164г. — 305г. П.Э.
Хартимар стал ещё прекраснее за это столетие. Живой, весёлый и цветущий. Свет фэа авари и нандор, их весёлый и немного беззаботный характер пропитал древа-дома и потихоньку потёк в самые отдалённые и дремучие уголки Нуарэна. Сам Хартимар преобразился: искусство авари в управлении растениями возросло. У нас появились раздвижные двери, сёдзи, окна самой разнообразной формы, барельефы прямо на живых деревьях и многое другое. Эльфы словно старались перещеголять друг друга в украшении дома и деревьев. Даже стили архитектуры, насколько это применимо к домам-деревьям, активно развивались. Поэтому Сердце Леса стало его истинной жемчужиной. Даже Менегрот меркнет перед живой красотой города авари. Жилые помещения были выращены в стволах уже поистине гигантских деревьев и у самой земли, и на высоте пятидесяти метров. Над всем городом здесь возведены изящные и хрупкие на вид мосты, поражающие своей красотой. Они ведут от дома к дому — здесь можно ходить бесконечно, гуляя по «общественным улицам» в воздухе и заходя в гости. Авари и нандор, эсгал, Зелёные эльфы, как прозвали нас нолдор, любили петь и танцевать. Каждый вечер в самых разных уголках древнего Леса и Оссирианда с окончанием дня начиналось веселье, слышались музыка и смех. А ведь мои подданные жили не только в Хартимаре. Сейчас численность авари и нандор превысила сорок тысяч. Это чуть больше, чем три дома нолдор в Белерианде, и примерно равно численности Дориата вместе с Фалатрим*. И вся эта орава не могла поместиться в одном лесном городе. Всё-таки эльфы принуждены были заниматься сельским хозяйством, а не только собирательством и охотой, как было, когда мы только пришли в Нуарэн. И тёплый, благоприятный климат нам в этом помогал. Сейчас у нас уже появился Амон Тирит, где проживало около двух тысяч эльфов, включая женщин. Детей там не было: их предпочитали не выпускать за пределы Древнего Леса. Ещё было поселение у побережья. Наша Гавань – второй по величине город авари. Конечно, Фареста не сравнится по размеру с городами фалатрим, но у неё есть своё очарование. Например, это единственный город эсгал, построенный из камня и окружённый стеной. Фареста был построен из белого камня, что добывали дальше на юге. Город был огромен, но вовсе не создавал ощущения массивности, как города гномов, в которых я бывала. Удивительно легкий и воздушный, он тянулся вверх острыми шпилями башен, переплетенных изумрудными лентами висячих садов и тонких ажурных мостиков. И окружённый стеной со стороны суши. Пока она нам ни разу не понадобилась, но бережёного Создатель бережёт. Тут была и каменная пристань с кораблями, от взгляда на которые у меня ёкало сердце — я мечтала свали… кхм. Я очень хотела почувствовать свободу моря, к которому, как и все телэри, имела слабость. Поэтому нет ничего удивительного, что многие авари селились здесь. С филатрим у нас был договор, что бухту Балар они избегают, а авари часто приплывают в Эгларест и Бритомбар. Эльфы Кирдана нас и научили строить корабли. Сейчас я со смехом вспоминаю те две несчастные лодки, которые мы соорудили на озере Куивиэнен. Ещё было небольшое поселение на самом острове Балар. Иалэмер, что переводится с аварина как «Вечный праздник». Единственный город эсгал, куда приплывали и жили и авари, и синдар, и фалатрим. Нолдор были у нас редкими гостями. Красивый город с двумя тысячами поселенцев не только из эсгал. Я бы назвала его курортным по меркам прошлого мира. Здесь авари любили отдохнуть, «развеяться» и пообщаться с сородичами, которые с удовольствием обменивались товарами. Лаиквенди же словно из противоречия авари всё-таки предпочитали леса, а не море, и шли ровно в противоположную сторону — в Оссирианд. Их маленькие поселения теперь были раскиданы от Амон Эреб до южного окончания Нуарэна. Авари они к себе азартно заманивали, но тем скорее было интересно просто посмотреть на новые места и вернуться в Древний Лес, который они буквально чувствовали. Здесь они ощущали себя в безопасности и спокойно отпускали даже сравнительно маленьких детей гулять по чаще леса. Каждый эльфёнок знал, как договориться с Лесом, чтобы вывел из чащи, знал, что даже хищник не нападёт, а скорее обогреет холодной ночью, знал, как позвать прирученных волков. Именно поэтому семей нандор и авари с детьми за пределами Нуарэна просто не было — если пара решала завести ребёнка, то они возвращалась из Оссирианда. Благословенные дни спокойствия Белерианда. К северу от Амон Эреб поселился младший из феанорингов, Амрас. Путь до него был не самый близкий, но нандор и стражи из Амон Тирит сейчас не так настороженно относились к этим охотникам и с удовольствием торговали и общались. Единственный наш постоянный контакт с нолдор. Ещё я сравнительно часто общалась с моими племянниками, детьми Финарфина. Но действительно подружилась и доверяла только одному. Финрод вместе с Галадриэль часто посещал Менегрот, куда наведывалась и я. В отличие от сестры, Финрод всё-таки решился со мной поговорить, а затем часто стал приходить в Оссирианд ради встречи со мной и эсгал, с которыми также подружился. Племянник очень любил путешествовать и часто покидал Нарготронд, где правил. Иногда Финрод приходил в Оссирианд с несколькими своими эльфами, а порой его сопровождали и другие Владыки нолдор. Так у нас побывали и Маэдрос, и Маглор, и Тургон. Был и Ородрет, но всего пару раз. Как бы то ни было, именно с Финродом у меня оказались самые тёплые отношения. Наверное, я бы даже пригласила его в Нуарэн и Хартимар, настолько доверяла, но не хотела вызывать раздражение остальных эсгал. У многих появились друзья из других народов, но рассказать о Сердце авари, а тем более показать Нуарэн было нельзя. С Галадриэль я не общалась нигде, кроме как в Менегроте, куда она приходила каждый год, чтобы обучаться у Мелиан, как и я когда-то. Так что говорили мы только на деловые темы, предпочитая не оставаться наедине. Например, я сбегала к Лютиэн или Галадону с сыновьями. Мальчишки выросли, а Келеборн уже давно осторожно ухаживает за гордой Галадриэль. Вроде потихоньку сближаются. Я помнила, что они станут супругами и переживут даже Третью Эпоху, в отличие от почти всех остальных выдающихся квенди этого времени… Ещё вместе с Финродом в Оссирианд приходили его братья, Ородрет, Ангрод и Аэгнор. Пусть я сдружилась с ними не так сильно, как с Финродом, но дружеские и родственные отношения мы поддерживали. Но даже при всём великолепии и красоте Нуарэна и разнообразии гостей на границах моих владений, я не могла долго сидеть в Хартимаре или Амон Тирит. Это было просто скучно. Значительную часть времени я проводила в Фаресте, наслаждаясь морем и уходя в плавания под нервные завывания старейшин. Они опасались, что однажды я просто не вернусь, уплыв в Аман. Глупости. Я никогда не грезила Благословенной землёй. Мой дом — Белерианд и Средиземье. Здесь слишком много интересного, чтобы идти под крылышко непонятным айнур. После знакомства с Сауроном я слишком хорошо поняла, насколько они отличаются от квенди. Так вот, Фареста был моим третьим любимейшим местом после Хартимара и… Иалэмер. Город вечного праздника. Оправдывая своё название, здесь каждый вечер звучали музыка и смех. Живой, несмотря на каменные строения, весёлый, шебутной. Здесь всегда были гости со всех концов Белерианда, торговцы, путешественники. Здесь постоянно звучали аварин, синдарин, нандорин и иногда даже квенья. Гавань всегда была заполнена белыми парусами, торговые ряды товарами всех эльфийских народов. Именно здесь я проводила значительную часть времени и принимала гостей. Иалэмер посетил даже Элу Тингол с дочерью, приплыв вместе с Кирданом из Эглареста. Дядя был в восторге от морской гавани эсгал, брат тоже. Впервые за века я видела, чтобы Эльвэ улыбался так искренне и беззаботно, танцуя в кругу квенди из разных народов на главной площади в свете серебряных и золотых зачарованных огней. Он словно ненадолго сбросил маску величественного Короля, став всего лишь одним из своего народа. Он отдыхал душой. Лютиэн… Моя милая племянница была просто заворожена жизнью вокруг. Её глаза горели восторгом и ликованием. Простые и безыскусные, но изящные и искренние праздники и танцы воодушевили её намного сильнее, чем приевшийся за века этикет и позёрство синдарского двора. Когда пришла пора ей с отцом вернуться в Менегрот, у Лютиэн на глазах стояли слёзы. Теперь она при каждом моём посещении Менегрота старалась присоединиться в обратном пути, если я собиралась плыть по морю. Меня это забавляло и радовало – я всё лучше узнавала племянницу, Тингола — раздражало. Брат полюбил Иалэрем, но искренне считал Менегрот лучшим, и чаянья дочери его обижали. Вот милой принцессе и не так уж часто удавалось вырваться из Дориата ко мне или Кирдану. Её вообще очень неохотно отпускали за пределы Завесы Мелиан. Не совсем правильное решение на мой взгляд, но вмешиваться я не собиралась. Девочка и так вырастет душевно, пусть взросление и растянется на столетия. В 305 году, словно гром среди ясного неба, ко мне явился посланник от нандор, что жили в Оссирианде, с новостями, которые меня заставили занервничать. В Белерианд пришли люди.***
Итильбор, представитель лаиквенди в Совете Нуарэна, мрачно смотрел на эльфийку напротив. Милаэ была близкой подругой Владычицы Силмэрит и всегда в курсе дел королевства и своей Владычицы. И хотя не имела официальной власти, перечить ей не стоило даже ему. — Как хорошо, что я встретила вас! — девушка подхватила эльфа за руку и практически потащила через коридоры Амон Тирит в только ей известном направлении. — Амаурэя и остальные уже прибыли в крепость, но Владычица хотела сперва побеседовать с вами, лорд Итильбор. Только приехавшему эльфу, который едва успел переодеться, оставалось лишь смириться. Вскоре они достигли запертых дверей, у которых стояла стража в полном доспехе и с секирами, что было необычно. Полный доспех лишал почти всех преимуществ эльфийского тела, кольчуги были слишком громкими, вот эсгал и предпочитали носить в условиях леса кожаные кирасы и неполные латы, луки и короткие мечи. Зато гвардейцев всегда отличить можно. И понять, что Владычица здесь. Один из стражей доложил о посетителях и тут же распахнул дверь. Итильбор в очередной раз поразился строгой красоте очередного кабинета Силмэрит. Именно он в своё время сопровождал Дэнетора в Менегроте и помнил, как Король Тингол принимал всех в тронном зале, где всегда были десятки придворных. Здесь же было просторное помещение с высокими потолками и большим окном. На стене висела карта, было несколько шкафов со свитками, стол, за которым обычно работала Рителлэ, и второй стол с несколькими креслами для посетителей в углу. — Здравствуй, Итильбор! — Владычица мягко улыбнулась, восседая в кресле у открытого окна. В свете восходящего Анара Силмэрит казалась воплощением женственности и красоты, но в то же время вся её фигура излучала спокойную властность и величественность. Одного взгляда хватало, чтобы понять: Амаурэя чётко знала, к чему стремится, и привыкла к повиновению окружающих. — Видела сегодня твоего сына. Саэрос делает успехи на военном поприще. Честно говоря, я удивлена: при первой встрече мне показалось, что он больше всего ценил красивые одежды, драгоценные камни и украшения из золота и серебра… Да и одевался он всегда очень ярко. Как же он оказался в Амон Тирит? Да ещё и изменился так сильно. Вырос. Возмужал. Мужчина в очередной раз подивился, как эта хрупкая на вид женщина жёстко держит в своих тонких пальчиках всех эсгал и, как эльф подозревал, тщательно отслеживает и корректирует ситуацию в Дориате и Фаласе. Ей даже после столетнего отсутствия никто не смог помешать вернуться на трон. Не захотели. И не смогли. И сам Итильбор, как и когда-то его племянник Дэнетор, стал одним из столпов власти Силмэрит. Потому что заразился от ныне покойного Дэнетора искренним восхищением и уважением к этой необыкновенной женщине. — Это я отправил Саэроса сюда, — пожал плечами Итильбор. — Оставлять его без присмотра в Хартимаре мне не хотелось, жить со мной в Оссирианде он не пожелал. Сошлись на службе здесь. Хотя он противился, — фыркнул эльф. — Очень. Не любит он оружие. Но комендант крепости – мой хороший друг. Мы потихоньку учим Саэроса жизни. — Вот как… Не перестарайтесь, — Силмэрит задумчиво прикусила губу, но тут же улыбнулась. — В этом деле не стоит сильно давить, но лично мне изменения в мальчике нравятся. Возможно, лет через пятьсот он станет достойным преемником для тебя. — Всё это прекрасно, но нам стоит поторопиться и обсудить до начала Совета, что делать с нашими гостями, — голос раздался с балкона, заставив Итильбора дёрнуться от неожиданности. В комнату шагнул статный сероглазый эльф с платиновыми волосами, заплетенными в десятки мелких косичек, которые в свою очередь заплетались в более толстые. Одет он был в странное многослойное фиолетовое одеяние. Сверху был длинный кафтан с воротником-стойкой, широкими рукавами, один из которых при поднятии руки съехал и продемонстрировал плотно облегающий запястье рукав от кофты; полы кафтана расходились от широкого ремня и заканчивались острым концом сзади, почти достигая земли. Спереди по плечам и груди спускалась тёмно-синяя, почти чёрная ткань, щедро расшитая серебряными рунами, она тоже заканчивалась острым концом, но спереди и на середине голени. Под ней были видны тёмные штаны и сапоги. Итильбор на секунду задумался, как Вариал каждый раз одевается и заплетается, если каждый день демонстрирует величие своих подопечных и Леса в целом. И кто вообще придумал столь эксцентричный наряд? Фиолетовый, тёмно-синий и серебряный, пф! Одно слово: маги! Только зачарователям мог прийти в голову столь странный наряд для повседневного ношения. Но стоило признать, что Вариалу, главе магов Нуарэна, это одеяние было к лицу. — Тогда что же вы не явились чуть раньше, чтобы сразу поднять нужную тему? — с вызовом спросила Милаэ. Сузивший глаза Вариал уже хотел что-то сказать, но с того же балкона появился Эльмо и, добродушно похлопав заклинателя по плечу, хмыкнул: — Не стоит ссориться, господа и дамы. У нас есть ещё несколько часов в запасе. Но и правда следует начать сейчас. — Ты прав, брат. Нам не стоит ссориться, — пресекла все попытки неповиновения Силмэрит. — Присаживайтесь, и начнём. Итильбор, поведай нам о том, что смог узнать о пришедших в Оссирианд эдайн. — Кхм, на данный момент горы пересекло около тысячи. Мы не контролировали ту территорию и заметили только недавно. Сейчас основное скопление эдайн находится вот здесь, — эльф показал место на карте. — Они не говорят ни на одном из языков квенди, их быт весьма прост и примитивен. Мы смогли поговорить с лидером людей, неким Беором через осанвэ. Эти… эдайн бежали от Моргота. Падший вала давно властвует в умах людей на востоке… В комнате поднялся невообразимый шум. Всего три эльфа и эльфийка кричали, возмущались и протестовали, не желая верить. Вскочивший с места Эльмо посмотрел в сторону сестры и наткнулся на мрачно-задумчивый взгляд. Силмэрит переплела тонкие пальцы и наблюдала за остальными сузившимися глазами. Эльф запнулся, замолчал и сел на место. Скоро и все остальные заметили неладное, замолкли и смущённо вернулись на места. — Вы закончили? — голос Владычицы звучал ровно, певуче, но в нём звенели сталкивающиеся льдинки. Эльфы пристыженно молчали. Но их можно было понять — каждый застал то время, когда Моринготто свободно ходил по Белерианду… И не хотели повторения. — Про Моргота и то, что он в состоянии покинуть Ангбанд, мы поговорим позже. Сейчас же вернёмся к эдайн. Итильбор, что ещё известно? — Сейчас пришло всего около тысячи эдайн, но всё племя насчитывает больше четырёх. Это основное. — Как к ним относятся нандор? — спросил Вариал. — Не слишком радушно, — пожал плечами эльф. — Эдайн, они… Как бы сказать, не чувствуют природу. Они чужды мировоззрению эсгал. И ближе к тем же нолдор, если не считать их полной безграмотности в искусствах и ремёслах. — Ясно. Итак, прошу каждого ознакомиться вот с этими отчётами. Это заметки командиров патрулей, которые так же общались с эдайн через осанвэ. И выскажитесь, что думаете об этом…***
Я задумчиво теребила тонко выделанные листы бумаги, пока все советники собирались в зале. Малый или Внутренний совет, состоящий всего из пяти моих самых доверенных эльфов, закончился час назад. Мы долго обсуждали и спорили о том, как реагировать на появление эдайн, настроение было весьма мрачным. Появление в Белерианде людей – не самый хороший признак. Мирное время подходит к концу. Думаю, у нас осталось всего несколько лет на подготовку… Итильбор был резко против людей на территории нандор. Он утверждал, что его квенди весьма настороженно и неприязненно относятся к вторгшимся на исконно их землю людям. Рассказывал о том, что эдайн не ценят природы и зверей, и с искренним ужасом предполагал, что будет, если короткоживущие придут в Нуарэн. Вариал, услышав это, тут же поддержал нандор в запрете посещения Древнего Леса. Он же, как истинный учёный, указал на срок жизни эдайн и сроки рождения детей. Да, сейчас людей мало, но что для квенди пара тысячелетий? Его нервировало, как в будущем на эсгал скажется подобное соседство. Эльмо, услышав всё это, не был настроен оптимистично относительно проживания эдайн на нашей территории. И вспомнил настроение некоторых эсгал относительно нолдор или синдар, смотря с кем успели поругаться. Предположить реакцию на «оккупантов» наших территорий и к тому же с сильно отстающей культурой можно было легко. Милаэ была более дружелюбна, предложив, как минимум, помочь в первое время, а там смотреть по ситуации. Можно будет попросить покинуть Оссирианд. Я же собиралась лично поговорить с Беором и остальными эдайн перед окончательным принятием решения, но почти не сомневалась в нём. Кто там должен был встретить эдайн? Мой племянник? Вот Финрод их и заберёт к себе. А до этого момента я помогу людям, чем смогу. У такого решения было несколько причин. Во-первых, неприязнь нандор. Мне не нужны были распри в моём королевстве, а эльфы однозначно высказались против. Во-вторых, люди любопытны и не столь благородны и возвышенны, как квенди. И это правда — я хорошо чувствую разницу между мироощущением человека и эльфа. Бессмертные вовсе не эталон благородства, но они олицетворяют собою людей, наделенных многократно увеличенным эстетическим и творческим потенциалом, большей красотой, более долгой жизнью и благородством. И именно им я могу доверять с большей уверенностью, чем людям, чьи поступки я помню по своему прошлому миру. И, будь у меня выбор, я бы жила в мире, где есть только эльфы. Или хотя бы отделила свой народ от эдайн. В-третьих, как я уже отметила, люди любопытны, а Нуарэн — закрытое место. Без сомнения, кто-нибудь забредёт в Древний Лес. И я не поручусь, что патрули успеют выловить вторженца живым и здоровым. Один человек, которому запрещено по нашим законам покинуть Нуарэн, второй, третий… Пойдут слухи про Проклятый Лес, откуда не возвращаются, и всё это на фоне скорого прорыва осады Ангбанда. Мне такого не надо. Поэтому сейчас эсгал будут помогать новой расе, наладим отношение с племенем Беора, будем учить. А через пару лет, когда остальные люди доберутся до Оссирианда, я познакомлю с эдайн Финрода. Беора я сразу предупрежу, что мой народ недоволен их появлением, но мы готовы подождать и помочь, а потом я найду тех, кто покажет им уже разведанные, но незанятые территории. Племянник не откажется помочь людям и мне и позаботится, чтобы племя Беора нашло новый дом. Вассалы ему не помешают, а эсгал хватит дружественного отношения. О том, чтобы эти люди не забыли, кто им помог, я позабочусь. Вторая повестка дня - Моринготто. То, что он лично являлся людям, уходя из Ангбанда, для меня секретом не было - только во время отсутствия вала Саурон посмел держать меня рядом с собой. То есть сейчас Падший вернулся в крепость. Но вот раскрыть такое без доказательств я не могла. Теперь могу. Эта новость обеспокоила всех во Внутреннем совете. Уже представляю, что будет твориться в его расширенном варианте. На этой волне моё решение позволить эдайн несколько лет жить рядом и вовсе не вызовет возражений. А Моргот... Он проблема всех квенди Белерианда. Вот вместе и будем решать. Завтра разошлю письма с доказательствами. Посмотрим, кто как отреагирует. Я повернулась к выжидающе смотрящему на меня Совету и довольно улыбнулась. Да, так и поступлю.