399г. П.Э.
Эльф размеренно бил молотом, отстранённо наблюдая, как деформируется металл. Это была почти медитация, обычно помогающая успокоиться и привести мысли в порядок. Столетия практики позволяли делать всё не задумываясь, легко и непринуждённо, если так можно сказать о работе в кузне. Пожалуй, только это спасало будущий меч от того, чтобы быть испорченным и переплавленным, потому что мысли кузнеца были слишком далеко от действительности. — Проклятье! Эол бросил заготовку в воду, откуда послышалось злое шипение, сорвал фартук и рукавицы и почти выбежал из дома. Прохладный вечерний воздух заставил его поёжиться и замедлиться. Вздохнув, эльф осмотрелся и побрёл в полумрак леса, подальше от кузни, дома и… семьи. От жены и сына. — Проклятье… Ты об этом говорила, Силмэрит? Когда ты перестанешь доверять своему сыну, как и он тебе, привези его и жену свою ко мне. Я даю разрешение чужакам посетить Хартимар, Сердце Леса. Слева мелькнула тень. Присмотревшись, Эол увидел Маэглина. Тот тоже заметил отца, гордо отвернулся и направился к дому. Тёмный эльф вздохнул, бездумно идя куда-то. Он злился, бесился, но не мог убедить сына и жену. Аредэль недовольно хмурилась, не соглашаясь с его словами, но и не отстаивая свою точку зрения до конца, Маэглин… Сын бунтовал, огрызался уже на любое слово. Сначала Эол думал съездить к гномам, дать всем побыть наедине, подумать. Возможно, даже он бы смягчился, если бы не видел каждый день в глазах Маэглина огонёк гордого бунтарства против даже не мнения о нолдор, а просто отца. Подростковый бунт, да. Кажется, именно так говорила Силмэрит, когда Милаэ жаловалась на дочерей… Силмэрит. Погибнешь и ты, и супруга твоя, а сын станет причиной большого несчастья и тоже сгинет. Пожалуй, именно это удерживало сейчас эльфа дома. Что, если он уедет, и что-то произойдёт? Что именно приведёт к смерти всей его семьи? Развернувшись, эльф направился домой. Ужин проходил в напряжённом молчании — лишь Аредэль пыталась общаться, разрываясь между всё больше и больше мрачнеющим мужем и высокомерно отворачивающимся сыном. — Собирайтесь. Завтра утром мы отправимся к… Владычице моего народа, — внезапно заговоривший Эол заставил всех вздрогнуть от неожиданности. — Мы направляемся в Менегрот? — удивилась эльфийка. Тёмный эльф никогда не выказывал большого уважения к Владыкам Дориата, а их дворец и вовсе не любил. — Нет. Я не синда! — раздражённо отрезал Эол. — Я из авари, и пусть живу в Нан Эльмонте, Элу Тингола своим Королём я не считаю. У меня нет ни Короля, ни Королевы. Я изгнанник. — И что потом? — враждебно спросил подросток. — Если мы попадём в королевство эсгал, то нам не будет пути назад! Ты просто хочешь нас заточить у этого отсталого народа, чтобы мы не могли посетить нолдор! — подскочил с места Маэглин. Эол одеревенел. В его душе поднялась дикая ярость. Никто не смел оскорблять Скрытый народ! Тем более его собственный сын! Тот, в чьих жилах текла кровь авари! Тёмный эльф просто задыхался от ярости под испуганным взглядом супруги. Если он не хочет придушить своё порождение, то ему надо уйти. Сейчас. Но сначала стоит прояснить некоторые моменты, чтобы сынок ненаглядный не растворился на просторах Белерианда этой ночью. Хотя Эол бы почти не расстроился. Но в этом случае мальчишка и дальше будет позорить отца! — Ещё до того, как я в первый раз покинул… королевство авари, Рителле, предвидя, что свою пару я найду за пределами её владений, сделала для меня исключение. Она лично дала мне позволение привести к ней мою семью. А после покинуть город эсгал. Поэтому в отличие от посещения Гондолина, мы всегда сможем уйти. Собирайтесь. И, Маэглин… Если ты оскорбишь лесной народ ещё раз, то пожалеешь об этом.***
Аредэль Ар-Фейниэль с любопытством осматривала поля и леса, ведь они уже приближались к границе, за которую представителям всех народов, кроме лаиквенди и авари, пути не было. Конечно, если они не хотели остаться там навсегда. А жить с дикарями желающих не было. По крайней мере так ей говорили в Гондолине. Эльфийка слышала рассказы о Спрятанном королевстве эсгал и его Владычице, но это были лишь слухи. Говорили, что Силмэрит Эквирит прекрасна и нежна, словно отражение ночного неба на водах Куивиэнен. Что лучшей правительницы авари не нашли, и преданно следуют за ней и поныне, как шли от того самого озера, хотя ранее отвергли Эльвэ и Финвэ. Говорили, что она слаба и не может защитить свой народ и поэтому прячет его за спинами нолдор, что ни разу в жизни не держала в руках меч и до дрожи боится Павшего Вала. Говорят, нет никого, кто лучше эсгал чувствует землю Белерианда, что каждого, кто перейдёт границу, будь то квенди или морготов зверь, мгновенно настигнет отряд рейнджеров. Говорят, что лесной народ с готовностью учится у каждого, кто может обучить, и отдаривается в ответ. Корабли эсгал ныне лишь немногим уступают фалатрим, а товары из дерева и металла, что они привозят в Иалэмер, необычны и искусно сделаны. Другие с усмешкой говорят, что авари и лаиквенди до сих пор живут в лесах, перебираясь с места на место, что прекрасный Иалэмер на самом деле воздвигли другие народы, а то и сами айнур, чтобы не дать отсталым народам и вовсе исчезнуть в лесах. Что лесной народ умеет лишь петь и танцевать, любуется небом и цветами, потому что не умеет обрабатывать каменья или подчинять металл. Брат Аредэль, Тургон, относился к эсгал несколько презрительно и высокомерно, считая недостойными внимания в отличие от жителей Гондолина, что были искусны и в военном деле и в ремёслах. Он видел синдар, как они живут, что уж говорить о авари и лаиквенди, у которых не было Мелиан, чтобы научиться всему? Впрочем, Фингон, который встречался с Силмэрит, отзывался о Владычице очень уважительно, как и Финголфин. Они считали её очень мудрой и сильной личностью, которую вовсе не случайно избрал своей предводительницей столь свободолюбивый народ. Брат и вовсе говорил, что Аредэль похожа на Королеву эсгал, что они обе необычайно сильны духом и упорны. И вот теперь самой Аредэль выдалась возможность узнать правду, которая неуловимо скользит в столь противоречивых слухах. Это очень волнительно. Ведь Эол даже от неё бережно хранил тайны эсгал, как в будущем придётся хранить и ей с Маэглином. Женщина бросила косой взгляд на мужа. Закованный в чёрные доспехи эльф был молчалив и напряжён, всматриваясь вдаль, где уже виднелся Амон Тирит. По его словам их уже давно сопровождает отряд, но не препятствует проезду. А значит, Владычица эсгал уже ждёт гостей. И говоря это, Эол бледнеет всё сильнее. Аредэль почти видит метания мужа, его мечту вновь увидеть свой народ и дом, и страх явиться пред очи к той, что он безмерно уважал и… любил? Сердце эльфийки кольнула ревность, но тут же ушла — для Эола Силмэрит была подругой, почти сестрой, но не возлюбленной. Аредэль не знала из-за чего Эол и Силмэрит поссорились, но чувствовала, как её муж винит себя. Она ощущала, что эльф тоскует и давно хотел вернуться, попросить прощение за тот единственный раз, когда не смог принять решение подруги, но гордость… О! Больше ста лет гордость не позволяла Тёмному эльфу и смотреть в сторону Западного Белерианда. Он даже Иалэмер не посещал, словно не желая смотреть в глаза сородичам. Зато жадно ловил среди синдар слухи о появляющейся там Силмэрит. Но теперь он наконец-то отправился в путь вместе с семьёй. Что же стало причиной? Конфликт в семье? Эол не любил нолдор, но и о своём народе ничего не рассказывал. Даже сама Белая дева долго думала, что он из синдар, чем очень разозлила в своё время Эола. Возможно, эта встреча действительно нужна. Всем им. И Аредэль, чтобы познакомиться с окружением и практически семьёй мужа, и Эолу, мучающимся из-за своего изгнания, и Маэглину, который сделал неправильные выводы из рассказов матери о её семье и начинает презирать отца. Тут Аредэль ошиблась, да, но не молчать же ей было о достижениях нолдор и великолепии Гондолина! — Какая встреча! — насмешливо воскликнул встречающий их у ворот Амон Тирит квенди. — Я даже не поверил, когда мне сообщили, что ты возвращаешься, Эол. Пришлось гнать волка, чтобы успеть сюда к закату. — И что же тебя удивило, мой дорогой друг? — Аредэль с удивлением наблюдала, как губы мужа разошлись в незлой усмешке. — Много столетий назад Рителле даровала мне право привести в Нуарэн мою семью для знакомства с Владычицей и традициями авари. Я всего лишь исполняю её неозвученное пожелание. — Многое изменилось с того момента, — пожал плечами эльф, дожидаясь, пока путники не отдали подошедшим слугам лошадей, после чего представился Аредэль и Маэглину и пригласил в крепость. — Например, ты больше не тот, кому рады в Нуарэне. Ты теперь изгнанник, — необычайно жёстко закончил мужчина. — Синда. — Осуждаешь? — Эол отвёл взгляд и сжал кулаки. — Это был твой выбор, друг, но ты очень расстроил Рителле. И это тогда, когда она едва успела вернуться к нам. Это заметили многие. Возможно, тебе не стоило бы появляться в Лесу, но… — Но? — Но Силмэрит тебе обрадуется. Если не накосячишь, всё будет отлично. Всё будет хорошо, — он остановился у пары дверей, на одну из которых показал Маэглину, а на вторую супругам, после чего положил ладонь на плечо Тёмного эльфа. — Старый дурак, почему ты раньше не явился?! Мы все по тебе скучали! И сына с женой давно стоило с остальными познакомить! А то забаррикадировался в своём лесочке и сидит! На эту тираду Эол расхохотался и сжал эльфа в дружеских объятьях. — Спасибо, Итильбор. Теперь я не волнуюсь, что меня не пустят и на порог Хартимара. Прямо гора с плеч! — Говорю же: старый дурак! Аредэль и Маэглин шокировано наблюдали за хохочущими эльфами, впервые видя такие несдерживаемые эмоции у Эола. А Тёмному эльфу было хорошо: он словно вновь стал молодым, сбросил с плеч давящий груз опасений и вскрыл гнойную рану, которая болела столетия, а он старательно её игнорировал, что только ухудшало ощущения. Он вернулся домой, где его, оказывается, всегда ждали. И пусть квенди много времени проводил за пределами Нуарэна, его сердце было именно здесь. — Дорогой, а что за Нуарэн и Хартимар вы упоминали? — спросила Аредэль, когда вся семья села за поздний ужин. — Изначально Нуарэн это Древний Лес, в котором авари осели, когда пришли в Белерианд. Остальные народы называют его Тур-Им-Дуинат. Позже Нуарэном, что с аварина переводится как «Край Тайн» или «Скрытый край», стали называть всё королевство эсгал. Наша столица, расположившаяся в глубине Леса получила название Хартимар, «Сокровище сумерек». Наш путь лежит именно туда. Эол был расслаблен и улыбался, с удовольствием рассказывая о землях и быте эсгал. Даже Маэглин с интересом слушал и не язвил, с удивлением и неким стыдом понимая, что авари вовсе не такие дикие, как он думал.***
— Это что? Спустившаяся вместе с мужем на завтрак Аредэль поражённо рассматривала потрёпанного сына, на лице которого расцветал прекрасный фингал. Маэглин независимо отвернулся от родителей, уделяя всё внимание еде, вызывая всё большее раздражение отца. — Я так понял, наши сыновья не сошлись во мнениях, — рассмеялся присоединившийся Итильбор. — Мы в ближайшие дни встречаемся с Владычицей Нуарэна, а ты так выглядишь?! — почти простонал Эол, мечтая придушить несносного мальчишку. — Полно тебе, — приподнятое настроение Советника от лаиквенди ничто не могло пошатнуть. — Думаю, мы стали свидетелями зарождения дружбы. — Или вражды до смерти, — нахмурилась Белая дева, заметив вскинувшегося Маэглина. — Ну, дружба-соперничество тоже неплохо и способствует развитию. На пользу пойдёт обоим в любом случае. А синяк успеет сойти. И могу тебя обнадёжить, Эол: Саэрос тоже ушёл не совсем целый. — Ну, хоть здесь не опозорил, — проворчал Эол, за что получил локтём в бок от супруги. — Я провожу вас до Хартимара. Давно хотел столицу навестить, а тут и повод неплохой. Наконец-то я познакомился с девой, которой оказалось под силу окольцевать нашего отшельника. — Это кто кого окольцевал! — возмутился Тёмный эльф, на что Аредэль преувеличенно смущённо потупилась и повернулась к веселящемуся лаиквенди. — Полно вам… Оставьте моему мужу хоть какие-то иллюзии! Дева поцеловала в щёку замершего Эола и вернулась к трапезе. Ей здесь нравилось, Итильбор, старый друг и товарищ мужа, был весьма приятен в общении. Интересно, какими окажутся Силмэрит и остальные его друзья? Эльфийка уже предвкушала эти встречи. Ещё больше она развеселилась, когда советник под злое шипение Маэглина представил капитана сопровождающего их отряда. Им оказался высокий блондин с зеркальным Маэглинову синяком на высокомерной мордашке. А заметив, какими взглядами Саэрос обменивается с Маэглином, заботливая мать решила не вмешиваться. Всё-таки Итильбор был прав: общение с другими квенди сыну было нужно. А во что переродится столь интересное знакомство покажет время.***
Через несколько дней неспешного продвижения Аредэль наконец-то увидела легендарный Тур-Им-Дуинат. Гигантские деревья возвышались на десятки метров, словно скалы, подавляя своим древним, мистическим величием. Древний Лес был окутан тайнами и легендами, о которых нолдор поведали синдар. И сами нолдор столкнулись с ними, когда неосмотрительно исследовали побережье, дойдя до бухты Балар. Тур-Им-Дуинат — один из немногих регионов, где орки и гоблины не осмеливались появляться и в самую беспокойную пору Белерианда, а если они приходили в Древний Лес, то никогда не выходили обратно, да и для квенди здесь небезопасно. Немногие оказавшиеся здесь любопытные путники рассказывали многое. Странное. Этот Лес не подчиняется обычным законам природы. Среди корявых ветвей и в густом подлеске движутся тёмные фигуры, между деревьями мелькают еле заметные проворные крошечные призраки, мелькают хищные оскалы огромных волков. Тур-Им-Дуинат живой и разумный, он видит и чувствует всё, что происходит в его пределах, он осторожен и скрытен и стремится уничтожить всех желающих вступить на его территорию. Древний Лес не подчиняется естественным законам природы, и время в нём течёт не как обычно. Так, квенди, чей путь пролегал под сенью его ветвей, могло показаться, что прошло лишь несколько часов, но, вернувшись домой, он, если оставался в живых, мог обнаружить, что миновали сотни лет. Равно он мог бы плутать в Нуарэне многие десятки лет, а по возвращении узнать, что во внешнем мире прошло только несколько минут. Тур-Им-Дуинат живее любого обычного леса — его ориентиры и поляны изменяются и перемещаются. Что ночью было поляной, следующим утром может стать непроходимым лесом, а тропинки сами собой в течение нескольких часов часто исчезают или вновь появляются. Большинство пытавшихся войти в Нуарэн, несмотря на все их усилия продвинуться, неизменно возвращалось туда, откуда они начинали. Даже если они старались идти прямо, они всегда поворачивали к выходу из леса. Многих путешественников, упорно стремившихся проникнуть в Лес, находили на его опушке бессвязно бормочущих о чём-то. Конечно, если они вообще возвращались. Потом несчастные приходили в себя, но не могли ничего поведать об увиденном, а от одной мысли вернуться под сень Древнего Леса их начинало трясти. Это место пугало всех квенди, и вскоре лишь авари и лаиквенди рисковали приближаться к разумному Лесу, а иногда, по слухам, и входить в него. Страшное место. Ненормальное. Чужое. Кто бы мог подумать… Никто. Никто не догадывался, что Тур-Им-Дуинат стал пристанищем авари, а потом и лаиквенди. Их столицей, Сердцем. Все предполагали, что главный город находится в Оссирианде, а Тур-Им-Дуинат даже эсгал обходят стороной. А оказывается, эсгал сами создали Ужас Древнего Леса, отпугивая всех любопытных. «Те, кто отказались» и «зелёные эльфы» объединились, сумев всех обмануть. Теперь это поистинне народ, «скрытый за лиственным покровом». Аредэль была опытной охотницей, но стоило ей войти в Нуарэн, как чувства словно отказали. Лес демонстрировал ей одно, скрывая другое. Он жонглировал своими приметами, словно опытный маг, навевал мороки. Белая дева оглянулась на своих спутников, но никто не выглядел удивлённым, словно видели сквозь все иллюзии. Только Маэглин растерянно смотрел на змеящиеся по земле следы, которые будто бы в насмешку казались то волчьими, то медвежьими, а то и вовсе неизвестного зверя. Эсгал появились словно призраки. Быстрые, бесшумные. Они были частью Леса, ничем не выделяясь на его фоне. Казалось, стоит стражам с ледяными глазами замереть в тени, как они станут молодыми деревцами. Их навыки скрытности были почти неестественными. Такими же странными, как мощные волки, что сопровождали пограничную стражу. Некоторые хищники шли рядом с отрядом, кто-то спокойно и легко нёс на себе воинов, словно лошадь, а в полутьме Леса мелькали золотые глаза, внимательно наблюдающие за гостями. Аредэль наблюдает за новым эскортом, и в её душе зарождается страх. И восхищение. Каждый из родов квенди несёт своё наследие, свой темперамент и, можно сказать, духовное воплощение. Нолдор были земными недрами, неприступными каменными скалами, гибким, прочным металлом, который может стать и клинком, и кузнечным молотом. Фалатрим навсегда отдали своё сердце неповторимому и непредсказуемому морю, впитали его в себя. Синдар напоминали разных зверьков, принявших по своей прихоти эльфийский облик. В каждом из них чувствовалось это единение с природой, эта любовь к тому, что их окружает — именно природному, а не искусственному. Этим они напоминали эсгал. Народ Нуарэна был родственнен своим серым спутникам или силам природы — по-настоящему ни хорошим, ни злым. Лесные эльфы, подобно спокойному озеру, могут выглядеть безмятежными, прекрасными и очаровательными или столь же пугающими и разрушительными, как ураган. Стражи границы. Стражи Леса. Позже Аредэль поняла, что тот отряд вовсе не был исключением. Нет. Эсгал прочно слились со своим лесным домом, а их нрав, отражая влияние Нуарэна, изменился. Даже маленькие дети были частью Леса, что отделяло их от иных народов квенди. Они все были другими. Они — стражи леса, а их судьба крепко переплелась с судьбой Нуарэна: если бы лесу суждено было погибнуть, то лесные эльфы погибли бы вместе с ним. Всегда осторожные и бдительные, эсгал постоянно охраняют Нуарэн, как никакие иные свои земли. Они готовы были покинуть Оссирианд, оставить свои морские города, но Лес был для них священен. Даже входящие в него без злого умысла рассматриваются с подозрением и возмущением и часто находили неотвратимый конец, если желали навредить, либо остаются в нём навсегда. Лесных эльфов совершенно не интересует, что происходит в мире за пределами леса, как поведала однажды Белой деве Силмэрит, и их мало заботят те, кто не принадлежит их народу. Им любопытно, интересно, но навсегда покинули своё царство считанные единицы. Даже Эол вернулся — с усмешкой замечает Владычица, вызывая безмолвное согласие Аредэль. Эсгал готовы участвовать в войнах и битвах за пределами своих земель, чтобы спасти свои дома от будущей угрозы, но воодушевления от этого не испытывают. Если бы лесные эльфы смогли жить без вмешательства из внешнего мира в их волшебные земли, они с удовольствием поступили бы так. Пока Аредэль не знает всего этого наверняка, но сердце чувствует и стучит в ожидании сказки. Ей интересно, сможет ли волшебный Лес покорить её, как это сделали белоснежные башни Гондолина. Именно поэтому Белая дева не возражает, когда их просят оставить лошадей на границе и пересесть на гигантских волков. Только серые хищники смогут нести седоков в гуще леса. Серый мех жёсткий, но приятный, а волк, к восторгу эльфийки, спокоен и легко подчиняется, словно её любимый охотничий пёс. У неё даже мелькает мысль попросить себе щенка — Аредэль всегда немного завидовала Келегорму с его Хуаном. Увлечённая своими наблюдениями, она не сразу замечает, как сгорбился и побледнел муж. — Что не так? Нас же решили принять. Тебе дали шанс объясниться, — хмурится она. — Нет… Нуарэн не отвечает мне. Такого не было даже тогда, когда я столетиями отсутствовал, постигая кузнечное дело у синдар и гномов… Итильбор прав — если мы не получим благосклонности Владычицы, нам стоит тот час покинуть Нуарэн. — О чём ты говоришь? — дева чувствует печаль мужа, видит вновь появившийся в глазах страх, но причины ей не ясны. Но ответ она получает от соперника сына. Саэрос немного непочтителен, но Аредэль готова простить это, уж слишком интересные его слова. Перед её взором раскрывается ещё одна тайна эсгал. Часть пазла, которые ей только предстоит собрать. — Древний Лес живой. Он мыслит, чувствует. Авари и лаиквенди связали с ним свои души, стали его защитниками, за что Нуарэн платит нам заботой. Любой из эсгал может обратиться к нему за помощью, попросить совета, узнать о том, что происходит в любом его уголке. Это наша привилегия. Нет наказания хуже, чем быть отвергнутым Лесом. Тогда забота и защита Нуарэна в тот же миг обернётся ловушкой для разозлившего Лес. Сейчас Эол воспринимается нашей землёй не как один из её подопечных, а практически чужак. Отец рассказывал, как Нуарэн радовался возвращению Владычицы и злился на Эола и некоторых других квенди, что посмели высказать сомнения в Рителле. Эти несчастные весьма испугались, когда их связь с Лесом истончилась почти до исчезновения, — блондин высокомерно усмехнулся, заносчиво поглядывая на Эола. — Нуарэн напомнил всем нам, что мы живём в гармонии с ним и должны считаться с его решениями. Те квенди заслужили прощение Леса, ваше же будет зависеть от решения Владычицы. Эол смотрит на разговорчивого лаиквенди раздражённо и зло, отмахиваясь от вопросов сына. — Ты забыл упомянуть, что в Нуарэне есть лесные тропы, по которым можно за часы пройти расстояние, которое преодолевают за дни. Зато чужаки никогда не выйдут из Леса, всего лишь едва отойдя от опушки. Если так пожелает Нуарэн, конечно. И сейчас мы на лесной тропе, которую прокладывает объединённая воля отряда стражи, но я этого не чувствую. Просто знаю. Или чувствую, но очень слабо. Это… ненормально. — Ничего странного, — вмешался Итильбор, подъехав ближе на своём каштановом волке. Саэрос под его взглядом быстро перемещается во главу отряда. — Ты всё-таки часть леса, но он от тебя закрылся, когда ты отрёкся от связи со своим народом. Так что не нервничай. Нуарэн обижен, но всё ещё любит тебя. — И всё-таки, как же всё это странно… — пробормотал Маэглин.***
Лес был прекрасен. Отряд двигался вглубь уже несколько часов, и Аредэль любовалась этим необычным местом, которое имело тысячи удивительных вещей. Воздух, трава и деревья, даже земля под ногами — все было другим. Это завораживало. Даже Нан-Эльмот, который годами украшала Мелиан, сделав прекраснейшим из земель Белерианда, не мог сравниться с изменчивой, живой, пропитанной ноткой опасности красотой Нуарэна. Древний Лес просто был другим. Близился вечер, в сгущающихся тенях мягко засветились удивительные цветы, оплетающие мощные стволы деревьев. Проходя мимо небольшой поляны, эльфы вспугнули целый рой светлячков, которые тут же закружились вокруг заворчавших волков, обдавая волшебным свечением. Но даже восторг гостей от вечернего Нуарэна померк, когда эльфы вступили в ночной город эсгал. Их столицу. Величественные деревья-дома, излучающие свет, подобно душам квенди, поражали красотой и изяществом. Каждый дом, каждый мост или тропинка были произведением искусства, но выглядели настолько органично и правильно в Сердце Леса, что Аредэль казалось неправильным даже сравнивать Хартимар с Гондолином. Потому что это действительно был дом лесных эльфов, отражением их душ, желаний и стремлений. Здесь не было ничего мёртвого. Только Лес. А ещё здесь были эсгал и тысячи разноцветных огней, опутавших столицу от наземных троп до макушек деревьев. Ото всех сторон были слышны музыка и смех, лесные эльфы разговаривали, кружились в танце и сходились в дружеских поединках, демонстрируя свои умения и развлекая зрителей. То тут, то там мелькали лохматые хвосты, а на спинах волков сидели дети. Детей было много даже в сравнении с благополучным Гондолином, не говоря уже о других крепостях нолдор, — с грустной улыбкой заметила Белая дева. — Добрый вечер, — поприветствовал подошедший эсгал в строгой одежде зелёных цветов. — Вы прибыли поздно, поэтому Владычица повелела показать вам покои для отдыха. С ней вы встретитесь завтра. Следуйте за мной. Итильбор тепло распрощался с семейством Эола и ушёл вместе с почти всем отрядом сопровождения, как и Саэрос. Осталось всего четверо эсгал, которые невозмутимо отправились за гостями Рителле. Никто явно не собирался рисковать безопасностью эсгал в целом и обожаемой Владычицы в частности. — Это гостевой дом, — пояснил Эол. — Ближайший к Сердцу Леса, поэтому здесь селят гостей Владычицы Силмэрит, но бывает это нечасто. И правда — недалеко стояло поистине гигантское даже для этого леса дерево, закрывающее кроной половину Хартимара. — В комнатах есть всё, что может понадобится, если будет нужно что-то ещё, обращайтесь к страже или можете приобрести в городе. Вы свободны в передвижении по столице. — Благодарю. Аредэль с любопытством осматривала дерево-дом изнутри. Он был уютным, тёплым. Здесь хотелось жить. Каждая комната была тщательно отделана, по ровным стенам бежали искусные рельефы растений, а с каждого балкона открывался прекрасный вид на Хартимар или Сердце Леса. Разве что этот дом не был соединён мостиками с другими деревьями, но их наверняка выращивали владельцы домов, чтобы можно было легче бегать в гости к соседям. Эльфийка на третьем уровне нашла явно женскую спальню, которая пришлась ей по вкусу. Здесь действительно было всё, что могло понадобиться женщине после длительного перехода. Даже ванна уже была наполнена и приятно пахла травами, чем Аредэль и воспользовалась. Выйдя из ванной, она задумчиво осмотрелась и направилась к пропущенному во время исследований шкафу. — Хм. Здесь были вещи. Всего несколько, но были. Проблема была в том, что это были не привычные платья, а наряды эсгал. Аредэль, ещё едва въехав в город, с интересом отметила необычные наряды лесного народа. Во-первых, почти абсолютно все, и мужчины, и женщины носили штаны и сапоги с заострёнными и загнутыми вверх носами. Сверху были надетые друг на друга несколько мантий с широкими и узкими рукавами разной длины и спускающиеся чаще всего до середины икры из какого-то лёгкого, летящего материала, перехваченные широким поясом. Подол был очень свободным и совершенно не стеснял движения. Всё это смотрелось очень красиво, особенно когда квенди пускались в пляс, напоминая фантастических бабочек. Вот только как это всё надеть? Помощь пришла в лице постучавшего мужа. Когда Эол вошёл, Аредэль оценивающе осмотрела мужчину и поняла, что хочет. Хочет надеть наряд эсгал. Ей он пойдёт наверняка лучше, чем мужу! Вкусы Эола явно помнили, поэтому на нём был нетрадиционно тёмный наряд, состоящий из нижнего белого одеяния, чья полоска едва виднелась под горлом, поверх него запахнут следующих достающий до середины сапог халат бронзово-коричневого цвета с длинными узкими рукава заправленными под широкие чёрные наручи на запястьях. Поверх этого был длинный чёрный халат, но он не сходился спереди, открывая вид на нижнюю одежду, его рукава были широкие, но едва доставали до локтей. И всё это стянуто тяжёлым широким поясом с металлическими украшениями, от которого впереди шла полоса ткани под цвет нижнего халата, но заканчивалась острым концом и немного выше подолов одежд. Волосы мужчина собрал в высокий хвост с широкой кованной заколкой. Эол выглядел настолько опасно и притягательно, что Аредэль была готова влюбиться в него во второй раз. Пожалуй, встреть он её впервые именно в этом наряде, мужчина бы сам сбежал от её хищного взгляда. Всё-таки она тогда выехала на охоту, а дичь — что Валар послали… Наряды синдар Эолу совершенно не шли, это она теперь знает наверняка. Но сейчас женщину интересовала её собственная одежда. — Давай помогу, — правильно понял её Эол. — Я собираюсь пройтись по Хартимару, Маэглин хочет тоже. Пойдёшь? — Ещё спрашиваешь! Конечно!.. Давай вот это, жёлтое. Аредэль уже успела надеть белую нижнюю рубашку с длинными узкими рукавами, заканчивающимся треугольниками на тыльной стороне ладони, и светлые штаны с сапогами. Под руководством мужа был надет следующий слой — нежно оранжевый без рукавов, который почти полностью скрылся под последним — жёлтым, укрывшим ноги широкой юбкой до сапогов. Рукава верхнего наряда заканчивались у локтей, стянутые на концах внутри лентами. Пояс ей выбрали серебристый с оранжевой серединой, из-под которого спускались чуть ниже колен оранжевые отрезы ткани, каждый из которых заканчивался острым концом. Их было три спереди и один широкий сзади с серебряной окантовкой и узорами. Покрутившись перед зеркалом, Аредэль осталась довольна и подхватила мужа под руку, потащив на выход. На первом этаже их уже ждал немного растерянный Маэглин. Всё-таки, что бы не говорили её мужчины, Аредэль видела, насколько сын похож на отца. Маэглин тоже выбрал чёрный наряд, хотя женщина была уверена, что была ещё как минимум пара других цветов. И волосы убрал в высокий хвост с чуть более простой чем у Эола серебряной заколкой, оставив только две пряди чуть ниже подбородка около лица. Одежда Маэглина была проще родительской и абсолютно чёрной, не считая едва видимой белой полосы от нижней рубашки. Она представляла собой ту нижнюю рубашку и два полностью запахнутых верхних халата, перехваченных поясом с небольшим серебряным орнаментом посередине. Рукава тоже были разной длины: два широких заканчивались на середине предплечья и запястье. Хмыкнув, Аредэль взяла сына другой рукой и вышла на крыльцо, где уже ждали предупреждённые стражи. Сегодня она попытается развеять своих излишне мрачных кавалеров. Глядишь, и Маэглин станет более открытым. Ну, или просто научится общаться с другими квенди. Или это будет Эол. Тоже звучит неплохо.