Обычно Фишеры почти не отмечали Новый год — просто считали это лишним поводом не спать до утра. Но в этом году был весомый аргумент в пользу этого праздника, ведь он был поводом съехаться ещё разок. Городом встречи был назначен Нью-Джерси; Сал честно признался, что хочет приехать в старую квартиру.
У Ларры наконец-то дошли руки повесить на стену постер, который она свистнула из подвала Апартаментов. Ему самое место было закрывать трещину в стене на кухне, чтобы девушка не вздрагивала каждый раз, когда бросает взгляд на это злополучное недоразумение.
Девушка сидела за столом и пила горячий чай — чуть ли ни кипяток, протезник приучил. Телефон неподвижно лежал рядом с её рукой уже пару минут, как только Салли стал печатать сообщение, что синеволосая незамедлительно заметила.
sal_f: малышка, у нас не получится сегодня приехать, с автобусом хуйня какая-то
sal_f: ждём, пока всё придёт в норму, поэтому приедем либо ночью, либо вообще завтра
fishy.l: ох, ну, ладно
fishy.l: отметим вдвоём с Эш
fishy.l: но вас я буду тоже очень ждать, мальчики
fishy.l: передавай привет Джонсону
sal_f: тебе от него тоже привет
fishy.l: люблю вас
sal_f: и мы тебя, малышка
sal_f вышел из сети.
Девушка тяжело вздохнула и цокнула языком. Теперь действительно оставалось надеяться на скорое прибытие Кэмпбелл, которая тоже где-то задерживалась, хотя обещала прийти ещё полтора часа назад.
С Фелпсом за это время не удалось нормально поговорить. Он или специально игнорировал сообщения, либо правда был по уши в делах из-за предстоящих праздников — Ларра, как бы сильно ей не хотелось этого, была обеими руками за первый вариант, хотя она искренне не понимала эту позицию Трэвиса.
Блондин вообще стал каким-то странным после переезда синеволосой в Джерси. В Нокфелле всё было гораздо более гладко, и этот факт только подстёгивал Фишер перебраться туда. Там ничего не валилось из рук и не было непонятных неловкостей — по крайней мере, и того, и другогобыло гораздо меньше.
Девушка нетерпеливо постучала отросшими ноготками по столу и поджала губы. Ей откровенно не нравилось её шаткое положение в отношениях с людьми, что были для неё столь близки. В этом городе всё каким-либо образом должно было пойти наперекосяк.
Синеволосая сверлила взглядом часы, изредка поправляя единственный высокий хвостик на затылке. Минуты тянулись до жути медленно, до нового года оставалось всего лишь каких-то пять часов; но Ларра была уверена, что для неё они будут сродни целому дню.
fishy.l: солнышко
fishy.l: ты там где потерялась?
ashley.camp: ох, рыбка, я совсем забыла
ashley.camp: меня мои одногруппники отмечать позвали
ashley.camp: я тут с ними
fishy.l: так ты не придёшь?
ashley.camp: прости, завтра забегу обязательно
fishy.l: да ничего страшного, веселись
ashley.camp: целую
ashley.campвышла из сети.
Ларра беззлобно фыркнула и покачала головой. Она прекрасно понимала рвение Эшли больше своего времени проводить с друзьями, нежели с ней — общаться в Джерси с Ларрой-кромсалой вообще было настоящим испытанием. Точнее, так считали люди, которые никогда её не видели или знали совсем плохо.
Девушка кинула взгляд на почти пустую пачку сигарет, что лежала на кухонной тумбе. Синеволосая была очень экономной в этом плане — знала, что новую пачку ей не добыть ещё, примерно, до следующей встречи с Ларри или Трэвисом. С Эшли они обычно делили одну сигарету на двоих; безусловно, очень романтично, но Ларра была недовольна тем, что Кэмпбелл отторгает всякую просьбу купить младшей сигареты.
Сейчас чрезмерно сильно хотелось закурить. Отмечать Новый год в одиночку никому не захочется — по крайней мере, точно не Ларре. Девушка подумала, что можно бы сейчас выйти на крышу и покурить, как она делает это обычно, но от одной мысли о крыше её будто переклинило. Она вдруг подумала, что можно и написать Трэвису, хотя бы поддельно, но извинившись.
Синеволосая отложила пачку сигарет обратно на тумбу, ещё пару десятков секунд обдумывая своё решение. Сал её всегда учил, что в подобных случаях, первый вариант, пришедший в голову — самый правильный, поэтому Ларра не позволила своим мыслям роиться сильнее.
fishy.l: хэй, Трэв
fishy.l: приходи ко мне Новый год отмечать
trav_christ: сейчас буду
Девушка вздрогнула из-за того, что уведомление пришло практически мгновенно — она даже не успела положить телефон обратно на стол. Ларра нахмурилась, удивляясь столь быстрому и однозначному ответу, будто Фелпс и не обижался на неё вовсе. Но то, что блондин согласился, определённо отдавалось приятным отголоском где-то внутри.
Синеволосая отбросила все свои сомнения и лучезарно улыбнулась. Этот Новый год уж точно обещает быть интересным и по-своему тёплым — им с Трэвисом ещё не доводилось отмечать вдвоём. И уж тем более в Нью-Джерси.
Ларра не разобралась точно в своих чувствах, но определённо старалась убедить себя, что к Фелпсу ничего кроме дружеской любви не чувствует. Это бы только добавило проблем, и к без того большому списку. От одной только мысли, что Трэвис мог бы любить её в ответ, девушку пробирало смехом. Это для неё было чем-то из ряда фантастики, поэтому для себя Фишер решила, что куда надёжнее и правильнее будет любить Кэмпбелл.
Звонок в дверь раздался буквально через минут, судя по ощущениям, двадцать — синеволосая мгновенно осушила кружку с, уже давно остывшим, чаем. Выпорхнув в коридор и даже не смотря в глазок, Ларра лёгким движением руки открыла дверь.
Фелпс выглядел довольно комично с целым сугробом снега в волосах, которые сейчас начнут стремительно мокнуть, и со своей потёртой, чуть поцарапанной, гитарой в руках. Должно быть, блондин даже не подумал надеть на неё чехол, наплевав на это. Но Ларра и не ожидала увидеть ничего другого — это же Трэвис. На короткое мгновение во взгляде младшей показалась даже какая-то нежность, но она быстро опомнилась, тихо посмеявшись.
— Проходи, — девушка миловидно улыбалась, освобождая дверной проём. Фелпс, тихо что-то пробурчав, неспешно зашёл в квартиру и закрыл за собой дверь, любопытно смотря по сторонам. — Ну, ты как?
— Если честно, то хуёвенько, — Трэвис покачал головой, стряхивая с неё надоедливый снег. Ларра обеспокоенно выдохнула, но блондин поспешил её успокоить. — Если ещё честнее, то я рад тебя видеть, сучка.
— Ох, я тоже скучала, уёбок, — синеволосая рассмеялась и мимолётно приобняла парня в знак примирения. Фишер прекрасно понимала, что обида Трэвиса была совершенно тупой, но осадочек был; сейчас, когда он стоит перед ней и мягко улыбается на короткие объятья, девушка окончательно поняла, что злиться не надо. — А с чего хуёвенько?
— Думал, что отмечать буду в гордом одиночестве, — Фелпс облокотил гитару о стену, проходя следом за Ларрой на кухню. — Считай, что ты меня спасла.
— Ты меня тоже спас, — синеволосая села за стол, указывая парню на соседний стул. — Братья не приехали, что-то там с автобусом, хуйня какая-то, — девушка отмахнулась, чуть нахмурившись. — А Эш только сейчас сказала, что решила отметить с одногруппниками. В итоге я тут одна.
Трэвис за несколько секунд уже много чего успел подумать про Эшли, но озвучить не решился. Сейчас не место и не время — какой никакой, но всё-таки праздник. Вместо поливания темноволосой грязью Фелпс добродушно потрепал Фишер по голове, задевая неаккуратными пальцами хвостик.
Друзьям уж точно было, о чём поговорить: они рассказывали друг другу практически каждую мелочь, что с ними случалась. За этот месяц мелочей накопилось достаточно, чтобы вылиться в существенный долгий разговор.
Иногда Ларра с Трэвисом заливисто смеялись над шутками друг друга, от чего заметно поднималось настроение. До встречи оно у обоих было ниже плинтуса, так что это было далеко не лишним. В скором времени они сидели уже ближе друг к другу, ведь у младшей была дурацкая привычка ронять голову на плечо Фелпса, когда она смеётся; блондин совсем не был против этого, не упуская возможность погладить девушку по голове.
Совершенно незаметно пролетали десятки минут, и у блондина даже язык уже начал заплетаться от столь долгого разговора. Девушка к таким привыкла, так что держалась куда лучше, совсем редко всё же заикаясь и запинаясь.
Трэвис не понимал и, похоже, никогда не поймёт, как всё это можно променять на какую-то там гулянку с одногруппниками. Да ни за какие деньги и не при каких условиях он бы сейчас не ушёл из этой квартиры. Даже когда истории закончатся, Фелпс был уверен — они продолжат просто молча сидеть рядом, потому что им и так друг с другом комфортно.
Блондин с каждым днём всё больше жалел о том, что не поцеловал Ларру ни на крыше Апартаментов, ни на следующий день, когда они прощались. Смог лишь невообразимо крепко обнять, но этого точно не было достаточно. Парень мог бы тогда просто поставить всё на карту и, хотя бы, потянуться за поцелуем, но не сделал этого. Теперь пожинает плоды.
Фелпс не мог отрицать, что сложившейся ситуацией он тоже доволен. Просто видеть Фишер рядом с собой, то, как она улыбается, чувствовать её объятья — очень ценная награда; парень считал, что не достоин этого после всех тех издевательств и избиений в школе. Но Ларра смогла ему довериться, значит он определённо чего-то стоит.
Синеволосая заинтересованно подняла взгляд на часы — успело незаметно пролететь целых три часа. До праздника оставалось всего ничего; но девушка была готова тут хоть весь следующий день просидеть, лишь бы не нарушать устоявшуюся идиллию.
— Погнали на крышу? — предложил Фелпс, вспоминая, видел ли вообще лестницу на крыше в подъезде.
У Ларры от этого предложения появилось какое-то кислое чувство дежавю. Она вдруг вспомнила их последний вечер в Нокфелле, когда оба думали, что больше не увидятся — но судьба, похоже, была очень добра к ним.
— Ты и из Джерси съёбывать собрался? — рассмеялась младшая, выпрямляясь и собственноручно поправляя хвостик. — Это обряд какой-то?
— Просто хочу красиво встретить Новый год, не выёбывайся, — хмыкнул блондин и повёл плечом.
Ларра, понимая, что блондину не придёт в голову ничего лучше, чем искать лестницу только за пределами квартиры, без лишних вопросов подошла к старой двери — такие обычно ведут в чуланы, где чёрт ногу сломит. Из преимуществ квартиры на самом верхнем этаже синеволосая отдельно отметила собственный выход на крышу, которым они с Салли часто пользовались раньше.
— Бля, круто, — улыбнулся Фелпс, когда Фишер с трудом открыла старую дверь из-за заедающей ручки, открывая взгляд на лестницу.
После того, как девушка переехала обратно в Джерси, она лишилась так горячо любимого места, как домик на дереве. Они часто тусовались там с братьями, поэтому воспоминания о нём были исключительно хорошими и светлыми. Но Фишер, спустя пару месяцев терзаний, всё же нашла выход — на крышу никогда никто не таскался, кроме неё, поэтому там было что-то вроде убежища.
На одном из стульев, что тут всегда стояли, покоился тёплый, но колючий старый плед. Стульев было два лишь для того, чтобы складывать туда какие-то вещи, которые Ларра иногда брала сюда с собой — те же книги, к примеру. Обычно она сидела тут одна, и пару дней назад вовсе хотела оставить всего один стул, чтобы не чувствовать себя одинокой, но, к счастью, не успела.
На улице было морозно, но снег хлопьями уже не валил, поэтому было очень даже терпимо. Трэвис очень расчётливо взял с собой гитару — только перебора колких струн нехватало для полной картины. Синеволосая подняла взгляд к звёздам, вспоминая названия некоторых созвездий, о которых ей рассказал Фелпс. А небо действительно везде одно и то же.
Девушка села рядом с блондином, который уже настраивал инструмент — и вновь без медиатора. Ларра накинула плед на их с Трэвисом плечи, чтобы было теплее, и слегка сжала в руке самый его уголок, чтобы не падал. Парень придвинулся чуть ближе, наконец-то настроив гитару.
В этот раз синеволосая смотрела на звёзды гораздо умиротворённее, ведь Фелпс никуда сбегать не собирался. В этот раз парень не собирался долго разглагольствовать про созвездия — проехали уже, да и напоминать о плохом точно будет.
Пальцы блондина мягко перебирали струны многострадальной гитары. Один из них был заклеен пластырем, но Фишер даже и не думала спрашивать, что случилось — подумаешь, поцарапался. Синеволосая и гораздо хуже у него травмы видела, так что подобная мелочь уже не вызывала никакого удивления; только подстёгивала надежду на то, что Трэвис разобрался со своими тараканами в голове и не дерётся с каждым встречным.
Тихое, чуть хриплое пение Фелпса над ухом определённо успокаивало девушку. Она была искренне рада тому, что проводит праздник именно так, хотя лукавые мысли о том, что с братьями было бы тоже невообразимо классно, всё же были. Про Кэмпбелл Ларра старалась не думать.
Парню нравилось украдкой наблюдать за тем, как Фишер практически незаметно постукивала пальцами по собственной руке, повторяя такт его мелодии. Как иногда чуть качала головой и улыбалась слегка недовольно, когда Трэвис играл определённо не тот аккорд, который должен там быть.
Иногда, когда Ларре всё-таки удавалось вспомнить слова, она подпевала тоненьким тихим голосом. Трэвис вдруг подумал, что позволил бы ей спеть все партии самой, хотя он жуткий собственник по части своих текстов. Для девушки ему было ничего не жалко — если бы не она, у него не было бы этого всего. Фелпс бы всё ещё гнил в Нокфелле, срывая всю свою ненависть и обиду на безобидных людей, и терпел бы побои отца; Фишер нашла в нём хорошее, в которое он не верил.
После очередной песни Трэвис на несколько секунд замолк для передышки. Девушка повернула к нему голову, улыбаясь нежно. Оба думали, что их Новый год пройдёт просто отвратительно, но на деле было всё гораздо лучше, чем хорошо.
Фелпс поджал губы и отвёл взгляд к небу, задумываясь о том, как быстро и сильно колотится сердце, а щёки горят не только из-за холода. Блондин постучал кончиками пальцев по гитаре, размышляя, что стоит спеть дальше, и стоит ли вообще.
Один из вариантов напрочь заслонил остальные, как рьяно бы Трэвис не пытался его отогнать. Та самая песня, которую Ларра ненароком услышала, когда только приехала в Джерси. Именно она должна была стать неким признанием — тем, что обычными словами не передать, ведь музыка намного сильнее и могущественнее. Фелпсу сейчас очень сильно хотелось спеть именно её, чтобы Фишер всё поняла и наконец-то узнала, как сильно любима — у парня от одной только этой мысли руки начали дрожать.
— Хэй, Лар, — Трэвис перевёл взгляд обратно на девушку, и та по-детски вопросительно похлопала глазками, показывая, что слушает. — Я тебе ещё кое-что не успел рассказать.
Фишер уже хотела сказать наглое и довольное «выкладывай», но осеклась, даже не начав говорить, услышав очередной перелив гитары. Младшая сразу замолкла, ожидая того, что блондин станет делать дальше. Ларра, конечно, могла его читать, как открытую книгу, но иногда предпочитала не задумываться и просто наблюдать.
Девушка укуталась в плед чуть плотнее. Она наблюдала за сосредоточенным Трэвисом, сдерживая мечтательную улыбку, ведь сейчас она вряд ли была бы к месту. Фелпс отвернул голову, перенося взгляд куда-то на гитару.
Целуешь меня как в первый раз,
Хотя оба сбились со счета.
Я тону в глубине твоих глаз,
Находя в тебе новое что-то.
Уже после первой строчки в глазах Ларры явно читалась растерянность, а она сама чуть нахмурилась, тоже отводя взгляд подобно парню. Сам блондин даже немного прикрыл глаза, полностью отдаваясь игре и пению, чтобы нигде не ошибиться из-за бушующего и клокочущего волнения.
Перед припевом сердце Фелпса пропустило пару ударов, а сам он случайно задел не ту струну. Но останавливаться он был определённо не намерен, поэтому запел только с пущей нежностью и мягкостью в голосе — пропуская песню через себя, отдаваясь чувствам полностью и без малейшего остатка, как мечтал сделать уже давно.
Я хочу с тобой засыпать,
Я хочу просыпаться с тобою.
Мир делить на пополам,
Называя это судьбою.
Фишер поджала губы, понимая, где же и когда она слышала эту песню. Её щеки сразу загорелись, почти что болезненным, пунцовым румянцем, а сердце застучало так гулко и сильно, что Ларре стало больно. Девушка чуть отвернулась, устремляя глаза куда-то к звёздам.
Трэвис, почувствовав перемену в настроении синеволосой, забеспокоился ещё сильнее, чем до этого. Ему вдруг захотелось замолчать и оборвать струны на гитаре, чтобы никогда по ним больше не водить расцарапанными пальцами, но огромная его часть всё-таки была за то, что он должен довести дело до конца.
И, если ты лишь мой сон,
Я не хочу просыпаться.
Пойми, что без тебя
Мне не нужна никакая реальность.
На одной из строчек у Фелпса задрожал голос, из-за чего по всему телу синеволосой пробежали мурашки. Она чуть шумно выдохнула, стараясь не заплакать из-за всего того, что сейчас происходит. Если это не глупая шутка блондина, то всё было довольно плохо.
В горле у парня вдруг пересохло, и голос стал заметно тише, но теперь приходилось вкладывать куда больше чувств. Он боялся, что Ларра просто всечёт ему и прогонит с глаз долой, но в то же время был настолько уверен в этом, что волком выть хотелось.
Просто Трэвис решил направить сейчас всю свою надежду и веру на то, что всё будет хорошо и он не отправится прямиком обратно в своё общежитие. Хотя бы не пинками и криками — уже будет хороший результат.
Ему просто хотелось, чтобы Фишер знала о его чувствах. Он устал прятаться и неистово смущаться каждый раз, когда она улыбается или смеётся, ведь даже не осмеливался сказать ей, какая она красивая. Эта пытка продолжалась практически с их первой встречи, именно, как друзей — сложно не полюбить единственного человека, который смеётся с твоих наиглупейших шуток.
Только рядом с тобой
Я понял смысл прочитанных книг.
Только рядом с тобой
Вечностью становится миг.
Парень помнил, как писал эти стихи бессонными ночами, когда было совсем невыносимо. Последним ударом для него было то сообщение Ларры, в котором она сказала, что хочет перебраться в Джерси — могла ведь податься куда угодно, но выбрала именно этот город, из которого несколько лет назад была вынуждена сбежать, чтобы спастись.
Девушка, когда услышала эту песню впервые — много месяцев назад — даже не думала, что эти строчки каким-то боком могут относиться к ней. Она считала себя слишком несуразной и неправильной, чтобы ей посвящали стихи, поэтому версия того, что Трэвис просто шутит, стремительно набирала обороты.
Я хочу с тобой засыпать,
Я хочу просыпаться только с тобою.
Мир делить на пополам
И называть это любовью.
Под конец песни голос парня совсем перешёл на тихую дрожь, а последний аккорд стал спасительной нитью, чтобы не замолкнуть окончательно. В груди Фелпса больно нарастало какое-то неприятное чувство, которое резало и кололо одновременно.
Услышав тишину, Фишер повернула голову к Трэвису, смотря с каким-то непонятным блеском в глазах: то ли надежда, то ли смятение, то ли всё сразу; блондин не умел читать столь сложные и запутанные эмоции. В своих разобраться был не властен, а в чужие и лезть страшно было.
Фелпс лишь понял, что Ларра требует от него объяснений. Прежде, чем с придыханием произнести то, что может навсегда изменить и преобразить его жизнь, парень несмело посчитал до трёх про себя, чтобы решиться.
— Я люблю тебя, — Трэвис произнёс это с невероятным трепетом и волнением, а сердце будто остановилось, но сразу за этим забилось с новой силой. Девушка шокировано рефлекторно дёрнулась в сторону от Фелпса, сдергивая с плеча того плед. Она смотрела на него неверяще. — Пиздецки давно уже, — парень выдохнул горячий воздух, ставя гитару рядом и обнимая себя за плечи. Он смотрел прямо в глаза младшей, улавливая самые малейшие изменения, ведь она упорно молчала; лишь вишнёвые губы дрожали слегка. — Просто, думаю, тебе надо знать.
Ларра горько усмехнулась, вдруг полностью осознавая, что Трэвис совсем не шутит. Ей стало так не по себе, что хотелось закутаться в этом пледе и спрятаться насовсем, чтобы её никто не трогал пару дней, а лучше ещё дольше. Сначала она промямлила что-то невнятное себе под нос, но потом обдумала слова Фелпса чуть лучше.
— Думает он, — Фишер горько усмехнулась, опуская взгляд куда-то в пол и поджимая губы. Её мозг не придумал ничего лучше, как непонятливо защититься чем-то, вроде агрессии, хотя она себя за это готова была ударить. Это совсем не то, что она сейчас хотела бы говорить. — Не думаешь, что это только хуже сделает? — Ларра поёжилась и укуталась в плед чуть сильнее, наивно думая, что её мурашки лишь следствие морозной погоды. Фелпс опустил голову и тихо выругался, неслышно практически. — У меня есть Эш, и мы с ней-
— И где сейчас твоя Эшли, блять? — прошипел блондин, а искренняя нежность и любовь во взгляде в несколько мгновений сменились на ревностные огоньки. — Что-то я её тут не вижу.
Младшая мелко задрожала, запоздало думая, что Фелпс подонок, раз напоминает ей о таком. Она ведь искренне отказывалась верить в то, что Кэмпбелл именно потому решила провести праздник с одногруппниками, чтобы не быть рядом с Ларрой. Одно только это предположение словно ножом по сердцу полоснуло, поэтому через пару мгновений на щеках девушки уже виднелись мокрые дорожки слёз, которые стекали до самого подбородка и капали на колени Фишер.
Синеволосая, где-то на подкорке сознания, прекрасно понимала, что Трэвис не хотел такой реакции. Он много чего говорил сгоряча, не думая, без задней мысли, но задевал так, что хоть руки себе расцарапывай в кровь, чтобы на физическую боль переключиться.
— Ну захотела она отметить Новый год с друзьями, — Фишер всхлипнула, сразу за этим пытаясь утереть горячие слёзы ребром ладони, но это совсем не помогло. — Что тут такого?
— А я, как видишь, здесь, блять, — Фелпс фыркнул и сложил руки на груди.
— А может и тебе лучше съебаться?
Оба хотели вправить себе же мозги на место, чтобы не нести такую чушь. Ларре было прямо едко и больно от их перекидываний словесным ядом, ведь, сказав Трэвис это через, хотя бы, несколько дней — всё бы могло быть по-другому.
Блондин от подобного наезда даже отшатнулся. Даже во времена того, как они были в школе Нокфелла, как кошка с собакой, Фелпс не слышал столько жгучей злости в голосе синеволосой — похоже, он действительно переступил какую-то непозволительную черту.
Ларра вскочила с места, оставляя плед покоиться на холодной крыше, а сама стремительным шагом направилась к лестнице в квартиру, утирая слёзы с лица. У парня от такого вида больно сжалось сердце, а он сам себя убить был готов из-за того, что довёл младшую до слёз.
— Да блять, подожди! — запоздало опомнился Трэвис и побежал за Фишер, когда та уже почти скрылась в проходе. Он спустился прямиком за ней, сразу же хватая за плечи и с силой разворачивая к себе. — Я не буду брать свои слова назад, потому что Эшли правда охуевшая сука, но-
— Сам ты охуевшая сука, Фелпс, — огрызнулась девушка, силясь вырваться из сильных рук, но лишь зарабатывая на своих плечах синяки. — Пусти, блять, мне больно.
— Выслушай меня сначала, — прорычал парень, всё же чуть ослабляя хватку. Ему было неуютно от самой мысли о том, что он сделал Фишер больно, ведь сам факт этого напоминал о былых временах. Отвратительных временах. — Эш правда мразь, — девушка вновь хотела возмутиться, но Трэвис поднёс палец к её губам. — Так какого хуя вы ещё вместе?
В голосе блондина послышался такой резкий упадок и отчаяние, что Ларра даже прекратила предпринимать попытки вырваться. Такой голос она слышала только, когда он звонил ей после того, как его избил отец и ему надо было где-то побыть. Лишь бы не в церкви. И только не в одиночестве.
— Потому что я её люблю, — синеволосая опустила взгляд, думая, что срывать голос больше не придётся.
Трэвис всё-таки отпустил девушку, как только услышал эти слова. Его всего чуть трясло из-за осознания того, насколько далеко он зашёл в своём признании. Он хотел лишь сказать Ларре о том, что чувствует к ней, но уж точно не доводить до слёз и криков.
Несмотря на верные мысли, внутри Фелпса всё равно клокотала ярость и горькое чувство несправедливости. Он считал, что заслужил любовь. Парень не был идеальным, и даже хорошим он себя назвать не осмеливался, но он точно заслужил быть любимым после всего того дерьма, через которое прошёл.
— Это тупо, Лар, очень тупо! — взвыл блондин, хватаясь руками за голову. Ему хотелось вырвать себе волосы, чтобы сосредоточиться на этой боли, а не на руинах внутри себя. — Ты, блять, будто ненавидишь себя! Она ведь даже видеть тебя не хочет!
— Ты всё пиздишь, — опять взбесилась Фишер, закрывая уши ладонями и жмурясь, пока слёзы даже не думали переставать капать. Младшая всхлипывала звонко и часто, из-за чего уже начинала болеть голова. — Она любит меня! Ты уёбок, Трэвис!
— А ты — ебучая мозгоёбина, которая не может понять, что её просто кидают, — Фелпс сразу замолк, испуганно закрыв рот рукой. Ларра зло смотрела на него.
Девушка уже замахнулась, чтобы ударить его по лицу, но Трэвис отреагировал быстро. Он успел перехватить Ларру за запястье и притянуть к себе, наклоняясь к ней и накрывая её губы своими, руку на худощавой талии умещая.
Фишер рефлекторно положила ладони на чужие плечи. Она не знала, хочет ли оттолкнуть Фелпса или наоборот — притянуть ближе, поэтому могла лишь безвольно сжимать и разжимать пальцы, ненароком оставляя под кофтой фиолетовые синяки.
По щекам девушки продолжали течь слёзы, поэтому поцелуй был чертовски солёным. Но для Трэвиса это всё равно казалось невообразимо сладким. Фелпс ждал этого уже несколько лет, поэтому отчаянно и жадно хватался за Ларру. Он думал, что это первый и последний раз, когда можно насладиться сполна.
Фишер ослабла в чужих руках, прикрывая глаза. Она знала, что вырваться всё равно не удастся, поэтому решила плыть по течению. Девушка цеплялась за чужие плечи, а позже и вовсе обессиленно обняла парня за шею, прислушиваясь к чувству где-то внутри себя, которое хотела растоптать.
Только заметив, что у Ларры закончился воздух, Фелпс отстранился, смотря на девушку неверяще. Фишер выглядела потерянной и будто пьяной; взор застилала дымка слёз, которые теперь просто с глухим стуком разбивались о пол.
Синеволосая уронила голову на руки, чтобы заглушить всхлипы, которые уже не могла контролировать. Блондин хотел приобнять её и успокоить, но вовремя остановился, продолжая стоять, как истукан.
В обеих головах роилась куча мыслей, многие из которых невозможно было передать никакими внятными словами. Злоба и влюблённость смешались в единое целое, преображаясь в какую-то взрывоопасную смесь, к которой лучше не при каких обстоятельствах не прикасаться.
— Прости, я… — попытался что-то пробурчать Трэвис, но сразу столкнулся с прожигающим взглядом младшей.
— Пошёл вон отсюда.
Парень растерянно стушевался и рванулся с места, постыдно выбегая из квартиры и хлопая дверью. Ларра стремительно осела на пол, скатываясь спиной по чуть потрескавшейся стене, слыша грохот.
Фишер хотелось кричать из-за того, что происходило в её голове. Это был практически белый шум, только помноженный на целый миллион. Было просто невыносимо, хотелось горло себе расцарапать или по голове чем-то тяжёлым ударить, чтобы память отшибло.
Ларра не знала, сколько времени прошло перед тем, как дверь вновь распахнулась с приветственным скрипом. К ней сразу кто-то подлетел, отнимая руки девушки от её же лица и заглядывая в глаза. Увидев Салли, младшая расплакалась лишь пуще прежнего, послушно заключаясь в его крепкие объятья.
На деле — между тем, как дверь захлопнулась за Трэвисом и вновь открылась благодаря братьям, прошло всего пару десятков секунд. Именно поэтому протезник сейчас так заботливо и одновременно тревожно гладил Ларру по голове, внимательно всматриваясь в неё, надеясь не увидеть никаких повреждений. Столкнуться с Фелпсом в подъезде было неожиданностью, но увидеть, что его лицо перекошено от явного желания разрыдаться, как девчонка, было ещё удивительнее.
Открыв глаза хоть немного, ведь Салли умудрился вытереть её слезы так, что она могла даже видеть, девушка взглянула на Ларри, который нервозно шагал по комнате, бросив их рюкзаки у стены. Он выглядел просто непреодолимо злым, из-за чего младшая испуганно нахмурилась, не понимая, что происходит — по её ощущениям Трэвис ушёл уже достаточно давно, чтобы они никак не пересеклись.
— Что этот уёбок сделал? — всё-таки спросил Джонсон, вопросительно смотря на сестру. У него, казалось, волосы стоят дыбом из-за желания всечь Фелпсу. — Он тебя ударил? — Ларра отрицательно быстро замотала головой, поджав губы. Сал погладил девушку по плечу и внимательно посмотрел на металлиста. — Только скажи, я его прикончу нахуй.
— Он просто… — младшая нервно сглотнула, прижимаясь ближе к брату и обнимая его за руку. Она отвела взгляд куда-то в пол, раздумывая, надо ли Джонсону всё знать. И ответ был резко отрицательным. — Неважно, Ларри, успокойся. Я сама разберусь, — Ларра тяжело вздохнула, стараясь успокоиться, но получалось сомнительно. — Спасибо.
— Если ты мне не скажешь, я догоню его и начищу рожу.
Младшая повернула голову к протезнику, ища в нём поддержки. Но Сал был твёрдо согласен с Ларри, поэтому лишь покачал головой, показывая, что тоже хочет услышать версию того, что произошло. Девушка поджала губы и устремила взгляд в свои колени, стараясь не расплакаться вновь, ведь эта головная боль уже становилась самой настоящей пыткой.
Ларра упорно молчала. Если Джонсон узнает хоть что-то — Трэвису не жить. Будь девушка глупее, она бы всё обязательно сказала в первую же секунду, чтобы её обидчика прикончили, но она прекрасно понимала, что разбираться со всем этим ей предстоит самой. И никакая грубая сила тут не поможет.
И только когда металлист рванулся в сторону двери, чтобы побежать за Фелпсом, младшая будто отмёрзла. Ларра подняла испуганный взгляд на Джонсона, а Салли заинтересованно повернул голову к ней самой.
— Он признался, что любит меня.
