздохнул и шагнул в пламя. Ничего не произошло. Капитан с удивлением воззрился на свои протянутые вперед руки, через которые свободно пробивались язычки огня. Энтау совершенно невозмутимо шагнул вторым, за ним, чуть дрожа, Мэринэ. Даэна шагала так медленно, словно пламя обязано было ее испепелить. Не выдержавший напряжения Форин, буквально, пронесся мимо нее сквозь огонь. — Я боюсь! — заплакала Флора, пятясь назад. — Чепуха! — Эдина решительно схватила ее за руку и потащила к огню. — Это или какой-то трюк, чтоб запугать нас, или Сила. А Сила не тронет. — Все! — прижал к себе зажмурившуюся Флору Форин — Все хорошо. Все кончилось. Это действительно просто трюк для глупых… Он не договорил. Голубое пламя, неподвижное прежде, отшвырнуло вошедшую в него Кэнди через всю комнату. Вет и Терри бросились помочь девочке. — Эй вы, трусы, не задерживайте народ! — рявкнула Эдина. — Я не буду идти, — Терри покачал головой — У меня есть подозрения, что и со мной пламя поведет себя подобно дикому вепрю. Жаль, я не попробовал первым. Кэнди сильно ушиблась. Скажите, Таетэ, в каких случаях огонь людей не пропускает? Все это время Таетэ стояла неподвижно, скрестив руки на груди. Она не бросилась на помощь, не ответила на вопрос. — Давай я попробую — решился Вет. Он вступил в пламя свободно, но огонь задрожал, покраснел и практически погас. — Терри, Кэнди, попробуйте пройти мимо меня. Терри подошел к пламени и протянул вперед руку. Столб огня взвился к руке синим жгутом. Оттолкнул ладонь и снова опал вниз, побагровел. — Не стоит, Терри, — покачал головой Вет и, выйдя из пламени, уселся рядом с Кэнди на диван. — Похоже, пламя видит в вас врагов. Ты не болен, но чужд этой магии. И Кэнди тоже. Я прав, Леди-хранительница? — Прав. — Таетэ хлопнула в ладоши, и огонь потух. — Так это ты, Терри, решил вызвать на бой молодого Лорда демонов? Храбрец! — Нет, вы ошиблись. Успокаивал Аргейта не я, а Вет. И это был не бой, а, правильнее сказать, демонстрация силы. — Удивительно… Вет? А ну, молодой человек, подойди сюда. Ты или безумец, или самоубийца, Вет. А может, идеально чувствуешь свою Силу? С Аргейтом и я не стала бы тягаться, разве что, Каркал с Черных планет… — Леди-хранительница Сионии сняла браслет со своей изящной руки и одела на руку вирра. По циферблату на браслете побежали какие-то линии, цифры. — Да нет, энергии у тебя вдоволь. Удивительно! — Ничего удивительного нет. — Вет снял украшение и отдал хозяйке. — Вызывать свет — единственное, что я умею. И если бы Кал-Кин догадался бы об этом, мне было бы плохо. Но, как я и рассчитывал, он не привык к противостояниям и сразу отступил, опасаясь худшего. — А если бы вмешался его брат и раскрыл твой секрет? — За Ардварта я был совершенно спокоен. Он был обижен на брата за то, что тот испортил столь тщательно спланированное ним мероприятие.  — Миледи! — Кэнди, потирая ушибленный локоть, подошла к сионийке — А чем болен Вет? Вы не скажете? Могут ли другие заразиться от них, например, Терри? — Болен он виттой. А может ли заразить вас? При определенных обстоятельствах, — похоже было, что вопрос несколько смутил Таетэ. — А каких обстоятельствах? — не унималось неугомонное дитя. — Как бы тебе объяснить? Если влюбится в кого-то. — Ну, а если он уже влюбился в Уэмбру, а у нее тоже витта — это ничего?  — Что? Ты влюбился в мою дочь?! Уэ, это — правда? Впрочем, раз он тоже болен… — Вспылившая сионийка махнула рукой и погладила Кэнди по кудрявой голове. — А ты, девочка не бойся. Ты и Терри не заразны. Вы из древнего рода арганцев, противостоящих любой магии. Нам нужны люди с таким даром. Может, вы, погостив и узнав наш мир, захотите остаться? Война и болезни отняли у меня детей, и я с радостью бы удочерила тебя... А относительно тебя, Вет... Ардварт настоятельно просил помочь тебе. Он говорил об утрате памяти. Помочь я могу, но надо ли? Мозг стирает информацию не просто так, а защищая себя от непосильной боли. Подумай пока, готов ли ты ее испытать.А вы, — обратилась она к безмолвно ожидавшим путешественникам, — все, кроме Вета и Уэмбры, следуйте за мной. Вам следует еще много увидеть. Сиония оказалась миром вечных туманов. Сырость и полумрак угнетали. Люди вокруг были озабочены своими проблемами и от того казались неприветливыми. Здесь не было ленивых провожающих взглядов, как на Ратоне. Не было толп и бесконечного шума большого города Дыма. Туман глушил звуки, давил на психику. Путешественникам (их здесь называли по-местному — эскадерами) казалось, что в тумане скрываются и следят за ними дикие голодные звери. Стало понятно, почему у сиониек развились мощные паранормальные способности. Без них в таком неприветливом мире выжить было бы сложно. Сионийки же (мужчин нигде видно не было) магией своей, как и моремы на Ратоне, пользовались на каждом шагу. С помощью Силы убирали в помещениях, создавали кулинарные шедевры, творили музыку и скульптуры, приводили в порядок сады и клетки для животных. Недостатком было однообразие среди женщин. Где бы они ни бывали, если бы Таетэ, хоть на минуту отошла, эскадеры уже не смогли бы ее различить среди других точно таких же черноволосых высоких девушек. Даже голоса и прически у всех были одинаковы. — Ничего удивительного — Таетэ, казалось, нравилось отвечать на бесконечные вопросы Кэнди. — Сиония одна из первых планет, заселенных на заре цивилизации. Мало осталось документов с тех пор. Одно мы знаем точно: корабль при посадке потерпел крушение. Оставшихся людей и эмбрионов было недостаточно для поддержания генетического пула, то есть количества, необходимого для избегания вырождения рода. Генетический механизм передачи наследственной информации — движущая сила эволюции, тот путь, по которому шло развитие всего живого от простого к сложному. Изменения происходят в результате случайных генетических мутаций, большая часть которых по теории вероятностей вредоносна и очень быстро исчезает из популяции, поскольку индивидуум — носитель мутации либо погибает в раннем возрасте, либо не способен развиться в половозрелую особь и дать потомство. Некоторые генетические аберрации носят отрицательный характер, но не являются фатальными. В каждом генетическом пуле существует целый набор «дрейфующих» мутаций, и время от времени, в результате чисто случайной неблагоприятной комбинации родительских хромосом, зарождается нежизнеспособный индивид, которому суждено погибнуть очень рано, часто внутриутробно, либо появиться на свет с серьезными пороками развития, что значительно сокращает его жизнь. В человеческом сообществе влияние на деторождение в течение тысячелетий оказывали как биологические факторы, так и традиции и обычаи разных народов. В первобытных общинах был принят «обмен» женихами и невестами между соседними племенами, а жесткие табу на инцест исключали близкородственные браки. И это не было изобретением человечества — например, у волков, от которых и произошли собаки, очень похожая социальная иерархия обеспечила значительную генетическую диверсификацию. Давно известно: у людей в тех случаях, когда традиции или обстоятельства приводят к « сужению» генетической базы и близкородственные браки практикуются в течение поколений, возникают серьезные генетические проблемы. Яркий пример — королевские семьи Европы на древней Земле: наследственная гемофилия, ставшая трагедией российской царской семьи, и потеря былого величия английской королевской фамилии свидетельствовали о «генетической усталости». Даже сейчас отгородившиеся от мира религиозные секты скуотертафов, уединившиеся на далеких планетах и практикующие постоянные близкородственные связи, разрушающие табу на инцест, служат наглядной демонстрацией пагубных последствий резкого ограничения генетического пула. К чему это я? Нас ждала подобная трагедия. Мы вырождались. Стали похожи внешне. Под влиянием окружающей среды начали проявляться и небывалые прежде способности. Но особей мужского пола с каждым поколением становилось все меньше, а болезней и дефектов все больше. Даже достаточное развитие технологий в области генетики и репродукции не помогало: мы были одни среди звезд. Притока новой крови не ожидалось. И наш мировой совет принял небывалое решение — теперь разрешено было не естественное размножение, а только клонирование.  — Ну, а сейчас? Зачем по-прежнему клонировать себя, если можно выходить замуж? — возмутилась Мэринэ — Это же так здорово: свадьба, цветы, медовый месяц… — Здорово, — согласилась Таетэ. — Но безопасность превыше всего. Кроме того, наш внешний вид словно визитная карточка. Видя нас, любой понимает, что имеет дело с грамотным специалистом, ответственным работником. Но это не значит, что наши девушки не влюбляются. Влюбляются, а иногда даже находят дураков, готовых на них жениться. — Дураков? — хмыкнул Флесс — Многие наши парни не отказались бы от жены, одним махом руки убирающей коровник и готовящей сытный, не пригорелый ужин. — А многие ваши парни готовы были бы никогда не присутствовать при рождении своего первенца, не перерезать пуповину, не видеть, как день ото дня растет животик беременной жены?  — Господь с вами! — теперь Флесс выглядел скорее испуганным. — Моя покойная жена, уж каких передовых взглядов была, но о таком мне даже не заикалась — на родах быть или живот демонстрировать. И я не знаю как у вас, а у нас даже племенным коровам телят, когда надо, в репликаторах выращивают. Никто ваших девушек и не просит девять месяцев в балахонах ходить и мужу во всех радостях отказывать. Дураков нет! — Уверены? — Леди-хранительница похоже не на шутку заинтересовалась. — У нас теперь достаточно генного материала и мы понемногу вводим полезное в новые варианты клонов, но все равно встречаются абберации. Не все девушки становятся учеными, а других продуктов, кроме новых технологий, мы Вселенной не поставляем. Мы не имеем потребности в обслуживающем персонале и сфере услуг. И куда девать подобных невысокоинтеллектуальных, бесплодных особей? Ума не приложим. Да, еще и больные виттой. Вы, пришельцы из-за Звездного Моста, Силой не обладаете, очищающее пламя лгать не может. И, значит, вы не можете заболеть этой болезнью, ведь она, являясь оставшимся со времен Великой Войны видом микроскопических машин-убийц, поражает не сколько тело человека, сколько его силу, заставляя вычерпывать себя до дна, отдавать, вопреки инстинкту самосохранения, последнее. А для нас это сущий Бич Божий. Из пяти моих дочерей три больны и на планете не живут. — Но почему, если болезнь малоконтагиозна? — удивился Терри — И ведь не только у вас запрет, но и на Мицаре, Дельфии, Кетории. — Опять-таки, это скорее традиция. Ведь изначально виттой болели парии: наркоманы, маньяки, люди неправильных ориентаций. О всеобщей опасности поняли только после того, как лет двадцать назад наши врачи обнаружили сотни больных детей, из тех, кто выращивался в зараженных репликаторах. Начались поголовные проверки и выбраковки и у нас, и у вирров, и у других народов. Потом уже выяснилось, что за всеми случаями стояли скуотертафы. - Ужас! - Не то слово. Именно поэтому мы нуждаемся в помощи вас, пришельцев из-за Звездного Моста... Уже на следующий день был подписан Договор. Первый договор за Звездным Мостом, заключенный путешественниками. В обмен на содержание забракованных особей, Сиония обязалась помогать Альянсу технологиями. Довольный Флесс лучился от счастья, пока к нему не подошла Эдина: — Лотану сейчас сообщим или до вечера подождем? — Сообщим? Но как? Наш радиоприемник не ловит на таких расстояниях! Это же тысячи, миллионы световых лет!.. — Для телепатии такое расстояние не проблема. Терри может перебрасывать информацию невероятных объемов на такие расстояния, какие человеческий разум просто не в состоянии осознать. Мы воспользуемся его даром. — Но зачем? Гораздо приятнее прилететь и выложить перед ним ворох договоров. — И он ахнет и умрет от счастья! — с сарказмом докончила Эдина. — Да. Но как же ваши будущие невесты? Вот прилетают они. Каждая держит в руках папочку с какой-нибудь ценной для мира технологией. А им от ворот поворот: никто же не знает о договоре. И улетают и они, и папочки обратно за Тир-на-н-ог... Для наглядности девушка даже помахала рукой, провожая в последний путь невиданные технологии. Флесс подумал еще немного и пошел искать Терриара. Эдина рассмеялась — последнее слово осталось за ней, а не за капитаном. Все эти дни путешественники ничего не знали о Вете и Уэмбре. На вопросы Таетэ отвечала односложно. Похоже, лечение не помогло, и Вет ничего о себе не вспомнил. Товарищей это не сильно огорчило — мало ли кем был вирр, вдруг, врагом. Подумав, Флесс решился спросить у Таетэ, как быть дальше и с Ветом и с выбором планеты из списка. — На вашем месте, — вздохнула Леди-Хранительница, — я бы никуда дальше не летела. Зачем? Здесь мир, процветание. Не желаете жить у нас, так останьтесь на Ратоне или Дыме. К вам прекрасно отнесутся на Ремери, Лайоне, Берде. Нет смысла лететь во враждебные миры, умолять их о договорах. Лотан вас здесь не достанет. Живите себе и радуйтесь! Вет тоже заладил: сделаю так, как решит капитан. Глупо! Если жить осталось мало, а ему действительно осталось меньше года, то я бы жила на всю катушку. Навряд ли Лотан оценит вашу жертвенность. Скорее посмеется с дурачков. Это ж надо придумать: самим лезть в пасть льва… — Все это так, — Флесс задумчиво почесал в затылке, — но не будет ли это признанием нашей вины? Ведь я считаю себя невиновным. Но, бросив все, я словно и точно стану преступником. Не так ли? Пойдем мы на корабль, наверно, посовещаемся. Пусть решение принимает экипаж. Спасибо вам за совет, леди. На корабль возвращались со смешанным чувством радости и грусти. Радостно увидеть всегда приветливых Вета и Уэмбру, но грустно улетать. Пусть планета мерзкая, а люди мрачные, но кто знает, что ждет их дальше. Какие беды? На борту их ждал сюрприз — молодая брюнетка с ослепительно синими глазами. Обуви на девушке не было, лишь тоненькое коротенькое желтое летнее платьице. — Здравствуйте, — произнесла она нежным голосом пришелицы с милым акцентом, сильно нажимая на окончание слов — можно ли полететь с вами? Меня зовут Ифтерей. — Да мы еще и не летим никуда! — фыркнула Эдина, демонстративно поправляя пышные красные юбки своего любимого одеяния. — Действительно, давайте решать. — Флесс решительно вышел на середину комнаты и посмотрел на путешественников. — Что мы как дети малые? Летим или не летим? — Ты сам чего хочешь? — в голосе Эдины слышалось насмешка, но капитан на колкость не отреагировал. — Я — точно лечу. На этом корабле или на другом, с вами или найму пилота, но я полечу. Иначе получиться, что я трус, что Лотан прав. А я не трус, во время войны служил на Румрене, Дэд от мицарцев освобождал, и вы помните, как там было жарко. Но я вдовец, старик почти, меня не жалко. А вот молодых парней губить рука не подымалась… Я не хотел говорить раньше, но раз речь зашла, скажу: Терри прав. Лотан действительно говорил только часть правды. Эдина вот, — он указал на прихорашивающуюся девушку, — действительно Азура Рим. И ведьма она, и сто лет в обед ей, хоть она и выглядит молодо. Я точно знаю, я был на Дэде. Но она, советчица, королю смерть предсказала и поражение. Да не послушал он ее, а посадил в тюрьму. Мой взвод ее из темницы и вытащил, на суд Альянса доставил. Покойный принц Лотар в день своей смерти как раз, свидетельствовал о ее невиновности. И суд ее простил. И меня, к слову сказать, тоже простили, что не дал пертянам погибать. А о Вете, он тогда совсем малышом был, принц заботиться велел, мол, он ключ к будущему нашему. Я-то помню. А потом сам Вет мне письмо принес, как и вам, наверное, а в письме приказ на суд явиться. И я полетел. Потому, что не трус. Потому, что подумал: Лотан меня накажет, а Перт не тронет. И не полететь сейчас дальше, значит признать себя виновным. Я — лечу. Воцарилась тишина, все думали. Только Кэнди бормотала своему хомячку ласковые слова, поглаживая его рыжую шубку. — Миледи, вы отпустите меня? — обратилась она внезапно к Мэринэ — Я знаю, что Терри полетит, так и я с ним. — А Таетэ? Она обещала тебя удочерить. — Это так, но Терри же улетает, а я его не брошу. Семью не бросают. — Терри, ты точно хочешь лететь дальше? — Флесс, похоже, этого от него не ожидал — Ты же местный, вроде, тебе и незачем. — Во-первых, я знаю многие языки и обычаи. Вам не надо будет искать переводчика. Во-вторых, может я и местный, но здесь меня никто не ждет. Человек рождается, чтобы помогать. И единственные, кому действительно нужна помощь, это вы с Даэной. Так что я лечу с вами. — Даэна, ты тоже хочешь лететь? — встревожился Флесс — Там же может быть опасно! — Это как искупление, — трагическим голосом произнесла молчунья и затворница Даэна. — На моем корабле погиб принц Лотар, погибали и другие. И если я не знала их лично, это не значит, что их не было. Я не могу исправить содеянное, но я могу помочь другим, и пройти этот тернистый путь за них. Погибнуть, если надо. — Как трогательно! — скривила губы Мэринэ — Ну, а я останусь. И точка. Незачем мне красоту свою в чужих мирах губить. Правда, Энтау? — Конечно, дорогая, оставайся. — А ты? — А я полечу. Я последний в нашем роду. И не хочу, чтоб люди говорили обо мне, как о трусе. И еще. Я пацифист, ты знаешь. Но я и патриот. Может это и громко звучит, но я хочу процветания нашему народу. Хочу мира, а не войны. И эти договора станут залогом хорошего будущего моих детей. Иначе не стоит о малышах и мечтать. Я не хотел бы, чтоб их сожрала война, как было с моей семьей, моими братьями.  — Ага! — в голосе Мэринэ зазвучали ярость и обида. — Значит, прикрываясь громкими словами, ты меня бросишь, а сам полетишь развлекаться! Уж, не с инопланетяночкой ли этой разнесчастной в желтом платьице? Хорошо устроился! Я буду, значит, здесь мучиться, а он там неизвестно чем заниматься. Не выйдет! Можешь волком выть — я лечу с тобой. Энтау только головой покачал. Ох уж эти женщины! Все молчали. Интересно, что выберет Форин? — Мы, так сказать, не будем отрываться от коллектива. Правда, Флора? Тем более что я давно мечтал нарисовать пейзажи разных планет, а Флора составляет коллекцию скульптур Пришельцев. Мы с вами. Только вот не знаю, где мы добудем пилота. — А я с вами лечу. Пилот я или не пилот? — Уэмбра улыбнулась и подошла к новенькой девушке. — Только умоляю — давайте поможем Ифтерей. Ее замуж выдают, а она не хочет. Но Сиония ее тоже не может принять из-за болезни. Нет, у нее не витта, а беллорский анкилоз - страшно для сионийцев, но для вас это не опасно. Мы можем ей помочь, спасти от ненавистного брака. Тем более что с Ифтерей я давно знакома и ручаюсь, она нам обузой не станет: она была личным пилотом самого Абеляра. — Тогда, милости просим! — Флесс развел руками. — Вот только куда лететь? На Беллору, Аргу, Хайд, Мицар? Куда двинем? — На Беллоре нас станет больше, — вмешалась до этого молчавшая Верховная ведьма. При ее словах Мэринэ покраснела и с надеждой взглянула на мужа. — На Хайде выйдет какая-то неприятность, на Мицаре я не вижу договора вообще. Правда, вернувшись на Ратон в конце пути, мы будем иметь невесту для Кал-кина. Вот с Аргой непонятно. Я чувствую страх и боль, но вижу, как нам вручают договор и подарки. — Тогда может на Аргу? У нас и арганцы на борту имеются... — Флесс обвел всех взглядом. При мысли о подарках девушки заулыбались. На том и решили.