Так, как он хочет, никогда не будет.
Эту истину Чуя усвоил уже очень, очень давно. Еще с того самого момента, когда подорвал к чертям лабораторию, в которой над ним ставили безбожные опыты и жестокие эксперименты. Эти ученые сами виноваты: они хотели создать идеального одаренного, с силой, сравнимой только с яростью богов, а получили настоящего монстра, который и обуздать-то свою способность не может. Должно признать — они своего добились, но какой ценой? На кон были поставлены сотни человеческих жизней, котловина глубиной несколько десятков метров и ребенок с нестабильной психикой. Накахара — безжалостная машина для убийств, обуздать которую не всякому под силу. Дикий свободолюбивый нрав, гневливость, жестокость, бесстрашие и храбрость, граничащая с безумием, быстро привлекли к подростку внимание, и вскоре Чуя был взят под опеку «Козерогов» — мелкой преступной группировки, членами которой в основном выступали несовершеннолетние беспризорники. Божественная сила юноши, прозванная «Порчей», внушала страх даже самым сильным членам организации, холодная расчетливость помогла добиться высокого положения, самодовольный и язвительный характер быстро вызвали к себе уважение. Чуя стал главарем банды, «Королем овец», известным далеко за пределами владений группировки. Казалось бы, жизнь подростка налаживается: у него есть крыша над головой, сытная еда, верные товарищи, известность и слава. Но в один момент вся его размеренная, относительно спокойная жизнь канула в лету, словно карточный домик под дуновением ветра. Сначала встреча с Дазаем Осаму, неприятным двуличным типом из Портовой Мафии, затем вынужденное перемирие и совместное задание, после предательство «Овец»… События одни за другими разрушали установившееся спокойствие, разбивали розовые очки Накахары, втаптывали в землю его желания и чувства, будто говоря, так, как он хочет, никогда не будет. Парню с момента рождения было предначертано прожить не свою жизнь, потакать желаниям более сильных и влиятельных, зло стискивать челюсть и опускать в бессилии руки. Вступление в ряды Портовой мафии не было чем-то неожиданным. Рано или поздно Накахара бы покинул «Козерогов» и примкнул к другой организации, коей вполне могла оказаться Мафия. Все здесь казалось неправильным: странные люди, непривычная обстановка, большая ответственность… Чуя не привык к такому. Даже его гардероб был вынужден смениться, не говоря уже обо всем остальном. Чересчур доброжелательная наставница, которую все почему-то называли сестрицей, совершенно не внушала доверия. Каким образом она стала исполнителем, заняла такое высокое место со своим-то добрым и наивным характером? Так думал юноша, пока не увидел Кое в действии: безжалостность переплеталась с грацией, атласные ленты традиционного кимоно окраплялись чужой кровью, нежная улыбка и ясные глаза совершенно не вязались с безжизненными трупами у ног хрупкой девушки. И тут-то юноша понял, как сильно он заблуждался. Единственный человек из всей организации, который совершенно не вписывается в полную картину, это он сам, Накахара Чуя. С этого момента подросток понял, что нужно работать над своей способностью, упражняться не только телом, но и духом, стать сильнее. Картины давно минувших дней стояли перед глазами: неумение держать свои эмоции и способность под контролем принесли немало вреда и окружающим, и самому Чуе. Сколько раз он калечил ученых, бывших товарищей, самого себя? Не счесть. Но когда он обуздает божественную силу, превзойдет собственные ожидания и станет на шаг ближе к идеальному члену Мафии, все узнают, какова сила Арахабаки на самом деле. Единственной преградой, мешающей Чуе жить полной жизнью, являлся Дазай Осаму, тот самый парень, из-за которого начались все беды Накахары, с недавнего времени еще и напарник. Не по годам зрелый, жестокий, холодный и отстраненный юноша, хитрый, как черт, и расчетливый, как матерый стратег, постоянно врывался в жизнь повелителя гравитации, сметал все на своем пути, словно смерч, и так же быстро исчезал, чтобы затем вновь пошатнуть психику рыжеволосого юноши. Казалось, всем вокруг была очевидна их взаимная неприязнь — один только босс Портовой мафии считал Двойной Черный идеальным дуэтом. Парни не разделяли его мнения. По факту, напарниками они были только на совместных миссиях, в другое время — злостные враги и всего лишь члены одной организации. Чуя всеми фибрами души ненавидел шатена. Он презирал его равнодушное отношение к жизни, кривился от насмешливого взгляда карих глаз, злился на надменные шутки, градом сыплющиеся с острого языка. Чую бесил образ Осаму: бинты, покрывающие многочисленные участки юношеского тела, вьющиеся волосы, напоминающие воронье гнездо, бледная кожа, оттенком сравнимая с вампирской, черный костюм, который почему-то идеально сидел на нескладном теле подростка. Но самое ненавистное в Дазае — любовь манипулировать людьми. Чуя терпеть не мог, когда шатен играл его чувствами и эмоциями, словно Накахара — всего лишь марионетка в руках опытного кукловода, давил на больное, заставляя рыжего парня вспоминать жуткие картины из прошлого, а затем беззаботно хохотал в лицо и строил невинный взгляд, будто это не он пару минут назад довел напарника до слепой ярости. И это — самое ужасное и пугающее, что только могло быть в прогнившей душе Дазая: на его лице десяток масок, и никто не знает, которая из них настоящая. С уходом Осаму Чуя смог вздохнуть полной грудью. Теперь он может не беспокоиться за свое ментальное здоровье, ведь отныне некому будет пошатнуть неустойчивую психику мафиози. С этого момента жизнь Накахары наконец-то наладится… Так было первое время. Кажется, Чуя снова забыл главное правило: так, как он хочет, никогда не будет. По закону подлости, такие последние мерзавцы, как Дазай, притягивают больше всего. Чем? Своим обаянием, харизмой, аурой уверенности и загадочности. И Накахара не был исключением: Осаму успел привязать к себе Чую, заставил того плясать под свою дудку, растоптал собственное «Я». Отныне все мысли парня крутились вокруг шатена, мафиози обрел унизительный титул «верного пса», стал официально зависеть от Дазая — на тот момент уже одного из исполнителей и своего руководителя. И осознание этого заставляло Чую сжимать кулаки до побеления костяшек, кусать губы до рубиновых капель крови, трястись от злости и работать еще усерднее, выжимая из себя максимум силы и эмоций. Казалось бы, нет свободного времени — нет мыслей об Осаму. Все очень просто. Как бы не так. Внезапное исчезновение одного из исполнителей навело суматоху в Мафии, слухи распространились со скоростью света, мир Чуи вновь разрушился. Вместе с Дазаем парень будто потерял часть своей души, если она у него, конечно же, есть. Без раздражающего шатена мир вокруг стал неполноценным, скучным, однообразным. Бутылка вина многолетней выдержки казалась идеальным решением, чтобы завершить чересчур переполненный на события день, забыться хоть на мгновение, увести мысли в другое русло и угомонить клокочущую душу. Здравый смысл говорил: «Забудь его, выкинь из своей жизни, как он сделал с тобой!» — сердце трепетало: «Он вернется! Одумается и обязательно вернется!». Чуя устал от неоправданных ожиданий и невыполненных обещаний, от бурлящих эмоций, от собственной привязанности и необходимости в присутствии уже-давно-не-чужого человека. Хотелось бросить все и уйти за таким ненавистным Осаму, хотелось высказать ему все в лицо, хотелось переломать пару ребер, чтобы тот почувствовал самую малую часть всей боли Чуи. Но рука лишь безвольно опускалась к горлышку бутылки и прикладывала стеклянную поверхность к холодным губам. Четыре года. Четыре года от Дазая не было ни одной весточки. Бывший мафиози будто сквозь землю провалился. Может, уже давно покончил с собой, иногда думал Чуя. Непонятные чувства были придушены, Накахара начал жить так, будто Осаму никогда и не существовал, добился высокой должности и полного доверия Портовой Мафии. Даже не верилось, что наступила белая полоса после череды многочисленных неудач. Однако интуиция подсказывала, что все это скоро закончится. Мирное существование парня вновь будет потревожено. Всего одна новость, единственное предложение, четыре слова, и Чуя рассыпается, его сердце трещит по швам, старые раны начинают кровоточить. — Мы поймали Дазая Осаму, — Накахара лишь криво усмехается и с яростным блеском в глазах идет в знакомое помещение. Зачем? Чуя не знал. Он просто хотел убедиться в реальности происходящего, узнать, что человек, не один раз сломавший мафиози, жив и получил по заслугам. Парень совершенно не думал о последствиях встречи, о том, что вновь будет испытывать боль, его размышления занимала только одна мысль — Дазай обязан узнать о том, как хорошо Чуе живется без него. — Так-так, кто это тут у нас? — Накахара с удовольствием смотрит на исказившееся в гримасе отвращения лицо шатена. Осаму изменился с тех пор: стал выше, сменил стиль, постригся, из его глаз пропала всепоглощающая пустота. — А, Дазай? Шатен кривится, но все равно отпускает пару оскорбляющих «шуток» в сторону мафиози. Видимо, изменилась только внешность: мерзкий двуличный характер остался прежним. Всего одного взгляда карих глаз было достаточно, чтобы сердце Чуи пропустило удар: Осаму снова берет над ним контроль. Дазай самодовольно ухмыляется, ведь знает, что Накахара сейчас полностью в его власти. Нитки были привязаны к конечностям марионетки, игрушка пляшет под песню кукловода. Вновь шатен манипулирует эмоциями бывшего напарника, провоцирует его на драку, растаптывает об землю и вытирает ноги. Вновь Чуя ведется на эту игру, идет на поводу у собственных чувств и не может контролировать свои действия. Неужели Дазаю доставляет огромное удовольствие рушить чужие жизни?! Мафиози надеется, что их следующая встреча не случится никогда. На сердце остались новые кровоточащие раны, голова снова забита мыслями о бывшем напарнике, Дазай стоит и улыбается как ни в чем не бывало. Бесит… Чуя клянется, что найдет Осаму идеальную девушку для двойного самоубийства, лишь бы тот наконец прекратил свое жалкое подобие существования. Шатен строит дурачка и раздражающе смеется, заставляя Чую улыбаться в ответ. Это неправильно. Накахара не должен испытывать хоть малейшие положительные эмоции по отношению к Дазаю. Но сердце трепетно сжимается, когда Осаму напоминает об их давно забытой традиции. И Чуя нехотя соглашается: нарочно краснеет и елейным голосом угрожает парню. Сам того не ведая, исполнитель попал в сети коварного паука. И хотя Накахара надеялся на то, что это была их последняя встреча, судьба, видимо, распорядилась иначе. Кто бы мог подумать, что злейшие враги — Вооруженное Детективное Агентство и Портовая Мафия — объединятся против общего врага. И кто бы мог предположить, что самый разрушительный дуэт Иокогамы вновь вернется, пусть и на один день. — А ты что здесь забыл?! — Чуя совершенно не рад видеть бывшего напарника на поле боя. В глазах Дазая недоумение, но он всем своим видом пытается скрыть секундную озадаченность. Шатен улыбается чересчур наигранно, будто съел приторно-сладкий десерт, щурится и машет парню загипсованной рукой. Навевает воспоминания 7-летней давности… Так, не время ностальгировать! — Что за херня?! — Я тоже рад тебя видеть, Чуя, — Осаму держит на спине бессознательного малыша Кью, который был похищен Гильдией. Чуя скалится, но подходит к детективу и проверяет сохранность ребенка. Мальчик спит и, похоже, проснется еще не скоро. — Ой-ей, похоже, у нас проблемы. Накахара оборачивается и несдержанно шепчет: «Блять…». Только этого им не хватало! Как эти двое уцелели?! Чуя же убрал всех противников, так почему члены Гильдии стоят невредимые и, судя по всему, готовят месть?! Лавкрафт — это осьминогоподобное чудовище даже человеком назвать нельзя! — разминает шею, его щупальца извиваются, бездонные серые глаза темнеют до черного цвета. Стейнбек мерзко ухмыляется, хрустит кулаками и хитро поглядывает на своего товарища, вероятно, что-то задумав. — Покажи им, Говард! — блондин отдает команду, и Лавкрафт несется в бой. Дазай не успевает толком скинуть ребенка, как его самого откидывают к ближайшему дереву под крик Чуи. Голова гудит, к горлу подступила тошнота, спина болит от соприкосновения с толстой корой. Мафиози подбегает к шатену, в его глазах отражается быстро нарастающая паника и непонятная злость. Осаму отшучивается, пытаясь развеселить временного союзника, но тот лишь хватает парня за воротник рубашки и угрожает засунуть невредимую руку в дазаевскую задницу, если тот не прекратит паясничать. Пусть Дазай и выглядит расслабленным, однако он с трудом пытается найти выход из сложившейся ситуации. Единственным верным решением кажется использование Порчи. — Чуя, ты доверяешь мне? — Осаму ухмыляется, глядя прямо в голубые глаза мафиози. Накахара цыкает и нехотя соглашается с планом. В любом случае, если Дазай не успеет его остановить, Накахара обязательно позлорадствует, что погиб раньше ненавистного детектива. Однако умирать как-то не хочется… Безумие Порчи растекается по венам, переплетается с бушующим в крови адреналином, застилает глаза кровавой пеленой. Все мысли заглушаются диким хохотом, перемешанным с множеством голосов в голове. Накахара перестает ощущать свое тело, боль отступает на второй план, он будто находится в невесомости. Это тело уже не принадлежит исполнителю Портовой мафии, перед противниками предстал сам бог разрушений — Арахабаки. И он собирается стереть потревоживших его с лица земли, смешать с грязью, расщепить на молекулы и заставить почувствовать адскую боль. Мафиози бесстрашно встает прямо перед монстром, демонстрируя во всей красе мощь своей способности. Воздух тяжелеет и накаляется с каждой секундой, камни под ногами парня дрожат, вокруг слышен лишь безумный смех Чуи и шум падающих предметов. Накахара метает булыжники, поднимает ввысь деревья, мечется с места на место. Лавкрафт не успевает следить за скоростными движениями врага, неповоротливо топчется на месте, пытаясь взглядом найти цель. Чуя же тем временем пробивает грудь чудовища, вылетает с обратной стороны и ловко приземляется на землю. Но враг даже не двинулся с места, а его рана начала стремительно регенерироваться. — Будь другом, одолжи детонатор, — внезапно со спины Стейнбека послышался голос Дазая, а после к горлу блондина был приложен остро заточенный нож. Осаму ухмылялся, глядя на своего напарника. Молодчина, четко следует плану! Джон сглатывает вязкую слюну, отдает в руки противника пульт управления и падает на землю, не в силах стоять на ногах. Шатен быстро теряет интерес к члену Гильдии и направляется на помощь временному союзнику. Чуя, кажется, совсем выдохся из сил. Всего одно ловкое движение, один щелчок, и Лавкрафт разлетается на мелкие куски, покрывая своими ошметками всю территорию боя. Накахара падает на землю, совершенно не двигаясь. Дазай беззаботно идет к напарнику, уже представляя, как тот будет ругаться из-за задержки Осаму. Но что-то тут не так… Почти подойдя вплотную к неподвижному телу, шатен слышит приглушенный смех, а затем наблюдает, как Чуя медленно поднимается с колен и хватается за голову, сжимая растрепанные волосы. С каждым мгновением его смех становился все более громким и отчаянным, из носа потекла струя крови, губы задрожали в попытке сказать что-то. Дазай сглотнул и ускорил шаг. Он чувствовал, как на его плечи давила гравитация, как дрожал воздух, как тряслась почва под ногами. — Чуя? — Осаму протягивает руку к парню, но не успевает коснуться его: Накахара мощным рывком отбрасывает детектива от себя, активирует способность и начинает разбрасываться черными дырами, поглощающими само пространство вокруг. Дазай в ужасе: если он прямо сейчас не остановит исполнителя, тот рискует распрощаться с такой горячо любимой жизнью. Поднявшись с сырой земли и отряхнув запачканное пальто, Осаму побежал в сторону разбушевавшегося Арахабаки. Благо, «обнуление» помогало избежать атак бывшего напарника. Накахара, казалось, не хотел подпускать к себе Дазая, намеренно целился в детектива и старался причинить тому вред. Еще секунда, и шатен хватает мафиози за окровавленное запястье. Чуя мгновенно обмякает, но… — А! — Осаму давится воздухом, чувствуя резкую боль в области ребер. Расширенными глазами шатен смотрит на воткнутый в собственной тело кинжал Накахары, чувствует холод металла и характерный вкус крови во рту. С уголка губ скатывается темно-бордовая дорожка, тело начинает трястись, и Дазай падает на землю, держась стремительно холодеющими руками за окровавленный бок. Не так он хотел умереть, совершенно не так… Жгучая боль пронзает все тело, сердце судорожно сжимается, губы безрезультатно пытаются поймать воздух. Накахара падает рядом, но мгновенно отключается, даже не посмотрев в сторону напарника. «Неужели, так я и умру? От рук Чуи… Хех, за что боролся, на то и напоролся…» — с уголков глаз безостановочно скатываются прозрачные слезы, шатен смотрит на обездвиженное тело напротив, разглядывает давно забытый профиль. Мысли улетучиваются, в голове проступает дымка от тумана, сердце замедляет свой темп. Дазай чувствует, как сводит конечности и они ослабевают, ощущает прилипшую к телу окровавленную одежду, малейшее движение приносит нестерпимую острую боль, пронзающую все тело. Карие глаза закатываются за веки и стекленеют, неподвижно смотря в одну точку. Все же, умирать — очень страшно…***
Накахара очухивается не сразу. Конечности ломит, во рту ужасный металлический привкус крови, прилипшие ко лбу волосы практически полностью закрывают обзор. Чуя видит перед собой размыленное пятно, силуэтом напоминающее Дазая. Парень фыркает и принимает вертикальное положение, даже не посмотрев на бывшего напарника. Взглядом ищет потерянную шляпу, но, не найдя нужный предмет, все же поднимается на затекшие и гудящие ноги и осматривается. Вывернутые с корнями деревья, гигантские булыжники, ошметки склизких щупалец… Видимо, Чуя постарался на славу. Притихший Дазай не вызывает доверия. Накахара резко поворачивается и только собирается пнуть развалившегося на земле союзника, как замечает запекшуюся кровь на жилетке, воткнутый в обмякшее тело нож и стеклянный взгляд. Ноги мигом подкашиваются, и Чуя падает на колени. — Эй, Дазай, слышишь меня? — парень шепчет дрожащими губами. Язык совершенно не слушается. Сердце пропускает удар и останавливается всего на секунду, чтобы потом с бешеным разгоном начать стучаться о ребра. — Это очередная идиотская шутка? Не смешно… Чуя нервно улыбается, но вновь бросив взгляд на кинжал, опускает уголки рта. Осознание приходит мгновенно… Это он убил Дазая. Лицо бледнеет, к горлу подступает тошнота, живот скручивается в тугой узел. Осаму не мог… Как он позволил Чуи сделать это?! Он же так хотел умереть по собственной воле, не испытывая адской боли, в паре с очаровательной девушкой. Выходит, Чуя разрушил мечту всей его жизни и лишил бывшего напарника драгоценного желания. И кто он после этого?! — Осаму… — непроизвольно срывается с губ, и влажно блестящие глаза Накахары наполняются слезами. По щекам катится соленая дорожка, срывается с острого подбородка и падает на холодную землю. Чуя тянется к мертвому телу, дрожащими руками прижимает Дазая к себе, зарывается носом в каштановые волосы и вдыхает собственный запах детектива, перемешанный с отвратительной вонью крови. — Нет… Голос хрипит и дрожит, бесконтрольный поток слез пеленой стоит в глазах, горло саднит. Накахара смотрит в ночное небо, сжимает в руках холодное тело и проклинает себя.Порча не жалеет даже самых близких.
Дазай все же добился своего. Чуя окончательно сломан, разрушен, растоптан и уничтожен. Вместе с шатеном умерло и сердце Чуи, он унес с собой в могилу счастливые воспоминания и только сейчас осознанные чувства. Накахара нуждался в Дазае, как в кислороде, был привязан и любил всей своей израненной душой.